Текст книги "Мир сошел с ума (СИ)"

Автор книги: Greko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Мир сошел с ума

Часть I
1911–1912
Глава 1
Вива, Магон!

Лос-Анджелес накрыла пылевая буря – неистовая, вырвавшаяся из близлежащей пустыни. А наутро, когда она утихла, город сошел с ума – на его улицах в слое песка блестели крупинки золота. Люди бросились их просеивать и возносить молитвы Калифорнии – в этом заповедном краю даже буйство природы было способно подарить богатство. Или пригоршню долларов – кому как повезет.

Мне здесь фартило, я обрел и богатство, и любовь, и верных друзей. Но все изменилось в одночасье – буквально за день до моей свадьбы.

… Если у вас достаточно денег, современная мужская мода позволяла в эту эпоху выглядеть элегантно и и представительно. Но не всегда. Обладателю коренастой фигуры и обвисшего брюшка мог помочь только мундир, довольно искусно маскируя недостатки. Как, например, полицейскому офицеру из Сан-Диего, Алехандро Патерсону, которого ко мне притащил следователь по делу о похищении сына. Сержант Патерсон, типичный калифорнийский креол и любитель тортильи с сырным соусом, разговаривал с заметным испанским акцентом, взмахивая при каждой фразе своими похожими на жирных гусениц усами. Стоило ему закрыть рот, «гусеницы» успокаивались и приобретали солидный вид, подобающий человеку из офиса шерифа.

– У меня две для вас новости, дон Басил.

– Сын жив? – рявкнул я, не имея желания играть словами и сверля полицейских гневным взглядом. Дни шли, расследование не сдвигалось с мертвой точки, круг подозреваемых так и не был четко очерчен.

– Скорее да, чем нет, сеньор, – уклонился от ответа следователь. – Но судя по всему, он уже не в САШ.

– Кто⁈ – зарычал я, с силой сжимая подлокотники кресла. – Кто это сделал?

– Марианна Гонсалес. Вам знакомо это имя?

– Еще бы оно было мне неизвестно. Она работала у меня несколько лет. Ее похитили вместе с Алексеем.

Сержант взмахнул «гусеницами»:

– Боюсь, сеньор, ее не похитили, а она сама сбежала. Прихватив с собой Алекса.

В висках забарабанила кровь, в глазах потемнело. Сам не заметил, как вырвал с мясом один из подлокотников.

«Марианна, Марианна… Нянька Лехи и моя бывшая ночная „грелка“. Сколько раз ты делила со мной постель, и я слышал твои стоны. Видел в свете ночника твои черничные глаза, закатившиеся от экстаза. Разве я не был добр к тебе? Отказывал в чем-то? Деньги? Тебе было нужно лишь попросить, и я дал бы столько, сколько потребовалось. Не знаю в чем твоя проблема – заболел кто-то из родственников или еще что случилось… Но зачем⁈ – я заскрежетал зубами. – Зачем такой способ отплатить мне за заботу? Ревность? Или все сложнее? Твой поступок скрывается за гранью моего понимания».

– Откуда такая уверенность, офицер? – с сомнением уточнил я. – Чем можете подкрепить свой вывод, какие доказательства?

– Мы смогли проследить ее путь, мистер Найнс, – вмешался следователь, чтобы лишний раз показать, что не даром ест хлеб правительства штата. – Он села на поезд в Лос-Анджелесе в день исчезновения вашего сына. Добралась до Сан-Диего. Там присоединилась к отряду магонистас, отправлявшихся в Тихуану. Граница сейчас как швейцарский сыр, через нее шастают все кому не лень. Большие и малые вооруженные группы ежедневно пробираются в Нижнюю Калифорнию. В том бардаке, который сейчас творится в этом штате, разыскать кого-то весьма затруднительно. Вот почему с сеньоритой Гонсалес все сложно, ее следы теряются в Мексике.

– Магонисты? Это кто такие? – спросил я куда спокойнее, чем несколько минут назад.

Сержант это отметил и решил вклиниться в беседу.

– Позвольте, сеньор, я введу вас в курс дела.

Я кивком подтвердил согласие, и он меня просветил насчет творящегося в Мексике вообще и в отношении анархиста Рикардо Флореса Магона – в частности.

