Текст книги "(Не)обманутый (СИ)"

Автор книги: Gierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Лифт или лестница? – спросил Хикэру, оглядываясь в зал, где сквозь толпу к ним прорывался Такаюки. Другие гости вежливо обращались к нему с поклонами и приветствиями, но он уже пренебрег несколькими, и за ним тянулся ропот недовольных таким поведением мужчин и женщин.

– Окно, – ответил Тошайо.

– Вы рехнулись? – кицунэ в отчаянии обхватила лицо руками.

– У моего друга есть парашют, – сказал Тошайо.

– Какой еще парашют?! – Хикэру отступал от выхода, пятясь, будто от голодного хищника.

– Сейчас покажу, – ответил Тошайо. Все время, что у них было до подхода Такаюки, он возился с замком на окне, который сделали для того, чтобы проветривать помещение. Замок был надежным, но Тошайо хорошо знал, как использовать преимущество веса и обувь для того, чтобы попасть в закрытые пространства. Замок поддался, створка уехала в бок, печально поникла и упала в угол – Тошайо успел отпрыгнуть.

– Вы рехнулись! – кицунэ заметила приближающегося господина и нырнула за Хикэру, который сам едва стоял на ногах.

– Оба, ко мне, быстро, – скомандовал Тошайо. Хикэру подбежал первым, кицунэ колебалась, но видела, что Такаюки приближается, и тоже подошла к окну. Перья на ее платье потускнели, отражая страх.

– Что ты собрался делать? – в ужасе спросил Хикэру.

– У тебя ведь есть крылья, – сказал Тошайо.

– Да, но…

– У тебя есть крылья, а у этой дамы есть возможность спрятаться, когда ее никто не видит, и еще она может спрятать клиента, так что расстарается для нас. Верно, милая? – спросил Тошайо у кицунэ, которая стала кивать так часто, что потеряла несколько перьев.

– Я не смогу… – пробормотал Хикэру. Кожа на его лице бледнела – он терял маску, которая делала его похожим на человека.

– Да с какой стати? Здесь всего-то… несколько этажей. Тебе нужно пару раз махнуть крыльями у земли.

Не слушая возражений, Тошайо вложил руку кицунэ в левую руку Хикэру, сам схватил его за правую и встал у края окна. Им открылся превосходный вид на улицу. Жители Метрополиса укрывались зонтами от дождя и даже не думали смотреть вверх.

– Теперь, милая, тебе придется нас спрятать, – сказал Тошайо кицунэ.

Она прикусила губу – показалась пара острых клыков – и Тошайо почувствовал, как побежали по коже мурашки. Дикая магия древних божеств была грубой, но крайне эффективной. И работала надежнее любых новомодных оберегов и заклинаний.

– Теперь посмотри вниз, мой хороший, и подумай, когда раскрывать крылья. Готов?

– Нет, – прошептал Хикэру, белый, как мел.

Грим кицунэ, такой же бледный, делал их похожими на брата и сестру.

– Пора, – решился Тошайо, чувствуя приближающийся холод смерти, который обволакивал его поверх мурашек от магии кицунэ.

Он потянул их вперед, шагнул в пустоту, и они упали, держа за руки Хикэру. Кицунэ всхлипнула, но больше не издала ни звука. Красивая дорожка, деревья и пара распахнутых белоснежных зонтов приближалась так быстро, что Тошайо уже чувствовал удар. Он приготовился умереть, начал молитву, которой учила госпожа Рей, но в последний момент его тело подбросило вверх, поток воздуха сдавил голову, руку – она заскользила по руке Хикэру.

Шелест крыльев, которых Тошайо сейчас не видел, сопровождался медленным спуском. Раз, два, три – прошли секунды, когда они втроем были внизу, окруженные прохожими, не замечавшими их, несмотря на дождь, где их фигуры должны были казаться пустыми пузырями в потоках воды.

– За мной, – шепнул Тошайо. Хикэру и кицунэ пошли за ним без возражений, испуганные, часто оглядываясь вверх – к открытому окну, где вот-вот должна была появиться фигура Такаюки.

