Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Майлз смотрел на меня жалобно, в нерешительности перекидывал взгляд тусклых глаз с женского лица на протянутую руку. Мне и так было сложно стоять, нога ныла, из пореза стекала кровь, но я была уверена в себе и в своих силах. Даже больше. Я была уверена в нем.

– Джен… – девиант вновь попытался призвать меня к «верному» решению, порывисто дыша. Разве что его дыхание не оставляло паров в воздухе, в отличие от моих уже задыхающихся в рыданиях вздохах.

– Прошу… – я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, облизывая соленые губы. Некогда жесткий голос умоляюще содрогался, и этот звук подействовал на андроида, как воздушная сирена. – Майлз, пожалуйста…

Вскоре дрожащая в воздухе женская ладонь ощутила искусственное тепло машины. Майлз, придерживая подолы разорванной куртки на все еще открытом животе, неуклюже поднимался вверх.

Синие и красные следы, оставляемые нами на снегу, могли бы привести к нам самого неумелого охотника. Но по нашу душу шли не охотники, а солдаты. И если первые могли растягивать момент убийства, давая фору ради развлечения, то солдаты имели одну только цель – уничтожить как можно скорее. Прихваченный пистолет с тела того самого Дони вряд ли бы мог помочь, однако я наверняка знала, что за нами кинется погоня. Оружие в большей степени придавало моральных сил, нежели физической безопасности.

Усадив андроида, хмурящегося от оповещений о нарушении системы циркуляции тириума, на пассажирское сиденье пикапа, я, прихрамывая, водрузилась на водительское кресло. Этот вечер был первым за последние полгода, когда руки держали руль. И первым, когда холодные пальцы сжимали не менее холодное оружие. Я игнорировала дрожь в теле из-за видимого переохлаждения, стянув пальто и впихнув его в руки машины, что устало закатывал глаза. Майлз не стал сопротивляться, впервые за полтора года поступившись моим комфортом в угоду своему «здоровью». Ведь заколка на деле была плохим средством зажима, потому приходилось заполнять пространство брюшины чем-то мягким, дабы защитить насос и не дать заколке слепо свисать с «сосуда».

– Сколько тириума? – пикап отдался протяжным стоном от поворота оставшихся ключей в зажигании. Из-за дальнего здания виднелся свет приближающихся автомобильных фар.

– Тридцать два…

Я не стала отвечать – задрожавшие голосовые связки не могли не выдать испуг. Я не стала ждать, когда свет фар превратиться в машину – рванула на полном ходу, уже слыша звуки выстрелов из пулемета. Я не стала успокаивать взбешенное сердце и истеричное рваное дыхание – цеплялась за пульсирующую боль в ноге и время от времени спрашивала девианта о процентах тириума, петляя по дорогам в свете удаляющихся позади фар. Расстояние между нами и патрулем становилось все больше, а проценты – все меньше. Молила всех богов, инопланетян и вселенную, лишь бы успеть к дому до отключения того, кто стал роднее собственной жизни.

– Дженнифер, – Майлз хмурил брови, держа глаза закрытыми. Я была слишком сосредоточена на дороге и затихающих выстрелах, всякий раз уклоняясь от опасности в виде кювета или пуль. – Не думаю, что дотяну до дома, так что хочу сказать…

– Даже не вздумай прощаться, – слезы сдавливали голос, но злости в нем было предостаточно, чтобы девиант, прижимая пальто к животу и смотря на меня сонливым взором, тут же закрыл рот. Удивительно, как Коннор активно разговаривал при наличии в системах меньшего процента тириума. Хотя ему не приходилось трястись в машине, что несется по скользкой дороге с завидной скоростью. – Не вздумай.

Пикап затормозил рядом с домом, когда у андроида оставалось всего двадцать восемь процентов. Критический уровень начинался от двадцати и ниже, но уже после пятидесяти биокомпоненты начинали «перегреваться» и «голодать». Чем ниже процент, тем меньше времени на починку. Я понимала, как мало минут осталось девианту, однако в то же время осознавала следующую за нами угрозу. Принимать решение приходилось за одну секунду.

