Текст книги "Психология рас (СИ)"
Автор книги: Han Lis.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)
– Поверить не могу, – ворчливо произнес Инги, даже на бегу не сбивая дыхания. – Мы шли спасать мир от русалок, а теперь, получается, идем спасать русалок от своры обезумевших арахнов. Хоть кто-нибудь задался вопросом: а оно нам надо? Может, и не стоит им мешать, лучше просто отойти в сторонку и позволить самим разобраться?
– Ага, отличный план, – хмыкнул Алек, переходя на шаг и задумчиво оглядывая виднеющиеся в паре километров впереди остатки ворот. – Вот только лично я что-то не уверен, что смена одного тирана на другого чем-то поможет этому миру. Тем более, русалки хотя бы изображали справедливость и заботу о народе, а зная арахнов, боюсь, об этом придется забыть. Тут надо менять систему в целом, а не перебирать желающими править миром в надежде, что среди них найдется хоть кто-то приличный.
– Знаешь, снежок, – Ингольф, подошедший вплотную к наваленным камням, многозначительно цокнул языком и глубокомысленно изрек: – Ты вот вроде и всё правильно говоришь, а только желания лезть внутрь у меня почему-то всё равно не прибавилось.
– Не переживай, здесь его ни у кого не наблюдается, так что ты в этом не одинок, – тяжело вздохнула валькирия и решительно поставила ногу на первый выступ. – Ладно, надо значит надо. Главное друг за другом не лезьте, чтобы, если кто-то сорвется, не устраивать снежный ком.
Достигнув самой вершины этой импровизированной насыпи, компания слегка подзадержалась, дабы чуть более подробно осмотреть местность и хоть немного оценить ситуацию. Результаты этого беглого осмотра, мягко говоря, удручали. Даже самые стойкие из ребят, видавшие картины и похуже, слегка сбледнули, рассмотрев брошенные экипажи и тела, которые виднелись по всей площади и на прилегающих к ней улочках. Большая часть погибла мгновенно, судя по всему от мощного взрыва, разворотившего четверть открытого пространства и оставившего внушительную воронку, куда большую, чем создала малышка Ири во время памятной битвы в Олдерике. Еще часть погибла под разлетающимися обломками, но многим повезло гораздо меньше. Тем, кто не умер сразу, а пытался сбежать, истекая кровью от полученных травм или сгорая от внезапно появившегося пламени. Жители и гости города и не стараясь понять, что происходит, ведь такое случалось впервые на памяти всех ныне живущих. Они просто бежали, гонимые страхом за собственную жизнь и пытающиеся хоть как-то спрятаться. Но вряд ли кому-то удалось.
– Давайте-ка побыстрее спускаться, – мрачно произнес Натсуме, не испытывая ни малейшего восторга от созерцания столь тошнотворного зрелища. – Мы тут торчим, как мишень с подсветкой, и лично мне как-то не хочется, чтобы те, кто это устроил, заметили нас раньше, чем мы их.
Никто спорить не стал, чуть ли не наперегонки торопясь спуститься и поскорее скрыться с обозреваемого со всех сторон участка. Несмотря на то, что некогда у них с арахнами и были вполне нейтральные отношения, в данный момент никто не мог спрогнозировать, как поведут себя эти существа при встрече с давними знакомыми. Могут проводить с почестями, а могут и убить на месте. Проверять это, не убедившись, никому почему-то не хотелось.
– Так, давайте посмотрим, – Алек, идущий впереди всех по пустынным улочкам, внезапно притормозил, извлекая из кармана потрепанную карту и внимательно в неё вглядываясь. – Нам надо пробраться к зданию Парламента, причем желательно так, чтобы нас никто не заметил. Скорее всего, Сагара будет именно там, а поскольку он единственный, кто, возможно, к нам прислушается, то искать надо именно его.
