Текст книги "Ночной позор"
Автор книги: GO-блин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА ПЯТАЯ
В которой я опять записываюсь в организованную преступность и совершаю еще массу глупостей
…– Ни фига себе,– спустя какое-то время говорил я.– Это вы здесь, что ли… Хороша штаб-квартира.
– Нас хорошо финансируют,– скромно сказала Крошка Лили.– Это еще что, ты бы видел, какая аппаратура! Столько шпионской техники даже… – Тут она прикусила язык. Высотное здание, настоящий небоскреб, украшенный эмблемой какого-то банка, может быть, доставало облака. Небоскреб казался настоящим исполином. Верхушка его представлялась мне облепленной врезавшимися спутниками, самолетами, летающими тарелками и прочей засоряющей воздушное пространство нашей родины дрянью.
Охранник на входе приветливо кивнул Крошке Лили. Меня же, сразу за зеркальной дверью, ухватили за шиворот, прижали к стенке и подвергли тщательному обыску.
Понимая, что протестами все равно ничего не добьешься, я молчаливо сносил издевательство, лишь тихо попискивая, когда лапа досмотрщика задевала наиболее чувствительные области.
Крошка Лили ворвалась в мою жизнь, круто повернув ее в неизвестную пока сторону. Одно было ясно, участи добровольного, кхе-кхе, участника боевых выступлений против Контроля избежать уже не удастся.
Я был уверен, что по пути нас несколько раз с диагностической целью облучили рентгеном и подвергли воздействию сильного электромагнитного поля, чтобы вырубить всю возможную электронику. Как еще объяснить громкий трансформаторный гул за стенами? Хорошо, что мобильник я дома забыл.
Крошка Лили уверенно прошла к лифту, который вознес нас на двадцатый этаж, вызвав у меня чувство мгновенной тяжести в желудке.
Там вовсю кипела работа. Куча каких-то молодых людей в одинаковых синих рубашках и с бэйджиками занималась, очевидно, какой-то очень важной деятельностью. Все они были страшно заняты, но чем конкретно, сказать трудно. Кто говорил по телефону, кто щелкал мышкой, всматриваясь в дисплей компьютера, кто с жаром что-то кому-то доказывал. Шума все это производило очень много.
Среди жутковатой толпы близнецов выделялся человек в белой рубашке с закатанными рукавами.
Приглядевшись, я понял, что мы знакомы. Это и был тот самый жизнью потертый маг из окружения Василь Сергеича. Надо же, как возвысился!
Крошка Лили увидела его, улыбнулась и помахала рукой.
Мы уединились, если можно так выразиться, в стеклянном кабинете, на дверях которого русскими буквами было написано: Мэнэджэр энд Мэрчандайзер, Аарон Поликарпович Дж. Кобылко.
– А что такое «Дж»? – поинтересовался я со свойственной мне непосредственностью.
– Дж – это значит «Джуниор», то есть младший,– не смущаясь, пояснил Аарон Поликарпович Дж.– Сейчас модно все по-иностранному писать, вот и я решил, для красоты…
Затем он перешел на официальный тон, стараясь, впрочем, держаться чрезвычайно дружеской ноты.
О нашей предыдущей встрече потертый маг то ли забыл, то ли намеренно не подавал виду.
– Мы очень рады, что вы согласились с нами работать. Ваши знания и опыт окажут нам неоценимую услугу.
– Мои знания и что, простите? – удивился я.
– Я так всем говорю,– отмахнулся Аарон Поликарпович.– Не обращайте внимания. Но ты действительно можешь оказаться для нас очень ценным сотрудником.
– Да ну? А платить сколько…
Но Аарон Поликарпович, словно не расслышав моего вопроса, повернулся к нам спиной и принялся чертить фломастером на особой доске какой-то план. Крошка Лили смотрела, как завороженная, на возникавшие черные линии. Подсохший фломастер елозил по доске с противным скрипом.
