Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"
Автор книги: Hell.ena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Любой бы так сделал, – пожав плечами, негромко проговорил он, совершенно не чувствуя себя героем, коим его считал слишком впечатлительный Билл.
Том ловко выудил звенящий аппарат, после чего, коротко взглянув с легкой улыбкой на тут же замолкнувшего юношу, принял звонок своего друга, который уже длительное время не выходил с ним на связь.
После этой непродолжительной и малосодержательной беседы садовника, нервно кусающий губу Лауфер вновь решился задать вопрос:
– Том, а где твой телефон?
– В смысле? – усмехнувшись, уточнил он, поскольку этот вопрос казался ему как минимум странным, именно с учетом того, чем он только что занимался, и Лауфер к тому же это прекрасно видел, однако все равно отчего-то спрашивал.
– Твой, у тебя был другой, – уверенно заявил он, кивнув, от чего его красивые волосы изящно встрепенулись, привлекая внимание Каулитца.
Он быстро облизнулся, заинтересованно посмотрев на губы Тома, однако попыток сблизиться все равно не предпринимал, хотя ему до безумия этого хотелось.
– А, – догадался наконец Том, не сразу сообразив, что вообще изначально имелось в виду. – Тот сломался, – ответил он, не уточняя причин, которые в свое время просто неимоверно раздражали садовника, поначалу постоянно растревоживая его ярость.
Томас быстро убрал старый, особо не приметный мобильный обратно в карман и только сейчас обратил внимание на то, что они уже, оказывается, подошли к выходу из парка, совсем не заметив за своими беседами и интересным знакомством, как весь проделанный ими путь остался позади.
Совсем недалеко уже находился многоэтажный дом, где и жил мужчина, и он теперь экстренно решал, куда же им отправиться дальше. С одной стороны, ему даже хотелось пригласить мальчишку к себе, так как тот уже начал мало-помалу замерзать из-за разыгравшегося прохладного ветерка, но Томасу было невероятно неловко это сделать, как минимум, из-за того, как отвратительно он выставил его за дверь совсем недавно. Поэтому он даже не стал этого предлагать и портить ему легкое, воздушное настроение, лишь бы только видеть, как он очаровательно улыбается, а не источает флюиды уничтожающей ненависти и разочарования.
– О.. так сдай в ремонт, – как само собой разумеющееся, ответил Лауфер, глядя себе под ноги и всячески стараясь не наступать на пересечения ровно заасфальтированных плит, чувствуя от этого какое-то особенное, не поддающееся объяснению удовольствие и азарт.
– Не, там все от воды перегорело, не поможет, – без задней мысли ответил Том, но случайно запнувшийся и остановившийся Билл вдруг сложил происходящее в целостную картину.
Он тут же припомнил то, как мужчина разбирал свой промокший телефон на части у бассейна после их поцелуя, когда он, посмеиваясь, внимательно следил за ним из окна.
Снова покосившись на спокойного, умиротворенного Каулитца, брюнет, поразмыслив и не справившись с ощутимо давящей на грудь совестью, вдруг выудил из кармана свой тонкий, красивый телефон и тут же принялся ловко отсоединять крышку, подцепляя ее длинными черными ногтями. Вынув симкарту и карту памяти, он убрал их в карман и остановил Томаса за руку, привлекая к себе его внимание и выводя его из мира задумчивости.
– Это я виноват.. – негромко проговорил он, стыдливо поджав красиво очерченные пухлые губы, при этом чувствуя себя неловко и невероятно стыдно, и виновато потупил взгляд.
Садовник сразу озадаченно опустил глаза на руку Билла, видя в ней разобранный телефон, после чего мгновенно стал непонимающе искать ответ на свой невысказанный вопрос в прекрасных глазах маленькой нимфы.
– Возьми этот, я флешку только заберу, так как там информации много, но здесь и внутренней памяти полно, так что..
– Так, стой, – удивленно раскрыв рот и нервно хмыкнув, остановил его сраженный всем этим непониманием мужчина и, естественно, не принял протянутые ему детали нового телефона. – Не надо, я не возьму.