С прошлого года соседнее государство сотрясала череда восстаний, заговоров и революций, направленных против диктатуры генерала Диаса. Восьмидесятилетний президент был вынужден бежать, но на этом ничего не завершилось. Стоп-кран был сорван, все противоречия обострились, оружия на руках оказалось достаточно, чтобы окончательно погрузить страну в хаос. Одними из его организаторов были братья Магон. Магонистская революция – так назвали события в Нижней Калифорнии, где разрозненные группы анархистов смогли взять под контроль практически весь штат. Центральное правительство отправило против них войска, сражения были в разгаре. Сам Флорес Магон, неоднократно арестовывавшийся в САСШ, находился на полунелегальном положении, проживая в Лос-Анджелесе.

– Я не понимаю, какое отношение имеет мой сын к этим прискорбным событием и к этим революционерам? – раздраженно спросил я, чувствуя, что снова закипаю. Сбежать от революции в России, чтобы столкнуться с ней в Америке – что может быть трагикомичнее?

– Магон и его дружки тесно связаны с IWW, с вобблистами – их отряды при поддержке наемников захватили Тихуану. Мы полагаем, что именно к ним пробиралась сеньорита Гонсалес.

У меня голова пошла кругом. Революционеры, мексиканские анархисты, социалисты-бомбисты из «Индустриальных рабочих мира», с которыми мне пришлось схлестнуться, и в центре этого калейдоскопа мой сын.

– Я все еще не понимаю! – повторил я с раздражением. – Если бы от меня хотели денег, то уже давно бы прислали требование. Но его нет. Что они хотят от меня? Наказать за участие в деле против подрывников, взорвавших издательский дом генерала Отиса?

– Не исключено, сэр, – серьезно кивнул следователь. – Мы рассматривали такую версию. Как и версию с выкупом, шантажом и прочим. И в то же время мы понимаем, что события на границе развиваются слишком бурно и непоследовательно. И у похитительницы могли измениться как планы, так и возможности.

– С чего вы вообще взяли, что Марианна связана с анархистами?

– По информации, полученной оперативными методами, мистер Найнс, установлено, что сеньорита Гонсалес посещала митинги мексиканских анархистов, а также имела любовную связь с неким Джорджем Ковальски, членом Социалистической партии Америки. Этот тип вместе с товарищами отправился месяц назад в Нижнюю Калифорнию делать революцию. Собственно, все вооруженные силы магонистас состоят исключительно из наших граждан за редким исключением. Из англо-американцев не самого примерного поведения, следует добавить. По многим из них веревка плачет. Ковальски примкнул к ним после того, как была захвачена Тихуана – граничный с Сан-Диего город-порт. Полагаем, что похитительница хотел соединиться с этим преступником.

Мне оставалось лишь покрутить головой в недоумении. Как все запутано, как не хочется влезать в этот ералаш, а придется. Снова иметь дело с анархистами, которых дедуля Отис называл «фанатиками с безумными глазами и дымящимися бомбами в руках»? Еще и Марианна… пригрел, называется змею…

– Понимаете, сэр, – извиняющимся тоном сказал следователь, – дело о похищении ребенка не подпадает под государственное преступление. Мы можем действовать исключительно в границах штата, даже нельзя официально обратиться к властям Мексики…

– Да понял я уже все! Мне придется собрать отряд и двинуть через границу, чтобы вытащить сына, – сердито пробурчал я.

– Я этого не слышал, сэр! – закатил глаза следователь.

– Я вам все устрою в Сан-Диего, – шепнул мне сержант Алехандро, не особо понижая голос. – Но, прежде чем отправляться в рейд, я бы посоветовал поспрашивать здесь тех, кто занимается вербовкой добровольцев в Мексику. Вам не помешают ниточки, ведущие к Ковальски.

– Я поспрашиваю, – рыкнул я. – Ох как поспрашиваю!