– Аналитики уже все просчитали,– Аарон Поликарпович закончил свой чертеж и повернулся к нам.– Наша организация уже слишком могущественна, чтобы терпеть рядом с собой каких-либо конкурентов. К чему Корпорации Вольных Волшебников подвергаться всяким там проверкам и наблюдениям? Боливар не может нести двоих. Кому-то придется потесниться. Кто выступит первым, тот и победит! Мы в открытую пойдем войной против контролеров. Конечная цель будет достигнута – мы Контроль или подчиним, или уничтожим.
И кто меня потянул за язык? Видимо, какой-то новый, неизвестный пока науке бес, иначе во время службы в санитарном отделе я обязательно бы с ним столкнулся и залил дезактином по самые уши.
Кроме как вмешательством потусторонней силы, последующие мои слова никак не объяснишь. Ну с чего бы такой умный, осторожный… как бы еще себя похвалить?.. вздумал вдруг лезть с советами к главарям мафии?
– Тут вы кое-что путаете,– не без торжества в голосе заметил я.– Закидон с товарищами, думаете, постесняются десяток-другой человек на тот свет отправить? Да им это… А вдруг они первые вас уничтожат? Война – дело серьезное.
Поликарпович здорово поменялся лицом. Глаза его забегали где-то под ногами.
– Наши аналитики, наверное, это предусмотрели,– неуверенно протянул он.– Сейчас гляну…
Хрена они чего предусмотрели, на что хотите спорю.
Поликарпович выскочил к своим аналитикам. Воцарилась мертвая тишина, после чего грянуло такое, что задрожали стекла. Несколько жалюзи не выдержали волнения и со стуком упали, скрыв от нас происходящее.
Крошка Лили с восхищением глядела на меня.
– Ты такой… Ты такой!..
– Умный? – подсказал я, потихоньку расцветая. Покажите мне того вруна, что утверждает, будто ему не нравится грубая лесть. Всем она нравится!
По ту сторону между тем разгоралось шумное разбирательство. Поликарпович, по-звериному оскалившись, таскал какого-то подчиненного за волосы.
Окончив разбор полетов, Поликарпович, вернулся к нам и объявил: – Вы были правы, у нас действительно не предусмотрено ничего подобного. Вы, юноша бодрый, стоите целого подразделения!..
Крошка Лили опять включила свой восхищенный взгляд, и всякая настороженность, возникшая было у меня, испарилась.
– Может, вы что-нибудь нам предложите?
– Предложу,– сказал я.– Хорошие идеи – это моя специализация. Как-то в детском саду мы никак не могли добраться до окна в женской раздевалке…
Я думаю, сейчас не время придаваться воспоминаниям,– с таким видом, будто он и впрямь страшно сожалел об этом, сказал Поликарпович.– Так что у вас за план?
– Очень просто. Вы никогда не задумывались…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Здесь я возношусь до таких вершин, что и мечтать нельзя было, но быстро наступает моральное похмелье
Ну, вам-то я признаюсь.
На самом деле я давно задумывался не только о том, как несправедливо устроен мир, но и о различных способах его исправления. Почему вся власть принадлежит Контролю? Вот если бы у некоторого предприимчивого молодого человека набралось сил и средств для честной конкуренции… Мечты, конечно, но кто в моем возрасте не задумывался о преступной карьере? Сериал «Три Гада», простите, «Бригада», конечно же, я так и не поглядел, но сама романтика стремительного взлета путем окончательной размолвки с правоохранительными органами буквально витала в воздухе. Невозможность честно заработать на пристойную жизнь была столь же очевидна, как то, что солнце всходит на Востоке.
Отчего бы и не потрогать за вымя богатеньких волшебников? Одно дело, когда Контроль стоит на страже. Контролеры свято хранят свою привилегию вытрясать деньги из населения и уступать ее за здорово живешь не станут.
– Подумайте, что произойдет, если Контроль Всему перестанет справляться со своими обязанностями? – говорил я, размахивая для убедительности руками.– Они обещают защиту, но если кто-то вдруг займется, скажем, вымогательством, а Контроль не сможет этому противостоять? В конце концов, население станет платить более сильному, и контролеры попросту останутся без средств.
– Будет война,– сухо заметил Поликарпович.
– Будет,– согласился я.– Но это самая малая кровь. Все другие способы в итоге обернутся для вас куда большими тратами. Тем более что вы и так войны добиваетесь.
