Текст книги "Гарри Поттер и повелитель дементоров (СИ)"

Автор книги: Geshka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

После этой фразы Гарри пришлось спасаться бегством от Гермионы, которая, носясь за ним по коридорам, минут пятнадцать пыталась дать ему по голове увесистым томом трансфигурации. Когда девушка наконец запыхалась, Гарри предложил перемирие:

– Гермиона, ты можешь меня убить, но только не трансфигурацией!

– Ладно, – миролюбиво пропыхтела девушка, – мы так и не обсудили, что будем делать с твоими бредовыми вымыслами.

Глава 13. Письмо для А.Д., РСД и т.д.

На следующий день Люпин снова осчастливил Гарри письмом. Поймав конверт, юноша шустро сполз под стол, пресекая попытки Невилла заглянуть в пергамент. Рон и Гермиона последовали за ним.

Снейп приподнялся из-за профессорского стола, заглядывая за гриффиндорский:

– Профессор МакГонагалл, вы только посмотрите, что вытворяют ваши дети! То ли оргию решили устроить, то ли в прятки под столом играют…

– Какие это «мои дети»? – отозвалась та.

– Эта троица: Поттер, Уизли и Грейнджер.

Профессор трансфигурации хмуро уставилась на Снейпа:

– Вот и разберитесь сами со своим Поттером.

– Не раньше, чем вы со своими! Поттер один, а их двое.

Профессор Флитвик вздохнул:

– Я посмотрю, в чем дело. – По пути к гриффиндорскому столу он пробормотал: – А то, пока вы разберетесь, эти дети уже успеют уничтожить всю школу…

На сей раз, Люпин был более краток и конкретен.

«Дорогой Гарри,

У меня по-прежнему все в порядке. Надеюсь, ваш новый профессор ЗОТИ не сильно вас угнетает…»

– Ага, мечтать не вредно, – прервал чтение Гарри, припомнив шесть зачетов, висящих на нем мертвыми «хвостами».

– Напиши Люпину, что он – урод! – заявил Рон. – Бросил нас, а теперь еще и издевается…

«Я вынужден просить тебя о помощи. Передай, пожалуйста, этот свиток Дамблдору при первой же возможности».

Гарри встряхнул конверт – из него выпал сложенный листок, скрепленный печатью, на котором значились лишь буквы: «А.Д. от Р.Л.»

– Люпин – сама информативность, – вздохнул Гарри, оглядывая посылку.

– Ага, – поддакнул Рон. – Открыт и прямолинеен. Никогда не оставит друзей в беде. Беспощаден к врагам Ордена Феникса…

На этом месте их прервал заглянувший под стол Флитвик:

– Вы что, не нашли лучшего места для секретных переговоров? Ваши деканы с ума сходят от беспокойства. – Он покосился на преподавательский стол, за которым Снейп и МакГонагалл, позабыв про троицу друзей, увлеченно обсуждали что-то совсем другое.

Гарри поспешил вылезти на белый свет, засунув свитки под одежду.

Выйдя из столовой, Гарри сразу же заглянул в Карту Мародеров и убедился, что директор в школе отсутствует. Понятное дело, это затрудняло выполнение просьбы Люпина.

– Это начинает приобретать пугающие масштабы, – заметил юноша.

– А мы не можем посмотреть, что в том послании? – нарочито беззаботным тоном поинтересовалась девушка.

– Гермиона! – ахнул Рон.

– Нет, – отрезал Гарри. – Если бы Люпин хотел, чтобы мы его прочитали, думаю, он просто изложил бы все в письме, попросив передать на словах. Это, кстати, было бы безопаснее. А то, что он не поленился запечатать его отдельно, о чем-то да говорит…

– А что, если это срочно? Вдруг надо немедленно предпринимать меры? – не унималась его подруга.

– Этого-то я и боюсь… – согласился Гарри, однако все-таки поспешил засунуть письмо подальше, чтобы не провоцировать всплески любопытства и сознательности Гермионы.

Пройдя в совятню, они обнаружили, что вестница Люпина еще находится там, не спеша отправиться в обратный путь, полностью в соответствии с темпераментом своего владельца. Все как будто специально подталкивало друзей к осуществлению их плана. Решив, что такое важное мероприятие как наложение заклинания слежения откладывать нельзя, Гермиона пошла на беспрецедентную жертву – прогул теоретической астрономии. Правда, Рон и Гарри за ее спиной вполголоса поделились предположениями, что профессор Синистра этому факту, скорее, обрадуется: ведь ей удастся наблюдать явление, по редкости сопоставимое с Солнечным затмением.

