Текст книги "Elements within me (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Айрис, как ты нас напугала! – воскликнул Пиппин.

– Мы думали все, конец! – подхватил Мэри.

– Но красиво ты их сделала! – в глазах Тука горел восторг. – Такое им устроила…

– Ты была великолепна, – заключил второй хоббит.

– Быть героиней для меня в диковинку, – хмыкнула я.

– Привыкай, – послышался довольный голос, а по полу прошлись мягкие сапоги.

Переведя взгляд на говорившего, я с улыбкой увидела подошедших к моей кровати Леголаса и Боромира. Мужчины выглядели весьма бодро, на их внешности не отобразились сложные дни битв и сражений. Чистая опрятная одежда, ни единой ссадины или раны. Либо им действительно повезло в бою, либо за прошедший месяц их успели излечить.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Боромир.

– Было и получше, – я пожала плечами, поморщившись от боли.

– Не спорю, – наместник улыбнулся, присев на краешек кровати. – За тобой должок, между прочим.

– Это с чего бы? – я нахмурилась.

– А его Арагорн чуть не убил, когда увидел тебя на поле битвы, – пожал плечами Леголас. – Мы уж думали, что станет у нас на одного наместника меньше.

– И не говори, – прорычал веселый голос, а вслед за этим я увидела входящего в мои покои Гимли. Он, кажется, был единственным, у кого я заметила оружие. Прикрепленный к поясу кинжал был едва заметным за густой рыжей бородой гнома, однако нет-нет, да и проблескивал на солнце закаленной сталью. – Дайте, я обниму нашу маленькую защитницу.

– Она этого не переживет, – поспешно воскликнул Боромир, увидев, как я побледнела от ужаса, представляя, как гном крепко обнимает меня сильными руками. – И чего это ты бегаешь, как угорелый?

– Это вы еще Арагорна не видели, – хмыкнул Гимли, потеснив на кровати хоббитов. – Носится по замку, едва ли не во всю глотку вопит, что Айрис очнулась.

– Точно, – кивнул Пиппин, обернувшись ко мне. – Мы с Мэри на кухне были, когда услышали, как он промчался по коридору. Таким радостным я его еще никогда не видел.

– Согласен, – подтвердил Боромир. – Я уверен, не пройдет и получаса, как весь Минас-Тирит будет оповещен, что ты пришла в себя.

И как в воду глядел. Не прошло и нескольких минут, как моя комната превратилась в проходной двор. Дверь постоянно открывалась и закрывалась, демонстрируя нам лица любопытных жителей замка, которые заходили по причине всякой ерунды, лишь бы посмотреть на, как выразился Гимли, героиню всея Гондора. Я от подобного внимания краснела и бледнела, пытаясь то накрыться одеялом с головой, то сделать вид, что померла. К сожалению, хохочущие друзья пресекали попытки на корню, и их не могли разжалобить даже мои горестные вопли, вещающие скорую кончину.

Привлеченный шумом, в комнате появился Сэм, а за ним и Фродо. Выглядел хоббит хуже, чем в нашу последнюю встречу, был сильно исхудавшим и бледным, а синие глаза необыкновенно ярко выделялись на сероватом лице. И хотя за месяц, проведенный в Минас-Тирите, он излечился и оправился от ужасного путешествия, однако в глубине его глаз я видела, насколько тяжело ему было все это время. На его лице горела мягкая теплая улыбка, как и на лицах остальных, и я, забыв о своей боли, чувствовала, как сердце словно начинает биться заново

Одним из последних в моих покоях, подталкиваемый довольным до невозможности Арагорном, появился Гэндальф в своей извечной белой мантии. Взгляд его мудрых глаз был добр, в нем плескалось бесконечное тепло, а губы изогнулись в ласковой улыбке. И глядя на это, я, словно вернувшись в детство, вновь стала маленькой девочкой, чувствуя, как катятся по лицу обжигающе горячие слезы. На мгновение прикрыв глаза, я воспользовалась тем, что мужчины что-то громко обсуждают, и быстро оглядела каждого из них.