– Ах да, я забыл…– Аарон Поликарпович хлопнул себя по лбу.– В самом деле.
Я еще немного покупался в бездонных, полных восхищения глазах Крошки Лили. Затем девушка устала на меня пялиться и заморгала, потирая веки. Тут на меня словно вылили ведро прохладной воды. От досады я готов бил быться… был биться, так надо, головой о стенку.
Какой же я кретин! Боже мой! Стукните меня по макушке! Ущипните за нос! Оторвите все пуговицы с мундира, лишите наград и понизьте в звании!
Во что я ввязался? Зачем? Ладно, притащила меня сюда Крошка Лили, понукая прежде всего пистолетом, а отчасти и… Ну, вы понимаете.
Но зачем же было лезть на рожон? Теперь точно за так не выпустят. Готовься, братец, к долгой и плодотворной службе на благо мафии…
А-а-а-а!..
– Что с тобой? – испугалась Крошка Лили.
– Мозоль,– пожаловался я. Не сознаваться же, что меня испугала перспектива совместной с ней подпольной работы.
– Нет у тебя никаких мозолей, я знаю,– игриво сказала Крошка Лили.– Говори, в чем дело.
– Кишечная колика,– Я даже скорчился для пущего правдоподобия.– Не надо было есть вчера эти пельмени…
– Какие пельмени? – удивилась Крошка Лили.– Ты же…
От дальнейших расспросов меня избавил Поликарпович. Не раскрывая дверей, он помахал нам сквозь стекло, приглашая обратно в кабинет.
– Наш план одобрен! – с энтузиазмом сказал Аарон Поликарпович, мать его.– Должен вас поздравить, вы назначены главным, после меня, разумеется, координатором!
Крошка Лили завизжала, как сумасшедшая, и бросилась мне на шею, осыпая поцелуями. Так она выражала свою радость по поводу моего быстрого возвышения.
Вот с чего только я не счастлив?
У-у-у-у…
– Почему улыбка не по уставу? Отжиматься! – рявкнул я. Здоровенный верзила, огромный, со скалоподобным подбородком и двухсантиметровым лбом бросился выполнять приказание.
Некоторые приятные стороны в моем теперешнем положении, как ни верти, есть.
Мои новые товарищи по оружию были, может быть, несколько, э-э-э… недалеки, зато потрясающе исполнительны. Это вам не Утка с Рыбкой, которые начальство не просто не уважают, а еще и изощренно над ним измываются. Ни одного высочайшего постановления не пропустят, чтоб свое мнение о нем не высказать, причем мнение это обыкновенно очень ругательное.
Лишь ощутив себя в роли руководителя, я понял, до чего это непростое и ответственное поприще. Кого попало начальником, сами понимаете, не поставят.
Хотя у любого подчиненного на этот счет затаено свое, особое мнение.
Вид из окна на двадцать последнем этаже открывался изумительный. Окна тут мыли каждый день, причем как изнутри, так и снаружи.
Кстати, что-то рожа у мойщика сегодня больно знакомая…
– Агент Толя, я вычислил вражеского шпиона.
Агент Толя бросил отжиматься и открыл огонь на поражение прямо сквозь стекло.
Рыбка осуждающе посмотрел на меня и бросился через перильца.
Прости, друг. Теперь мы незнакомы. Алягер ком алягер.
– Куда смотрит служба охраны? – возмутился я.– Ответственным застрелиться в течение двадцати четырех часов. Семьям послать открытки с видом строительства Байкало-Амурской магистрали, пластиковые цветы и официальные соболезнования…
– Все работаете? – Мой треп был прерван появлением Поликарповича.
– Не покладая рук,– отрапортовал я.
Исполнительный агент Толя бросился выполнять приказание, и прежде, чем я, холодея от ужаса, смог его остановить, из соседней комнаты донеслись хлопки выстрелов.
– Правильно,– одобрил мои начинания Аарон Поликарпович.– Давно пора было призвать отдел безопасности к порядку. Не поверите, сегодня обнаружил вражеского «жучка» на кончике зубочистки.
– Я думал, это наши… – ужаснулся я.
