Текст книги "Elements within me (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Леди не пристало так выражаться, – усмехнулся мой друг.

– А я не леди, я ведьма, – фыркнула я, после чего, пришпорив коня, рванула вперед. За моей спиной послышался смешок и быстрый перестук копыт.

Пыль и комья земли летели во все стороны, нос щекотал противный запах гари, и единственное, что я сейчас чувствовала, это как пылают обожженные Стихией легкие. Руки дрожали, сердце билось, словно безумное, а глаза постоянно слезились из-за лезущего в них ссора. Гром на мгновение замедлился, а потом рванул еще быстрее, да так, что я едва удержала в руках поводья.

Быстро преодолев небольшую площадь выгоревшей земли, Гром завернул за рог скалы, и я едва удержалась, чтобы не осадить жеребца, чувствуя, как сердце заходится в ужасе.

Гадкое выжженное пепелище и серое небо безнадежности уже не пугали меня, все-таки, за это утро я успела привыкнуть к подобному зрелищу. Да вот только к несметной рати Черного Воинства я пока не готова. Скрежетало железо, слышались воинственные вопли, к которым примешивались полные боли крики. Я видела тела, лежащие на земле, видела алые разводы крови, видела ужас и смерть, видела жуткие отблески торжества на мордах орков. Я слышала стоны, слышала, как трещат сломанные кости, и как скрежещет оружие о доспехи.

– Орки окружили армию! – крикнул Боромир, поравнявшись со мной. – Из Врат постоянно подтягивается подмога.

– Нужно отрезать их от остальных! – заорала я в ответ, пытаясь перекричать шум битвы. – Найди Арагорна, передай ему, чтобы они отступили как можно дальше от Врат.

– А что будешь делать ты? – спросил мужчина, вытащив свой меч.

– Скажем так, не бойся огня, и он не обожжет, – я усмехнулась, после чего погнала Грома влево. Пальцы сильно сжали повод, а в глазах мигнул огонек мрачной решимости. Что же, начнем, пожалуй.

Ветер наотмашь ударил по лицу, разметав волосы и черный плащ за спиной. Гром мотнул головой, злобно взвизгнув, а я, приблизившись на достаточное расстояние, поняла, что нужно действовать. Подняв одну руку, на мгновение прикрыла глаза, после чего вытолкнула наружу Стихию, которая так и рвалась в бой.

Несколько секунд ничего не происходило, время словно замедлилось, и я широко раскрытыми глазами наблюдала за тем, как по сухой земле прокатилась небольшая воздушная волна, а затем, вспыхнув золотыми искрами, на огромной выжженной площади вспыхнуло огненное кольцо. Послышались крики боли, к запаху гари прибавился запах паленого мяса. Я надеялась только на одно – что рассчитала все правильно, и не оставила за чертой кого-то из своих.

Подобное вмешательство не прошло незаметно, и на несколько мгновений шум боя стих, пока и враги, и друзья ошарашено наблюдали за огненной чертой, полыхающей во два человеческих роста. Выровняв лошадь, я пробежалась глазами по рядам воинов и заметила там белую фигуру Митрандира, а так же одного из хоббитов, только не смогла понять, кого именно. На сердце немного полегчало – хоть они живы. Остается надеяться, что и с остальными все хорошо.

Секунды изумления прошли, собравшиеся вспомнили, что здесь происходит, и с новым рвением бросились в атаку. Кажется, кто-то позвал меня по имени, сообразив, чьих это рук дело, однако мне было не до того. Я до боли закусила губу, подобравшись, как зверь перед прыжком, и вцепившись пальцами в темную гриву Грома. Повод был зацеплен за седло, чтобы не мешать лошади, нервы напряжены до предела, а сердце – готовым вырваться из груди.

– Давай, малыш, – шепнула я, после чего, резко выдохнув и упираясь руками в седло, поднялась вверх. Гром сердито всхрапнул, словно демонстрируя свое отношение к сумасшедшим наклонностям хозяйки, однако пока послушно мчал вперед.