… Не машины, а двуколки и велосипеды, запрудившие Третью улицу, со всей очевидностью сообщали о социальном составе предстоящего сборища. Как и поток кепок всех возможных фасонов, вместо соломенных канотье, стремившийся к месту проведения митинга от трамвайной остановки. Сегодня ожидался сам Магон, поэтому собралось так много народу – мексиканцы вперемежку с фабричными. Единомышленники, мать их так, союз молота и орала. Полиция предпочла сюда не лезть. Крепкие ребята, с натруженными руками, суровыми безрадостными лицами и со злыми, уверенными в своей правоте глазами – нырять в эту тусовку не сильно хотелось, даже несмотря на отсутствие в их руках «дымящихся бомб». Издали посмотрим. Для этой цели мы с парнями, Осей и Изей, сняли на день комнату с окнами, выходящими на импровизированную трибуну.

О прибытии виновника торжества нам сообщила улица, разразившаяся криком:

– Вива Магон!

Я высунулся из окна, не особо выделяясь – из окон ближайших доходных домов вывешивались зеваки, чуть не выпадая. Мне хотелось в подробностях рассмотреть того, кто, возможно, являлся виновником моей беды. Пухлощекий усач, он не производил впечатления страдальца. Но оратором был неплохим – сразу завладел вниманием митинга, выкрикивая в рупор набор штампов из своей газеты Regeneracion.

– Мы отказались от лозунга «Реформы, свобода и справедливость», заменив его на «Земля и свобода» (1)! Земля должна принадлежать всем! Частная собственность есть аморальный институт! Бедный крестьянин тоскует по земле, разлученный с ней институтами насилия…

Ну и все в таком же духе: как только уничтожим частную собственность на землю, правительство и государство упразднится само собой, в них не будет нужды… При этом он категорически убеждал всех, что он не анархист, а либеральный антикапиталист. В общем, свистел как Троцкий. Вечно с этими профессиональными революционерами так: они уверены в своей правоте и заражают своей уверенностью толпу, а потом у меня воруют сына с непонятными намерениями.

– К этому Магону нам не подобраться. Смотрите в конце митинга, кто будет проводить запись в добровольцы. Вот его бы нам и прихватить.

– Давай, Босс, я схожу, потолкаюсь, уши погрею, – предложил Изя.

– Нет, тебя могут узнать, больно твое лицо в рекламе примелькалось. Пусть Ося идет.

Преуспевающий бизнесмен Джозеф Блюм на время исчез: Ося специально нарядился в комбинезон работника нашего автосервиса, масляные пятна на котором снимали все вопросы к его владельцу. Слегка взлохматив волосы, он двинул на выход. Я с Изей продолжили наблюдать из окна за вопящими митингующими.

Через полчаса Джо вернулся.

– Есть контакт! Вам отсюда не видно, но около трибуны поставили стол, и за ним сидит человек, ведущий запись добровольцев, готовых повоевать в Тихуане. Прямо скажем, очереди из желающих не наблюдается.

– Пошли! – обрадовался я. – Изя, иди к машине и жди нас. А мы с Осей покрутимся в толпе.

– Не боишься, что тебя узнают?

– Постараюсь держаться незаметно, – пожал я плечами и задрал вверх воротник пиджака, по возможности пряча лицо.

Мы вышли на улицу и разошлись. Ося провел меня к нужному месту. Все было, как он сказал: стол, усатый мексиканец, который что-то втолковывал очередному энтузиасту. Короткая темная куртка с обилием вышивки выдавала в агитаторе знатного сеньора. Такого расколоть будет нетрудно.

Мы взяли его поздно ночью. После митинга наш «клиент» долго сидел с товарищами в убогой «испанской» закусочной. Накачавшись текилы, он вылез на улицу пошатываясь и побрел в сторону Мейн-стрит. Перед ним тормознул автомобиль, крепкие руки схватили его за плечи и втянули внутрь машины. Несколько ударов по почкам сломили слабые попытки сопротивления. Он моментально сдулся, кончики усов обвисли.

– Что вам от меня нужно? Куда вы меня везете? – спрашивал и спрашивал одно и то же этот «дон Педро», пока у меня не закончилось терпение и я не запихнул ему в рот свой платок.

Мы ехали долго, почти всю ночь. Когда забрезжил рассвет, первые лучи солнца осветили знакомый пейзаж – унылая пустыня с редкими корявыми деревьями Джошуа и пышными барханами. Здесь мы снимали сцену из «Великого ограбления банка». Даже яма осталась, в которой Изя чуть концы не отдал, когда его закопали по шею. Именно это мы и собрались проделать с нашим пленником. Спеленали его по рукам и ногам, поставили в яму стоймя и начали ее бодро засыпать песком. «Дон Педро» таращил глаза и мычал.

