Текст книги "Монах (СИ)"

Автор книги: Grotten

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

========== Глава 1. Последний из рода Хомоф ==========

На окраинах герцогства Валенского на самой границе вековечного Леса возвышался замок. Издалека он мог бы показаться одним из тех больших, мрачных исполинов, что охраняли покой Империи в стародавние времена, когда враги Императора ещё были сильны, а их государства не обратились в прах. Однако вблизи всё не было столь радужно. Потемневший от времени камень стен был обильно покрыт мелкими трещинами. Ров засох, а от когда-то большого подъёмного моста остались только щепки. Два глубоких желоба, по которым когда-то пролегали цепи, поднимавшие мост, были забиты разросшимся во всю стену плющом. Из четырёх мощных угловых башен на трёх уже провалилась крыша, а флюгера в виде ласточкиного хвоста не могли поворачиваться от ржавчины. Внутренний двор зарос сорной травой, а широкая дорога, когда-то соединявшая замок с ближайшим городом, превратилась в узкую тропу.

Внутри всё было ещё хуже, чем снаружи. Толстый слой пыли покрывал большую часть помещений. Разломанная мебель и разная рухлядь заполняли когда-то величественные залы главного замка герцогства. Только небольшая часовня, расположенная в правом крыле, имела ухоженный вид. Мраморный пол был тщательно вымыт, в нишах, идущий вдоль стен, горели магические свечи, дававшие рассеянный свет. В самом центре лежал огромный валун первородного камня, являющийся местом молитвы. Из часовни небольшая дверка вела в библиотеку, тоже довольно ухоженную и содержащуюся в идеальном порядке. Библиотека была гордостью герцогов и пополнялась многими поколениями рода Хомоф. Небольшая, наспех застеленная кровать, стоявшая прямо рядом с ближайшим стеллажом, говорила о том, что хозяин этого замка давно перебрался из своих покоев в тишину библиотеки и предпочитает даже спать в этом помещении.

Хозяин всего этого «великолепия» обнаружился тут же. За высоким столом, пристально изучая древний фолиант, сидел высокий, худой мужчина тридцати четырёх лет от роду, укутанный в длиннополую рясу ярко-красного цвета. Тёмные волосы лежали ровными прядями, скрывая высокий лоб, покрытый глубокими морщинами. Голубые глаза были направлены на книгу, написанную на непонятном языке. Вряд ли кто-нибудь из друзей молодости сейчас узнал в сидящем суровом мужчине молодого, веселого Эрика, которого когда-то знали при дворе под прозвищем Монах. А ведь с тех пор, как вся столица смеялась над озорными проделками Монаха, прошло не так и много времени.

Его Светлость Эрик Хомоф, герцог Валенский и Астрийский, князь Ридии и Гарии, граф Фомс, повелитель Коллера, Натумберта и Гормса, магистр ордена меча и розы, военачальник и знаменосец церкви. Именно так звучал его полный титул, когда в свои восемнадцать он вступил в наследство после смерти отца. Прошло с тех пор шестнадцать лет, а из всех этих званий остался только наследый титул герцога Валенского. Но и это ненадолго: слухи, доходящие из столицы, говорили о том, что Император ищет способ отобрать этот титул у Эрика и пожаловать одному из своих фаворитов.

Род Хомоф всегда был предан императорскому дому. Сильные маги огня были очень нужны для поддержания хрупкого трона, когда Империю постоянно сотрясали войны и восстания. Всё это продолжалось до тех пор, пока один из предков Эрика не взял в жёны эльфийскую жрицу. Вся Империя стояла на ушах, обсуждая такое необычное родство, даже правящий дом забеспокоился. Когда родился наследник, все были ещё более удивлены, так как он сочетал в себе магию огня со святой магией. Последняя была очень редка, и только единицы во всей Империи могли ей пользоваться хотя бы немного, а тут – достаточно сильный дар. Именно тогда был основан орден меча и розы, призванный бороться с нечистой силой. По крайней мере, так гласили родовые легенды, которым было уже более тысячи лет.

