Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"
Автор книги: Hell.ena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Но рвущая и мечущая совесть молодого мужчины пустилась во все тяжкие уже к вечеру, поскольку Томас был безжалостно изъеден ею вдоль и поперек. Он сожалел о многом, корил себя за случившееся, и если поцелуй еще был простителен, то нынешнее положение дел действительно грозило Каулитцу весьма серьезно. Все это могло поставить крест на его работе в лицее, как и на работе вообще, но соблазн был настолько велик, что все запреты для него теряли свою былую силу. Теперь измучившемуся своими безрадостными размышлениями садовнику невольно хотелось еще, но покоя не давало Каулитцу и то, что девушка от него так быстро сбежала, и причина подобного разворота событий казалась ему затуманенной и вопиюще непонятной.
Вероятно, она запоздало застеснялась или же боялась, что кто-то увидит их вместе, а быть может, только играет с ним, просто испытывая выдержку, которая уже не могла выдерживать что-либо вообще. Чувства садовника все крепли и разрастались пышными восхитительными цветами в его груди, переходя из обыкновенного интереса и желания в трепетное томление во всем теле. Сладостная, полная светлых эмоций легкость, так яро сражающаяся с тяжестью серьезных опасений, словно застилала Томасу глаза, прося и умоляя продолжать эти тайные встречи, от которых сердце ускоряло свои удары, мысли путались, душа пела, и весь мир кружился только вокруг одного единственного человека, в котором, вероятно, было слишком много разнообразных «слишком».
Когда день клонился к закату, погода, которая была не особо радужной еще с утра, испортилась окончательно. В саду завывал холодный ветер, поднимающий в серое небо сорванные с деревьев листья, смешивая их с нитями серебристого дождя, и от нечего делать замечтавшийся Билл сел в мягкое кресло, захватив с собой первый попавшийся журнал, и снова принялся вспоминать утреннее приключение с садовником. Все случилось как-то спонтанно, и настойчивый, даже грубый Каулитц впечатлил юношу просто невероятно.
Созвонившись с Альбертом, брюнет договорился с ним о встрече, запланированной на завтрашний вечер, к тому же намечалась очередная вечеринка, на которую его, естественно, не забыли пригласить. Да и своими внезапно очнувшимися опасениями юноше захотелось поделиться с третьей стороной, чтобы кто-то мог рассудить две враждующие стороны Билла Лауфера.
Время все шло, а мужчина в томлении ждал, когда очаровательная шалунья позвонит ему снова, но, к его удивлению и даже разочарованию, этого так и не случилось, что окончательно разбило мужчину осознанием совершенного поступка. Быть может, он был слишком груб, и это обидело маленькую нимфу, и в таком случае ему следовало теперь еще и извиняться. Однако набирать ее номер самостоятельно сгорающий от стыда Каулитц все равно не спешил.
Слишком внезапное утро встретило благоухающий свежестью Мюнхен серой, дымчатой пеленой дождя, который так и не прекратился с вечера, когда брюнет, сам того не ведая, незаметно заснул прямо в кресле. В этот раз телефонного звонка так и не случилось, и причиной тому был, конечно же, этот незапланированный уход ко сну, как минимум. Но и сам Лауфер все же милостиво решил дать садовнику небольшую передышку после их откровенного приключения, чтобы мужчина мучился от жарких воспоминаний о том, что Билл и правда покорно позволял ему все, кроме самых обыкновенных прикосновений, и чтобы Том теперь желал его еще и еще, хоть самому и не терпелось продолжать свой штурм по спланированной захватнической кампании.
Тем не менее, ранее он никогда не допускал подобной вседозволенности по отношению к себе во время секса, и партнеры были согласны на что угодно, бережно и нежно обращаясь с Лауфером, счастливые и от элементарной благосклонности красивого мальчика.
