Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"

Автор книги: Hell.ena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Потому что я тебе нравлюсь? – смело предположил Билл напрямую, стойко выдерживая этот пронзительный, изучающий взгляд, от которого сердце снова взыграло чувствами.

Лауфер застенчиво улыбнулся прижавшему его собой Тому, которому он сразу же беспрекословно покорился, умудряясь при этом держать в своей околдовывающей власти и его. Эта мягкая, кроткая улыбка совершенно не вязалась с его прямолинейными словами, и именно это и казалось в таком многогранном Билле несколько смущенному Томасу крайне интересным.

– Другого объяснения, наверное, нет, – негромко отозвался он и, быстро склонившись еще ниже и прикрыв глаза после своих слов, с чувством завладел красивыми, розовыми, такими соблазнительными губами, прелестно украшенными непередаваемо прекрасным узором влюбленной улыбки и тут же с чувством ответившими этому прикосновению.

Тонкие пальцы осторожно тронули крепкие плечи Томаса, с легким, массирующим нажимом перемещаясь за шею, на спину и там переплетаясь друг с другом в замок. Влажные, готовые к новым поцелуям губы продолжали сплетаться воедино, с жадностью ласкать и в ответ получать настойчивую ласку, на которую изначально Билл даже и не рассчитывал, от чего она и казалась ему в особенности непревзойденно приятной.

– Все, Билл, я пошел, – вскоре отстраняясь от юноши, Том все равно вразрез своим словам еще раз прижался к его мягким, чувственным губам, проводя по нижней языком, засасывая и негромко мыча, и так же резко отстранился, оставляя обнаженного Лауфера на постели одного.

Хоть после этого поцелуя ему и окончательно расхотелось уходить от этого маленького искусителя на работу, но иного выбора он себе уже не оставил.

Билл, ласково урча, откровенно раскинулся на ней, изящно потягиваясь дикой кошкой и во всей красе показывая садовнику свое юное тело, но Том, дыша через рот, лишь поспешно отвел взгляд. Он вмиг смутился и вздрогнул от того, как в животе уже слегка раздразненная поцелуями искра вспыхнула ярче и стала началом обретающего силу пожара, с которым поскорее необходимо было бороться, чтобы не дать себе в нем так слепо сгореть.

– Том, я приду сегодня в бассейн? – быстро задал вопрос Билл, останавливая им Тома и восхищенно рассматривая его торс из-под кокетливо опущенных ресниц, и своим голосом он мгновенно и успешно лишил мужчину заветного шанса сразу покинуть комнату, чтобы поскорее скрыть все охватившие его эмоции.

– Нет, наверное. С ранами нельзя, – хрипло проговорил он, вновь скользя любующимся взглядом по длинным ногам, тонкой талии, плоскому животу и груди, всеми силами минуя пах.

Этой так беззащитно открытой кожи хотелось бесконечно касаться и ласкать, не расставаясь, но Томас себя всячески одергивал, убеждая просто собрать все свои силы и наконец сдвинуться с места, оторвать от мальчишки этот ненасытный, хищный взгляд и идти собираться на работу. В итоге он все же неловко встретился глазами с бессовестным Лауфером, медленно облизнувшим все еще влажные от их поцелуя губы.

– Да нормально у меня все! Я уже плавал! – обиженно воскликнул брюнет, слегка приподнимаясь на локтях и тряхнув головой, заставляя распущенные волосы упасть за спину. И только Том захотел ему возразить и запретить заходить в воду, как Лауфер взметнул вверх свою пораненную ногу, направляя ее в сторону мужчины. – Посмотри..?

Проглотив все невысказанные слова, Том шумно сглотнул еще и от открывшейся картины, поскольку глаза тут же опустились значительно ниже стопы, на выбритый, неприкрытый пах, но вскоре под гулкие, грузные удары сердца, резко и отчаянно отдающие прямо в горло, они все же насилу вернулись на гладкую стройную ногу. Он шагнул ближе и, оперевшись коленом на кровать, легко и бережно обвил пальцами изящную лодыжку, переводя теперь свой взгляд на розовую полосу пореза на ступне.

