Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Прошу… – охрипший голос не позволял говорить слова полностью, однако я постаралась совладать с ним, дрожа всем телом от прерывистого дыхания. – Обними меня…

Дважды просить не пришлось. Что именно прочитал в моем лице Майлз остается загадкой, однако девиант, вдруг прижав меня к себе за талию, резко повалил на кровать, оказавшись сверху. Так яростно одежда не летела в стороны даже несколько дней назад. В этот раз я, опьяневшая без вина, смело срывала с губ стоны, смело закрывала глаза, призывая в разбушевавшемся воображении иной облик, смело двигалась в такт светловолосому андроиду, что намерено запустил систему учащенного дыхания. Он накрывал меня своим теплом, точно одеялом, и я позволяла себе раствориться в нем, пропуская мимо ушей звуки телевизора, гуляющего по дому сквозняка, едва различимых мужских стонов. Насколько же сильно он ощущал присутствие женского тела, что неосознанно позволял себе издавать звуки? Неужели и Коннор так же ярко чувствовал мое тепло?..

Волны накрывали меня длительно, скоротечно. Каждый раз, рисуя в фантазиях чужой облик, я буквально улетала в облака, рассудком летая под потолком. Шорох постельного белья и двух переплетающихся в неистовом танце тел доносился, словно из тумана, но как же сильно он отзывался в напряженном, словно струна, женском теле! Минуты перерастали часы, часы – в дни. Или это у меня совсем крыша поехала от нескончаемого потока воображаемых картин в холодном подвале на хирургическом столе?.. стоило только пройти одному пику удовольствий, как вновь начинающий свои пытки Майлз в реальности и смотрящий покрытым пеленой взглядом Коннор в мыслях вынуждали тело отвечать взаимностью на сжимающие руки машины. Кажется, мы рушили свои стены дружелюбия здесь и сейчас, окончательно запутывали нашу нить в крупный клубок с отсутствием возможности в последующей разборке образовавшихся узлов. Но разве это может волновать погрязший в потребность избавиться от напряжения разум? И, самое главное, смогло ли это утолить голод по тому, что сейчас «спал крепким сном», ни о чем не подозревая?.. конечно, нет.

Шум телевизора и шелест фильтра в аквариуме вот уже двадцать минут обволакивали нас со всех сторон. Я слышала биение своего получившего разрядку сердечного органа, ощущала нарастающий стыд, что вскоре был поспешно спрятан за коркой привычного льда. Одеяло, которым никогда никто не укрывался, согревало тело, но напрочь отказывалось согревать душу. Морально я осталась голодна, пусть и не показывала этого тому, кто лежал рядом, точно так же пялясь в потолок.

Прошло не меньше пяти минут с того момента, когда я полноценно осознала покой своего тела. Мужские пальцы больше не сжимали кожу, ничье холодное дыхание не заставляло покрываться мурашками. Часов у Майлза в комнате не было, а спрашивать у самого девианта сейчас было как-то глупо. Благо мне еще хватало мозгов не задавать такие банальные вопросы после длительного секса, иначе бы это звучало как брошенное очередной проститутке «я вызвал такси, деньги на столе».

Натянув одеяло почти по самое горло, я закрыла глаза и прислушалась к собственному организму. Каждая мышца протяжно ныла от длительного напряжения, сил совсем не осталось. Где-то в глубине сознания уже проклевывались ростки сонливости, и я была готова отдаться им прямо здесь, не в своей комнате. Минуты и впрямь переросли в часы. Организм, полностью вымотавшийся, требовал воды, отказываясь от мыслей о еде. Если совсем недавно желудок урчал, то теперь он покорно дремал под воздействием множественных гормональных взрывов.

Было так страшно нарушать молчание, точно одно произнесенное вслух слово, и на этом можно ставить точку. Майлз не смотрел на меня, он даже не пытался как-то позаботиться обо мне, ранее бережно укрывающий мое тело. Может, ощущал недосказанность, может, задавался вопросом, почему я сорвалась, выйдя из подвала. Чем бы оно ни было, это я смогу побороть, прибегнув к старой доброй методике – ко лжи и нейтральности, что даровала мне природа при рождении.