– Том.. – укоризненно выдохнул упрямый Лауфер, не сводя пронзительного взгляда с не менее неотступного лица Томаса.
– Убери немедленно, – твердо сказал тот, вовсе не собираясь принимать такие дорогие вещи от мальчика, хоть тот в какой-то мере и был виноват в том, что его новый телефон прожил так ничтожно мало.
– Слушай, я же хочу.. – предпринял новую бесполезную попытку брюнет, даже недовольно топнув ногой, но его воинственный вид так и не мог должным образом повлиять на Тома и заставить его принять эту материальную компенсацию.
– Билл, забудь, ты же не специально, – упрямствовал Каулитц, глядя на то, как рассерженно расширяются крылья носа Лауфера, и эта картина его даже начинала мало-помалу веселить.
Он неотрывно смотрел на хорошенькое лицо Билла, любуясь им и умиляясь, горя от своих вновь нахлынувших чувств к этому маленькому совершенству, а юноша был для него восхитительно прекрасным, даже когда начинал сердиться.
– Хотя.. лучше расскажи, зачем ты меня в тот раз в бассейн толкнул, – кивнув на выход из парка, постарался перевести тему Том, но бдительности и напористости Лауфера, воистину, можно было позавидовать, и то, как он настырно все это время добивался внимания садовника, было только лишним тому доказательством.
– Зубы мне не заговаривай, – тут же возразил брюнет, снова попытавшись вложить в руку Томаса свой телефон, и ради любимого садовника он не пожалел бы совершенно ничего, даже если этот мобильный ему самому безумно нравился. – Не отказывайся, Том..
– Нет.
– Бери, я сказал! – начиная чувствовать себя неловко и еще более рассерженно, тверже, чем было, сквозь зубы процедил Лауфер.
Он совершенно не замечал, что его колючий, упрямый вид совершенно не внушал ужаса в этого мужчину, который безмерно удивлялся этой невероятной настойчивости Билла.
– Нет, – уже откровенно начиная смеяться, вновь повторил Каулитц, широко улыбаясь мальчишке, чем будил в нем еще большее негодование и всплеск разнообразных эмоций, и тогда вспыхнувший юный красавец решил пустить в ход тяжелую артиллерию.
– Не возьмешь – я тебя прямо при всех поцелую, – надменно хмыкнув, отважно заявил он, а Каулитц от неожиданности даже поперхнулся слюной, которую так сглотнуть ему и не удалось, поскольку внутри все мгновенно дернулось.
Том опасливо осмотрелся и стиснул зубы, отмечая, что таких же прогуливающихся людей поблизости и правда было довольно много.
– О, Боже, – сквозь нервный смех воскликнул садовник, не переставая поражаться этим необыкновенным юношей, вновь переводя на него взгляд, светящийся теплыми чувствами, и воспринимать эту угрозу всерьез он так и не стал. – Я серьезно, Билл, не надо.
– Ну, все, – крепче сжав свой мобильный в руке, Лауфер мгновенно подался навстречу и, крепко схватив тонкими пальцами мужчину за подбородок, тут же уверенно и по-хозяйски притянул его к своим губам.
Вовлекая Томаса в страстный поцелуй, он успевал приобнимать его второй рукой, вмиг робея от его непревзойденной сладости и чувственности. Том же, что-то неодобрительно промычав, попытался скорее отстраниться, безумно боясь, что они привлекают к себе слишком много лишнего внимания, и оторвать от себя настырного мальчишку ему удалось только спустя несколько секунд сопротивления.
– Птичка, прекращай наглеть! – поучительно и громко проговорил он, облизывая влажные губы, все еще чувствующие нежный вкус их внезапной ласки.
Том непременно бы принял ее наедине, а сейчас несмело опустил ладони на талию брюнета для того, чтобы отстранить, чего сперва даже не попытался сделать. Билл, часто и очаровательно хлопая красивыми, завораживающими глазами, так близко и неотрывно смотрел на него, и столько безнадежной мольбы было в этом отчаянном взгляде, что крепкая решимость Каулитца, до этого стоящая нерушимой стеной, заметно содрогнулась в какой-то момент от этой пленительной красоты. А робкое, печальное: «Пожалуйста, Том..» просто добило его окончательно контрольным разящим ударом.