С каждым поколением святая магия проявлялась всё сильнее и сильнее. Отец Эрика Асмунд оказался довольно слабым магом огня, зато святая магия значительно усилилась. В это же время в результате долгих войн Империя, наконец, подчинила себе весь континент и приняла вассальную зависимость от других королевств. Орден меча и розы стремительно уничтожал нечисть, расплодившуюся за это время. К рождению Эрика и с этой напастью было покончено.

Появление на свет наследника сопровождалось тройной радугой в небе. Люди ликовали, но только пожилой Асмунд хмурился. У мальчика оказалось полное отсутствие какой бы то ни было магии кроме святой.

Святая магия, магия внутренней чистоты. Сын был частью света и его источником. Он никогда не сможет обмануть, предать, обидеть, соврать, иначе просто умрёт. Силой своей молитвы он сможет совершать практически невозможное, но для этого он должен безоговорочно верить, что своими действиями никому не причинит вреда. Величайшая радость и величайшее горе одновременно. Стараниями Асмунда и возглавляемого им ордена нечисть была полностью уничтожена. Кому будет нужна святая магия в мирное время? Не захочет ли Император избавиться от бесполезного мага, который даже не сможет защитить свои владения. А ведь род Хомоф был вторым по богатству после императорского, а некоторые злые языки даже говорили, что первым.

Асмунд надеялся поддержать сына и сколько возможно отдалить его вступление во взрослую жизнь. Сын стремительно развивал свой дар, под руководством отцов единой церкви и иерархов ордена. Также упор был сделан на алхимию и рунную магию, как разделы, не требующие непосредственного взаимодействия со стихиями. Однако стоило Эрику вступить в совершеннолетие, его отец был отравлен на пиру. Отравителя, конечно, нашли, и он даже показал под пытками, что яд был предназначен для самого Императора и только по ошибке попал не тому, но молодому герцогу от этого было не легче.

Через месяц после вступления Эрика в наследство был распущен орден меча и розы. В именном указе Императора выражалась благодарность за полное избавление от нечисти, в связи с чем необходимость в ордене пропадала. Эрику высочайшим повелением разрешалось и впредь носить регалии и облачение магистра ордена.

Следующий удар пришёлся со стороны единой церкви, которая лишила род Хомоф звания своего военачальника и знаменосца в связи со слишком юным возрастом нынешнего главы рода. В письме туманно намекалось, что со временем решение может быть пересмотрено, но Эрик был не настолько глуп, чтобы питать иллюзии. В приватных беседах с патриархом юному герцогу было предложено удалиться в один из монастырей и со временем стать там настоятелем. Прими он это предложение, земли и титулы рода Хомоф тут же отошли короне. Эрик не поддался.

Потом несчастья повалились как из рога изобилия: пожар в Коллере, уничтоживший четверть города; нападение разбойников, сжёгший две деревни в Ридии; спор друх вассальных баронов в Астрии, дошедший до прямого военного столкновения. За каждым таким событием следовал очередной именной указ Императора о лишении Эрика тех или иных земель и титулов. Причем всё это сопровождалось предписаниями выплатить гигантские неустойки пострадавшим, которые окончательно загнали его в долги. В результате вот уже пять лет все налоги с герцогства напрямую уходили в казну. Ещё год и с долгами он рассчитается, но где гарантия, что на него не повесят новые?

При дворе Эрик тоже не прижился, здесь нужно было врать, изворачиваться, интриговать, а он этого не мог по своей природе. Его высокая фигура, облачённая в красную рясу магистра ордена, вызывавшая первоначально трепет, всё чаще становилась предметом насмешек. Именно тогда к нему прилепилось презрительное прозвище Монах. И хотя самому Эрику эта кличка понравилось, со временем терпеть придворных острословов становилось всё сложнее, и он всё больше замыкался в себе.