Грациозно потянувшись, юноша поднялся и, размяв затекшее тело, медленно побрел к окну, вздрагивая от морозных волн, все более настойчиво касающихся открытой кожи, и уже вскоре Билл выглянул наружу. Частые капли размеренно и монотонно стремились вниз, с приятным шелестом ударяясь о зеленые, колышущиеся лепестки цветов и тонкие ветви деревьев; печальное небо продолжало ронять свои бриллиантовые слезы, чтобы напоить изнуренную жаждой землю, а брюнет, стоящий у окна и устало наблюдавший за этой бесконечной картиной, ощутил странный укол в груди. Осознание пришло к нему довольно скоро – Томас в такую погоду не работает, что в одно и то же время было и плюсом, и минусом, но новые планы у соблазнителя появились довольно быстро.
Коль с садовником сегодня больше не будет встреч, а сам Лауфер уже проснулся, то можно воспользоваться плохим самочувствием погоды и отправиться на сдачу анализов и комплексный медосмотр. Когда все результаты будут готовы, Билл решил, что они просто терпеливо полежат в столе, ожидая своего часа. Не хотелось терять драгоценное время впустую совершенно.
Как бы то ни было, он с трепетом опасался момента, когда Томас докопается до истины. Ведь сейчас искусно усыпленная бдительность мужчины ничего даже не подозревала, заставляя его, наоборот, еще ближе подступаться к очаровавшей его искусительнице, от которой изначально он хотел держаться как можно дальше, в чем в какой-то степени даже был прав.
То, что погода решила устроить Томасу дополнительный выходной, шло теперь только в радость, хоть и сомнительную, поскольку выяснение отношений при личной встрече, определенно, переносилось. И садовнику в глубине души теперь совершенно не хотелось, чтобы происходила эта встреча, но нести ответственность за случившееся в одиночку он тоже не хотел. Девушку он ни к чему не принуждал, но спасет ли это его, если придется отвечать за содеянное, Томас уверен пока не был.
Если дождь и прекращался в этот день, то прохлада отступать так и не спешила, а вымотавшийся бесконечной ходьбой по кабинетам и врачам Лауфер уже вернулся домой и, передохнув, вместе с Альбертом отправился на вечеринку. Конечно, парню в свете последних событий хотелось развеяться, а трата времени в одиночестве, в заточении четырех стен, в его планы не входила.
– Привет! – радостно воскликнул Штейн, похлопав юношу по плечу, когда они встретились в доме их одноклассника.
Билл на подобные мероприятия всегда приходил в неизменно блистательном облике, что, несомненно, привлекало к нему множество взглядов, и это внимание крайне льстило ему. Ради этого, собственно, он и старался, но сейчас весь этот интерес перебивался мыслями, активно осаждающими его темноволосую голову.
– Ну, как тебе? – указывая на окружающую обстановку, поинтересовался Альберт, но в ответ получил лишь равнодушное пожатие плечами, что выдавало нерадужный настрой друга, который в обычное время был центром вечеринки, даже если устраивал ее не он сам.
– Да все как обычно, – горько ухмыльнувшись, брюнет поднес бокал с вермутом к своим губам и сделал небольшой глоток. – Все какое-то однообразное стало, – тяжело вздохнув, он сделал еще один глоток и кивнул другу на выход, когда музыку заботливо прибавили сразу в два раза громче. Биллу пока не хотелось танцевать: для этого было необходимо довести свое тело до нужной кондиции.
Оказавшись на большом балконе, Лауфер тут же наклонился на стеклянное ограждение и устремил свой взор вниз: перед его глазами простирался зеленеющий сад, тут же напомнивший юноше о том, о чем он теперь не забывал даже на секунду.
– Ты кислый какой-то, – хмыкнув, бросил Штейн, внимательно считывая эмоции с лица своего друга, который в обыкновенное время всегда был на позитиве, совершенно не позволяя плохому настроению брать над собой верх, поэтому расспросы были неминуемы. – Садовник, что ли, раскусил? – уже в который раз представив возможное развитие событий, полюбопытствовал русоволосый парень, но в ответ ему раздался лишь грустный и крайне загруженный выдох.
