Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Пакет окончательно опустел, и я, глянув на экран диагностики, решила, что значения «92%» вполне хватит. Тело от этой мысли отдалось легким нетерпением поскорее усесться в кресло за компьютер и вытянуть затекшие ноги.

– Что ты скажешь, если я отвечу тебе про психологическое удовольствие? – зажав край «сосуда», я быстро подключила его к тириумному насосу. Пустой пакет из-под голубой крови отправился на столик для инструментов. – Мне нравится чинить их, видеть хоть какую-то радость в их глазах после всего того, что им пришлось пережить от своих хозяев. К тому же, это отличная возможность понаблюдать за развитием девиацией собственными глазами. Узнаешь много нового.

Коннор продолжал смотреть мне в глаза, несмотря на то, что я была полностью занята уборкой с хирургического стола. Как только брюшная полость закрылась и покрылась бионической оболочкой, я тут же стащила дурацкие перчатки и блаженно закатила глаза от возможности освободить кожу из тисков резины.

– Можете рассказать, что именно вы узнали? – интерес его был мне непонятен, хотя по большей степени мне было все равно. Заглушки продолжали крепиться к его суставам, однако они все еще были неактивны, и потому позволяли машине приподняться над столом, шаркая оголенными сгибательными механизмами по столу.

– Ты все еще задаешь много вопросов, – с намеком на недавнее замечание, с полуулыбкой произнесла я, разминая шею пальцами.

– Прошу не забывать, что я детектив.

– Ты был им, Коннор.

Андроид слегка прищурился, после чего спокойно вернулся на свое «законное» место. Я снова почувствовала себя нечестно по отношению к машине, вспоминая его недавнее состояние потерянности из-за внезапного осознания об утраченном расследовании. Мысленно укорив себя за сказанное, я присела на край стола рядом с бедрами Коннора. Машина не реагировала на эти движения.

– Девианты по каким-то причинам ломают трекер, из-за чего их сложно отследить. Они очень любят живые организмы, причем не все подряд, а какие-то определенные. Избирают для себя объект и заботятся о его благополучии, – чем больше я говорила, тем больше вызывала у Коннора интерес. Поначалу машина не показывала этого, однако вскоре его взгляд был устремлен на меня, еще позже – андроид снова приподнялся на несколько сантиметров, упираясь сгибателями в стол. – Вообще девианты любят добровольно отдавать всего себя ради того, чтобы обеспечить важному существу комфорт и жизнь. Не знаю, с чем вызвано это желание, особенно у домашних помощников. Они ведь по сути и так обязаны заботиться о ком-то из-за установок системы, но даже после девиации это желание лишь усугубляется, разве что объект заботы может стать другим.

– Вам удалось выяснить, откуда эти отклонения?

Я понимала причину подобных вопросов. В конце концов, делом машины и впрямь был поиск девиантов и разгадка «тайны Бермудского треугольника», разве что Бермуды сменились Детройтом, а треугольник окрасился в синий, светодиодный цвет. Коннор впивался в меня увлеченным взором, при этом щурясь на каждое мое слово, как будто слышал нечто неприятное, непонятное.

«Почему как будто», подумалось мне. Он и впрямь не понимает, что такое чувства и эмоции. Вцепившись в край холодного стола, я сдвинула брови и сжала губы, отрицательно качнув головой.

– Нет. Знаю только, что отправной точкой является эмоциональный скачок. Причем всегда негативный.

И это была правда. Майлз испугался, что его бросили. Он и до сих пор витает в мыслях о страхе, что рано или поздно его снова просто забудут, оставят, как ненужную технику или мебель. Его копия, девиант на крыше с девочкой разозлился из-за того, что его пытались заменить. Как много Трейси побывало на этом столе из-за страха и ненависти к самим себе после того, что с ними делали клиенты.

