Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"

Автор книги: Hell.ena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Черт.. я боюсь.. – шептал парень сам себе, а потом, крепче стиснув пальцами шапочку для плавания, растрепал потяжелевшие черно-белые дреды на плечах.

Сделав несколько тяжелых и словно обреченных вдохов и выдохов, он все же шагнул в просторный зал с бассейном.

– Теперь спускаемся в воду и продолжаем разминку, – громко говорил своим ученикам Каулитц, стоящий к нему спиной, а у Билла в этот момент словно остановилось сердце, освободившись от всех эмоций и отдав свое тело и каждую клеточку себя медленно разрушающему его оцепенению.

– Герр Каулитц! – собрав волю в кулак, нарочито громко и звонко произнес уже на несколько тонов побледневший от волнения брюнет, а ничего не подозревающий Том оглянулся. – Я – Билл Лауфер, Ваш новый ученик.

========== Глава восьмая ==========

Обернувшийся Том был напрочь поражен до глубины души. Его обескураженный взгляд замер на обнаженном торсе юноши, как две капли воды похожего на его маленькую искусительницу: те же черно-белые волосы, лежащие на хрупких бледных плечах, стройная фигура, ярко накрашенные лукавые, но сейчас несколько смятенные глаза, ровный аккуратный нос, пухлые губы..

Ошеломленный мужчина просто не мог поверить своим глазам, которые, вероятно, его бессовестно обманывали в этот момент, равно как и его уши, которые уловили слишком уж знакомую фамилию и, должно быть, специально исказили ее. А в голове теперь набатом били слова, сказанные звонким, уверенным мальчишеским голосом: «Билл Лауфер».

– О-о, кто к нам пожаловал, – радостно раздавалось со всех сторон вперемешку с приветственным свистом и окликами брюнета, который сейчас в упор смотрел только на тренера, слегка склонив голову, а его пальцы нещадно тряслись от жестокого волнения и растерянности.

Томас по-прежнему шокированно молчал, не отводя взгляда от Лауфера, раскрывшего перед ним все свои карты и тело, и осознание произошедшего словно камнем ударило его по голове, к сожалению, не отключив этим ударом и его сознание, чтобы не было так чудовищно сложно воспринимать поступающую информацию.

– П..проходи, – едва взяв себя в руки, хрипло проговорил Каулитц, снова рассмотрев полураздетого мальчика с ног до головы, на котором были надеты лишь черные обтягивающие плавки-боксеры, в руке тот по-прежнему держал такую же черную шапочку, а на шее повисли очки для плавания.

Том в своем не отпускающем конфузе даже забыл предложить новичку отметиться в журнале посещения, в котором имени парня до сих пор не было, хоть фрау Берг и предупреждала, что в его группах новое пополнение: две девочки – в младшую и парень – в старшую, но привыкший к таким порядкам тренер на это должного внимания не обратил.

«Этого не может быть!», испуганно и волнительно вопил разум мужчины, который насилу смог развернуться к своим ученикам и постараться перевести дыхание. Оно словно остановилось в одночасье, когда страшное понимание и недоумение ошарашили бедного тренера, мгновенно разучившегося говорить, и каждая мысль в его голове с превеликим трудом обретала словесную оболочку.

– Кто продолжит разминку? – спросил растерянный герр Каулитц, чье нескрываемое оцепенение все же заметили слишком внимательные девушки, следящие буквально за каждым его жестом и словом.

Тогда они и решили, что популярный в своих кругах Лауфер произвел такое сильное впечатление даже на обожаемого ими тренера, что тот мгновенно обомлел.

– Давайте я! – тут же с небывалым энтузиазмом вызвался Мертен Гесс, так же, как и Каулитц, совершенно не ожидавший появления своей прекрасной куколки в этом зале, и теперь он решил продолжать установление новых контактов, но уже с более жесткой позиции.