В итоге своё тридцатилетие он встречал в одиночестве в своём фамильном замке, оставленный даже слугами, которым нечем было платить. Если бы не чары, наложенные на фамильное гнездо одним из предков Эрика, Император наложил бы свою руку и на него. Духи замка подчинялись только наследнику рода Хомоф, а без замка у Эрика не могут забрать титул герцога Валенского. Правда всё может поменяться, если последний из рода Хомоф умрёт.

Замок был огромен и стар. Вряд ли он был так нужен Императору, но вот хранящаяся там библиотека была поистине жемчужиной. Поговаривали, что среди фолиантов, хранящихся здесь, можно найти даже секрет долголетия. Ходили легенды, что один из предков Эрика обрёл бессмертие. Легенды эти были связаны с именем Ангеррана Хомоф, седьмого герцога Валенского. Именно его дневники, найденные несколько недель назад в одном из дальних углов библиотеки, лежали сейчас на краю стола. Пока Эрик не решался приступить к их чтению, как будто что-то сдерживало его, хотя мысли то и дело возвращались к нескольким пухлым тетрадям, обшитым почерневшей от времени кожей. Что могут скрывать в себе эти дневники? Действительно ли там сокрыт секрет вечной жизни?

Император уже стар, а библиотека и её тайные знания сулили ему продолжение существования. Эрик был единственным, кто стоял у него на пути, а значит, был обречён. Герцог здраво это понимал и с некоторых пор стал опасаться за свою жизнь. Выход был только один – бежать, запечатать замок от входа посторонних и скрыться. Только вот куда? Весь континент занимала Империя, а есть ли где-то за морем жизнь, несмотря на все экспедиции, не было известно до сих пор.

Три года Эрик провёл в затворничестве, отгородившись от всего мира и практически не выходя из своей библиотеки. Он искал способ бегства, и он его нашёл. Другие миры! Создание перемещающего портала требовало очень сложного ритуала, основанного на предметной и рунной магии. Приходилось изворачиваться, как только возможно, чтобы достать требуемые реагенты. К тому же несколько страниц в описывающей ритуал книге отсутствовали. Причем это были именно те страницы, где излагались возможные побочные явления при перемещении между мирами. Но это еще полбеды, ведь нужно будет как-то устроиться в новом мире после перемещения.

Несмотря на то, что сам ритуал описывался только в одной из найденных им книг, в библиотеке Эрик нашел множество манускриптов и книг, описывающих другие миры. Были тут и книги описывающие историю, быт и уклад миров, которые посещали его предки. Часто среди характеристик упоминался термин «магический потенциал». Именно его настоятельно рекомендовалось учитывать при перемещениях порталом.

Эрик долго выбирал и остановился на странном мире, напротив которого было указано – магический потенциал нулевой. Мир без магии. Маг, попавший в такой мир, смог бы полагаться только на внутренний резерв, внешних источников тут не было. Стихийник, оказавшийся в таком мире и израсходовавший внутренний резерв, стал бы простым человеком, без магических способностей. Но вот как поведёт себя в таком мире магия Эрика, ведь источник его силы в нём самом? Этот вопрос занимал герцога последние несколько месяцев, из-за чего он всё откладывал своё перемещение.

Давно была изучена краткая история этого мира, выучены наиболее распространённые языки, изучена вся информация, которую содержала библиотека, собраны и упакованы все необходимые вещи. Не хватало нескольких ингредиентов для портала, но это не имело решающего значения. Самое главное – оставался страх. Страх бросить всё, оставить родной дом и отправиться в неизвестность.

«Следует быть особо осторожным при перемещении между мирами с большой разницей потенциалов и учитывать…», – читал Эрик вновь и вновь последнюю фразу в книге, описывающей ритуал. Дальше текст отсутствовал. Он колебался между необходимостью скорейшего бегства и желанием покопаться ещё среди книг, в надежде найти подробности ритуала. К тому же найденные недавно дневники тоже требовали предварительного изучения.

Со двора послышался шум копыт и ржание лошади. Эрик нехотя отложил книгу, описывающую ритуал перемещения. Гостей он не ждал, и появление кого-то во дворе замка было неожиданным.