– Эти эмоции – муляж, – учтиво произнес Коннор, слегка склонив голову. Его голос и взгляд тут же заставили меня почувствовать себя влюбленной ученицей перед молодым учителем, что старательно объяснял подопечной детали нового легкого материала. От аналогии, что выдал резко мозг, я тут же поспешила отвести взор от андроида. – Если вы считаете себя, как вы утром выразились, специалистом, то должны понимать, что машина не может чувствовать и тем более испытывать немеханическую потребность о ком-то заботиться.

Его слова мне показались оскорбительными. Соскочив со стола, я скрестила руки на груди и с вызовом вздернула подбородок вверх. Машине пришлось испытывать на себе мой пронзительный, раздраженный взгляд.

– Да неужели? Скажи-ка мне, мистер Холмс, неужели тебя ни разу не интересовало, чем живет твой седовласый напарник? Есть ли у него животные, как много он употребляет алкоголя и кофеина, каким он был в прошлом?

Коннор первое время не находился, чем ответить. Его темные глаза щурились, пронзая меня взглядом. На долю минуты я даже почувствовала, что не могу двигаться, однако встряхнула мысли и еще сильнее сжала руки на груди, требуя ответа. Ответ нашелся, и был он как всегда механичным.

– Интересовался, – согласно кивнул RK800, кажется, показывая своим тактичным взором легкий триумф от возможности опровергнуть мои намеки на его личные отклонения. – Но не в целях проявления заботы. Система адаптации под неординарные линии поведения требует тщательного анализа. Свою задачу я выполнял.

– Ну, надо же, посмотрите на эту серьезную булку. Сама уверенность и правильность.

Мой саркастичный тон не понравился андроиду. Он сощурил глаза, слегка вздернув голову вверх. Губы оставались приоткрытыми, обнажая лишь маленький участок белых зубов, однако во мне от этого вида едва не затрещала по швам вселенная. Я в очередной раз вспомнила прикосновения подушечки пальцев по шершавым губам. Сегодня мой день снова закончится бокалом вина.

– Позволите поинтересоваться, миссис Харди? – андроид приподнялся еще сильнее, повернувшись ко мне корпусом. В глазах его играло некоторое ехидство, смешиваемое со скорым очередным триумфом. – Ваш девиант. О ком он предпочитает «заботиться»?

Не знаю, к чему это ведет, но жопой чувствую – не к самому хорошему. Последнее слово было выделено по особенному. Уверена, будь у Коннора руки, и он неминуемо сделал бы кавычки пальцами. Я все так же стояла напротив машины с надменно-ехидным видом. Да, все же разговоры с прототипом детектива и впрямь оказались куда интереснее, чем с другими андроидами. А ведь Коннор всего лишь машина, в то время, как остальные все под завязку были девиантами.

– У него есть аквариум. Лялиусы, – это слово вызвало у Коннора небольшие изменения. Андроид сжал губы, на секунду другую заморгав голубым диодом, точно тот намеревался перейти в желтый цвет. Последнего не последовало. – Но как бы самовлюбленно это не звучало, помимо рыб он старается заботиться и обо мне.

– Я отмечаю у вас прогрессирующую аритмию, что для вашего возраста весьма странное явление, – Коннор начал говорить это так резко, как будто бы ждал, когда я обозначу себя «объектом заботы» девианта. Я же продолжала ехидно улыбаться и щурить глаза, предчувствуя, чем закончатся слова RK800. – Видимо, ваш девиант не особо переживает о вашем здоровье, учитывая, как много кофейных напитков вы употребляете.

От этого не едкого, но напористого замечания я даже посмеялась. В голове тут же всплыл утренний случай с вылитым в раковину кофе и раздраженный взгляд Майлза, сверкающего своими голубо-серыми глазами на выходе из кухни. Коннор следил за тем, как я, поглощенная смехом, накрываю рот ладонями, дабы усмирить свою истерику. Выходило плохо: плечи тряслись, глаза блестели детской радостью. Давно я себя так беспечно не ощущала.

– Рад, что вас это так повеселило, – Коннор не соврал, ведь его уголки губ слегка вздернулись, когда я начала стирать слезы с глаз, шумно вдыхая. – Но хотелось бы, чтобы вы и впрямь обратили внимание на свою сердечно-сосудистую систему.