Центр Метрополиса размывали потоки воды с неба, грохот грома приближался – молнии мелькали то слева, то справа. Тошайо шел вперед, поворачивал, снова шел вперед, не отпуская Хикэру, а тот держал кицунэ, которая плелась в самом конце, продолжая прикусывать губу. Удерживать невидимость ей, скорее всего, было чертовски сложно, но она старалась, чтобы выжить – именно на это рассчитывал Тошайо, когда им пришлось бежать.

Улицы мелькали перед ними, куда именно они должны попасть, Тошайо не знал, но ноги вели его к Вратам. Спрятаться в трущобах, а еще лучше – под ними, казалось лучшей идеей.

– Я устала, – прошептала кицунэ, когда до Врат оставался жалкий квартал.

– Еще немного, и мы сможем спрятаться в другом месте, – сказал Тошайо, уверенно поглядев на нее, и она серьезно кивнула. Мурашки стали острее, они обжигали кожу, но судя по тому, что никто до сих пор не смотрел в их сторону, магия работала, как надо.

У Врат стояла охрана. В одинаковой форме, безликие и строгие. Кицунэ, увидев их, задрожала. Хотя у нежити было формальное право находиться в Метрополисе, центральный район оставался для них запретной зоной. Раньше Тошайо казалось, что это нелепое правило, ведь никто из Второго Племени не сможет пройти за Врата, но теперь он понимал, что Врата были, если вообще означали хоть что-то, своего рода индикатором. Охрану можно подкупить, отвести ей глаза. Можно использовать скоростную магистраль в машине с проверенными номерами. Были способы обойти закон, и несчастная кицунэ обошла его, но теперь ей предстояло расплачиваться за преступление, и она боялась.

– Мы отойдем в сторону, ты сделаешь нас видимыми, затем я поговорю с охраной, а вы будете ждать меня. Ясно? – спросил Тошайо.

По очереди Хикэру и кицунэ кивнули. Тогда он отвел их за угол ближайшего к Вратам здания, которое отделяли от массивной конструкции несколько сотен шагов по небольшой площади. Место легко было осмотреть даже с земли, но Хикэру заметил стоящих на защитных башнях снайперов.

Всё выглядело мирно, никто не выкрикивал зловещие приказы, никто не суетился. Врата оставались Вратами, изменился только Тошайо и его намерения, поэтому теперь идти вперед было жутко.

Он не знал, что скажет. Шаг, другой, третий, он пытался представить, что может сказать охраннику, чтобы тот пропустил не только его – это еще полбеды. Экзорцист никого не заинтересует, пусть даже мокрый насквозь. Возможно, в лучшем состоянии Хикэру тоже не составило бы труда замаскировать себя, но у лисички не было шансов. В любом случае, если у Такаюки есть хоть какие-то связи, охранники уже ждут беглецов, знают, что их нужно задержать, и не выпустят.

По привычке Тошайо начал молиться. Горло обожгло, и он разозлился. Ему нужна была помощь, чтобы сохранить жизни, но даже теперь Создатель наказывал его. И он, вместо того чтобы прерваться, заменил одно слово. Всего одно – пустяк. Вот только теперь его молитва была обращена не к Создателю.

С оглушительным грохотом молния поразила левую башню рядом с Вратами. Тошайо замер, глядя, как расползается дым, а оплавленный металл капает на камни, которыми была вымощена площадь. Половина охранников ринулась помогать пострадавшим, кто-то уже нес огнетушитель, что под проливным дождем выглядело абсурдно. От грохота Тошайо пошатнулся, но у него не было сомнения в том, что на его молитву ответили, и он продолжил.

Грохот раздался позади – в сердце центрального района. После грома наступила оглушительная тишина, в ней занялись сирены полицейских, но тут же захлебнулись в еще одном раскате.

Прямо к Тошайо бежал охранник, и он не знал, что делать, поэтому просто пошел навстречу.

– Господин экзорцист, – сказал голос за маской. Человек опустился в глубоком поклоне.

– Госпожа Мев? – догадался Тошайо.

– Господин экзорцист, вам лучше не оставаться на улице. Я провожу вас, пойдемте!

– Госпожа Мев, мне нужна помощь, – сказал Тошайо, не рассчитывая ни на что, но после удара молнии, которая поразила башню и отвлекла внимание всех охранников, кроме той, что считала себя обязанной ему, можно было действовать необдуманно.