Перед мордой лошади взмахнули секирой, от чего жеребец испуганно заржал и оступился. Меня ощутимо качнуло, а в следующий момент я оттолкнулась носками сапог и, перемахнув через голову Грома, сшибла с ног какого-то орка. Мы вместе с ним рухнули на землю, причем я довольно сильно приложилась ребрами о железную кольчугу мерзкой твари. Тот, решив воспользоваться моим замешательством, попытался сломать мне шею, однако я, резко оттолкнувшись, буквально не несколько секунд оказалась сверху, после чего, закусив губу, вновь вытолкнула на свободу Стихию. Мрачно ухмыляющийся орк вдруг прекратил улыбаться, а я, поспешно убралась с него, слыша мерзкое скрежетание металла по броне и треск ломающихся костей. Из широкой груди орка торчала острая скала, покрытая темной кровью. Я на мгновение застыла, глядя на это широко распахнутыми глазами, однако в следующее мгновение в голове зазвенел колокольчик опасности, и я резко присела, пропуская над собой острый меч. В пальцах появились парные клинки, взмахнув которыми, я отбила удар, рванув в самую гущу толпы.

– Айрис! – рявкнул знакомый голос, и я, распоров шею атакующему меня уродцу, решила, что толпа орков – не так страшно, как яростный, подобно зверю Арагорн. – Я же велел тебе оставаться с Боромиром!

– А он тоже здесь! – заорала я в ответ, выпустив из ладони небольшой огненный шар.

– Ты сумасшедшая! – выдохнул Странник, после чего, взмахнув мечом, снес голову подбиравшемуся ко мне уродцу.

– Пошла по стопам названного брата! – отозвалась я, затерявшись в толпе.

Уклоняясь от ударов и попутно пытаясь отправить в мир иной мерзких уродцев, я невольно сравнивала два последних сражения в моей жизни. С одной стороны драться было легче, ведь тело не обжигал жар полуденного солнца, как в прошлый раз, и разум сохранялся чистым. Однако, одновременно с этим, было намного сложнее. Врагов было намного больше, запах гари будоражил кровь, а пепел щекотал нос и засорял глаза. У меня не было даже секунды на передышку, руки очень быстро устали и начали болеть, однако я не могла позволить себе дать слабину.

Увернувшись от очередного удара, я создала на земле тонкую корку льда, поскользнувшись на которой, огромный орк с топором упал, после чего бросилась в сторону. Там, отчаянно отбиваясь от двоих уродцев, размахивал мечом Пиппин. В глазах хоббита плескался страх, руки, я отчетливо это видела, сильно дрожали, и паренек постепенно сдавал позиции. Выпустив вперед себя огненный шар, я по касательной нанесла удар, перерезав глотку орку, а затем, велев Пиппину пригнуться, создала сильную воздушную волну, разбросав врагов подальше от нас.

– Ты как? – обернулась я к тяжело дышащему хоббиту.

– Нормально, – дрожащим голосом произнес он. – Спасибо, Айрис… Только ты же, кажется, осталась…

– Я отправилась за вами, – улыбнулась я, поставив блок большому топору. – Как видишь, на счастье.

– Наверное, – неуверенно пробормотал Пиппин, однако нам было не до разговоров.

Орки наседали, люди с трудом сдерживали натиск врага, и силы, кажется, были уже на исходе. Все чаще слышались болезненные крики, все сильнее багрилась алой кровью земля. Уклоняясь от атак, я все больше запиналась о лежащие на твердой земле тела погибших. Руки болели до ужаса, вывихнутое в прошлом бою запястье вновь противно заныло, а резерв постепенно истощался. Стихия громко хохотала, кружась вокруг меня, магия искрилась, выливаясь в пространство, и мне казалось, будто мы с ней составляем единое целое.

– Айрис, сзади! – рявкнул чей-то голос, и едва я успела отшатнуться, как возле моего уха просвистела стрела, вонзившись в глотку крадущегося ко мне со спины орка.

– Спасибо! – крикнула я стоящему неподалеку Леголасу.

– Не зевай, – послышался громоподобный смех, а в следующее мгновение рядом со мной пробежал довольный заварушкой Гимли, размахивая своей секирой, словно та была бумажной.