– Ой, только ты не начинай. Хватит мне одного медика в доме.

Коннор не понял шутки, но все же одарил меня полуулыбкой.

Дружелюбная атмосфера была разбита в одну минуту. Уже в следующее мгновение за спиной раздался мужской голос.

– Просто чудесно! Теперь ты еще и заглушки с него сняла!

Мы оба рефлекторно посмотрели на затемненный вход. Майлз не был злым, скорее ошарашенным моим, по его мнению, неразумным поступком. Он все так же был в кепке, темных ботинках, джинсах и куртке, что говорило об одном – девиант торопился вернуться не домой, а в подвал. Не удивлена такому раскладу, учитывая, что именно Майлз обнаружил утром на RK800.

Смех тут же сошел на «нет», атмосфера беззаботности разбилась на осколки. Я вдруг почувствовала себя уставшей, однако виду не подала, обхватив себя руками и учтиво улыбаясь девианту в кепке. Майлз спешно прошел к столу, с разведенными в стороны руками и вскинутыми бровями требуя ответа.

– Мне пришлось это сделать, – усевшись на стул, я полностью развернулась на нем к девианту. Коннор улегся на стол, потеряв интерес к нам обоим.

– Какая на этот раз причина столь необдуманного поступка? – вежливо, но саркастично поинтересовался Майлз, сжав губы и склонив голову.

Его вечные нападки в стиле «кто тут главный» начинают надоедать. В конце концов, мы были соратниками и друзьями, а все эти претензии скорее были похожи на претензии парня, что застал свою девушку за флиртом. Я покачалась на стуле, глядя на андроида совершенно безучастно. Голос мой был спокойным, однако не он остудил пыл Майлза.

– У него был треснут тириумный насос. Ты же не предлагаешь мне оставить его отключаться?

Майлз сощурился, недоуменно взглянув на живот RK800. Больше ему ругаться не хотелось.

– Как много он потерял? – тут же додумался андроид, тревожно осматривая синие пятна на белом халате. Его поза перестала источать готовность вступить в словесную перепалку, Майлз даже постепенно начал стаскивать кепку и куртку.

– Свыше семидесяти процентов. Пришлось вбухать два литра тириума, – я наблюдала за тем, как Майлз снимает одежду, тревожно посматривая на двадцать пять тысяч на столе. Еще бы ему не встревожиться. Такая сумма денег и едва ли не псу под хвост! Потеряв интерес к девианту, я развернулась к компьютерам. – К тому же у него повреждена система самодиагностики, и бог весть еще что может быть не так. Диагностику придется растянуть до завтра, так как я успеваю сегодня проверить только две трети.

Коннор продолжал бездвижно лежать на столе, видимо, надеясь, что такое примерное поведение позволит ему уповать на избежание активации заглушек. Никого из нас не смущало, что мы говорим о нем в третьем лице. Даже сам RK800 игнорировал этот факт, за долгое время работы привыкнув к такому отношению.

– Ты что-нибудь узнал? – поинтересовалась я, краем глаза улавливая усаживающегося на соседний пустой стол Майлза. Девиант слегка сгорбился, сцепив руки в пальцах. Взгляд его был направлен в экран.

Металлический шум хирургического стола притих после того, как светловолосый андроид устроился «поудобнее». Голос его был слегка задумчивым, ведь всем вниманием он был в экранах диагностики. Увы, не в том, где значились данные Коннора. Взгляд его был устремлен на дальний монитор, показывающий состояние тактильного биокомпонента.

– Да, но все равно этого мало. Придется еще завтра немного побродить по городу, – в следующее мгновение я почувствовала на своей спине взгляд Майлза. Его серая с V-образным вырезом футболка покрылась складками из-за сгорбленной спины. Голос его был мягким, излишне заботливым. – Не хочешь поехать со мной?