Получив в ответ разрешающий кивок, парень ловко выбрался из бассейна и впился своим жарким взглядом в подошедшего на негнущихся ногах Билла, опасливо и нервно поглядывающего в сторону своего убитого правдой, удаляющегося в противоположную часть зала садовника. Том, не глядя никуда более, кроме своих ног, словно на автопилоте добрался до своего рабочего стола и с эхом грохнулся на стул, продолжая смотреть в одну точку, в то время как в голове у него пролетали все воспоминания за ближайшие дни, которые только и успели случиться в саду Лауферов. Он безумно боялся признать лишь одну мысль, что это именно его нимфа оказалась женственным парнем, а не девушкой, а то, что он, ослепленный своими глупыми чувствами, умудрился влюбиться так, что не видел буквально очевидного, Тома сразило окончательно.

Не вытерпев, мужчина спустя какое-то время снова поднял предательский взгляд на противоположную стену, где Мертен показывал новому ученику, как делать разминку на суше, и попутно командовал теми, кто уже был в воде. Лауфер же постоянно поглядывал в сторону Каулитца, и Том своим не поддающимся описанию взглядом смотрел на него в ответ.

Мужчину переполняло неуемное непонимание, ступор, гнев и сильнейшая растерянность, и стоило ему только вспомнить, что он страстно и охотно целовал этого мальчишку и совсем недавно довольно грубо поимел в рот в цветущей беседке, Томас, изнеможенно простонав, зарылся пальцами в слегка растрепавшиеся из пучка каштановые волосы и уткнулся локтями в столешницу.

– Какой кошмар, – выдохнул Каулитц, нервно облизывая губы и глядя, как полуобнаженный брюнет, теперь уже опираясь на локти, на полу выполняет упражнение и, имитируя процесс плавания, перебирает длинными прямыми стройными ногами, которые раньше мужчина с таким пылким вожделением представлял на своих плечах. – Я же.. черт возьми! – продолжал негодовать он, мучаясь и упрямо не решаясь во все это поверить, а в это время Билл уже весь извелся, видя, в какой неописуемый шок был повергнут его садовник.

Радовало его лишь то, что фееричного скандала так пока и не было, и Том не разнес его по полной программе за обман, который совсем недавно раскрылся, так что со своей стратегией юноша, скорее всего, угадал в точном попадании.

– А теперь, крошка, прыгай в воду, – закончив разминку, с ухмылкой проговорил Мертен, уже в н-ный раз попытавшийся хоть как-то прикоснуться к до неприличия красивому Лауферу, придержать или ненавязчиво погладить.

А нервный Билл уже устал делать ему замечания и шипеть, чтобы тот отстал, из-за чего выглядывающие из бассейна любопытные женские головы противно хихикали и с интересом следили за открывшейся картиной.

– Иди к черту, – огрызнулся Лауфер и, слабо пихнув Гесса в плечо, с огромным трудом упрятал свои необычные волосы под ужасно тугую шапочку, которую даже не примерял в магазине.

Он осмотрел дорожки и все же выбрал ту, на которой на тот момент было меньше всего людей. Это-то и стало его роковой ошибкой, поскольку его временный и не в меру навязчивый тренер тут же устремился за ним с намерением продолжать начатый штурм.

Том, видя, что разминка, к сожалению, окончена, неохотно поднялся со своего места и, уже на некоторую долю успокоившись, подошел ближе к своим ученикам, через силу стараясь натянуть на лицо безмятежность и равнодушие к своим личным проблемам и ошеломляющим открытиям. Он думал, что сойдет с ума в единую секунду, а разгоняющие кровь до бешеных скоростей воспоминания о том, что он творил такие непростительные вещи с мальчишкой, к тому же еще и несовершеннолетним, с силой подкашивали ноги. Но мужчина держался, стараясь гнать восвояси мысли о том, что это безобразие ему страшно понравилось и странным образом нравилось до сих пор.

– Косметику надо смывать в душе. Вылазь из воды, – обращаясь персонально к Лауферу, Каулитц впился в его лицо нечитаемым взглядом и все еще тщетно надеялся разувериться в недавней правде, которая точила мужчину изнутри, больно царапая и раздирая его голову и сердце.

