Текст книги "Эксперимент RK800 (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Двигаться в таком положении было нелегко, но я игнорировала кабели за андроидом, игнорировала стискивающее движения платье. Впивалась в машину настойчивым поцелуем, заставляя ее учиться новому, неизведанному. Коннор не имел своих привычек, не имел ни малейшего понятия о правильности выражающейся в физическом плане любви, однако умело копировал мои движения, заставляя подвал наполняться звуками переплетающихся языков. Судорожно сжимающиеся мышцы внутри отдавались небольшой болью в примеси с искрами в животе на каждое движение. Я прижималась к андроиду, как могла, неосознанно пыталась слиться с ним в одно целое, позволить поглотить себя в своем тепле, но дурацкое платье не давало полноценного ощущения близости, несмотря на медленные, и от того разрывающие сердце на части ритмичные толчки. Коннор, как и я, явно не был доволен наличием одежды, иначе в следующее мгновение я бы не услышала сказанные прямо в губы слова:

– Сними его… – хрипло произнес охотник, хмурясь и моргая на каждое ощущение сжимающих мужскую плоть мышц.

Вызванная столь непривычным обращением Коннора улыбка смешивалась с едва различимыми стонами, вырывающимися из самой груди. Несколькими неловкими движениями рук я кое-как стянула платье через голову, обнажая черное белье. Процесс вынудил остановиться, однако как бы я не пыталась быть аккуратной, все равно едва не залепила андроиду локтем по лицу. Коннор на эту неуклюжесть лишь туманно усмехнулся, точно мы не в первый раз уже предаемся изучению друг друга на холодном столе.

– Прости… – со сдавленным смешком произнес женский хриплый голос, как только платье было откинуто на пол. Больше никто из нас слов не произносил, настойчиво отдавая предпочтение страстным поцелуям.

Сама того не подозревая, я учила его правильным движениям: покусывала нижнюю губу, изучала собственными губами мужественную шею, ворошила пальцами темные волосы. Изредка натыкалась на дурацкие кабели, но вскоре приноровилась рефлекторно обходить их стороной. Они не смущали меня, меня вообще ничего не смущало: ни отсутствующие у машины руки и ноги, ни подключенные к затылку шнуры диагностики, ни красный, едва не искрящийся диод. Я слышала его хриплое, рваное дыхание, что система адаптации выбрала, как наиболее оптимальный вариант в данной ситуации, все больше жалась к нему, отмечая карие закатывающиеся глаза, неразличимые мужские стоны. Я ведь сама захлебывалась в пропитывающих тело чувствах. Двигающиеся вверх-вниз женские бедра покрывались мурашками на каждое скольжение, некогда холодный и тихий подвал стал жарким и тесным. Мир вокруг нас словно сужался, не было ничего, кроме двоих на холодном хирургическом столе, что слегка поскрипывает от шелеста кабелей по металлической поверхности. Майлз, ФБР, ультиматумы – все осталось наверху, за закрытой в подвал дверью, и я благодарила за это вселенную, все быстрее и быстрее двигаясь на прижимающимся ко мне Конноре. Не прошло и пяти минут, как андроид уже выработал свои собственные привычки, нетерпеливо, но все еще неумело исследуя языком впадины у выступающих ключицах. Он изредка утыкался носом в женскую шею, его хриплые стоны смешивались с моими беспомощными всхлипами. Пусть девиант, отдавший последние полтора года жизни общему делу, умел гораздо больше благодаря опыту и установкам. С Коннором все равно было лучше. С Коннором было великолепно до щебечущих в груди тропических птичек, подгоняющих скорый финал в человеческом организме, что уже на протяжении нескольких дней мечтает только об одном – прикоснуться, стать ближе, согреть своим теплом.