– А с ним кто будет разбираться? Доктор Хаус? – я кивнула головой на лежащего рядом Коннора, не выдающего признаков присутствия. Разве что грудь вздымается, да ресницы хлопают. – Чем раньше мы найдем код, тем быстрее сможем его для тебя преобразовать. Ситуация, знаешь ли, в городе не очень. Хочется поскорее выбраться отсюда.

Я успела повернуться к машине, чтобы увидеть, как тот укоризненно окидывает взглядом лежащего Коннора. На меня однако он смотрел тепло, хоть и с легким пониманием в глазах, что последует за следующими его словами:

– Хочу напомнить, что ФБР все еще в городе. Мы можем попробовать… – Майлз не успел договорить. Завидев мою уже начинающуюся тираду в глазах, андроид вскинул ладони вперед, выпрямив спину. – Я просто напомнил, что у нас есть такой шанс.

– Если ты будешь таким креативным на подобные идеи, я точно лишу тебя возможности просчета возможных исходов событий. Тебе все равно она не нужна, судя по всему.

Повернувшись обратно к мониторам, я мельком заметила вздернувшийся уголок губ Коннора. Диод его исправно горел голубым.

– Ладно. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, – встав с кресла, я выудила из ящика синие перчатки и, морщась, надела их на руки. Запах талька вернулся, вместе с ним вернулась и боль в плотно стиснутой коже.

Майлз знал, что за этим последует, и потому даже как-то нетерпеливо начал снимать серую футболку. Одним щелчком я включила дополнительное освещение над вторым столом. Сам стол, имеющий одну подвижную часть, был слегка приподнят так, чтобы лежащий мог полусидеть. Как же много я видела сосредоточенности в глазах девианта, когда доставала биокомпонент из колбы, когда аккуратно кивала другу головой, чтобы тот наконец улегся на стол. Майлз, отправив футболку бороздить просторы края стола, нахмурено устроился на холодной поверхности.

Времени для биокомпонента оставалось немного, но я все же слегка помедлила, окидывая Майлза извиняющимся взором. Я не знала, насколько удачной будет попытка номер триста-шестьсот-миллионов-тысяча-ноль, и потому была наготове в любой момент выдернуть компонент из системы девианта. Словно бы мне не хватало напряжения, еще и Коннор подал за спиной обеспокоенный голос.

– Что вы собираетесь делать?

Я и забыла о его существовании, отчего рука непроизвольно дрогнула. Майлз, заприметив мои неосторожные пугливые движения, приподнялся на локтях и посмотрел на встревоженного андроида.

– Если я услышу хоть звук с твоей стороны, я даже не посмотрю, что ты стоил двадцать пять тысяч. Мигом отправишься на утилизацию.

– Майлз! – тут же отдернула я девианта, что уж слишком сильно разошелся в своих колкостях. Коннора однако ничего не смутило. RK800 продолжал, слегка приподнявшись, обеспокоенно, но заинтересованно осматривать мои действия.

– Я ждал этого очень давно. Не хотелось бы, чтобы из-за какого-то охотника все пошло крахом.

– Тогда ляг и не двигайся, болван! – я аккуратно надавила на обнаженный торс машины свободной рукой, сверкая раздраженными глазами.

Вставить подобный датчик было не проблемой, ведь мы проделывали это уже сотни раз, пытаясь вживить андроиду способность к ощущениям. Еще на заре этой странной идеи Майлз обозначил, что хочет чувствовать все: теплое и холодное, мокрое и сухое, колющее и едва различимые касания. Пришлось неплохо поработать с самим биокомпонентом и его кодировкой, перетерпеть множество неудач. Однако сейчас мне почему-то казалось, что вот он – тот самый момент истины. Тот день, когда все труды не будут напрасными.

Одним нажатием на выемку между ключицами девианта, я заставила его грудную клетку впитать бионическую кожу. Белый пластик в местах, где должны быть грудные мышцы, разделился на две части и, словно лепестки, разошлись в стороны. Майлз смотрел мне ровно в глаза, наверняка считая, что это поможет избежать катастрофы. Увы, но нет. Лишь нервировало, а у меня рука и так ходуном ходила.