– Я также по-идиотски смотрелся, когда меня закопали? – спросил нас Айзек.

– Ты же видел себя на экране, – удивился вопросу Ося.

– Так то на экране, а в жизни…

– Хорош лясы точить! – оборвал я их треп.

Парни с сочувствием на меня посмотрели и продолжили орудовать заранее прихваченными с собой лопатами.

Когда мы закончили, солнце уже светило вовсю. Я выдернул платок изо рта терпилы.

– Что вы творите⁈ Я вам не какой-то там пеон, – голос мексиканца был полон презрения, ненависти и страха, по лицу бежали тонкие ручейки пота, отчего роскошные усы напрочь утратив лихость, бессильно обвисли. Хмель из него давно испарился, ему на смену наверняка пришел сушняк. А еще солнце…

– Ковальски и Марианна Гонсалес. Для начала эти два имени, – спокойно спросил я, опускаясь на корточки перед торчащей из песка головой.

– Немедленно меня отпустите!

– К сотрудничеству не готов, так и запишем, – подытожил я, с трудом сдерживая гнев. – Изя, дружок, принеси миску из машины. И фляжку с водой.

Изя принес требуемое. Я поставил миску перед самым носом «дона Педро», но так чтобы он не мог дотянуться до ее края. Налил в нее воды.

– Ты скоро захочешь пить. Очень сильно. Когда будешь готов, позови.

Я поднялся и двинулся в тенек у машины, где уже сидели братья Блюм.

– Так наказывали пеонов в поместье моего отца. Я всегда ненавидел его за это, – крикнул мне в спину «дон Педро». – Постой, не уходи. Давай говорить.

Быстро же он сдался. Наверное, картинки из детства оказали столь мощное воздействие на его психику, что он сразу прекратил упорствовать, сообразив о последствиях. Он знал о них не понаслышке.

Я вернулся. Присел рядом.

– Ковальски и Гонсалес. Рассказывай. Только не пытайся меня надуть – ты не в том положении, когда можно считать себя умнее других.

… У меня не было особо много времени, чтобы толком расспросить мексиканца. Но кое-что интересное из него удалось вытянуть. Это говорящая голова выдала такое, что хоть стой, хоть падай. Эмигрант Ковальски, тесно связанный с профсоюзом мостовиков, с братьями Макнамара, решил отомстить за мою роль в незаконном, как он считал, аресте бомбистов. У этих типов из анархистов в порядке вещей творить лютую дичь. Вот он и придумал план похищения ребенка, когда познакомился с Марианной и затащил ее в свою постель, пока я прохлаждался в долине Оуэнс. Видимо, сразу сделал стойку, разузнав, где работала моя бывшая любовница. Полячишка отправился в Тихуану во второй волне боевиков-добровольцев, Гонсалес должна была присоединиться к нему позже вместе с третьей. Но что-то пошло не так. В Нижней Калифорнии вспыхнули бои, и в этой круговерти следы девушки и ребенка затерялись. «Дон Педро» не был в курсе деталей – так, отрывочные сведения, болтовня в барах, пара слов во время совещания в узком кругу.

– Магонистас – я имею в виду настоящих членов нашей партии, нашу хунту – не имеют отношения к вашей беде, сеньор Найнс, – божился он, с вожделением глядя на миску с водой. Он догадался, кто перед ним, как только я спросил про ребенка. И теперь плохо понимал, чем для него закончится визит в пустыню. – У нас даже нет возможности как-то повлиять на эту ситуацию. Боевики за кордоном действуют на свой страх и риск.

Я категорически не был с ним согласен.

– Вы передайте своему шефу, если выберетесь отсюда, что нам в одном городе не ужиться.