Они сейчас сидят здесь, рядом, вот такие живые и веселые, словно не было всех этих ужасных событий минувших месяцев. Словно мы не висели на волоске от смерти, словно над головами не свистели стрелы, а по ушам не был звон мечей. Я впервые за долгое время чувствовала себя живой, свободной, защищенной. А еще… какой-то пустой…

– Я прошу всех выйти, нашей Айрис нужен покой, – прозвучал над головой голос Митрандира. – Вы же не хотите, чтобы ей стало хуже.

Кажется, подобные перспективы не прельщали моих друзей, поэтому опочивальня опустела быстрее, чем я смогла осознать, что происходит. В ушах еще звучали пожелания скорейшего выздоровления и хриплый хохот гнома, который намекал, что в винном погребе мое выздоровление пошло бы куда быстрее. Митрандир, покачав головой, закрыл дверь за Арагорном, который выходил последним, после чего присел в кресло, стоящее возле моей постели.

– Давай, ругай, – вздохнула я, почему-то почувствовав себя жутко виноватой. Хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, чтобы не чувствовать этого внимательного пронзительного взгляда.

– Оно бы стоило, – вздохнул Гэндальф. – Да только ты и так уже достаточно наказана, – мужчина не сводил с меня взгляда. – Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

И только после этой фразы я вдруг остро почувствовала то, что так ненавязчиво кружило вокруг меня, дожидаясь, пока я обращу на него внимание. Пустота. Ужасающая, поглощающая все остальное, и пугающая больше, чем когда либо. Она давила на сознание, глушила все чувства, заставляла чувствовать себя неловко, заставляла сжимать руки в кулаки, царапая кожу. Перевязанная рука противно заныла, но я не обращала на это внимания. Пустота обволакивала меня, подбираясь к сердцу, которое трепетало в страхе, и я, сколько бы не ждала, не чувствовала того вечного согревающего тепла, которое успокаивало меня, защищая от страха.

– Ее нет… – пораженно выдохнула я. – Она ушла… Моя Стихия…

Еще год назад если бы мне сказали, что в один прекрасный день я не почувствую в своем теле той магии, которая сопровождала меня все это время, я бы, наверное, обрадовалась этому факту, как маленький ребенок – игрушке. Это было бы невероятное облегчение, осознание того, что я, наконец, свободна, что стала такой, как обычные, нормальные люди, но сейчас…

Сейчас этого не было. И я впервые за все время вдруг осознала, что Стихия – это не просто магия, непросто злое слово «ведьма», брошенное в спину. Это я сама, это моя жизнь, неотъемлемая ее часть. Я не думала, что без Стихии будет так пусто, так сложно, и так одиноко. Словно я потеряла дорогого друга, который всегда был рядом, подставляя для поддержки свое плечо и помогая в трудные минуты жизни. Близкого, надежного друга… Которого теперь больше нет…

– Почему? – я подняла на Митрандира глаза, которые вдруг наполнились слезами.

– Ты убивала себя, Айрис, – ответил мужчина. – Ты отдавала свою жизнь, ты отдавала свою силу, и чем больше ее выплескивалось вокруг, тем слабее ты становилась. В конце концов, твой же огонь начал сжигать тебя саму, – старик коснулся ладонью моей руки. – Чтобы защитить тебя от смерти, твоя Стихия отдала себя всю без остатка. Она спасла тебя, Айрис, но сама больше никогда не вернется.

Митрандир замолчал, не решаясь нарушить тишину, а я, прикрыв глаза, вновь откинулась на подушки, чувствуя, как усталость накатывает огромными волнами. Грудь болела, и дело было не в травмах, или ранениях, а в судорожно стискивающемся сердце. Было больно, было необыкновенно обидно, и мне просто жизненно необходимо было побыть одной.

– Гэндальф, я хочу отдохнуть, – прошептала я. – Пожалуйста.

– Я зайду к тебе утром, – произнес Митрандир, после чего поднялся и подошел к двери. – Спокойной ночи, Айрис.