– А с чего ты взял, что он будет именно там? – скептически уточнил фенрир, проводя когтистым пальцем по пергаменту. – Может, он там со своими дружками вырезает мирное население на улицах, а главных русалок оставил на десерт?
– С того, что арахны разумная раса, а не банда мародеров. Причем они намного умнее и организованнее всех нас вместе взятых, – терпеливо пояснил дракончик, сворачивая карту. – Сомневаюсь, что их цель заключается в бездумном разрушении и истреблении всего населения, они прагматичны. Думается мне, что весь этот хаос они устроили лишь затем, чтобы посеять панику и не дать безопасникам, разведчикам и прочим стражам собраться в единый отряд. Ну и заодно собрать всех членов парламента в одном месте, ведь такое событие обязательно потребует срочного заседания. Так что если Малес прав, то он отправится именно туда, чтобы сразу прижать всю верхушку и разузнать у них, где они хранят тот самый артефакт. Ну, по крайней мере лично я так бы и сделал, так что будем надеяться, что я ненамного глупее этих членистоногих.
– Ладно, с учетом того, что ты у нас главный по всевозможным коварным планам, доверимся твоей интуиции, – вздохнула Кэй, внимательно прислушиваясь к шуму, доносящемуся откуда-то из недр города. – Вопрос в другом, как нам пробраться незамеченными? Ведь по твоей теории чем ближе мы к цели, тем больше вероятность встретить захватчиков.
– Ни с места! – отрывистый ледяной голос, донесшийся откуда-то сверху, прервал уже открывшего было рот для ответа дракончика, заставив всех ребят задрать головы. На крышах ближайших зданий располагалось не меньше десятка арахнов, красовавшихся в своей истинной форме и недвусмысленно ощетинившихся острейшими лезвиями пилумов. Вспоминая, на что способны эти существа без оружия, провоцировать их ребята сочли плохой идеей. Лишь Фарид слегка согнул ноги, дабы в любой момент сорваться с места и вонзить клыки в ближайшего к нему противника.
Самым неприятным фактом оказалось то, что с первого взгляда все арахны были похожи как две капли воды. Если бы не откровенная враждебность в черных глазах, то можно было подумать, что это десяток клонов Сагары окружили переулок и теперь размышляют, что же делать со своей добычей. Впрочем, в отношении этих существ даже личное знакомство вовсе не гарантировало теплый прием. Тем не менее, спустя несколько секунд один из них поднял ладонь и коротко скомандовал:
– Опустить оружие, – этот коротенький приказ был выполнен настолько синхронно, что теория об отсутствии у этих ребят коллективного разума моментально подверглась сомнениям. Друзья настороженно наблюдали, как командир этого небольшого отряда легко спускается вниз по отвесной стене, внимательно вглядываясь в их лица. – Вы те самые драконы, верно? Вас вроде предупреждали, чтобы в ближайшие дни вы здесь не объявлялись, что вы тут делаете?
– Нам надо поговорить с Сагарой и мисс Лерэйей, – Алек, постепенно вжившийся в роль предводителя, шагнул вперед, без малейшего страха смотря на возвышающегося над ним бойца. – Они ведь ваши лидеры, верно?
– У нас нет лидеров, мы никому не подчиняемся, – без малейшей эмоции в голосе отозвался паук, на глазах преображаясь и принимая антропоморфную форму. Во своей второй ипостаси он и правда походил на их старого знакомого, разве что волосы были насыщенного каштанового оттенка да черты лица оказались немного крупнее. Поправив очки, он кивком головы отослал остальных и задумчиво уставился на стоящих перед ним ребят. – Однако вы правы, в данный момент мы объединились и делегировали именно Сагаре принимать все решения, хоть это и противоречит нашей натуре. Я могу провести вас к нему, однако предупрежу заранее: вероятность того, что он станет вас слушать, составляет одну целую и восемь десятых процента. Предложенный вами способ решения политических вопросов он признал нецелесообразным и малоэффективным, поэтому, если у вас нет какой-либо радикально меняющей ситуацию информации, разумнее будет вернуться в особняк главного редактора. Это касается всех, кроме русала, он не покинет город в любом случае.