– Не хочу идти в комнату, – блекло произнесла я, не сводя взора с потолка. Даже физически я была близка к тому, кто лежит ниже уровнем. Такой же смотрящий в потолок, разве что теперь лежащий с закрытыми глазами. – Позволишь мне остаться?

Намеренно спокойный взор был направлен на андроида. Майлза этот вопрос зацепил. На тонких губах отразилась полуулыбка, которая довольно быстро потускнела. Спустя несколько секунд андроид выбрался из постели и принялся цеплять на себя одежду. Вряд ли кто-то захочет делить со мной постель, и причиной тому было не отсутствие потребности во сне. Причиной было то, что девиант поспешил озвучить, стоя ко мне спиной в домашних серых брюках. Отброшенная на пол серая футболка так же вернулась в руки хозяина. Майлз не торопился ее надевать.

– Ты думала о нем, – его интонация выдавала уверенность в утверждении, которое в следующее мгновение превратилось в вопрос, – верно?

Опираясь ноющей правой рукой о подушку, я, придерживая одеяло на обнаженной груди, уселась на постель. Спасибо родителям за дарованную мне способность врать, не краснея, однако если снаружи я была непоколебима, то внутри буквально пылала от стыда по отношению к другу.

– Нет, – интуиция мгновенно подкинула мне вариант правдоподобной лжи, и я умело поспешила им воспользоваться. – Мне нужно было стряхнуть напряжение.

Девиант уже сидел на краю кровати, надевая серую футболку. Я видела его уверенную осанку, сильные руки, отточенные движения машины, но все равно не могла сравнивать с тем, кто лежит внизу. Это было неправильно, это было своеобразным святотатством. Если когда-то интуиция и допускала возможность наличия психических отклонений в виде увлечения «неживыми организмами», то теперь я начинаю всерьез задумываться о наличии зависимости от одной единственной машины. Иначе, имеющая фетиш на андроидов, я бы испытывала влечение ко всем моделям, побывавшим на столе. Среди них было бесчисленное количество сексуальных партнеров.

Услышав подобное, Майлз недоуменно обернулся ко мне, вынуждая футболку покрыться складками. Встревоженный взгляд блуждал по лицу, пока женские оголенные плечи грузно сутулились под натиском тяжелых мыслей.

– В каком смысле? Что-то случилось? – удрученно спросил андроид. Казалось бы, что машина понимает – ею просто напросто воспользовались, но почему-то в его глазах не было обиды или злости. Он был полностью сосредоточен на моем поникшем состоянии, как будто бы это было единственно важное за весь день. Это заставляло меня ощущать себя предателем.

Поковырявшись пальцем в простыне, я устало опустила голову. Тяжелые волосы осыпали плечи водопадом, блекло отражая свет телевизора. Даже в этом Коннор был идеальней – его волосы лоснились под любым светом, будь то диагностические экраны Златко или лампы подвала.

– Андроид успел поймать оповещение о подключении к сети, – в ту же минуту я обнаружила на лице девианта испуг, однако поспешила его заверить уже не таким удрученным голосом, – все в порядке, он не стал отсылать данные о своем местоположении.

– Тогда что тебя так разочаровало? – Майлз быстро сменил испуг на облегчение, вернув выпрямленной спине вид «человеческой усталости».

Организм требовал жидкости, и это сказывалось на губах. Я поспешно облизнула их, ощутив пересохшим языком каждую трещинку и неровность мягкой кожи.

– Он просмотрел мое досье.

Реакция не заставила себя долго ждать. Майлз, усмехнувшись, расставил руки в стороны в безмолвном вопросе «и что с того?». Ему-то легко говорить, а вот я едва не вернулась в пучину отчаяния из-за жестокого тона RK800 и вырывающихся воспоминаний.