– Нет, но все к этому идет, – бокал все увереннее опустошался, насильно привнося легкость в его напряженное тело. Билл даже завидовал сейчас Альберту, которого в данный момент совершенно ничего не беспокоило так, как уже измучило за эти сутки его. – Он меня в саду закопает, когда узнает правду..
Штейн заливисто засмеялся, но подбадривающе хлопнул друга по плечу, от чего тот немного расплескал напиток на свои джинсы, и уже вскоре раздалось неудовлетворенное шипение.
– Да брось, тогда надо просто рассказать ему правду не в саду, – отшутился парень, пытаясь хоть как-то успокоить Билла, но эффект, скорее, был обратный.
– Я сам с ним хочу общаться, а не от лица не понять кого! – возмущенно воскликнул Лауфер, разворачиваясь корпусом к Альберту и внимательно глядя на него, словно пытаясь найти ответ в его глазах, но его там не было, поскольку необходимо было решать все только самому.
– Вот, уже к самому себе его ревновать начал! – улыбаясь, ответил друг. – И насколько ты уже заврался?
– Прилично.. – тяжело вздохнул расстроенный этими сложными раздумьями Билл и все же решил хотя бы постараться расслабиться в привычной для этого обстановке.
Он предложил Штейну снова отправиться в дом, где по-прежнему звучала громкая музыка, от которой, казалось бы, даже дрожали стены.
А в это время Мертен Гесс тоже присутствовал на этой вечеринке, и точки соприкосновения по общим знакомым у него и обожаемого им Билла Лауфера, к счастью для первого и сожалению для последнего, все же были. Молодой человек пристально наблюдал какое-то время за привлекательным брюнетом, выжидая момент, когда можно будет наиболее выгодно подойти и в итоге остаться в его компании.
То, что Лауфер выпивал, несомненно, шло ему на руку, и он планировал воспользоваться этим расслабленным состоянием, как и в прошлый раз. И хоть самоуверенности у Гесса было достаточно, он все равно иногда начинал сомневаться в том, что этого парня ему будет слишком легко заполучить в долговременное пользование.
Практически весь вечер он пытался выгадать момент, когда мальчишка останется один, а многих навязчивых девиц и парней он максимально незаметно устранял из опасной близости к Биллу и жутко злился, поскольку желающих с ним пообщаться было в избытке.
Лауфер сидел в широком кресле и опустошал очередной бокал, слегка покачиваясь в такт музыке, пускающей приятные волны и вибрации под кожей, и это действительно расслабляло его, отвлекая и уводя как можно дальше от мыслей о прекрасном садовнике, который лишил его последнего рассудка. Поначалу он даже не заметил, как Мертен подобрался ближе и, сев рядом на твердый подлокотник, со звоном осторожно столкнул их наполненные бокалы.
– Привет, – с улыбкой пролепетал Гесс, привлекая долгожданное внимание к своей персоне, но, даже встретив лишь молчаливый ответный кивок, все же обрадовался, что контакт есть, а то, что неприступный юноша слегка закатил глаза в первую секунду этой встречи, он решил вовсе не замечать. – Давно не виделись, – продолжал источать дружелюбие парень, не сводя глаз с Лауфера, который снова задумчиво смотрел куда-то в противоположную стену, не собираясь надолго выныривать из своих размышлений, связанных только с Томом.
Именно к молодому садовнику в этот самый миг Биллу невероятно хотелось ласково прижаться, отдаться в его руки и получать нежность, которую тот, как был уверен искуситель, мог подарить ему в достатке, даже несмотря на грубость, которую он проявлял в беседке, на что Билл сам же его и подстрекал. Мертен же продолжал что-то без конца говорить, на что брюнет лишь уныло кивал, поскольку общество этого спортсмена его совершенно не прельщало, но пока что тот не казался слишком навязчивым и надоедливым.
– Хочешь еще чего-нибудь выпить? – обходительно полюбопытствовал Гесс, увидев, что бокал Лауфера уже пуст, а расслабить красавца следовало посильнее, чтобы снова поговорить с ним об их отношениях, когда тот забудет о своей неугодной Мертену бдительности.