Мужчина вышел, а я, поморщившись от боли, повернулась на бок, уставившись на стремительно темнеющее небо, усыпанное звездами. Горло душила тоска, причем такая, что хотелось выть в голос. Тишина давила на уши, пустота в груди обжигала, и мне казалось, что я схожу с ума. Боль и одиночество окружали меня тяжелым пологом, и где-то в глубине души я понимала, что ужасное чувство потери вызвано не только тем, что в моем теле больше нет теплой Стихии. Нет, к этой боли примешивалась еще более сильное чувство опустошенности, которое обжигало меня, стоило только перед глазами вспыхнуть знакомому образу.

Утро в замке началось с громкого скандала, как подметил заглянувший на шум Боромир, случившегося впервые за время моего выздоровления. Причина была в том, что я, проснувшись, почувствовала себя куда лучше и встретила пришедшего утром Гэндальфа заявлением о том, что не желаю лежать в постели. Митрандиру это заявление не понравилось, и он использовал все свое красноречие и влияние. Увы, ему не помогла даже помощь примчавшегося на громкие вопли Арагорна, поэтому мужчины, заявив, что спасать больше меня не станут, в гордом молчании покинули мои покои, грохнув дверью напоследок.

Посчитав, что это было своего рода разрешение, я распахнула дверцы стоящего в моей опочивальне шкафа и, стойко игнорируя длинные роскошные платья, схватила черную шелковую рубашку и темные штаны, натянув поверх них высокие кожаные сапоги. Здесь, в замке, где я была в окружении друзей, а так же в стойкой уверенности, что война окончена, оружие мне не понадобится.

Подойдя к зеркалу, я нерешительно глянула на свое отражение, которое отнюдь не радовало. Лицо было бледным, как полотно, глаза более темные, чем обычно, а сам взгляд… Такого взгляда я у себя никогда еще не видела. Боль, отчаяние, ненависть, ужас, обреченность, а еще какая-то слабая попытка скрыть все это за маской наигранной праздности и веселья. И маска эта была столь фальшивой, что мне стало еще больнее.

Обреченно вздохнув, я опустила взгляд, однако вдруг застыла, вглядываясь в отражающую поверхность. Ворот рубашки был расслаблен, а в его вырезе я увидела изогнутую тонкую линию. Удивленно приподняв брови, я отогнула ткань и застыла, не веря собственным глазам.

На бледной коже отчетливо проступали темные линии, которые изгибались и змеились от левого плеча, вдоль ключицы и терялись в ложбинке меж грудей. Они формировали небольшой витый цветок, названия которого я не знала, и тем более не видела. Осторожно коснувшись цветка рукой, я немного поморщилась – кожа под темными линиями была заметно теплее, чем на остальном теле, а прикосновение вызывало неприятное жжение, словно я касалась свежего ожога.

Тряхнув головой, я потуже затянула завязки на рубашке, скрывая цветок. Кажется, это было чем-то похожим на последний подарок ушедшей Стихии. Почему-то от осознания столь простой, а когда-то и такой желанной истины, становилось больно, даже грустно, и я закусила губу, стараясь не разреветься, как маленькая девчонка. Глубоко вздохнув, я с силой сжала кулаки, после чего, нацепив доброжелательную улыбку, отправилась на поиски друзей.

После получаса блужданий, когда я уже отчаялась найти хоть кого-то, ко мне подошел один из стражников, который решил, очевидно, сжалиться надо мной. Все-таки, выглядела я тот момент довольно печально – болезнь давала о себе знать, слабость накатывала все больше, и я, промотавшись бледным приведением в темных одеждах по всему замку, устало прислонилась спиной к прохладной стене.

– Леди Айрис, – послышался голос мужчины, подошедшего ко мне. – Вы выглядите нездоровой. Мне проводить вас в опочивальню?

– Нет, лучше отведите меня к Арагорну, – я подняла голову, глянув на него.

– Не могу, лорд Арагорн сейчас на совете, как и наместники.

– Ничего, они не будут против, – я отмахнулась.

– Но…

– Отведите меня к Арагорну, – рыкнула я, а в моих глазах полыхнул огонек бешенства. – Немедленно.