Мне хотелось говорить ему о том, как сильно он мне нужен. Как сильно я нуждаюсь в том, чтобы чувствовать его вот так близко каждый день, но я молчала, ощущая, как вместе с нарастающим в теле наслаждением по сосудам бежит отчаяние от скорого прощания. Не время портить столь изумительный момент… не время заставлять RK800, что в первый и в последний раз чувствует себя по-настоящему нужным, ввергаться в боль от ощущения своей ненужности. Коннор рефлекторно пытался прижиматься ко мне сильнее, его система напрочь забыла о недостающих конечностях, и все его неловкие движения плечами говорили о потребности охотника согреться человеческим теплом. Я прижимала его к себе за спину, старалась двигаться быстрее в сладком предчувствии дурманящих мозг вспышек внизу живота. Это было так странно… любить друг друга посреди подвала, под светом ярких ламп, на ледяном столе. И еще страннее было видеть красный броский цвет на вике «стабильной» машины, получая от его вида самое настоящее удовольствие.

Искусственное тепло Коннора было похлеще, чем самый забористый алкоголь. Я пьянела на глазах, двигаясь все быстрее и порывистей, зарываясь пальцами в его волосы, покрывая поцелуями его лицо. Уже летала где-то в облаках, покрываясь волнами бесстыдных мурашек, и ни разу не жалела об этом недолгом времени раскрепощения своей души. Рассказы об аварии, о заключении в тюрьме, в нарушенном правиле не лезть в чужую память – все это был своеобразный путь к возможности познать RK800 не со стороны систем и программ, но со стороны его истинности. И пусть он убежден в своей «правильности». Наплевать. Я слышу срывающиеся с его губ мужские стоны, вижу, как вздрагивают черные ресницы покрытых дымом карих глаз, как сильно он старается прижаться к моей груди в поисках упоительного тепла женского тела. Я знаю, кто он такой. Но теперь не знаю, кто я сама.

Недавние тихие всхлипывания превратились в откровенные вскрики, когда наслаждение начало накатывать водопадом. Спина выгибалась в инстинктивной попытке вобрать в себя как можно больше удовольствия, и это позволяло машине полноценно покрывать меня нетерпеливыми поцелуями. Сознание постепенно приходило в себя, вдоволь налетавшись среди звезд. Оно вернулось в потряхивающее от пережитого тело, при этом стараясь еще немного побыть там, в тумане наслаждения. Ведь стоит тому развеяться, и многоточие в конце истории превратится в уверенную точку. Этого мне хотелось сейчас меньше всего.

Испарина покрывала мою кожу, меня и впрямь трясло так, словно это были не двадцать минут секса, а пятичасовой марафон по серпантину. Коннор прижимался к моей груди, все еще прерывисто дыша и вслушиваясь в учащенное биение взбешенного сердца. И вроде бы так хорошо, вроде бы по сосудам до сих пор бежит горячая кровь, но… стоит мне кинуть блеклый взгляд в сторону компьютера, и подвал вдруг становится холодным, а вселенная – жестокой. Осознание скорых действий вернуло пустоту в груди. На глаза начали наворачиваться слезы.

Зажмурив веки и горестно подавив комок в горле, я выпуталась из плена мужского тела, продолжая прижимать к себе Коннора за спину. Мне не хотелось смотреть ему в глаза даже не по причине стыда от случившегося. Я не стыдилась. Но по причине едкого чувства предательства, словно бы это он последние полтора года проходил со мной через ад и рай. И вот, я незаметно для еще не пришедшей в себя машины стараюсь дотянуться левой рукой до дурацкой сенсорной кнопки подтверждения.

Андроид заметил это движение. Резко, но мягко отдернувшись, Коннор с тревогой посмотрел на тянущуюся в сторону компьютера руку, после чего с еще большей тревогой вернул свой затравленный взор на мое лицо. Всем своим видом он просил не делать, возможно, самую главную ошибку в жизни, но конец нашего знакомства был предопределен с момента покупки. Я лишь могла отвечать ему молящим прощения взглядом каре-зеленых глаз, с которых градом текли слезы, игнорирующие все еще живущее в теле тепло от произошедшей близости.

