Текст книги "Соблазн Мечтаний (СИ)"

Автор книги: Gromdar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

LVI

Люди напирали стеной и, хотя силовой клинок каждым взмахом уносил несколько жизней, Тлен вынужден был отступать под этой давящей массой, ибо иначе оказался бы погребён под ней.

– Огонь, – потребовал он, и резко ушел назад, давая возможность боевому брату с ручным огнемётом использовать его.

Раскалённый добела прометий в мгновение ока зашипел и поглотил первые ряды человеческих марионеток, которые загорелись и начали падать пачками, поглощаемые беспощадным пламенем. Показалось, что так можно с ними справиться, но уже через пару секунд задние ряды налегли на передние и горящие трупы оказались застланы карабкающимися по ним живыми. Брат с огнемётом дал еще залп, водя из стороны в сторону, чтобы поджечь всех в коридоре, а затем еще один, но это было сродни попытке удержать прилив веником, и десантникам снова пришлось отходить.

– Другие коридоры в нужном нам направлении тоже забиты паразитами, – рапортовал в вокс Торазор.

Тлен соображал быстро, и жестом позвал брата Авелана, вооруженного массивным молотом нестандартного образца, чтобы тот сдерживал натиск марионеток могучими ударами.

– Делимся на полуотделения и ищем путь. Блокируем места, откуда паразиты лезут, – приказал он. – В приоритете добраться до источника сигнала. Вторичная цель, найти пропавших братьев.

Щелчки в воксе оповестили его о том, что приказы приняты. Брат Доннел из отделения Холлстера, забрал своих четырёх бойцов и поспешил искать другие проходы, так что в коридоре осталось лишь восемь хранителей тишины, сдерживающих атакующих, словно бездумные машины, марионеток бруулов.

– Я знаю, что вы чувствуете, братья, – проговорил Тлен уже в вокс своего отделения тихим шелестящим голосом, воспринимая образовавшуюся внутри с приходом скитальца в систему пустоту, как нечто глубоко личное, – и разделяю это чувство с вами. Наш дар, наше проклятье, сейчас кажется мёртвым, но мы прожили с ним слишком долго, чтобы это можно было забыть. Я больше не вижу будущего, не вижу ваших смертей в каждом движении, не вижу того, как плетётся судьба до того, как она свершается, но чувствую нити. Их сплетаем мы даже тогда, когда слепы, как сейчас, и временно это или постоянно, мир для нас навсегда останется таким. Сейчас мы будем сражаться, как делали бы обычно, и будем готовы в любой момент ощутить возвращение дара Императора. Я верю в вас так же, как Он в нас.

Ответом ему стало хмыканье, рычание и шумные выдохи братьев, которые, сменяя друг друга на переднем краю, ломали, рубили и давили подчинённые ксеносами тела людей.

– Вперёд, – потребовал он, и вокруг, кроме хруста костей и чавканья мечей о плоть, загрохотали залпы болтеров тех, кому не было возможности войти в рукопашную, а затем высоким тоном запело пламя, добавляя убойной мощи порыву.

Сила прилива столкнулась с катящейся на него скалой. Ангелы Ночи обычно не воевали так, как делали это сейчас хранители тишины, устраивая жесточайшее кровопролитие, безжалостно втаптывая сабатонами тела в палубу и разбрасывая части тел, чтобы погасить эту волну, смять её, а затем обратить вспять. Несколько долгих секунд прошло в равном противостоянии, а затем сыны ночи остановили неудержимое наступление марионеток своей грубой звериной силой и идеально исполненной манерой ведения боя, начиная сминать врагов и обращать своё медленное отступление в кровожадную контратаку.

Тлен ощущал стук крови в висках, размахивая мечом и вспоминая все моменты, когда позволял себе творить разное с теми, кого считал обреченными, кому помогал уйти из жизни иным способом чем тот, которым они должны были умереть. Моменты, когда он раскрашивал кровью жертв видения, делая реальность куда более жестокой, чем сны, чтобы прочувствовать свою власть над судьбой, свой побег от смерти, свои непрошенные силы ангела смерти. Тогда всё было тленом, всё лишено смысла, и лишь изменившая нарисованную им для неё судьбу фенрисийка вернула его к свету, поведав о том, что смысл всё-таки был.