– Мертен, я хочу побыть один, – лишь устало отмахнулся брюнет, все же переведя на его заинтересованное, взирающее с неприкрытым вожделением лицо свои янтарные, густо подведенные глаза, пусть и слегка смятенные выпитым, хоть пил юноша и не так уж и много в этот раз. – И сока хочу, – скривив губы от горьковатого привкуса во рту, высказал свою спонтанную мысль Билл и поднялся на ноги, отмечая, как Мертен, словно покорный раб, в ту же секунду сорвался на поиски того, чего пожелал любимый господин.
Билл усмехнулся такой жалкой услужливости и откровенному подлизыванию этого парня. Хоть Гесс был весьма привлекательным молодым человеком, сейчас он совершенно не интересовал влюбленного Лауфера, уже отправившегося в гущу танцующей молодежи, к которой он все же присоединился. Его плавные движения совершались словно сами собой и выглядели очень гармонично и красиво, а Биллу безумно нравилось танцевать, когда вокруг было так много молодых людей, отдающихся тем же ощущениям и драйву, что и он сам.
Вдруг он почувствовал на своей талии чужую руку, все более настойчиво перемещающуюся к его животу, а к шее прикоснулись влажные губы, заставившие юношу вздрогнуть от этой пугающей неожиданности. Он поспешно оглянулся, видя перед собой Гесса, что принес ему сок, который он у него попросил совершенно случайно. Отказываться от напитка у него не было абсолютно никакого желания, и он принял высокий прозрачный стакан из рук невероятно довольного собой Мертена.
Спортсмен уже даже было подумал, что ему удалось заработать хоть сколько-нибудь благосклонности от желанного мальчика, поэтому, полюбовавшись тем, как соблазнительно движется кадык Лауфера при осторожных глотаниях, снова, не удержавшись, прижался к юноше, когда тот отстранил от своих притягательных губ прозрачное стекло, на месте которого уже изрядно распаленному ожиданием и даже охотой парню хотелось оказаться самому. Однако Гесс снова встретил лишь разочаровывающее его сопротивление.
– Не забывайся, – сделав шаг назад, твердо проговорил он, предупреждающим взглядом прожигая Мертена, который, стиснув зубы, обезоруживающе улыбнулся и все же отступил, чтобы спустя пару минут снова подступиться к Биллу.
– Билл, – жарко выдохнул Гесс, снова притягивая строптивого Лауфера к себе, и попытался поцеловать его в губы. О них он мечтал еще с их прошлой встречи, когда он мог владеть этим совершенством целую ночь, а сейчас у него это право неоспоримо отнимали.
– Отвали! – помотав головой, огрызнулся Билл, а когда руки Мертена заигрывающе опустились с тонкой талии ниже, к ягодицам, укрытым за джинсовой тканью, взволнованный Лауфер, шумно дыша, резко влепил непонятливому парню звонкую пощечину, привлекшую внимание многих молодых людей и знакомых, находящихся поблизости. – Прочь от меня, животное! – гневно воскликнул он и, развернувшись, быстрым шагом отправился на выход из дома, в котором теперь ему совершенно расхотелось находиться.
А Мертен был бесконечно оскорблен. Словив на себе несколько насмешливых и даже сочувствующих взглядов, он окончательно обозлился, чувствуя себя омерзительно после такого прилюдного отказа. Но бежать вслед за несносным мальчишкой, посмевшим при всех его так опозорить, он вопреки своим желаниям и чувствам все же не рискнул. Сделав вид, что ему плевать, и опускаться до разного рода унижений перед Лауфером он не намерен, Гесс только молча затаил злобу.
В его голове мелькнула мысль, что теперь как бы то ни было заполучить себе этого маленького наглеца для него становится важно уже из принципа, чтобы оправдаться в глазах всех этих случайных свидетелей из танцующей толпы. На эмоциях он отправился за новой дозой спиртного и провел оставшийся вечер в компании весело смеющихся девушек, которые были счастливы этому вниманию со стороны довольно популярного в лицее молодого человека.