Кое-как таща андроида, закинув его руку через плечо, я шла мимо дома на задний двор. Стервятники наверняка последуют по кровавым следам, но их я успею стереть по возвращению в дом. В здании было не так много комнат, чтобы где-то спрятаться, так что самым разумным решением было одно – оттащить машину на задний двор, спрятав в кустарниках.

– Что ты… что ты делаешь?.. – Майлз вяло осматривал свое укрытие, все еще обеспокоенно взглядом цепляясь за рану на моем бедре. Кровь не переставала стекать, однако боли на адреналине уже не чувствовалось.

Я знаю одну страшную тайну, и она разрывает мое сердце на куски. Я слышу ее голос в голове, что вторит о единственно правильном выходе из ситуации, и это терзает душу. Я вижу ее возможное будущее, при котором у меня будет только два варианта: закрыть за собой клетку или крышку гроба, зависит от тех, кто вот-вот постучиться в дверь. Потому смотрю в голубые глаза с особой тоской и нежностью, понимая, ради кого на самом деле готова пожертвовать жизнью.

Друг, что стал роднее собственного мужа. Андроид, что стал роднее самой себя.

– Сиди здесь и меньше двигайся, – холодные женские пальцы были уложены поверх тыльной стороны мужских ладоней, прижимающих пальто. Его голубые глаза тревожно метались по моему лицу, но больше всего его напрягала смиренная улыбка на женских губах. – Это позволит оттянуть момент. Коннор придет за тобой. Дальше ты знаешь, что делать.

Обхватив на прощание дрожащими руками лицо перепуганного девианта, я коснулась губами его теплого лба. Глупый, несносный мальчишка, кинувшийся в ледяной омут с горячей головой.

Андроид пытался перехватить меня правой рукой, пытался прокричать мое имя, но остаток сил хватало только на то, чтобы придерживать пальто и обреченно хрипеть. Уверенность переполняла меня, как глубокое озеро наполняет берега в дождливые дни. Я стирала следы синей и красной крови, прихрамывая на правую ногу. Вновь капающая кровь из раны была как раз кстати. Ведь я, вернувшись к машине, спешно оставляла кровавые следы по направлению к дому, лишь бы отвезти скорых патрульных подальше от заднего двора.

Боль не давала мне действовать быстро. Однако сноровки и смирения перед неизбежным хватало, чтобы не терять контроль над мыслями и действиями. Заперев все двери на пути в подвал, я спустилась вниз. Коннор так и сидел посреди стола, испуганно смотря на меня – окровавленную и заплаканную.

– Миссис Харди, что происх…

Он не успел договорить. Под порывистыми и агрессивными действиями женских рук был спешно откинут на железную поверхность, отдавшуюся звоном кабелей. Его глаза периодически моргали и хмурились, точно он получал всплывающие ошибки. Кажется, я подозревала, что именно мелькает в его голове. Подозревала, но даже не желала думать об этом, полностью оставаясь мыслями в кустарниках на заднем дворе.

– Что вы делаете… прекратите…

– Не дергайся.

Выхваченные из стола ножницы грозно блестели в дрожащих пальцах. Придавленная механической рукой голова RK800 не давала ему возможности дернуться, но он и не собирался. Приказной тон быстро осадил его всякое желание на какие-либо движения, и потому красный диод в следующую секунду звоном отозвался от стального стола, скрывшись где-то на полу.

Я действовала резво, насколько помогала поврежденная нога. Андроид тревожно наблюдал за моими движениями, пытаясь понять, откуда так много крови и уверенности. Тюремщик, освобождающий пленного от кандалов… не так он представлял себе личностей, выкупающих машины на черном рынке.

– Где Майлз? – воспользовавшись затишьем, нарушаемым судорожными ударами по клавиатуре, Коннор спросил тихо, точно боялся наступить на больное место.

– На заднем дворе. Он ранен, так что тебе придется ему помочь!

– Мне?

