Текст книги "Искушение на двоих (СИ)"

Автор книги: Hell.ena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Лауфер понимал, что мужчина для начала просто опасается связываться с несовершеннолетним, и его, если честно, это открытие даже удивляло, поскольку юному брюнету уже встречался контингент старше него самого на два-три, а то и на четыре года, который, особо не раздумывая, шел прямиком к нему в постель. Однако теперь это нелепое ограничение по возрастной категории тоже тормозило процесс, но его с тем же, да даже с еще большим успехом могло бы тормозить и неприятное открытие об истинной половой принадлежности так называемой Белинды.

На самом деле Билл терпеть не мог и горячо ненавидел, когда его в чем-либо сравнивали с сестрой, будь то та же успеваемость в лицее, поведение, внешность, и он назло делал все наперекор, превращаясь в полную ее противоположность буквально во всем. Теперь еще в эти ряды вступил и понравившийся ему газонщик, даже не предполагавший, что Лауфер – далеко не девочка, который пусть пока и не знал, какое имя все же «угадал» Каулитц.

Утро следующего дня Билл встретил в приятной, ласковой тишине, сквозь которую пробирались звонкие голоса птиц, живущих в саду, а дьявольское гоготание газонокосилки по всей округе больше не раздавалось. Все верно, ведь садовник все постриг еще в прошлый раз и теперь будет тихо и мирно восстанавливать поврежденные участки, убирать слежавшуюся листву и заниматься посевом, пока травинки, нежась на солнце и впитывая влагу, которой щедро снабжал их новый садовник с помощью автоматического полива, росли, готовясь к новому сеансу у привлекательного газонного стилиста, и тянулись в бескрайнее и голубое, как развратные мысли бесстыдного Билла Лауфера, небо.

Обнаженный брюнет бодро распахнул окно и высунулся наружу, принимаясь осматривать великолепный в своей пышной зелени сад и словно сквозь оптический прицел выискивая притихшего садовника своим пронзительным и покоряющим любого взглядом, но тот так пока и не появился в зоне видимости, хотя стрелки часов давно перевалили за восемь. Максимально быстро собравшись и нарядившись в тот же провокационный топ и уже другие, но не менее откровенные шортики, благоухающий и распрекрасный Лауфер душистым облаком выплыл в сад, готовый к новому этапу покорения строптивого мужчины, который упорно и бессовестно продолжал любоваться красотой брюнета на расстоянии, по-прежнему не смея сокращать дистанцию.

Юноша обошел сад и весь дом вокруг на два раза, заглядывая даже в самые маловероятные места, но, к своему негодованию, Тома он так и не нашел. Садовник по неведомым причинам на своем рабочем месте сегодня отсутствовал. Это неприятное открытие невообразимо возмутило Лауфера, который, разъяренно топнув ногой, облаченной в легкий белоснежный красивый кроссовок, поспешно отправился домой, чтобы задать на этот счет ряд вопросов. Но уже через несколько шагов он мгновенно замер на месте, обдумав ситуацию заново.

Для начала нужно было учесть внешний вид, в котором Билл собирался выяснять отношения с родителями, что бросится им в глаза в первую очередь, а эти люди слишком проницательны, чтобы не заметить истинной заинтересованности сына во всем этом деле, которому обычно вообще наплевать, что творится в доме.

Билл задумчиво закусил губу и, уперев руку в бок, пытался экстренно составить план Б, коль плану А даже не позволили реализоваться. Его темноволосую голову активно осаждали навязчивые и не отличающиеся положительным настроем мысли о том, что, вероятно, садовник что-то заподозрил и сбежал от него с концами, и вся операция с треском провалилась. От этих тяжких и ужасных дум юному брюнету стало окончательно плохо и страшно до дрожи во всем теле. Терять красивого мужчину из вида, да и терять его вообще он совершенно не хотел.