– Не смотри на меня так, – не сводя взора с раскрывшегося отдела, глухо заметила я.

– Прости, – так же глухо сказал девиант, заморгав и отвернувшись в сторону.

Грудная клетка в отличие от брюшной не была сделана полностью пустой. Здесь находились имитирующие дыхание легкие, точно такое же имитирующее сердцебиение сердце, которое билось размерено, мигая синим цветом. Темно-серые металлические механизмы переплетались, такие же стенки держали всю конструкцию надежно. Нами уже давно было приготовлено место для этой незамысловатой маленькой детали, даже приделаны чипы контроля и соединения компонента с центральным процессором. Мы подходили к делу со всей строгостью, как хирурги.

Заведя руку с компонентом над грудной клеткой машины, я на мгновение закрыла глаза и сосчитала до пяти. Не помогло. Лоб продолжал покрываться испариной, руки слегка дрожали. Это все равно, что перерезать красный или синий провод: никогда не знаешь, какой из них будет фатальным!

– Я могу так лежать вечно, – заметил смотрящий мне за спину Майлз. От его голоса я вздрогнула. – А вот ты рано или поздно устанешь.

– Твои замечания ни капли не помогают.

Майлз был прав. Ждать вечность не выход. С замиранием в сердце, я мысленно крикнула «Банзай!» и уложила биокомпонент в отведенное место. Рука тут же отдернулась в ожидании взрыва, сам девиант сильно зажмурился. Так и пялились мы вдвоем с Коннором на его грудную клетку, пока сам биокомпонент не издал легкий писк подключения. Мелкие лампочки на таблеткообразном устройстве загорелись синим. Майлз, не открывая глаза, произнес:

– Я еще жив?

– Свет во тьме видишь? – настороженно спросила я.

– Нет, вроде нет.

– Тогда открывай глаза.

– Не могу, мне страшно!

– Вот трусиха! – не дождавшись реакции от машины, я нажатием на центральную лампочку включила компонент. Реакция не заставила себя долго ждать.

Едва тишину пронзил очередной писк биокомпонента, как Майлз резко распахнул глаза и сел. Он ошарашенно смотрел на стол за своей спиной, позволяя белым створкам груди закрыться, покрываясь бионической оболочкой.

Рефлекторно ли это было сделано или нет, но мы с Коннором настороженно переглянулись. Мои руки так и оставались вздернутыми вверх, в случае чего готовясь закрыть лицо. Коннор, приподнявшись еще сильнее, с любопытством наблюдал за поведением девианта.

Майлз осматривался несколько секунд, широко распахнув глаза. Вид у него был такой, словно бы он проспал семьдесят лет во льдах, после чего был откопан, а одноглазый темнокожий дядька оповестил его о затянувшейся коме. На мгновение взор девианта пробежал по Коннору, так на нем и оставшись. Мужской палец был указан в сторону охотника на девиантов. Стены разразил увеличенный голос, в след за которым с моих плеч сошло триста камней.

– Ты как на нем лежишь?! Он же холодный!

– Ты все чувствуешь?! – я тут же подскочила к машине, восторженно глядя ей в глаза. Майлз неосознанно запустил легкие, заставив работать грудную клетку в бешеном темпе.

– Кажется… не знаю, – его потерянный взгляд с полуулыбкой на лице осматривал приподнятые руки вверх.

Окончательно проверить можно было двумя способами: либо дать почувствовать машине противоположное холоду чувство, либо причинить боль. Вторым я точно заниматься не собиралась, а вот первым вполне можно. Взглянув на наручные часы и отметив время моего триумфа в пять часов вечера, я кивком головы указала машине лечь обратно на стол. Майлз не особо желал этого делать. Он неуверенно покосился на холодную металлическую поверхность, после чего все-таки улегся, елозия плечами по стали. Как бы не было ему дискомфортно, девиант все же улыбался, осматривая свое тело.