– Полагаю, мы намерены всё же попытаться поговорить с Сагарой, причем именно в таком составе, который есть сейчас, – тщательно проговаривая каждое слово, произнес дракончик, стараясь унять спонтанное желание превратить эту ходячую вычислительную машину в глыбу льда и подстроиться под его стиль мышления. – А судьбу вышеупомянутого русала решать уже по итогам предстоящей… аудиенции. Такой вариант Вас устраивает?
– Он не противоречит сказанному мной, следовательно, вполне устраивает. Прошу за мной, – безразлично пожал плечами арахн, разворачиваясь в сторону здания парламента и возглавляя невеселое шествие, потянувшееся следом за ним.
Кэй, мельком взглянув на каменное лицо Натсуме, больше походящее на маску идущего на верную смерть, придержала Алека за рукав, вынуждая перестроиться в хвост отряда.
– Ты что, серьезно собираешься в случае провала отдать Натсуме этим психам?! – в лучших семейных традициях зашипела девушка, сверля гневным взглядом хмурого дракончика.
– Слушай, я, конечно, не самый пушистый из нас всех, но неужели ты обо мне настолько плохого мнения? – недовольно поджал губы обиженный таким предположением дипломат, укоризненно качнув головой. – Просто пока есть шансы, я пытаюсь решить вопрос мирно, как это сделал бы Малес. По крайней мере я очень надеюсь, что он поступил бы именно так, а не полез в драку, не разобравшись в ситуации.
– Наверное, ты прав, – вздохнула вампирша, печально опустив плечи. – Просто почему-то, когда о подобном говоришь ты, волей-неволей закрадываются нехорошие подозрения. Извини.
– Всё-таки репутация страшная штука, – тихо рассмеялся парень, ободряюще сжав её руку. – Не извиняйся, я сам её себе такой сделал. Но всё же знаешь… За время наших путешествий я сильно изменился. Из нас троих я больше всех цеплялся лишь за кровное родство и с настороженностью относился даже к Ингольфу, стараясь сохранять дистанцию и не пускать никого в душу. Однако в сложившейся ситуации я кардинально пересмотрел свое отношение к жизни и осознал, что невозможно полагаться только на себя и на братьев. Вы все моя семья, как бы я от этого ни открещивался. И те, кого я знаю уже давно, и наши неразговорчивые южные друзья, которые вечно себе на уме. Все мы проходим через одно и то же, так что времена злых шуток и подстав, увы, позади. Надеюсь, ты будешь не сильно по ним скучать?
– Сильно подозреваю, что твою ехидную натуру это все равно не изменит, так что скучать не придётся, – усмехнулась девушка, благодарно сжимая его прохладную ладонь и облегченно выдыхая. Всё верно. Теперь они семья, хоть в начале пути ею и не являлись. Пройдя через многое, каждый из них изменился, принимая новые правила игры и извлекая уроки из совершенных ошибок. Вот только почему-то всё равно немного грустно от осознания того, что им никогда уже не быть теми беспечными ребятами, которые шкодили в школе Морена или гуляли по окрестностям Олдерика.
На небольшой площади перед зданием Парламента царила возмутительная тишина и чистота, резко контрастирующая с творящимся в остальном городе беспределом. Если тут и кипела какая-либо битва, то все следы уже тщательно прибрали. Единственное, что напоминало о нападении захватчиков – около трех дюжин арахнов, бесстрастными статуями стоявших по периметру и явно готовых моментально броситься в бой. Что было бы, приди ребята сюда без сопровождения, думать почему-то не хотелось. К счастью, заметив их провожатого, не удосужившегося даже представиться, обновленные стражники не шелохнулись, беспрекословно пропуская компанию внутрь. Мужчина, возглавляющий это небольшое шествие, так же не стал притормаживать, сразу направляясь к резным арочным дверям, являющимся главным входом. Несмотря на слова об отсутствии лидера, создавалось полнейшее ощущение безукоризненного подчинения и четкой иерархии. Одного цельного механизма, где каждый выполнял собственную роль, кем-то ему назначенную.