В муках сомнения и сильнейшем волнении он незаметно вернулся в свою комнату и, упав на бежевое мягкое покрывало, захныкал от отчаяния. До самого обеда мальчик продолжал изводить себя и всячески накручивать, доходило даже до того, что он несколько раз хватался за телефон, чтобы позвонить наглому садовнику, который посмел сегодня к нему не прийти, но одергивал себя, боясь испортить все окончательно. А к моменту, когда расстроенный Билл и вовсе разобиделся на весь свет и на газонщика в первую очередь, в дом Лауферов пожаловал гость.

Среди всего многоликого полчища друзей юноши выделялся один парень, Альберт Штейн, который, в отличие от других ребят, с кем Билл проводил практически все свободное время, действительно был ему другом и одновременно был знаком сразу с двумя Лауферами, одним из которых являлся Билл-настоящий, скрытый от всех остальных.

Альберт был самым обыкновенным русоволосым парнем, открытым, харизматичным, как и сам Лауфер, весьма общительным и действительно надежным. Они были ровесниками, можно даже сказать, братьями, и их поведение мало чем отличалось друг от друга. Многие прогулы в лицее у них были одновременными, а от того и идентичными, но Биллу от учителей обычно доставалось больше еще и за внешний вид, когда тот из своей любви идти против правил не хотел мириться с лицейской формой. Если он и делал это, то особое внимание уделял макияжу и аксессуарам, которые должны были как-то компенсировать отсутствие дорогих дизайнерских вещей на его стройной фигуре, пришедшей в храм знаний лишний раз щегольнуть перед всеми и покрасоваться, а по возможности еще и обновить информационный фонд в голове, что иногда каким-то чудом все же случалось и зависело исключительно от настроения самого ученика.

Штейн, вероятно, был единственным из симпатичных парней, которые бы не рассматривались Биллом как объект сексуального желания, к тому же сам он в этом и не нуждался, чему в глубине души был рад, наблюдая за всеми похождениями своего необычного друга, ведь с Биллом ему всегда было комфортно и интересно без какого-либо дополнительного контекста.

– Привет! – радостно воскликнул парень, вошедший в просторную комнату, где и застал брюнета за крайне нестандартным занятием, узнав о котором, вероятно, добрая половина учителей из их лицея пришла бы состояние длительного оцепенения и неуемного шока, в то время как другая бы давно полегла с обмороками: Билл разбирал большую кипу библиотечных книг, которые уже успели позабыть, как выглядит родная библиотека, поскольку возвратить их он так никак и не собрался.

Лауфер действительно все это читал, поскольку любовь к художественной литературе ему была привита с самого детства. В их огромной домашней библиотеке было несметное множество разнообразных книг с красивыми новыми переплетами и белоснежными идеальными страницами, но ему необъяснимо нравилось листать именно старые книги, как будто сам их внешний вид и даже запах страниц каким-то образом влиял на сюжет. Поэтому он частенько приходил в библиотеку своего родного лицея, чтобы обновить запасы, пополнение которых ему уже давненько грозились прекратить, пока прежних заложников не отпустят целыми и невредимыми.

– Альберто! – протянул юноша в ответ и, вскинув брови, улыбнулся другу, который тут же приблизился к нему и опустился на пол рядом с внушительной горой книг. – Ну, как ощущения? – полюбопытствовал Лауфер, намекая на вчерашнюю алкогольную встречу, после которой почти у всех с утра проявились вполне ожидаемые последствия, которых в этот раз Биллу удалось чудом избежать благодаря минимальным дозировкам спиртного.

Поморщившись, Штейн махнул рукой в ответ и взял верхнюю коричневую книгу, тут же принимаясь разглядывать ее.

– Ты это все одним рейсом сдавать будешь? – поинтересовался друг, усмехнувшись этим солидным габаритам, пока Билл проверял наличие всего списка имеющегося, поскольку библиотекарь начинала бузить, когда чего-то не хватало, или на страницах появлялось дополнительное кофейное пятно. – Эй, ты чего нервничаешь? – непонимающе спросил он, видя, что улыбки брюнета хватило лишь на несколько секунд, а просмотренная им книга была довольно резко брошена в коробку. – Родители вчера спалили?