– Нет, – тут же категорично ответил ученик, снова дернувшись, когда почувствовал на своей талии под водой чересчур наглую руку Мертена. – Не трогай меня! – недовольно шикнул он сквозь зубы, надеясь, что никто из посторонних не услышит, а тренер заговорил снова:

– Быстро из воды, я сказал! – переходя на строгость, из-за которой его бесконечное негодование и даже гнев грозились вылиться на своего виновника, но слегка стушевавшийся Билл, снова развернувшись, вдруг обеими руками толкнул Гесса в грудь, чтобы тот сократил дистанцию. – И прекрати толкаться!

– Да он же..

– Иди, отмывайся. Я жду, – грозно и непоколебимо проговорил Том, которому, с одной стороны, хотелось задать тысячу интересующих вопросов этому малолетнему аферисту, а с другой – какая-то его часть по-прежнему видела в хрупком, утонченном и не по-мужски красивом юноше свою возлюбленную нимфу, плескающуюся в райском бассейне.

– У меня все водостойкое, я не смогу, – снова направляя на Томаса упрямый и несколько затравленный взгляд, ответил Лауфер, и Каулитц, выдержав его с превеликими усилиями, все же уступил, стиснув зубы.

Боясь сорваться на ученике, он лишь перевел тему, якобы теряя интерес к новоприбывшему возмутителю личного и общественного спокойствия:

– Кто сегодня готов сдавать зачет по пройденному? – осматривая всех остальных присутствующих, говорил он, а в груди все кипело, хотелось рвать и метать, схватить этого мальчишку и крепко сжать пальцы на его тонкой соблазнительной и, вероятно, сладко пахнущей шее, но все эти порывы молодой тренер всячески глушил глубоко в себе.

Юные пловцы, посомневавшись, все же выделили нескольких претендентов, и парни принялись снимать разделители дорожек, освобождая больше пространства. А Томас, взяв стул, поставил его у стены и уселся, готовясь наблюдать за ребятами, выполняющими упражнения.

– Сдаем кроль на спине и на груди, с разворотами. Плывем от ограничительной линии, разворачиваемся одним из способов и обратно.

– А можно дальше ограничительной плыть? – громко спросил Мертен, мельком глянув на тренера и возвращая все свое внимание к по-прежнему находящемуся рядом Лауферу, который уже был готов в любой момент выйти из себя из-за этого навязчивого парня и его постоянных касаний.

– Да, только тем, кто дыхание брать умеет, – намекая на девушек, у которых из урока в урок не получалось этому научиться, проговорил Каулитц.

Ведь отпускать учеников на глубину, достигающую шести метров, было довольно опасно, если не было уверенности в том, что они смогут преодолеть оставшееся расстояние без проблем. Хотя попытки подобным образом привлечь внимание привлекательного тренера все же совершались, после которых тот лишь ужасно ругался, а вовсе не утешал в своих объятиях девушек, которые рассчитывали, как минимум, на искусственное дыхание после случившегося.

– Кто первый?

Учащиеся принялись показывать Каулитцу свои умения, а Биллу лишь оставалось следить за процессом, чтобы посмотреть, чем вообще здесь следует заниматься, хоть пришел он сюда совершенно не за этим. Его проблема неизменно оставалась в подвешенном состоянии, а во время урока, как понял Лауфер, она так и не решится, к тому же желанный мужчина теперь всячески старался на него не смотреть.

– Билл, а ты как вообще надумал сюда ходить? Плавать-то умеешь? – спрашивал у него Гесс, который взволнованному и достаточно сонному юноше уже значительно опротивел, но хотя бы перестал его трогать и всячески лезть со своими руками, что безмерно радовало.

– Умею, – недовольно ответил он, снова переводя полный надежды взгляд на сурового Каулитца, который смотрел сейчас только на девушку, плывущую на спине и размахивающую руками, словно лопастями катера.

