Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"
Автор книги: Hell.ena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Садовник, только увидев Лауфера, мгновенно обомлел, вскинув брови и приоткрыв рот, поскольку теперь о спокойной работе ему можно было сразу забыть.
– Ох.. какая.. – шумно сглотнув, Том через силу отвел плотоядный взгляд от притягательной фигуры, беззащитно укрытой лишь тонкой, невесомой тканью, а девушка теперь и вовсе издалека казалась Каулитцу совершенно обнаженной из-за телесного цвета халатика, от чего в его шортах резко стало тепло и приятно.
Птичка, похоже, теперь опасалась подбираться к охотнику слишком близко, но все равно привлекала к себе все его внимание, и садовник уже успел пожалеть на несколько раз, что вообще нанялся на эту изнурительную работу, где ему совсем теперь не дают ни минуты покоя.
Состояние молодого мужчины ко всему прочему оставляло желать лучшего, поскольку практически бессонная ночь тоже брала свое, заставляя его зевать, а гнетущая утомленность возникала намного раньше положенного времени. Теперь Томас опасался, что соваться в бассейн ему будет несколько рискованно в таком вымученном виде, но радовало его лишь то, что во время тренировок он находился на суше, что действительно шло сейчас именно в плюс.
А в это время Лауфер, соблазнительно согнувшийся над столиком и бесцельно гоняющий пальцем иконки на телефоне, лежащем на ровной столешнице, откровенно демонстрировал раздразненному и уже изрядно возбужденному мужчине свои аппетитные ягодицы, призывно выглядывающие из-под нежного, легкого халатика и, на удивление, скрытые за тканью светлого белья, что пока еще позволяло юноше укрывать от Томаса свой умопомрачительный и крайне ошеломляющий секрет. Прямые, гладкие ножки маленькой пташки уже невозвратимо сводили с ума садовника, исколовшего себе все руки о тонкие красные веточки барбариса из-за своей вынужденной невнимательности, и этот открывшийся, головокружительный вид определенно не способствовал и без того хромающей концентрации Каулитца на своей работе.
Распаленный и опьяненный этой роскошной картиной Том опасливо покосился в сторону поста охраны, чтобы убедиться, что эту прелесть может видеть только он, ведь ради него одного это все и затевалось на самом-то деле, и в глубине души плененный садовник был польщен таким вниманием. Каулитц не мог не ответить этой чаровнице тем же, но пока он так нечаянно отвлекся, не смог удержать равновесие, присев около небольшого кустика, и безжалостные колючки больно впились зашипевшему мужчине прямо в открытое бедро.
– Проклятые кусты! Чтоб вас! – изрыгал недовольства и досаду Томас, а исколотые руки горели огнем, но теперь эти ужасные шипы впились еще и в его ногу чуть ниже ягодицы.
Рассерженный взгляд снова вонзился в оглянувшуюся прелестницу, которая не пожалела чувств, вложенных в ее чарующий взгляд, но Каулитц твердо решил для себя больше не отвлекаться на что бы то ни было, а особенно на эту горячую брюнетку. Он лишь стянул с руки перчатку и незаметно опустил ладонь на напряженный пах, уже готовый к жарким подвигам, которых все равно не дождется, но он в любом случае должен удержать себя в руках и не поддаться этому волшебному искушению, пока еще не стало слишком поздно.
Довольный произведенным эффектом Билл выпрямился, но когда заметил, что садовник совершенно не смотрит на него, а лишь продолжает выполнять свое наказание и нервно кусать губы, решил, что, так уж и быть, пока с него хватит. В скором времени к тому же как раз должна прийти его сестра, которая уже завтра утром собиралась уезжать обратно в столицу. Да и Белинда уж точно не должна его увидеть в таком откровенном виде, потому что от язвительного комментария в сторону необычного брата она отказаться теперь не могла. Именно поэтому с соблазнением на сегодня пора уже было заканчивать, пока всю интригу не засекли и не донесли родителям.