– Нет, – апатично ответил юноша и уже спокойнее убрал в картонную емкость еще пару книг, а потом перевел взгляд на заинтересованное лицо Альберта. – Слушай, вот как ты.. – начал брюнет и поджал пухлые, красиво очерченные розовые губы, задумавшись и пытаясь сформулировать мысль. – В общем, ты как натурал как бы отреагировал, если тебе понравилась девушка..

Вопрос Билла мог бы показаться безобидным, не знай Штейн его продолжения, поскольку огорченный утренним открытием Лауфер решил поделиться с ним своими размышлениями и вообще происходящими событиями, а вчера он этого делать при лишних свидетелях не стал.

– Ну, не тяни, – подгонял его парень, и Билл все же решился закончить мысль, так сильно его тревожащую.

– А потом вдруг узнал, что это не девушка, а парень.. – Лауфер вскинул свои накрашенные блестящие глаза на внимательного Альберта, который уже в следующую секунду разразился громким, заливистым смехом, обволакивающим большую комнату своим звонким голосом.

Он запрокидывал голову назад, жмурясь и хохоча, в то время как Билл лишь улыбнулся, слегка прикусывая губу, и теперь ему оставалось лишь дождаться, когда друг успокоится после неожиданного всплеска эмоций.

– Ты уже успел во что-то влипнуть, пока я ездил? – все так же широко улыбаясь, вместо ответа спросил парень, окончательно усевшийся на полу напротив стройного брюнета. Тот уже как раз заканчивал разбор заимствованной литературы, и оставалось только выбрать день, когда он будет передавать заложников властям. – И кто же он?

– Наш новый садовник, – мечтательно подняв взгляд в потолок, протянул Лауфер откровенно влюбленным голосом, и то, что друг его знает, как облупленного, лишь упростило ситуацию, ведь объяснять, к чему затеян весь этот разговор, необходимости не было.

– Че? – неверяще хохотнул русоволосый Альберт, разинув рот, поскольку такого расклада парень определенно не ожидал и даже посмеялся над крайне странным выбором своего друга, которого и раньше принимали за девушку, но настолько сильно это его еще никогда не расстраивало. – Что-то у тебя резко планка занизилась, Лауфер, – хмыкнув и успокоившись, изрек Штейн, все тем же недоуменным взглядом оглядывая задумчивого юношу.

– Мой садовник – просто мечта, – уверенно принимая защитную позицию, отчеканил брюнет и поднялся на ноги, отодвигая пинком коробку с книгами, которая даже не поддалась этому слабому толчку.

Поразмыслив, он принялся рассказывать другу обо всем, что с ним недавно случилось, о том, как сложилось их знакомство с садовником. Так же и о его внезапном исчезновении, которое невыносимо терзало и мучило потерявшего голову Лауфера, и эмоции, отпечатанные на лице Альберта, менялись со скоростью ветра, проникающего в комнату через открытое окно.

– Билл, а такое слово как «выходной» тебе в голову не приходило, нет? – продолжая довольно ухмыляться, спросил Штейн сквозь улыбку.

Его еще больше насмешило озарение, наконец снизошедшее до ошеломленного Билла, который за неимением за своими хрупкими плечами какого-либо трудового стажа совершенно не подумал об этой элементарной версии, когда его голова была занята куда более серьезными опасениями.

Вообще друг положительно отнесся к новой авантюре, на которую снова обрек самого себя его обожаемый товарищ по всем передрягам. Но в эту он точно не планировал впутываться, предпочтя остаться в стороне и наблюдать за происходящим как можно более заочно, и его крайне интересовала дальнейшая реакция этого самого садовника, когда тот поймет, что запал вовсе не на девушку.