– Все равно не советую, – негромко выдохнул Том и заботливо провел по нему легким касанием, заставляя Лауфера яростно впиться белоснежными зубами в губу от щекотки и слегка дернуться, едва удерживая порыв поскорей трусливо спрятаться от этих пальцев, поскольку щекотку юный красавец совершенно не переносил. – Фрау Берг тебя покусает и выгонит, – отшутился мужчина, силясь унять в руках дрожь зарождающегося возбуждения, а налившийся приятной негой стояк уже вероломно выпирал из-под ткани боксеров, готовый к новому, сладкому удовольствию, которое он мог сразу же получить, стоило ему только потянуться к нему навстречу.

Том даже задержал дыхание, когда на его часто вздымающуюся от эмоций грудь опустилась вторая изящная ступня и с легким нажимом повела по упругому торсу, игриво спускаясь ниже, на твердый, рельефный пресс, обводя пальчиками каждое встретившееся углубление, и, заигрывающе задев резинку боксеров, вновь стала подниматься обратно к груди.

– Ты же защитишь меня? – медленно пробежавшись язычком по нижней губе, негромко спросил Билл, откровенно упиваясь реакцией мужчины, и то, как он смотрел на уже ощутимо возбуждающийся пах Лауфера, распаляло и одновременно смущало брюнета еще больше. – А когда можно? Я очень хочу.. сходить.. – переходя на шепот, невинно и непринужденно спросил Лауфер, слегка и максимально ненавязчиво разводя в стороны коленки и продолжая эти игривые, дразнящие касания.

Практически бездыханный от открывшейся откровенной картины Каулитц, резко выдохнув и без того последний воздух из сжавшихся легких, вскоре подхватил обе ноги брюнета своими руками и от греха подальше свел их вместе, чтобы не случилось того, что не должно было случиться.

– Лечи ранку, – лишь сухо ответил оконфузившийся Том, поскольку непреодолимое желание вновь увидеть эти ноги на своих плечах или страстно обвивающими его торс неконтролируемо росло, возбуждая, будоража и яростно вышибая из-под ног всякую опору.

Оно заставляло краску неумолимо приливать к щекам, болезненно ударяя по здравому смыслу, поэтому садовник поскорее опустил их на постель. В итоге, оставив ликующего искусителя одного, он быстро исчез в узком коридоре, вскоре входя в ванную, чтобы плеснуть в лицо ледяной водой и экстренно остудиться.

– Он так сведет меня с ума, – тихим обреченным шепотом обратился взвинченный Каулитц к своему отражению, которое растерянно взирало на него из зеркала, точно так же не зная ответ на невысказанный им вопрос, что ему со всем этим делать дальше. – Как же.. Ох, черт.. Мне нравится мальчишка..

Насилу разобравшись с водными процедурами и с особой жестокостью – со своим вышедшим из под контроля телом, остудив жгучее возбуждение холодной водой, Том побрел сперва на кухню оценить возможности холодильника, а вместе с этим и свои собственные, чтобы приготовить быстрый завтрак. Ситуация однако усложнялась тем, что теперь необходимо было рассчитывать на двоих, а времени уже совершенно на это не оставалось.

Успев сварить хотя бы кофе, Том с волнующим трепетом, охватившим все его тело, вернулся в комнату, чтобы одеться, но когда вошел туда, заметил, что именно в этой реальности он все-таки в тот момент, к счастью, был один, и у него сразу же отлегло от сердца: Лауфер снова беспечно спал, обратно повернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку мужчины. Необыкновенные волосы разметались по спине и плечам, поэтому его чувственные взгляды больше не беспокоили душевный покой и без того напряженного садовника.

Уже собравшись уходить, Том ловко отсоединил от связки ключ от квартиры и вновь беззвучно подошел к постели, где сопел его прелестный ангел, вновь не удосужившийся даже прикрыться.