– Для мокрых снов тебе сегодня уже и так будет достаточно, – хищно облизнувшись, негромко проговорил Лауфер и, словив на себе новый взгляд садовника, послал ему легкий, воздушный, невидимый поцелуй, хотя всем своим нутром и мыслями он желал настоящего соприкосновения с его властными губами.
Только Билл вернулся к себе и хотел уже поласкать себя рукой, как в его комнату с бессмысленным коротким стуком вошла светловолосая Белинда в дорогом облегающем платье с открытыми плечами, и брюнет поспешил судорожно одернуть руку со своего паха.
– Вау, какая прелесть, – усмехнувшись, проговорила девушка, тут же усевшаяся в широкое мягкое кресло, в котором она, казалось, утонула.
Слегка смутившийся Билл поспешно направился к шкафу, чтобы достать оттуда свою обычную одежду, к которой уже успели привыкнуть все члены их семьи и против этого уже давно ничего не говорили, поскольку было совершенно бесполезно это делать. Билл был абсолютно глух ко всем этим глупым, на его взгляд, замечаниям.
– Знаю, – угрюмо ответил Лауфер и сбросил с плеч провокационный халат, по-прежнему стоя к Белинде спиной, чтобы его внушительное возбуждение не было заметно любопытной сестре.
Она только при родителях строила из себя заботливую и любящую, а теперь у отца с матерью лишь бесконечные дела и встречи, сама Белинда замужем, так что брюнет большей частью был предоставлен самому себе.
– Мало тебя в детстве пороли, мелкий извращенец, – сквозь смешок пролепетала блондинка, намекая на откровенный наряд младшего брата, и, не дожидаясь реакции, продолжила. – Мы с Карлом хотим к бабушке сейчас съездить, с нами хочешь?
– Нет, – пропуская мимо ушей язвительный плевок, отрезал юноша, теперь уже укрывший свое утонченное тело в облегающей красной футболке и синих джинсах.
Вообще через пару часов он собирался съездить в лицей, чтобы вернуть задолженные книги библиотекарю, которой уже давно пора было нанести этот долгожданный визит.
– У меня другие планы, – застегивая массивный браслет на тонком запястье, надменно фыркнул он и подошел к зеркалу, чтобы поправить макияж, который и без того был безупречным.
– Какая деловая малявка у нас стала, – проговорила девушка, на лице которой, напротив, не было и грамма косметики, что тоже считалось ярким отличием между этими двумя детьми, которые обсуждались родителями постоянно. Она поднялась с кресла и легко поправила короткие светлые волосы, после чего направилась на выход.
Отношения с братом не ладились уже на протяжении последних двух лет, но это, скорее, исходило от самого Билла, в то время как Белинда лишь приняла его правила, видя, что ее забота и хорошее отношение совершенно никуда не упираются избалованному юноше. Начатое противостояние двух родственных сторон продолжалось, и все началось с одной небрежно брошенной матерью фразы о том, что дочь в чем-то оказалась значительно лучше их бестолкового сына. Его яро сатанило даже то, что их с Белиндой имена начинаются на общую букву, а походить в чем-то на сестру, которая каким-то мистическим образом оказалась лучше него, ему было противно особенно сейчас, так как полюбившийся ему садовник принимал его именно за нее.
Когда Билл остался в одиночестве, нервно скрежетая зубами после непродолжительного диалога с сестрой, он тут же бросился к окну и осторожно высунулся наружу. Когда его взгляд устремился в знакомую широкую спину, а потом встретил и заинтересованный ответный взгляд, брошенный издалека, юноша поспешил скрыться в недрах своей просторной комнаты. Показываться в своем обыкновенном виде было крайне опасно, а Билл еще не выполнил свой хитрый план до конца.