– Срочный курьер от Его Величества Императора Аквилонского к Его Светлости герцогу Валенскому, – послышался с улицы громкий крик.

Герцог поднялся из-за стола и, проследовав через часовню, вышел наружу. Полы рясы колыхались в такт его движениям. Подвеска из белого золота в виде бутона розы слегка подрагивала на длинной цепи. Глаза Эрика быстро обежали внутренний двор. Здесь сразу обнаружился источник шума. Это был молодой юноша, сидящий верхом на буланом жеребце, чуть пританцовывающем от нетерпения. Курьер был непочтительно молод, вряд ли ему даже исполнилось восемнадцать лет. Длинные тёмные волосы обрамляли худое лицо, тонкие скулы подчёркивали лёгкую пухлость губ, карие глаза смотрели с вызовом.

– Я Вас слушаю, сударь, – обратился Эрик к курьеру, про себя отметив, что юноша не наделён магическим даром. Хрупкое телосложение отметало и мысль, что тот мог быть воином.

Курьер смерил вышедшего мужчину презрительным взглядом, ловко спрыгнул с жеребца и молча протянул скрепленый сургучом свиток. Эрик принял послание и, рассмотрев печать Императора, вновь уставился на гонца. Юноша аж покраснел от возмущения, видя, что герцог не торопится вскрывать свиток.

– Вы обязаны прочитать послание сейчас же. Дело срочное, – гордо заявил он.

– Сударь, Вас не учили хорошим манерам? – спокойно заговорил Эрик, решивший сбить спесь с этого юнца. – Ко мне нужно обращаться «Ваша Светлость». Без титулования ко мне могут обращаться только члены императорской семьи или друзья, вы ни к тем, ни к другим не относитесь. Я изучу послание. Можете ожидать здесь или расположиться в помещениях северной башни. Вечером я прошу вас разделить со мной ужин, где вы и получите надлежащий ответ.

Лицо курьера мгновенно покраснело от возмущения. Он открыл рот, но быстро захлопнул его, проглотив все те обидные слова, которые готовы были сорваться с языка. Эрик немного подождал реакции, но, когда её не последовало, демонстративно отвернулся и удалился в часовню, оставив покрасневшего от ярости курьера одного. Он хорошо чувствовал полный злобы взгляд сверлящий спину, но сейчас его это нисколько не волновало. Добравшись до знакомого стола в библиотеке, герцог разломал печать и углубился в чтение.

«Дорогой Эрик.

Вот уже несколько лет я не вижу тебя в своём окружении. Ты удалился в свой родовой замок и ведёшь затворнический образ жизни. Это не подобает представителю такого древнего рода. Сердце моё печалится, видя, что ты до сих пор не вступил в брак и не завёл потомства. Выражаю свою надежду, что в ближайшее время ты займёшь подобающее место при дворе, и у нас будет много времени, чтобы обсудить твоё будущее.

Рекомендую тебе виконта Алексиса Обрэ, привезшего это письмо. Этот юноша, несмотря на свой юный возраст, зарекомендовал себя наилучшим образом. Верность его короне не вызывает сомнений. Он с радостью примет на себя обязанности кастеляна замка в твоё отсутствие.

Молю Богов за твоё скорейшее прибытие ко двору. Да осенит тебя благословение Божье, да пребудешь ты утешением великим своего Императора в эти дни печали и скорби.

Андреас Четвёртый, Император и Самодержец Аквилонский, Король Заринский и Ольберийский, Великий Князь Першенский и прочая, и прочая, и прочая».

Эрик с силой скомкал лист. Сердце учащённо билось, к горлу подступил комок. Это конец! Если он сейчас поедет в столицу, то обратно не вернётся. Либо его упекут в монастырь, либо убьют, а в это время новоназначенный кастелян приберёт к рукам как замок, так и библиотеку. Вопрос бегства стаял как никогда остро. Несколько дней у него есть, может быть даже неделя, но никак не больше. Придётся быстро заканчивать приготовления и бежать. Но как же много ещё предстоит сделать.