Он отступил назад, пропуская вперёд других братьев и переводя дух, когда ожил вокс на командной частоте.

– Как успехи, брат? – поинтересовался голос магистра.

– Преодолеваем сильное сопротивление врага, – негромко ответил хранитель тишины. – Все марионетки бруулов связаны между собой и их кукловод старается задержать нас всеми силами, чтобы дать время кому-то из наших братьев освободить то ли демона, то ли эльдара из глубин скитальца. "Вырвать занозу", как он говорит.

– Демона? – удивление явно скользило в голосе Гавина. – Отступать уже поздно. Обстрел скитальца начался, но вряд ли этого хватит, чтобы сбить его с курса. Со мной скитарии магоса Вульфа и несколько техножрецов, которые устанавливают усилители связи по ходу нашего движения. Кто бы там ни был, мы должны со всем разобраться и остановить эту глыбу.

– Да, брат, согласен, но без меня, – тихо прошелестел в ответ Тлен, понимая, что каким бы сильным ни был он сам и его братья, просто физически они не смогут победить всех и каждого, кого бросит им наперерез кукловод бруулов. Их роль сейчас была просто в том, чтобы стянуть на себя их как можно больше, а остальное вверить боевым братьям.

– У тебя, как всегда, свой путь. Делай, что должен, Тлен, – отметил Гавин и чувствовалось, что он улыбается. – За Императора!

– За Императора, – подтвердил тёмный оракул, снова врываясь в бой и оскаливая в напряжении клыки.

LVII

– Первое отделение, которое достигнет мостика корабля с Имперскими Кулаками и нашими ауксилариями, получит право на своё название и геральдику, – объявил магистр, оценив на отображаемой на ретинальном дисплее карте то, как широко рассеялись почти полторы сотни Ангелов Ночи в поисках лучшего пути к цели. – То же касается отделения, которое уничтожит больше всех врагов.

Учитывая то, что в подчинении у него сейчас находились и условные штурмовики второй роты, которой командовал брат Ноа, и многоплановые отделения первой роты Савелия, подобная мотивация могла вызвать соперничество между отделениями, а так же повысить их эффективность за счет морали. Гавин снял шлем, чтобы оглядеться и привыкнуть к обстановке мёртвого металла вокруг, который стенал и скрежетал под действием идущего обстрела и гравитационными силами, заставляющими скиталец двигаться. После высадки в относительно удобном ангаре искорёженного корабля, ранее принадлежавшего оркам, и перехода во внутреннюю часть, где был всё еще смердящий зеленокожими воздух и нацарапанные кругом на стенах их кривые рисунки, Ангелы Ночи поделились на отделения и начали стремительное продвижение вглубь, но время играло против них, потому что орудия эскортных судов магоса Вульфа были неспособны нанести ощутимый урон такой громадине, а "Непрощенный Слепец" всё еще готовили к возможности вести стрельбу, но не двигаться навстречу скитальцу на полном ходу.

– Магистр, чего мы ждём? – поинтересовался стоящий позади него брат Фэдерик на правах заместителя и, в случае необходимости, командира полуотделения.

– Назови мне первую аксиому скрытности, брат, – улыбнулся Гавин, повернувшись к молодому бойцу, которому стоило после завершения этой операции дать звание сержанта и собственное отделение.

– Будь не там, где враг рассчитывает тебя увидеть, – четко ответил кучерявый красавчик, так же снимая остроносый шлем шестой модели. В отличие от большинства Ангелов Ночи, которые оставляли волосы длинными, и меньшинства, которые брились налысо, Фэдерик Дюа носил причёску, больше подходящую какому-нибудь аристократу сердцееду из верхов улья, и только массивная силовая броня с закреплённым на спине прыжковым ранцем лишала его полного образа утончённого франта.

– И первую аксиому победы, – кивнул магистр Сорнери, слегка наклонив голову вперёд.