– Ты просто не слышал, как он это говорил, – мой умоляющий в понимании взгляд буравил в стене иронии машины дырку, и в конце концов мне удалось это. Отношение Майлза ко мне никогда не давало ему возможности спокойно смотреть на мое подавленное состояние, какой бы причиной не была: от ушибленного пальца ноги до внезапного вторжения ФБР в процесс сделки. – Я словно снова вернулась в зал суда, настолько гадко все это было слышать.

– Эй, расслабься, – девиант тут же подполз ближе, тревожно заглядывая в глаза. – Что тебе его мнение? Он ведь все равно рано или поздно оставит нас, нашла из-за чего переживать.

Вот именно, Майлз. Именно из-за последнего я и переживаю.

Конечно, я не стала ему этого говорить. Лишь слабо улыбнулась, в который раз удивляясь способности друга укреплять трещащие по швам дружественные стены. Он словно умелый плотник – раз за разом чинит плотину, несмотря на бури и дожди, размывающие непросохший бетон.

Снова чувствую себя отвратно. Коннор днем сказал одну важную вещь, и он прав, указывая на то, что я тщательно стараюсь игнорировать реальность. Именно эта реальность читается в голубых глазах.

– Ты достала кодировки? – Майлз распознал ясность в моем взгляде. Вид его вдруг бегающих глаз сказал сам за себя, чего уж говорить про внезапную попытку сменить тему, чему я была несказанно рада.

– Да, достала, и даже успела собрать. Но их еще придется испытывать, а в случае успеха – преобразовывать для возможности изменений системы ФБР, на что может уйти больше недели.

– Этого у нас как раз и нет…

Все это время я старательно прижимала одеяло к груди, нежилась в тепле согретого постельного белья. Ни мне, ни Майлзу в голову не приходило чувствовать себя неловко из-за состоявшейся близости и моего практически оголенного тела. Тем более теперь после произнесенных им слов.

Нахмурившись, я слегка склонила голову, как бы украдкой заглядывая в бегающие глаза машины. Майлз старательно избегал ответного взгляда, что наводило на не самые спокойные мысли.

– Что ты имеешь в виду? Мы вроде никуда не торопимся, – мой голос больше не хрипел и не дрожал. На место дрожи пришла тревога, вкус которой начинал накапливаться в желудке, как едкое предчувствие чего-то назревающего. – Не так ли, Майлз?

Андроид обеспокоено отвернулся, вернувшись на край кровати. Это вынудило меня так же присесть рядом с машиной, не забывая придерживать одеяло, но наплевав на слабость в мышцах. Левая ладонь аккуратно опустилась на спину девианта, и тот, не ожидая холода, слегка повел плечами.

– Один человек делает документы и перевозит людей и андроидов в Мексику. Я узнал о нем семь месяцев назад, когда вскрывал личные контакты одного заказчика, – выждав напряженную паузу, Майлз посмотрел на меня из-за плеча. – Он просит пятнадцать тысяч с человека.

Сославшись на любопытство и на привычное стремление Майлза к авантюрам в духе «пойти тараном на ФБР», я скривила губы в ироничной улыбке. Девиант, увы, не оценил. Он продолжал пронзать меня серьезным взором голубых, слегка потемневших от напряжения глаз. Только спустя несколько секунд до меня дошло понимание, что Майлз не шутит, предлагая в духе Фореста Гампа кинуться вперед без оглядки, убегая от правительства, как от хулиганов на велосипедах.

– Майлз, ты серьезно? – не убирая руки со спины девианта, я полным тревоги взглядом впилась в его глаза. Андроид, предчувствуя негодование, отвернулся. – Ты же знаешь, что это опасно. Если меня поймают вне города с фальшивыми документами, то двумя годами я не отделаюсь. Это как минимум десятка!

– Ты можешь взять все добытые у него кодировки и уже там доделать начатое, – Майлз говорил порывисто, взволновано. Он снова повернулся ко мне туловищем, показывая готовность идти до конца. – Дженнифер, ты не знаешь, что происходит в городе. Это тебе удается отсиживаться в подвале, а я катаюсь по улицам и вижу все своими глазами. Нам нельзя здесь оставаться! Полицейские уже рыщут по домам в поисках таких, как я.