– Разминку нужно продолжить еще и в воде, я тебе покажу, – продолжал без конца говорить Мертен, которого, по мнению зевающего брюнета, и без того было слишком много на один квадратный метр, но деваться пока было некуда.

Привлекать лишнее внимание своего садовника он тоже не хотел, чтобы тот не подумал о нем окончательно плохо, а Том словно и не замечал, что Гесс откровенно пристает к Лауферу, бесстыдно щупая его голые ноги и ягодицы под водой.

– Упражнение «поплавок», делаешь, значит, глубокий вдох, – парень принялся показывать юноше все действия на собственном примере, – потом прижимаешь подбородок к груди, а затем и обе ноги и в таком положении зависаешь на несколько секунд, – Мертен выполнил все сказанные манипуляции, за которыми Билл следил лишь одним глазом и слушал его вполуха, поскольку ему сейчас было совершенно наплевать, что нужно делать.

Настроение напрочь испортилось, и изнуренному бессонной ночью организму хотелось спать, а не тратить последние силы в бассейне.

– ..а округлая спина остается на поверхности, – снова заговорил вернувшийся в вертикальное положение Гесс. – Пробуй.

– Что? – переспросил Лауфер, вздрогнувший от того, как широкоплечий брюнет взял его за руку и слегка потряс.

– Тренируй упражнение, тебе кучу всего догонять, а потом сдавать их. Это легко!

Пожав плечами и широко зевнув, Билл снял очки со своей шеи и хотел уже было их положить на бортик бассейна за ненадобностью, как услужливый и подхалимский Мертен тут же забрал их у него и, убедившись, что надевать их Билл действительно не хочет, отнес их уже сам.

После этого упражнения последовало новое, которое у Билла получалось уже хуже, и то, скорее, из-за усталости. И чтобы все выполнялось правильно, Гесс подсказывал, направлял его руки и ноги сам, от чего прикосновения случались снова и снова, и спустя какое-то время полного игнорирования со стороны своего любимого садовника, Билл раскис окончательно. Прогнозы были исключительно плачевными, и то, что Том даже не смотрел на него, хотя раньше практически все рабочее время отводил на эти любования, теперь лишало Лауфера последней надежды и оставляло все приятное и незабываемое лишь в прошлом.

Конечно, упавший духом брюнет и не замечал, что занятый своими раздумьями и принятием зачетов тренер все равно невольно поглядывал на сладкую парочку и видел практически каждое прикосновение Мертена к Биллу, и как тот хмурился при них. Однако все равно считал, что эта малолетняя развязная особа лишь успевает крутить шашни со всеми, с кем только можно, особенно с учетом того, что она позволяла делать с собой самому Каулитцу.

– Сука, ты уже достал меня! – вдруг истерично рявкнул Билл, не способный уже сдерживать свои нервы и гневные порывы, когда бесстыдный Мертен Гесс зашел в своих действиях намного дальше, чем обычно.

Голос Лауфера громким эхом отразился от плиточных стен большого зала, создавая неприятный гул, после чего юноша получил новое, пропитанное недовольством замечание:

– Прекратите шуметь! А ты, Гесс, перейди на третью дорожку и будешь зачет сейчас сдавать, – строго глядя на парней, проговорил Томас, которого беспощадно и словно против его воли уже съедала неумолимая ревность и нетерпение, хотя все его надежды и легкие ощущения пошли прахом еще в начале занятия, до окончания которого оставалось лишь пятнадцать минут.

– Свали уже от меня! – буркнул Билл старшекласснику, снова встретившись взглядом со своим возлюбленным садовником, который теперь стал для него совершенно недосягаемым.

Все же цена этой правды, с одной стороны, юношу хоть в какой-то степени, но устраивала: больше не существует той конкурентки, которая по его же плану смогла добиться взаимности от строптивого мужчины. Зато теперь всему пришел конец, и никакие отношения с Томом ему самому теперь уже ни при каких обстоятельствах не светят.