Созвонившись с Альбертом и позвав его на встречу около лицея через час, Лауфер собрался, посидел в интернете и, кое-как дотащив до машины коробку с книгами, уселся на заднее сиденье, расслабленно откинувшись на мягкую удобную спинку. Водить он не умел, откладывая получение этого навыка на потом, когда ему будет не так страшно находиться на дороге, не рискуя кого-то задавить, и уже вскоре дорогой автомобиль остановился напротив высоких ворот, ведущих в чертоги знаний, куда сейчас требовалось войти и уже успокоившемуся, и даже заскучавшему Лауферу. Только он потянулся к ручке, чтобы выйти наружу, как застыл и расширившимися глазами, полными непонимания и удивления, уставился сквозь тонированное стекло: в его лицей входил его газонщик!
– И что же ты тут делаешь?! – нахмурившись, шепотом проговорил брюнет, следя за тем, как мужчина со спортивной сумкой наперевес входит в большое здание и вскоре скрывается за массивной дверью. – Мне эту коробку до библиотеки оттранспортируй, – быстро проговорил Билл молодому водителю, который согласно кивнул и вышел из машины вслед за торопившимся юношей, который на ходу дал последние директивы озадаченному парню и чуть ли не бегом устремился по ровной асфальтированной дорожке к той же самой двери.
Томас, миновав пропускной пункт, уверенной походкой отправился в западное крыло лицея, где из самых примечательных кабинетов находился только зал с бассейном, и это крайне удивило так ничего и не понимающего юношу, который чуть не попался со своей слежкой, когда сзади его окликнул громкий голос:
– Билли, – заискивающе протянул из ниоткуда взявшийся Мертен, который не преминул возможностью поговорить с объектом своего безграничного обожания после долгой разлуки, поскольку брюнет очень грамотно от него скрывался, заодно и известив его о том, что между ними быть ничего больше не может, но парень так просто сдаваться не собирался. – Куда так спешишь?
– Не твое дело, – огрызнулся Лауфер, отстраняя попытавшуюся его обнять наглую руку, и снова нетерпеливо покосился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, откуда можно было попасть к раздевалкам и душевым, а затем и в сам бассейн. Билла сейчас больше волновало, что же здесь позабыл его сексуальный садовник, а вовсе не самоуверенный старшеклассник Мертен Гесс.
– Брось, что ж ты так сразу, – обворожительно улыбаясь, вкрадчиво продолжал Мертен, внимательным, цепким взглядом осматривая нахмуренное лицо Билла.
Его уже в следующий миг коснулась крепкая рука, ласково поглаживающая по гладкой щеке, задевая чувственные губы, но Лауфер шагнул от него назад, освобождаясь от этого прикосновения. Этому парню брюнет не собирался теперь давать каких-либо шансов, и обстоятельства явно сыграли не в его пользу, поэтому Билл решил, что менее удачливому просто придется смириться.
– Слушай, Мертен, ничего личного, но в моем решении ничего не поменялось, – уверенно вскинув взгляд в лицо напротив, отчеканил Лауфер, все же приятно польщенный таким вниманием к своей персоне, и сочувствующе улыбнулся парню, который лишь горько усмехнулся, но все же рискнул притянуть юношу к себе за талию и заключить в свои объятия.
Оказавшись в них, Билл лишь закатил глаза и еще раз поразился тому, насколько непонятливыми порой бывают, казалось бы, взрослые люди.
– Дай мне шанс, нам же было хорошо вместе, – прижимаясь губами к виску Лауфера, уговаривая, шептал Гесс, но Билл не собирался долго церемониться с этим навязчивым ухажером, намереваясь стоять на своем. Ведь не отказывай он всем желающим, он бы просто ходил по рукам, а это для него было совершенно недопустимо даже с его взглядами на время, отведенное под молодость.
– Нет, – твердо и непоколебимо отрезал он, – и не прикасайся ко мне, – чуть поморщившись и все же выпутавшись из объятия старшеклассника, проговорил он.
Поразмыслив, Билл быстрым шагом направился все же в сторону библиотеки, передумав преследовать садовника. Таким образом он мог совершенно нелепо выдать себя, и Том к тому же в любой момент мог вернуться.