– Эх, Билл.. – все же отодвигая от себя расстроенного, поникшего юношу и вновь опуская глаза на протянутый ему телефон, он, скривив уголок губ и все же уступив, наконец взял его, борясь со своими противоречиями и коря себя за эту спонтанную слабость перед этими чудесными глазами. – Ты веревки из меня вьешь.
– Спасибо, – вновь обнимая Тома за то, что тот все же принял его подарок, счастливо прошептал блаженно заулыбавшийся Билл, тронув легким касанием губ его щеку, и, мягко промурлыкав что-то, все же отстранился. – А мне потом другой купишь, – лукаво подмигнув, беспечно отшутился Лауфер, а потом, оглядевшись и догадавшись, где они в тот момент находились, вдруг бестактно заявил покачавшему головой Тому. – Том, а можно мне сегодня с тобой остаться?
– О.. – уже в который раз удивился садовник и с нервной улыбкой взглянул на юного брюнета, от которого он вовсе не ожидал подобного рвения так быстро вернуться в квартиру, где до этого его так сильно обидели. – Не знаю, а мама тебя не потеряет? – с ухмылкой поинтересовался он, снова уколов мальчишку его возрастом и припоминая, что однажды он уже задержал у себя на целую ночь этого бессовестного ребенка, и его могли хватиться.
– Не потеряет, – постепенно перестав улыбаться, буркнул Лауфер и вовсе нахмурился, а потом резко вскинул взгляд, когда садовник неожиданно и осторожно тронул его за предплечье. – Маме с папой некогда обычно, они поздно домой возвращаются. Меня либо дома нет, либо я уже сплю. Ну, мы за обедом только все вместе собираемся, – грустно пожаловался юноша, тяжело вздохнув, и почувствовал, что Каулитц, неловко улыбнувшись, все же направил его за руку в сторону своего дома, тем самым отвечая на просьбу Билла согласием.
– Ты, наверное, преувеличиваешь, – с высоты своего возраста попытавшись встать на защиту Лауферов-старших, проговорил Том, но наивный Билл не собирался так просто успокаиваться и изменять свое мнение. – А сестра?
– А про нее ты откуда знаешь? – тут же изумился Билл, который за вечер так и не произнес о Белинде ни слова, в то время как садовник каким-то неведомым образом оказался о ней уже осведомлен, и это ощутимо насторожило ревнивого брюнета.
– Наслышан, – уклончиво ответил мужчина, и снова отвел взгляд на дорогу перед собой, задумавшись.
– Ее я вообще терпеть не могу, – скривившись, проворчал брюнет сквозь зубы, чем вызвал на лице Томаса откровенное недоумение. – Мама ей часто звонит в Берлин, а на меня в основном ругается, что я учусь плохо и дома не ночую.. – продолжал рассказывать Билл, и настроение от этого неумолимо понижалось.
Том теперь был вторым после Альберта, кто что-либо знал о семейных подробностях популярного среди беспечной молодежи Билла Лауфера.
– Я бы за такое тоже не похвалил, – негромко ответил Каулитц, окинув беглым взглядом с оттенками укоризны своего грустного спутника.
Дом уже и вовсе оказался совсем близко, куда им предстояло теперь зайти, чтобы согреться от вечерней прохлады.
– Да я же специально.. Маме директор позвонит, и я снова в центре их внимания, – легко улыбнувшись своему мужчине, проговорил Билл, ловко стирая с лица недавнее расстройство, хотя ему хотелось, чтобы Том его хоть немного пожалел, в то время как тот тоже осуждал его за такое неприемлемое поведение.