– Контрольный выстрел, – я аккуратно сняла перчатку с правой руки. Майлз завороженно наблюдал, как разминаются женские тонкие пальцы. – Если и это ощутишь, значит, все получилось.

Момент истины был куда страшнее, чем момент подключения биокомпонента. Андроид застыл, глядя мне в глаза. Я же, повернувшись боком, нависла раскрытой ладонью над его подтянутым торсом. Теплая улыбка не сходила с моего лица. Всю свою жизнь я была человеком тактильным – люблю, когда обнимают, гладят по волосам, люблю, когда аккуратно касаются кожи. Любые прикосновения для меня, как сказка. И я даже завидовала Майлзу, которому пришлось ощутить весь мир прикосновений в первый раз.

Коннор продолжал наблюдать за нами, разве что слегка нахмурив глаза. Его диод мигал голубым цветом, что говорило о легкой дисфункции психических свойств, однако его заинтересованность могла быть следствием вшитой «Киберлайф» склонности к изучению всего нового. Как Коннор и напоминал постоянно, он детектив. Для детектива внимательность и любознательность – важные свойства.

Наконец, рука аккуратно опустилась на биосинтетическую кожу Майлза. Андроид, вновь неосознанно, отключил систему дыхания, глядя на меня завороженными глазами. Я же улыбалась, понимая, какой мир открывается перед девиантом в данный момент.

Легкое гладящее скольжение ладони по коже вызвали у девианта ответную улыбку. Светловолосый андроид напрочь забыл о холодном столе, полностью отдавшись ощущениям тепла на животе. Атмосфера вокруг царила такая странная, что я бы не покривила душой, назвав ее волшебной. Это и впрямь было волшебно. Заставить чувствовать машину ощущать окружающий мир всем своим телом… я определенно делаю успехи в своих навыках.

– Очень теплая… – не спуская с меня изумленных глаз, прохрипел девиант.

– К сожалению, я еще не доработала контроллер, так что управлять ощущениями, как дыханием, ты не сможешь, – желая уже убрать руку, я оторвала ладонь от торса Майлза. – Так что тебе следует быть аккуратнее с окружением, потому что боль не так приятна, как…

Я не успела договорить. Слова оборвались в тот момент, когда девиант, все еще смотря на меня в упор, перехватил руку за запястье и заставил вернуть ее обратно.

Как долго мы находились вот так, улыбаясь друг другу и глядя в глаза? Мне нравился его немой восторг, еще больше нравилось осознание, что ему приятны мои прикосновения. Мало ли как могут отозваться касания у девианта, особенно у того, что длительное время был вынужденным сексуальным партнером. Но Майлз не скрывал своей полуулыбки, впиваясь в меня благодарными, голубыми глазами.

Вскоре андроид все же изъявил желание покинуть подвал. Он напрочь забыл о наблюдающем за нами Конноре, даже едва не забыл одежду. Напоминание о последней не сразу вывело девианта, ощупывающего бетонные стены на предмет шероховатости, из раздумий. Однако когда в воздухе прозвучало слово «футболка», Майлз с нетерпеливой полуулыбкой принялся натягивать на себя одежду. Футболка ему понравилась. А вот куртку он поспешил снять, аргументируя одним словом «жарко».

– Как долго ты еще будешь работать? – вкрадчиво спросил девиант, когда я повернулась к компьютеру, дабы заняться другими делами.

– Не знаю, может, еще часа четыре, – компьютерный стул скрипнул, и близко прозвучавший звук заставил Коннора быстро вернуться в прежнее положение, шурша кабелем по столу.

– Хорошо… – Майлз продолжал осматривать свое тело, то и дело, что проводя по предплечьям собственными ладонями. – Я подожду. Хочу кое-что обсудить.

Ответом ему был кивок головы. Андроид, не отрываясь от своих рук, побрел прочь по лестнице. Вскоре сверху донесся звук захлопывающейся двери.