– Билл, – позвал он не слишком громко, только лишь с оттенками голоса в шепоте, но сонный Лауфер так и не открывал глаза. – Э-эй, птичка, – снова позвал Каулитц, осторожно потрепав мальчишку за плечо, и тот наконец начал подавать хоть какие-то признаки жизни и приподнял голову.

– Мм.. Чик-чирик, – с легкой улыбкой отозвался он на необычное прозвище, которое ему очень нравилось, и распахнул легкие ресницы, мгновенно устремляя слегка прищуренный взор на улыбнувшегося в ответ садовника.

– Я тебе ключ сейчас оставлю, вернешь мне его в саду? – даже не подразумевая отрицательного ответа, проговорил Том, а когда получил в ответ лишь молчаливый кивок и зевок, не сдержавшись и умилившись, слегка потрепал очаровательного юношу за щеку.

Объяснив, как закрывать дверь, спросив, есть ли деньги на дорогу, и временно переложив права хозяина на хрупкие плечи Лауфера, Томас все же отбыл на работу, оставляя его в своей квартире одного.

Однако долго поспать юноше все равно не удалось, поскольку, когда каждый квадратный метр окутала одинокая тишина, юному искусителю стало невероятно пусто и скучно, а сон предательски покинул его сознание. Поднявшись с кровати и с хрустом потянувшись на носочках, Лауфер с интересом осмотрелся: по сравнению с роскошным особняком, в этой квартире все было слишком просто: тесно, но вполне симпатично, в комнатах было только самое необходимое, ничего лишнего, и квартира казалась втянутой в бесконечный ремонт, когда все детали, создающие дополнительный уют, были беспощадно упрятаны в коробки, и некому их было разобрать. Однако на деле их просто не было, как и самой необходимости в них.

– Так-так, – заговорщически проговорил Лауфер, хитро закусив губу.

Искуситель в нем уже проснулся и загорелся неостановимым желанием провести на новой территории экстренный обыск, чтобы выведать о садовнике что-нибудь интересное и до сих пор от него скрытое. Он уверенно подошел к столу и легко открыл первый ящик, который сразу же с грохотом захлопнул, будто обжегся о раскаленное железо.

– Не могу.. нельзя.. – сам себе растерянно сказал Билл, все еще неодетый, и поспешно повернулся обратно к разобранной постели, с которой у него было связано уже две замечательные ночи.

Воспоминания о первой, такой страстной и незабываемой, невольно пробежались под кожей приятным теплом и удовольствием, снова наливая плоть сладким желанием.

– Может, его еще раз напоить? – проведя ладонью по груди и вдруг нащупав на ней легкую серебряную цепочку, Лауфер коварно улыбнулся, вспомнив то, как он слегка подразнил мужчину перед работой, и какую недвусмысленную реакцию вызвали эти провокационные действия. Покачав головой, он приблизился к кровати.

Дома, бывало, он даже не заправлял за собой постель, оставляя эту работу горничной, но к этой кровати у Билла было совершенно другое, можно сказать, особенно трепетное отношение, поэтому он даже взялся за приведение ее в порядок самостоятельно. В ванной юный брюнет сразу заметил свою одежду, которую оставил там еще перед сном, но его внимание на сей раз привлекло другое: черная футболка садовника, небрежно брошенная на стиральную машину, и Лауфер тут же взял ее в руки. Шумно вдохнув запах одеколона, смешанный с запахом самого Томаса, Билл мечтательно заулыбался, блаженно промычав, и так и застыл посреди небольшого помещения на несколько минут, словно в прострации.

– Ты обязательно примешь меня.. – прошептал он, прикрывая глаза, перед которыми неизменно стоял только образ любимого мужчины.

Вообще и ранее бывала у Лауфера ослепляющая, нежная влюбленность, преимущественно к ровесникам, при которой, казалось, он мог вознестись в небо от своего необъяснимого счастья. Но это сладостное чувство бесследно проходило буквально через пару дней, что Билл даже не успевал его толком распробовать. К тому же основывалось оно изначально на минимальном общении, будь то девушка или парень, в то время как здесь сердце юного брюнета отчаянно дрогнуло, стоило ему только увидеть садовника из своего окна, и со временем эти неведомые чувства постепенно окрепли, заменяя собой обыкновенное желание затащить мужчину в постель и пойти искать свое счастье в другом месте.