– Дженнифер, прошу тебя, не делай этого… – тараторил мягкий мужской голос, обладатель которого стремительно перебегал по моему лицу испуганным взглядом. – Пожалуйста…

– Прости, Коннор… прости меня…

Рука как назло нашла кнопку и ударила ровно в цель. Коннор, внезапно потупив взор и сменив красный диод на желтый, безучастно склонил голову. Бегунок удаления на экране достиг предела в считанные секунды, после чего диод стал тусклым, голубым. Память была стерта. RK800 отключился, пронзая мою грудь бездумным взором пустых глаз.

Сдавленные рыдания вырывались из меня наружу вместе с потоками соленых слез. Сжимаясь в комок, я, кое-как вернув белье машины в должный вид, сползла на холодный, бетонный пол. Тепла внутри больше не было. Только мрак от вырванного куска сердца, презрение к самой себе и ненависть на Майлза – того, кто и стал причиной душевной боли.

Да, я ненавидела его. Всем своим сердцем, всей душой ненавидела, проклинала и злилась, судорожно задыхаясь в приступе аритмии на полу. Недавние от наслаждения потряхивания превратились в откровенную дрожь мышц, не получающих должную порцию кислорода. Как бы я не злилась на Майлза, мысленно осыпая его всеми оскорблениями мира, единственным, кто был во всем этом виноват – я сама.

Нельзя было выкупать RK800! Нельзя было уточнять у него подробности встречи со Златко, нельзя было лезть в его память и рассказывать о своем прошлом! Нельзя было прикасаться к нему… и теперь, благодаря всем моим ошибкам, я сижу на коленях на полу, ощущая могильный холод в душе. Вскоре всхлипы сменятся смирением, но ненависть к себе и девианту еще долго не сможет покинуть сердце. А пока я, не видя ничего перед собой, вялыми движениями надевала платье и буквально ползла наверх, подальше отсюда, цепляясь за стены.

Время утекало незаметно. Самое сложное было позади, казалось мне… глупая. Сложнее было не прощаться, сложнее оказалось собираться в дорогу после утраты львиной доли души. Я кое-как складывала какие-то вещи, даже не осознавая, беру ли я нужное или просто на инерции хватаю все подряд, лишь бы занять руки каким-то делом. Единственное, что было уложено осознанно – ноутбук. Мельком подумала об оставленной в подвале флэш-карте с кодировками и памятью, но страх увидеть Коннора не давал вернуться за важной вещью. Потому я решила забрать ее перед самой поездкой. На большее мой потускневший рассудок не был способен.

За окном начинало темнеть, когда я, все еще потряхиваясь от мрака в груди, кое-как разогрела себе еду. Увы, но первый кусок отбивной едва был проглочен. Второй и вовсе встал поперек горла. Третий был выблеван. Я не могла есть. Просто не могла. Мысли нагло лезли обратно в подвал, возвращая к оставшемуся сидеть «очищенному» Коннору, и как бы я не старалась отбросить все размышления на задний план – не получалось. Я вообще ничего больше не могла. Даже сопротивляться нарастающей ненависти к девианту, что вот-вот вернется домой.

Пурга на улице усилилась, и когда входная дверь хлопнула, я едва не подскочила на месте, затравленная и ушедшая в себя.

– Документы у меня, – беспечный тон Майлза, что старательно пытался стряхнуть снег перед зеркалом, вызвал во мне приступ отвращения. Смотреть на машину я не стала, не сводя взора с полной тарелки перед собой. – Ехать до места два часа, так что в восемь вечера мы должны покинуть дом.

То ли он не замечал моего отчуждения, то ли просто не желал его замечать – девиант как ни в чем не бывало прошел на кухню, стаскивая куртку и кепку. Все его движения игнорировались мной, старательно делающей занятой в еде вид. Если, конечно, ковыряния вилкой в отбивной можно назвать занятостью.

– Дженнифер, ты…

– Я очистила его память, – не желая слушать голос Майлза, я оборвала его речь жестким тоном.

Девиант некоторое время стоял передо мной, не шелохнувшись, глядя сверху вниз. Что у него происходит в голове впервые за долгое время не волновало. Хватит. Мне бы со своими мыслями и злостью на друга разобраться.

