Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Просканируй меня, если тебе не сложно, – терпеливо повторила я, не надеясь на сотрудничество.

Коннор слегка сощурился, после чего его голубой диод обрел золотой цвет. Голос его был слегка взволнованным.

– Я… я не могу. Не получается.

– Что пишет система?

Он все щурился и щурился, все пытался справиться с пустующей картотекой, взывал к архиву, но не получал ответа. Это его настораживало.

– Ничего. Пустые строки.

Устало вздохнув, я почесала уггой левой ноги о правую голень и вернулась на стул. Отлично. Златко удалил всю базу, которую мы могли использовать! С одной стороны это хорошо, ведь RK800 в таком случае не сможет узнать о моем криминальном прошлом, и потому я буду иметь больший шанс на доверительное сотрудничество. Однако теперь пришлось надеяться только на возможность откопать коды у машины, в числе которых будут шифры доступа к электронным архивам ФБР.

– Зачем вы это делаете?

Машина смотрела в потолок, говоря со мной спокойным тоном. Его диод продолжал гореть желтым цветом, вскоре сменивший оттенок на голубой. Мне не хотелось допускать мысли, что андроид так сильно переживает за свою целостность и сохранность, ведь в этом случае андроид смело примыкал бы к категории «девиант». Но голос его был спокойным, не выдавал враждебности или испуга. Этакий безучастный, холодный интерес.

Взяв ручку в руки, я развернулась к андроиду на стуле и откинулась на спинку. Часы насчитывали около семи вечера, во дворе наверняка было холодно и темно, ноябрь в этом году был жестоким. Однако все это обходило нас двоих по причине уходящего под землю подвала. Мне нравилось это место. Еще больше нравилось находиться здесь с машинами наедине. Как правило, девианты не сильно разговорчивы в первый день в силу своего недоверчивого характера, и в этом не было чего-то удивительного. Перенести столько жестокости и боли от людей прежде, чем попасть в руки более или менее адекватного человека! Но их молчание мне нравилось именно тем, что позже оно обязательно перетекало в дружественное общение. Каждый со временем понимал – я не причиню боли и зла. Возьму все, что нужно, отремонтирую, слегка почищу файлы памяти со своим адресом и отпущу, по доброте душевной дав с собой немного наличных. Последнее, кстати, чаще всего вызывало у Майлза негодование. Он не был жмотом, но из-за опасности нашей деятельности знал, как тяжело эти самые деньги доставались.

– Скажем так, мне очень интересно, что хранится в твоей чудесной, прекрасной голове, – спокойно ответила я, сверкая глазами и касаясь кончика ручки губ. Коннор не сводил взгляда с потолка. Он давно перестал осматриваться, перестал пытаться сдвинуться с места. Как ни странно, его даже не беспокоило отсутствие ног и рук. Возможно, помнил как лишился первых, а уж о причине изъятия верхних конечностей додумался сам. – Разве тебе нет дела, кому ты принадлежишь, и что с тобой будут делать?

– Я являюсь собственностью компании «Киберлайф», и потому ваши действия незаконны, – парировал андроид, продолжая гипнотизировать меня изящными движениями шевелящихся губ.

– В таком случае сделай вид, что у тебя просто сменился владелец. Я потратила на тебя двадцать пять тысяч, и не собираюсь отпускать, пока не выжму из тебя все, что покажется полезным.

– У меня нет определенного владельца. Только приставленный напарник и расследование… – с этими словами Коннор вдруг удрученно запнулся, нахмурив брови. Взгляд его стал чуть тяжелее. – Мое расследование…

Услышав слово «напарник», я тут же вспомнила мужчину с седой копной длинных волос, идущего в компании этого самого Коннора. Вот только одна загвоздка: андроида в сером пиджаке я увидела всего два дня назад, а первые изменения Златко у прототипа на столе исчисляются в три дня. Похоже, этот самый напарник не особо и задавался вопросом, куда делась модель RK800, если он вообще заметил разницу.