А Мертен так и остался стоять в коридоре, с ухмылкой провожая удаляющуюся фигуру своим внимательным прищуром, и вскоре его негромкий голос тронул окружающую парня тишину:
– Нет уж, куколка, ты все равно будешь моим.
Комментарий к Глава четвертая
Барбарис http://cs633422.vk.me/v633422959/1e0b8/NGI5lq6MZrQ.jpg
========== Глава пятая ==========
Когда Билл расквитался с библиотекарем, стойко вытерпев всю изнурительную процедуру возврата, которая без сопровождения заунывных нотаций и причитаний, к сожалению, не обошлась, впрочем, как и всегда, юноша выпорхнул в коридор и наконец смог вздохнуть с облегчением. Вопреки своему изначальному плану новых заложников брать он пока не стал, поскольку в голове теперь творился настоящий сумбур и полный хаос, и вспомнить названия книг, которые хотел почитать потом, он уже не мог. Ведь в мыслях был только садовник, который сейчас, вероятно, до сих пор находился в этом же здании, что приятно волновало взбудораженного Билла и в какой-то степени даже беспокоило.
Тогда эмоционально перевозбужденный Лауфер поспешил вызвонить друга, до сих пор так и не появившегося в условленном месте. А когда он все же дождался припозднившегося Штейна, из него неудержимо полезли все его бушующие мысли и внезапные чувства:
– Почему так долго? – возмутился юноша, следя за тем, как неторопливо и размеренно направляется в его сторону Альберт, с которым теперь ему не терпелось поделиться некоторыми размышлениями, не дающими ему покоя.
– Да я вышел поздно. Все сдал? – спросил парень, оглядывая беспокойного Лауфера непонимающим прищуром.
– Ты прикинь, кого я сейчас видел! – нетерпеливо воскликнул Билл, не обращая никакого внимания на заданный ему совершенно бесполезный, по его мнению, вопрос, а встретив вопросительный взгляд друга, продолжил громким голосом, который, ударяясь о стены, невидимым эхом отражался по всему пустому коридору. – Садовника!
– Садовника? – изумленно переспросил Штейн, вместе с Лауфером направляясь в сторону выхода.
– Я вообще не пойму, что он тут делает, он в сторону бассейна куда-то двинул, но я не успел проследить, – скривившись, с чувством рассказывал Билл, вспоминая и незапланированную встречу с надоедливым Мертеном, так и не торопящимся от него отставать, особенно после проведенной вместе ночи, о которой брюнет искренне пожалел практически сразу.
Альберт же слушал с интересом, пару раз хмыкнув себе под нос, а потом брюнет резко замер на месте, словно пораженный ослепительным озарением.
– Берти! А давай ты сходишь туда и проверишь!
– Чего? – испуганно смеясь, отмахнулся Штейн, снова попытавшись утянуть Билла к выходу, но тот непреклонно вцепился ступнями в гладкий плиточный пол, словно наступил в лужу суперклея, и никакие, даже самые могущественные силы не могли сейчас остановить его от исполнения чужими руками всего задуманного. – Я ж туда не пройду! Там фрау Берг всю жизнь стоит на обороне, а у меня сменки нет, да и справки-то тоже! – все же предпринял очередную попытку Альберт, надеясь, что она не столь бессмысленна, как может сперва показаться, но Лауферу было все равно, и он уже загорелся этой восхитительной идеей.
Бесполезно посопротивлявшись, Штейн покорно получил словесный фоторобот садовника, основанный большей частью на разнообразных влюбленных и восторженных эпитетах и одах невероятному мужчине, узнал имя и фамилию, что оказалось уже более полезным и приближенным к реальности, и отправился в сторону лестницы, ведущей к бассейну, а подрагивающий от нетерпения брюнет остался ожидать возле окна, сгорая от безграничного любопытства.