Послышался сдавленный, обреченный смешок, придавший теплому мужскому голосу усталость:

– Все-таки влюбилась…

– Я сделала свой выбор. И к твоему счастью, он не в пользу того, кого я знаю всего пять дней, – я холодно смотрела в голубые глаза Майлза, который виновато хмурился с каждым моим словом. Уверена, утренние слова о том, кто и кого бросает надолго засели в его голове, заставляя жалеть о поставленном передо мной нечестном выборе. – В отличие от некоторых я не собираюсь бросать близкого, поджав хвост. Чего теперь ты еще от меня хочешь?

Столько злости в моем голосе не было даже когда девиант раз за разом предлагал влезть в систему ФБР самостоятельно. Майлз открывал и закрывал рот в надежде, что найдет нужные слова. Но он понимал – таких слов нельзя найти. Их просто не существует.

Вернувшись к тарелке, я блекло посмотрела на все это время работающий телевизор. Часы показывали начало пятого, а значит, в запасе было три часа. С учетом сложенных вещей это целое море времени. Следовало бы подумать, куда девать RK800, чья полупустая оболочка теперь вызывала у меня ассоциации со смертью. Смертью собственной совести и души.

– Помнишь, я дал тебе карту с тремя фрагментами памяти.

Удрученное напоминание Майлза о забытом видео вынудили меня на некоторое время забыть о злости. Растерявшись, я посмотрела на машину снизу вверх. С полгода назад я бы многое отдала, чтобы услышать от друга пояснения на тему его нежелания воспользоваться возможностью, сбежав в открытую дверь подпольного секс-клуба прямо под дождь. Сейчас взыграл обычный элемент неожиданности, ведь злость полностью вытеснила все переживания на тему прошлого девианта.

– Там, где ты стоял напротив открытой двери? – пояснила я после секундного молчания.

– Верно, – услышав мой не такой злобный голос, Майлз ощутил прилив уверенности, усевшись напротив. Он выждал некоторую паузу, собираясь с мыслями, однако едва открыл рот, как тишину дома пронзил стук в дверь.

Мы оба подскочили, словно ужаленные. Окна на первом этаже всегда были зашторены, и только позже я поняла, как сильно спасло нас это. Переглянувшись с таким же встревоженным девиантом, мы не спешили открывать дверь. Сидели в оцепенении, словно дожидаясь повторного стука, уповая на «авось показалось». Увы. Стук повторился. И в этот раз он был дополнен грубым, приглушенным голосом, доносящимся рядом с приоткрытым на проветривание окном.

– Мэм, будьте добры. Откройте, это полиция.

Сердце бухнуло в пятки. Внутри все съеживалось, казалось, кровь сейчас окончательно остынет и образует тромбы прямо в сердце. И это было бы неплохое решение проблемы: умереть в результате инфаркта здесь, за столом. Но я лишь могла мечтать о смерти, уже представляя, как цепляются на руках холодные наручники, как Майлза пристреливают на заднем дворе. Как ушедшего в себя Коннора вытаскивают из подвала…

Я не могла встать. Но и сидеть тоже не могла. И потому, подбадриваемая тревожным взором вскочившего с места Майлза, медленно подошла к двери, заглянув в глазок…

========== Побег ==========

Люди за дверью терпеливо ждали. Неуверенно брошенное «Пять минут! Я не одета!» дало немного времени на молниеносную кооперацию действий. Майлз нашелся быстро: прихватив оставленную верхнюю одежду, андроид пулей скрылся в подвале, заперев за собой дверь. Даже если кто-то и будет из патрульных ломиться вниз, одного оправдания «я потеряла ключи» будет достаточно, чтобы оградить машины от ареста и последующего уничтожения.

Как только дверь захлопнулась, я встала напротив входной двери, сжимая кулаки. Сердце билось о грудную клетку совсем как несколько часов назад рядом с Коннором, вот только сейчас это было поистине жуткое чувство, полное страха и могильного холода.