Поглощенная этой догадкой, я встала со стула и приблизилась к металлическому столу. Предположение было настолько затягивающим, что обреченность в голосе Коннора была успешно пропущена мимо ушей. Теперь я сощурено и с интересом смотрела на андроида сверху вниз, по-прежнему мусоля кончик ручки.

– У тебя был напарник? Как звали?

Возможность пообщаться со столь продвинутой и необычной моделью соблазняла. Обычно на столе были девианты домашних помощников, сексуальных партнеров и детей, и все они чаще всего имели одинаковые темы для разговора: моя биография, моя деятельность, их эмоции и, реже, прошлое. Однако на моем столе еще ни разу не было детектива – самого настоящего прототипа для интегрированной работы с людьми, в программах которого наверняка присутствуют разные полезные для офицера примочки, в частности программа адаптации под человеческое поведение. Обычные модели ею похвастаться не могли. Ведь их основная работа – стоять в стороне и выполнять приказы.

Тем не менее, мой оживленный интерес не был по достоинству оценен машиной. Коннор, не поворачивая головы, приоткрыл губы и холодно посмотрел мне в глаза. От этого движения у меня буквально ноги ослабели. Настолько он был красив и великолепен, вздрагивая своими черными густыми ресницами и едва шевеля полными губами.

– Учитывая, в каком положении я нахожусь, – не грубо, но строго произнес андроид, – я предпочту не разглашать подобной информации.

Фыркнув, я пожала плечами, заставив белый халат вздернуть свои подолы и обнажить короткие шорты.

– Ну и ладно. Больно надо.

– Зачем ты включила его коммуникатор?

Голос Майлза за спиной раздался так резко, что я невольно дернулась. Коннор между тем так же приподнял голову, попытавшись рассмотреть того, кто стоит на входе в подвал.

Я знала, что ни к чему хорошему все это не приведет. Тон девианта был грубым, суровым, в нем даже немного сквозила злость. Пока я без каких-либо эмоций и сожалений смотрела на андроида через плечо, Майлз все в той же куртке и кепке с недовольным нахмуренным видом шумно протопал к хирургическому столу. Смотреть на Коннора он однако не стал. Ведь все его негодующее внимание было направлено на меня.

– Я же просил не делать этого! – его мягкий, но злой голос отражался от голых стен, заставляя последние сужаться и давить со всех сторон. – Ты обещала, что не станешь открывать ему рот!

Я понимала, что за всем этим последует буря претензий, но в силу своего вечного пофигистичного характера не испытывала вины. А с чего вдруг мне чувствовать себя неловко? Андроид позволил узнать некоторые особенности его появления в доме Златко, позволил понять, что жирный ублюдок еще жирнее и еще ублюдошнее. Да и все эти страхи вокруг RK800 у Майлза наигранные. В конце концов, даже если придется отпускать машину – его память будет безвозвратно зачищена, и потому ему даже будет нечего отправить в «Киберлайф» при подключении к сети.

Пока я безучастно смотрела на сверкающего яростными голубыми глазами Майлза, тот, расправив плечи и слегка сгорбившись, всем своим видом требовал ответа. Коннор потерял интерес к нашей «милой» беседе – машина вернула голову на место, глядя в потолок.

– Успокойся, – молчанием не отделаешься, по виду девианта все видно. Потому я пожала плечами, окинув машину сонным незаинтересованным взором. – Это была вынужденная мера.

– Он опасен! Это тебе не помощник по дому или ребенок! Он охотник на таких, как я! – все еще сокрушался Майлз, сверля меня злобным взором и тыкая в себя пальцем.

– Слушай, я не собираюсь сейчас здесь выяснять отношения, – я выставила ладони вперед в попытке успокоить андроида. Он не мог на меня долго злиться, и потому это движение вызвало в нем смену агрессии на тревогу. – Давай мы позже это обсудим.

Окинув Коннора яростным взором, Майлз развернулся и едва ли не бегом ушел прочь. Отлично. Теперь придется успокаивать истеричную машину.