– Что вы сделали с ним? – только после исчезновения агрессивно-настроенного к нему девианта, Коннор повернул ко мне голову, смотря блестящими глазами.

– Позволила почувствовать этот мир так, как чувствует его человек.

– Разве это возможно? Подобные вмешательства могут обернуться для него летальными последствиями, – учтиво заметил Коннор, вскинув темные брови.

Как же мне хотелось после случившегося грубо закрыть рот детективу. Этот момент был и вправду прекрасным, таким трепетным, а эта машина сейчас просто берет и дербанет все на куски из-за своих дурацких установок «Киберлайф». Я смерила RK800 с выбившейся прядью укоризненным взором, как бы прося замолчать. Андроид, задумчиво вернувшись к потолку, перестал подавать голос.

Анализ и впрямь выявил отклонения в системе самодиагностики. Повреждения были незначительными, но чаще всего такие следы остаются после сильного эмоционального всплеска у машин. В который раз я задумывалась над тем, что именно произошло в доме Златко.

Обширные лужи не успевающей засыхать крови под машиной говорили о том, что повреждение насоса было длительным. Такое количество тириума при такой трещине может теряться очень долго, тем более, что в районе трещины образовался своеобразный тириумный тромб. Коннор потерял кровь не за раз так много. Он истекал ею несколько дней. Возможно, даже начиная с того самого дня, как машина попала в дом ублюдка. Но тогда какого хрена Коннор не вызвал «Киберлайф»? И почему утверждает, что ничего не помнит, если вся остальная его память в порядке? Златко не стал бы удалять определенные куски. Мужчина вычистил бы все подчистую, а значит, он просто не успел этого еще сделать. В таком случае, напрашивается вывод.

RK800, он же Коннор, он же передовой прототип врет. Осталось узнать, зачем ему это.

– Вы бы не могли установить мне такой же датчик?

Эти слова, словно вдогонку к мыслям, окатили меня ушатом ледяной воды. Я резко повернула головой к андроиду, что смотрел строго перед собой. Его диод мигал желтым. Что-то подсказывало мне, что это далеко не попытка подсоединиться к сети.

Как ошпаренная, я откинулась на спинку стула, повернувшись к RK800. Одним лишь взглядом требовала ответа, который незамедлительно получила:

– Мне бы хотелось узнать, каково это. Стоит ли рассказывать инженерам о возможности добавления данной функции в…

– Если ты хочешь от меня содействия, – тут же прервала я поток словесной официальной мишуры машины. Коннор застыл с приоткрытыми губами. – То лучше говори честно. Я не стану работать с тобой, пока ты тычешь своей компанией на каждом слове.

Некоторое время царило молчание. Держа руки на груди, я мимолетно посматривала на диагностические экраны. Уже через минуту начинала терять интерес к машине, все чаще задерживаясь на мониторах, однако Коннор аккуратно повернул ко мне голову, скрыв желтый диод в поверхности металлического стола.

– Я хочу знать, каково это – чувствовать.

Он смотрел так спокойно, так отстранено, словно бы я заставила его произнести вслух самую страшную тайну. И оно так и было. Мне остро хотелось вспомнить слова машины о том, что она не может желать, однако я сдержала себя, неосознанно просчитывая, как долго теперь с накопленным опытом и полученным знанием получится собрать новый биокомпонент. Их-то в боксе было еще три штуки – собирались на всякий случай, учитывая, как много пало их собратьев после неудачных попыток. Его настроить теперь будет не трудно. Труднее будет собрать в самом Конноре ячейку.

– У меня есть только одно условие, – согласно кивнула головой я, покачиваясь на стуле. Коннор внимательно приподнял голову над столом, заставляя кабели шуршать. – Ты перестанешь мне тыкать законом и тем, что там хочет твой «Киберлайф».

Андроид неуверенно сощурился, но после нескольких секунд раздумий кивнул головой так сильно, насколько мог. Диагностику пришлось остановить.