Удивленный тон ничуть не показался мне странным. Техник была я, не Коннор, так почему же именно ему я доверяю это дело?..

– Дженнифер, почему мне?

Проигнорировав вопрос, я убедилась в подключении андроида к сети и принялась стаскивать кабель. Каждая минута была дороже собственной жизни сразу по двум причинам: одна лежит на заднем дворе, истекая кровью, вторая мчит по дорогам к нашему дому.

Кабель с шумом опрокинулся на стол, но Коннор не спешил подниматься. Черные ресницы то и дело, что быстро хлопали, глаза жмурились от перегрузки системы, но все это было мной не замечено из-за неминуемо утекающего времени.

Передвигаться по подвалу с порезом на бедре было сложно. Да что там сложно, практически невозможно! Совсем недавно холод не давал боли растечься по сосудам, теперь же тепло подвала согревало, и потому кровь хлестнула из-за расширившихся сосудов, вновь заливая ногу и обувь. Конечности возвращались андроиду медленно. Слишком много сил утекало вместе с кровью, слишком хрипло отзывались легкие на каждый вздох. Перед глазами плыли круги, но я выжимала из себя все до последней капли, вставляя опешившему от резкого поворота событий Коннору части тела.

– Быстро вставай!

В который раз за вечер командую, что вообще для меня не характерно. Принимать быстрые решения с детства было не моей стихией, однако страх смерти близкого напрочь отогнал все желание пуститься по течению судьбы. Нет уж! Не в этот раз! Если этот болван додумался прыгнуть в овраг без парашюта ради того, чтобы подарить мне будущее, то я уж тем более не стану прятаться по углам, пока он вынужден рисковать! Глупый, глупый, несносный мальчишка!

Коннор не сводил с меня недоуменного взора, однако чем чаще хмурился от нарушений в системе, тем больше удивления проскакивало в его глазах. Держаться становилось тяжело, я едва не повалилась на пол на пути к стулу с одеждой. Вовремя оказавшийся рядом охотник с взъерошенными волосами успел подхватить меня за руку, однако тут же был отпихнут в сторону. Не потому, что я была зла или чувствовала неприязнь. Просто каждая секунда была на счету, и когда на первом этаже послышался удар о дверь – мы оба отпрянули назад.

Вырывающийся хрип из саднящего горла был больше похож на испуганный стон умирающего человека. В какой-то степени так оно и было. Майлз, стоя на коленях перед солдатами, осознавал, что взятый им билет ведет в один конец. Теперь этот билет оказался у меня.

Пока Коннор непонимающе вслушивался в грохот, ловя оповещения об ошибках памяти, я вовсю впихивала ему в руки одежду и оружие. Сдвинуть машину с места оказалось сложной задачей, учитывая, как мало у меня осталось сил. Воздух подвала постепенно наполнялся железным привкусом отчаяния, но сдаваться здесь никто не собирался. Некто с горячей головой сейчас нуждался в помощи, и любой момент может стать для него последним.

– Быстро, в шкаф! – железный высокий ящик вовремя мелькнул перед глазами. Андроид однако двигаться не намеревался. Обессиленные толчки в грудь были для него все равно, что удары подушкой по бетонной стене. – Да очнись же ты, болван!

– Объясни мне, что происходит? – требовательно произнес андроид, глядя на меня сверху вниз. Его глаза были напуганы, но удары по входной двери словно и не звучали для него, как нечто опасное и агрессивное. Я же, испытывая страх перед предстоящим, содрогалась от каждого звука.

Мне на мгновение пришлось остановить свои действия, мысленно мечась из стороны в сторону. Не было времени на разговоры! Не было времени на объяснения! Но уверенные карие глаза буквально кричали об убеждении машины в важности понять происходящее, и это заставляло судорожно искать слова, пытаясь утихомирить потряхивающее тело.

– Хочешь знать, что происходит? Отлично! – полный боли и отчаяния крик отразился от стен, перекрывая грохот сверху. – Этот сраный мир погряз в войне, и всем как было наплевать, так и будет на слабых и беззащитных!