Стражник тяжело вздохнул, однако согласно кивнул и отправился вперед по коридору, постоянно оглядываясь, чтобы посмотреть, плетусь ли я за ним, или уже испустила последний дух. К сожалению, или счастью, упрямства было мне не занимать, поэтому я с упорством парнокопытного вышагивала за мужчиной, шипя сквозь зубы проклятия и закусывая губу, чтобы не стонать от боли.

– Прошу, – этот стражник, которого я уже успела возненавидеть, открыл передо мной высокие створки двери из темного дерева. Выровняв спину и стараясь не походить на ходячий труп, я решительно шагнула в небольшой зал.

За широким круглым столом сидело несколько мужчин, в том числе и Арагорн, Гэндальф, Боромир с Фарамиром, Гимли и Леголас. Помимо них там находилось еще около шести незнакомых мне мужчин, которые с весьма заинтересованным видом что-то обсуждали, откинувшись на спинки удобных стульев. Моего появления они, кажется, не заметили, не прерывая занимательного разговора.

– Доброго утра, господа, – звонко произнесла я, шагнув вперед и не сводя взгляда с Арагорна, который с вытянутым от удивления лицом оглянулся на звук.

– Айрис? – удивился Боромир. – Что ты делаешь на совете?

– Меня больше интересует, почему ты не в опочивальне, – Элессар поднялся из-за стола и приблизился ко мне. – Я же ясно дал тебе понять, чтобы ты и думать не смела о том, чтобы покидать свою комнату.

– Да?– я наигранно удивленно хлопнула ресницами. – А я думала, что когда ты грохнул дверью за своей спиной, ты согласился на мои требования.

Друзья, сидящие за столом, заухмылялись, а незнакомые мне мужчины удивленно смотрели на меня, широко распахнув глаза и словно пытаясь понять, как подобная мне, немного растрепанная пигалица в мужской одежде, может так дерзко отвечать наследнику трона Гондора и, что самое удивительное, не боится наказания за это.

– Прошу прощения, господа, – тяжело вздохнул Арагорн, сжав переносицу и оглянувшись к членам совета. – Моя названная сестра обладает довольно тяжелым и дерзким характером.

Я хитро ухмыльнулась, и уже открыла рот, чтобы ответить что-то язвительное, однако в следующее мгновение двери зала за моей спиной распахнулись, а вслед за этим прозвучал голос, услышав который, я вдруг пошатнулась, схватившись за Арагорна, чтобы устоять на ногах и чувствуя, как темнеет перед глазами:

– Прошу прощения за опоздание, надеюсь, вы только начали…

====== Глава 19 ======

У меня было довольно странное ощущение – будто я вновь умерла. Все чувства исчезли, я не видела, не слышала, не дышала, и если бы не горячая ладонь Арагорна, который подхватил меня, когда я пошатнулась, я бы подумала, что просто перестала существовать. Жаль только, что все это происходило взаправду, и голос, который я слышала, не был плодом моего воспаленного, наполненного болью сознания. Медленно и осторожно, словно боясь потревожить голову, которая вдруг запылала подобно раскаленной лаве, я повернулась к дверям.

Он стоял там серьезный, спокойный, как всегда, величественный, а, самое главное, живой и невредимый. Золотистые доспехи поблескивали в лучах солнца, проникающих из окон, пшеничные волосы рассыпались по плечам, а внимательный взгляд каре-зеленых глаз был подобен грозовой туче в теплый майский день.

Вот он увидел меня, и его взгляд потеплел, наполнившись красками и словно заиграв жизнью. Он внимательно рассматривал меня, и мне казалось, будто он пытается запечатлеть в памяти каждую черту моего лица. Все еще не чувствуя собственного тела, я несколько раз быстро моргнула, словно пытаясь прийти в себя. Заметив мертвенную бледность моего лица, мужчина нахмурился, а потом, словно желая подбодрить, тепло улыбнулся. И после этой улыбки я вдруг вновь вернулась в сознание.

Краски, запахи, ощущения – все это пощечиной ударило меня по лицу, заставив шумно выдохнуть. Безумная радость, охватившая меня после появления Эомера, столь же быстро испарилась, оставив после себя легкую эйфорию, вызванную исчезновением уже приевшейся ненавистной боли. Теперь в сердце, на котором вдруг стало так легко, медленно, но верно разгоралась самая настоящая злость и ярость.