– Я смотрю, вы развлекаетесь во всю, – подметила я, после чего ломанулась в самую гущу толпы.

Минуты бежали, словно безумные, сердце грохотало в груди, грозясь сломать ребра, а голова уже ничего не соображала. Отбивая удары и спасая свою жизнь, я то и дело пыталась найти в толпе воинов знакомый блестящий шлем с конским хвостом, или знакомые пшеничные волосы, однако у меня это не получалось. С каждой секундой мне становилось все страшнее, в сердце подлой змеей забиралась паника, а глаза испуганно бегали по всем участникам битвы.

В какой-то момент, отвлекшись от боя, чтобы вновь рассмотреть ближайших ко мне воинов, я услышала, как вдруг где-то рядом просвистела сталь, что-то толкнуло меня в грудь, а в следующее мгновение щеку обожгло что-то горячее. Я вскрикнула от боли, оступившись и налетев на кого-то. Судя по тому, как носа тут же коснулся мерзкий смрад, а к моей груди устремилось зазубренное лезвие – это явно был не воин из армии Арагорна. Я даже пискнуть не успела, лишь сильно зажмурилась, не желая видеть темное орудие своего убийства. В следующее мгновение свистнула сталь, послышался болезненный хрип, а меня, вырвав из смертельной хватки, сжали теплые сильные руки.

– Ты в порядке? – выдохнул в макушку знакомый голос. Я не сдержала короткого всхлипа, после чего, на мгновение обняв своего спасителя, резко отстранилась.

– Осторожно! – тут же сорвалось с губ, и я выпустила огненный шар в одного из орков, заносящих меч за спиной Эомера.

– О, Эру, что ты здесь делаешь? – застонал наследник роханского престола, а в его глазах я увидела неподдельное отчаяние.

– Сражаюсь за свободу, – ответила я, после чего, едва заметно улыбнувшись, вновь исчезла в толпе.

На сердце стало намного легче, ведь теперь я знала, что с дорогими мне людьми все хорошо. У меня даже появился какой-то стимул для дальнейшей битвы, однако не надолго. Арагорн, прислушавшись к словам Боромира, приказал войскам отступить от Черных Врат, чтобы увеличить простор для моей магии, но это, кажется, совсем не помогло. Огненное кольцо постепенно утихало, к оркам, оказавшимся в черте, постепенно подтягивалась подмога, людей становилось все меньше, и в какой-то момент мне даже показалось, что все, что мы делаем – абсолютно бесполезно, что у нас ничего не получится. Что все мы погибнем.

Послышался громкий писк, а затем – громкое рычание, услышав которое, я не смогла сдержать испуганных мурашек. Едва успев поставить клинком блок, спасая свою шею, я резко подняла голову и буквально похолодела. Назгулы. Шесть жестоких, беспощадных и неуязвимых механизмов для убийства. С таким противником не стоит и гадать, кто проиграет, а кто одержит победу. Одна из этих жутких тварей, пронзительно закричав, распахнула кожистые крылья и пошла на вираж.

– Воздух! – заорала я, вскинув руку.

Воины, услышавшие мой зов, резко пригнулись, спасаясь от крылатой опасности, а я создала мощную воздушную волну, вложив в нее почти все свои силы. Мне показалось, будто какой-то крюк дернул меня где-то в животе, заставив болезненно поморщиться, а в следующее мгновение, когда мое волшебство столкнулось с ужасным чудовищем, меня словно что-то с силой ударило под дых. Я хапнула ртом воздух, отступив на шаг, а потом выронила из пальцев клинки, закрывая уши от пронзительного вопля. Назгул взмыл в небо с громким писком, который подхватили остальные твари, от чего в голове словно что-то взорвалось. Кажется, кто-то выкрикнул мое имя, пытаясь достучаться до истерзанного разума, однако я не смогла понять, кто именно зовет меня. Услышала только единственное слово, выкрикнутое Пиппином:

– Орлы!!!