Каждое мое слово заставляло андроида выпрямлять спину, перебегая тревожным взором по моим глазам. И словно не было тех минут единения, при котором двое двигались вместе на холодном столе. Как же грустно осознавать, что только нависшая смерть над близким позволила понять, кто здесь всего лишь красочная обертка, а кто самая настоящая конфета.

– Слышишь этот грохот?! Это солдаты! И им будет абсолютно насрать, на кого ты работал и что делал! – мой палец взметнулся вверх, в то время как яростный взгляд впивался в карие, нахмуренные глаза. – Они убьют тебя, если ты немедленно не спрячешься!

– Но как же вы?..

– Да срать уже на меня! Я и так наломала слишком много дров! – сорвавшись на крик, я резко раскрыла дверцы шкафа и что есть силы втолкнула внутрь машину. Коннор не поддался, скорее, уперся о железную стенку добровольно, не спуская с меня изумленных от столь странного самопожертвования глаз.

Входная дверь протяжно взвыла металлическими петлями. Мужские голоса наполнили верхний этаж, и я, вдруг ощутив животный приступ страха, зажмурила глаза. Смерть была близко, как минимум тюрьма сносила все двери.

– Как только все закончится, найди Майлза на заднем дворе. Он скажет, что делать.

Коннор уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но дверь в мелкую решетку быстро захлопнулась. Силы начинали покидать, страх пропитывать легкие. Происходящее плыло в тумане.

Треск щеколды, топот ног, крики и грубые движения солдата, что больно стягивал запястья за спиной. Я давилась слезами, но в большей степени не потому, что боялась быть убитой или посаженой за решетку. Страх обволакивал грудную клетку, потому что в данное мгновение, в данную секунду смерть могла протягивать руку другу, что пожертвовал собой ради меня.

Потерпи, Майлз… прошу, потерпи….

Улыбка не сходила с моего лица, пусть слезы и текли безостановочно. Игнорировать очевидное больше не представлялось возможности, и как же я была этому рада! Даже сейчас, прихрамывая на правую ногу, дрожа всем телом и подчиняясь грубым толчкам нетерпеливого солдата за спиной. Они о чем-то переговаривались, что-то говорили о доках и моих компьютерах, даже сыпали на меня оскорблениями в стиле «чокнутая». Но вместо того, чтобы их слушать, я блаженно поднимала лицо к небу, подставляя кожу пушистым снежинкам. Может, я больше никогда его не увижу… продолжу гнить в тюрьме, полностью подчиняясь стрессу. Может, когда-нибудь сломаюсь и перестану реагировать на происходящее, замкнусь в себе, создавая свой собственный мир в мыслях, где девиант с утра готовит яичницу и сокрушается над моей тягой к кофе. Может, буду слышать по ночам его голос, незатейливые, но такие родные шуточки на тему смерти и возраста. Но главное, что он будет жив. Остальное перестало быть значимым.

– Не день, а одно сплошное приключение, – отозвался один из солдат, что наблюдал, как патрульный грубо прикладывает меня лицом к машине. Боль отозвалась во всем теле, подхватываемая саднящей раной на бедре. – Мало того, что это сраное подразделение свой нос сует, так еще и эта девчонка. На кой черт ты вообще туда полезла?!

Он сокрушался так, словно бы я ему всю жизнь испортила. Возможно, это был тот самый голос из рации, что пытался дозваться до Дони. Мне было абсолютно наплевать. Лишь бы мы уехали поскорее, дав шанс Коннору вытянуть Майлза из лап костлявой женщины.

Солдат что-то блекло ответил своему коллеге, и я, содрогаясь от морозного ветра, от которого скрывало только платье, пыталась цепляться за его слова, лишь бы не впасть в обморок.

– Тебя что, испугали каких-то два солдата? – усмехнулся третий патрульный, опустив винтовку.