Кольцо Эомера, которое сегодня я нашла на прикроватном столике своей кровати, и которое в порыве слабости желала выбросить, как ужасающее напоминание о погибшем любимом, теперь гранитной плитой оттягивало кожаный шнурок на шее. Руки невольно сжались в кулаки, а в глазах полыхнуло бешенство, стоило мужчине сдвинуться с места, и мне показалось, что будь в моем теле магия, я бы непременно швырнула в кого-то боевой пульсар.

– Айрис… – произнес он своим бархатным голосом, приблизившись ко мне, а в следующее мгновение я словно сорвалась.

Хлесткая пощечина эхом прокатилась по всему залу, а народ, сидящий за моей спиной, пораженно выдохнул, наблюдая за разворачивающейся сценой, словно за увлекательнейшим представлением. Глаза престолонаследника расширились от изумления, а я почувствовала, как мои щеки буквально пылают. Сделала шаг назад, опустив занывшую ладонь – удар вышел знатным. Сердце колотилось, как безумное, кровь прилила к голове, а во рту появился металлический привкус – зубы до крови прихватили губу.

Ярость схлынула так же быстро, как и появилась, а ей на смену пришел ужас. Я побелела, как полотно, осознав, что только что произошло. Господи, какая же я идиотка, самая настоящая. Я ударила его! Ударила на глазах у всех, и пусть бы это были лишь мои друзья, но ведь в комнате помимо них было шестеро незнакомых мне мужчин, а еще – двое стражников из личной охраны короля Рохана, которые теперь, как и все остальные, изумленно глазели на меня, не зная, то ли за оружие хвататься, чтобы устранить угрозу их правителю, то ли не вмешиваться в разворачивающееся действо.

– Прошу прощения, – прошептала я севшим от ужаса голосом. – Прошу прощения, – согнув спину в низком поклоне, я обогнула Эомера по широкой дуге и бросилась вон из зала, даже не оглядываясь. Прежде чем за моей спиной успела захлопнуться дверь, я услышала голос Эомера:

– Нет, пусть идет. Ей нужно… время.

Ноги несли меня вперед, и я даже не соображала, куда бегу, целиком оказавшись во власти эмоций. Несколько десятков ступенек пролетели, как одна, и я, ничего не видя перед собой, влетела в холл. Откуда-то слева послышался женский голос, зовущий меня по имени, однако я даже не стала оборачиваться. Заметила только зеленое платье и длинные светлые волосы, показавшееся мне смутно знакомыми.

Опешившие стражники едва успели распахнуть двери перед моим лицом, и я быстрым шагом вышла на улицу. Прохладный ветер ударил в лицо, немного освежив разгоряченную голову, и я, вдохнув полной грудью, уже немного замедлила шаг, направившись к ступеням, ведущим на нижние ярусы. В тонкой рубахе было прохладно, и я обхватила себя руками, опустив голову так, что упавшие волосы занавесили лицо темной пеленой.

Яркие эмоции, овладевавшие мною в замке, сейчас исчезли, уступив место апатии, окружившей меня плотным защитным пологом. Я, как и несколько минут назад, прекратила чувствовать и соображать, и лишь медленно брела по улочкам Минас-Тирита, огибаемая народом, который сновал туда-сюда, бросая на меня удивленные и заинтересованные взгляды. Кажется, прав был Арагорн, когда говорил, что я теперь узнаваемая личность. Только вот мне этого совсем не нужно.

Подобная вспыльчивость, которую я проявила в зале, была мне необычна, ведь так я себя никогда не вела. Я бы даже подумать не могла, что вот так, при всех посмею ударить Эомера, теперь уже, скорее всего, полноправного короля Рохана. Да и вообще, тот факт, что я ударила мужчину, был… невероятен, непонятен мне самой.