С каждым его словом моя стойкость трещала, и этот треск отзывался эхом от подвальных стен. А как же он? Как же Коннор? Я так рассчитывала на время, еще немного изучить его, позволить себе провести пару дней в его обществе. Я знала, что рано или поздно придется отправить машину восвояси, но эти мысли имели статус «когда-нибудь потом». И вот, это «потом» наступает, вырывая из пальцев возможность еще немного побыть рядом с совершенным созданием.

– Не знаю… это очень опасно.

Я с сомнением смотрела на андроида, жалостливо сдвинув брови. В моем взгляде можно было прочитать страх, волнение, напряжение, но все это позволяло скрыть главный посыл моего поведения: я не хочу уезжать; я не хочу оставлять того, с кем ненамеренно завязала узел из красных и синих нитей. Брать ножницы и вот так все рубить… разве я могу?

Кажется, Майлз прочитал истину причин нежелания уезжать. Полный тревоги взгляд стал нейтральным, слегка холодным. Андроид едва вздернул уголками губ, беспечно всматриваясь в мои глаза, точно пытался найти в них опровержение своих догадок.

– Это уже не важно, – после минутной паузы констатировал девиант, спрятав взор в своих руках. – Я уже оплатил два места на вечер завтрашнего дня. Завтра я должен забрать документы.

Услышанное заставило меня резко отдернуть руку от спины андроида, доверие с которым выстраивалось нами на протяжении полтора года. Словно получившая электрический разряд, я тут же отстранилась от Майлза, и как бы не старалась собрать все фрагменты логической цепочки – не могла.

– Я не понимаю. Банк не извещал о снятии средств со счетов. Откуда у тебя деньги?

Молчание Майлза, не желающего смотреть мне в глаза, нагнетало. Теперь я была не тревожна, теперь я была зла, хоть и не показывала своего состояния. Одеяло вдруг стало жарким, мышцы налились привычной для злости тяжестью, вот только загвоздка: я не умела злиться и оттого часто проигрывала битвы. Эта битва так же обещалась быть подавленной.

– Откуда у тебя деньги, Майлз? – уже с нажимом повторила я, сжимая одеяло в кулаках.

Он не хотел говорить. Это было заметно по хмурящимся глазам, осунувшейся осанке, по замкнутому общему виду. Светлые волосы позволяли отражать разноцветные блики телевизора, в голубых глазах отражались как испуг, так и отчуждение. Причин для последнего было гораздо больше, чем для первого, и это моя вина. Возможно, потому я терпеливо жду оправданий, не нагнетая обстановку злыми речами. Вот только то, что прозвучало после минутной тишины, заставило меня взорваться нетипичной холеристичной бомбой.

– Я выполнял заказы, от которых ты отказывалась.

– Боже, ты что, совсем спятил?! Тебе не приходило в голову, что я не просто так отказываюсь от сомнительной работы?! А если бы ты нарвался на агентов или еще кого хуже?!

– Я был предельно осторожен, – практически сквозь зубы процедил Майлз, не глядя в мою сторону.

– Твоя осторожность ничего не значила бы, если бы что-то пошло не так! – я сокрушалась, и сокрушалась, и сокрушалась. Не могла остановиться. Злость за столь глупое легкомыслие накатывала волнами, не давая обмозговать слова прежде, чем сорвать их с губ. – Ты же сам знаешь, как это опасно! О чем ты вообще думал?!

Последняя фраза была лишней, я буквально физически почувствовала это на себе. Майлз, вдруг сменив холод на отчаяние, развернулся ко мне всем телом. Его пальцы больно сцепились на женских плечах, сам андроид старался высмотреть в моих глазах понимание. Увы, он видел только негодование и укор.

– О нас я думаю, Дженнифер! Я думаю о тебе! Мне надоело сидеть в доме в ожидании, что кто-то постучит в дверь!