– Не пугали бы, если бы они не были бессмертными… Перкинс в бешенстве… – голос мужчины становился все отдаленней, словно бы пробиваясь из пелены тумана, – какого черта они вообще здесь…

–…поймать такую же, как…

Не могу. Не могу больше цепляться. Хочу закрыть глаза и будь что будет. Погрузиться в сладкий сон, спасаясь от боли, холода и страха. Патрульный грубо оторвал меня от железной обшивки машины, возвращая в реальность. Хриплые вздохи срывались с моих губ, рассеивались паром в стене снега. Казалось, тьма вокруг сгущается, поглощая свет фар, фонарей и выстрелов…

Выстрелов?..

Увлеченная наступающим мраком, я и не заметила, как была отпихнута на бетонный пол. Удар головой об асфальт смягчил снег, но вспышка боли произошла в глубине сознания по причине падения на раненное бедро. Больно! Как же больно! Выбитый из легких воздух растворялся паром, перед глазами мелькали огоньки. Страшно… как же страшно… совсем рядом раздавались звуки ударов и криков, но сил не было на то, чтобы поднять голову. И только когда руки ослабли от стяжек, а некто аккуратно поднял меня на руки, я смогла сориентироваться в происходящем.

Футболка Коннора пропиталась кровью, и она была не моей. Красные и в нескольких местах синие пятна смешивались воедино, оставляя новые оттенки. Холод улицы сменился теплом кухни. Деревянный стол оказался куда приятней, чем холодная дорога, однако этого было мало, чтобы окончательно привести меня в чувства. Сквозь туман я повторяла всего одно имя, и Коннор, убедившись, что я еще не обмякла в обмороке, скрылся во дворе.

– Майлз…

Нельзя спать… очнись… я уговаривала свое сознание потерпеть, не поддаваться наступающей тьме, и, как ни странно, уговоры помогли. Мрак отступал понемногу, позволяя аккуратно пробираться к реальности сквозь бессилие.

– Майлз… – сорвался очередной хрип с губ, после чего я с грохотом повалилась на пол со стола.

Нельзя спать!.. приди в себя!.. мышцы протяжно заныли от попытки встать, но та была быстро провалена из-за пелены перед глазами. Кое-как поднявшись на корточки, я резким шлепком ладони по собственной щеке заставила взгляд проясниться. Сквозняк гулял по полу из открытой двери.

Нельзя спать! Ему нужна твоя помощь! Я так желала увести этих тварей подальше от дома, лишь бы дать возможность RK800 починить друга, вернуть к жизни, но судьба сыграла в незатейливую шутку. Коннор, тот самый андроид на службе у полиции, тот самый революционный прототип, тот самый «не девиант» убил солдат, не дав им утащить своего тюремщика за решетку. И теперь я слышу грохот с задней двери, ведущей во двор, вижу, как андроид с совершенно невозмутимым лицом тащит на себе девианта с закрытыми глазами.

Нет… мы не могли опоздать!.. только не теперь!

RK800, не ожидавший увидеть меня на полу в судорожных попытках сделать глоток воздуха, остановился. Тревожный взор блуждал по моей сплошь покрытой кровью ноге, по дрожащим плечам и сжимающимся кулакам, даже по красной отметине на щеке от удара. Он потерялся от моего вида, я же, выплевывая попавшие в рот волосы и углекислый газ, уверенно покосилась в его сторону.

– В подвал, – доносящийся из груди хрип не был похож на мой голос. Точно легкие страдали от накопленной годами смолы из-за курения самых дешевых сигарет. – Живо!

Громкий, командный клич подействовал на Коннора ударом тока. Не задавая вопросов, машина быстро скрылась за стеной, держа поникшего девианта на руках. Надо же… как иронично, учитывая, что Майлз точно так же тащил его на себе в первый день. Разве что в нем играла неприязнь, а в Конноре – испуг и желание помочь.

Первые метры приходилось ползти. Бликующие светлячки перед глазами то и дело, что мешали видеть препятствия, отчего плечо больно отозвалось от удара о косяк. Спускаться на корточках уж точно не стоит. Потому пальцы старались цепляться за бетонную поверхность, я же старалась не свалиться, но и не медлить, спускаясь вниз по ступеням, усеянных щепками.