Как бы я не старалась делать безучастный вид, все же мне было немного стыдно. Майлз всегда проявлял заботу и все, что требовал в ответ – соблюдение некоторых правил безопасности, а так же полную честность. И вот, андроид обижен, я завороженно пялюсь на незаинтересованного RK800, и все это из-за каких-то беспричинных враждебных эмоций у девианта. Порой этот подвал превращался в самую настоящую студию для драматических сериалов. У Майлза и раньше возникали такие странности в поведении, до сих пор помню, как тяжко дались три дня диагностики и починки андроида-азиата, спроектированного, как сексуальный партнер. Майлз тогда вообще отказался находиться в доме, все свое свободное время находясь вместе со мной в холодных стенах подвала. День, когда подопечный девиант на столе упросил избавить его от половых органов, стал едва ли не летальным. Майлз отказывался разговаривать со мной целый день, и причины того крылась в моей работе по удалению мужских причиндалов.

Щеки горели от понимания того, как сильно я зацепила друга своим поведением. Отложив ручку, я облокотилась локтями о хирургический стол рядом с плечами андроида и обхватила свое уставшее лицо холодными ладонями. Кожа рук едва ли не пропиталась ароматом талька.

– Ты определенно ему не нравишься, – приглушенно произнес женский, слегка хриплый от усталости голос. Коннор не отвечал, предпочитая игнорировать своего «тюремщика». Выпрямившись, я начала стаскивать халат. – Ладно. Диагностика все равно уже закончилась, так что можно расслабиться.

С этими словами я повернулась к компьютерному столу и приготовилась отключить систему. Конечно, вместе с системой отключался и андроид на столе. Оставлять его в сознании и без движения на целых восемь часов даже для меня является слишком тяжелой пыткой.

– Вы что-то нашли? – Коннор слегка повернул голову, в который раз заставив кабель зашуршать по металлу. Должна признать, этот звук начинал меня напрягать. Техника была старенькой, не хрупкой, но все же дорогой. С таким успехом он точно расцарапает все провода, заставив меня потратить не меньше десяти тысяч на новые детали. – Во время диагностики.

Он смотрел на меня такими искренними глазами, что я тут же поняла – фальшивит. Это ощущение продолжило осаждаться на губах, из-за чего мне срочно захотелось съязвить:

– Надо же. Как быстро ты меняешься. То угрозами раскидываешься, то хлопаешь щенячьими глазками, – что сказать, у меня и впрямь сердце екнуло от этого взгляда. Вздрагивающие черные ресницы, слегка приподнятые брови, манящие полные губы. Так и просятся прикоснуться к ним, попробовать на вкус.

Отдернувшись от этой мысли, я нахмурилась и тряхнула головой. Откуда вообще такие мысли в голове одинокой женщины-флегматика, которой секс был так же нужен, как рыбе ноги? Кажется, мне нужно еще немного поспать.

– Важно знать, как много успел изменить мистер Андронников в базовой системе, – начал пояснять Коннор, приподняв голову над столом. – Я должен знать, на что именно придется обратить внимание инженеров по возвращению в «Киберлайф».

Он говорил таким уверенным голосом, как будто и впрямь обещал мне вырваться на свободу и донести на противозаконные действия в этом подвале. Мысли о губах машины улетучились в то же мгновение, заставив меня ехидно сощуриться и занести руку над кнопкой временной деактивации робота.

– Учитывая, в каком ты положении оказался, я предпочту не разглашать эту информацию, – возвращение слов Коннора ему обратно вызвало в нем некоторое удивление и взгляд «вы что, серьезно это сделали?». – А теперь спокойной ночи.

Коннор верно воспринял мои слова. Андроид тут же испугано посмотрел на опускающиеся на клавиатуру женские пальцы, после чего тревожно попытался воспротивиться, сменив голубой диод на желтый:

– Что? Нет, стойте!..

Звук клавиши отозвался писком компьютера, и машина, тут же потупив взор и отключив диод, с гулким стуком уронила голову на металлический стол. Он продолжал пронзать меня взором, на деле глядя сквозь пространство и стены. Голова оказалась слегка повернутой, что заставило кабели выглянуть из проделанного в столе отверстия.