– Все нормально, – собственный успокаивающий шепот помогал вплоть до того момента, как раздался повторный, менее терпеливый стук. Вздрогнув от этого звука, я несмело подошла к двери, стараясь унять внутреннюю дрожь.

– Добрый день, мэм, – с притворной учтивостью отозвался офицер в черной дутой куртке с золотыми офицерскими нашивками. Козырек его черной фуражки припорошило снегом, чуть полноватое лицо обрамляли густые усы и небрежная щетина. Если его лицо я могла разглядеть, то двух стоящих позади солдат в белой униформе нельзя идентифицировать, как людей. Боевые осанки, ружья в руках, отсутствие каких-либо эмоций на губах – единственного, что можно увидеть под тяжелым шлемом. – Мы осматриваем дома в поисках андроидов для изъятия и перенаправления в утилизирующие центры. У вас в доме присутствуют машины?

Я не сразу осознала все, что сейчас сказал скрипучий, но терпеливый голос. Хмурилась, в немом вопросе приоткрыла губы. Господи… всего лишь ищут роботов… а я-то как уже испугалась! Пятки Майлза так и сверкали, едва из-за двери послышалось слово «полиция».

– Мы можем войти? – не дождавшись от меня ответа, мужчина махнул стеклянным планшетом в сторону двери. Мысленно упрекнув себя за тормознутость, я торопливо отошла в сторону, давая офицерам пройти. Вскоре мы стояли посреди широкой гостиной, игнорируя болтающий телевизор.

– Как видите, машин нет, – легкое пожатие плечами должно было придать уверенности спокойному голосу. И стоит отметить, что его оно и придало.

Солдаты стояли неподвижно, ожидая указаний, в то время как сам офицер, набирая мой адрес в базе данных, мельком осматривал доступные ему стены и углы. Он на мгновение задержался на моем красном платье, что не сочетались с зелеными домашними уггами, однако сделал это безэмоционально, словно бы стараясь отметить странности в моем поведении. Почувствовав себя неловко, я незаметно потянула излишне короткий подол вниз, словно бы его вид мог рассказать патрульному о недавнем сексе с андроидом в стенах подвала.

– Миссис Харди, я полагаю? – офицер выудил нужную информацию в базе данных по адресу, теперь чувствуя себя менее скованно. Ответом ему стал решительный кивок. – Я вижу, у вас мужская куртка висит в прихожей…

Твою мать… весенняя ветровка…

–…но в базе числитесь вы одни по этому адресу, – я знала, это проверка. В любом другом случае офицер бы просто оглядел комнату, перекинулся парой вежливых фраз и отправился восвояси, но его база наверняка твердила о моих прошлых связях с «Киберлайф». Придется вынести некоторые издевательства. – Вы с кем-то проживаете?

– Может, мне уже и тридцать два года, – я постаралась придать себе слегка оскорбленный вид, приподняв подбородок и сложив руки на груди. Офицер довольно хмыкнул. – Но все-таки я считаю, что вполне могу рассчитывать на внимание мужчин.

– Я не хотел оскорблять, прошу прощения за бестактность, – тут же поправился мужчина.

Все еще тыкая в свой планшет, офицер обошел гостиную, как бы невзначай заглядывая в коридоры. Оба солдата в белой экипировке были так неподвижны, что напрочь слились в моем сознании с бежевыми стенами. Удивлена столь филигранной солдатской выдержке.

– Надеюсь, я вас не побеспокоил, – подойдя к столу на кухне, офицер мельком глянул на оставленный недоеденным ужин.

– Не скажу, что побеспокоили, но тревоги добавили знатно, – чем больше правды, тем правдоподобнее. Послышался легкий шелест дутой куртки офицера. Ему становилось жарко, снег на козырьке и плечах оттаял.

– Ну, учитывая вашу биографию, я не удивлен это услышать, – он не сводил взора с планшета, при этом вновь возвращаясь ко мне. Его слова больно зацепили, заставив сердце участить пульс. – Я бы сильно переживал, если бы в такой ситуации не мог покинуть город.