Как и ожидалось, изнутри это здание, выполненное из белоснежного мрамора, просто потрясало своей красотой, как, впрочем, и почти всё в этом городе. Здесь не было навязчивой роскоши Гелиостатского дворца, но каждый элемент декора был подобран настолько точно, что все вместе это производило неизгладимое впечатление строгой, величественной красоты, не имеющей аналогов ни в одном уголке света. Поднявшись по широкой лестнице на третий этаж, арахн провёл посетителей к единственной огромной двери и, слегка толкнув её, бесстрастно произнес:
– Проходите, располагайтесь. Как только Сагара освободится, я сообщу ему о вашем прибытии и просьбе аудиенции. Если хотите, можете пока побеседовать с пленницей, это не возбраняется.
Войдя в просторную залу, в середине которой располагался огромный круглый стол для переговоров, где обычно и заседала вся правящая верхушка, ребята в прямом смысле слова потеряли дар речи.
– Это же… гребанный склеп, – тихо выдохнул Ингольф, расширенными глазами осматривая место, где им предлагали провести минуты, а то и часы ожидания. Большая часть стульев была залита начавшей уже подсыхать кровью, а в одном из углов высилась куча обезображенных тел, в которых с трудом можно было опознать некогда красивейших и могущественнейших женщин мира. Лишь одна не лежала вместе с ними, сидя привязанной к стулу под присмотром двух надзирателей. Выглядела она не в пример лучше своих соратниц, но и с такого расстояния было видно, что она сильно ранена и измучена долгими пытками.
– Что-то мне подсказывает, что мы теперь тоже своего рода пленники, – бесцветным голосом выдохнул Натсуме и первый направился к несчастной женщине. Да, он всю жизнь желал русалкам умереть в страшных муках, но, когда увидел подобную резню воочию, даже ему стало не по себе.
Расслышав приближающиеся шаги, женщина с трудом подняла голову и оглядела подошедших друзей единственным уцелевшим глазом, в котором читалась ненависть и затаённый страх.
– Явились всё-таки, – презрительно искривила разбитые губы русалка, с досадой подмечая алый отблеск амулетов висевших на шее каждого участника этой компании. – Подумать только, вам всё-таки удалось нас обмануть. Заставили гоняться за вами и пропустить истинную опасность. Мое уважение тому, кто придумал этот план.
Ребята переглянулись, понятия не имея, что в такой ситуации сказать. Сочувствовать этой женщине особо не хотелось, как и признаваться в том, что подобное развитие событий даже для них стало полнейшей неожиданностью.
– Что молчите? Наслаждаетесь своей победой? – пленница хрипло рассмеялась, зло прищурив глаза. – Рано радуетесь. Пусть вы и выпустили арахнов, они никогда никому не подчинялись и не будут. Вы еще пожалеете о тех временах, когда мы поддерживали порядок в мире.
– Хм, – Алек брезгливо оглядел стоящий рядом стул, но присесть так и не решился, предпочитая беседовать стоя. Не шелохнувшиеся надзиратели не особо способствовали откровенным разговорам, так что слова приходилось подбирать максимально аккуратно. – Я так понимаю, Вас зовут Аманда? Вы – глава парламента, верно?
– Уже нет. Парламента больше не существует, а значит, и глава ему больше не нужен, – сквозь зубы ответила женщина, подавив желание бросить взгляд на погибших сестер. – А когда ваш опрометчиво выпущенный союзник доберется до артефакта, то и ныне существующему мировому порядку настанет конец. Воцарится хаос и беззаконие.