Отвернувшись от стола и уложив белый халат на стул, я уже сделала несколько шагов к выходу, как вдруг… застыла. Я смотрела на него через плечо, отмечала поистине идеальные черты идеального мужчины. Широкие мужественные плечи, множество мелких родинок, очерченные линии мужской груди. Густые волосы, из которых выбились пряди, слегка приоткрытые губы и по-мужески грубая шея. Даже отсутствие предплечий и голеней не делают его визуально беспомощным. Напротив – он выглядел уверено и опасно даже в таком непотребном виде. Я видела его собрата лишь раз, но глядя сейчас на него воспроизводила его уверенную легкую походку, слегка приподнятый подбородок. Майлз давно очеловечился, прожив в этом доме полтора года, но даже в первые месяцы он не был таким совершенным, таким мужественным. Как жаль, что это всего лишь машина. Как хорошо, что это всего лишь машина.

Сглотнув комок в горле, я со вздрагивающими ресницами приблизилась к андроиду, словно бы от него веяло тяжелой опасностью. Но так и было. Майлз не зря волновался на тему нашей безопасности, аргументируя тем, что детектив предназначен ловить таких, как он. Однако его аргумент был беспричинным – Коннор полностью в нашей власти. А вот я, кажется, начинаю терять власть над собой. Иначе зачем я сейчас отключаю заглушки и бережно, с трепетом возвращаю голову отключенного андроида в исходное положение, то и дело, что поправляя торчащие из затылка машины кабели?

Когда шум жестких волос по металлическому столу утих, я убрала руки и туманным взором окинула машину. Безупречный, невероятно притягательный… разве можно создать настолько удивительное создание? Разве можно сделать ЭТО детективом?! Ни одна машина, что была мною встречена, не способна переплюнуть его в красоте. Даже те же сексуальные партнеры не могут похвастаться таким обаянием. Коннор же лежал на моем столе не больше, чем двенадцать часов, но уже буквально предлагал своим внешним видом прикоснуться, ощутить имитируемое тепло бионической кожи, прочувствовать мелкий волосяной покров, погладить подушечкой пальца мелкие родинки.

А, собственно, почему нет?..

Затаив дыхание, я уложила правую единственную способную к осязанию ладонь на покрытую мелкой щетиной кожу. В нем было так много человеческих недостатков, которые вместе становились достоинством: едва различимые потемнения под нижними веками, мелкая шершавость на лице, морщинки на лбу, даже трещинки на губах. Первая модель Хлои была безупречной во всем: ни одного изъяна, все совершенно, как рассвет в тропических лесах. Но люди с такими машинами чувствовали себя некомфортно, и потому последние прототипы создавались более приближенными к людскому облику. Но эта машина превзошла саму себя.

Погрязшая в раздумьях и восхищении, я заприметила ту самую прядь темных каштановых волос, что кончиком цепляется за черные ресницы. Женский палец аккуратно освободил ресницы от плена пряди, и та безвольно спала на висок. Рука еще долго ощупывала волосы на предмет жесткости. Лишь спустя пять минут я судорожно вздохнула, ощущая тягу внизу живота, и направилась наверх.

Кажется, мне нужно вино.

Ужин был удрученным, наполненным молчания. Майлз сидел напротив, бездумно наминая ладони согнутых в локтях рук и глядя в телевизор. Он давно сменил уличную одежду на домашние брюки и футболку, продолжая оставаться с босыми ногами. Везет, не чувствует холода. Впрочем, если наша давняя задумка удастся, то вскоре он будет чувствовать этот мир почти, как человек.

Вилка вяло ковырялась в запеченных овощах и такой же рыбе. Майлз даже после прошивки все еще оставался домашним помощником, и в его базе хранилось множество рецептов, достойных гения-повара. Я почти опустошила первый бокал красного вина, когда андроид все же осмелился удрученно нарушить наше молчание за обеденным столом.