Хотя, если всё хорошо обдумать, то этот юнец ему даже пригодится…

========== Глава 2. Дневник ==========

Расположившись в тишине библиотеки, Эрик сосредоточился и отдал распоряжения духам замка: приготовить гостевые покои и малую трапезную в северной башне, позаботиться о жеребце курьера, опустить решётку на замковых воротах, пока ещё кого нелёгкая не принесла. Долг гостеприимства никто не отменял, хотя личность курьера ему очень не нравилась. Слащавая внешность и молодой возраст сразу говорили, что юноша добыл это назначение через чью-то постель. Может быть даже самого Императора, который с возрастом выбирал всё более юных фаворитов.

Мысли в голове Эрика крутились вокруг послания, не давая покоя. Любезный тон письма не предвещал ничего хорошего. Что же задумал Император? Тут явно скрывалась какая-то ловушка, но какая именно сейчас понять было невозможно – слишком много вариантов. Нужно было отвлечься. Руки герцога сами потянулись к верхнему из дневников, лежащих на краю стола. Тонкая кожа, почерневшая от времени, неожиданно оказалась тёплой на ощупь. Некоторое время Эрик сидел, погруженный в свои мысли, и гладил корешок дневника. Голова его постепенно очищалась от переживаний и волнений. Окончательно успокоившись, он раскрыл дневник своего предка на первой странице и углубился в чтение. Вначале шло что-то напоминающее послание, обращённое к потомкам.

Сейчас, когда прошло уже более шестидесяти лет с моего рождения, я с ужасом наблюдаю, что история моя обрастает вымыслом. Я положил себе оставить этот дневник, подлинность которого не может вызывать сомнений. Я хочу, чтобы мои потомки уверовали и простили своего недостойного предка за грехи его, ибо нет более тяжкого проклятия, коего нельзя было бы искупить молитвой и покаянием. И пока не исполнится пророчество, пусть потомки мои будут осторожны и неустанны в своих поисках истинной любви.

Знайте же, что во времена третьей войны между Империей и вековечным Лесом, я, Ангерран Хомоф, седьмой герцог Валенский был главнокомандующим имперской армии, в задачу которой входило покорение эльфийского королевства. Я никогда не отличался смирением, а в те годы характер мой был весьма далек от добродетельности. Я был жесток со своими подданными и безрассуден в битвах, коих число перевалило за несколько сотен. Огонь, подчинявшийся малейшей прихоти, был моей стихией и сутью. Желания и страсти переполняли меня. Я был молод, безумно красив и не связан никакими обетами, кроме верности моему Императору. Я даже опустился до изучения тайных магических наук и предавался изысканиям в сфере некромантии.

Война шла уже три года, но результаты отсутствовали. Несмотря на превосходство войска Империи, магия Леса не пускала нас продвинуться на территорию противника. Битвы сопровождались перемириями, но граница по-прежнему так и пролегала по краю моих владений, не сдвигаясь ни в ту, ни в другую сторону.

Случилось так, что во время переговоров об очередном перемирии на время празднования эльфийского Дня Цветов, я познакомился с верховной жрицей Леса Лиориаттиэль. Юная дева, известная своей скромностью, добродетелью и терпением, обладала огромной магической силой. Возможно, вы осудите меня, дети мои, но я решил добиться любви от этой девы, ради победы Империи. Тогда я готов был использовать любые средства, чтобы достичь своей цели.

Мои старания упали на благодатную почву, и в тот день, когда все эльфы отмечали праздник, Лиориаттиэль подарила мне свою невинность. Любовь девы была хрупка и нежна как цветок ландыша. Я сорвал этот цветок и растоптал. После ночи любви грубо вышвырнул её из замка долой. Дело было сделано. Магия Леса отвернулась от своей опороченной верховной жрицы, путь войскам Империи был открыт. Я смотрел на слёзы девы Лесов, слушал её мольбы о любви ко мне, но дьявол обуял мою душу, заставив рассмеяться ей в лицо. В лунном свете я видел, как она уходит прочь, понурив голову, и только ветер доносил жалкие всхлипы. Теперь эльфы были обречены.