– Родители любят тебя, а ты сам настраиваешь их на агрессию, – открывая дверь и впуская мальчика в высокое здание, проговорил Томас мягко, пытаясь переубедить и показать ему свой объективный взгляд со стороны. И Лауфер действительно немного преувеличивал всю эту картину в силу своего юного возраста, видя только то, что сам и настроился видеть. – Дома ты, как я заметил – маленький тиран, – засмеялся Каулитц, вспоминая занятный случай на кухне.
Самодовольная улыбка исказила нежные губы Лауфера, в то время как карие, прелестные глаза окрасились опасным прищуром искусителя, молниеносно сменившего этого беззащитного ангела, который открылся Тому и невероятно умилял его своей непосредственностью.
Оказавшись внутри, Том первым делом предложил своему гостю чая и сладостей, уже заметив, что маленькая нимфа любит их безмерно, но тот, на удивление, отказался, приняв только предложение о черном напитке. Небольшое чаепитие переместилось в спальню, которая заодно выступала и гостиной в небольшой квартирке садовника, и там, сидя рядом с Томом, который рассудительно разобрал по полкам отношения сына и родителей, насколько ему позволяли имеющиеся сведения, все же заставил юного искусителя крепко задуматься о своем вызывающем поведении. Тот, прислушавшись к мужчине, действительно теперь выглядел крайне озадаченным и неестественно серьезным.
На улице давно стемнело, и бесчисленные звезды красиво сверкающими огнями заглядывали в незашторенное окно, перемигиваясь и подсматривая за двумя парнями. Темноволосый подросток уже начал все чаще зевать и сонно льнуть к Каулитцу, располагая голову на его плече и устало закрывая накрашенные глаза.
Он мило прикрывал рот ладонью, после чего замолкнувший Каулитц настойчиво отправил его в ванную умываться, всучив все необходимые принадлежности. Сам он, безмолвно сидя на краю своей кровати при тусклом, мягком свете небольшого светильника, все еще стойко разгоняющего по углам подступающую темноту, вновь погрузился в свои тяжелые раздумья, прокручивая в голове весь сегодняшний день, который оказался для него таким же безумно непривычным и особенно информативным.
Теперь он точно познакомился с нимфой достаточно, чтобы понять, что у нее происходит, и даже выявить некоторые мотивы этого порой развязного поведения, и от этого стало вовсе не легче, как предполагал мужчина, а даже грустно. «Неправильно все это..», все еще думал Том, невольно слушая негромкие мелодичные завывания и плеск воды, доносящиеся со стороны ванной. Но чувства говорили ему обратное, прося не думать обо всем этом, а просто принять и отпустить прочь сомнения, что было не так просто сделать, даже несмотря на то, что Том все же решился сегодня с утра на это общение с Биллом.
Вскоре мальчик снова предстал перед ним в одном полотенце, беззащитно обернутом на его худых бедрах, но сейчас все внимание Каулитца привлекло именно его нежное, невинное и кажущееся без косметики еще более юным лицо. Том тут же поднялся на ноги, а его застывший, околдованный взгляд не смел сорваться с этого необыкновенного зрелища, и мужчина сейчас в особенности испытал всю смешанность своих обезумевших чувств. Он вспоминал фотографии, которые вчера тайком просматривал на телефоне брюнета, и сейчас перед ним словно стоял какой-то другой человек, которого он еще не видел раньше по-настоящему.
– Что? – несмело спросил застенчивый Билл, неловко переминаясь перед Томом, весь охваченный странным смущением и робостью, поскольку без своей привычной маски нахала и стервеца он мало перед кем когда-либо показывался.
Сейчас он чувствовал себя еще более беззащитным и смятенным перед рассматривающим его мужчиной, который не знал, что вообще говорить и делать дальше.
– Да так.. – шумно сглотнув, выдавил Том и быстро отвел взгляд, разрывая зрительный контакт, который так странно потряс его за эти короткие секунды. – Ложись пока, – кивнув на кровать, единственную в квартире, Том поспешно отправился в ванную, где горячий, влажный воздух невидимой волной мгновенно хлынул ему в лицо вместе с запахом его геля для душа.