Как же, не виноват он! А кто тут раздул пожар, кто продолжает собирать добровольцев? Откуда вообще берется эта уверенность, что можно облагодетельствовать жителей чужой страны, не поинтересовавшись их мнением на этот счет? 300–500 американцев, наслушавшись его речей или соблазненные деньгами, расхватали винтовки и отправились воплощать идеалы, выдуманные в книжках разных маргиналов (2). Им Магон сказал, что так можно? Что это правильно? Что царство божье достижимо при помощи интервенции? Ведь этот поход на Тихуану не что иное, как революционная интервенция. Эта та идея, которой вскоре суждено превратиться в фетиш леворадикалов и, в первую очередь, коммунистов. Весь мир насилья мы разрушим! Весь!!! Не только свою страну, но и соседние. За морями. За океанами.

Бесят!

Если честно, мне откровенно плевать и на этих безумцев-идеалистов, и на их завиральные идеи. Вернее, было бы плевать, если бы не тронули моего сына. Теперь извините, но я вышел на тропу войны. Кто не спрятался, я не виноват!

Неизвестный мне Ковальски, можешь заранее себе подобрать гробик. Меня обуревали серьезные сомнения в истинности утверждения о твоем бескорыстии. Не тот типаж, чтобы не подумать о собственной выгоде. Что же касается Марианны, то я женщин не убиваю. Но в тюрягу тебя упеку – за шкирку притащу в Лос-Анджелес!

Я вынашивал планы мести, как в лавке зеленщика дотошный повар подбирает себе лучшие овощи. Мотор неприметного «Форда» гудел ровно, все скрипело при езде по этому бездорожью. Сможет ли «Дон Педро» выбираться из пустыни Мохаве, одним местным ящеркам известно. Не моя проблема. Пусть скажет спасибо, что из ямы наполовину откопали и руки развязали.

– Босс, – окликнул меня Ося. – Кого с собой в Мексику берешь?

У парней не было ни малейшего сомнения ни в моей готовности нырнуть в пасть крокодила по имени мексиканская гражданская война, ни в своем участии в предстоящей авантюре.

– Тех, кто на лошади держаться умеет.

– Тогда я подхожу! – обрадовался Айзек. – Не пропали даром уроки верховой езды, пока к роли готовился!

– А я⁈ – вздохнул Джо Блюм, к лошадям испытывавший стойкую неприязнь. Как всякий закоренелый автолюбитель, он видел от них лишь одни проблемы, вроде потерянного гвоздя от подковы на дороге.

– Кому-то же нужно за Олей присмотреть. За хозяйством. И руку на пульсе держать. Мало ли что случится! – попытался его успокоить.

– Вечно так! – сердито стукнул по рулю Ося. – Изе – все самое интересное! А мне – держи ухо востро и гайки крути!

Вдали показались голливудские холмы. Мы с жаром принялись обсуждать, какие стволы нам пригодятся.

… Не перегнул ли я палку, бросая вызов целой политической партии – а у Магона была такая, да еще с боевым крылом? Оказалось, что нет, не перегнул. Положение мексиканских анархистов в Лос-Анджелесе было столь шатко, а Калифорния настолько важна для них с точки зрения стратегии революции, что они поспешили договориться. Снять, так сказать, накал. Уж больно тухлое дельце вылезло наружу, а с моими связями с отцами города… Пока мы спешно готовились к рейду, примчался сгоревший на солнце, но живой «дон Педро» в новой курточке с вышивкой и навощенными усами. Начистоту мы, конечно, не поговорили, но мне было обещано, что препятствий со стороны мексиканцев-магонистов я не встречу. И что обиды за приключение в пустыни нет.

– Еще бы им обижаться! – расхохотался генерал Отис, когда я рассказал о наших планах. – Если я предам огласке историю с похищением ребенка, да еще у такого любимца города, как ты, паршивец, их вышибут из ЭлЭй на раз-два!

– Гаррисон! – укорил я дедулю.

– Ладно-ладно, не пыли! – примиряюще поднял ладони он. – Все понимаю. Пока не вернешь Алекса, шум поднимать нельзя. Значит, рейд? – я кивнул. – Эх, где мои годы! Но и я на кое-что сгожусь. Знакомься, это Пол. Пол Андерс, инструктор по огневой подготовке в кавалерийских частях.

Мы сидели в кабинете генерала в «Бивуаке» не одни. Мой любимый виски из фарфорового поезда молча потягивал, не вмешиваясь в нашу беседу, скромный худощавый мужчина средних лет. Неприметная полувоенная серая форма, пальцы с въевшейся пороховой гарью, цепкий напряженный взгляд из-под редких белесых бровей – я сразу определил в нем старого служаку.