Его пальцы, казалось, вот-вот оставят следы на правой руке, но ни один всхлип или жалобный скулеж не был произнесен. Мне было злобно, мне было яростно, и в то же время стыдно за все эти чувства. Намерения Майлза лежали как на ладони, он отчаянно пытался найти выход из ситуации, ошибочно приняв мою личную мечту вырваться из штатов за свою собственную. И это была моя вина. Однако то, что андроид вот уже полгода скрывает за своей душой подобное вызывало разочарование в груди. Да, я и сама не была чиста. Все эти связующие с RK800 нити, нарушение собственных правил в отношении «подопечных», но этому всему было четыре дня! Не полгода! Четыре дня! Теперь понятно, почему он вечно растягивал дела на несколько дней, понятно куда именно сегодня отправлялся. Вот только непонятно, на кой черт утаивать все это полгода!

Боль в правом плече становилась невыносимой, заставляя беззвучно шипеть. Моя реакция не заставила ждать рефлексии от Майлза. Девиант, поняв, что перегибает палку, тут же поспешил отпустить меня и вновь вернуться к краю постели всем телом. Кажется, плотник решил взять выходной, не латая образовавшиеся трещины.

– Всего два места, Дженнифер, – удрученно, но с давлением говорил девиант, сверля пол тяжелым взором. – Либо ты завтра поедешь со мной, либо останешься здесь с ним.

Это был жестокий выбор, но еще жестче был тон андроида при последней фразе. Не в силах что-либо ответить, я потуплено смотрела на его освещенный телевизором профиль. Знаю, мое молчание было словно признание в том, в чем я даже себе боялась сознаться, однако слова отказывались собираться в мыслях, чего уж говорить про связанную речь. Я было вздернула руку, чтобы прикоснуться к Майлзу, однако он не заметил этого, и потому, сказав следующее, вынудил меня зависнуть со вскинутой ладонью.

– Я не глупый, Джен, – мужской голос не был пропитан злостью или обидой, скорее он был смиренный и спокойный. Точно я слышу самые обычные рассуждения машины на тему неприятного понижения температуры в доме. – Я вижу, как ты на него смотришь.

Постель неприятно промялась под весом Майлза, что уже неторопливо выходил из комнаты. Шум аквариума заглушал его шаги, он даже заглушал говор ведущей в телевизоре. Единственное, что перекрывали звук фильтра – мечущиеся в голове мысли.

Дотронувшись до ручки двери, девиант обернулся в мою сторону. И каким бы теплым голос его не был, как бы спокойно Майлз не пытался говорить – я все равно слышала обиду и тоску.

– Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, так что приму любое твое решение.

С этими словами андроид вышел за дверь, не желая ее запирать.

Решение… мое решение… и что же я выберу? Друга, прошедшего со мной через огонь и лед, или охотника, чьи установки вызывают сомнения? Нечестно! Как же нечестно ставить меня перед таким выбором! Выбором, который настолько очевиден, что не даст этой ночью уснуть.

========== День пятый. Форматирование ==========

Я не ошиблась, посчитав, что ночь будет тяжелой. Она была практически бессонной. Впервые за долгое время я испытывала тяжести выбора несмотря на то, что сам выбор был очевиден. С одной стороны тот, кто готов был идти за тобой до конца, чье доверие было проверено временем, с другой стороны тот, кто находился на службе полиции и «Киберлайф», с кем я была знакома без году неделя. Казалось бы, куда еще проще? Руководствуйся верно расставленными приоритетами, и все будет хорошо. Но именно эти приоритеты и заставляли меня тоскливо кутаться в одеяле на постели Майлза, кусать губы и пытаться убедить себя в верности принятого решения. Хотя на деле все мысли в голове звучали так, точно я пытаюсь оправдать свой выбор, сомневаясь, что он правильный.

К трем часам ночи мне все же удалось задремать. Девиант покинул комнату сразу после завершения разговора, и я не задумывалась на тему того, где он и что делает. Глаза наливались свинцом, в какой-то момент я больше не могла отдаваться размышлениям, погрузившись в тревожный сон. Почему тревожный?.. потому что сквозь дремоту я ощущала, как прогибается рядом кровать, как теплая рука старательно подтыкает одеяло, как нос девианта утыкается в затылок, при этом бережно сгребая меня в охапку, стараясь не тревожить сон. Все происходящее было словно за пеленой тумана, на утро я могла бы списать все на «показалось» или на странный «сон», однако… да что однако. Именно так я и сделала, с горечью в сердце осознавая правдивость слов Коннора на тему «вы видите его отношение, но стараетесь игнорировать». Похоже, я и впрямь так сильно боялась привязанности, что пыталась не видеть ее в самом очевидном месте.