Быстро миновав коридор и лестницу, русоволосый парень толкнул дверь, легко поддавшуюся его напору, и оказался в мужской раздевалке, в которой на тот момент, судя по всему, уже было пусто. Только плеск воды все еще раздавался из душевой, дверь в которую следовала сразу за рядами серых металлических шкафов, образующих квадрат и создававших некий барьер вроде ширмы для удобства переодевающихся. Штейн неуверенно прошел чуть дальше, а потом услышал грубоватый голос медицинской сестры фрау Берг:
– Герр Каулитц, Вы новичков отправляйте ко мне обязательно, в журнале-то еще не все расписались!
Альберт застыл на месте, вдыхая чуть влажный теплый воздух, от которого даже слегка запотели стекла раздевалки, а фамилия, которую ему назвал Билл, с названной определенно совпадала, и получалось так, что этот садовник кем-то работал еще и в лицее.
– Хорошо! – громко отозвался уже откуда-то издалека приятный низковатый голос, и в следующий миг перед Альбертом оказалась женщина в медицинском халате, которая сразу же обратила внимание на ученика, в нерешительности затормозившего практически в дверях.
– Здравствуйте! – автоматически вырвалось у Штейна, тут же натянувшего на лицо кривую улыбку, а женщина осмотрела его с ног до головы.
– Без справки не пущу, – тут же заговорила медсестра, казалось, знающая всех пришедших в этот зал в лицо, и убрала в карман шариковую ручку с небольшим листком.
Ученик же так пока и не мог сообразить, что сказать и как себя повести в таком развитии ситуации, совершенно не распланированной заранее.
– А..
– Записаться хотел? Отбоя теперь никакого, идут и идут, – ворча, бормотала полноватая женщина, а потом кивнула замявшемуся в неуверенности парню на выход и сама направилась к дверям. – Ну, пошли, направления тебе дам на анализы.
– Да я же не..
– А потом принесешь все мне. Нет, я тебе лучше список оставлю, а то забудете какую-то справку и ходите потом по сто раз, – продолжала диалог сама с собой она, и уже вскоре Штейн оказался в кабинете медика и смотрел, как она увлеченно что-то ищет на своем столе.
Он больше не сопротивлялся, решив, что Биллу это может быть полезным, даже если сам Альберт или же Лауфер вовсе не будут посещать эту секцию.
Вернувшись, Штейн все пересказал тут же метнувшемуся к нему брюнету, и тот так и замер, держа в руках те самые листы и просто не веря в услышанное.
– Тренер? Тут?! – ахнул он, приложив ладонь к раскрытым губам, и он действительно не знал, что теперь ему делать со всей этой информацией.
Билл так и не понимал до конца, нравится ему это или нет, но он уже старался определить, какую выгоду можно извлечь из сложившейся картины.
– Говорю, как есть, – пожал плечами Альберт, довольный проведенной операцией, что в то же время, вполне вероятно, могло повлечь за собой и нежелательный рецидив, коль парень так замечательно справляется с подобными вылазками.
– Офигеть, – выдохнул ошеломленный Билл, его воодушевленный взгляд метался по коридору, не цепляясь за что-либо конкретное, а в голове бесконечным вихрем кружились разнообразные мысли, заставляя генерировать изощренные и хитроумные планы. – Короче, я должен к нему записаться! Берти, я..
– Ага, и тогда он точно поймет, что это ты, – ткнув друга, с усмешкой спустил его с небес на землю Альберт, и Билл нахмурился, поскольку Штейн был несокрушимо прав.
– Поверить не могу.. Препод из нашего лицея – мой садовник, – засмеялся Билл и радостно хлопнул в ладоши, уже мечтая как-то обыграть эти невероятные обстоятельства. Но в таком случае он бы раскрыл себя, а выяснить, что обучающийся там Лауфер – не девушка, не обделенному даже самыми минимальными дедуктивными способностями газонщику будет проще простого. – О, я просто сделаю себе справку, а в бассейн, если что, буду ходить, когда все раскроется!