– Я проверил заказчика и объект. Оба чисты, так что я позволил себе оповестить заказчика о принятии заказа в исполнение, – он продолжал смотреть холодным взглядом голубых глаз в телевизор, игнорируя скрежет вилки по тарелке. Вскоре я потеряла интерес к еде, присосавшись к бокалу. Глаза начинали слипаться.

Мне не хотелось говорить. Время проведенное с Майлзом говорило, что если девиант вот так мнет пальцы – значит, машина недовольна, и это моя проблема. Я тут же выкинула остатки еды и вымыла в молчании посуду. Новости в телевизоре оставались за пределами моего внимания. Своих плохих новостей хватало, например, как бы побыстрее свалить из страны и как бы побыстрее избавиться от машины в подвале, что вызывает у меня не самые скромные мысли.

– Ты что-нибудь узнала о нем?

Бокал вновь наполнился красным вином, и я, не глядя на девианта с прищуренными глазами, ушла в гостиную. Вскоре пятая точка в шортах удобно устроилась на погруженном в сумерки диване, ноги накрыты пледом. Девиант все это время шел следом, однако вместо дивана занял свое любимое место – кресло рядом с коридором.

Как-то лет восемь назад мне довелось задержаться на работе в стенах «Киберлайф». Большинство новых моделей создавались на основе устаревших, но новые технологии и функции требовали дешифровки кодировок, дабы перекроить их с целью перестройки под новую модель. Каждый инженер-кодировщик занимался своим отдельным кодом, но мне как назло достался самый тяжелый. И вот, я сидела в час ночи в кабинете, ждала автоматической сборки кода и, лишь бы не уснуть, блуждала на просторах интернета. Я любила документальные фильмы. Не биографии или исторические, а о природе, анатомии, физиологии, технологиях. Тогда мне попалась программа с теориями о поведенческой физиологии людей, и там исследователи нашли ответ на желание мужчин занимать ту часть кровати или дивана, что ближе к двери. Неосознанное желание защитить свое. Даже то, что мужчина старается занимать близкое к выходу из лифта положение, говорит о том, что он испытывает потребность защищать свою женщину. Майлз всегда старался быть впереди: кресло рядом с коридором, стул за обеденным столом рядом с выходом, лифт – всегда и везде. Своей женщиной он меня не считал, но потребность защищать и заботиться друг о друге у нас у обоих сквозила. Возможно, поэтому я всегда в глубине души радовалась этой странной поведенческой реакции андроида, при этом сама не выдавая никаких эмоций.

Хмыкнув от прошмыгнувших мыслей, я поняла, что на самом-то деле теория исследователей и впрямь работала. Майлз снова сидел в кресле у входа, сложив руки на груди. Его голубые глаза пронзали меня тяжелым взором, крупные мужские плечи слегка вздернулись от положения перекрещенных рук. Он не был красавцем, но был очень даже миловидным. Однако по-прежнему источал стойкую готовность дать сдачи любому, кто приблизится с дурными намерениями.

– Ничего особо важного, – я сделала глоток вина, ощущая, как веки начинают наливаться свинцом. Черные волосы были неспешно освобождены от резинки, и теперь холодили обнаженные плечи с тонкими бретелями майки. – Златко отключил его трекер, но не стал добавлять голосовых команд. Однако у андроида была база данных на каждого гражданина, но и ее Златко вырезал. Остается надеяться, что у машины есть кодировка, способная дать открытый доступ к базам ФБР.

Майлз сверлил меня прищуренным взором, слегка глядя исподлобья. Я же не желала отвечать ему взором. По-прежнему играла с бокалом в руке, заставляя лучи приглушенного света отражаться в вине.

– Ты обещала, что не станешь открывать ему рот, – наконец, Майлз вкрадчиво озвучил то, чего я так хотела избежать – свои претензии. – Он очень опасен, Дженнифер, и твоя неразумность может привести к проблемам.

– Я же сказала. Это была вынужденная мера.