Как и ранее, завтрак уже ждал меня на столе. Нацепив красное короткое платье домашнего стиля и свои любимые неизменные угги после душа, я не стала впервые за долгое время подвязывать волосы. Не хотелось. В голове пульсировало, отдаваясь легкой болью в висках. Андроид заметил мое состояние «нестояния», еще когда я уединилась в ванной комнате. Потому рядом с тарелкой и чашкой чая стоял бокал воды с таблеткой для снятия повышенного давления.

Удивительно… даже после вчерашнего он продолжает это делать.

Майлз уже был при параде. К моему изумлению я умудрилась проспать до двенадцати часов. Странно, что андроид до сих пор здесь. Еще вчера он говорил, что должен забрать документы. Вряд ли девиант ждал, когда я проснусь, а значит, документы следует забрать в определенное время.

– У тебя повышенное артериальное давление, – не глядя в мою сторону, оповестил Майлз. Я и сама знала о проблеме, но указывать на это не стала. Иронизировать и шутить после вчерашнего разговора еще сильнее перехотелось. – Выпей таблетку, станет легче.

Я не могла говорить, лишь кивнула головой, усаживаясь напротив за стол. Нежелание разговаривать было основано на целой смеси эмоций и мыслей. Стыд за произошедший секс, к которому я принудила машину как взбешенный зверь. Вина за откровенное фантазирование о другом существе. И, главное, обида. За то, что девиант буквально напрямую сказал, что уедет из города вне зависимости от моего решения. Майлз так боится быть вновь брошенным и забытым, но при этом извещает о своем желании скрыться подальше от опасности в моей или без моей компании. И кто из нас теперь ощущает себя брошенным?.. преданным?..

Яичница не лезла в рот. Впереди было много дел, и большая их часть имела эмоциональный окрас, поэтому организму следовало запастись энергией. Я с усилием воли поглощала несчастный завтрак, так же прикладывала усилия, чтобы выпить чай и таблетку в полной тишине. Телевизор вещал о каком-то бунте девиантов, произошедшем ночью. Магазины «Киберлайф» были разворованы, двое полицейских убиты. Дело принимает опасный оборот… видимо, Майлз обосновано беспокоится за наши жизни.

– Я должен отправиться за документами через двадцать четыре минуты, – не отрывая взора от экрана, буднично произнес Майлз. На нем уже была уличная одежда в виде рубашки, джинс и ботинок. Последние напомнили мне о не настроенном контроллере в теле машины. – Ехать не близко, так что приеду, когда уже стемнеет.

Я не стала отвечать, отчужденно посмотрев на друга искоса. Все внутри требовало подать голос, привлечь к себе внимание того, с кем делишься самым сокровенным уже полтора года. Чего уж говорить про гуляющую по улицам опасность, при которой не знаешь, когда наступит черный, траурный день. Любое слово может стать последним.

Девиант посмотрел на меня тоскливым взором голубых глаз. Он явно не ожидал от меня такого отчужденного состояния, не понимая, что именно во мне вызвало чувство враждебности.

– Дженнифер, не молчи, – Майлз сгорал от внутренних конфликтов, я читала это в его глазах, в его голосе. – Скажи хоть что-нибудь.

Выяснять отношения не хотелось, да и озвучивать свое решение тоже. Первое бесполезно, а второе понятно без лишних слов. Потому, отставив полупустую кружку с чаем, я спокойно высказала единственную более или менее не окрашенную эмоциями мысль:

– Мне по-прежнему не нравится эта идея. Это слишком опасно, причем для нас обоих. Меня-то хоть в тюрьму посадят, а тебя просто убьют.