Когда Билл остался на своей дорожке в гордом одиночестве, он, равно как и взбудораженный Каулитц, смог вздохнуть наконец-то спокойно. Оттолкнувшись, он плавно заскользил по поверхности воды, вытянув перед собой сложенные руки, и красиво поплыл, перебирая ими так, как умел, создавая ногами легкие брызги. Свою неудачно подобранную шапочку он уже в очередной раз потерял, она постоянно сползала с его головы и слишком массивной для нее прически, и парню ее приходилось с трудом надевать снова.

Том же в это время явно смотрел уже не на сдающего зачет Мертена, который был сильным пловцом и многое уже умел делать, занимаясь обычно на уроках свободным плаванием в ластах, в то время как остальные бились над приобретением и оттачиванием навыков.

Тело Лауфера неимоверно утомилось за эту тренировку, он словно лишился всех своих сил одним разом, поэтому заплывать за ограничительную линию он все же не стал. Он остановился чуть за ней, там, где вода доставала ему до сосков, чтобы взять дыхание и плыть обратно, как вдруг на весь зал раздался его новый, но уже болезненный крик.

Задумавшийся и словно ничего не видящим, мечтательным взглядом смотрящий в сторону Билла Томас уже хотел было снова возмутиться, что нарушается равносильное библиотечному правило о тишине в бассейне, как очнулся и увидел большие круги на воде вокруг нимфы, созданные яростными бултыханиями. Вскоре и сам юноша оказался на поверхности, хрипло отплевываясь и морщась.

– В чем дело? – громко спросил тренер, вскочивший со стула, и приблизился к бортику бассейна, тут же всматриваясь в толщу воды и внимательно следя с противоположной стороны за тем, как ученик, странно покачиваясь и кашляя, медленно бредет поперек дорожек пешком.

Он отчаянно хватался за разноцветные разделители, а за ним тянулся едва заметный красный кровавый шлейф, заметив который встревоженный тренер быстро помчался к Биллу, а парни, находящиеся поблизости, тут же принялись смеяться и шутить:

– Похоже, у Лауфера не вовремя пошли месячные! – громкий хохот адским рокотом прошелся по просторному помещению, а подоспевший Том, не раздумывая, протянул руку юноше и вытащил того из воды на плиточный пол.

– Там стекло.. в твоем гребаном.. бассейне! – выдавил юноша, все еще кашляя от обжигающей нос и горло воды, которой он невольно наглотался, когда потерял равновесие, только ощутив острую боль в ноге. – Какого хрена, скажите, герр Каулитц?! – теперь Билл недовольно возмущался, усаженный Томом на длинную лавочку, а сам тренер молча опустился перед ним на корточки и скользнул взглядом по стройным, невероятно гладким ногам мальчика.

В нем тут же возникло сильнейшее, трудно поддающееся контролю и крайне непонятное желание прикоснуться к ним так, как он этого страстно хотел раньше, когда впервые увидел свою утонченную птичку в саду. А сейчас он лишь шумно сглотнул и, все еще безумно сомневаясь, таки не сдержал своего внезапного порыва и провел осторожным, словно случайным, быстрым касанием от острой коленки до самой щиколотки, наслаждаясь этими приятными и еще более запретными, чем раньше, ощущениями, безумно волнуясь и стыдясь, что кто-то это мог заметить.

Даже сам Билл, который, отрывисто дыша, впился тонкими длинными пальцами в края лавочки, едва не визжал от щекотки и боли, которую приносили ему пальцы мужчины, поскольку смятенный и снова растерявшийся от своих слишком сильных чувств Том принялся осматривать кровоточащий порез на ступне ученика.

– Оох.. Больно же! – очаровательно сморщив нос, ойкнул Лауфер, дернувшись, но вскоре замер, внимательно и словно завороженно глядя на сосредоточенного, задумчивого мужчину.

Брюнет весь растерялся перед ним, чувствуя не проходящее и беспощадно мучающее чувство вины, и теперь безнадежно мечтал всем своим существом о прощении, чтобы все можно было начать с Томом с начала без тайн и притворств.