– Оставьте свои сожаления при себе, пожалуйста, – я пыталась говорить спокойно, хотя больше была похожа на гремучую змею. – Я вполне могу справиться, не покидая город.

Офицер усмехнулся, глянув на меня из-под козырька. Несмотря на жару в гостиной меня словно окатывало ледяным водопадом. До того страх смешивался со злобой, что, кажется, Майлз наверняка с собой в дорогу возьмет всю аптечку.

Вспомнив о друге, я обеспокоенно покосилась на закрытую дверь. Испуг сковывал тело, но в большей степени из-за ощущения близкой опасности я почувствовала себя отвратительно. Каждый миг мог стать конечным, и девиант, близкий друг, соратник последним от меня мог услышать упреки и претензии к поставленному ультиматуму. Нет. Так точно нельзя.

***

Майлз стоял на третьей нижней ступеньке подвала, вздернув голову вверх. Слуховые сенсоры воспринимали каждый звук, доносящийся из-за двери, но не в страхе услышать скрип дверных, металлических петель. Он боялся услышать умоляющий не арестовывать и не убивать женский голос, который за последние несколько дней стал намного роднее, чем за предыдущие полтора года. Его впитавшие бионическую кожу руки сжимались в кулаки, уверен, будь у него диод, и он бы горел красным при ухваченных из разговора Джен и офицера словах:

«…учитывая вашу биографию…»

Так больше нельзя. Дженнифер была права. Скрываться в других странах, будучи официальным преступником, не просто опасно, это глупо. Майлз всячески старался найти выход из положения, не раз задумывался над возможностями покинуть город, и вот, казалось бы, отличный шанс! Он ухватился за него, как за соломинку! Вышел на перевозчика, скопил нужную сумму, и даже больше! Он успел сегодня получить все документы и опустошить счета Дженнифер, чтобы сразу кинуться в поездку, не отвлекаясь на подобные вещи! Но чем ближе было время отъезда, тем сильнее девиант сомневался в своем решении. Это был риск… смертельный риск. И если собой Майлз рисковал без всякого страха, то рисковать своим человеком ему все претило.

Хмурясь от потока хаотичных мыслей, Майлз медленно подошел к отключенному RK800 на столе. Андроид застыл в сидячем положении, его плечи словно осунулись, диод блекло отливал мерным голубым цветом. Девиант рассматривал каждую черту его лица, изучал испытывающим взором родинки, имитацию выступающих вен, проступающие мелкие волосы темного оттенка на шее чуть ниже затылка. Это было даже странно… пару дней назад он ненавидел машину, как же он желал поскорее избавиться от нее! Выудить все нужное и бросить посреди дороги, оставляя в прошлом, как и этот ставший ему родным дом! Но теперь он смотрит на его отупленный взгляд и испытывает острую неприязнь с примесью родства. Похоже, у Дженнифер была врожденная, но неосознанная способность ломать стойкие программные рамки и сводить с ума машины.

– Чем ты лучше… – не понимая собственных слов, бормотал Майлз.

Может, он и впрямь лучше. А может, это то, что люди называют «предопределенностью», при которой не осознавая своих действий тянешься к кому-то конкретному без какой-либо на то причины. Но сейчас Майлз, укладывая Коннора обратно на стол и плавно разгибая его застывшие «тазобедренные» сгибатели, не думал о чувствах, царящих в Дженнифер. Его мысли занимал андроид RK800, которому, судя по реакции Джен на поездку, определенно можно было доверить жизнь одного значимого человека.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем девиант повернулся к компьютеру и одним прикосновением руки вывел его из режима ожидания. Процессор разразился тихим гулом, выводя на экран запрос о начале диагностики. Отклонив его, Майлз начал лихорадочно соображать, как обратить время вспять.