Спустя десять, а быть может, пятнадцать минут он, покончив с умыванием, своими мечущимися мыслями и непристойными воспоминаниями, все же вернулся в комнату, где все еще горел тот же слабый свет. Он тут же приковался своим внимательным, нетерпеливым взором к своей постели, на которой поверх слегка смятого одеяла неподвижно лежал стройный юноша, повернувшись на живот. Том, задержав предательский взгляд на соблазнительной ложбинке, притягательно выглядывающей из-под полотенца, слишком низко сидящего на бедрах, все же насилу взял себя в руки и, уняв изнурительную дрожь в ногах и резко накатившее смущение, неторопливо приблизился.
Не задумываясь, подтянув боксеры, Каулитц выключил свет, после чего осторожно лег рядом с мальчиком, не решаясь обнять его или просто притянуть к себе, но тот, так чутко почувствовав мужчину, резко развернулся и без лишних разговоров с небывалым огнем страсти набросился на него с мокрыми, ненасытными поцелуями, нависнув сверху и потеряв свое полотенце окончательно.
– Мм.. – довольно мычал он, раздвигая влажным языком губы садовника, тут же раскрытые и сделавшие жадный вдох, и прорвался внутрь, мгновенно сплетаясь там с языком Каулитца.
Том отвечал ему первое время, покусывая мягкие, розовые губы Лауфера и с шумом выдыхая надолго не задерживающийся в легких воздух.
– Том.. ты такой.. такой красивый.. – восхищенно выдыхал Билл, водя по обнаженному торсу своими ладонями и смыкая тонкие пальцы на сосках, и то, что мужчина отвечал на его поцелуи, просто сводило его с ума, позволяя продолжать эти чувственные прикосновения, сжигающие его изнутри сильнейшими чувствами.
Когда Каулитц, ошеломленный таким натиском, постарался отключить мысли и отдаться этим ощущениям, вдруг почувствовал, как юноша жарко потерся об него своим ощутимо возбужденным обнаженным пахом, пачкая ему живот в скользкой смазке. Томас, напрягшийся всем телом и представивший то, что может случиться дальше, решил, что допускать повторение их недавней неправильной и запретной близости на трезвый ум он все же оказался пока не готов. Истерично охнув, Том медленно, но настойчиво взял юношу за плечи и слегка отстранил от себя, крепко закусывая губу и шумно дыша через нос.
– Не надо, Билл, – наконец проговорил он хрипло и отрывисто, а растерянный, вновь отвергнутый брюнет, пытаясь сквозь полумрак рассмотреть выражение лица своего возлюбленного, недвижно замер, опираясь обеими руками на обнаженную твердую грудь Тома.
– Ты.. – едва сумев заставить свои мгновенно онемевшие губы произнести хоть звук, негромко выдохнул Лауфер и непонимающе захлопал легкими, пушистыми ресницами. – Больше не хочешь меня? – не знающий отказов Билл был снова сбит с толку, и нескрываемое, неприятное удивление, смешанное с легкими оттенками обиды, просачивалось буквально из каждой сказанной им буквы, что, конечно же, заметил Том, который не хотел обижать Лауфера своими словами и действиями.
– Нет, Билл, я..
– Значит, только в пьяном угаре на меня и может встать? На трезвую все, противно?! – не дав договорить, гневно возмутился Билл, обиженно всхлипнув, ведь сейчас, пока он так томительно ждал возвращения Тома, то своими сладкими мечтами о нем успел разжечь в своем теле огонь.
Он обжигал все его мысли и настойчивые призывы разума к тому, что не стоит теперь так бездумно спешить, но Лауферу вполне было свойственно начать налегать на желаемое силой.
– Тшш.. – притянув обнаженного, дернувшегося брюнета к своей груди, успокаивающе прошептал мужчина. – Не в том ведь дело, просто.. не надо нам так сильно торопиться, – быстро выпалил Том, и на самом деле он в этот момент совершенно не обманывал Билла. Ему действительно сейчас было невероятно сложно и даже страшно решиться на что-то большее, чем поцелуи с этим милым мальчишкой. – Не напирай так на меня.