– Всем покинуть воду и построиться! – прочистив горло и избавив его от мешающей пленки, громко проговорил тренер.

Силясь успокоить участившее свои удары сердце, он старался теперь забыть эти странные чувства, особенно укрепившиеся от осознания того, что прикасался сейчас он сейчас действительно к мальчику. Теперь Том откровенно недоумевал, откуда упомянутое стекло вообще могло появиться на дне чаши бассейна, и, нервно облизнувшись, снова окинул взглядом прямую гладкую ногу, которую по-прежнему держал в своих руках. Тренер поднял короткий взгляд на мокрого Лауфера, с которого вода текла в несколько ручьев, а тот, в свою очередь, неотрывно смотрел на лицо кусающего губы Томаса.

– Рана не очень серьезная, и стекла, вроде бы, в ней нет, – тщательно осмотрев порез, констатировал он, но все же решил, что нужно обратиться к фрау Берг для окончательного выяснения отношений, хотя он точно знал, что за посторонний предмет в бассейне, который ему еще придется вылавливать, его ждет неминуемый выговор. – Сиди здесь, – негромко сказал Том такому же растерянному и взволнованному Биллу. На брюнета же резко хлынули разрушительным цунами все эмоции, и его изнуренный бессонницей и трудным занятием организм резко начал бить тревогу. – На пол не наступать, – дав последние инструкции Лауферу, который от этих волшебных касаний даже перестал дышать, тренер резко поднялся и, еще раз приказав учащимся не соваться в воду, поспешил за медиком.

Больше он даже хотел хоть немного успокоиться вдали от привлекательного юноши, который вызывал в мужчине все возможные противоречия и будоражил былые воспоминания обо всем случившемся между ними в саду.

– Что случилось-то? – когда мальчик остался один, к нему снова подскочил не в меру заботливый Мертен, но Билл даже не поднял головы, чтобы посмотреть на него.

Перед его глазами застывшим кадром стояло лишь красивое, мужественное и сосредоточенное лицо Томаса, когда тот трогал его, и брюнет, тяжело вздохнув, расстроенно прикрыл глаза.

«Может, он простит меня?», снова и снова с величайшей надеждой раздавалась эта одновременно отдающая сладостью и горечью мысль в его голове, изрядно потяжелевшей от воды в темных мокрых волосах, и отчаяние вновь охватило мальчика, больно вонзая свои раскаленные шипы в его влюбленное юное сердце.

– Эй, крошка, – тронув Билла за бедро, позвал Мертен, и Лауфер дернулся, вжимаясь спиной в стену и максимально отдаляясь от него. – Это твоя шапка там плавает? – кивнув на бассейн, поинтересовался он, так же неотрывно и внимательно глядя на смятенного и словно забывшегося брюнета своим изучающим и окончательно раздевающим прищуром.

Билл лишь безразлично пожал плечами в ответ и снова отвернулся от него.

Когда в зале появился Том вместе с громко причитающей тучной фрау Берг, всех глазеющих на Билла учеников тренер согнал в одну шеренгу, чтобы устроить допрос и уже вскоре отпустить их в душ и по домам.

Пока фрау критически осматривала ранение мальчика, Том под ее бесконечные недовольные возгласы разделся до плавок, надетых еще в начале занятий под низ коротких шорт, а Билл, слушая все это, морщился еще больше, когда женщина, осматривая, прикасалась к его поврежденной ноге, принося неприятные ощущения, и радовало его лишь то, что кровь все же наконец остановилась.

Молодой тренер, надев очки и шапочку и словив на себе неотрывный восхищенный взгляд Лауфера, от которого под кожей пронеслась мучительная дрожь, еще немного поспорил с фрау Берг обо всей своей халатности в отношении учеников, которые умудрились разбить что-то в бассейне, хотя носить туда посторонние предметы было запрещено, и с размахом упал в освежающий бассейн. Требовалось в обязательном порядке устранить осколки, которые и послужили причиной всей этой неприятности, и уж плотная, тяжелая вода позволяла ему не слышать лишних слов о своих недостатках как учителя.