За последующие месяцы я утопил леса в крови. Пленных мы не брали, предавая огню и мечу всех от младенцев до стариков. Эльфы пытались сражаться, но их было слишком мало, чтобы без поддержки магии отразить наше наступление. По прошествии полугода столица эльфийского королевства пала. На три дня я отдал город на разграбление своим войскам, после чего принял от их правителей магическую клятву верности.

Эти три дня я буду вспоминать до самой смерти. Пожары охватывали пребывающий в агонии город то в одном, то в другом месте. Запах тлена витал над улицами, мёртвые тела никто не убирал. Крики детей, сгорающих заживо, разносились повсюду. Меня провожали пустые взгляды эльфиеек, подвергшихся насилию. Можно ли было этого избежать? Наверное, да. Но тогда победа не была бы полной. Железом и кровью ковалась Империя, и я был мечом этой силы. Страх перед повторением бойни надолго остудил самые буйные головы и научил других врагов быть осмотрительными. Отныне и вовеки эльфийское королевство, становилось одним из герцогств Империи. Со страхом и ненавистью эльфы будут помнить моё имя. Эта ненависть перейдёт на вас дети мои и потомки. Но не об этом моё предупреждение.

Война закончилась. Я был щедро награждён Императором и предавался в своём замке разгулу и пьянству, даже не вспоминая о несчастной деве Лесов. Однако Богам было угодно, чтобы мы встретились вновь.

Тот день я запомню на всю жизнь, а она, если верить пророчеству, будет очень долгой. Я возвращался с охоты в одиночестве. Лил проливной дождь. Несколько тушек кроликов колыхались у луки седла – скудная добыча. Уже подъехав к подвесному мосту своего замка, я заметил одинокую фигуру, облачённую в длинный, ослепительно белый плащ. Лицо было сокрыто глубоким капюшоном. Струи воды стекали по плащу не оставляя никаких следов. Я хотел проехать мимо, но меня остановил громкий, хриплый голос.

– Ангерран Хомоф, проклятье и любовь моя, остановись, – голос звучал властно, шум дождя нисколько не заглушал его.

Я никогда не боялся ничего на свете, первым шёл в атаку в битве, встречался один на один с такими тварями, один вид которых приводил армии в трепет, но от этого голоса меня обуял безотчётный ужас. Лошадь подо мной заржала и взбрыкнула, пытаясь скинуть на землю, но я не был бы мужчиной, если бы не справился со своими страхами и не усмирил животное. Тем временем тонкая, худая рука откинула капюшон, и я увидел лицо. Это была Лиориаттиэль. От былой красоты не осталось ничего: кожа имела болезненно жёлтый оттенок, волосы спадали грязными патлами, глаза ввалились, губы покрылись трещинами.

– По твоим глазам я вижу, что ты узнал меня, любимый, – вновь заговорила эльфийка. – Много страданий принес ты, но и великое счастье любви испытала я. Недолго осталось мне в этом мире, и сердце моё трепещет в последний раз при виде тебя. Три дара преподнесу я ради той любви, которая до сих пор живёт в сердце. Три проклятья обрушиваю я на твою голову за то, как ты поступил со мной. Знай же, нечестивец, что в ту ночь, когда я возлегла с тобой на ложе греха, был зачат твой сын. Это мой первый дар тебе.

В этот момент молния ударила в одну из башен замка, гром потряс небеса. Ветер распахнул плащ, и я увидел, что эльфийка прижимает рукой к себе младенца. Он был совсем крошечный, струи воды как будто огибали его, не касаясь. Сердце болезненно сжалось от нехорошего предчувствия.

– И дабы дитя это было напоминанием о грехе твоём, я налагаю своё первое проклятье. Отныне и до смерти ты больше не сможешь иметь детей. Вечное одиночество – твоё наказание.