Все еще часто дыша, юноша словно бы опомнился и понял, в чем дело, по-прежнему подрагивая от своего эмоционального всплеска и постепенно спадающего возбуждения. Он так сильно теперь боялся вновь оказаться в своем гибельном одиночестве после подаренной садовником надежды и, все еще удерживаемый Томом, прижался щекой к горячим ключицам мужчины, опустившего на его обнаженные лопатки свои теплые ладони.
– Хорошо.. – все же негромко отозвался Лауфер и, с шумным вздохом отстранившись, без лишних слов перебрался на вторую половину кровати, вовсе ложась от Тома на некотором расстоянии.
Своими действиями Билл вызвал у него легкое удивление, поскольку таких кардинальных мер после своего предположительно временного отказа мужчина явно от него не ожидал.
– Билл, ложись ко мне, – борясь с ураганом в своей пышущей груди, как можно более мягко проговорил Том и сам продвинулся ближе, приобнимая стройную, прекрасно-утонченную фигуру своей капризной нимфы.
Улыбнувшийся Лауфер тут же развернулся и крепко прижался к теплой груди Каулитца, словно нежными путами, обвивая его своими тонкими руками.
– Том.. – ласково протянул юноша на выдохе и расслабленно промычал, отпуская свой гнев окончательно.
«Напирать не буду, но для ускорения все же немножко подразню», коварно подумал он, принимая легкий поцелуй в черную макушку, и в этих желанных, оберегающих объятиях, зевнув и прикрыв слегка сонные глаза, он первым постепенно погрузился в незаметно подкравшийся к молодым людям сон.
Комментарий к Глава одиннадцатая
Билл http://cs626119.vk.me/v626119959/8dda/rZfedbtUfD8.jpg
Том http://cs626119.vk.me/v626119959/8de1/dBZ1pFJ2DpM.jpg
========== Глава двенадцатая ==========
Нежное утро неумолимо сменило собой прохладную ночь, а шепот ветра постепенно угас и вовсе затерялся в изумрудной листве, позволяя голосам птиц раздаваться сладкими переливами в невидимом воздухе и услаждать слух тех, кому выпадет счастье их в это время услышать.
В этот раз Томас так же проснулся первым, поскольку организм уже привык к такому распланированному графику, в то время как Биллу по утрам обычно было совершенно нечем заняться. Возвращало в реальность его только позднее время или чье-либо вмешательство извне, коим в последнее время большей частью являлся Том Каулитц, его молодой садовник, тренер по плаванию и любимый человек в одном лице.
Том молча и неподвижно смотрел на спящего мальчика, который лежал рядом с ним на животе, выставив ему на обозрение свою красивую обнаженную фигуру и, в частности, маленькую задницу. Сейчас ласковыми объятиями юноши тешился не мужчина, а соседняя подушка, которая, вероятно, сквозь сон и казалась ему Томом, а сам Каулитц уже повернулся на бок и, подперев голову согнутой в локте рукой, продолжил свой задумчивый просмотр.
Чувства его снова были довольно смешанными, но по-прежнему невероятно сильными: с одной стороны, ему было крайне неловко от воспоминаний о прошлом их совместном пробуждении, и теперь, когда былые эмоции и сковывающий страх, перемешанный с адским шоком, изрядно улеглись, он не мог взять в толк, как вообще у него язык повернулся солгать и обидеть этого маленького, беззащитного наглеца, который в то же время тоже успел его очень даже неприятно обмануть.
Однако и Том в клубе его не оттолкнул, когда тот бесцеремонно сел ему на колени и принялся целовать так страстно, что последний разум мгновенно отключился, и оторваться от этих запретных ласк просто не представлялось возможным. И, снова же, он сам привел юношу ночью в свою квартиру и сделал с ним то, чем его, собственно, завлекающе и дразнили целую неделю с особым усердием, а то, что в те моменты оба парня были неимоверно пьяны, не было полноценным уважительным объяснением.