Билл хоть и допускал мысль, что, узнав правду, садовник возненавидит его, и тогда для юноши будет самым разумным выходом держаться от него подальше, но он все равно продолжал активно фонтанировать идеями и предположениями до самого вечера, совершенно не умолкая и нахваливая Каулитца по всем параметрам, от чего Альберт уже начал изрядно уставать. Также Штейн помнил и о том, что подобного с его другом не случалось, и настолько яркого интереса Билл никогда ни к кому не проявлял. Все словно само всегда плыло тому в руки, и парню оставалось лишь воспользоваться этим, поэтому Берт сделал окончательный вывод: похоже, друг умудрился влюбиться в своего садовника.
А Томас, когда вошел в здание лицея, ничего не заметив и не обратив внимание на возгласы за своей спиной, добрался до лестницы, сменил одежду и обувь в раздевалке и отправился к бассейну, где ему предстояло долгое время исполнять роль наставника, поскольку ученики вот-вот должны были подойти. Исколотые барбарисом руки беспощадно горели, тем самым напоминая мужчине об очаровательной Белинде, устроившей ему эту мучительную казнь, с которой он с горем пополам все же справился, изловчившись под конец избегать этих жгучих уколов, но негодовал Томас только из-за неприятных физических ощущений. Девушка продолжала его дразнить, демонстрируя свое соблазнительное юное тело, и теперь Каулитц все чаще взывал к своему разуму, прося дельный совет, который поможет ему выйти из всей этой ситуации, не мучая себя категорическим отказом.
Белинда ему невероятно нравилась, но ее возраст был единственной преградой между ними. Красавица явно испытывала ответный интерес, что было заметно даже невооруженным взглядом, вот только методы привлечения внимания понравившегося человека Томасу казались слишком уж откровенными. Вероятно, он мог пойти на этот риск, если бы испытывал действительно серьезные чувства к несовершеннолетней нимфе, но в своих он не был пока достаточно уверен, не говоря уже о самой дочери Лауферов.
И снова этот Мертен постоянно мелькал перед глазами на тренировке, который вел себя особенно шумно, что начинало действовать на нервы не выспавшемуся мужчине, и его, казалось, начало раздражать совершенно все окружающее. Коль уж срываться на учениках было недопустимо, Каулитц терпел, а мыслями пребывал уже далеко не на своей работе, а только рядом с ней, лаская мягкие губы, податливо раскрытые и доверившиеся, и Том, как старший, понимал, что выбор нужно делать максимально осознанно.
Он невольно мечтал о новом поцелуе с прекрасным ангелом весь день, но получить его суждено уже не было, и все эти мучительные метания медленно сводили с ума, казалось бы, решительного человека.
В какой-то момент Томас даже ловил себя на мысли, что ему бы хотелось пригласить куда-нибудь эту маленькую шалунью и все же познакомиться поближе, согласиться и признать перед этим совершенством свою безоговорочную капитуляцию. Но он смотрел на всех этих школьниц, купающихся в бассейне, которые частенько звали его спуститься в воду и показать движения на своем примере якобы для лучшего усвоения материала, и понимал, что вскружившая ему голову Белинда по возрасту является точно такой же ученицей, а это будет слишком безрассудно, и совесть неустанно об этом твердила задумчивому тренеру.
Когда с тренировками было покончено, Том с величайшим блаженством лег спать сразу с шести часов вечера, поскольку измученный за ночь и день организм не захотел отправиться даже на вечернюю пробежку, а ночью не изменяющий полюбившейся традиции Лауфер набрал заветный номер и принялся откровенно постанывать в трубку, при этом призывно распластавшись на своей большой мягкой постели.
– Черт! – прошипел сонный Каулитц и протер слипшиеся глаза, насильно заставляя их открыться только ради того, чтобы узнать, сколько было времени на этот раз.
Часы, как им и было положено, показывали первый час ночи, а голос в трубке все продолжал напевать о своем райском удовольствии, который довольно натурально передавал соответствующие эмоции.
– Сколько можно-то?! – отчаянно возмущался мужчина, нервно толкнув ногой одеяло, и поднялся на ноги, чтобы отправиться на кухню и промочить пересохшее горло.