Пробыв в гостях у Томаса еще какое-то время и подготовив ему одну интересную вещь к возвращению, над чем ему пришлось изрядно потрудиться, брюнет все еще раз проверил, хитро осмотрелся, закрыл дверь и в предвкушении поехал домой.

Из-за того, что Билл долго копался со своей затеей, к тому же еще и попал в пробку, пока ехал в коттедж на такси, он застал своего привлекательного газонщика практически перед его уходом.

– Долго ты в постели нежишься, – с легким укором проговорил Том, когда Билл в последний момент поймал мужчину у сторожки, куда тот как раз собирался зайти.

– С тобой бы вообще никогда из нее не вылезал, – загадочно закусив пухлую губу, томно выдохнул темноволосый красавец, непривычно ненакрашенный, но от того ничуть не менее прекрасный.

При этих словах садовник хмыкнул и поджал губы, вспоминая утреннее болезненное возбуждение и водя взглядом по юному лицу, а потом вдруг Лауфер поднял руку с ключом, зажатым между красивыми тонкими пальцами с черным маникюром.

– Отними его у меня.

– Билл, мы же договорились? – цокнув языком, неодобрительно проговорил Каулитц, все равно уловив в поведении и интонациях юноши какой-то скрытый подтекст с уклоном на прежний натиск, но кареглазый соблазнитель лишь изумленно вскинул брови в ответ на это заявление.

– А что я такого сделал? – непонимающе спросил он, красиво захлопав ресницами и переместив вес своего тела на другую сторону, переступая ногами. – Просто отними ключик. А может, из бассейна тебе интереснее его доставать? – кокетливо хихикнув, предположил Билл, видя, как реагирует садовник на его провокацию.

Рядом никого не было, и маленькому хозяину хотелось немного ласки в пределах разумного, которую странно улыбающийся Томас вполне бы мог ему дать.

– В этот раз за ним ты туда полезешь, маленький пакостник, – дернувшись к взвизгнувшему Биллу и уже схватив его в нерушимое кольцо рук, воинственно прорычал садовник и, заранее победно ухмыляясь, ловко потянулся одной рукой за ключом.

Посмеивающийся брюнет ни в какую не давался, а когда ключ едва не оказался в проворных руках молодого мужчины, который в процессе этой бурной борьбы успел проникнуть Лауферу под футболку и даже рискнул ущипнуть мальчика за ягодицу, чем ввел того в резкое заблуждение и даже кратковременный ступор, Билл, вовремя среагировавший и не собирающийся так быстро сдаваться, в последний миг отчаянно швырнул этот кусочек металла к двери сторожки.

– За твое воспитание определенно некому взяться, – с нотками строгости негромко и жарко проговорил он игривому, улыбающемуся юноше, властно взяв его за подбородок и проведя по бледной коже своими испачканными в грязи пальцами.

Том тут же их отдернул, когда заметил пыльный след, оставшийся на соблазнительной белизне после этого прикосновения.

– Ты чего? – непонимающе нахмурив брови, спросил Билл, когда и вторая рука странно и так стремительно прекратила его обнимать.

– Я тебя испачкал, – проводя тыльной стороной ладони по нежной коже и стирая с нее грязь, ответил Каулитц, пожав плечами и чуть скривив губы в виноватой улыбке, а потом вдруг услышал чьи-то приближающиеся голоса. – Твою мать.. Кто-то идет! – шикнул вмиг разволновавшийся мужчина и, лихорадочно оглядевшись, пытался срочно придумать, как теперь выкручиваться и объяснять то, что он находится здесь вместе с сыном Лауферов.

Но Билл среагировал быстрее и за несколько шагов спрятался за широким стволом дерева, скрывшего его тонкую фигуру.