Прихватив с собой не слишком довольную таким развитием событий сову, друзья отправились в сторону Гремучей ивы, надеясь, что их странные перемещения не привлекут внимания преподавателей. Наконец, когда они достигли секретного лаза в Воющую хижину, Гермиона сказала, что здесь концентрация магии должна быть уже терпимой. Порывшись в куче бумажек, рассованных по всем карманам, она нашла пару-тройку нужных и принялась неуверенной рукой выделывать пассы палочкой, силясь разобрать написанное в тени раскидистого дерева. Сначала ничего не выходило, сова раздраженно нахохлилась и принялась перелетать с места на место, этим еще более затрудняя задачу Гермионы. Наконец Рон догадался, что сову надо накормить. Действительно, после изрядной дозы корма отяжелевшая сова в блаженстве прикрыла веки, замерев на низко склонившейся ветке вяза. Собравшаяся тем временем с мыслями девушка, воспроизвела комбинацию заклинаний, и над совой на мгновение появилась полупрозрачная стрела; повертевшись, она замерла в направлении севера и растаяла в воздухе.

Выполнив задуманное, остаток занятия друзья провели, сидя на траве в ожидании, пока сова проспится и полетит к хозяину, чтобы ей не пришла в голову идея возвратиться в хогвартскую совятню и сбить с трудом настроенное заклинание. Наконец сова, нехотя несколько раз лениво взмахнув крыльями для разогрева, снялась с места и скрылась из виду, переваливаясь в воздухе. Для Гермионы это послужило сигналом к началу причитаний о том, какие последствия может иметь для нее прогул. Гарри не слушал ее, поминутно заглядывая в Карту мародеров, словно эти действия могли привлечь директора на территорию Хогвартса.

Всю трансфигурацию юноша просидел, как на иголках, что, как ни странно, помогло ему в постижении предмета: его не клонило в сон, он не думал о еде и прочих отвлекающих факторах, так что успешно превратил цыпленка в страуса, а последнего – в ящера. На последующей перемене он вновь убедился, что Дамблдор, похоже, решил именно в этот день взять выходной.

На Военных действиях у Гарри, наконец, получилось отвлечься от мыслей о страдающих повышенной пропадаемостью директорах и жутких напастях, описанных в запечатанном письме. Вместо этого он задумался над проверкой своей гипотезы об истинной сущности профессора Войны. Чем больше Гарри наблюдал за О`Рахилли, тем больше подмечал странностей в его поведении, и все они в его воображении тут же окружались таинственным ореолом. Ранее не склонный к психологическим наблюдениям, он с пристальным интересом следил за тем, как О`Рахилли пропустил учеников в класс и тут же захлопнул дверь за спиной последнего, едва не поддав при этом ему по затылку. Впервые он заметил, что порой профессор оборачивается к классу с таким выражением лица, словно ожидает увидеть за спиной нечто более ужасное, чем нерадивые учащиеся. В мозгу Гарри все это моментально встраивалось в его теорию, которая наливалась все большим правдоподобием.

На этом уроке они отрабатывали заклинание «Фенестеро», призванное укрепить стекло при атаке. Далее профессор зачитал длинный список отягощенных долгами учеников таким тоном, словно знакомил класс с перечнем жертв минувшей войны. Гарри с удовлетворением отметил, что благодаря занятием в ПНе долгов по зачетам у Слизерина было немногим больше, чем у Гриффиндора. Наконец сдавать «Патронус» вышел торжествующий Драко. Ему удалось вызвать довольно убедительную фигуру пегаса, которая прогарцевала по просторному классу на задних копытах перед тем, как сигануть в окно. Рон зашептал Гарри на ухо:

– А что это у него за кобыла с крыльями? Я тоже такую хочу! Над моим бобром в каске все смеются…

– Зато твой эффективнее, – возразил ему друг. – Малфоевский, конечно, шикарно выглядит, но вот перемещается почему-то походкой пьяного зайца, а не лошади. Малфою еще повезло, что О’Рахилли не обратил на это внимания, иначе не видать бы ему зачета, как ушей дементора. От такого Патронуса только в одном случае может быть польза: если дементоры засмотрятся на это нелепое создание, удивляясь, с чего это его так плющит, и позабудут о вызвавшем его маге… – Внезапно Гарри пришла в голову блестящая, как ему показалось, идея, и он приподнялся над партой: – Профессор, можно мне тоже сдать зачет? Слизерин, Поттер.

На слове «Слизерин» О`Рахилли автоматически кивнул, развернув список, но при фамилии «Поттер» его перо зависло над пергаментом, и профессор поднял глаза на ученика. Однако прежде, чем с его губ сорвался вопрос, Гарри сделал несколько шагов по проходу между партами, направил палочку не на свободный участок пространства, где «патронили» остальные учащиеся, а в сторону преподавателя, и уверенно произнес:

– Экспекто Патронум!