Билл, конечно же, не возражал такому выбору друга, поскольку в амурные дела вмешивать кого-то другого ему не хотелось. Сейчас его внимание и все мысли были сконцентрированы только на прекрасном газонщике, которого теперь придется ждать только на завтрашнее утро, да и эта информация строилась исключительно на догадках молодого искусителя. Для того чтобы чем-то занять свободное время, он отправился с другом на прогулку, поскольку сидеть в нескольких стенах даже такого превосходного дома ему в любом случае не хотелось.

Нагулявшись, вдоволь повеселившись и обсудив со Штейном планы на оставшийся месяц лета, который наступал уже буквально через пару дней, Билл Лауфер вернулся в особняк ближе к вечеру уже в более опущенном настроении. Ведь Альберт уехал домой, а брюнету предстояли мучительные часы ожидания, которые он решил коротать за чтением с мечтами о Томе.

Когда Билл подходил к массивным дверям коттеджа, он еще раз окинул скучающим взглядом великолепный сад и вдруг изумленно взвизгнул, даже подскочив на месте: около большой извилистой клумбы, прекрасно пестрящей яркими красками нежных лепестков, склонился его восхитительный садовник, который сегодня с утра умудрился расстроить свою прекрасную лесную нимфу непростительным исчезновением.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, воодушевленный Лауфер уже хотел было рвануть к нему, уж очень он соскучился по его пылким страстным взглядам, которых, как думал сам Каулитц, никто не замечал, но в последний момент юноша передумал и стремительно помчался в свою комнату, преодолевая ступеньки быстро семенящими шажками. Выглядеть нужно было соответственно, и в своем изначальном виде Билл больше походил на женственного юношу, нежели откровенно на девушку, да и за темными джинсами газонщик не сможет рассмотреть его аппетитные формы, что тоже могло сыграть ему лишним минусом, которых и так, как Биллу казалось, уже было предостаточно.

Потребовалось около двадцати минут, чтобы Лауфер собрался, и теперь он, одетый в утренний, так никому и не продемонстрированный наряд, стоял, глядя на себя в зеркало с некоторым недовольством, поскольку притворяться девушкой ему не особо нравилось, но ради этого газонного стилиста он был готов пойти на некоторые жертвы. Вскоре юноша все же выпорхнул из своей комнаты, чуть не столкнувшись у лестницы с вернувшимся из офиса отцом, благо он успел спрятаться за углом, и мужчина его непристойное одеяние не заметил, разговаривая по телефону, и уже через полминуты взволнованный Билл оказался в саду.

Том работал там уже около трех часов, и отсутствие мельтешащей под боком красавицы даже казалось ему очень непривычным. В то же время он был рад этому, поскольку в его голове не промелькнуло ни одной пакостной мысли откровенного содержания с участием этой желанной особы, однако он все равно часто оборачивался, когда поблизости мелькала чья-нибудь фигура. Однажды мимо проходила и вполне себе привлекательная тридцатилетняя кухарка Агнет, предложившая ему чая, но парень отказался, продолжая работать и изредка вспоминать про нежного ангела и страстного искусителя в одном флаконе.

Сегодня в лицее занятия Тома начинались с самого утра, поэтому прийти в этот прелестный сад ему удалось только вечером, чтобы закончить до этого начатые дела, но Белинду он предупреждать об этом не стал, да и нужно ли было все это, особенно учитывая его отказ в продолжении их знакомства, о котором Том все равно предательски сожалел. Девушка вскружила ему голову самым мистическим и непостижимым образом, он пытался свести все это лишь к ее выдающимся внешним данным и убеждал себя, что все это влечение легко пройдет, но все было не так уж и просто. Каулитц был сражен внешней красотой наповал, но хотел узнать ее и поближе, поскольку таких необычных людей он раньше еще не встречал, и самая главная необычность, казалось, шла именно изнутри.

Рабочая смена подходила к концу, оставалось только несколько незначительных нюансов и сдача инвентаря за стены сторожки, случай возле которой парень вспоминал со сладостной дрожью под кожей, выступающей наружу колкими мурашками, как вдруг неподалеку от мужчины появилась та, от одного взгляда на которую садовника резко охватила неуемная жажда.