Опасность, к счастью, миновала, и никто даже не взглянул в сторону сторожки, в которой садовник, как ни в чем не бывало, и исчез, быстро отыскав на земле свой ключ. А когда спустя несколько коротких минут, вымыв руки, он вышел обратно, то к юноше, так и ожидающему его около дерева он даже не подошел, чтобы ненароком не сорваться, а от того и не опоздать еще и в лицей. Потому он поборол свои странные и такие приятные желания и лишь коротко покачал головой, после чего, как всегда, отправился в сторону кухни.

– Ну и вали! – недовольно воскликнул Лауфер, рассерженно ударив ладонью крепкую кору, и, выждав какое-то время, вскоре, все равно счастливо улыбаясь, тоже пошел по каменистой тропинке в сторону дома.

Время неумолимо близилось к обеду, и уже изрядно проголодавшийся брюнет, даже практически не позавтракавший у Каулитца, поскольку был занят несколько другими делами, принял душ и в легком предвкушении и добром расположении духа спустился в столовую, где уже находились остальные члены семьи Лауферов в лице обоих родителей. Сделав несколько глубоких, волнительных вдохов и вспомнив то, о чем вчера говорил со своим садовником, брюнет легкой походкой вышел в просторное помещение, тут же приближаясь к матери и звонко целуя ее в щеку.

– Привет, мам. Прекрасно выглядишь, – Билл ласково улыбнулся ошеломленной рыжеволосой женщине, и вскоре эта странная операция повторилась и со вторым родителем. – Привет, пап, – тем же дружелюбным голосом проговорил сияющий улыбкой мальчик, действительно чувствуя себя в тот момент ребенком, и сел на свое привычное место, тут же беря в руки столовые приборы и со зверским аппетитом набрасываясь на обед, приготовленный Агнет. – Как у вас дела?

– Если таким образом ты хочешь раньше времени вернуть паспорт и куда-то на месяц укатить, то зря стараешься, – спустя мучительно молчаливое переваривание произошедшего раздался строгий голос отца Билла, одетого в свой не менее строгий костюм, и мужчина тут же вперил в своего распущенного сына крайне недоверчивый взгляд.

– Нет, я.. и не думал.. – растерянно хлопнув ресницами, сконфуженно проговорил брюнет, поспешно опуская взгляд в тарелку и крепко сжимая пальцами ни в чем не повинные нож и вилку, которые молчаливо приняли эмоциональный взрыв, внезапно случившийся в душе юного Лауфера.

Отец лишь негромко усмехнулся, с тем же неприкрытым недоверием покачав головой, поскольку смог так легко раскусить малолетнего подлизу, а сразу после заговорила с мальчиком и фрау Лауфер, подхватившая настрой своего мужа и тоже посчитавшая своего сына слишком подозрительным.

– Да, Билл, ты все равно никуда не поедешь. И где ты опять всю ночь пропадал? – неодобрительно и с нескрываемым укором звучали ее слова, а Билл, невероятно смятенный и совершенно не ожидавший после своего светлого порыва нарваться на новые упреки, был абсолютно не готов безболезненно принять их без своей надежной маски, так напрасно оставленной в этот раз где-то в комнате. – Тебе всего семнадцать! Сколько можно-то, Билл? – не дожидаясь ответа от растерявшегося на несколько мгновений сына, продолжала надрывно говорить женщина.

За все это время она уже невероятно устала воевать со своим трудным ребенком, а даже в воспитательных целях поднять на него руку просто не могла и мужу этого никогда не позволяла.

– Когда это уже, наконец, закончится, а?

– Я просто спросил, как у вас дела, – мрачно пробубнил совершенно не похожий на себя Билл, который бы в обычное время активно стал сопротивляться, выпуская свои бесчисленные, невидимые, но такие колющие шипы, и вступил бы в яркий словесный конфликт, а сейчас был растерян и даже обижен, несмотря на то, что такой отклик он вполне заслужил за целые месяцы плохого поведения. – И все! – попеременно посмотрев на обоих родителей, рявкнул он своим привычным тоном, вновь проснувшимся в нем, и, со звоном положив приборы, резко поднялся из-за стола, быстро удаляясь обратно в свою комнату, толком даже не успев притронуться к еде.