Оказавшись дома, Лауфер устало упал на кровать прямо в одежде и блаженно закрыл глаза. Тело мечтало о покое, но юноша не спал, вдруг начиная счастливо улыбаться.
– То-ом, – мечтательно выдохнул Билл, снова представляя желанный образ, – как же ты мне нравишься..
Перевернувшись на спину, юноша достал из кармана телефон. Яркая подсветка ударила по глазам, заставляя на мгновения болезненно зажмуриться, а спустя несколько кликов по электронным иконкам в трубке раздались ожидающие гудки, которые вскоре сменились мягким, ласкающим слух голосом садовника:
– Привет, – в нем слышалась удивленная улыбка, и Лауферу даже стало приятно от того, что, вероятно, Том ждал его звонка, но почему-то не стал звонить ему сам, хотя теперь же он знал, с кем имеет дело.
– Том.. – негромко говорил Билл, поскольку прилагать лишние усилия ему совершенно не хотелось, да и по тихому голосу Каулитц мог и не догадаться, что разговаривает с мальчишкой. – Ты такой.. – восхищенный юноша прикрыл глаза, поджимая губы, а в слегка затуманенной голове металось множество мыслей, таких невообразимо сладких и воздушных, и все эти крутящиеся легким вихрем слова только с лучших сторон описывали ненаглядного мужчину.
– Птичка, ты на меня сердишься? – тут же спросил Том, крепче прижимая к уху трубку. Этот вопрос источил его за время их разлуки просто основательно, а об их жаркой близости Томас вспоминал с пленительным томлением в груди и низу живота. – Почему ты убежала?
– Я.. – заволновался брюнет, поскольку истинную причину выдавать было совершенно невозможно, а новые он даже не потрудился заранее придумать. – Мне.. стало неловко, что ты.. – Билл остервенело кусал губу, не зная, что ответить, а выпитый алкоголь так и подмывал сказать всю правду и признаться, чтобы между ними не было больше какой-либо недосказанности и притворств. – Вдруг ты подумал обо мне плохо, но я же раньше так ни с кем никогда.. черт..
– Нет, что ты, – улыбнувшись, ответил Том и, удовлетворенный таким ответом, откинулся на подушку, тут же облизывая губы.
Девушка все же проявила свою скромность, которая, к счастью, у нее есть, и мужчину это безмерно радовало. Ведь он даже успел было подумать о том, что эта юная особа отличается исключительно легкомысленным и крайне непозволительным поведением.
– Просто.. перед тобой устоять нереально, мне.. – Билл ощутил новое окрыление, поскольку ему удалось удачно выкрутиться и даже пока не выдать свою тайну.
Сердце быстро колотилось в груди, словно мечтая обрести свободу и вырваться из своего вечного плена, чтобы эти эмоции яркой бурей не волновали его так сильно, а Биллу хотелось слушать и слушать голос Томаса, лишь бы он только не замолкал.
– Мне хотелось сделать тебе приятно, Том, – переходя на шепот, говорил он и, невольно зевнув, перевернулся на бок, медленно расстегивая пуговицу на джинсах, а затем и ширинку. Хотелось спать, а для этого необходимо было для начала раздеться. – Тебе было хорошо со мной? – понимая, что отрицательный ответ даже не рассматривается, все равно спросил брюнет, неловко стягивая одной рукой джинсы практически до колен, и устало замер, прикрыв глаза и не желая пока шевелиться.
– Это было потрясно, – жарко выдохнул Каулитц, мечтая сейчас крепко прижать маленькую шалунью к себе и заснуть вместе с ней, уткнувшись носом в ее сладко пахнущие волосы. – Ты невероятная.. – шумно дыша, эмоционально и пылко говорил садовник, а брюнет горько улыбнулся.
Не ему говорят сейчас все эти слова, так что совершенно незачем так обольщаться, ведь все это внимание получает им же созданная иллюзия, а не он сам, и его все настойчивее и еще более болезненно начинала подтачивать жгучая ревность.