Охранница широкими шагами преодолела расстояние до дома, который указал Тошайо, и сняла шлем. Под ним было благородное лицо, светлый ежик волос и шрам ото лба до подбородка – наискось. Мев посмотрела сначала на Хикэру, потом на дрожащую от страха кицунэ.

– Кто они?

– Мои друзья, – сказал Тошайо.

– Они не пройдут через Врата, – уверенно сказала Мев.

– Ты можешь что-то сделать? Что угодно.

– Могу, – ответила Мев, надела шлем и ушла обратно к башне, которую уже тушили. Она не сказала следовать за ней, поэтому Тошайо остался и выслушал от Хикэру длинную обвинительную речь о своем безумии.

Мев вернулась на служебной машине.

Тошайо сел рядом с ней, кицунэ и Хикэру забрались сзади. Охранница включила сирену и надавила на газ.

– Оставь нас возле люка, – сказал Тошайо.

– Какого люка? – спросила Мев.

– Любого, который ведет в канализацию, – ответил он.

– Что вы сделали? – спросила Мев.

– Перешли дорогу одному говнюку.

– Господину Такаюки, – сказала Мев.

Сердце Тошайо пропустило удар. Он решил, что Мев предана демону.

– Редкий говнюк, – добавила она.

– Да, редкий, – согласился Тошайо.

– Велел вас задержать. Орал по громкой связи капитану. Не волнуйтесь, от нас он ничего не узнает.

Мев вела машину лихо и уверенно, дождь барабанил по стеклу, и на краткий миг Тошайо успокоился. Пусть ненадолго, они с Хикэру были в безопасности. Мев отключила сирену – на скоростной трассе в ней не было надобности.

– Вы как? Порядок? – спросил Тошайо, обернувшись назад.

Кицунэ лежала головой на коленях Хикэру и спала, а демон разглядывал пейзаж за окном.

– Нормально, – сказал он.

– Мы полезем вниз, – сказал Тошайо. – У меня там есть друзья. Выбрось телефон.

– Зачем? – равнодушно спросил Хикэру.

– Ты не знаешь, что можно пробить человека по телефону?

Когда Тошайо спрашивал об этом, они проехали запасные Врата, которые использовали для скоростного шоссе. На глазах Тошайо кицунэ теряла облик распущенной девицы, черты ее лица менялись, человеческие уши исчезали и одновременно проявлялись лисьи на макушке. Во сне она поправила когтем прядь рыжих волос, которые упали ей на нос.

– Нужно было бросить ее, – сказал Хикэру.

– Бросить ее ты успеешь всегда, – ответил Тошайо.

– Она даже лучше, чем телефон, – продолжил Хикэру. – По ней он найдет нас, куда бы мы ни ушли.

– Не найдет, – сказал Тошайо.

– Ладно, делай, что хочешь, – демон вытащил из внутреннего кармана телефон и выбросил в окно.

Тошайо развернулся обратно и успел заметить изменившееся лицо Мев, которая заметила в зеркале заднего вида, кого везет.

– Уверен, что справишься с ней? – спросила она у Тошайо.

– Уверен, госпожа Мев.

– Хорошо, – она кивнула и больше ничего не спросила, пока не довезла их до окраины.

По дороге Тошайо избавился от своего телефона, заставил Хикэру обыскать кицунэ, и они выбросили еще один.

В трущобах дождь уже закончился и люди вылезли из высоток, чтобы успеть вернуться домой. Поток был настолько плотным, что на светофорах приходилось задерживаться.

– Мы выйдем здесь, госпожа Мев, – сказал Тошайо, когда они остановились на очередном перекрестке.

– Удачи, господин экзорцист, – ответила она.

Двери открылись. Тошайо вышел сам, помог выйти все еще слабой кицунэ, и они вдвоем с Хикэру потащили ее на плечах. Поток людей впереди мог смести неопытного человека, но Тошайо был здесь в своей стихии. Он ловко вошел в толпу, растолкав соседей локтями, освободил место для спутников, и они слились с остальными гражданами трущоб. Загорелся зеленый свет для транспорта, машина Мев скрылась вдали, вновь включилась сирена.