– А то, что было до этого, вы называете законом? – не выдержала вдруг валькирия, безо всякой жалости смотря на измученную жертву. – Пытки, казни, уничтожение целых поселков и почти полное истребление неугодных вам рас. Это, по-вашему, порядок?
– Это цена, которую мы неизбежно платим за то, чтобы все жили в мире и спокойствии, – гордо вскинула подбородок Аманда, с вызовом смотря на нахалку. – Что такое одна деревня или даже целая раса в сравнении с сохранением мира? Просто пыль. Мир не состоит из радуги и бабочек, девочка. У всего на свете есть цена.
– Вот только платите её не вы, – тихо, но отчётливо проговорила Рангрид, презрительно отворачиваясь и чувствуя, как, казалось бы, угасшая ненависть вновь закипает в крови.
– Замечание справедливое, но в данный момент не особо полезное, – буркнул фенрир, неприязненно покосившись на арахнов. – Меня больше интересует, давно ли ушел наш членистоногий друг и куда? Вы сможете повторить нам то, что рассказали ему?
– Зачем? – русалка непонимающе моргнула, пытаясь понять, что же творится в рядах предполагаемых противников. Стоящие за её спиной надсмотрщики заметно напряглись, впервые за долгое время внимательно вглядываясь в лица новоприбывших и чувствуя, как атмосфера неуловимо переменилась.
– Затем, что… – Алек, до этого ненавязчиво отошедший в сторону, внезапно выбросил руку вперед и коротко выкрикнул: – Сейчас!
Даже хвалёная реакция не спасла арахнов от того, что произошло дальше. Они просто не успели среагировать, слишком привыкнув к собственному превосходству. Один из них моментально повалился на пол, за доли секунды превратившись в глыбу льда, от падения расколовшуюся на несколько кусков. Второй всё же избежал этой участи, крутанув в руке пилум и едва не задев бросившегося на него огромного кошака, изящно увернувшегося от острого лезвия и недвусмысленно зашипевшего. Баст прыгнул вперед, вхолостую щелкнув клыками и вынуждая оппонента развернуться спиной к остальным, и тут же мощнейший удар по затылку повалил его к павшему товарищу. Ингольф с Фаридом понимающе переглянулись и одинаково клыкасто усмехнулись, что у оставшегося во своей второй ипостаси кошака выглядело довольно жутковато.
– Вот оно как, – в наступившей тишине произнесла Аманда, с нескрываемым злорадством осматривая тела своих пленителей. – Очевидно, я поторопилась с выводами, решив, что вы все заодно и стремитесь к одной общей цели.
– Не совсем. Хотя насчет лично Вас наши цели были схожими, – Алек пожал плечами, скрестив руки на груди и едва заметно хмурясь. – А теперь убедительно просим Вас сообщить нам, куда направился Сагара. В первую очередь нам стоит остановить его, а потом уже будем решать возникшую ситуацию… более дипломатичными методами.
– Развяжите меня, – приказала Аманда, но, напоровшись на скептические взгляды, внезапно вспыхнула: – Развяжите меня, черт возьми, и я всё вам расскажу! Только я могу вам помочь в этом деле и вывести, показав тайный ход, ведущий из здания. Собрать разбросанные по всему городу отряды и заставить их остановить этих тварей. Или вы намерены провернуть такое самостоятельно? Их сотни, так что, если вы и остановите этого Сагару, вас попросту задавят количеством!
– Я ей не доверяю, – после небольшой паузы произнес Натсуме, мрачно смотря на свою соотечественницу. – Связанная она менее опасна.
– Согласен, но то, что она говорит, правда, самим нам такое не потянуть, – Алек кивнул Ингольфу, который тут же вооружился выпавшим у арахна оружием и принялся перепиливать веревки. – В лучших наших традициях будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас главная проблема – наш старый знакомый.