– Пол! – протянул он мне крепкую руку.

– Баз! – встряхнул я его кисть.

– Бывший сержант-артиллерист из «Мужественных всадников» Рузвельта (3), – отрекомендовал Пола генерал. – Вместе воевали против испанцев на Кубе. У него есть что тебе предложить.

– Да, сэр. Есть одна идейка, – кивнул Андерс. – Когда на войне с испанцами нас перебросили на Кубу, мы остались без лошадей. Кавалерия без толкового вооружения и безлошадная. Было отчего впасть в уныние. Во время одной атаки я обратил внимание на тот эффект, который оказали на поле боя пулеметы Гатлинга. Они очень воодушевили наших солдат, когда начали стрелять по испанцам, засевшим на холме Сан-Хуан, с их помощью мы победили. И тогда я подумал: почему бы не придать эскадрону пулеметную команду? И тут узнаю, что в Дании принят на вооружение ручной пулемет Мадсена. Более того, в их армии при эскадронах ввели пулеметные секции. Три ствола на сотню всадников. Вес пулемета позволяет его перевозить на лошади. Дополнительные рожковые магазины – всего одна вьючная лошадь. Я отправился в командировку в Копенгаген, пообщался с офицерами… Результаты очень впечатляющие. По отзывам командиров, всего три пулемета оказались сопоставимы с огневой мощью всего эскадрона. Я загорелся. Отписался по команде в военное министерство. Мне позволили закупить несколько экземпляров. И я прибыл в Калифорнию, чтобы провести их испытания в боевых условиях. Сперва хотел обратиться за помощью к рейнджерам, но потом генерал мне подсказал, что можно сделать еще интереснее… Пулеметы в ходе кавалерийского рейда… Конфетка!

– У вас есть пулемет? Дайте два! – не удержался я от восхищенного возгласа.

– У меня именно два и есть. Но нет второго расчета.

Я радостно рассмеялся.

– Пол, вы не поверите, но у меня есть человек в команде, отлично знакомый именно с пулеметом Мадсена. Казак. Воевал в Маньчжурии.

– Я слышал об этом, – сверкнул глазами Андерс. – В Дании мне говорили, что русские закупили для своей армии, воевавшей против джипов, тысячу единиц.

– А когда они поступили в войска, – продолжил я его мысль, – среди казаков началась буквально драчка за право иметь в сотне свой Мадсен. Их меняли на трофеи – на серебряную посуду, на самурайские мечи… Так мне рассказывал Федор, сибирский казак.

Пол удивленно присвистнул.

– Отличная новость! Конечно, был бы у нас третий пулемет, можно добиться чистого эксперимента действий секции в составе эскадрона…

– С чего вы решили, дружище, что нас будет сотня?

– Но как же… – потрясенно молвил Андерс. – Вы собираетесь идти через мексиканскую границу малой группой?

– Именно так! Пока не было пулеметов, у меня были сомнения. Теперь они исчезли. Какие-то проблемы?

Пол задумался.

– Сержант! – окликнул его Отис. – С этим парнем ты можешь хоть в адское пекло сунуться. Если он говорит «малая группа», значит, ничего лучше не придумать.

Я благодарно кивнул генералу.

Пол развел руками, сдаваясь.

– Так сколько же нас будет, Баз?

– Дюжина, Пол, двенадцать человек.

(1) Лозунг мексиканской революции «Земля и свобода» принадлежал не знаменитому вождю Эмильяно Сапате, а Флоресу Магону. Сапата активно с ним сотрудничал.

(2) Мексиканская революция 1910–1917 гг. – явление до крайности противоречивое, ломающее стереотипы марксистской революционной теории. Как, например, поход нанятых за деньги «солдат удачи» под флагом анархо-социализма во имя построения нового общества на территории Нижней Калифорнии. Звучит как полный бред, да? Но ведь было!

(3) Ordnance-sergeant армии США не имел отношения к артиллерии, он отвечал за военного обеспечение и боеприпасы. «Мужественные всадники» – кавалерийский полк Добровольческой армии США времен испано-американской войны 1898 г.