– Рядом есть удобный спуск вниз, – сказал Тошайо.

– Нужно бросить ее, она обуза, – ответил Хикэру.

– Она идет с нами, – отрезал Тошайо.

Кицунэ пыталась идти сама, даже сбросила туфли, которые мешали ей, надорвала юбку, но все равно то и дело спотыкалась. Звериный облик отталкивал самых внимательных прохожих. Хикэру, наоборот, почти восстановил цвет лица, поэтому притягивал взгляды тех, у кого было время оценить красоту.

9. Сто за одно

До каморки, где находился вход в канализацию, они добрались без приключений. Обычно у Тошайо был при себе ключ – одолженный, украденный или взятый официально у городских чиновников. Сейчас ключа не было, поэтому он взял лежащий поблизости металлический прут и с его помощью взломал хрупкую дверцу.

Первое, что они почувствовали, была вонь – именно она защищала каморку. Даже бомжи и бандиты не решались сунуться сюда, поэтому никто не заботился о хороших замках и дверях. Хикэру прикрыл рукой рот, а кицунэ поморщилась.

– Добро пожаловать! – объявил Тошайо, первым проходя к лестнице.

– Почему здесь так воняет? – спросила кицунэ.

– Каппа защищаются, как могут, – ответил Тошайо.

– Лягушата? – кицунэ презрительно фыркнула – у нее вышло по-лисьи забавно.

– Удивительно, как вы друг друга не перегрызли, – сказал Тошайо, начиная спуск вниз.

Хикэру был вторым, он ответил:

– Первое Племя успешно грызло себя даже без помощи Второго, мой хороший. Так уж устроен мир. Ты презираешь бомжей и богачей, а наша прелестная спутница – лягушат. Они для нее как тараканы.

– Тараканы так не воняют, – сказала кицунэ, присоединяясь к спуску. Она догадалась прикрыть дверь, и наступила темнота, в которой они долго опускались на дно.

Эхо их дыхания, редких недовольных восклицаний и шелеста обуви разносилось по шахте. Наконец, Тошайо наступил на горизонтальную поверхность, а не на тонкую перекладину лестницы.

– Пришли, – сказал он.

– Потрясающе! – отозвался Хикэру, придав голосу столько сарказма, что Тошайо невольно улыбнулся.

– Он у тебя не очень умный, да? – спросила кицунэ.

– Какой уж есть, – ответил Хикэру.

Их голоса звучали совсем рядом.

Раньше канализация Метрополиса была образцом чистоты для многих государств. Она была построена заранее – до того, как разросся город, и долгое время служила бомбоубежищем. Во время Последней Войны канализация стала спасением для миллионов жителей Метрополиса, в честь победы поставили много памятников, а экскурсии проводили для всех желающих. Потом политика Империи изменилась, и пока где-то на границе захватывали новые города, канализация Метрополиса начала жить собственной жизнью. Сюда сползлись каппа со всей Империи – отовсюду, где им не было больше места. Целыми семьями они бежали в город и под покровом тьмы пролезали через широкие прутья стоков.

Никому не было дела до них, обслуживанием канализации занимались старики, чаще всего те, кто давно ушел с работы, но вынужден был вернуться из-за нищеты в семье или тяжелой болезни, на лечение которой нужны были лекарства. Молодежь в таких случаях сбивалась в банды, а у стариков не было другого выхода. Они делали вид, что работают, получали жалование, но никто не проверял их труд, поэтому очень быстро канализации стали местом, где спокойно жили каппа.

Первым делом каппа избавились от искусственного света, который у них ассоциировался со злом Второго Племени, потом отпилили часть решеток, сделали запруды для сливов из фабрик и ресторанов. Тошайо знал карту подземного Метрополиса лишь по той причине, что быстро нашел общий язык с каппа. Всю мелочь, пуговицы, старые игрушки Чи он относил вниз и отдавал лягушатам, а те взамен рассказывали ему, как лучше добраться до злого духа, другой нежити или конкурентов из числа нечисти, которых у общины хоть и не было много, но самостоятельно решить свои проблемы миролюбивые каппа не могли.