Как я и ожидала, потратить больше времени пришлось на создание ячейки. Коннор старался не смотреть на меня, нависшую сверху, чем несказанно радовал погрязшую в кропотливую работу душу. Даже не знаю, зачем я согласилась. То ли желание побесить Майлза, то ли увлекли эти странности в поведении революционного прототипа. Однако ячейка была готова через три часа, я же представляла себе, как будут с утра трястись руки от столь филигранной работы.

Биокомпонент кодировался куда быстрее, чем все его собратья. Теперь я знала наверняка все свои ошибки, видела недочеты и пробелы в работе, знала, куда стоит обратить внимание. Кодировка по намеченному плану произошла в считанный час, и теперь под стеклянным куполом лежал новый, тактильный датчик. Все это время между нами царило молчание. Лишь один раз, когда я трижды выругалась нецензурным словом, Коннор осторожно попросил не использовать столь грубые выражения. Мол, мешают сосредоточиться. На чем он там сосредотачивался, мне не ясно, но я все же послушала машину, в случае чего мысленно крича благим матом.

В третий раз за день все тело отекло и ныло. Было бы неплохо сегодня и впрямь устроить ванную с желтой уточкой.

Часы пробили девять вечера. Я весь день толком не вылезала из подвала, в желудке слегка тянуло от голода. Сон начинал клонить меня в свои лапы, и я даже заклевала носом, скрестив руки на груди и ожидая писка от процессора. Биокомпонент с успехом собрал все свои кодировки. И снова я надеваю перчатки, чтобы в третий раз за день вмешаться в конструкцию машины.

Едва грудная клетка Коннора раскрылась, а компонент оказался в моей руке, я приблизилась к встревоженному андроиду на столе. Он смотрел ровно в потолок, не желая говорить или отвлекать меня от важной работы. Я была уверена, что все сделала правильно, ведь повторяла все то же, что сделала в случае с Майлзом. Однако ведь всегда есть шанс, что все пойдет не так, верно? К тому же мне следовало предупредить машину о болевых ощущениях, к которым приведет датчик. В конце концов, мир полон не только тепла и легкого дуновения осеннего ветра.

Выслушав мою коротенькую инструкцию, Коннор на несколько мгновений задумался, окрасив желтый диод. Я уже хотела поторопить его, ведь биокомпонент не выносит открытого воздуха, однако андроид оповестил меня спокойным «Я вас понял», и «таблетка» медленно погрузилась в разъем. Послышался писк. Мини-диоды загорелись синим.

– Так, полдела сделано, – я отряхнула руки, как будто бы они были в пыли, и сурово посмотрела на Коннора. Тот, видимо, нервничал, учитывая, что диод горел желтым. – Надеюсь, что ты не будешь вскакивать со стола, как он?

Кивок головы был указан в сторону соседнего стола, точно бы там лежал Майлз. Коннор сжал губы в предвкушении бури, отрицательно покачав головой. Я же, сглотнув от волнения, аккуратно нажала на кнопку и отдернула руку. Биокомпонент оповестил о включении и крышки грудной полости закрылись.

Коннор не вскакивал, как девиант. Он не тыкал в кого-то пальцем, и не потому, что их не было, а потому что не хотел. Он все так же смотрел в потолок широко распахнутыми, нахмуренными глазами, практически полностью открыв губы. Ошарашенный, потерянный. Словно бы только что раскрыл самый страшный секрет в своей жизни, что окружающие так старательно пытались от него скрыть. Андроид повернул в мою сторону голову, многозначительно посмотрев на правую ладонь.

– Как скажешь, – я тут же стянула перчатку с правой руки. Ладонь была прижата к торсу андроида поперек.

Он смотрел так изумленно, не сводя с моих глаз взора. И я снова улыбалась, понимая, что за один день во второй раз стала для кого-то дверьми в новый, чудесный мир прикосновений. Мне и самой нравилось прикасаться к нему. Его кожа источала искусственное тепло, рецепторы распознавали мелкий волосяной покров. Все в нем было прекрасным, однако самое совершенное было то, что творилось в моей груди и внизу живота.