– Вам не надо… – Рахилли не удалось закончить фразу, так как, поравнявшись с ним, серебристый олень неожиданно мотнул увесистой головой, боднув его в бок, отчего профессор отлетел к стене. Удовлетворенно стукнув в пол копытом, Патронус растаял в воздухе, оставив своего творца разбираться с последствиями этого поступка.

Гарри прирос к месту, не в силах шевельнуться; Рон и Гермиона первыми рванулись к упавшему, поскольку с самого начала догадались о замысле друга.

– Он дышит! – радостно сообщила девушка.

Драко тут же смылся в Больничное крыло, по всей видимости, чтобы избежать ненужных подозрений, остальные сгрудились вокруг лежащего без чувств профессора.

Рон подошел к Гарри, обуреваемому печальными мыслями на тему: «как такая фигня вообще могла прийти мне в голову?»

– Ты бледный, как… – он сглотнул, – дементор.

Гарри в ответ прошептал:

– А вдруг у Патронуса есть опасные свойства? Даже для обычных людей?

– Но ведь это была именно его обязанность – сообщить тебе об этом? – философски заметил Рон. – Может быть, это – научное открытие? Просто подопытным кроликом по нелепой случайности оказался преподаватель…

– Вот почему я не хочу становиться ученым, – сокрушенно вздохнул Гарри. – Увижу в следующий раз Волдеморта – обязательно отправлю ему Патронус прямо в лоб! Для проверки эффекта…

Они подошли к О`Рахилли, который как раз пришел в себя, и первым делом схватился за лицо, затем, проведя ладонями по щекам, хриплым голосом потребовал:

– Зеркало! Быстро!

– У меня есть! – воскликнули одновременно Лаванда и Пэнси, бросившись к партам.

Рахилли задрал рукава выше локтя и принялся судорожно изучать свои руки.

– Готов! – шепнул Рон на ухо Гарри. – Спятил… Говорил же я, это все ЗОТИ…

Однако профессор быстро пришел в себя: поправив рукава, он бросил равнодушный взгляд на зеркало, тут же возвратил его и обратился к Гарри:

– Зачем вы, Поттер, вообще полезли со своим Патронусом? Я же говорил: всем, кто состоял в Отряде Дамблдора, его сдавать не надо. Решили довести до конца дело, начатое вашим папашей?

– Э-э-э, моим отцом, сэр? – растерялся Гарри.

Но Рахилли только махнул рукой, попытавшись подняться. Гермиона и Невилл тут же подхватили его под руки.

В этот момент в класс ворвались Снейп, Филч и мадам Помфри.

– Я в порядке, – заявил О`Рахилли.

– Лоэгайре, даже не начинайте! – Медсестра казалась очень встревоженной. – Я же говорила вам, что вы доиграетесь! Что за наплевательское отношение к своему здоровью! Признайтесь, вы опять забывали принимать лекарство?!

– Оно здесь ни при чем, – побледневший профессор прислонился к стенке. – Это Патронус.

Гарри постарался как можно незаметнее затеряться в толпе учеников, однако цепкий взгляд Снейпа безошибочно отыскал его:

– Пойдемте-ка с нами, Поттер. Надеюсь, что по дороге вы мне кое-что объясните. – И, обращаясь ко всему классу, добавил: – Я настоятельно предлагаю вам провести остаток этого и последующий урок ЗОТИ с пользой, помогая профессору Спраут обрабатывать посевы у стен замка. Мистер Филч вас туда проводит, чтобы вы ненароком не заплутали по дороге.

Из всех учеников словно разом выпустили воздух.

От Гарри не укрылось, что в то время, как мадам Помфри сразу рванулась, чтобы подхватить отлепившегося от стены профессора О`Рахилли, его декан помедлил, словно колеблясь, перед тем, как осторожно взять профессора Военных действий под другой локоть.

Юноша присоединился к Снейпу, освободив мадам Помфри. О`Рахилли не доставил им больших хлопот, поскольку шел сам, лишь немного пошатываясь. Идя по коридору, Гарри размышлял: радоваться ли ему временному освобождению от нависшего над остальными горошка или трепетать от предстоящего объяснения со Снейпом?

Когда О`Рахилли скрылся за дверями больничной палаты, зельевар предложил, направившись в близлежащий дворик:

– Присядем, Поттер. – Как ни странно, в его голосе не было ни враждебных, ни презрительных интонаций. – Что скажете?

Поерзав на каменной скамейке, Гарри рискнул спросить:

– О чем именно, сэр?

– Хотя бы о том, зачем запустили в О’Рахилли Патронусом. Конечно, зная вашего отца, можно предположить, что это была обыкновенная детская шалость…

– С чего это все сегодня поминают моего отца? – вырвалось у Гарри и он торопливо добавил: – Сэр.

– Очевидно, с того, что он был незабываемой личностью, – язвительно парировал Мастер Зелий. – Но речь сейчас не о нем, а о вас.