– Наши не выносят высокой влажности, пришлось демонтировать,– вздохнул Поликарпович.– Проклятые китайцы, поставляют некачественные подделки. Теперь мы лишены возможности узнать, что происходит между коренными зубами у неприятеля.
Мы немного помолчали, раздумывая о коренных зубах, зубочистках и дешевом шпионском оборудовании. Все, перехожу на зубные нити. Говорят, очень гигиенично.
Или вообще пальцами в зубах ковырять буду! Хотя…
Я подозрительно уставился на собственные ногти. Кто знает, что туда успели насовать, пока я спал. Дома нужно будет первым делом проверить…
– Надеюсь, что компьютерные сети еще не взломаны,– продолжал Аарон Поликарпович.– Я подозреваю, что наши перемещения по Интернету уже отслеживаются.
Я почувствовал, что краснею. Сперва краснота залила мои щеки, потом покрыла уши и добралась до остальных участков.
Это что же выходит… Понимаете, я забрел по нечаянности на несколько сайтов… Разумеется, это вышло совершенно спонтанно… То есть, я, конечно, никоим образом…
А-а-а-а!
Занятые какой-то работой агенты подняли головы. Менявший стекло рабочий вздрогнул и уронил инструменты. Неужели и этот? Одни шпионы кругом мерещатся.
– Что такое? – испугался Аарон Поликарпович.
– Психоаналитик посоветовал таким образом избавляться от негативной энергии. Стрессы замучили…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Контроль Всему обнаруживает, что он уже не контроль всему
Вы бы, наверное, удивились, если бы узнали, сколько кругом происходит вещей, о которых большинство людей не имеет ни малейшего представления.
Ваш сосед с лицом нездорового цвета и красными от недосыпания глазами по ночам вполне может промышлять охотой на одиноких прохожих. За такое в Контроле дерут три шкуры, как в финансовом, так и в самом что ни на есть прямом смысле.
Занятие, как бы сказать, волшебным бизнесом, штука весьма прибыльная, хотя, конечно, удивительно нервная. Не берем в расчет различных гадалок, прорицательниц и очистителей астрального тела.
Более или менее серьезные волшебники работают с серьезными людьми и за серьезные деньги. Секретность тоже оберегается весьма серьезно, иначе не продержаться бы нашему племени столько лет. Представьте, что произошло бы, если бы всенародно оглашено было о существовании волшебной палочки, или хотя бы ковра-самолета.
Да что там, за обыкновенную табуретку, у которой и свойств было необычайных всего одно – воспитывать в человеке усидчивость и любовь к занимаемой должности, в древности разгорались целые войны.
Что говорить о нынешних временах, когда народ и вовсе стал дурной. Не зря Поликарпович хочет уничтожить Контроль.
Контроль над волшебниками временами бывает выгоднее нефтяных промыслов.
Надо бы застолбить себе место там, где получше.
Ранним утром в главную контору некоего предприятия, называемую согласно последних веяний «офисом», вошли чрезвычайно серьезные молодые люди в одинаковых кожаных курточках.
Стараясь не особо щеголять провинциальным выговором, молодые люди в доходчивой форме объясняли управляющему, или, как сейчас следует называть его, менеджеру… На предмете этой беседы мы не будем заострять внимание, ладно?
Над составлением единого ультимативного письма я трудился никак не меньше пятнадцати минут. Текст его должен был привести в ужас как мелкого колдунишку, промышлявшего отводом гостей и приворотом тараканов, так и монстров, подобных Закидону.
«Чтобы не случилось с Вами большой беды или другого какого несчастья, размножьте это письмо и отошлите пяти знакомым…» Полностью послание я приводить не буду, так как опасаюсь за свои авторские права. В мире всегда найдутся люди, для которых чужое творчество будет лишь поводом для наживы. Мало ли какой полуграмотный вымогатель вздумает воспользоваться этаким шедевром.
Менеджер, выслушав угрозу, поступал обычно следующим образом.
Либо, меняясь лицом, хватался за сердце и просил обождать чуток, дать собраться с силами, потому что торговля в этом году плохо идет, а семью кормить надо…
Либо принимался брызгать слюной и призывал охрану, чтобы та выкинула наглых бандитов гэть. То есть вон.