С другой стороны, ему необъяснимо нравилось, что Билл снова был рядом, и к тому же вчера его так просто простил за нанесенное оскорбление, ластился к нему так доверительно и трепетно, будто и не было вовсе между ними ничего плохого. Сейчас Том понимал сполна то, как этот обворожительный мальчишка его любит, неизвестно еще только было, за что. Свои же собственные чувства даже самому Каулитцу казались слишком странными, чтобы начинать давать им имена, но то, что они у него были, он неоспоримо ощущал своим ослепленным сердцем, получившим больше свобод и простора для своих эмоций.
Слегка улыбнувшись, Томас поднял руку и неторопливо провел одними только подушечками пальцев по теплой коже юноши от плеча до самого бедра, местами покрытого синими пятнами синяков, оставляя на ней легкие мурашки. Все еще убаюканный снами Билл слегка дрогнул, инстинктивно поджав ягодицы, когда их тронуло смущенное, несмелое прикосновение ладони. Лауфер что-то невнятно выдохнул в подушку, в то время как Каулитц, ощущая, что член предательски начинает постепенно реагировать на соблазнительное зрелище и прикосновения, закусил губу и повел дорожку своих изучающих касаний обратно.
«Неженка», все еще едва заметно и отстраненно улыбаясь и продолжая любоваться этой обольстительной наготой, думал он, поскольку пальцы в полную меру ощущали всю мягкость и нежность кожи спящего Лауфера. Ее хотелось жадно касаться еще и еще, настолько Тому нравились эти ощущения, и брюнет от этих приятных ласк уже вскоре зашевелился, постепенно просыпаясь и расставаясь с волшебным сном. Он что-то недовольно промычал, а потом, все еще сонный и очаровательно не понимающий, что происходит, повернул свою темноволосую голову в сторону Каулитца, незаметно отдернувшего от него свою руку, пока его изучающие касания оставались незамеченными.
Только завидев задумчивого садовника, кусающего губу, мальчик первым делом испуганно насторожился и резко повернулся на спину, с волнением подсознательно ожидая от слишком уж непредсказуемого мужчины агрессии и нового отказа. Те отвратительные воспоминания оказались еще чудовищно свежи, и повторения истории слишком ранимому брюнету больше не хотелось. Том же, столкнувшись с его прекрасными, беззащитными глазами, полными беспокойства и опасений, сначала снова засмотрелся на ненакрашенное личико с красной глубокой вмятиной от подушки на правой щеке, которая эту прелесть совершенно не портила, и он сразу и не заметил того, что маленькая нимфа не улыбалась.
– Привет, – наконец поздоровался Том, опуская предательски любопытный, заинтересованный взгляд на притягательно открытое тело Лауфера, который от своего внезапного волнения даже, казалось, не дышал, живя последним вдохом и словно ожидая смертного приговора.
– М..мне начинать собираться..? – негромко спросил он, недоверчиво сомкнув на переносице черные брови и слегка раскрыв губы, от чего весь его вид казался невероятно хрупким и невинным.
– Куда? – тут же в недоумении спросил Каулитц, а потом вдруг догадался сам, о чем говорил смятенный Билл, и от этого понимания ему стало втройне неловко и безумно стыдно. – Нет, конечно, нет, – поспешно заверил Билла он, чувствуя, как в груди снова кто-то отчаянно ударял, словно в оглушительно звенящий гонг, гоня ощутимые вибрации под кожей.
Лауфер, услышав эти слова, даже вздохнул с нескрываемым облегчением, наконец начиная беззаботно улыбаться и цвести, подобно прелестному цветку. Поддавшись этому окрыляющему порыву радости, он уже было дернулся Каулитцу навстречу, как снова неуверенно замер, вспомнив о своем ночном обещании не напирать. Он, замявшись, просто упал обратно на подушку, так и не зная, можно ему сокращать эту дистанцию или нет, а от того почувствовал себя очень неловко. Вероятно, к тому моменту беспардонный искуситель, живущий в нем, все еще не проснулся, поскольку не дал ему этого сделать, и он все чаще оставлял право принимать решение своему антонимичному оппоненту.