Если разобраться во всем произошедшем, то причины для подобной вспышки ярости, как таковой, не было. Сейчас, когда разум не был затуманен эмоциями, я даже не могла понять, почему так вспылила, почему разозлилась на Эомера, зачем ударила его. Ведь во всем произошедшем не было вины мужчины, и обижаться или злиться было не на что.

Конечно, я понимала, что в душе зрела обида на Эомера. Обида на то, что он заставил меня так страдать, доставил столько боли, вынудил думать о том, что он мертв. И хоть я и понимала, что мужчина невиноват, что я только зря злюсь на него, но поделать ничего не могла. Слишком… больно, слишком страшно было думать о том, что он мертв, чтобы теперь, когда он вот так просто улыбнулся, словно ничего и не случилось, улыбнуться ему в ответ, прижавшись к широкой груди и путаясь пальцами в пшеничных волосах.

– Айрис, что ты тут делаешь? – послышался удивленный голос.

Остановившись, я подняла голову, вытерев щеку, по которой, как оказалось, катилась одинокая соленая слеза. Меня окружали высокие стены, вокруг сновали жители города, а по ушам бил шум из располагающегося рядом трактира. Возле его дверей, у которых я и остановилась, стояли изумленные Мэри с Пиппином, глядящие на меня во все глаза.

– Ребят, а вы чего тут? – я удивленно подняла брови, приблизившись к друзьям.

– Тут такое пиво подают, что… – Пиппин многозначительно хмыкнул.

– Пить меньше надо, а то совсем распоясались, – буркнула я, сев на скамью и отбросив с лица волосы.

– А чего ты такая злая? – поинтересовался Мэри, присев возле меня. – И нервная какая-то.

– Обычная, – хмыкнула я, устало прикрыв глаза. – А с питьем вы и правда заканчивайте.

– Да ладно тебе, – беспечно отмахнулся Пиппин. – Народ к празднованию готовится, гости съезжаются со всех округ. Вон, даже Его Величество, король Эомер с сестрой приехал.

Я почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой. Вот и все, он уже коронирован. Конец сказке, которую я сама для себя придумала. Какое я вообще имею право на короля? Ему больше пристало сидеть на роскошном троне, решая политические вопросы, чем гоняться за взбалмошной сумасшедшей девчонкой, у которой в голове ветер гуляет. И самое обидное в этой ситуации, это то, что я понимала, что, рано или поздно, такое случится, и мне придется отступить. Только сколько бы я к этому не готовилась, боль меньше не становилась.

– Коронация Арагорна через четыре дня состоится, – вдохновлено подхватил Мэри. – Там такое празднование готовится грандиозное. Гостей назвали отовсюду.

– Даже эльфы будут, – шепотом добавил Тук, словно сообщая мне страшную тайну. Пытаясь оградить себя от грустных мыслей, я сделала вид, что страшно заинтересовалась новой информацией. Жаль только, что разговор нам продолжить не дали.

Послышался перестук копыт и лошадиное фырканье, а вслед за этим люди расступились, пропуская русоволосого всадника на пегом коне. Темно-зеленый плащ трепетал на легком ветру, а искренне смеющийся взгляд никак не вязался с наиграно хмурым выражением лица.

– Что ж ты творишь? – поинтересовался Боромир, приблизившись к нам. – Весь замок на уши поставила.

– Гулять пошла, – буркнула я, нахохлившись, словно воробей. – Тебе-то что?

– А то, дорогая моя, что ты еще не до конца восстановилась, – мужчина спешился. – Вот стало бы тебе плохо, где бы мы тебя искали?

– А не надо меня искать.

– Ну как же не надо, – наместник ухмыльнулся. – Ты королю Рохана со всей силы при людях засветила, тебя теперь просто жаждут увидеть.

Я испуганно замерла, пытаясь представить, что мне могут сделать за подобную дерзость. Сознание подсовывало мне различные картинки, одна другой ужасней, от чего мне становилось не по себе. Боромир, понаблюдав за моим «храбрым» видом, и не обращая внимания на изумленных новой информацией хоббитов, громко захохотал, вытирая выступившие на глазах слезы.

– Эру, видела бы ты себя сейчас, – простонал он, упираясь рукой на стену трактира. Я нахмурилась еще больше.