Громкий клекот заглушил ужасающий визг, а в следующее мгновение я увидела, как огромная птица вцепилась острыми когтями в мерзкую тварь, после чего, взмахнув исполинскими крыльями, рванула вверх, в серое небо. Краткий миг – и из-за серых туч спустились к нам еще шесть птиц, напав на назгулов и раня их острыми клювами. С неба, словно капли дождя, закапала темная кровь, полетели огромные перья. Несколько секунд я, словно завороженная, наблюдала за этим страшным и величественным зрелищем, после чего, вытерев кровь, сочащуюся с глубокой ссадины на щеке, присела, пропуская над головой удар и схватив один из своих клинков. Второй был безнадежно утерян в толпе сражающихся армий, поэтому я, не став задерживаться, уклонилась от атаки, нырнув под рукой одного из воинов роханской армии.

В какой-то момент сражающиеся в воздухе назгулы вдруг пронзительно закричали и, уходя от атаки орлов, взмыли в небо, устремившись к Черным Вратам, а за ними – к Всевидящему Оку. Оку, которое, все это время следя за нашей битвой, наблюдало за мной, вдруг отвернулось в совершенно противоположную сторону. В сторону, где шипя и извергая алые искры, высился охваченный черными тучами и жаром Ородруин. Не понимая, что произошло, и почему назгулы так поспешно уходят, я обернулась к сражающемуся неподалеку Митрандиру. И сколько боли, сколько страданий было на старичьем лице, что я с ужасом осознала – произошло что-то ужасное.

– Айрис!!! – послышался громкий нечеловеческий крик, а в следующее мгновение мелькнули рядом пшеничные волосы, после чего меня с силой оттолкнули в сторону.

Я отлетела от толчка, упав на землю и сильно приложившись ребрами. Из меня выбило весь дух, и я несколько секунд просто лежала на земле, хватая ртом воздух и пытаясь выровнять дыхание. Стихия, не спрашивая моего разрешения и желания, короткими огненными сполохами отгоняла от меня орков. Ничего не видя и не слыша, я вдруг почувствовала, как несколько сильных толчков сотрясли землю, послышался громоподобный рев, скрежет железа, а в следующее мгновение – глухой удар. Кое-как восстановив дыхание, я обернулась, буквально побелев от охватившего меня ужаса.

Эомер, тяжело дыша стоял недалеко от того места, где я упала. Шлема на нем уже не было, пшеничные волосы разметались от горячего ветра, наполненного пеплом, а щит на левой руке был покрыт трещинами. Мужчина крепко сжимал пальцами свой меч, а его глаза неотрывно следили за огромным троллем с не менее огромным мечом. Чудовище яростно рычало, помахивая своим грозным оружием, и я вдруг поняла, почему Эомер оттолкнул меня в сторону. Даже со своей силой я бы не продержалась против такого противника.

– Эомер! – закричала я, когда большой меч едва не снес голову молодому наследнику трона.

– Уходи! – рявкнул в ответ мужчина, да таким тоном, что я даже не подумала противиться. Тем более, что совсем недалеко от меня с трудом сдерживал натиск огромного орка Мэри. Подхватив свой меч, я рванула ему на помощь, понимая, что теперь, когда мой резерв почти на нуле, использовать Стихию я не смогу.

Бой закипел с новой силой, боль отступила на задний план, и я, до крови закусив губу, пыталась выдержать атаки противника. Я слышала, как яростно кричит Арагорн, снося все больше и больше голов, как свистят стрелы Леголаса, как хохочет Гимли, как скрежещет о прочную шкуру тролля меч Эомера. Вонзив свой клинок в глотку нападающего на меня орка, я резко повернулась и почувствовала, как крик застрял где-то в горле, не позволяя вдохнуть. Время, которое еще несколько часов бежало, как сумасшедшее, ввергая меня в отчаяние, сейчас для меня остановилось. Навсегда…

Словно в каком-то страшном сне я наблюдала, как Эомер вновь бросился на огромного тролля, забравшись на его плечо, и целясь мечом в его шею. Острое лезвие прошлось по прочной коже, оставляя за собой тонкий порез, однако это, кажется, больше разозлило чудовище, чем принесло ему вреда. Огромное лезвие по касательной столкнулось с телом храброго воина, смахнув его на землю, словно надоедливого жука. Единственное, что спасло Эомера от подлой смерти, это то, что удар пришелся в щит, раздробив его на щепки. Прижимая к груди левую руку, Эомер вновь вскочил на ноги, подняв свой меч, однако в следующее мгновение тролль вновь взмахнул своим мечом, да так, что молодой воин едва успел поставить блок, который его, к сожалению не спас.