– Все же лучше предпринять попытку, чем сидеть здесь, как мыши, – Майлз говорил без злости или обиды, он старательно использовал учтивый тон, пытался убедить меня в верности решения. Мы оба смотрели друг другу в глаза, разве что девиант преисполненным уверенности взором, я же – с испугом и сомнением. – Ты ведь собрала кодировку? Отлично, возьмем с собой ноутбук, карту памяти и будешь работать дальше. Как много тебе нужно времени на преобразование?

Процесс изменения кодировок, с которыми раньше не имел дела, всегда длительный и муторный. Если шаблонные коды машин я могла спокойно набрать едва ли не с закрытыми глазами благодаря годам работы, то совершенно новые, неизвестные доселе шифры потребуют недели, если не месяцы. Находиться столько времени за территорией страны при условии отсутствия разрешения на выезд, да еще и с фальшивыми документами очень опасно! Да, Мексика закрыта для правительственных органов США, но кто знает, что может случиться в самой Мексике и как поведут себя штаты в случае обнаружения побега? Вряд ли получится после этого так просто войти в базу ФБР и исправить свое досье, сделав вид типа ничего не случилось. Лицо мое наверняка будет висеть на плакатах в каждом участке. В таком случае будет оставаться надеяться на увеличенное внимание полиции и федералов к девиантам, а не к какому-то сбежавшему из страны преступнику-воришке.

– Как минимум несколько недель, – устало выдохнув, я предприняла очередную попытку переубедить Майлза. Она заранее была провальной, так как девиант ответил на мой начавшийся тревожный лепет полуулыбкой. – Но ты же должен понимать, что за эти недели может случиться что угодно! Я не смогу пользоваться своими банковскими счетами за пределами страны!

– Значит, мы снимем все средства сегодня вечером, – тут же нашелся ответ.

– А если нами заинтересуется полиция Мексики? О нас наверняка доложат властям США!

– Тогда мы просто заляжем на дно, – Майлз, крепчая в своей уверенности все сильнее, аккуратно заглянул мне в глаза, взяв уложенную на стол ладонь обеими руками. – Дженнифер, послушай. Я понимаю, что тебе страшно. Но никто не знает, во что может перейти этот конфликт. В сеть просочился слух о пропаже огромного количества кобальта вместе с андроидом, что перевозил груз. Если с этим как-то связаны девианты, то может произойти взрыв! Все живое здесь погибнет, Джен! Я не могу оставить тебя здесь!

– А если ты ошибся? И нету никакой бомбы, не будет взрыва. Что тогда? Прятаться в Мексике в каком-нибудь подвале в надежде, что получится преобразовать код?

Мы сыпали друг другу вопросами и фактами, старались использовать исключительно холодную рассудительность. Я-то уж точно пыталась. Сесть в тюрьму на десять лет мне не радовалось. Конечно, перспектива умереть в результате взрыва была куда хуже, но что-то подсказывало, что это все бред собачий. Умерщвлять полностью землю, чтобы занять облученный клочок территории США… какому дураку это покажется умным ходом?

Майлз, устало опустив голову, убрал свои руки. Всем своим видом девиант показывал, что осознает бессмысленность попыток переубедить меня по крайней мере в большей степени. Мы оба знали, почему именно я не хочу уезжать из города. Не только страх сесть в тюрьму является причиной. Еще одна не менее важная причина сейчас лежит в подвале с отключенным процессором.

Встав со стула, отчего последний протяжно скрипнул ножками по полу, Майлз неторопливо двинулся к коридору. Уже на пороге андроид остановился, повернувшись ко мне полу-боком.

– У тебя есть время до вечера. Не хочу думать, что ты готова оставить меня ради него.

Эти слова взыграли во мне эмоциями, напомнив о горькой обиде перед поставленным другом ультиматумом. Саркастично усмехнувшись, я холодно заметила, продолжая буравить взглядом место, где недавно сидел Майлз:

– Ты мне буквально в лицо сказал, что покинешь город вне зависимости от моего решения. И кто еще кого оставляет…

– Дженнифер, я…

– Не надо, – я тут же прервала виноватый голос машины взмахом руки. – Езжай за документами и постарайся быть аккуратным. Если на улице и впрямь так опасно, как ты рассказываешь, то тебе следует избегать появления на людях.