Чтобы привлечь внимание, Тошайо свистнул. Вдалеке раздалось хлюпанье, затем загорелся тусклый огонь, похожий на летящего в ночи светлячка. По мере приближения хлюпающих звуков огонь становился ярче, а когда каппа подошел вплотную, стало ясно, что он держит в руке крохотный стеклянный фонарь, сделанный из старой банки, где сидел самый настоящий рой светлячков.

Каппа был в преклонном возрасте, поэтому из макушки его зеленовато-бурой головы торчали редкие седые волоски. Он носил одежду, как многие представители Первого Племени, осевшие в городе. На нем были детская распашонка, отрезанная так, чтобы служить рубашкой, и подвязанные веревкой штанишки. Башмаков он не носил, щеголяя огромными лягушачьими лапами. Внимательные глаза, чуть прикрытые влажными веками, глядели на Тошайо.

– Явился? – пискнул каппа.

– Доброго вам здоровья, – Тошайо низко поклонился и пнул в бок сначала Хикэру, потом кицунэ, чтобы они сделали то же самое. Оба неловко повторили его жест.

– И тебе доброго, – каппа согнул спину, кряхтя, будто старик из Второго Племени. – Принес чего?

– Дай перо, – приказал Тошайо, вытянув руку в сторону кицунэ.

Она колебалась, потом выбрала самое большое перо и отдала ему.

– Пахнет псиной, – пожаловался старый каппа, приняв подарок и обнюхав его со всех сторон.

Кицунэ оскалилась, но Тошайо опять пнул ее в бок, и она взяла себя в руки.

– Нам нужно спрятаться, – сказал Тошайо. – Поможете?

– Всем? Всем троим? – спросил каппа, сморщив и без того неровный лоб.

– Да, нам всем нужно спрятаться, – повторил Тошайо, – пожалуйста.

– Бежите от смерти, – сказал каппа. Правая нога дернулась, брызги мутной жижи окатили спутников Тошайо – те шагнули назад, не готовые к такому душу.

– Да, так и есть, – сказал Тошайо.

– Мы все помним, – каппа покачал головой. – Хорошие дела, плохие дела. Хороших больше. Пойдем, маленький господин.

Каппа повернулся и медленно пошел в темноту, раздвигая ее своим диковинным фонариком. Тошайо пошел следом и дал знак Хикэру и кицунэ идти за ним.

– Как тебя зовут? – спросил Тошайо у кицунэ, когда они отошли достаточно далеко от спуска, чтобы без опаски переговариваться друг с другом, даже если погоня доберется до шахты.

– Джун, – ответила кицунэ. – Вы – Тошайо? Экзорцист?

– Да, – сказал он. – Тебе рассказал про меня Такаюки?

– Господин шепнул, что нужно следить за вами, и я ждала в коридоре, – сказала кицунэ. – Как зовут вас, господин? – спросила она у Хикэру.

– Не твое дело, – демон скрипнул зубами.

– Его зовут Хикэру, и у него ужасный характер, – сказал Тошайо.

– Вы пришли на прием из-за господина, – сказала Джун. – Вы хотите его убить?

– Да, – ответил Тошайо.

– Я вам помогу, – голос кицунэ не изменился, когда она говорила это.

– Ты выполняешь договор? – спросил Хикэру.

– Договор? – она удивилась. – О, вы об этом! Нет, господин Хикэру, он не стал бы марать об меня руки. Я просто прислуга. Иногда помогаю ему прятаться. Понимаете?

– У тебя есть семья? – спросил Тошайо.

– Семья, господин Тошайо? – кицунэ растерялась. – Зачем вам моя семья?

– Не мне, – ответил он.

– Ах, я поняла! – она улыбнулась. – У меня нет семьи, которой он мог бы шантажировать меня. Я сбежала с вами, потому что мне некуда возвращаться.

– Или потому, что он сказал тебе, – Тошайо улыбнулся в ответ.

– Нет!

– Я знаю, что он сказал тебе сделать это, потому что он – самая хитрая задница во всем городе, Джун. Отрицать это бессмысленно.

Она тяжело вздохнула:

– Он сказал бежать с вами, если я не смогу вас остановить.

– Я покажу тебе кое-что, Джун, и ты сама решишь, что делать, – сказал Тошайо.

Старик привел их к обычной лестнице, по которой они поднялись на небольшое возвышение. Тошайо снова свистнул.