Сегодня на тренировке по плаванию тот самый Мертен попадал в поле зрения Каулитца даже будто бы чаще, чем было ранее, и это происходило словно само собой, поскольку непонятная ревность болезненно и неприятно подтачивалась изнутри. Мужчина совершенно ничего не показывал внешне, невольно представляя в объятиях этого самовлюбленного и не в меру самоуверенного старшеклассника обворожительную нимфу, и подобные вещи ему нисколько не нравились, так как в своих самых смелых мыслях он все равно уже называл эту юную красавицу своей.

Сейчас соблазнительная брюнетка сидела на лавочке, противоположная часть которой была оккупирована личными вещами садовника, включающими бандану, мобильный и связку ключей. Все это добро постоянно выпадало из неудобных карманов садовника либо неприятно упиралось в кожу, когда ему приходилось полоть клумбы в нагнувшемся положении, и эти самые вещи уже привлекли внимание вездесущего Лауфера. Словив на себе очередной взгляд садовника, он, застенчиво улыбаясь, кокетливо махнул ему рукой в качестве приветствия, на что мужчина лишь усмехнулся, но все же кивнул, понимая, что теперь спокойно работать он больше не сможет.

Тонкие изящные пальцы медленно и словно неосознанно скользили от колена по открытому бедру, приближаясь к кромке синих джинсовых шорт, в то время как сама красавица что-то увлеченно высматривала в своем телефоне, и ревнивому Каулитцу сразу же показалось, что она кому-то строчит сообщения. Он даже вынул из одного уха наушник, все равно ожидая, что ему могут что-нибудь сказать, но ангел молчаливо находился в нескольких метрах, и, возможно, пришлось бы кричать, чтобы что-либо расслышать.

Том продолжал осторожно раздвигать листки и стройные стебли, пробираясь к портящим всю картину сорнякам, беспощадно вырывал их с корнями, стараясь при этом не повредить нежные цветки, которым он явно облегчает дальнейшее существование на этой великолепной клумбе. А в мыслях он раздвигал уже эти бесконечно длинные гладкие ноги и, поглаживая и сжимая их пальцами прямо до синяков, глубокими толчками врывался в потрясающее тело, которое так и продолжает бессовестно его дразнить.

А хитрый, лишенный совести брюнет в это время не зевал и был бдителен получше всякой ищейки, и пока мужчина отвлекся, он снова потянулся к его вещам. В этот раз его целью был не телефон, который уже ему был совершенно неинтересен, а связка ключей, и они были блестящим поводом поболтать с садовником и развести его на дополнительные эмоции и внимание к своей скромной персоне.

Сжав ключи в руке, Лауфер изящно поднялся с лавочки, легко подтянул шорты и грациозно направился по выложенной диковинными камнями дорожке, стараясь в каждый свой шаг вкладывать всю свою гибкость и легкость, зная, что садовник смотрит на него, а в душе ликовало и восторженно вопило яркое предвкушение, от которого сердце юноши мучительно приятно ускоряло ритм. Эта маленькая пакость, несомненно, могла закончиться небольшой перепалкой, а мужчина, сейчас беззаботно копавшийся в земле, в любом случае бы впоследствии заметил отсутствие столь важной вещи.

Билл не знал, какую именно цель выполнял похищенный трофей, ключей в связке было несколько, и то, что здесь, на этом небольшом колечке с маленьким брелоком, в его руках сразу был доступ мужчины и в съемную квартиру, и на работу в бассейн лицея, для юноши значения не имело.

Вскоре Каулитц закончил работу и, стянув перчатки и убрав выбившуюся на лицо из пучка каштановую прядь, отправился в сторожку, где оставил все пригодившиеся ему приспособления и помыл руки. Когда он вернулся назад, сразу увидел девушку, которую намеренно стал искать своим взглядом, с неведомым трепетом надеясь, что она никуда не ушла, и так оно и было. Мужчина улыбнулся своим мыслям, от которых ему сейчас было неловко даже перед самим собой, ведь ей всего семнадцать лет, и этот факт Каулитца невероятно удручал и все же сдерживал, поскольку после вчерашнего случая у сторожки молодой садовник никак не мог найти покоя.