– Ну, иди-иди, – с легкой, неуверенной улыбкой проговорил Том в ответ на эти забавные сомнения, цокнув языком и все же призывно открывая руки для объятия, и мило охнувший мальчишка тут же без раздумий подался к нему, с удовольствием окунаясь в них и чувствуя себя теперь самым счастливым на свете.
– Доброе утро, – только теперь негромко выдохнул успокоившийся Билл, сладко улыбаясь и мягко мурлыча в руках Тома.
Тот шумно выдохнул и крепче прижал к себе утонченного брюнета, понимая, что рядом с ним ему невероятно легко и спокойно, а в то же время была заметна и некоторая опаска, поскольку так скоро привыкнуть к своему решению ему до конца пока не удалось. Атмосфера между ними все равно стремительно и приятно утеплилась, стоило только Лауферу вновь засиять начищенной монетой, а коль уж нежелательных свидетелей их объятиям поблизости все равно не было и быть не могло, Том все же расслабился, и от этих ощущений сердце неумолимо ускоряло свои восторженные удары, а руки странно тряслись от смущающего волнения.
– Том.. Как же хорошо..
Умиротворенный Томас ласково и словно монотонно поглаживал мальчика по обнаженной спине, с каждым новым движением чувствуя удивительное окрыление и покой в своих мыслях. Добираясь до поясницы, его заметно напрягающиеся пальцы снова торопливо брели вверх, к лопаткам, чтобы ни на что не спровоцировать маленького наглеца, и тогда, вновь успокаиваясь, скользили по нежным бокам. В этих приятных ощущениях Лауфер снова задремал, горячо дыша безмятежному мужчине в шею.
Как бы Каулитцу ни хотелось продолжать отдаваться этой сладостной гармонии, вставать все равно уже было пора, и причем давно, поэтому он осторожно зашевелился, чем потревожил спящего на нем брюнета.
– Птичка, мне надо на работу, – проведя ладонью по распущенным черным волосам, которые ему чрезвычайно нравились, и осторожно, с удовольствием перебирая их, негромко проговорил он.
Но Билл его словно не слышал и лишь крепче обнял мужчину, оставив легкий, невесомый поцелуй на его шее, который на деле мужчине показался самым ярким проявлением его нежных чувств, и снова блаженно засопел.
– Ты можешь еще поспать, а я..
– Не ходи.. – сквозь новый зевок проговорил Лауфер, перебивая, а Том, не сдержавшись, растянул губы в легкой улыбке. – Я тебя отмажу, давай полежим.. – елейно уговаривал он и, еще удобнее устроившись на Томасе, скользнул одной ногой между его колен, после чего снова весь обмяк и шумно выдохнул горячий воздух, гоня мурашки и напряжение по телу садовника.
– И как ты это сделаешь? – недоверчиво и иронично спросил Том, и на этот раз поддаваться не слишком убедительным уговорам этого искусителя он определенно не собирался, хотя нежелание уходить от Лауфера все еще горело в своей агонии, не имея шанса на спасение. – Скажешь, что ночевал у меня?
Билл ничего не ответил на эту издевку, лишь упрямо продолжил лежать и наслаждаться желанной близостью и запахом кожи своего садовника. Для него не имело никакого значения то, что вообще нужно было работать, и уважительной причиной тому, что Каулитц его бессовестно оставляет в такую рань, брюнету это совершенно не казалось.
– Все, не спорь со мной, а слазь.
Должной реакции на этот возглас вновь не последовало, и тогда молодой мужчина, усмехнувшись этому неискоренимому упрямству, просто взял и резко столкнул с себя стройное, теплое тело, до этого его так крепко обвивающее. Том тут же оказался сверху, опираясь локтями на матрац по обе стороны от обнаженного торса, а его слуха ласковой, волшебной песней коснулся игривый, звонкий смех юноши.
– И зачем я только все это терплю? – шепотом обжигая раскрытые губы брюнета, которые ему в тот миг невероятно захотелось поцеловать, проговорил Том, ловя его частые выдохи и так близко заглядывая в лукавые, прищуренные карие глаза маленькой нимфы, красиво порхающие длинными ресницами.