Медленно, осторожно и робко сзади и спереди, слева и справа, снизу и сверху начали зажигаться фонарики. Тошайо медленно обходил возвышенность, которая оказалась постаментом с памятником одному из героев войны.

Памятник отлили из бронзы, от него ничего не осталось, даже таблички, инкрустированной золотом, кроме каменного постамента.

Огоньков было так много, что через минуту они осветили огромный зал – одно из сотен бомбоубежищ прошлой эпохи.

– Посмотри на них, Джун, – сказал Тошайо.

– Так много, – она растерялась.

– Откуда столько… – пробормотал Хикэру.

– Ты думаешь, что он даст тебе то, что ты хочешь, Джун, но в глубине души ты знаешь, что он использует тебя, как всех остальных. Сейчас ты видишь тех, кому я помог. Один огонек – один лягушонок. Их проблемы были пустяковыми для меня, но я не ленился. Как видишь, их довольно много. Подумай, чего ты хочешь для себя. Сгореть, когда надоешь ему? Или остаться в живых и получить то, что хочешь.

– Что хочу? – Джун растерянно смотрела то на Тошайо, то на мерцающие во тьме фонарики.

– Свободу, – Тошайо улыбнулся ей. – Я убью его, с тобой или без тебя, а когда он умрет, Метрополис изменится. Оба Племени будут жить бок о бок. Никаких гетто и канализаций.

– Кто вы такой? – спросила Джун, наклонив голову, ее уши прижались к голове.

Тошайо закрыл глаза, и, ведомый тем же ощущением безразличия, смешанного с уверенностью, которое посетило его возле Врат, шепнул несколько слов. Еще одну перевернутую молитву, которая превратилась из божественного посвящения в мрачную клятву.

«Вверяю себя твоей воле…»

Ощущение можно было сравнить с тем, какое бывает после долгого пребывания в темноте, когда сначала свет ослепляет, а затем в нем проявляются предметы. Тошайо чувствовал, что всю жизнь был слепым и только теперь обрел возможность воспринимать мир полностью. Только в отличие от зрения его чувство не требовало наличия особого органа.

Вокруг него в воздухе, на стенах, на полу – повсюду текли тончайшие линии чужих судеб. Он видел души так же ясно, как тела, а тусклый свет каппа, которые жались по стенам, стал сиянием драгоценных камней.

В новом мире, который увидел Тошайо, не существовало времени и пространства – они были тенью, отражением душ существ, которые его окружали.

Повинуясь смутному желанию, он вытянул руку ладонью вверх, и на его коже родились синевато-зеленые языки пламени. Прохладные и осторожные, они закрутились вихрем, распустились цветком, а потом оторвались от его руки и разлетелись в стороны. Ответом был восхищенный шепот каппа.

– П-повелитель? – шепнула Джун, но тут же зажала рот ладошкой.

– Нет, – Тошайо закрыл глаза, позволяя ушам оглохнуть, чтобы услышать голос, который все это время говорил с ним.

На этот раз боли не было – они общались образами, воспоминаниями и пророчествами, от которых Тошайо становилось жутко, как будто он попал в кошмар наяву и заранее знал, что пробуждение означает смерть.

В видениях появлялся Такаюки с огрызками крыльев, от которых Тошайо становилось противно всякий раз, будто он видел святотатство, сравнимое с осквернением храма. Такаюки находился то в машине, то в кресле пассажира внутри вертолета. Он бежал по улице, разговаривал по телефону, кричал, угрожал, бил кого-то по лицу.

– Я знаю, кого искать, – сказал Тошайо. – Мне нужен способ.

Поток новых видений обрушился на него: оружие, пентаграммы, снадобья, магические формулы и заклинания. Тошайо дотянулся до Хикэру и с его помощью опустился на пол.

Он не слышал, что происходило в реальности. Его уши, глухие ко всем звукам, кроме голоса Повелителя, воспринимали обрывки образов. Казалось, голова может взорваться от мелочей, перемешанных с важными вещами, но он знал, что вспомнит все, когда понадобится. Не больше – не меньше.

– Покажите, почему я, – попросил Тошайо. – Мне нужно знать.