– Ооох.. – шумно дыша, лишенный всякого стыда Билл Лауфер ласкал свое тело свободной рукой и продолжал измываться над своим садовником, который снова, невольно возбуждаясь от происходящего, перебирал варианты всех подозреваемых.
Усмехаясь чьей-то завидной настойчивости и систематичности появления звонков, Томас вернулся в свою постель и лег, все еще продолжая слушать, хотя давно уже можно было отключить телефон и спать дальше. Рука медленно опустилась к низу живота, и молодой мужчина, закусив губу, обхватил кольцом из пальцев полувставший член. В мыслях он все равно попутно искал ответ, так ловко от него ускользающий, ведь этим кем-то мог оказаться кто угодно, вплоть до того, что кто-то набрал неверный номер, но чтобы подобное происходило три раза подряд, уже не казалось Тому глупым совпадением. В любом случае уже пора было наказать того, кто так любит баловаться на ночь глядя, а Каулитц уже был достаточно взрослым, чтобы..
– Птичка, это же ты? – вдруг озвучил свою спонтанную и молниеносную мысль Томас, ведь было что-то знакомое в этом соблазнительном голосе, издающем столь откровенные звуки, пробуждающие в теле ответное желание.
Да и сама выходка вполне соответствовала заявленному возрасту, из-за которого мужчина и пришел к этой версии. Сомнений оставалось все меньше, а кратковременная тишина, раздавшаяся с другой стороны трубки, только добавила мужчине уверенности в своей неожиданной догадке.
– Признайся же! – усмехнулся Каулитц, слушая прерывистое дыхание, которое с этим припозднившимся открытием словно обрело для него какой-то новый и довольно приятный оттенок, и пробужденное «незнакомкой» возбуждение теперь стало в разы ярче и слаще.
– Том, – все же выдохнул Лауфер томно, начиная счастливо улыбаться, поскольку прекрасный садовник вдруг догадался, что это он, и до сих пор так и не бросил трубку, что определенно было для него хорошим знаком.
В груди все полыхало огнем, а юное тело покалывало от наслаждения при одной только мысли о том, что теперь Томас в эти моменты будет думать о нем и желать именно его.
– Зачем звонишь мне? – сурово спросил мужчина, в то время как его рука уже настойчивее прошлась по горячему стволу, оголяя головку, и его первый шумный выдох сорвался в трубку.
Спрашивать, откуда у проказницы его номер, Каулитц не стал, сразу вспомнив инцидент с ключами, и ведь действительно, звонки начались после второго рабочего дня в саду Лауферов, но сейчас садовник не знал, как лучше отреагировать на них.
– Хочу тебя.. – шептал Билл, сопровождая свои слова вздохами. – ..услышать, – возбуждающий голос брюнета был будто насквозь пропитан беспросветной похотью и огненной страстью, низкий, словно шепчущий и обдающий своим жаром даже сквозь трубку, и Томас завелся от того, что с ним стала вытворять фантазия, безжалостно вырвавшая тормоза из его подсознания.
– Не боишься, что я могу за это и наказать? – скривив губы в сладостном предвкушении, в тон собеседнице жарко прошептал Том, чуть приподнимая бедра навстречу своей руке, приносящей все больше блаженства, но Каулитц все равно не спешил, пытаясь продлить эти сладкие ощущения.
– Да-а, – лишь выдохнул Лауфер в ответ, со стоном раскрывая пухлые губы, а рука продолжала свои ласки, забираясь под легкую ткань шелкового халата, уже распахнутую и совершенно не умеющую защищать тело своего хозяина. – Накажи.. меня, мм..
Коварная улыбка коснулась губ юноши, когда в трубке раздался очередной шумный выдох, уже более откровенный, что доказывало взвинченное состояние садовника, поэтому Билл теперь действительно не собирался останавливаться.