– Будь там, где враг не хочет тебя видеть, – отчеканил будущий сержант, кажется, начиная понимать к чему клонит глава ордена, а потому добавил догадку, начав понимающе улыбаться. – Мы будем использовать прыжковые ранцы не для того, чтобы быстрее передвигаться внутри.

– Почти верно, – кивнул Гавин, снова водружая шлем на голову и герметизируя соединение. На ретинальный дисплей по его команде вывелась схема окружающих конструкций, где были выделены темными цветами безжизненные секции, лишенные воздуха, гравитации и других необходимых для жизни вещей вроде тепла и освещения, по которым можно было добраться практически до самого источника сигнала. – Я изучил поведение обороняющих скиталец существ и уверен, что здесь не только люди порабощены, просто на нас еще не бросили остальных. Встречаться с ними мы до удобной поры и не будем. Пройдём по мёртвым зонам, где нас не ждут.

– А как же ушедшие вперёд братья? – с опаской поинтересовался Фэдерик.

– Они отвлечение, приманка, молот, который крушит дверь, пока кинжал взламывает окно. Выбирай сам что приятнее, – хмыкнул Гавин и кивнул в нужную сторону. – Пора.

На мгновение, судя по задумчивому молчанию, у брата Дюа возникли сомнения, но, учитывая то, что руководил взломом скитальца первый капитан Савелий, сомнения эти быстро развеялись.

– Да, магистр, – бодро ответил он, и десять Ангелов Ночи стремительными черными молниями понеслись к цели.

LVIII

Савелий двигался вперёд с избранными боевыми братьями, сдерживая свою возможную скорость, чтобы скитарии и техножрец с массивным грузовым сервитором, прикомандированные к нему магосом Вульфом, поспевали. Из-за подобных ограничений их отделение не было передовым, но первый капитан держал руку на пульсе событий, периодически проглядывая пикт-изображения с рекордеров на шлемах сержантов его роты и общую карту штурма. Их задачей было быстро прорваться и надёжно закрепиться на выгодных позициях, формируя путь к союзникам из Имперских Кулаков, чтобы потом остальные, включая штурмовые отделения второй роты, которые взяли на себя основную тяжесть сражений с марионетками бруулов, могли относительно спокойно преодолеть тот же путь. Всё просто, хотя, будь его воля, ни один десантник даже не ступил бы внутрь скитальца после того, как магос забрал нужные ему данные. Здесь не было ничего, что стоило сохранить, а терять было что. Например, единственного библиария и второго капитана, с которым его связывала почти сотня лет совместной службы.

После очередной запинки гусеничного сервитора, который перевозил громоздкий объект почти три метра в длину и полтора метра в диаметре, Савелий остановился и оглянулся на спешно захлопотавшего над левым траком техножреца. Предмет, который они везли, мало походил на усилитель вокс-сигнала, но капитан редко задавал вопросы и больше привык выполнять приказы, потому до этого момента молчал.

– Какой у тебя приказ от магоса Вульфа, техножрец? – потребовал он ответа, направляясь ближе к тому, к кому обращался.

Наполовину металлический служитель Омниссии вздрогнул и поклонился, повернувшись к капитану так, что алая мантия жречества Марса почти полностью скрыла его.

– И смотри мне в глаза, когда я к тебе обращаюсь, – потребовал снова Савелий, остановившись в шаге от трясущегося собеседника.

К его чести стоит заметить, что техножрец собрался и выпрямился, являя человеческое лицо с большой зеленой линзой в левом глазу, голубым живым правым глазом и частично бионической шеей, где соседствовала бледная сухая кожа и гофрированные кабели с трубками. Костлявая левая рука его поправила подол мантии, а правая механическая в идеальной синхронности с парой механодендритов подалась назад.

– Техножрец Сигма Досчим, – представился он напряженно, а затем облизнул тонкие сухие губы. – У меня нет права обсуждать директивы магоса с посторонними.

В мгновение ока Савелий вынул из кобуры свой древний плазменный пистолет, верно служивший ему еще со времён, когда он не знал о существовании примархов, и приставил дуло ко лбу техножреца. Шестеро скитариев среагировали быстро, нацелив на него оружие, но боевые братья его отделения направили своё на них и очевидно было кто выйдет из этой схватки победителем.