– Не уверена, что он при любом исходе доберется до артефакта, ведь тот тщательно охраняется, – разминая поврежденные конечности, хмыкнула русалка, моментально возвращаясь к своей привычной роли правительницы. – Но на всякий случай вам всё же стоит отправиться к нему и подстраховаться. Я выведу вас по подземным переходам, а после направляйтесь к фонтану на главной площади. Если ваш Сагара до туда добрался, то вход в Хранилище вы сразу увидите. Только учтите, никакая магия, кроме русалочьей, там не работает, так что драконам лучше остаться снаружи, вы будете только мешаться.
– Спасибо за предупреждение, – удивленно вскинул бровки дракончик, вовсе не ожидавший того, что эта дамочка и впрямь начнет им помогать. – Ведите.
Неуверенным шагом подойдя к одной из картин, висевших на стене, Аманда слегка сдвинула её, нащупывая какой-то тайный механизм и кивая на противоположную стену, где потихоньку начал открываться темный проём. Из небольшого лаза тянуло затхлостью, но отнюдь не сыростью и плесенью, что давало понять – даже этот запасной выход вовсе не был заброшен и находился в рабочем состоянии. Вот только собравшиеся в зале русалки не успели им воспользоваться.
И вновь незадачливой компании предстоял путь, в котором главная цель всегда оставалась неизменной. Успеть. Еще ни разу им не удалось победить, лишь свести последствия к минимуму. Однако каждый из них надеялся, что в этот раз у них все получится. Ведь должно же им хоть когда-нибудь повезти.
========== Часть 50. Сжигая мосты. ==========
Every wound will shape me
Every scar will build my throne…
Опустевшие улочки полуразрушенного города, освещаемые яркой луной, обладали каким-то непередаваемым очарованием. Он шел, никуда не торопясь и прекрасно осознавая, что спешить уже некуда, то, зачем он сюда пришел, уже сделано, а остальное… Ему не было дела до результатов. Бесстрастное лицо, обычно не выражающее никаких эмоций, в данный момент можно было назвать умиротворенным и спокойным. Пожалуй, даже хорошо, что его сопровождающие вместе с пленницей идут в нескольких шагах позади, иначе бы озадачились подобным феноменом. Лично он вовсе не считал себя каким-то особенным или избранным от рождения, но со временем стал замечать, что всё же начал отличаться от своих сородичей. В силу специфики обстоятельств, в которых они росли, и расовых особенностей у них просто не было необходимого опыта в том, что другие называли эмпатией. Любые проявления чувств были им чужды, хотя и учитывались при расчетах. Однако обо всем этом они знали лишь из книжек, но никогда не испытывали сами. А вот он испытал. И до сих пор никак не мог определиться, к лучшему это или наоборот.
Вопреки распространенному мнению, арахны вовсе не были жадными до власти интриганами, мечтающими править над остальными расами. Даже их стремление выбраться из архивов было продиктовано лишь неистребимой жаждой знаний, ибо то поколение, которое последний раз видело лунный свет, уже давно почило и кануло в Лету. А молодёжь, гонимая гипертрофированным любопытством, вовсе не желала полагаться лишь на предания да имеющуюся в изобилии литературу. Тем не менее из всех них повезло именно ему, причем по чистейшей случайности. Для русалок, с презрением относившихся к столь эстетически непривлекательной, по их мнению, расе, все сородичи Сагары были на одно лицо. Поэтому, когда в архивах появилась мисс Лерэйя, сопровождающая её коллега просто-напросто отловила первого попавшегося арахна и вкратце продиктовала ему новые инструкции касательно статуса и особенностей заключения обезумевшей по общему решению женщины. Тогда ему было плевать, тем более что новая обитательница паучьей цитадели была явно не в себе и с трудом могла заполнить объявившиеся пробелы в памяти. Главное, что она не сильно мешалась, и это вполне всех устраивало. И даже когда спустя некоторое время они обнаружили рыжего разведчика, обеспечившего арахну в разы больше головной боли, ему тоже было плевать. Первое время, по крайней мере. В какой момент это изменилось, Сагара и сам не мог с точностью сказать, лишь в какой-то момент осознав, что ему хочется понять логику этих существ, которые разительно отличались от его сородичей. Они были глупые, нелепые и настолько эмоциональные, что первое время несчастный арахн не мог понять, каким же образом подобные им личности ухитряются выживать там, наверху, где всё намного сложнее, нежели в упорядоченных до каждой пылинки архивах. Он так сильно пытался их понять, что и сам не заметил, как со временем они стали для него чем-то большим, нежели просто проблемным поручением и источником ненужной информации. Особенно один из них.