Эльфийка некоторое время молчала, позволив мне осмыслить услышанное, после чего вновь заговорила.

– Ты будешь жить долго, очень долго. Твоё тело не будет стариться, оно избежит любых болезней и повреждений. Ты увидишь рождение и смерть своих внуков и правнуков, но твой род не прервётся во веки. Это мой второй дар тебе, Ангерран, но он же несёт в себе и проклятие. Ибо отныне все твои потомки, которые не нашли свою истинную любовь, будут умирать, когда старший сын достигает совершеннолетия.

Очередная молния прочертила небосвод, ударив в одно из деревьев на краю леса. Ветви моментально вспыхнули, озарив всё вокруг, но быстро погасли. Дождь усиливался.

– Ты обязательно влюбишься, храбрый герцог. Не раз и не два на своём длинном жизненном пути ты будешь встречать любовь. И это мой последний дар, ибо любовь есть высшее предначертание человека, – эльфийка на минуту замерла, послышался хриплый кашель, который напоминал истеричный смех. – Но любовь твоя не будет счастливой. Ты будешь страдать от своих чувств, как страдала я, ибо они будут безответны. И это моё третье, последнее проклятье.

Третья молния прочертила небосвод и ударила в землю между мной и эльфийкой. Лошадь моя как будто обезумела и, только я успел соскочить на землю, унеслась прочь.

– До тех пор, пока не услышишь слова любви от любимого тобой человека, будет живо моё проклятие. Но знай, что дитя моё несёт в себе избавление для тебя и рода твоего. Частица света тлеет в нём. Из поколения в поколение будет переходить она от отца к старшему сыну, всё разгораясь и становясь сильнее. Когда отчаяние заставит твой разум помутиться, появится тот, кто будет самим средоточием света, он избавит род от проклятия, если сможет переступить через гордыню.

Последние слова набатом звучали в моей голове. Тем временем фигуру эльфийки окутало странное марево, раздался громкий хлопок, и глаза ослепила вспышка света.

Не сразу зрение вернулось ко мне, но когда я вновь начал различать окружающий мир, Лиориаттиэль уже не было. На месте, где она стояла, лежал закутанный младенец. И какие бы страхи не терзали мою душу, я забрал ребёнка, признав своим сыном и наследником. Толика святой магии тлела в его крохотном тельце, что никогда доселе не встречалось в нашем роду.

Такова, дети мои, истинная история вашего предка и его проклятия, которое до сих пор тяготеет над родом Хомоф. Многое предстояло мне пережить и часть моей истории вы найдёте в этих дневниках. Если вы читаете эти слова, значит я всё-таки решился оставить их в замковой библиотеке в надежде на то, что знание подлинной истории меньше терзает нас, чем недомолвки и домыслы.

Пусть же не оставят вас Боги в своей милости, ибо невинные не должны страдать за грехи отцов. Сим Богам препоручаю я вас, мои потомки, и повторно заклинаю: будьте настойчивы и неустанны в поисках истинной любви.

Писано в год 374 от основания Аквилонской империи в замке Валентайн Ангерраном Хомоф, седьмым герцогом Валенским.

Дочитав, Эрик откинулся на спинку кресла. Все мысли о послании Императора временно отошли на второй план, слишком уж шокирующим оказалось содержание дневника. Похоже, родовые летописи были весьма приукрашены в желании скрыть недостойное прошлое. В памяти старательно прокручивались имена и даты смерти предков. Не было нужды отрицать, что многие из них умирали смертью внезапной и таинственной в день совершеннолетия своих наследников. Взять хотя бы его отца или прадеда. Хотя дед, например, прожил до глубоких седин, но ведь о глубокой любви между ним и бабкой все знали. Может ли быть так, что проклятие ещё действует? Тогда получается, что Ангерран Хомоф до сих пор жив. Где он может находиться? С другой стороны, даже в священных писаниях сказано: «проклятие отцов да не падёт на потомков дальше четвёртого колена».