Какое-то время царило молчание. Кожей ощущала на себе взор Майлза, с какой тоской и грустью он смотрит на меня, точно ввергнувшись в не укладывающиеся в голове противоречивые мысли. Кому, как ни ему знакомо чувство брошенности. Именно в этом чувстве сейчас пребывала я, имеющая выбор, но при этом лишенная возможности выбирать.

Я даже не стала провожать девианта, лишь горько посмотрела на него из-за плеча, все так же сидя за столом. Майлз одарил меня не менее горестным взглядом и скрылся за дверью, оставив в компании что-то бубнящего телевизора.

Лестница в подвал представлялась спуском в Ад. Совсем недавно я боялась ощутить привязанность к RK800, теперь же я с упоением осознаю прочность сине-красной нити, опоясывающую меня и этого странного детектива, чьи кодировки и прошлое не дают покоя. И вот, мне предстоит разрезать эту нить тяжелыми ножницами. Разрубить топором образовавшуюся вчера железную цепь, уничтожить легкую, но значимую зависимость от полицейского на столе. Я больше не надевала халат – мне не хотелось представать перед ним в виде техника или исследователя. Хотелось быть простым, обычным человеком со своими ранами на душе, со своими мыслями. Так будет тяжелее прощаться, своими же руками я усугубляю положение, спешно поправляя черные волосы за спиной, разглаживаю короткие рукава и такой же короткий подол обтягивающей, трикотажной ткани, стираю образовавшиеся слезливые потеки под глазами. Мне так не хотелось прощаться… я думала, что у нас будет еще немного времени на общение, возможно, у меня даже получится склонить машину к присоединению, однако один вечер обрубил все под корень. Мало того, что мысль пополнить нашу компанию оказалась провальной, так теперь еще и избавиться от Коннора придется впопыхах.

Я долго не решалась включить машину. Стояла рядом со столом, понимая, что напрягшийся голос и пустота в груди не дадут мне нормально провести последние часы с Коннором, не выдавая смятений. Ими я как раз была полна, и даже флегматик внутри не давал былого спокойствия. Уверена, он поможет сохранить лицо кирпичом, зато сбившийся пульс сердца заставит голос дрожать все сильнее с каждой секундой.

Оттягивать момент было бесполезно. Секунды лишь складывались в минуты, и эти минуты могли перерасти в часы, уменьшая возможность послушать мужской, приятный голос еще немного. Разбудив компьютер, я с некоторое время нетерпеливо постукивала пальцами по компьютерному столу. Спустя несколько минут писк оповестил об активации RK800.

Я не видела, как тот просыпается – стояла к нему боком, устремив взор в экран. Я не видела, как андроид по привычке трется плечами о стол, сгоняя нахлынувшие неприятные ощущения холода. Я не замечала, как губы андроида трогает полуулыбка, как Коннор медленно отводит голову в мою сторону, продолжая смотреть в потолок. Его голос прозвучал пушечным выстрелом, ломая внутреннее решение не выдавать своих смятений.

– Доброе утро, миссис Харди.

Усмешка сошла с моих губ в попытке скрыть нарастающую вину перед машиной. Вместо привычного пожелания доброго утра я, не глядя на Коннора, уселась в кресло. Первые несмелые удары по сенсорной клавиатуре вызвали на экран все временные файлы памяти машины. Я не спешила устанавливать границы фрагментов, которые подвергнутся чистке только по одной простой причине: зачистка памяти Коннора словно бы означала, что я и сама все забуду. Этого мне не хотелось. Немного поразмыслив, я выделила временной отрезок в последнюю неделю и направила их на копирование в заранее приготовленную флэш-карту. Возможность в будущем вспоминать RK800 с помощью просмотра наших встреч через его глаза добавила горечи во рту. Но я все же улыбнулась сама себе, словив очередной симптом образовавшейся привязанности.