– И такая красивая..
– Я так боял..лась, когда ты оттолкнул меня сперва.. А ведь я влюбляюсь в тебя с каждым днем все сильнее! – сходя с ума от волнения, смешанного с так и не отпускающим его опьянением, негромко признался Билл и нисколько не боялся своих слов. Ему, наоборот, хотелось кричать об этом на весь свет, и его состояние сейчас совсем не запрещало ему делать это.
– Я.. я тоже, милая, – даже перестав дышать, Том заулыбался еще шире и лишь сконфуженно потер переносицу. – Я, наверное, в первый же миг сошел с ума..
– Том.. а вдруг.. я не та, за кого себя выдаю? – осторожно и словно безнадежно спросил он, смачивая слюной пересохшее горло, хотя ответное признание мгновенно сделало юношу безумцем.
Хотелось радостно засмеяться, стиснуть садовника в объятиях и бесконечно его целовать, никуда больше не отпуская, но боль и обида на самого себя за свою же глупость и вранье разрушали это невероятное чувство легкости. Глаза уже с трудом оставались открытыми, так и норовя утомленно сомкнуться, а сознание только и ожидало удачного момента, когда можно будет покинуть реальность, устремившись в свой магический полет.
– О чем ты говоришь? – непонимающе проговорил мужчина. – Не выдумывай глупости, – усмехнулся Томас и блаженно вздохнул, снова кусая губы, а влюбленная мечтательная улыбка так и не сходила с его губ.
Он уже давно никем так быстро не увлекался, как этой прекрасной нимфой, которая, наверное, ловко завоевала все его мысли в первый же день их знакомства.
– А вообще.. может, сходим куда-нибудь вместе? .. Белинда? – спрашивал Каулитц, все же набравшись смелости сказать это все вслух, но ответа так и не последовало.
Вместо него раздавалось лишь тихое, расслабленное сопение, говорящее о том, что Лауфер уже заснул, даже не дослушав того, что ему ответил садовник.
– Спокойной ночи.. – с умильной улыбкой прошептал он и вскоре все же отклонил вызов, представляя, как может выглядеть комната дочери Лауферов, где сонный Билл, так и не раздевшись до конца, покинул эту реальность прямо с телефоном в руке.
Утром следующего дня Томас снова был на рабочем месте и волнительно ждал появления маленькой красавицы в саду, но та по неведомым причинам там так и не появилась до самого обеда, когда Каулитцу уже было нужно уходить. Хоть ему и совсем не требовалось в этот день приходить в лицей, Том больше не стал задерживаться и покинул территорию особняка с неприятным осадком, оставшимся после этого разочарования.
Вероятно, девушка не смогла выйти, или у нее были дела, поэтому встреча и не состоялась. К садовнику подходила и Агнет, у которой он все же осмелился спросить про Белинду, и теперь мысленно прокручивал беседу с ней.
– Агнет, а вот у хозяев же есть дети.. – как бы вскользь и минимально заинтересованно спросил садовник, настраивая автополив еще в начале своей смены, пока на улице было достаточно свежо и прохладно для того, чтобы напоить зеленые, так оберегаемые им травинки. – Дочь и сын.
– Да, – настороженно ответила она, внимательным взглядом осматривая безмятежный профиль молодого мужчины. – Белинда и.. – обиженно скривившись, она все же сквозь зубы продолжила, делая акцент на имени. – Билл. Дочь-то еще ничего, умница, красавица, а вот сын, – тяжело вздохнув, говорила Агнет, пылая своим так никому и не высказанным недовольством, а Том мельком глянул на нее с легкой улыбкой. – До чего же капризный мальчишка! Но родители его любят безумно, а он кровь из меня пьет.. Да и из всех-то тоже.
– А дочь? – переходя на более интересующие моменты, поинтересовался Том, ведь с сыном Лауферов он так до сих пор и не виделся, поэтому для него особо и не имело значения, что с ним и как.