– Билл, вернись и ответь матери! – громко раздалось ему вслед от отца, но оставаться перед двумя враждебно настроенными людьми такому беззащитному юноше сейчас было слишком трудно.

После такого исхода мысленно он уже не верил в правдоподобность слов Тома, который так настоятельно советовал ему сменить манеру общения с родителями. Ведь на деле ничего из его убедительных рассказов так почему-то и не сработало, и родители не восприняли его шаг навстречу всерьез, увидев в нем то, чего там даже и не было.

– Они мне даже не верят, – процедил сквозь зубы обиженный брюнет и пытаться что-то изменять в своей жизни дальше у него снова отпало всякое желание.

Он быстро подошел к зеркалу и, схватив увесистую косметичку, остервенело швырнул ее на кровать, а вскоре и сам сел рядом. Ему была необходима та маска, чтобы не было так неприятно и колко в груди, и использовалась она все это время не только ради красоты, которая и без того досталась Биллу от природы в достатке.

Покончив с преображением, искуситель, вновь обретший полную мощь, потянулся было за телефоном, как мгновенно вспомнил, что еще вчера подарил его своему любимому садовнику. Теперь уже ему пришлось думать о том, где лежит более упрощенная версия модели его мобильника, и, справившись с этим и заметно уняв в душе непонимание и бушующий, обжигающий огонь, он набрал номер друга.

– Привет, Берти, – слегка улыбнувшись, проговорил брюнет и расслабленно плюхнулся спиной на кровать. – Может, встретимся? .. Давай я приеду? .. Все, мгм.

С другом Биллу всегда было хорошо и интересно, и на самом деле об этой встрече можно было совершенно не договариваться, чтобы просто заявиться к Штейну домой. Но приехать к закрытой двери нервничающему Лауферу тоже не особо хотелось, поэтому без всех этих формальностей обходиться было невозможно.

– Я голодный, как шакал, – сразу с дверей воскликнул Билл, настроенный очень даже воинственно и внушительно, и усмехнувшийся Альберт без вопросов предоставил другу территорию для утоления всех разыгравшихся аппетитов.

– Тебя дома совсем не кормят? – со смешком поинтересовался друг, проходя на кухню вслед за брюнетом.

– Кормят, но.. сегодня не удалось влиться в атмосферу, точнее.. ее установить, – нахмурившись и недовольно махнув рукой, проговорил темноволосый мальчишка и по-хозяйски открыл холодильник.

Мысленно он уже поставил галочку при встрече уколоть Томаса за совершенно недействующие методы, которые на самом деле вовсе и не обязаны были срабатывать одномоментно и так сразу.

– В смысле? – непонимающе скривился Альберт, и Билл, вздохнув, принялся рассказывать последние события, связанные с общением с родителями, после чего повествование плавно и незаметно перетекло на садовника.

– ..и тогда он просил на него не давить. Короче говоря, он почти мой, – закончил рассказ довольный, отстраненно улыбнувшийся Лауфер, и после этой исповеди ему стало значительно легче, словно он разделил пополам тяжелый груз размышлений и мелькающих болезненными вспышками опасений с другим, близким человеком, который поддерживал его всегда. А сам Штейн на самом деле совершенно не ожидал, что садовник все же решится в итоге пойти Лауферу навстречу.

– Тебе все это скоро надоест, что-то мне подсказывает, – хмыкнув, рассудительно проговорил русоволосый парень, слегка толкнув друга в плечо, который тут же напрягся и непонимающе взглянул на него. – Тебя отпустит, когда он сдастся полностью.

– Нет! – тут же гневно вскричал Билл и надул губы, которые тут же окрасились ласковой, мечтательной улыбкой при воспоминании о Томасе.

Тот словно бы действовал на него успокаивающе и так мягко, неведомым образом заставляя маленького наглеца становиться покладистым и пушистым, если дело не касалось его покорения, которое, кстати говоря, почти свершилось.

– Не знаю я, Берти, со мной такого никогда еще не было.. Теперь мне нужен только Том.