Острый кончик меча прошелся по плечу мужчины, разодрав кольчугу и оставляя кровавый след. С губ Эомера сорвался рык, а спустя мгновение его отбросило назад от еще одного удара. Отбросило далеко, прямо на твердые скалы. Заскрежетал металл брони по острым камням, выпал меч из ослабевшей руки, и в тот момент, когда закрылись каре-зеленые глаза, я осознала, что громко кричу от боли, уронив на землю клинок, и не обращая внимания на то, что огромный орк заносит надо мной секиру для последнего удара, и что мои друзья находятся слишком далеко, чтобы помочь. А в следующее мгновение я взорвалась ярчайшей вспышкой.

Обезумевшей разъяренной Стихии не требовалось подпитки внутреннего магического резерва, не требовалось моего разрешения, или приказа. Да и Стихии, как таковой, больше не было. Была я. Была моя боль, мое отчаяние и моя глубочайшая ненависть, которые, материализовавшись, разгорелись вокруг меня целым огненным морем. И теперь я уже не различала, где моя сила, а где я сама. Я горела вместе с ней, широко раскинув руки и закрыв глаза. Не было больше врагов, не было друзей, не было меня самой. Было лишь огненное море. Злое, ярящееся, убивающее все живое на своем пути.

Пространство вокруг меня стремительно пустело, люди поспешно отходили назад, спасаясь от обжигающего огня и испуганно наблюдая за ужасным и, одновременно с этим, завораживающим сумасшествием Стихии. Орки в ужасе отступали к Черным Вратам, а их паника только усугубляла положение. Пылая вместе со Стихией, я не обращала на это внимания. Мой взгляд был прикован к лежащему у скал Эомеру, к алой крови, стекающей по его груди, к пшеничным волосам, которые кружащийся в воздухе пепел окрасил в седой цвет. К бледному бескровному лицу, похожему на застывшую маску, к тонким губам, тепло которых я хранила в своей памяти. Обжигающие слезы катились по щекам, и я, не в силах выдержать этой боли, повернулась лицом к Черным Вратам, глядя на Всевидящее Око, которое, вновь повернувшись к нам, неотрывно следило за мной.

– Хочешь моей силы? – прошептала я, и сама не узнала своего безжизненного тихого голоса. – Так принимай же ее…

Я сделала несколько шагов вперед, лицом к опасности, лицом к Черному Воинству. Огненное море, шумящее вокруг, колыхнулось вперед, отхлынув от стоящих позади людей и устремившись большими волнами к оркам. Теперь все пространство словно разделилось на три части – друзья за спиной, враги перед лицом, а посредине – я, в объятьях пламени, с бегущими по щекам слезами и пугающей пустотой там, где раньше было сердце.

Меня звал Арагорн, пытаясь перекричать гудение пламени, меня звал Митрандир, стараясь докричаться до здравого смысла, но мне уже было все равно. Стихия заглушала звуки, заглушала эмоции, оставляя за собой… пустоту. Кричали обожженные орки, с тихим шелестом горела сухая земля, а в воздухе кружились серые снежинки пепла. Я опустила руки вниз, разжав пальцы, сжатые в кулак, и чувствуя, как стекает вниз кровь из глубоких царапин на ладонях. И больше не было ни слез, ни боли, ни чувств. Была апатия… Серая, как небо над головой, как пылающая земля под ногами, как… как покрытые пеплом волосы любимого.

Стихия с тихим шепотом уходила из моего тела, устремившись ввысь, к облакам, а вместе с ней уходила моя жизнь. И обжигающему огню для существования уже давно не требовалась подпитка от моего магического резерва. Этим резервом была я сама. Перестающая быть, уходящая ввысь, как и моя сила. И с каждой крупицей уходящей магии я чувствовала, как в груди все сильнее разгорается пожар. Я горела снаружи, я горела внутри, и этого было уже не изменить.