Сожаление о не случившемся поцелуе заявило о себе уже в скором времени, когда Том возвращался домой и думать мог только о прекрасной искусительнице, о ее глубоких, очаровывающих глазах, пухлых и нежных губках, призывно приоткрытых и явно сладких. Мужчина так сильно желал их коснуться, ощутить их запретный вкус, сминать и обводить их изумительный контур языком, но этим мечтам не суждено было сбыться, поскольку их осуществление влекло за собой существенный риск, на который Томас и так шел слишком часто, но этот случай был исключительным.

Садовник решил, что раз уж девушка больше не делает каких-либо поползновений и наступательных действий, то и он лучше останется в стороне, хотя в любом другом случае прелестный ангел уже давно принадлежал ему, уж это он явно бы не стал надолго откладывать. Но теперь он лишь приблизился к лавочке, чтобы забрать свои вещи и вскоре уйти домой, как вдруг заметил, что его ключей на месте где-то не было.

Непонимающе нахмурившись, он принялся поспешно осматривать лавочку и даже землю рядом с ней, но связки по-прежнему не было, что заставило мужчину ощутимо напрячься и начать взволнованно вспоминать, куда же он мог подевать их. Пустые карманы джинсов так же известили об отсутствии искомого, и Том был сбит с толку окончательно, поскольку неприятные обжигающие мысли о потере такого важного элемента резким порывом нахлынули на растерявшегося на некоторые мгновения парня.

Как всегда и бывает, он не мог припомнить, точно ли он клал ключи именно сюда, ведь потеряться они могли и часами ранее, пока он добирался сюда из лицея на общественном транспорте, а потом и пешком, что могло существенно осложнить процесс поисков. Все это вопиюще угнетало и давило Тома неподъемной горой, и он вдруг оглянулся, выискивая взглядом юную дочь Лауферов, которая обнаружилась уже вскоре рядом с разросшимся вширь и пышущим яркой зеленью деревцем, с которого днем ранее мужчине пришлось снимать пожелтевшие листья по указке этого маленького игривого начальства.

Стройная притягательная фигура красиво и гармонично замерла около тонких ветвей, ее нежная ладонь касалась трепещущих листьев, изучающе проводя по ним и будто лаская. Уже в следующий миг прелестница подарила хмурому мужчине обворожительную улыбку и лукавый взгляд, от которого Каулитц все же отказался, опуская глаза на асфальт, и снова проверил свои ненадежные и неприятно пустые карманы.

Все еще решая, как ему поступить, садовник, не вытерпев, вновь взглянул на брюнетку, и шумный выдох, пропитанный недовольством и раздражением, смешанным с приятным облегчением, вырвался из его часто вздымающейся от волнений и беспокойства груди, поскольку в руке покорившей его мысли красавицы он увидел свои ключи, которые призывно и демонстративно позвякивали, слегка ударяясь друг о друга.

Лауфер ликовал, ведь газонщик заметил утерю и, похоже, серьезно рассердился на ее виновника, но вместо зарождения в нем чувства стыда и страха перед разъяренным мужчиной бессовестного юношу завело так, что в голову ударило волнительным жаром, выжигая из нее все великое множество мыслей, кроме одной и об одном. Билл шумно сглотнул, предвкушая разговор с Томом, о котором он неустанно мечтал уже третий день, и только мужчина направился в его сторону, повязав бандану на своей шее и убрав телефон в карман, брюнет молниеносно бросился от него наутек, крепче сжимая свое нечестно добытое сокровище, уже нагревшееся от тепла его ладони.

Каулитц, откровенно говоря, был обескуражен подобным поведением, но уже успел догадаться, что таким беспроигрышным образом просто еще раз решили привлечь его внимание, и ведь этой бесстыднице действительно это удалось.