Тут уже раз на раз, когда выкидывали, а когда и наоборот. Волшебники народ такой, если что, тоже всыпать могут будь здоров.
Пока Контроль Всему опомнился, организация Колдунов Без Закона уже набрала вес и силу. Основную ударную группу составляли маги-неудачники, не сумевшие удержаться в контролерах. Поликарпович сыграл на их жадности и амбициях, что привлекло на нашу сторону целую армию. Если раньше в Контроле с мафией считались, то теперь ее стали бояться.
Рассмотрев вблизи потертого мага Аарона Поликарповича и всех его сотоварищей, я не без ужаса понял, что с властью Контроля сражаются люди, которые сами этой власти во много раз опаснее и вреднее. Надо же, а когда-то я думал, что все крутом одинаковые.
– А вы не боитесь, что наши действия приведут к катастрофе? – спросил я Поликарпыча, но он лишь отмахнулся.
Скоро я понял… Хорошо, у меня и иллюзий никогда никаких не было насчет своей роли во всем этом.
Моя должность руководителя и организатора на самом деле является не более чем публичным прикрытием для действий Аарона Поликарповича и иже с ним. Когда ситуация при всей своей абсурдности приблизилась к взрыву, я попытался было внести ряд директив, мне недвусмысленно дали понять об истинном моем назначении.
– Сиди тихо, и не рыпайся, голуба,– сказал убийца, трогая мою шею.– И тогда будет все пучком.
– Иди в жопу,– прохрипел я, за что получил чувствительный тычок под ребра.
Мы с Крошкой Лили ради сохранения статус-кво (я это здесь к месту употребил?) продолжали работать у Гони.
Шеф день ото дня становился все раздражительнее.
– Совсем с ума посходили,– бормотал он.– К чему страну ведут?
Атмосфера повисла до того напряженная, что можно было смело вешать топор или другие тяжелые предметы.
Всякие попытки переговоров заходили в тупик в связи с полным нежеланием Джебодайи Смита идти на компромиссы. Он потирал руки и говорил:
– Зачем нам договариваться? Мы возьмем все сами.
Первоначально я развил удивительно бурную деятельность. Утром мы составляли разнарядки, где устроить очередные беспорядки, какую разворотить торговую точку и прочее.
Контроль Всему реагировал на наши действия удивительно вяло. Там спохватились, конечно, да слишком поздно, когда Корпорация Колдунов-Передвижников (ККП) утвердилась так прочно, что некоторые даже вовсе перестали платить налоги, целиком переключившись на дань мафии.
Другие, консервативно настроенные люди, впрочем, отнеслись к новым вымогателям весьма настороженно.
Общество жило в напряжении.
Назревала волшебная война, по своим последствиям близкая к ядерному взрыву.
Гоня с Закидоном заперлись в кабинете и пили горькую. Крошка Лили, бездумная преданность которой разнообразным идеалам личной наживы начинала меня всерьез беспокоить, полировала ногти.
Поликарпович Смит берег меня для каких-то своих планов. Личность фиктивного лидера, о существовании которого кричали на каждом углу, оберегалась не хуже государственной тайны, с какой-то чрезвычайно коварной целью.
Контроль трещал, распадаясь. Чуявшие кровь колдуны-неудачники грозили всем контролерам расправой. Многие верили, боялись и спешили уйти из Контроля, пока не поздно.
Я заметил, что начинаю бояться темных углов и вздрагиваю при каждом шорохе. Завладевшая умами волшебного мира нервозность странным образом отражалась на обычных людях. Им, наоборот, все было пофигу, им было хорошо. Лето шумело на улице, город преображался, казалось, что он живет в каком-то нескончаемом празднике.
Катастрофа была неотвратима.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ, ДОВОЛЬНО НАПРЯЖЕННАЯ
Я узнаю, сколь коварно женское сердце, избегаю верной гибели, и вообще, приключения одно за другим. Наконец понятно, зачем бандитам понадобилось делать меня липовым начальником
Крошка Лили отправилась на какое-то задание.
Я смотрел телевизор, прихлебывая коньяк прямо из бутылки. Рядом в сметане плавали, посылая прямой вызов дешевому снобизму гурманов и эстетов от кулинарии, горячие пельмени.