Отправной точкой во всём его приключении стали, как ни странно, именно трое драконов, однажды подкарауливших Лерэйю у выхода и снявших с неё чары забвения. В тот момент никто даже не подозревал, что именно это кардинально изменит судьбы всех обитателей мрачного храма знаний. Вылазки на поверхность стали в разы чаще, а русалка, избавившаяся от воли соотечественниц, со временем стала его выпускать на самостоятельные прогулки, в том числе и в компании неугомонного Тацу, которому впоследствии предстояло стать для него куда большим, чем просто работой и знакомством. Недалёкие мыслители, привыкшие романтизировать что попало, назвали бы чувства, возникшие между ними, обычной любовью, прекрасной и возвышенной, как это было положено для любой уважающей себя истории. Но они бы жестоко ошиблись, как и те, кто назвал бы это крепкой мужской дружбой. Это было куда большим, чем кто-либо может себе представить. Ближе, чем брат, больше, чем друг. Полное единение и взаимопонимание при совершенном отсутствии общности характеров. Со временем им отпала нужда понимать, они стали именно принимать друг друга со всеми прилагающимися тараканами и завихрениями в психике. И Сагара почему-то не сомневался, что то, что он задумал и в данный момент реализовывал, Тацу бы тоже принял. Не согласился бы, но обязательно принял и, возможно, даже понял. Единственный из всех ныне живущих в этом мире.
Черные глаза, виднеющиеся из-за стекол очков, то и дело возвращались к небу, словно ища в нем какую-то поддержку или ответы на свои вопросы. Но шагающий по улицам арахн уже ни в чем не нуждался. Просто с того дня, как он собственными руками похоронил самое дорогое, что у него было, он почему-то стал замечать, что ему нравится смотреть ввысь. Это словно ненадолго заполняло образовавшуюся в груди пустоту, позволяя отвлечься и на несколько минут забыться, а именно это ему и надо было. В какой-то момент Сагара даже почувствовал лёгкую зависть к остальным расам, имеющим то, чего не было ни у одного обитателя архивов. Они умели забывать. Любые события, грустные или веселые, со временем теряли свою яркость и значимость, заменяясь новыми впечатлениями. Оставались лишь чувство ностальгии да тихая грусть по былым временам. Для арахнов же, обладающих феноменальной памятью, подобное было недоступно. Наверное, не зря природа постаралась избавить их от эмоций, оставив лишь необходимый мизер, который, конечно, можно было развить при должном старании, но поскольку это противоречило логике, никто особо не старался. А вот он смог и теперь жалел об этом, ведь каждую секунду свободную от поглощения новой информации и решения задач он проживал один и тот же, самый кошмарный момент в своей жизни. До мельчайших подробностей помнил эту жуткую картину, невыносимую боль, вину, гнев и ужас от осознания собственной беспомощности. Для него всё было кончено именно в тот злосчастный день.
Драконы ошиблись, полагая, что Сагара придумал свой план, желая отомстить и отыграться на тех, кто лишил его самого важного, что у него было. Нет, помощник мисс Лерэйи отлично понимал, что когда месть становится смыслом жизни, то по её свершению эта жизнь и теряет свой смысл. Не остаётся ничего, кроме опустошения и осознания неизбежного конца, а смерть становится единственным выходом из ситуации. Немногие после такого находят в себе силы искать новый путь, и он точно знал, что не относится к тем, кто смог бы их найти. Его путь уже был закончен, но, поскольку сама мысль о самоубийстве противоречила его натуре и всякой логике, он принял довольно своеобразное решение, на которое мало бы кто отважился.