– А ну-ка постой! – твердо и требовательно воскликнул мужчина властным голосом, ускоряя шаг, поскольку Лауфер проявлял невиданные прорывы, и скорости его передвижения в легких кроссовках могли бы позавидовать даже некоторые его одноклассники. – Верни ключи! – все еще пытался вразумить девушку Том, но все же продолжал за ней гнаться.

Так или иначе, без ключей домой он попасть бы не смог, и то же самое могло бы быть с работой. Слишком уж поздно он успел пожалеть о том, что так халатно бросил свои вещи, когда рядом, оказывается, разгуливают нечистые на руку особы.

– А ты меня сначала догони! – заливисто смеясь, прокричал Билл, быстро ступая по каменной дорожке, ведущей к бассейну и небольшой беседке, скрытой в саду, которую можно было обнаружить, если зайти чуть вглубь летней душистой зелени.

Около шезлонгов юноша понял, что нужно максимально грамотно составить маршрут побега, от которого все его чувства мгновенно обострились; он ощущал невероятный тонус и желание поиграть с соблазнительным мужчиной еще, поэтому так просто сдаваться не собирался. То, что без ключей садовник никуда не уйдет, Лауфер понял уже точно, и это заставляло его продолжать новую, захватывающую авантюру, которая приносила ему невероятное наслаждение и будила в нем и без того неусыпный азарт и желание.

– Не поймаешь! – ловко перепрыгнув через небольшой столик, стоящий между двумя шезлонгами, елейно пролепетал брюнет, чем сильно напомнил разгоряченному погоней Каулитцу непослушное и любящее напакостить дитя. Он понимал, что и сам чувствует непреодолимое желание догнать маленькую негодницу и отшлепать ее уже по-взрослому.

Погоня продолжалась, и смех Билла звонкой сладостной песней разливался по цветущему саду, приятно окутывая и слух Тома, следующего за ним буквально по пятам. Но неуловимая нимфа успевала ускользнуть от его рук, ловко и изящно совершая каждое движение, и Каулитц понимал, что завелся не на шутку, и контролировать себя стало крайне тяжело. Он уже предвкушал момент, когда птичка все же попадется в его руки и будет отвечать за свои проделки, которыми сама же завлекла на себя беспощадного охотника.

– Поймай же меня, Том, – лукаво продолжал дразнить мужчину Лауфер, а в узких джинсовых шортиках уже становилось непозволительно тесно, и сейчас его радовало лишь то, что футболка была достаточно длинной и широкой, чтобы прикрыть собой этот неуместный факт, который мог разрушить ему буквально все в одночасье.

– Отдай по-хорошему, я же все равно догоню! – прищурившись и уже отдавшись этой игре, пригрозил Каулитц, устремившись вслед за своей резвящейся прелестью вокруг необычных изгибов чаши прозрачного бассейна. Сейчас его практически не беспокоило то, что кто-то мог их увидеть и трактовать эту странную погоню по-своему. – Ну, берегись! – угрожающе рыкнул он, слыша ответное испуганное взвизгивание, но Билл, шумно дыша, еще насилу справлялся со своим телом, заставляя его отчаянно бежать от преследователя, которому юноше все равно уже давно хотелось отдаться целиком и полностью.

Несколько секунд, и одним резким рывком Томас настиг свою прекрасную жертву, сзади перехватывая поперек тонкой талии, и теперь, казалось, дело оставалось за малым – забрать похищенные ключи у брыкающегося прелестного создания, в итоге оказавшегося в сильных руках мужчины, которые теперь уж точно не дадут ему куда-то от него убежать.

– Попалась, птичка, – удерживая дернувшегося Лауфера, на выдохе прошептал Каулитц прямо в аккуратное ушко и еще ближе прижал стройное соблазнительное тело к своей груди, которого сейчас он касался так тесно впервые.