Ломайте хоть все контроли на свете, а вкусно есть не запретишь.
Не, как-то не очень вышло у меня с афоризмом.
Читателя, вероятно, уже утомили пространные рассуждения, ему охота динамического развития сюжета. Не будем испытывать терпение самого взыскательного на свете критика.
Пахнуло горькой гарью, словно на застарелом пепелище.
Утка отобрал у меня коньяк и, присосавшись к горлышку, в несколько мгновений прикончил бутылку.
Такая сноровка, конечно, достойна уважения, но я все равно обиделся.
– С тобой что случилось?
Утка выглядел страшно. Композиция «Терминатор после драки».
Волосы на половине головы отсутствовали, щека была обожжена, кулаки сбиты, одежда в нескольких местах прогорела насквозь.
– А, нарвался на банду… Отморозки какие-то,– сказал оперативник, осторожно трогая щеку.– Вот черт, как я бриться теперь буду?.. Говорят, или с нами, или против нас. Я их и послал, а среди них штук десять сильных колдунов оказалось… Еле ушел.
– Погоня? – испугался я, ожидая услышать треск входной двери и жужжание смертоносных огненных заклятий.
– Эти уже ни за кем гоняться не будут,– осклабился Утка.– У тебя переодеться есть?
– Ага,– кивнул я.– Тебе мои штаны как раз сойдут за…
Недослушав, боец отправился в ванную. Я услышал удивленные возгласы по поводу плачевного состояния моей сантехники, затем громкий плеск и немелодичное пение.
«Халля-бабуле, халля-бабуле…» – напевал Утка, в то время как я осторожно, бочком, выглянул в окно.
Во дворе было тихо, но тишина эта была обманчива. Я ощущал приближающуюся опасность, но откуда она исходила, сказать не мог.
– У тебя полотенца чистые есть? – не без брезгливости спросил Утка.
Я принес ему полотенец. После душа боец долго излечивал себя заклинаниями перед зеркалом. Наконец ему удалось восстановить волосы, а щека обрела нормальный цвет.
Затем Утка вырядился в мою футболку, весьма эффектно обтянувшую могучие плечи, предмет вечной зависти некоторого чахлого раздолбая и бездельника. Штаны его, к счастью, пострадали не слишком, но сильно провоняли гарью. Оперативник отправился стирать их, я же решил наконец воздать должное своему ужину, и без того уже испорченному.
Я услышал скрип входной двери, и, прежде чем успел даже подумать о чем-либо, лежал на полу, укрывшись за креслом. Рядом пропадали стремительно остывающие пельмени.
– Ты дома? – ну, слава Доброму Дяде, не убийцы. Это Крошка Лили вернулась со своего задания. Бедная девушка в последнее время совсем спятила. Можно сказать, сама не своя, только и мечтает убить кого-нибудь. Вся эта бандитская романтика весьма вредна для психики.
– Где же мне еще быть…– Я осекся, увидев знакомый уже пистолет, направленный в мою сторону.
– Прости, милый.
– За что?
– Бизнес. Ничего личного, но мне придется тебя убить. Аарону Поликарповичу необходим фиктивный покойный лидер.
– Во! – обрадовался я.– Фиктивно покойный, это как раз самое оно! Я согласен, можно даже из страны уехать…
– Увы. Для закона все должно быть шито-крыто. (И откуда она такое словечко выцепила?) Нужно же впоследствии списать на кого-то все преступления.
– Какие преступления? На кого списать? – закричал, я.– Зачем? Мы же подпольная организация! Ты что…
Крошка Лили глубоко вздохнула, качнув грудью… грудями, будем точны, и нажала на спуск.
Тому, кто изобрел бетон, пущенный на строительство наших хрущевок, надо бы выдать государственную премию. Пуля несколько раз срикошетила от стены, которую берет далеко не всякое сверло, со страшным свистом пронесшись совсем рядом с моим драгоценным телом, и поразила Крошку Лили в голову.
Выскочивший из ванной Утка, без штанов и с руками в пене, осмотрел прекрасную убийцу.