Жжение переросло в боль, которая просто сводила с ума, но я не плакала, и не кричала. Я просто стояла, закрыв глаза, чтобы не видеть ужасного Ока, чтобы не видеть огненной пустыни, в которую постепенно превращалось плато Горгорот. Чтобы не видеть того мира, который отобрал у меня не просто дорогого человека… Который отобрал мою жизнь.

Жар в груди на мгновение стих, после чего взорвался ярчайшей вспышкой, почувствовав которую, я пронзительно закричала, вскинув голову к небу и потухшим взглядом глядя на серые тучи и кружащийся пепел. Спасительная тьма забирала меня к себе, ледяными руками обнимая за плечи и закрывая обжигающе холодными пальцами веки. Кажется, я просто засыпала вместе с огненным морем, медленно оседая на землю, и не слыша ничего вокруг, кроме тихого шепота, звучащего у меня в голове.

Смерть, ты звала меня? Я пришла…

====== Глава 18 ======

Я никогда даже подумать не могла, что открыть глаза бывает так сложно. Сознание отчаянно противилось такому, казалось бы, простому движению, тьма цепко удерживала в своих холодных объятьях, тихо шепча ласковые фразы. Я не сопротивлялась, я слушала этот тихий шепот, я находилась в мире своих сновидений, в котором было тепло и уютно. Там не было смерти, там не было боли или страданий. Там было… спокойно, мирно. Там все было своим, родным, я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Или не тела? Разве может человек чувствовать свое тело после смерти?

В том, что я умерла, у меня не было никаких сомнений. Разве может человек пережить столько боли, пережить столько страданий, и при этом остаться живым? Где-то внутри неуютным комком свернулось чувство вины. Я казалась себе настоящей эгоисткой по отношению к тем, кто остался жив, кто остался там, в том ужасном мире. Я бросила Арагорна, я бросила Митрандира, я бросила всех своих друзей ради того… Ради того, чтобы последовать за человеком, которого я знала совсем мало, но который стал для меня… Стал одним из самых дорогих мне людей.

Когда Стихия убивала меня там, у Черных Врат, я не думала о том, что спустя несколько мгновений мое сердце просто… прекратит биться. Кажется, я вообще ни о чем не думала. Просто отдалась инстинктам, отдалась своей магии. Отдалась вся, без остатка. Это было именно то, о чем рассказывал мне Митрандир. Именно та черта, которую я преступила. Внутренний резерв был истощен, и я отдавала вместо магии свою жизнь, которая на тот момент казалась мне абсолютно пустой.

Подобные размышления о своих поступках и действиях никак не сочетались с тихой и умиротворяющей тьмой, которая обнимала мое сознание легкой прохладой. С каждым мгновением мне становилось все более некомфортно, а тишина, которая вначале казалась мне такой приятной и мирной, становилась все невыносимей. Сознание постепенно начинало бунтовать против такого порядка, что-то чужое и незнакомое пыталось пробиться сквозь тьму, за которую я отчаянно хваталась в попытке удержать, словно маленький ребенок свою мать. Шепот и ласковые фразы становились все тише, а отдаленные голоса, наоборот становились все громче. Кто-то звал меня по имени, сквозь темную пелену проступали тонкие нотки тепла, и я, не в силах больше бороться с подобным притяжением, открыла глаза.

Яркий свет был до того непривычным после ослепляющей темноты, что я тут же вновь сжала веки. Спустя мгновение пришла ужасная боль, от которой я едва ли не взвыла. Все тело ныло и болело так, словно меня пинали несколько часов кряду. Правая рука, судя по ощущениям, была туго перебинтована, ребра при каждом вздохе болели, а ключица и грудь были словно обожжены. Хотя, если вспомнить, как я погибала в огне, это не странно. Сейчас я вообще должна уголек напоминать.