Свет подвала был яркий, как и всегда. Коннор тревожно стоял у затемненной стены, не сводя обеспокоенного взора с лежащего на его столе девианта. Мало тебе было одной иронии, вселенная, ты еще решила и на один стол их подкинуть?! Усмехаться было некогда. Пальто, пропитанное тириумом, валялось на полу. Выдохнув задержавшийся в легких воздух, я, стараясь перебороть выскакивающие круги перед глазами, с шумом уперлась о хирургический стол. Слезы начинали стекать безвольно по щекам.

Он не дышал, не двигался, не моргал. Лежал с закрытыми глазами, раскинув руки в сторону и оголяя раскрытый живот. Тириумный насос был пуст меньше, чем на половину, заколка висела на самом конце трубки. Несносный мальчишка, что же ты наделал?!

– Ты ведь сможешь его починить?.. – аккуратно спросил Коннор, не скрывая тревоги в голосе.

– Тириум. Три литра. Шунт, один семь миллиметров, другой восемь.

Слова срывались бездумно, я чувствовала себя поистине хирургом, разве что не тем, который оперирует очередного человека, а тем, что вынужден был выжимать из себя все силы ради сохранения близкого. Некто из знакомых врачей рассказывал, что хирурги никогда не лечат друзей и родных, ведь эта кровь на руках самая ужасная. Надеюсь, я не стану убеждаться в его изречениях на собственной шкуре.

Я бы даже отсалютовала Коннору за его молниеносные реакции, если бы у меня были силы и желание. Перед глазами лежал полумертвый друг, и все, на что сейчас были способны мысли – умолять его потерпеть еще немного, продержаться совсем чуть-чуть! RK800 быстро сориентировался, вытащив из ближайшего бокса перечисленное. Оставленный на хирургическом столе для инструментов зажим быстро сменил хиленькую заколку, отчего дрожащие пальцы окрасились в синий. Еще немного и пелена перед глазами расступается, стоит только взять в руки «сосуд» и на секунду замереть, давая вздрагивающему телу возможность успокоиться. Я не хирург, вообще не врач, но даже я знаю, как опасно лезть в конструкции, имея при этом нервный тик и тремор.

Страх в груди был нагло задвинут назад, сменяясь пустотой. Я не смотрела в лицо андроида, старалась не думать о том, кто лежит на столе. Под внимательным взором Коннора быстро сменила трубку, вновь окатив свои руки голубой кровью, после чего подсоединила новый к биокомпоненту. Напряжение билось артериями в висках, стены теперь пропитывались не только запахом луж крови на полу, но и ароматами тириума. Оставалось последнее – надеяться, что закачивать кровь уже не поздно.

Давясь слезами, я отсоединила уходящий от насоса «сосуд» и сцепила его с прозрачным шунтом. Пакет с кровью быстро пополнил эту конструкцию, и в подвале воцарилась тишина.

– Ну же…

Я молилась. Кому угодно, как угодно, лишь бы услышал хоть кто-то, подарив мне возможность вернуть друга назад. Мне было плевать, кто услышит мой душевный крик. Дьявол ли, Бог ли или еще какая сущность – лишь бы увидеть еще раз голубые глаза, услышать шутку про смерть, и, главное, никогда больше не игнорировать. Но Майлз не открывал глаз. И Коннор, что все это время стоял по другую сторону стола, скорбно смотрел в мою сторону.

– Ну же… пожалуйста…

Слова смешивались со сдавленным рыданием, поглощенные возобновившейся дрожью. Пакет опустошался медленно, словно назло, и я даже позволила себе немного надавить на мягкие бока плотного пластика. Знаю, нельзя! Но не могу просто смотреть на мертвое тело, вспоминая все проведенные дни под одной крышей! Он так любит лялиусов! Кто же теперь о них будет заботиться?!