– Вскользь череп задело,– сказал он.– Да вылазь, что ты там разлегся? Помоги девушку перевязать.
Мы подняли Крошку Лили и перенесли ее на диван, обвязав слегка кровоточащую рану тряпочкой.
– Надо бы скорую… – заикнулся я несмело, но боец отмахнулся, сотворил какое-то краткое заклинание и отправился достирывать свои джинсы.
Приходя в себя, Крошка Лили бормотала что-то о законах джунглей. Я наконец доел свои пельмени, совершенно холодные. Вечер был испоганен окончательно. И все благодаря кому? Лучшему другу и любимой девушке. Теперь за мной будут охотиться все бандиты города, а если всплывет правда о моем участии во всей этой заварухе, то и Контроль Всему тоже не замедлит внести свой вклад в общее дело.
Глядишь, на том и сойдутся, сплоченные общим желанием прервать мое скромное существование, помирятся и решат дальше жить дружно.
– Это что было? – Утка достирал штаны и теперь стоял, вытирая руки моим любимым полотенцем.
– Аугкхв,– неопределенно сказал я, пожав плечами. Я не торопился выкладывать ему все подчистую. Признаться, что это я едва ли не главный зачинщик всех беспорядков, духу не хватало.
– Молодой ты еще,– заключил Утка.– Не умеешь правильно расставаться с любовницами.
Тут Крошка Лили пошевелилась и тихонько застонала, избавив меня от необходимости ответа.
– Ты все равно умрешь!..– проговорила она, словно в забытьи.– Я не могу жертвовать своим добрым именем…
– Так,– Утка разложил на столе джинсы и принялся сушить их ладонями. Между его пальцев прорывались тонкие струйки пара, быстро растворявшиеся в воздухе.– Какое еще доброе имя?
Крошка Лили быстро моргнула, блеснув карим глазом, и опять притворилась мертвой, то есть бессознательной.
От Утки ее хитрость, впрочем, не ускользнула.
– Я все вижу,– предупредил он, не отрывая, казалось бы, взгляда от выглаживаемых брюк, и добавил сокрушенно.– Что за ткань, после первой стирки никакой формы. Колени вон уже продавлены…
Крошка Лили, нимало не смутившись, села.
– Мы вместе преступаем закон,– объявила она, включив самый трогательный взгляд из своего арсенала. Поскольку теперь он был направлен не на меня, а на Утку, я не потонул в потоке гормонов и сумел даже задуматься над тем, не благодаря ли Крошке Лили я позволил втянуть себя в это сумасшествие.
Однако железный оперативник не поддался всесокрушающим женским чарам. Даже если внутри у него что-то и дрогнуло, Утка, по крайней мере, не подал виду.
– Надо же. Интересно, зачем мой друг должен при этом погибать.
Договорить ему не позволил маленький взрыв, вышибивший двери.
Недоступным простому смертному движением Утка вскочил в недоглаженные штаны, одновременно переместив свое массивное тело к стенке.
Распластавшись по ней, почти слившись с обоями, Утка ждал незваных гостей, которые не замедлили появиться. Боец обезвредил первого вошедшего, второго хитрым приемом выбросил в прихожую и ринулся следом.
Полыхали огненные шары, сверкали молнии, грохотали поражающие нервную систему грохотуны, выворачивали наизнанку какого-то бедолагу смертельные вывороты, жужжали ультразвуковые осы.
Крошка Лили, совершенно оправившаяся, ринулась было в самую гущу боя.
– Стой, дура! – зашипел я на нее, хватая за щиколотку.– За кого драться будешь?..
Крошка Лили задумалась о том, что и впрямь не известно, за кого, и осталась.
– Где мой пистолет? – прокричала она, стараясь пересилить доносившийся из прихожей грохот. Теперь соседи точно не станут со мной разговаривать. Если только осталось еще хоть чего-нибудь от мощи Контроля, магическое сражение будет наверняка представлено в памяти простых людей чем-то вроде шумной молодежной гулянки, с вызовом милиции, выламыванием дверей и другими интересными вещами.
А пистолет я забрал, от греха.
Внезапно все стихло, и вернулся Утка, выглядевший так, будто и не было никаких молний с огненными шарами и всякой смертоносной ерундой.