– Неужели? Можно узнать, что такого случилось, что ты нарушила свое обещание? – Майлз начинал терять терпение, я же начинала терять силы. Сон постепенно забирал меня. Отставив уже пустой бокал на журнальный столик, я прижала к себе накрытые пледом колени и устало посмотрела на девианта. Майлз продолжал сидеть, слегка расставив ноги и держа руки на груди.

– Златко соврал, – двух слов хватило, чтобы заставить машину перестать злиться. Девиант нахмурился, слегка поддавшись вперед в требовании объяснений. – Не было никакой аварии. Коннор сам пришел к нему, чтобы выяснить, почему девианты стекаются в его дом. Я не залезала в его память, но он сказал, что ничего не помнит после того, как Златко открыл дверь. Этот говнюк ограбил саму компанию. Удивлена, как этого придурка еще не отследили и не схватили.

– То есть, теперь ты называешь его по имени?

Замечание показалось мне таким неразумным, что я ответно сощурилась и скривила губы. Майлз, поняв, что ляпнул лишнего, нервно поерзал в кресле.

– Из всего сказанного мной, тебя интересует только это?

Некоторое время царило молчание. Девиант продолжал отражать голубыми чистыми глазами приглушенный свет, но теперь он не смотрел на меня. Теперь внимание его нахмуренных глаз было приковано к пустому бокалу на столике.

– Ты веришь ему? Что он ничего не помнит?

Вопрос застал меня врасплох. Я тут же вспомнила то минутное молчание, что воцарилось в подвале, когда андроид получил вопрос «Что было дальше?». Я кусала губы, старалась понять, что именно думаю по этому поводу. Ответ был однозначным и непоколебимым:

– Нет, не верю. Но нас не касается его прошлое. Я возьму у него все, что смогу. Тогда уже будем думать, что с ним делать.

Ответом мне стал довольный кивок головы. Ему нравилось, когда я равнодушно отзываюсь на тему прошлого и будущего «подопечных». То ли это ревность, то ли радость от того, что от меня еще не поступило предложение пополнить наш тандем. Нас было двое, зачем нам кто-то еще? Если, конечно, кто-то не продвинутый и революционный.

Отдернувшись от этой мысли, я уже хотела потянуться к бокалу, как вспомнила, что он пуст. Майлз от такой выходки усмехнулся. Как бы не полетели его колкости на тему зависимости от алкоголя, которой у меня нет.

– Ты узнал, зачем Шоу хочет посадить Манфреда в тюрьму?

Девиант на мгновение нахмурился, как бы готовясь рассказать не самое приятное. Он перестал держать руки на груди, уложив их на кожаные подлокотники кресла.

– Его восемнадцатилетняя внучка была вынуждена прервать беременность по настоянию объекта. Мужчина хочет отомстить.

– Господи, – тихо отозвалась я, скривившись от отвращения. –Уж и не знаешь, кто противнее: тот, кто заставил это сделать бедную девочку или тот, кто решил потешить свое эго с помощью мести.

– Не нам судить людей, – Майлз никогда не любил говорить о причинах действия заказчиков в силу того, что не желал осуждать кого-либо. Это меня удивляло в нем: после всего пережитого дерьма машина не копила злость на других, предпочитая не судить за то, в какой ситуации сама ни разу не была. – Каждый поступает так, как считает нужным.

– Ну, знаешь ли. Есть такие вещи, которые не следует игнорировать. И это довольно мерзкие вещи.

– Странно слышать это от человека, который за деньги ломает жизнь другим.

А вот это было очень обидно. Сильнее съежившись на диване, я недобро блеснула глазами в сторону девианта. Тот, осознав свои слова только после того, как произнес их, виновато сдвинул брови. Начать свои оправдания он однако не успел. Я уже начинала свою тихую тираду, испытывая нарастающую злость в груди:

– Как будто я получаю от этого удовольствие. Прямо сплю и вижу, как бы на кого-нибудь собрать компромат и усадить за решетку. Уж извините, что ни одна организация не хочет брать на работу человека, просидевшего в тюрьме два года за воровство.