– Бесстыжая, – с нотками укоризны Томас цокнул языком, нетерпеливо облизывая губы, – что же ты делаешь-то.. – прикрывая глаза и продолжая ненавязчиво ласкать свой твердый член, скорее, риторически спросил мужчина, представляя, что нимфа находится совсем рядом, и он трогает ее наяву, стремясь обладать этим телом, каждым его малейшим участком, а подобных желаний у Каулитца было уже предостаточно.
– Я медленно ласкаю свои соски.. – жарко шептал брюнет в ответ, упиваясь своими безумными ощущениями, а садовник, окончательно отбросивший все запреты, отдался во власть своих чувств и желаний. – Том.. здесь так жарко, – немного капризно протянул Лауфер, продолжая водить ладонью по своему телу и представляя на ее месте настойчивые пальцы садовника. – Я, наверное, сниму халатик? – заигрывающей интонацией пропел Билл, с внутренним ликованием понимая, что этот все еще неприступный невероятный мужчина наконец угодил в его ловко расставленные сети, поэтому дело осталось за малым: говорить еще и еще.
– Да.. – уже прекратив сдерживать свое сбившееся дыхание, согласился Каулитц, представляя роскошную красавицу в своей кровати, и этот развратный халат, последней преградой скрывающий ее нежное тело, в его смелых мыслях уже давно был отброшен в сторону.
– Хочешь потрогать меня? – ласково и игриво предлагал возбуждающий голос с легкой хрипотцой, и мысли Томаса затуманились сладкими волнами желания, а жар в паху становился уже нестерпимым и болезненным.
– Ты доиграешься, – лишь ответил он, уже мечтая скорее дожить до завтра и посмотреть в бесстыдные глаза этой искусительнице, которая так ловко свела молодого мужчину с ума, что его тело и разум были готовы ей сдаться, окунуться в запретное удовольствие, которое оттого было во многие разы желаннее и слаще. – Так бы выпорол тебя по маленькой заднице и отодрал, – сквозь зубы чуть ли не рычал Каулитц, мысленно сминая в своих руках упругие половинки, которые так нескромно демонстрировались садовнику еще утром, не давая сконцентрироваться на работе. Сейчас Том был так сильно распален, что готов был уложить прелестную нимфу к себе в постель реально и наконец взять то, чего ему так хотелось все это время.
– Мм.. не останавливайся.. – воодушевленно продолжал подначивать мужчину Лауфер, а сердце ускоренно стучало от приятного волнения, вызванного такими заманчивыми подробностями. – А хочешь..
– Хочу.. – не успел разгоряченный брюнет даже закончить фразу, как согласный буквально на все Том уже дал свой ответ, шумно дыша в трубку и непрестанно водя по сочащемуся смазкой органу своей рукой. Однако представлял он теперь куда более развратные действа, от которых все тело отзывалось блаженством и невероятной сладостью. – С силой сжимать твои бедра, слышать, как ты подо мной стонешь.. Стони, птичка, давай же!
– Охх.. боже.. – напрягаясь всем телом, Билл отвечал на все эти бесстыжие слова, сказанные самым желанным для него голосом, и садовник сам уже понимал, что включился в эту игру, растеряв последний стыд и все еще с надеждой взывающую к здравому смыслу совесть. Он сам был распален до предела, чувствуя, как его жаркие слова действуют на маленькую шалунью. – Мне так нравится.. – шептал брюнет, вспоминая потрясающие рельефы спортивной фигуры садовника, мечтая провести по этому великолепию своими дрожащими от возбуждения руками, упиваясь тем, что оно принадлежит только ему. – Ах.. Том, не молчи.. – низко и чуть хрипло продолжал околдовывать мужчину Лауфер. – Ты можешь сделать со мной, что захочешь.. – Билл словно обезумел от всех этих мыслей, в которых он уже давно отдал всего себя этому красавцу.
Тот уже, казалось, действительно пересмотрел свое изначальное решение, что безумно грело юношу, не прекращавшего ласки и жадные касания; все его тело вздрагивало от новых импульсов страсти в ожидании того, что еще ему скажет восхитительный мужчина.