– Я даю тебе такой право, Сигма Досчим, – проговорил уверенно первый капитан. – Говори, или я получу ответ из того, что останется от твоей плоти.

По испуганному лицу мужчины было понятно, что он колеблется, но это на самом деле был выбор без выбора.

– Установить сейсмический детонатор поглубже внутри скитальца и задействовать его, если ваша миссия будет под угрозой провала, – выпалил он, когда Савелий одним пальцем переключил пистолет на максимальный режим стрельбы и тот начал накапливать заряд, стремительно нагреваясь и опаляя лоб несчастного слуги Омниссии.

Савелий хмыкнул и переключил пистолет в холостой режим, чтобы тот сбросил температуру, из-за чего из теплоотводов по бокам дула хлынул нагретый воздух, а затем опустил оружие. Теперь он вспомнил где уже видел подобное устройство. Их использовали в редких случаях, когда нужно было взять крепость, но её стены слишком хорошо защищались. Подкоп, установка такого детонатора, и в радиусе до полутора десятков километров спровоцированное детонатором землетрясение разрушало любые укрепления. Использование такого внутри скитальца могло привести к его распаду на части, а если устройств было несколько, то это отменяло бы необходимость во внешнем обстреле, но все, кто остались бы в радиусе поражения, практически наверняка будут погребены под тысячами тонн обваливающегося от вибраций металла. Ход вполне в духе бездушных Адептус Механикус, к тому же единственный технодесантник Ангелов Ночи, брат Кенхеард, оставался на "Остроте Разума" и мог в дальнейшем, в случае гибели высшего руководства, с позиции мастера кузни лоббировать интересы магоса в ордене, главой которого стал бы в порядке старшинства и опыта брат Седрик. С учетом намерений Адептус Механикус в дальнейшем пользоваться услугами ордена, это было логично.

– Умно, – констатировал Савелий и развернулся, чтобы двигаться дальше. – Чини свою машину и постарайся ускориться.

– Мы не сообщим об этом магистру? – поинтересовался один из новичков командного отделения.

– Нет, – ответил капитан, качнув головой отрицательно. – Мы выполним своё задание, чтобы Механикус не пришлось выполнить своё.

LIX

Эктор снова пришел в себя, когда машина резко затормозила и его снова дёрнуло вперёд. Всё тело будто состояло из синяка, который ныл и болел, а в голове немного прояснилось, хотя летописец предпочёл бы благодатное забытье этому болезненному состоянию. Он застонал и, открыв глаза, увидел над собой округлое лицо Хайвштейна, который, как обычно, улыбался, хотя в этот раз улыбка была обеспокоенной.

– Ты потрясающе везуч, Эктор, – заметил он, начиная спешно отстёгивать крепления каталки, чтобы пациента можно было транспортировать, а внутрь машины вошел Ангел Ночи в полном боевом облачении с болт-пистолетом и силовым мечом на бедре.

Хиренес немедленно по характерным меткам на броне узнал в нём сержанта Александра, одного из тех, кто поддержал идею введения младших сигниферов, но назначение на эту роль от него улизнуло. Возможно, так было к лучшему.

– Первый летописец, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался брат Александр пока доктор занимался своим делом.

Это было страннейшее чувство, когда о тебе беспокоится ангел смерти, и глаза Эктора снова взмокли, а затем он кивнул, мол, всё хорошо, потому что всё равно не мог вымолвить ни слова.

– Мне нужна будет помощь в транспортировке, – сразу предупредил врач, жестом прося десантника убраться с дороги.

Сержант Ангелов Ночи помедлил секунду, а затем покинул машину, отчего та мигом поднялась, и позвал двух боевых братьев из своего отделения, отдав им приказы по воксу. Один из них, Аргос, если судить по характерной вмятине на шлеме четвертой модели, тут же подхватил толкаемую из кузова каталку, а второй, Тириус, всегда держащий прикреплённым к левой руке небольшой силовой щит, жестом показал, что будет охранять.

– Боже-Император, мне бы таких понимающих медбратьев, – усмехнулся Арно, когда каталку с Эктором быстро покатили внутрь госпиталя по наклонному пандусу.