– Смешно тебе? – в глазах полыхнул огонек бешенства. – Издеваешься?

– Да нет, как я могу, – Боромир замахал руками, а потом вздохнул. – Давай вернемся в замок, нечего тебе здесь делать.

– Не хочу, – я отвернулась от мужчины.

– Айрис, не веди себя, как ребенок, – наместник взял меня за руку, подняв с лавочки и подведя к лошади. – Я все понимаю, но убегать не стоит. Ты же взрослая и умная девушка. И Гэндальф ждет, хочет вновь осмотреть тебя.

– Ладно, – вздохнула я, решив наплевать на все, и будь, что будет.

Боромир помог мне взобраться на лошадь, после чего, заметив, что я продрогла, набросил мне на плечи свой плащ, в который я закуталась, словно в кокон. Наместник взгромоздился в седло за моей спиной, обхватив меня рукой, чтобы не свалилась, после чего оглянулся на хоббитов, все еще стоящих в растерянности у дверей трактира.

– А вы завязывайте с пивом, и отправляйтесь в замок, – попенял он им. – Совсем уже распоясались.

Лошадь рванула с места, возвращаясь к замку, а я, прикрыв глаза, попыталась привести в порядок мысли и чувства. Мне не хотелось оказаться перед остальными в разбитом и потерянном состоянии, в котором я была сейчас. Хватит и той слабости, которую я себе уже позволила. Больше я такого не допущу, и не позволю другим считать меня беспомощной и угнетенной девчонкой. Я буду сильной, я смогу. Нужно просто постараться…

Стоило нам только показаться в холле замка, как я едва не сбилась с шага, приложив огромное усилие, чтобы сохранить гордый и независимый вид – возле королевского трона виднелись фигуры Арагорна, Эомера и Фарамира с Эовин. Эти двое выглядели весьма счастливыми жизнью, стоя рядом, и словно не замечая никого, кроме друг друга. Светловолосая головка королевской сестры покоилась на плече младшего наместника, и я, позабыв о своей боли и слабости, искренне порадовалась за деву. Она заслужила это счастье, действительно заслужила.

– Айрис! – заметил меня Арагорн, увидев, как мы с Боромиром поднимаемся по ступеням.

Эомер обернулся к нам, наблюдая за моим передвижением, и я была искренне благодарна наместнику, чувствуя подбадривающее тепло его руки, лежащей на моем плече. Если бы не он – сомневаюсь, что я бы смогла пройти вперед, туда, где стоял Эомер. Стоял, и внимательно смотрел, как я медленно шагаю вперед, опустив голову и плотнее кутаясь в плащ, словно пытаясь оградить себя от всеобщего внимания.

– Нашел ее у трактира, – громко произнес Боромир, приблизившись к друзьям. – Вместе с Мэри и Пиппином людей распугивали.

– Я совсем не удивлен, – выдохнул Арагорн, заглядывая мне в глаза, и словно пытаясь узнать, все ли в порядке.

Приложив максимум усилий, я лучезарно улыбнулась, после чего, повернувшись к Эомеру, заглянула ему прямо в глаза. Мужчина дернулся, словно опасаясь очередного удара, а после изумленно выдохнул, когда я резко согнулась в поклоне, радуясь тому, что волосы завесили лицо.

– Я прошу прощения за свое ужасное поведение, – мой голос не дрожал, и я мысленно похвалила себя. – Сама не знаю, что на меня нашло.

– Да ничего страшного… – мужчина удивленно переглянулся с не менее изумленным Арагорном.