Голос отправил новые видения. В нескольких тонул разрушенный Ватикан. Свитки, книги и таблички гнили под водой, превращаясь в части замысловатых водорослей. Неслось вперед время, годы, тысячи лет – люди, ненадолго вытесненные из дальних уголков планеты, занятых Первым Племенем, вновь подняли голову. Новое оружие, технологии. Потоки сверхъестественных созданий, словно муравьи, бежали из одной страны в другую, с первого континента на второй. Империя ширилась, пожирая соседей, одного за другим.

Несколько первых демонов – предателей Второго Племени – пробрались в Империю, укрываясь широкополыми шляпами, притворяясь крестьянами, наемниками. Они нашли новые тела, они тянулись к Метрополису, защищенному древними Вратами – неприступными, недосягаемыми. К наследию Ватикана – последней территории, куда не мог дотянуться шепот.

Демоны искали способ, рыли подземные ходы, обманывали, подкупали, женились, выходили замуж – делали все, чтобы узнать секрет, и наконец проникли внутрь.

Оставалось совсем немного. Тошайо чувствовал, как невидимый собеседник готовится сомкнуть руку на шее Императора, но тут появилось в очередной раз пресное лицо Такаюки. Он стоял на коленях и молил о возможности лично исполнить волю своего Повелителя, а след его подвигов был таким четким, что он получил приказ.

И предал.

Врата стали извращенным подобием себя, и внутрь попали те, кто присягнул на верность беглецу Такаюки. Защищенная проклятым договором семья Императора слушала каждое слово демона, опасаясь, что их безопасность окажется под угрозой. Деньги, власть, связи – они дали ему все, а он сделал так, что в любом уголке мира ему будут рады, но не спешил уходить от защиты Врат, за которые не могла проникнуть ладонь Повелителя.

– Пока не появился ты, – шепнул, обжигая уши, голос. – Пока мой Хикэру не нашел тебя.

Он увидел себя совсем маленьким, увидел пару невидимых ладоней, которые придерживали его, когда он мог упасть со сломанной лестницы и разбиться. Увидел нож в руках оми, отведенный на несколько сантиметров в сторону, чтобы остался шрам, но и жизнь тоже. Увидел с высоты птичьего полета, как Хикэру ищет его, прислушиваясь к едва уловимому шепоту, но всякий раз ошибается. Экзорцист, нанятый для начертания символов – пустышка. Госпожа Рей рассказывает ему, как найти «лучшего», но рука Повелителя слишком ясно проявляется в этот момент, и она, заметив мерцание сине-голубого пламени, использует старую молитву, которая позволяет уйти из жизни.

– Она убила себя?

– Пожертвовала собой, – поправил голос. – Хотела защитить Императора.

– От кого?

– От тебя, – голос рассмеялся.

Тошайо почувствовал, что должен делать, как будто всегда знал это – в одно мгновенье. Разорвать договор Императора с Люцифером, развязывая руки Первого Племени, отыскать Такаюки, который в своей уродливости был хорошо заметен в любом месте. Убить его, позволив душе вернуться к Повелителю. Войти во дворец и закончить то, что должно было произойти десятки лет назад при других условиях, когда Империя еще не начала биться в агонии собственного роста.

Он увидел других демонов, которые находились на самом верху – тех, кто ждал сигнала, чтобы навсегда изменить условия сосуществования Племен. В каждом крупном городе за пределами Метрополиса, во всех столицах, они сидели, стояли, лежали, ходили – выполняли то, что было приказано им, в ожидании, когда падет последняя стена.

– Принеси мне Метрополис, и ты будешь вторым после меня, – сказал голос. – Ты займешь место предателя Такаюки.

– Почему?

Ответом была яркая вспышка боли, охватившая все тело Тошайо, от которой он согнулся на грязном постаменте канализации. Потом боль отступила, и на ее место пришло еще одно видение. Душа, стоящая на развилке и мир, замерший в ожидании. Тошайо обожгло обидой, когда он понял, что эта душа принадлежит не ему, и он горько рассмеялся. Душа принадлежала Чи. Мир ждал его решения, и оно зависело от поступков «старшего брата». Мороженное, красивая квартира, разговоры по душам.

– Вы хотите, чтобы он встал на сторону Первого Племени, – прошептал Тошайо.