Говорят, что иногда, дабы победить зло, надо стать еще большим злом. Таким, чтобы сражающиеся стороны были вынуждены объединиться и сесть за стол переговоров. Чтобы нанесенный удар был настолько сильным, что на мелкие дрязги уже ни у кого не осталось бы сил. Не имея ни малейшего понятия о таком явлении, как высокие идеалы и всеобщее благо, Сагара пришел к выводу, что поскольку он уже ввязался во всю эту затею и даже понес сокрушительные потери, то глупо возвращаться к прежней жизни, делая вид, словно ничего и не случилось. Нерационально мстить, упиваясь собственным горем, от которого в любом случае никуда не деться. Именно поэтому он разработал собственный план, кардинально отличающийся от утопических идей бывших союзников.
При первой встрече с драконами Натсуме, пусть и скорее из раздражения, поинтересовался у них, почему же они почти вымерли при всём своем могуществе и воспетой в легендах мудрости. И получил весьма туманный ответ, мол, никто не любит тех, кто отличается от большинства, что отчасти было правдой, но не полной. У самого Сагары, услышь он этот вопрос, нашлась бы теория куда более правдоподобная и куда менее приятная для реликтовых существ. А заключалась она в том, что при всем своем могуществе и величии драконам претила сама мысль о причинении кому-либо вреда. Это противоречило самой их сути, нацеленной лишь на Созидание, а не на разрушение. И именно поэтому не столь щепетильные в данном вопросе расы вначале вынудили их изолироваться от общества, а затем и вовсе практически истребили весь вид. Даже трое последних оставшихся в живых представителей этой расы не были в силах побороть собственную сущность, хотя и долгое время адаптировались, подстраиваясь под чуждые порядки и законы. Да, они смогли дойти до мысли, что есть вещи, которые стоит защищать, но при этом замахивались на тот уровень, где предполагаемые жертвы отнюдь не ограничивались парой десятков. Слушая речи Малеса, его братьев и друзей, арахн всё больше понимал, что с таким отношением и попытками решить всё без потерь они не добьются успеха ни через сто, ни через двести, ни через даже тысячу лет. Всё это дело так и завязнет, оставшись лишь утопическими мечтами трех мальчишек, только с виду кажущихся мудрыми и сильными. В борьбе с жестоким и умелым противником, который использует малейшую слабость и жестоко наказывает за любую ошибку, не гнушаясь самых кровавых методов, у них не было ни единого шанса. Им нужен был толчок, стимул к действию, без которого они бы и по сей день осторожничали да мялись. И Сагара моментально понял, что вполне может стать тем самым катализатором, который взбудоражит это болото и заставит всех действовать.
Самое смешное, что даже сейчас, шагая по мостовой и периодически поглядывая на небо, он ничуть не переживал о своей дальнейшей судьбе, так как его устраивал любой из просчитанных вариантов, а просчитал он всё до мельчайших деталей. Что бы ни случилось в дальнейшем, чем бы ни закончилась эта история, это всё было уже не важно. Удастся ли ему изменить систему классов, или предстоит бесславно погибнуть в попытках это сделать. Останется ли система Приказов, или вовсе исчезнет. Это не имело ни малейшего значения для того, кто в данный момент направлялся в сторону главной площади. Ни тот факт, что на его счету десятки тысяч смертей, ни понимание, что он навсегда останется в истории как высшее зло, не отягощали его совести. Он просто поступал так, как считал правильным. Жил и действовал, пока мог, ничуть не боясь осуждения и ненависти. А если случится так, что ему придется умереть… Что ж, он к этому готов. В его жизни не осталось сожалений или каких-либо желаний. Он просто чувствовал, что так надо, и готов был принять любые последствия.