Аромат нежной кожи нещадно пленил его, но разум по-прежнему отчаянно ожидал чего-то здравомыслящего от своего хозяина, все же заставляя его потянуться к вытянутой в сторону руке Лауфера, все еще надеющегося не отдавать садовнику ключи, чтобы эта сладостная игра и погоня длились снова и снова. Дрожащие пальцы сжались на теплых железках изо всех оставшихся сил, которые стремительно покидали его из-за этой волшебной близости мужчины, находящегося за его спиной так тесно и горячо, что он чувствовал, как в его ягодицы вжимается возбужденный пах Томаса.

В его груди все неумолимо затрепетало от невероятного волнения, а собственный член наливался желанием от этого откровенного трения. Он замер на месте, словно пораженный тысячью молний, и упивался этим потрясающим моментом, пока теплые крепкие пальцы садовника медленно и нежно направлялись к его кисти, попутно поглаживая тонкое предплечье. Когда они добрались до отчаянно сжатых пальцев, брюнет, так и не смевший сказать что-либо в ответ, лишь покорно расслабился, чуть поддавшись назад, чтобы стать еще ближе. Несколько раз поступательно толкнувшись навстречу упирающемуся в него члену, он прикрыл на несколько мгновений глаза, чувствуя, что возбуждение разгорелось в нем так сильно, что, казалось, он сможет кончить, даже не прикасаясь к себе.

Жаркое дыхание садовника дразняще и возбуждающе обдавало чувствительную кожу за ушком разомлевшего Лауфера, который словно лишился связи с реальностью, сходя с ума от легких стай мурашек, яркими покалывающими вспышками мечущихся по его телу. Сердцу не хватало глубоких вдохов, которые с подобным темпом ударов так и не поступали в грудь, поскольку Билл даже практически не дышал, стараясь прислушаться ко всем своим эмоциям сразу, когда они атаковали его, не заботясь о том, справится он с ними или нет.

Миг, и брюнет чуть повернул голову в сторону, нечаянно толкнувшись носом в покрытую щетиной щеку, и когда Билл так близко увидел потемневшие, горящие страстью глаза мужчины, слегка склонившего голову вперед, а пахом недвусмысленно прижимающегося к его маленьким ягодицам, он мог лишиться чувств в одночасье. Их взгляды встретились и сплелись в безмолвной связи, без слов передавая друг другу свои чувства и желание, а когда мягкий и в то же время требовательный поцелуй нетерпеливо накрыл розовые, нежные и призывно раскрытые губы юноши, весь мир мгновенно перестал для него существовать.

Придерживая рукой тонкую талию и дурея от сладкого восторга, Том властно захватывал мягкие, прекрасные лепестки пухлых и самых желанных губ своими, о чем он мечтал уже давно, от чего внутри все подрагивало от удовольствия и томительного волнения, сравнимого с чувством, словно сбылась заветная мечта, к которой безуспешно шел целыми годами. Вытянутая в сторону рука, осторожно накрывшая тонкие пальчики, так и не спешила отнимать похищенные ключи, о которых молодой мужчина, казалось, и вовсе позабыл, ловя каждый шумный выдох и тихий стон с раскрытых и трепетно отвечающих его ласкам губ, которые теперь казались Каулитцу слаще самого нежного и волшебного сна.

А Лауфер, не помнящий себя от свалившегося на него долгожданного счастья, умело и жарко ласкал мужчину в ответ, сплетаясь с его влажным языком, исследующим каждый миллиметр чувственных губ, от чего у него неумолимо дрожали колени, и юноша откинулся спиной назад, опираясь на сильный торс партнера. Брюнет сейчас жалел только лишь о том, что потрясающий садовник принимал его за девушку и от того и пошел на все это, а узнай он, что целует мальчишку, то Билл даже представить себе не мог, как тот отреагирует. Такой, как Том, мог, наверное, и ударить за подобный обман, и юному Лауферу теперь хотелось оттянуть момент разоблачения как можно дальше, чтобы этот поцелуй когда-то мог снова повториться.