– Прошу тебя, очнись… – уже без всякого стеснения переходя на хриплый писк, я жмурилась и слизывала слезы с обветренных губ. Собственная боль отступила назад, оставив место душевным терзаниям. Он смотрел мне в спину, сверкая желтым диодом. Он всегда беспокоился о моем питании и комфорте! Он старался всегда быть рядом, даже кинулся в самое пекло ради того, чтобы подарить мне мечту! И я больше не могу, не хочу игнорировать, оперируя страхом снова к кому-то привязаться! – Проснись…

– Я и не засыпал.

Хриплый, сдавленный шепот взорвался во мне бушующими красками и новыми слезами. Пакет едва не был выронен из рук, даже Коннор опасливо дернулся, завидев мою бешеную реакцию из смеси истеричного смеха и безостановочных слез. Майлз, сонливо приоткрыв один глаз, посмотрел на меня с некоторой теплотой. Большего мне было и не надо.

Я смеялась так громко, не могла остановиться. Истерика била через край, кажется, еще немного и я лопну от счастья! Как много пришлось пережить для того, чтобы понять, кто по-настоящему все это время был дорог. Андроид ободряюще вздернул уголками губ, и я дала себе обещание не расслабляться, пока Майлз не сможет встать. Ну и что, что кровь продолжает течь по ноге, а перед глазами пляшут огоньки, грозясь утопить меня в бессознании? Гораздо важнее было то, что девиант был выдернут из объятий смерти не без помощи Коннора – андроида, считающего эмоции машин всего лишь имитацией.

– Какой же ты несносный мальчишка! – сорвалось с губ в приступе истеричного смеха, заставляя вновь и вновь чувствовать восторженные слезы во рту.

Майлз полностью открыл глаза, с тяжелой тоской глядя мне в лицо. На моих щеках виднелись и синие, и красные пятна, я словно вышла из фильма ужасов – самая дешевая актриса из всех, но при этом притягивающая взгляд искренними эмоциями. Всхлипы вырывались из груди, когда Коннор аккуратно отметил, что было бы неплохо убрать тела и машину подальше от дома. Я смогла ответить ему разве что судорожным кивком, жмуря глаза и искусывая соленые губы.

Подвал вновь погрузился в тишину, нарушаемую разве что гулом все еще включенного компьютера и шмыганием носа. Окутывающая от бессилия тьма в ответ встречала сопротивление. Все тело потряхивало от каждого движения, только левая искусственная рука ничего не чувствовала. Пакет спустя двадцать минут моих тихих рыданий сменился на другой. Майлз не сводил с меня взгляда, но и не пытался успокоить. Наверняка знал важность выплакаться, дабы разгрузить хоть немного мысли и смягчить предстоящую бурю, нависшую над «самоубийцей».

– Я исправил досье.

Он выбрал не самый подходящий момент, учитывая, что легкие, только что переставшие задыхаться, вновь принялись рвано глотать воздух. Новые слезы хлынули на щеки, вынуждая меня облокотиться локтями о стол и опустить голову вниз, под синий пакет. Смерть была так близка! Она держала его за горло, впивалась своими ногтями в искусственную кожу, пыталась забрать его себе на моих же глазах! Но я вырвала его из цепких объятий, осознав наконец кто есть кто, и как следует себя вести. И теперь этот парень заставляет меня чувствовать себя последней сволочью, из-за которой девиант и сунулся в самое пекло!

Игнорировать очевидное… боже, как же это было глупо…

– Дженнифер, посмотри на меня, – ему не нравилась дрожь в человеческом теле. Теплые пальцы постарались сцепиться на левом плече, но я вовремя заметила это движение, чтобы успеть отдернуться в сторону.

Нет. Прежде чем обнимать я всыплю ему по первое число.

Удивление отразилось на лице девианта, и он уже хотел что-то сказать, как послышались шаги. Обернувшись, я встретилась взглядом с карими глазами. Андроид стоял на первой ступеньке снизу, многозначительно вызывая меня на разговор одним только взглядом.

– Сколько процентов? – смирив дрожь, я устало посмотрела на девианта.

– Пятьдесят восемь.