Губы Майлза застыли в невысказанных извинениях. Девиант, что освещался тусклым светом, казался мне враждебным, даже неприятным. Его общество вдруг стало некомфортным, мне так хотелось встать и уйти в комнату, что мышцы ног наливались с готовностью покинуть диван. Было обидно. Очень сильно обидно. Еще обиднее слышать подобное от друга, с кем делил жизнь и дом.

– У меня нет выбора, и ты это прекрасно знаешь. Может, мне напомнить, из какой задницы я тебя вытащила?

В этот раз я пожалела о своих словах. Майлз удрученно отвернулся, сдвинув брови и сжав тонкие губы.

Чувство злости мигом утихомирилось. Я всегда быстро остывала: тормозящие механизмы флегматичного нрава работали лучше, чем возбуждающие. Однако сейчас пыл был смирен не темпераментом, а отчужденным видом самого близкого на свете существа. Существа, с которым я прошла огонь и лед за столь короткий срок.

– Прости, Майлз. Я не хотела тебя обидеть… – стащив с себя плед, я слегка придвинулась в сторону андроида. Серая футболка девианта начала размеренно подниматься под действием имитированного дыхания, отчего ткань местами покрывалась складками. Хороший признак – паршивец старается показать свою обиду через тяжелые «обидчивые» вздохи. – Просто я уже сама так устала от этого. Вечно прятаться по углам, бояться, что в дверь постучит ФБР. Ты же знаешь, как я хочу спокойствия. Иметь работу и нормальную жизнь.

Каким бы порой вспыльчивым не был девиант, он все же не мог долго обижаться. Машина повернулась ко мне головой, ободряюще, но тоскливо улыбаясь. Это мы умели лучше всего – разрушать образующиеся стены недоверия и злости друг на друга.

– Что ты будешь завтра делать? – убедившись в отсутствии обиды у девианта, я снова откинулась на спинку дивана. Плед больше не согревал – теперь вино в жилах заставляло меня согревать плед.

Андроид сцепил пальцы вместе, уложив локти на колени. В голубых глазах больше не было обиды и отчуждения. Имитация дыхания прекратилась.

– Начну собирать информацию об объекте. Пока я лазил в его устройствах, уже нашел немного. Но этого мало будет, чтобы наверняка посадить в тюрьму. Думаю, придется подключиться к городским камерам, чтобы найти записи его покупок наркотиков, – я согласно кивнула головой, и Майлз некоторое время молчал. В следующее мгновение девиант напрягся, выдавая свое нежелание упоминать андроида в подвале. – А ты? Продолжишь диагностику?

Должна была признаться, что всплывший в памяти андроид на столе вызвал во мне противоречивые реакции. Желание еще раз дотронуться, услышать мягкий голос, и в то же время поскорее вычистить его мозги в стремлении найти нужные кодировки. Он был нашим билетом на поезд в другую страну. Он был нашим билетом в будущее. Он был моим личным билетом к нормальной жизни, с нормальной работой, с нормальной биографией без криминального прошлого.

Благо свет в гостиной был приглушенным, и Майлз не заметил, как я покраснела от воспоминания жесткой пряди на пальцах. Я нервно обхватила себя руками, слегка нахмурившись и пропершив горло.

– Златко не оставил ловушек, так что можно начинать анализировать заводские настройки и функции. Это может занять два дня, в конце концов, я раньше не встречала такой модели.

– Уверена, что можешь найти у него все, что нам нужно? – обеспокоено осведомился девиант.

– Не знаю… я не могу быть в чем-то уверена. Даже если у него не будет кода доступа к ФБР, у него все равно что-нибудь, да полезное найдется.

Некоторое время царило молчание. Мы безучастно слушали новости в телевизоре, изредка переглядывались, комментировали услышанное. Во мне давно играло желание забыться в постели, однако сам андроид был как всегда свеж и готов на долгие беседы.