Ну же, Джен… ты не могла вот так просто его зачистить… ты слишком сентиментальная для этого…

Файлы памяти нашлись довольно быстро. Майлз одним касанием белых пальцев к клавиатуре в считанные секунды просмотрел содержимое процессора, но ничего не нашел. Лишь взглянув на торчащую красную флэшку, девиант с совершенно спокойным выражением лица обнаружил нужные данные и тут же потребовал от процессора немедленной загрузки в RK800. Диод Коннора блеснул желтым цветом, после чего сам андроид медленно заморгал застекленевшими глазами.

– Что… что происходит… – он говорил так тихо, словно бы боролся с ворохом хаотичным мыслей. Так оно и было.

Майлз, вернувшись к столу с холодным выражением лица, терпеливо ожидал, когда все файлы уложатся в голове собрата, и тот сможет посмотреть на девианта осознанным взором.

Ждать пришлось недолго. Коннор обеспокоенно посмотрел в суровые голубые глаза, пытаясь найти в них причину всплывающих ошибок памяти.

– Майлз?.. Что произошло?.. – андроид точно и не вспоминал недавнюю перепалку с PL600, говоря тревожно и умоляюще. – У меня недостает фрагментов памяти…

Майлз не отвечал. Вместо этого молчаливый девиант, не глядя, вновь вернул белые пальцы на сенсорную клавиатуру и продолжил загрузку данных. Желтый диод Коннора сменился красным. Андроид хотел было подняться, но в потоке передающейся информации потерялся, жмурясь и быстро хлопая ресницами.

– Что… что ты делаешь… зачем это…

Передача данных прошла успешно. Получив подтверждение от системы об успешном копировании, девиант убрал руку. Звук шкрябающих кабелей мог бы напрячь своей раздражительностью, но сейчас Майлз старательно собирался с мыслями в попытке найти наиболее подходящие слова для изъяснения ситуации. Он не знал, оповещала ли Дженнифер RK800 о планах отъезда. Ему было невдомек, чем закончился последний разговор, да и о чем вообще они разговаривали на протяжении нескольких дней. Майлз мог только прокручивать слова техника о странностях в системах RK800, и потому, немного поразмыслив, андроид говорит всего несколько фраз холодным голосом.

Коннор, замерев в недоумении от полученных данных, нахмурился, неосознанно отдавая системе распоряжение о частом дыхании.

Ошибка памяти

***

Страх отпускает. Не сразу, постепенно. Совсем как тьма расступается перед открытыми глазами, когда оказываешься в, казалось бы, совершенно темной комнате, где на деле единственным источником света являются звезды в окне. Если с появлением офицеров в доме я чувствовала себя неуверенно, то теперь спокойно переступала с ноги на ногу, окидывала «гостей» усталым взглядом, отвечала на вопросы спокойным голосом. Пухловатые щеки патрульного налились румянцем от излишне теплой одежды для моей гостиной. Двое солдат так и стояли у входа по обеим сторонам от входной двери. Выглядели они, словно стражи, готовые отрезать преступнику путь к спасению.

– Что ж, уверен, вы и сами в курсе комендантского времени, – мужчина что-то пометил в своем планшете. Видимо, ставил галочку «проверено» напротив адреса в длинном списке. – Не рекомендую вам покидать дом, раз выезд из города вам воспрещен.

– Спасибо, что еще раз напомнили, офицер, – беззлобно, но чуть оскорблено отозвалась я на очередное упоминание моей биографии. – Что бы я без вас делала.

Патрульный по-свойски усмехнулся. В отличие от меня, что поначалу в собственном доме ощущающей себя дискомфортно, он чувствовал себя хозяином при любом раскладе. Я бы тоже вела себя собственнически, будь у меня значок на поясе и табельное оружие в кобуре.

Дверь отворилась, впуская в дом ветер с горстями снега. Вечерние сумерки давно превратились в ночь, и теперь снежинки ярко выделялись в свете крылечных ламп, осыпая искусственные пальмовые кустарники у входа. Патрульные медленно покинули дом, однако офицер, запнувшись на мгновение, обернулся ко мне полу-боком, вынудив меня застыть в ожидании с уложенными пальцами на ручку двери.

– Будьте осторожны, мэм.