Эрик ещё на раз перечитал формулировки проклятий и пророчества. Какая-то важная деталь смутно маячила на грани сознания, но уловить её никак не получалось. Было огромное желание продолжить изучение текста, однако, долг требовал заняться более срочными делами. Нехотя он отложил дневники на край стола, однако взгляд то и дело возвращался к ним. Не в силах совладать с собой Эрик быстро поднялся, схватил их и сунул в небольшую наплечную сумку драконьей кожи, которая стояла у стены. Теперь, когда злосчастные дневники уже не маячили перед глазами, на душе стало спокойнее.

Сумка, куда Эрик засунул дневники, была собрана им для предстоящего путешествия. Создал её один из предков для удобства во время военных походов. Совсем небольшая снаружи, внутри она была практически безразмерна, вмещая в себя всё, что только можно затолкнуть внутрь. При этом, чтобы достать вещь обратно, нужно было сунуть руку внутрь и мысленно представить предмет. Если он был ранее положен в сумку, то тут же оказывался в руке. В этом хранилище Эрик на всякий случай хранил всё самое ценное и необходимое на случай бегства.

Герцог неспешно прошел по библиотеке из угла в угол, мысли вновь вернулись к побегу. Из всех необходимых ингредиентов для создания перемещающего портала не хватало рога мракориса и капли крови перворожденного. Если эльфа ещё можно как-то найти в близлежащем городе, то вот с рогом всё сложнее. Мракорис зверь сильный и свирепый, охотников на него слишком мало в мире. В итоге у торговцев рог можно было достать только за большие деньги. Губы сами собой скривились в презрительной усмешке, будь проклят Император, который разорил его род. Конечно, можно было продать что-то из родовых артефактов или редких книг, но расставаться с фамильными сокровищами Эрик не был готов. К тому же большая часть амулетов ему понадобится, чтобы обустроиться в новом мире. По всему выходило, что на охоту придётся идти самостоятельно. Сам он в силу особенностей своей магии убить божью тварь, пусть и такую отвратительную как мракорис, не сможет, тут-то и пригодится императорский гонец. Как его там звали?

– Алексис Обрэ, – проговорил вслух Эрик, как бы смакуя имя по слогам.

Что-то было жутко раздражающее в этом напыщенном юнце, который был выбран в качестве посланника. Такой красивый снаружи и такой гнилой внутри. Интересно, он действительно любовник Императора? Рода Обрэ среди старых дворянских фамилий Эрик не припоминал, значит, это кто-то из новеньких. Неожиданно для себя герцог понял, что ему хочется узнать больше о личности этого неприятного посланника. Наверное, потому, что слишком уж долгое время он провёл в одиночестве, не общаясь с другими людьми. Однако всё это могло подождать, сейчас нужно было задуматься о вечере.

Эрик сосредоточился и мысленно принялся отдавать распоряжения духам замка о подготовке к ужину. К сожалению, выбор продуктов был невелик. Запасники замка, конечно, заполнены зерном, сушеными травами и специями, в погребах томились сыры и солонина, а винные погреба герцогов Валенских известны на всю Империю, но вот ничего свежего в наличии не было. Торговцы уже давно избегали заезжать в замок, поняв, что лишних средств у хозяина нет. С такими запасами замок мог бы пережить не один год осады, даже в лучшие свои годы, но для того чтобы обеспечить большое разнообразие блюд, этого явно недостаточно. Однако гостя почему-то хотелось удивить.

До ужина оставалось ещё несколько часов, и Эрик быстрым шагом отправился в восточное крыло замка, где располагалась галерея. Непонятное чувство гнало его в этот заброшенный зал, куда уже много лет никто не входил. Магический светильник летел под потолком следом за герцогом, освещая путь. Пыль, паутина, следы запустения, стёртые ступени – всё это болью отзывалось в душе. Величественные залы и переходы, где когда-то сновали толпы слуг, вызывали лишь уныние.