Совершив над собой титаническое усилие, я вновь попыталась открыть глаза. Во второй раз у меня получилось получше, по крайней мере, свет больше не бил по лицу. Перед моим все еще затуманенным взором появилась светлая воздушная ткань балдахина, качающаяся от прохладного ветерка с примесью цветов и трав. Попытка повернуть голову сказалась на моем сознании жуткой болью, а шевелить конечностями я вообще не рисковала.

Понимая, что пока нужно немного привыкнуть к своему изрядно потрепанному телу, я принялась разглядывать то, что было открыто моему взору. Белоснежный балдахин, белый потолок с затейливой лепниной и какая-то мелкая букашка не противоположной стене. Проследив за ее движением, я перевела взгляд на балдахин. Тот по-прежнему покачивался под воздействием ветерка. Туда-сюда, туда-сюда… Спустя несколько минут меня начало подташнивать от подобных покачиваний, и я, на мгновение прикрыв глаза, с огромным усилием повернула голову вправо.

Теперь мне была видна светлая стена с массивной дверью из темного дерева. Недалеко от кровати, на которой я лежала, стоял кованый подсвечник, возле него – удобное кресло, оббитое темной тканью. Несколько мгновений я бездумно всматривалась в пространство, и только потом осознала – это же моя комната. Та, в которой я жила до побега. Только, кажется, здесь было два одинаковых кресла.

Взгляд сместился влево, и я почувствовала, как на глазах невольно закипают слезы. Устроившись в том самом втором кресле и неловко сгорбившись, возле меня сладко посапывал Арагорн. Скрещенные руки лежали поверх одеяла на моей постели, темные волосы свесились вниз, закрыв лицо, а спина мирно поднималась и опускалась.

Внимательно разглядывая названного брата, я подметила, что одет он не в обычную темную и потрепанную одежду следопыта, а в удобный и явно дорогой черный бархатный камзол. Волосы тщательно расчесаны, две пряди у висков заплетены в косички и закреплены на затылке. Сейчас мужчина выглядел не тем бесстрашным и непоколебимым воином, а всего лишь уставшим, побитым судьбой человеком, который и сам не знает, что ему делать и как поступать.

Превозмогая боль, я осторожно и медленно попыталась пошевелить рукой. Сначала дернулись пальцы, потом я смогла немного повернуть запястье, а попыхтев и кривясь от боли еще пару минут, я смогла поднять вытянутую вдоль тела руку и едва ощутимо коснулась подушечками пальцев запястья Эллесара.

Сильная рука перехватила мою ладонь, сжав ее в стальной хватке. Я уже не смогла сдерживать себя, и коротко вскрикнула, дернувшись всем телом. Стало еще больнее, однако тиски с запястья исчезли, а перед взглядом промелькнуло обеспокоенное бледное лицо Арагорна.

– Айрис?! О, Эру, прости меня, я не хотел делать тебе больно, – в его голосе сквозил неподдельный испуг.

– Я знаю, – прошептала я, и сама испугалась свое голоса. Было такое чувство, будто я за раз выкурила все запасы табака Гимли – свистящий хрип было почти невозможно разобрать.

– Как ты? – ласково спросил Арагорн, проведя рукой по моему лбу и отбросив упавшие на глаза волосы.

– Бывало и лучше,– я попыталась ухмыльнуться, однако сомневаюсь, что у меня это хорошо получилось. – Что… с моим голосом? Да и вообще…

– Ну, как тебе сказать, – мужчина взлохматил волосы, после чего тяжело вздохнул. – Может, поговорим позже?

– Арагорн, – я сузила глаза. На лице собеседника промелькнула гримаса, после чего он тяжело вздохнул.

– У тебя была сломана правая рука, треснули два ребра, на груди ожог, – Странник опустил взгляд. – Тебя подлечили, Митрандир почти неделю не отходил от твоей постели.

– Неделю? – я нахмурилась. – Сколько же…

– Почти месяц, – казалось, что эти слова дались моему названному брату с огромным трудом. Я изумленно распахнула глаза, не веря своим ушам. – Я не шучу. Ты месяц не приходила в себя. Мы уже не знали, что делать, все опасались самого худшего. Раны зажили, кости срослись, но сознание к тебе не возвращалось. Митрандир из библиотеки не выходит, возле твоей комнаты целая процессия собирается.