– Я и говорю, что добьешься своего и пошлешь, – продолжал говорить друг, уверенный в своей истине, и от этих слов Лауферу стало как-то особенно неприятно и даже досадно.

Внутри бушевал порыв, заставляющий рьяно доказывать обратную точку зрения, но слова будто не находились, не умея вырваться наружу, словно толкаясь и не пуская друг друга, так и оставаясь в бесконтрольной толпе мыслей.

Однако и самому Штейну уже не хотелось вдаваться в лишние подробности из личной жизни Билла, чего обычно они не делали, однако здесь в качестве необычного исключения он все же следил за ситуацией, развитие которой его необыкновенно удивляло, поэтому его сомнения вполне были уместны вне зависимости от того, оправдаются они или нет.

– Все, хватит об этом! – фыркнув, оборонительно прошипел брюнет, уже начинающий откровенно сердиться.

Эта спасительная фраза уберегла множество нервных клеток маленького афериста, и без того крупными партиями отбывающих в убитое состояние.

– Ага, – кивнув, легко согласился Альберт, чтобы атмосфера общения больше не накалялась, и каждый в итоге так и остался при своем мнении. – Может, пора нам уже куда-нибудь сходить?

– Куда? – сразу же поинтересовался Лауфер, мысленно восстанавливая хронологический порядок всех своих запланированных мероприятий на ближайшее время.

– Развеяться как-нибудь, – пожал плечами Штейн, загадочно, но дружелюбно улыбаясь, а Билл подозрительно скривился. – Сегодня, например.

– Не-ет, – сразу же протянул юноша в ответ, слегка рассмеявшись. – Я очень надеюсь, что на сегодня у меня будут несколько другие планы.

– Ну, вот, – сокрушенно выдохнул Альберт, но обижаться, естественно, не стал, видя, как ярко засиял Лауфер при каких-то своих невысказанных мыслях. На своем Штейн решил не настаивать.

Проведя вместе время до самого вечера и обсудив все возможные новости и интересные события теперь уже из архивов Штейна и, конечно же, их совместных, Лауфер в безграничном, неуемном предвкушении спешно засобирался домой, в то время как молодой тренер после работы, как всегда, вернулся в свою пустую квартиру.

На самом деле ему было непривычно находиться в подобном одиночестве, поскольку прежний круг общения так и остался бытовать в другом городе. Словом, поиск этой новой жизни был в большей мере спровоцирован рядом неудачных романтических отношений, желанием сменить обстановку и, бесспорно, достать новую дозу адреналина через многочисленные сложности, ожидающие его на новом пути. И теперь все это однообразие, заключенное в одной только работе, неимоверно навевало тоску, которую было нечем разбавить самостоятельно. Однако с этим замечательно справлялся один несовершеннолетний, бессовестный, красивый мальчишка, с каждым днем занимающий все больше и больше места в мыслях молодого мужчины.

Устало бросив спортивную сумку на пол, Томас задумчиво вымыл руки, а когда в порядке вещей перевел взгляд на зеркало, намереваясь увидеть там унылое, утомленное лицо, он лишь недоуменно замер: на нем были приклеены два ярких стикера, что, несомненно, его крайне удивило. На одном из них красочно виднелся нарисованный смайлик с протяжной нитью рядом выведенных букв: «Садовник, я хочу сыграть с тобой в игру».

Загадочно хмыкнув, Том невольно улыбнулся и с интересом взглянул на второй маленький лист: «Пойдем на кухню, ты же голодный..». Быстро вытерев мокрые руки, Том сорвал оба стикера и, легким щелчком выключив в ванной свет, покорно отправился по указанному направлению, куда он в любом случае бы пошел, не будь этих цветных листочков на зеркале.

На столе стояла табличка, сложенная из белой бумаги, со стрелкой-указателем, направляющим к холодильнику, и Каулитц, выгнув бровь и губы – в улыбке, сразу же открыл холодный ящик. В глаза тут же бросились прозрачные контейнеры с едой, гордо занимающие целую полку, и от одного только их привлекательного, аппетитного в свете маленькой лампочки вида во рту у Томаса в единый миг образовалось слишком много слюны, а растроганный подобной заботой желудок призывно и требовательно заурчал.