– Я хочу, чтобы ты встал на мою сторону. Он неважен. Переменная, которых будут тысячи. Пророчеств вроде этого – миллион. Благодаря одному из них я нашел тебя. Мой Хикэру нашел тебя. У тебя прекрасный потенциал, экзорцист.

– Что вы сделаете с городом?

– Не я, экзорцист, а ты. Уничтожишь врата, сорвешь мерзкую защиту с убежища старика на троне. Откроешь мне дорогу. Все остальное решать тебе. Мне не нужны люди и нелюди в Империи, мне нужна уверенность, что на этот раз мы обойдемся малой кровью. Но если нет…

Голос рассмеялся. Переливы этого смеха были реками крови, которые лились прямо из почвы, превращая океаны в бокалы вина. Взрывы атомных бомб, ожоги от пыли, развеянной с самолетов, язвы страшных заболеваний. Тошайо увидел, каким станет мир, если Люциферу надоест играть по правилам.

В этой пугающей картине было место и для Тошайо, стоящего с огненным мечом во главе войска. Нечисть за его спиной показывала клыки, когти, щерилась кинжалами, револьверами, готовила заклинания. Ноги и руки Тошайо были в крови, но самое главное, что он увидел – выражение своего лица там. Радостное. В предвкушении он облизывал губы.

Потом пришли новые видения. В них Тошайо был не один. Они с Хикэру казались единым целым – так сильно каждый из них прижимался к другому, так яростно они сплетались телами. На покрытой травой земле, на коврах разных цветов и узоров, на желтом песке, на гальке, на шелках в кровати, под дождем в грязи. Тошайо не знал и половины мест, где увидел себя с любовником. Они были вместе, несмотря ни на что.

– Я согласен, – прошептал Тошайо, протягивая руку к невидимой ладони, которую ощущал впереди, и запястье обожгло огнем от соприкосновения.

– Ты поклялся, – сказал голос, растворяясь в гуле других голосов, которые наполнили бомбоубежище, пока Тошайо балансировал на краю сознания.

Каппа столпились по углам – их огоньки потускнели, потому что никто не решался подойти ближе. Кроме лягушат в пещере появились другие создания. Большинство Тошайо мог назвать, опираясь на книги и опыт, но некоторых видел впервые. Они все стояли вокруг постамента, молча смотрели на Тошайо и ждали.

«Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий…»

Голос Тошайо, произносивший слова полузабытого текста, разнесся над головами собравшихся, и они молча слушали их, впиваясь нечеловечески внимательными взглядами в тех, кто стоял на помосте.

Джун дрожала, не зная, что может сделать. Ее яркое платье, которое на приеме казалось пошлым и кричащим, теперь в грязи и темноте канализации стало подобием второй кожи. Яркие павлиньи перья оборвались, потускнели, стали похожи на шерсть, и она, прижав уши, прикрывая руками наполовину обнаженную грудь, вертела головой, глядя на собравшуюся внизу призрачную толпу.

Хикэру стоял позади Тошайо, наготове, чтобы снова схватить и помочь сесть, если это понадобится. Толпа, мерцающая сине-голубым, не произвела на него видимого впечатления, он молча слушал Тошайо, как и все остальные.

Когда последнее слово разнеслось эхом до самого дальнего ряда и вернулось обратно, Тошайо снова поднял ладонь – правую, обожженную огнем договора, из которой совсем недавно вылетели языки сине-зеленого пламени – маяки, по которым нечисть и нежить нашла дорогу для своих душ в древнее бомбоубежище.

У Тошайо не было прекрасного огненного меча из видения, но пламя на ладони разгорелось достаточно ярко, чтобы его свет достиг самых дальних углов. Вспышка осветила сотни растерянных лиц, которые привыкли к темноте, тени и скрытности. Звериные морды, согнутые от тяжелой работы тела, оборванная одежда, висящая лоскутами – здесь были не лучшие и не худшие, лишь те, кто ответил на неслышимый зов.

– Ждите, – сказал Тошайо, и свет исчез – отовсюду. Погасли фонари капп, растворились сияющие фигуры. В кромешной темноте Тошайо схватил за руки Джун и Хикэру и быстро потащил их вперед.