– В каком смысле? – я изогнула бровь.

– В самом прямом. Ты героиня, Айрис, – на губах Арагорна скользнула ироничная улыбка. – Ты сама сдерживала армию Саурона до тех пор, пока Фродо не уничтожил Кольцо.

– Но что-то в твоем рассказе явно не так гладко, – подметила я.

– Не гладко?! – взорвался Странник. Ну вот, он ведет себя, как обычно, а я уж думала, что вместе с одеждой он и характер изменил. – Ты совсем с ума сошла?! Ты хоть понимаешь, что натворила?! Митрандир нам рассказал о внутреннем резерве и твоей магии. Думаешь, я не понимаю, что тогда произошло? Ты же фактически сама себя убивала. А мы стояли, как истуканы, ничего сделать не могли. Твой огонь не подпускал. А когда он утих… Эру, мне казалось, что в жизни я всего повидал, но это…

– Арагорн, – я коснулась руки мужчины своей. Сердце сжималось от тоски, сколько боли я видела глазах названного брата.

– Ты лежала там… Словно… – кажется, Странник не мог подобрать слов. – Я боялся, что потерял тебя. Те несколько секунд, пока я бежал к твоему телу, я буквально ненавидел себя за то, что допустил подобное. Но ты была жива, хоть и в ужасном состоянии. После того, как Саурон был повержен, часть орков погибла, часть разбежалась. Митрандир сказал, что тебя нужно срочно доставить в Минас-Тирит, что долго ты не протянешь. Я сам повез тебя, не стал дожидаться остальных. Пока добирался, готов был убить себя за собственную беспомощность. Осознание того, что ничего не могу сделать, это просто…

– Ужасно? – шепнула я, прекрасно помня, в каком состоянии была я сама, следуя за Арагорном.

– Слабо сказано, – кивнул мужчина. – Эру, Айрис, почему ты никогда никого не слушаешь?!

– Я старалась, – мягко улыбнулась я. – Правда, старалась. Но у меня ничего не получилось.

– Я знаю, – Арагорн потрепал меня по волосам. – Боромир рассказал, как ты по замку шастала, людей пугала. А Фарамир еще и красочно живописал, как ты разрушила статую, едва его не убила. Люди три дня копоть на стенах оттирали. Напугала ты их, конечно, основательно.

– Мне очень жаль, – я невинно хлопнула ресницами.

– Так я тебе и поверил, – Элессар покачал головой и поднялся на ноги. – Раз уж ты очнулась, я пойду, обрадую остальных, а то сидят все, как на поминках, сил уже нет.

Скорчив недовольную мину, мужчина вышел из комнаты, а я расслабленно прикрыла глаза. Обычный простой разговор вымотал меня, голова немного закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Я чувствовала необыкновенную слабость, однако сознание, так долго не желающее возвращаться в тело, отказывалось засыпать, поэтому я не могла избавиться от этого ужасного и некомфортного состояния. Стараясь хоть как-то отвлечься, я глубоко вздохнула, после чего повернула голову в сторону распахнутого окна, в котором виднелся кусочек синего бездонного неба, которое начало алеть в преддверии заката. И это было, наверное, впервые после всех этих ужасных событий, когда небеса были такими чистыми и мирными. Ни единого облачка не проплывало по голубому бархату, освещенному яркими солнечными лучами, и на несколько коротких мгновений на сердце стало так легко и свободно, что губы невольно растянулись в легкой улыбке.

– Айрис! – ударил по ушам звонкий вопль, а в следующее мгновения моя кровать прогнулась под весом еще двух тел.

Удивленно выдохнув, я повернула голову и увидела радостные улыбки на лицах Мэри и Пиппина, которые, запрыгнув на мою кровать, едва ли не прыгали от счастья, теребя меня за руки и что-то громко вопя во весь голос. Разобрать слов было невозможно, ведь два голоса сливались в одну сплошную какофонию, однако в глазах ребят было столько неподдельного восторга, что я даже забыла о боли, пронизавшей все тело.