В смешанных чувствах, Том снова хмыкнул и все же взял в руки крайний, а на нем обнаружился еще один белый лист: «Все очень вкусно, я сам проверял :Р», а стрелка, объемно прорисованная ниже, призывала перевернуть листок, что легко засмеявшийся садовник и сделал: «Ставь разогревать, а пока продолжим. Проверь подоконник».

– Ну, птичка.. – лишь негромко выдохнул Том, удивляясь этой наивной, даже будто детской находчивости, и провел ладонью по волосам, убирая пряди назад.

Хотя мужчине уже очень давно не приходилось играть во что-либо подобное, но сейчас, с учетом того, кто именно его во все это впутал, Тому это очень даже нравилось. Он все же мягко заулыбался при воспоминаниях о малолетнем красавце и достал из холодильника все блюда, заказанные в соседнем кафе, где Том иногда и сам покупал что-нибудь из-за лени или банального недостатка времени. «Надо же.. все без мяса», изумленно подумал Том, и ему стало безумно приятно от того, что Билл обратил внимание на его предпочтения в прошлый раз в кафе и сделал именно этот выбор. Поставив на разогрев те блюда, которые в этом нуждались, Том с охотой отправился выполнять следующее указание.

«Отгадай загадку, Томми», обнаружил садовник лист, лежащий на подоконнике за легкими занавесками, и взгляд мужчины резво пробежался по тем же наклонным, черным буквам: «13 см в длину, 7 см в ширину и сильно нравится женщинам.. ну, и мне тоже, что уж скрывать :Р». Том подавился истерическим смешком, резко сорвавшимся будто бы в горло, а не наружу, когда в голову без его ведома пришел первый и не слишком уж утешительный вариант.

– Вот засранец, – прищурившись, с укоризной проговорил оторопевший Томас, однако, кроме этой провокационной загадки, на листе больше ничего не было, а тот бредовый ответ, который предательски всплыл в его мыслях, как-то совершенно не связался с продолжением этой игры, да и с реальностью тоже. – И что тогда дальше?

Пока Каулитц думал, еда уже разогрелась, и призывно пикнувшая микроволновка пробудила в молодом теле безумный голод. Однако Тому не терпелось узнать, что же будет дальше, а в особенности – в самом конце, поэтому, так пока и не решив, каков будет настоящий ответ, он просто отправился в комнату и внимательно осмотрелся. Небольшое поверхностное исследование выявило новый лист, заманчиво лежащий на столе, а точнее, рядом с ровной купюрой номиналом в двадцать евро, и только тогда до Тома дошла простая истина, что был за ответ на ту загадку.

– Боже мой, это же банкнота! – со смешком хлопнув себя по лбу, Том шумно выдохнул, в то время как успел подумать о развязном Лауфере несколько непотребные вещи.

Он решил все же скорее доиграть, а потом уже поужинать и позвонить маленькой прелестной нимфе, так необычно скрасившей его досуг после работы.

«Надеюсь, догадался ты легко», с оттенками укоризны гласил новый лист уже меньшего размера, поскольку, вероятно, у автора игры стали заканчиваться листочки, взятые, сто процентов, из стола. «Реши уравнение, а ответ запомни..», садовник задумчиво скривил губы и, пробежавшись цепким взглядом по небольшому примеру, ровно написанному ниже, взял предусмотрительно рядом лежащую ручку и быстро набросал решение. Нетерпеливо облизнувшись, Том перевернул страницу и обнаружил новое направление. «Ты еще не устал? Нет? Значит, тащи стул и лезь к люстре!».

Каулитц в голос рассмеялся, поражаясь тому, как только Лауфер успел все это сделать с утра и как вообще до этого всего догадался, хотя он ведь просто оставил мальчишку у себя, чтобы не заставлять его рано вставать, да и ехать в сад вместе с ним было бы просто непозволительно.