Космические десантники слов доктора никак не прокомментировали и первый летописец прекрасно знал почему.

Внутри госпиталя первым уже пошел Хайвштейн, который один знал куда идти, и через пару поворотов компания вошла в грузовой лифт, который повёз их вниз. Пока лифт с гудением спускался, Хиренес, зажмурившись, молил Императора о том, чтобы хотя бы тут его обошла лихая доля и никакой смертник не решил подорвать тросы.

Молитва его, похоже, была услышана, потому что лифт остановился и с классическим звоночком двери открылись, выпуская пассажиров на нужном этаже. Доктор Арно Хайвштейн снова пошел вперёд, а Эктора покатили следом, так что видел он только тусклые люмены на потолке и часть выкрашенных в небесно голубой цвет стен. Летописец слышал, как хлопнула пара дверей впереди, а затем его завезли в палату и доктор с уверенно выглядящей медсестрой начали подключать к пикающим и гудящим аппаратам.

– Тут будет попроще, – констатировал Арно, а затем выставил наружу двух десантников под предлогом обеспечения необходимых санитарных условий и следом за ними выпроводил медсестру, после чего приглушил свет и подошел к пациенту.

Хиренес наконец-то почувствовал подобие покоя, когда посторонние звуки утихли, а болеутоляющие начали действовать, и смог выдохнуть расслабленно, найдя взглядом спасшего ему жизнь врача.

– Лучше молчи, друг, – пригрозил ему шутливо пальцем Хайвштейн, а затем сделался серьёзным. – Ты не в курсе, но на Фрации, кроме Оскара Ватора, были другие влиятельные люди, которые предпочитали оставаться в тени и, скажем так, тихонько снимать сливки. В общем-то, я надеялся, что так всё и будет, но одному из них очень мешает твоё влияние в совете.

В горле Эктора вновь пересохло, живот сжался, а глаза широко открылись и во взгляде застыл немой вопрос.

– Упаси меня Боже-Император убивать людей, – возмущенно, хотя и негромко, произнёс Арно, подняв ладони, а затем улыбнулся. – Мне, конечно, предлагали и угрожали, но знаешь, у меня в этой жизни одна ценность, моя жизнь. И, быть может, еще работа, так что трудно меня взять за яйца.

Думать было безумно сложно после всего произошедшего, но Эктор честно старался, прокручивая в голове всё то, что он делал, в каких решениях принимал участие и кому это могло подрезать крылья.

– Да, думаю, ты догадаешься через какое-то время кто это делает, но пока подумай вот о чём, – улыбка снова сошла с лица доктора. – Люди любят сильных, когда они действуют жестко, но в пределах допустимого, потому Ангелов Ночи сразу полюбили, как любили вначале и Ватора, пока он не стал тираном. Ты умён и дипломатичен, это знают все, но для того, чтобы править планетой, нужно быть еще сильным и жестким, тогда тебя будут уважать другие сильные люди. Поэтому я и не сказал сразу Ролу Дихтеру о том, кто стоит за нападением на тебя. Если этот вопрос решат они, ты так и останешься в глазах людей мальчиком на побегушках у ангелов Императора. Ангелам Ночи проще будет поставить сигнифера губернатором и это вообще не вызовет вопросов, потому что их право на Фрацию неоспоримо. Понимаешь?

К сожалению, Эктор Хиренес, потомственный чиновник, это очень хорошо понимал, потому медленно кивнул и закрыл глаза. Это был хороший повод уйти с поста, с Фрации, вернуться на "Непрощенный Слепец" и заниматься любимым делом, но как он сможет жить дальше, зная, что проиграл? Достоин ли вообще неудачник служить ордену в любом виде кроме сервитора?

– Вызови ко мне генерала Ришара, – произнёс он одними губами, едва открыв глаза.