Женщина принесла пострадавшему его шлепанцы, чтобы тот не наступал раненой ногой на мокрый пол, готовый в любой момент заразить любого нежелающего каким-нибудь грибком, и вскоре отправила Билла в душ, видя, что опасность, к счастью, миновала. Однако перед уходом она все же настоятельно попросила его зайти к ней снова, чтобы сделать перевязку.

А уходя из зала, брюнет все равно еще раз оглянулся на Томаса, как раз вынырнувшего с небольшим осколком в руке, и в воде тренер казался влюбленному и ослепленному своими чувствами юноше и впрямь по-особенному потрясающим.

Однако надолго задержаться у бассейна ему не удалось, чтобы поговорить с мужчиной наедине и все ему спокойно объяснить, поскольку его буквально насильно отправили смывать с себя хлорку. Сама же фрау беспардонно покинула зал через мужскую душевую и раздевалку, откуда и пришла, и улюлюкающие гоготания и обмен шутками уже переодевающихся там молодых парней ее совершенно не смущали.

К тому моменту, как Лауфер вошел в душевую, там оставался один только обнаженный Мертен Гесс, намыливающий себя с головы до ног и коварно поджидающий свою куколку, которая в итоге наконец пришла в его опасное общество.

– Ну, что тебе Берг сказала? – как бы невзначай спросил Гесс, подставляя лицо под теплые сильные струи, а сам распалялся все больше только от своих фантазий о привлекательном Лауфере, который заполонил все его мысли и самые непотребные представления, в которых тот принадлежал только ему, особенно после того, как тот опозорил его перед сверстниками.

– Жить буду, – ответил Билл максимально спокойно, хотя совершенно не желал этого делать, и широко зевнул.

Вдруг, не заметив, он случайно налетел на перегородку, когда от усталости закружилась голова, и случайно выронил из рук свой шампунь, громко столкнувшийся с влажным полом.

– Вот и хорошо, – продолжал говорить оглянувшийся Мертен, а Билл, затерявшись в мире своих опасений и размышлений, все без конца думал про Тома, который по неизведанным причинам совсем не буянил и не пытался его со всей жестокостью убить за весь этот непростительный обман, чего изначально в страхе и ожидал юноша.

В то же время он подозревал, что внутри у того все это время происходила самая ожесточенная революция, и Том все же смог скрыть ее внешние проявления практически в первые минуты занятия, когда ему была открыта эта чудовищная истина.

– Билл, – раздался словно сквозь плотную пленку, укрывающую брюнета от реальности, новый зов, а Лауфер резко дернулся и даже вскрикнул от неожиданности, когда внезапно угодил в крепкие руки.

Он поспешно развернулся лицом к неслышно подобравшемуся к нему старшекласснику, а его возглас словно потонул в громких ударах частого водопада капель из открытого душа.

– Пусти! – пытаясь оттолкнуть парня, возмущенно ахнул Билл и уже в следующий миг оказался прижатым к перегородке.

Жадные, настойчивые руки принялись с удовольствием блуждать по обнаженной спине, не имея шанса насытиться этими касаниями, а сам Мертен, казалось, вмиг лишился всяческих тормозов.

– Не надо! – вскричал Лауфер, когда парень попытался поцеловать его, все более уверенно пробираясь к его манящим и таким притягательным губам.

В какой-то момент он даже смог это сделать, но юноша брыкался и, пытаясь защититься, ударял руками в грудь обнаженного и слишком сильного Гесса. Мертен продолжал ненасытно касаться желанного и сопротивляющегося утонченного мальчика там, где только доставал, и ему казалось, что тот лишь набивает себе цену своим дерзким поведением и постоянными отказами. Оттого-то его и хотелось лишь покрепче схватить и зацеловывать, ожидая, пока тот наиграется и уступит, начиная страстно отвечать с тем же порывом, как он это делал в их первую и пока единственную ночь.