Одна из новостей существенно изменила атмосферу между нами. Майлз многообещающе смотрел в экран, оперившись о колени, глаза его блестели недобрыми задумками. Знала я такого Майлза. В такие моменты в нем просыпался авантюрист. Потому сейчас я не спускала с него подозрительного взора, прижимая к себе голые ноги.

– Ну, и? – андроид, как в тумане потеряно посмотрел в мою сторону, явно недоумевая смысла моего обращения. – Что на этот раз задумал?

Майлз вздернул уголки тонких губ, не спуская с меня взгляда чистых голубых глаз. Только спустя несколько секунд андроид осмелился произнести то, что вызвало во мне бурю тревожных мыслей.

– ФБР в городе, – слова девианта прозвучали так вкрадчиво, что мне и не требовалось дальнейших пояснений. Я и так знала, к чему клонит девиант, и потому тут же отлипла от спинки дивана, глядя на друга негодующим взором.

– Нет, Майлз! Даже не думай об этом!

– Дженнифер, это отличный шанс исправить твое личное дело.

– Я сказала нет! Мы обсуждали уже это! Ты же сам знаешь, что для взлома таких систем тебе придется подобраться не меньше, чем на десять метров! Хочешь, чтобы тебя деактивировали?

– Но ты же мечтаешь об этом, – Майлз, возбужденный от своей задумки, чуть придвинулся на край кресла, сокращая расстояние между нами. Его-то как раз оставалось меньше, чем метр. – Так же намного быстрее и проще, чем ты будешь копаться в мозгах RK800. Ты получишь разрешение покинуть город, и мы сможем уехать намного раньше!

Пока Майлз говорил спокойно и ободряюще, я буквально закипала от тревоги и злости. Да, так и впрямь проще. Но зато в сотни раз опаснее! Функции Майлза позволяли влезать и взламывать системы на расстоянии ста метров, однако системы ФБР были гораздо сложнее, чем какое-нибудь устройство в доме обычного человека. Отпускать девианта на столь опасное задание не просто не хотелось, это было недопустимым для меня! Потому я сурово блестела каре-зелеными глазами, осаждая готовность Майлза идти до последнего.

– Может, так и быстрее, но зато во много раз опаснее. Хватит уже играть в геройство! Будем идти по наиболее безопасному пути.

– Дженнифер… – Майлз удрученно склонил голову, с разочарованием глядя себе в ноги.

– Нет, Майлз! Ты слышал мой ответ! Нет!

Мы не злились друг на друга, но все же небольшой осадок от этого остался. Я знаю, Майлз пытается сделать все, как лучше. Однако я не была готова рисковать им, даже если представился такой уникальный шанс залезть в базу данных ФБР без длительной работы с находящимся в подвале андроидом.

Наконец, усталость взяла свое. Да и желания продолжать беседу не было. Сонно потерев лицо, я встряхнула головой, чем обратила на себя внимание голубых глаз девианта. Майлз, откинувшись на спинку кресла, по-хозяйски уложил одну ногу щиколоткой на коленку другой.

– Ты очень устала, – заметил девиант, окидывая меня обеспокоенным взором. Кажется, я знаю что сейчас последует: очередная порция шуточек. Уж слишком сильно я выучила это создание за полтора года.

– Есть такое, – я повела плечами, сонно хлопая ресницами. – Все тело ломит.

– Я могу приготовить ванную.

– С желтой уточкой?

– Вместо уточки можешь взять меня.

Да, он все-таки это сделал. Смерив девианта укоризненно-смешливым взором, я сжала губы в тонкую полоску.

– Нет уж, дружок. Лучше я предпочту сон.

Ответом стала теплая улыбка мужских тонких губ. Подобные выражения никогда не воспринимались мною всерьез. Андроид, пусть и имел программы и задатки сексуального партнера, далеко не желал использовать свои умения и навыки. Все это было ему чуждым, и, что самое неприятное, напоминало о тяжестях пережитого до нашей встречи. Он мог, конечно, пошутить на тему секса и прочего, однако я-то знала – ему это не нужно. Впрочем, как и мне.