– Сматываться надо,– бросил оперативник,– скоро еще придут. И на улице нас наверняка дожидаются, не может быть, чтоб группа шла без прикрытия.
– А ты куда? – удивился Утка. Я, уже одетый, кое-как прилаживал входную дверь на место, чтоб была хоть какая-то видимость порядка. Успеть бы исправить, пока хозяин не заявится, я и так ему за прошедший месяц задолжал.
Крошка Лили, выряженная, словно на праздник, прижимала к груди сумочку. От шрама на голове не осталось и следа, видимо, залечивать раны девушка умела не хуже Утки.
– С вами!
– Нам вражеских шпионов не надо,– отрезал Утка и без всякой логической связи добавил: – У нас своих дураков хоть отбавляй.
Отделаться от Крошки Лили ему, впрочем, все равно не удалось.
На лестнице нас ожидала засада, с которой оперативник управился безо всякого труда. Вытирая руки, Утка бормотал пренебрежительно: «Салабоны…»
Двор был темен, как деревенское кладбище. Я знаю, я видел. Стайка хулиганов, обыкновенных, простых, не обратила на нас никакого внимания.
– План такой,– оперативник быстро взял на себя руководящую роль.– На улице сейчас оставаться, сами понимаете. Тебе куда пойти есть? – это он у Крошки Лили спросил. Та отрицательно замотала головой, изображая перепуганную бедную девушку. Конечно, а то не знаю я этих фокусов. Хочет, подлая, рядом держаться, чтобы момент улучить. И что это некоторым неймется от желания оборвать нить моей молодой жизни? Тоже мне, Фанни Каплан.
– Нужно в Контроль прорваться,– решил Утка.– Там пока безопасно.
– Нельзя мне в Контроль,– спертым голосом проговорил я, млея от страха.
– Это еще почему?
– Потому что это я…
– Что?
– Я во всем виноват!..
И я стремительно, как на духу, выложил бывшему товарищу по оружию всю историю своего стремительного падения. Красивая фраза вышла.
Утка запрокинул голову и захохотал, так громогласно, что курившая коноплю компания в дальнем конце двора испуганно подорвалась с места и куда-то сбежала.
– Ох и чучело,– отсмеявшись, заключил оперативник, вытирая проступившие в уголках глаз слезы.– Надо же было так вляпаться.
– Ага,– с некоторым облегчением согласился я. Реакция Утки меня обрадовала. Слава богу, что властям не сдает, потому что Закидон точно знаю, как со мной поступит.
Бр-р-р!..
– Ко мне нельзя,– между тем рассуждал Утка.– Наверняка засада. Идет охота на опытных оперативников, хотят поодиночке нас перещелкать, заразы. Начали с нашего города, потом и всю страну под себя подомнут. Надо же, как бандиты распоясались. Куда бы податься…
– Из наших к кому-то? – несмело предложил я.
– Ты бы обрадовался, если бы тебя в такую историю втянули? – резонно спросил Утка.– Когда Рыбка из-за долга карточного в твоем подъезде окровавленный лежал, он к тебе не поперся, он в «скорую» с трубы позвонил.
Я об этой истории услышал впервые.
– Ну и дурак, что не поперся. А то я товарищу не помог бы,– неуверенно сказал я.
– Я теперь с тобой повязан, потому что к тебе без приглашения вломился,– продолжал объяснять Утка непростую мораль оперативников.– Потому мы теперь с тобой вместе. А приди ты ко мне просто так со своей историей, еще не известно, как бы я поступил.
Неожиданно, безо всяких предшествующих явлений, у меня возникла идея.
– Будут ждать…– бормотал я нервозно.– Будут ждать.
– Ну что ты ноешь? – Утка был спокоен.– Сам же захотел здесь прятаться.
– Место, где в последнюю очередь будут искать, самое надежное,– придать бы моему голосу хотя бы долю заключавшейся в этой фразе уверенности, может быть, на душе и полегчало бы.
А-а-а-а!
Утка, видимо, применяя одному ему известные психологические приемы, действенные в экстремальных ситуациях с потерявшими самообладание партнерами, отпустил мне подзатыльник.