Но оба парня совершенно не могли знать, что в этот момент молодой тренер по плаванию, услышав странный шум, уже подошел ближе к двери и теперь непонимающе прислушивался, замерев пока еще по ту сторону входа.

Ведь когда Томас выбрался из бассейна, откуда доставал разбитые части стакана, ранее безобидно стоящего на его столе, а теперь же его осколки по неизведанным причинам покоились в самой глубокой части бассейна и около ограничительной линии, где и порезался Билл, то мужчина, стянув шапочку с влажных волос, тут же прошел к своему рабочему месту. Он собирался ответить на звонок своего внезапно вздрогнувшего своей трелью телефона, лежащего поверх журнала, как вдруг услышал все еще раздающиеся со стороны мужской душевой голоса, что и привлекли его внимание.

Подойдя к двери, он различил среди них знакомые и уже успел испытать целый спектр разнообразных чувств одномоментно. Ведь Том уже предположил, что он может там увидеть, и открывшиеся взору картинки словно ударили в его голову чем-то вопиюще тяжелым и крайне твердым.

– Билли, ну, что с тобой случилось, а? – непонимающе и нарочито недовольно в это время спрашивал Мертен елейным и сладким тоном, продолжая тянуться к скривившемуся в отвращении лицу Билла.

Тот по-прежнему не давался старшекласснику и не собирался спокойно позволять ему делать с собой то, чего он совершенно не хотел. Возбужденный, твердый член голого Гесса откровенно и недвусмысленно упирался в его бедро, от чего взволнованному и уже изрядно растерявшемуся Лауферу стало особенно противно и до безумия мерзко.

– Да брось, хватит притворяться! – крепко схватив Билла за влажные волосы, тверже прорычал Гесс ему в лицо, а обездвиженный юноша, зашипев от боли, снова предпринял попытку ударить старшеклассника ногой и, забывшись, сделал это именно пораненной.

Та сразу же начала ощутимо и просто нестерпимо ныть и сильно покалывать, выпуская новые капли крови сквозь растревоженный в этой неравной схватке порез. В груди все неукротимо бушевало, от чего даже болезненно шумело в голове, но руки казались предательски слабыми и беспомощными. А все недавние переживания просто не давали ему покоя особенно теперь, когда Том в любой момент мог увидеть весь этот кошмар, что окончательно бы отделило его на противоположный край бесконечной пропасти, разверзнувшейся между ними всего лишь какой-то час назад.

– Отпусти, мразь! У меня есть мужчина! – громко восклицал Билл, которому в какой-то миг удалось хотя бы ненадолго оттолкнуть настойчивого Мертена к соседней перегородке и рискнуть убежать, но тот молниеносно приблизился снова.

Он прижал брюнета обратно к стене, слепо воспринимая все за захватывающую игру и сходя с ума от охватившего его желания, которое с каждой секундой все быстрее будил в нем темноволосый красавец.

– Ой, не ври, – недоверчиво протянул парень, вновь захватывая ослабевшего под его напором мальчишку в свои объятия. – Какой еще мужчина? – усмехнулся он и резво скользнул рукой к маленьким, соблазнительным ягодицам стройного юноши, которые были все еще укрыты ненадежным гладким материалом.

К этому мгновению ничего не понимающий, рассерженный и даже оскорбленный Каулитц вошел в душевую и оторопело остановился в дверях, пораженно наблюдая открывшуюся картину, где к его прелестной нимфе так грубо и собственнически прикасались чужие руки. От увиденного у него даже резко пересохло во рту, а сила его гнева стала неумолимо нарастать в геометрической прогрессии. Однако те самые слова о наличии мужчины Томас невольно примерил на самого себя, что еще больше взбудоражило всю его сущность, заставляя мелкие приятные покалывания проходиться по всей коже.

– Мертен! Не надо! – срываясь на крик, истерично завопил уже до смерти растерянный и испуганный Лауфер, чувствуя, что в ноги окончательно ударила своим контрольным выстрелом слабость, а страх сковал своими нерушимыми оковами практически каждую частичку его сознания. – Я закричу!