– А Белинда.. она вот недавно приезжала навестить родителей и вчера улетела обратно в столицу, – женщина без каких-либо опасений рассказывала про хозяйскую дочь и не сразу заметила то, как сконфузился садовник, услышав ее слова. – А зачем Вы спрашиваете, Том? – словно очнувшись, задала вопрос кухарка, тут же сообразившая, что этот интерес, скорее всего, зародился у мужчины неспроста, и ему, наверное, нужно узнать что-то конкретное. Но Том так больше ничего не говорил, выглядя невероятно растерянно.
Когда молчание затянулось, женщине вдруг пришла на ум мысль, что все это могло значить и то, что Белинда ему понравилась, ведь она весьма привлекательна, и они к тому же одного возраста, что нестерпимо больно ударило Агнет со стороны сердца.
– В столицу? – не сумев сдержать непонимание и разочарование в голосе, все же переспросил Том, и кухарка, медленно кивнув, с превеликим сожалением окончательно уверовала в симпатию Томаса к дочери Лауферов.
Она тут же занервничала, и ей совершенно перехотелось вести беседу именно об этом, ведь лучше было поговорить о чем-то непосредственно касающемся ее и садовника, но тот теперь, словно громом пораженный, застыл на месте.
– Я же.. не важно, интересно просто стало.
– Да, в Берлин, и она замужем, – тут же раскрыла последние карты откровенно злорадствующая Агнет, с каждым мгновением понимая, что оказалась права, а для того, чтобы окончательно разбить чувства садовника насчет Белинды, она и рассказала про наличие мужа.
Том же теперь был совершенно ошарашен такими новостями, просто не сумев так сразу во все поверить до конца. «Не может быть», сокрушенно думал Каулитц, также заметив и внезапную нервозность кухарки. «Как она может быть замужем в семнадцать лет?!». Все это просто выбило почву из-под вмиг ослабевших ног Томаса, и он просто решил, что Агнет ему солгала об этом намеренно, скорее всего, просто оскорбившись тем, что ему симпатична оказалась не она.
Больше выведать ему ничего не удалось, атмосфера резко накалилась и теперь была угнетена по максимуму. К тому же садовнику и без того было достаточно неприятной новости о том, что маленькую искусительницу он больше не увидит, поскольку теперь она, даже ничего ему не сказав, уехала в Берлин. К мужу..
А проснувшийся только ближе к обеду Билл с трудом разлепил глаза и нехотя потянулся на кровати, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Голова словно потяжелела в несколько раз к ряду, и поднять ее с подушки измученному брюнету удалось только с н-ной попытки.
– Аа.. как стремно, – разминая затекшее тело, простонал Лауфер, а когда вдруг взглянул на часы, расстроенно охнул.
Он проспал буквально все на свете, и прекрасный садовник, вероятно, давно закончил все дела и ушел домой, и уже подорвавшийся было на месте юноша обессиленно упал обратно.
– Боже.. – постепенно вспоминая разговор с Томом, Билл заулыбался и достал откуда-то из-под себя свой мобильный телефон, отметив и тот факт, что он совсем не помнил, как заснул, а приспущенные штаны только доказывали, что это случилось крайне внезапно. – Я же ему по пьяни чуть не проболтался!
Все же с трудом поднявшись, Билл привел себя в порядок, перекусил и теперь думал, чем ему занять оставшийся день. Ни с кем встречаться ему совершенно не хотелось, да и Альберт, скорее всего, тоже теперь был в плачевном состоянии после вчерашней вечеринки.. И вдруг Билл вспомнил про свой так и не завершенный медицинский осмотр.
Дело оставалось за малым, анализы можно было забирать уже сегодня, а потом требовалось просто отнести их медику в лицей, которая их и проверит. Но идти туда было слишком боязно, ведь Билла там мог в любой момент увидеть и Том, поэтому брюнет решил ограничиться лишь тем, что он просто заберет все эти бумажки у врачей, которые, как он надеялся, сообщат о том, что проблем со здоровьем у него нет.