В голосе было столько обреченности и смирения, что я даже на секунду другую застыла на месте. Майлз смотрел ровно в потолок, напоминая того, кто точно так же недавно лежал на столе без рук и ног.

– Хорошо… – шунт был аккуратно зажат дрожащей рукой, пакет уложен на стол. – Отдыхай пока. Я скоро вернусь…

Истерика унялась быстро, стоило только оставить девианта одного в подвале. Коннор, нацепивший серую весеннюю куртку и ботинки Майлза, ждал у входа в подвал, но ноги вели меня дальше. Вместо этого вялыми движениями, пошатываясь от боли и дрожи в груди, я стащила с вешалки в коридоре плащ и вышла во двор. Ни машины, ни солдат не было. Только красные пятна крови, что покрывались новым слоем снега.

Силы покидали стремительно, как водопад обрушивались последние попытки удержать себя на ногах. Неуклюже усевшись на верхнюю ступеньку, я поплотнее укуталась в плащ. В лицо бросались горсти снега, но кожа чувствовала не морозный ветер, а могильный сквозняк. Словно бы кто-то вскрыл дверь, ведущую в душу, и пустил туда мрачного жнеца безвольно бродить по окрестностям.

Коннор уселся рядом. Даже странно как быстро все в нем изменилось, стоило тому самому закону, над которым машина так корпела, ворваться в дом и едва не унести жизнь человека. Я знаю, он помнит произошедшую между тюремщиком и пленником близость, потому стремительно ринулся на помощь. А может, причины крылись в другом. Может, причины крылись исключительно в зеленых кодах, которые должны иметь красный цвет.

– Я увез солдат в другой квартал, – андроид начал издалека, давая понять, что не знает как быть дальше. Зато я знаю. Правда, сразу все карты не собираюсь раскрывать. – Их найдут, но никто не будет знать, что случилось.

Кивок головой стал ему ответом. Мы все так же смотрели вперед, умалчивая о своих мыслях. Как ни странно, но тело к нему больше не тянулось. Ведь душа была полностью забита девиантом, что едва не отдал жизнь ради собственных убеждений.

Почувствовав эту мысль, я туманно посмотрела на машину. Все еще такой же правильный, такой же механичный. Темная прядь колыхается у виска, уверенный взгляд направлен вперед. Идеальная осанка выдает в нем робота, уложенные на колени руки напоминают поведение ученика. Совсем недавно RK800, он же детектив, он же напарник лейтенанта убил троих людей, и даже не задумался на тему того, стоит ли это делать ради одного человека и одного девианта. Уверена, он никогда не признается, что перед глазами мельтешат голубые порушенные рамки, а эмоции больше не кажутся имитацией.

– Ты был прав, Коннор, – андроид обернулся ко мне с недоуменным лицом, анализируя простывший голос. – Но я больше не хочу игнорировать очевидное.

Тусклая улыбка тронула его губы. Интересно, что он чувствует, вспоминая тепло человеческого тела? Как отреагирует на мое предложение? Возжелает ли остаться или все же покинет это место?

– А ты? – флегматично спросила я, посматривая в его сторону. – Чего ты хочешь?

Вопрос, который расставит все на свои места. И даже не потому, что от него зависит мое предложение, а потому, что вопрос заставит машину признаться самой себе. У него тоже было очевидное. И он тоже его игнорировал.

Коннор вернулся взором в ночь. Белые снежинки усыпали темные волосы, приглашая стряхнуть их вниз, взъерошив пряди.

Обертка… может, конфета и сладка, но мне больше не хочется убеждаться на своем примере.

– Хочу покинуть этот город.

Это был тот самый ответ, которого я и ждала. Будь в нем все еще теплящиеся установки на сохранение своей стабильности, и Коннор непременно бы ответил, что не может чего-то хотеть. Но едва не пережитая смерть дважды – в доме Златко и на холодном столе – оставили свои отпечатки, окончательно меняя искусственное сознание при появлении костлявых рук на моей шее. И вот, машина, что еще днем не знала куда ей податься, раз и навсегда решила покинуть ставший ей отвратным город, наполненный болью и кровью.