Его улыбка была спокойной, учтивой, и вроде бы я должна видеть в нем опасность и угрозу, но вместо этого почувствовала облегчение. Эти ружья пришли не по мою душу. Окончательное понимание того, что патрульные просто выполняют предписанную работу, пришло только когда дверь захлопнулась, разорвав ледяной поток воздуха. Постояв минуту у двери и прислушиваясь к каждому звуку, я несмелыми шагами двинулась прочь по коридору спиной вперед. Вскоре сама уже тихо стучала по запертой изнутри на щеколду двери в подвал.

– Майлз, – шепот доносился не из горла, а прямиком из груди. Даже не знаю, зачем шептала, почему-то казалось, что любой громкий звук привлечет назад уже далеко ушедших офицеров. – Майлз, открывай!

Дверь отворилась лишь спустя минуту другую. Нетерпение постепенно начало преобразовываться в раздражение, а последнее – в непреодолимый страх. Почему он не открывает?.. почему не стоит все это время у двери, вслушиваясь в происходящее?

Из глубины подвала послышались торопливые шаги. Я лишь на мгновение успела задаться вопросом, зачем девиант спускался вниз, как вдруг щеколда скрипнула, и андроид, тревожно посматривая по сторонам, медленно распахнул дверь. Былое облегчение в душе сменилось волнением. Взгляд у Майлза был перепуганным, но далеко не от того, что в доме только что побывали вестники возможной смерти.

– Что?.. – с замиранием в сердце, прохрипела я.

Девиант, словно сконфуженный, неопределенно показал указательным пальцем себе за плечо. Его тревога, точно вирус, передавалась по воздуху, въедаясь в кожу и покрывая ее мурашками.

– Что?! – уже едва ли не прикрикивая, обрушила я на Майлза все свое нетерпение.

– У него там… диод красным горит…

Последние слова доносились в спину. Забыв о чуть вздернутом платье, я впопыхах проскочила между Майлзом и дверным косяком в подвал, едва ли не кубарем полетев. Смысла в моем страхе не было, ведь Коннор теперь все равно что заводная игрушка – не имеет памяти и эмоций, только заводские установки и цель. Однако «красный диод у отключенной машины» звучит как минимум странно, не хватало только взрыва в доме из-за поломки системы и немедленного самоуничтожения.

Последняя ступенька едва не стала решающей для собственных зубов. Застав Коннора лежащим с хлопающими глазами и со вполне себе терпеливым желтым диодом, я зацепилась уггой за щиколотку, но вовремя успела ухватиться о стоящий пустой стол. RK800, приподняв голову на источник шума, обеспокоено нахмурился.

– Какого черта… – во вдруг воцарившейся тишине собственный голос прозвучал, как воздушная сирена под мирным небом. Ни черта не понимая, я слепо обошла пустой стол, мельком заметила бегунок загруженных файлов памяти и еще какой-то чепухи на экране компьютера. – Почему ты включен?..

– Что происходит? – вновь и вновь звучал вопрос в тишине холодного подвала. Коннор смотрел на меня не менее испугано, чем я на него, однако в его взгляде в довесок ко всему читались еще и потерянность с пронзающим насквозь удивлением. – Где Майлз?

– Что он загрузил в тебя? – вопросы андроида были проигнорированы. Мне не было стыдно смотреть ему в глаза, не было стыдно говорить с ним. Пусть между нами было куда больше, чем «техник – машина», однако загруженные файлы памяти были лишены последних фрагментов. Даже представить сложно, на что придется пойти системе, чтобы вернуть их обратно. – Что он загрузил в тебя, Коннор?!

Я судорожно цеплялась руками в схваченный с компьютерного стола телефон, впиваясь в Коннора испуганным взором, полного отчаяния. Андроид точно специально растягивал напряжение, сам того не осознавая. Молчание начинало нарастать с душераздирающей силой, и едва машина вновь открыла рот, я, еле осознавая его слова, от перенапряжения на ватных ногах вцепилась в стол.

– Данные, – спасибо, мистер Очевидность, это я и без тебя знаю! – Координаты…