Когда же заветные справки были в его руках, Лауфер, за все это время измучившийся своими бесконечными терзаниями, все же решил, что все-таки отнесет все в лицей сразу, и будь что будет. Том признался ему в своей ответной влюбленности, и дальше играть в это глупое притворство Биллу уже крайне надоело. Вымышленная девушка получала то, чего хотел сам Билл, который тоже привык заполучать все то, что ему нравится, а теперь в нем же самом открылась такая неприятная и слишком успешная конкуренция.
Если его безумно раздражала кухарка Агнет, то к себе он испытывал еще большую ненависть, которая просто пожирала его изнутри и мучила всеми своими противоречиями, поэтому от им же придуманной девушки нужно было поскорее избавляться, чтобы точно не сойти с ума.
Билл все же приехал к лицею на такси и, тяжело вздохнув, распахнул тяжелую дверь, ведущую в чертоги знаний. Он опасливо оглядывался по сторонам, но все его страхи были совершенно напрасны, поскольку коридоры были приятно пусты, а фрау Берг обнаружилась в своем кабинете в гордом и сейчас очень даже подходящем одиночестве.
– Здравствуйте, – твердо сказал Лауфер и уверенно подошел к ее столу, тут же протягивая документы. – Я хочу посещать бассейн.
– Так, Лауфер.. Билл, – женщина подняла тяжелый взгляд на накрашенного и чрезвычайно женственного юношу и недоуменно вскинула бровь. Она помнила его, но все равно всякий раз не переставала удивляться его необыкновенному внешнему виду. – Хорошо, документы все есть, и я тебя допускаю. Требования все знаешь? – спросила фрау своим грозным голосом, и Лауфер согласно кивнул, хотя практически и не понимал, что вообще от него хотели, но показывать вида он не собирался. – Обязательно иметь при себе плавки, шапочку, очки, резиновые шлепанцы, мыло, мочалку.. – инструктаж продолжался, и Билл пытался запомнить каждое можно и нельзя, мысленно прикидывая, что из имеющегося у него есть, а чего нет.
Разузнав и расписание уроков для старшей группы, следующее занятие в которой будет проводиться уже завтра ближе к вечеру, он смог так же незаметно выскользнуть из лицея и отправился в спортивный магазин. Он был уверен, что обновки определенно помогут поднять ему настроение, а в груди все уже нещадно трепетало от ужасного волнения и даже страха перед тем, что скажет ему садовник, который увидит его настоящего, а уж узнать его он сможет точно.
«При всех он меня не убьет», продолжал надеяться влюбленный Билл, все еще отчаянно мечтающий о том, что симпатия к выдуманной девушке с его внешностью автоматически перебросится и на него самого. А для того, чтобы узнать это, оставалось лишь дожить до завтрашнего дня, и лучше садовнику на глаза так и не попадаться до этого момента, поскольку, как решил сам Билл, с этой самой секунды та гнусная конкурентка в природе больше не существует.
До вечера последующего дня Лауфер дотерпел с превеликим трудом. Он даже ночью плохо спал, можно было сказать, что он не спал совсем, зато порывался позвонить садовнику, весь извелся и изнылся. Однако было уже поздно рано приходить к моменту, когда он уже стоял перед кабинетом медика с небольшим опозданием, ведь урок уже начался, а приходить к открытию занавеса он испугался. Хотя, с другой стороны, выйти в зал со всей группой, наверное, было бы легче.
Расписавшись в журнале фрау Берг, что он оповещен о всех правилах и технике безопасности, юноша поднялся в мужскую раздевалку, где сбросил с себя всю одежду, спрятал ее в один из шкафчиков. Затем, взяв принадлежности, быстро принял душ, совершенно не боясь подставлять лицо под струи теплой воды, поскольку накрасился брюнет специальной водостойкой косметикой, а потом, замерев перед выходом на свой эшафот, смущенный и безумно взволнованный темноволосый красавец в сумасшедшей неуверенности застыл, словно неподвижная статуя. Было страшно. Сейчас он мог лишиться всего, но заодно и лишить этого свою обманную копию, что и грело Лауфера в этой ситуации.