– В таком случае если вы не держите на меня зла, я удалюсь, – повернувшись к Боромиру, я отдала его плащ и благодарно улыбнулась. – Благодарю за плащ. Господа, Ваше Величество, – вновь согнувшись в поклоне, я быстрым шагом направилась прочь из зала, стараясь не сорваться на бег. Спину обжигали удивленные взгляды, а в одном из них кроме искреннего недоумения, я буквально чувствовала нарастающую боль, от которой мне становилось еще хуже. Однако я лишь сжала кулаки, буквально заставляя себя быть сильной и идти вперед, отрывая от пола ноги, которые словно налились свинцом. А уже оказавшись в комнате, упав на кровать, и спрятав лицо в подушке, я пожалела, что темнота отпустила меня из своих объятий…

Последующие дни я провела в своей комнате, категорически отказываясь покидать ее. На громкие ругательства Арагорна, орущего под запертой дверью, я отвечала не менее тихими воплями, и, была бы моя воля, я бы точно запустила в него огненный шар. А так мне лишь оставалось сидеть в своей комнате, злясь на саму себя за свою глупость и детскую наивность, которая в очередной раз сыграла со мной свою шутку. Много раз ко мне пытались достучаться Гимли с Леголасом, Боромир, даже Фарамир с Эовин, я уже молчу о неугомонных хоббитах. Только старались они зря – всех их ждала одинаковая участь, они неизменно уходили, полюбовавшись запертой изнутри дверью. И как бы мне не хотелось, чтобы меня оставили в покое, где-то в глубине сердце зрела досада – он так и не пришел.

Утро дня коронации пришло совершенно неожиданно, ворвавшись в мои покои прохладным ветром и яркими солнечными лучами. Я в это время уже не спала, сидя на подоконнике и с высоты наблюдая, как по скальному выступу мечутся люди, внося последние изменения, и проверяя, все ли готово к коронации. На ступенях крыльца я заметила Эовин, которая руководила всем процессом, сложив руки на груди и зорко всматриваясь в происходящее. Из открытого окна доносился шум вперемешку с мужскими голосами, из которых мне удалось выделить голос Боромира, который, отчасти переходя на высокие ноты, требовал немедленно найти лепестки для цветочного дождя, которые непонятно как проглядели и не подготовили, из-за чего Боромир теперь злобным демоном метался по всему замку.

Я ухмыльнулась, покачав головой, а в следующее мгновение от разглядывания картины за окном меня оторвал робкий стук в дверь. Я повернула голову, раздумывая, кто бы это мог быть, потому что еще со вчерашнего полудня на меня махнули рукой, и беспокоить опасались. Интересно, и чего это сейчас они решили предпринять еще одну попытку?

– Леди Айрис, – послышался робкий женский голос. – Я прошу прощения, но лорд Арагорн…

Заинтересовавшись новым лицом, пытающимся достучаться до меня, я слезла с подоконника и, поправив задравшуюся рубашку, пошла открывать. За дверью обнаружилась невысокая испуганная до смерти служанка, держащая в руках какую-то темно-серую ткань. Увидев мой хмурый оценивающий взгляд, она опустила глаза и ярко вспыхнула, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Потом, увидев мой удивленный взгляд, сообразила, что я ничего не поняла, и, кашлянув, повторила уже громче:

– Лорд Арагорн прислал меня помочь вам подготовиться к торжеству.

Несколько секунд всматриваясь в трепещущую от страха и волнения фигурку в сером платье, я лишь покачала головой, однако молча посторонилась, позволяя девушке пройти в опочивальню. Все-таки, прятаться до конца жизни я не смогу, да и посмотреть на то, как коронуют Арагорна, мне ужасно хотелось.

Было такое чувство, будто служанка помогает одеться не мне, а, самое малое, самому Саурону. Щеки были бледны, словно мел, руки мелко дрожали, и пока она заплетала меня, я всерьез опасалась, что после ее стараний останусь без волос. К счастью, скоро пытки закончились, девушка расправила мне платье и, отвесив низкий поклон, поспешила покинуть мою комнату. Закрыв за ней дверь, я глубоко вздохнула и подошла к высокому зеркалу. Как и тогда, в Медусельде, после победы у Хельмовой Пади, я вновь не узнала себя.

Из зеркала на меня смотрела невысокая стройная девушка в темном платье. Болезнь и дальнейшее выздоровление сказались на внешности, я здорово исхудала, а темно-серая ткань лишь подчеркивала бледную кожу, как и черные волосы, заплетенные в простую незатейливую прическу. Две пряди у висков были заведены назад и закреплены на затылке блестящей заколкой с небольшим темным камнем, остальные волосы были рассыпаны по плечам.