LX

Бег с Фиррис на руках по лестнице под акомпанемент болтерной стрельбы мог быть и быстрее, но женщина вцепилась в него так, словно хотела удушить, из-за чего двигать рукой было не то что неудобно, а опасно для её же жизни. Тем не менее, молодой сержант мчался с максимально возможной скоростью и притормозил только когда добрался до верха вместе с братом Игнаром, который остановился дождаться его. Изредка перемежаемый боковыми переходами длинный коридор, по которому можно было добраться до любого трюма космического грузовоза, что застрял внутри скитальца, на части делили поднятые переборки, и только сейчас Ангел Ночи понял в какую ловушку они попали. Трюм, из которого они поднялись, не был первым, и, если его догадка о том, что другие так же полны ходячими мертвецами, верна, пробиваться обратно придётся с боем. Однако это было практически нереально. Не с двумя дамами на руках.

– Чего стоим? – поинтересовалась неприятным требовательным голосом Фиррис, слегка ослабив хватку и оглядываясь по сторонам.

– Думаю, – ответил Микель спокойно, насколько это было возможно в текущем состоянии.

Прежде чем блондинка успела возмутиться, среди окружавших их звуков сержант различил отдалённый едва слышный топот и знакомый свист, заставивший резко развернуться и прикрыть её собой. О броню на спине и руке тут же застучали разлетающиеся при столкновении с керамитом кристаллические снаряды тёмных эльдар. Сердца Микеля пропустили удар, когда он вспомнил ту схватку на борту гравитанка вражеского архонта. Хотелось бы забыть её, как страшный сон, но раны, полученные им тогда, вновь закололи тело, словно напоминая о моменте, когда он мог погибнуть. Боевой опыт, который он хотел получить изо всех сил, на самом деле был нужен ему для того, чтобы в следующий раз победить таких сильных врагов, как инкубы, а не быть ими едва не убитым. Хотя, чего греха таить, теперь каждый тёмный эльдар был ему напоминанием о том дне, и даже если не инкуб, всё равно ксенос должен был быть уничтожен.

– Эльдары! – завизжала Фиррис, узнав боеприпасы, которыми её едва не нашпиговали и от которых спас своим телом Микель.

Снизу с лестничного пролёта донёсся звук взрыва, отблески пламени, а затем короткие очереди из болтеров вперемешку с топотом бронированных сабатонов. Мимо плеча сержанта брат Игнар открыл огонь из болт-пистолета, став таким образом, что Ангелика с Фиррис оказались под защитой массивных космодесантников с обеих сторон. Еще спустя пару ударов сердца Микель заметил погасшую руну брата Виландра и вопрос, возникший у него, когда услышал шаги только двух поднимающихся за ним братьев, отпал сам собой. Нужно было отдать приказ, но какой?

– Игнар, на мостик! – скомандовал Холлстер и, сняв пистолет с магнитного захвата на бедре, вслепую начал стрелять назад, поддерживая огнём усилия Игнара и выдерживая новые и новые попадания из орудий эльдар.

Как только оба боевых брата с болтерами покинули лестницу и начали перезаряжаться, сержант вернул опустевший болт-пистолет на крепления и снял с пояса три крак-гранаты. Этих секунд хватило десантникам, чтобы сменить магазины и начать стрельбу по новым целям, а Микель, шагнув на лестницу, швырнул все три гранаты на пролёт ниже, обрушая стальную конструкцию мощным подрывом. По крайней мере этим путём преследователи воспользоваться не смогут.

Брат Игнар свернул в направлении центральной части корабля, где должен был найтись проход к надстройке, внутри которой располагался мостик судна, а за ним поспешил и Микель, ощущающий, как проникшие через мелкие пробоины в мягких сочленениях брони осколки режут тело и испытывают на прочность его нервную систему. Боль была жестокой, но показывать, что ему больно, командир группы не стал бы, даже если бы умирал. Последними в боковой проход отступили братья с болтерами, и на их броне так же остались следы от коварного оружия ксеносов.

– Вы сумасшедшие! – то ли плача, то ли в истерике из-за того, что некуда деться, вскрикнула Фиррис, когда десантники снова помчались вперёд.

– Кричи громче, уже можно, – подначил её грозно сержант Холлстер и крепче прижал к себе, собираясь добраться до удобного места для обороны или перехода дальше со всеми живыми членами отряда и живыми ауксилариями.