– А почему вы решили, что это я? – тоскливо спросил юноша.

– Интуиция, – одним словом пояснил зельевар. – Впрочем, это легко выяснить наверняка…

Смирившись с неизбежным, Гарри пустился в объяснения, стараясь как можно меньше вдаваться в подробности и представить свершившееся досадной случайностью:

– Гриффиндору не надо было сдавать Патронус, сэр, ну а я со Слизерина, вот я и подумал, спросите у профессора O`Рахилли, он вам то же самое скажет, и мне сказал, но я уже наколдовал Патронус, а я торопился и не вышел в центр зала, потому что у меня еще висит куча зачетов, и у всех куча, а занятия короткие, и я не хотел отнимать время у преподавателя…

Профессор Снейп прервал его нетерпеливым жестом:

– Нисколько не сомневаюсь, что все именно так и было. И даже в том, что О`Рахилли подтвердит ваш обстоятельный рассказ. Но я хотел бы знать, каким образом профессор, принявший несколько десятков точно таких же Патронусов, потерял сознание от вашего?

– Ну, я… Возможно, это было не слишком умно с моей стороны, сэр – направлять Патронус прямо на человека… – Гарри смешался и тихо закончил: – Профессор, он ведь дементор, да?

Снейп расхохотался:

– Посох Мерлина, конечно, нет! Сказать по правде, Поттер, вы меня-таки удивили… Однако я восхищен упорством, с которым вы копаетесь в том, в чем не следует. Боюсь, что лучший способ сохранить в тайне это и все остальное, пока оно не стало достоянием всей школы – рассказать вам все начистоту: может, хоть тогда вы утратите интерес к этой теме. Надеюсь, вы не займетесь просветительской деятельностью?

– Честно говоря, она уже начала утомлять меня, сэр, – буркнул Гарри.

– Вообще-то, я и сам не вижу большого смысла в сокрытии этой информации, но Министерство магии мне переубедить не под силу. Так что, не стоит разглашать то, что вы услышите, если не хотите нажить себе проблем, как Люпин…

– Как Люпин? А что с ним случилось? – встревожился юноша.

– Он вовремя скрылся. Да и мало что, по сути, вам открыл. Вы и ваши друзья практически ничего не знаете про Азкабан. – Голос профессора зазвучал глуховато, словно он углубился в нелегкие воспоминания. – И про дементоров. Они отнюдь не резвятся в этом заведении, как овечки в загоне, в ожидании момента, когда смогут построиться парами и организованно отправиться на очередное задержание. Столкнувшись с ними, можно сказать, нос к носу, вы, наверно, заметили, что они не отличаются избытком сознательности?

– Не то слово, сэр, – кивнул Гарри.

– И вам, возможно, приходила в голову следующая мысль: для того, чтобы управлять этими существами, нужны люди, которые, как минимум, не залезают под диван при виде более чем одного дементора, как это делают наши доблестные мракоборцы.

Гарри невольно фыркнул и признался:

– Приходила, профессор. И не мне одному…

– Ранее дементоры не поддавались никакому контролю, обретаясь на облюбованном ими острове Азкабан, куда просто-напросто ссылали смертников. Ко всеобщему счастью, охотой к перемене мест они никогда не отличались. Лет двадцать назад возникла идея создания корпуса из людей, специально натренированных для управления дементорами. Он получил название РСД – корпус Регуляции службы дементоров. Расход, – печально усмехнулся профессор. – И О’Рахилли в него входил.

[прим. авт.: на английском РСД могло бы звучать как DRS – Dementor Regulation Service. Аналогично уничижительному «расход», английское DRS может расшифровываться как DepRivationS – «потери, поражения, неудачи, лишенные звания» – как «шутка черного юмора» в отношении молодых людей, составивших этот корпус]

– Был? То есть, он ушел оттуда, сэр?

Профессор Снейп помрачнел:

– Корпус прекратил свое существование. Произошел несчастный случай -регулировщики не справились со своими подопечными. В живых остались единицы. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему Министерство столь упорно препятствует распространению этой информации в магическом сообществе? Подумайте над этим на досуге, Поттер, прежде чем совершать очередные необдуманные поступки. – С этими словами профессор Снейп удалился.

Гарри оставался на скамейке, даже не потому, что хотел оттянуть момент воссоединения с друзьями на гороховых полях; его вниманием всецело завладели непрошенные мысли, вертящиеся вокруг отправленного им в нокаут профессора. Каково это – долгие годы просиживать в Азкабане, пусть и не в качестве заключенного, а по долгу службы – кто пошел бы на это добровольно? Потом – пережить смерть тех, кто тебя окружает, пусть они и не родственники, а так – коллеги. Может быть, среди них у Рахилли были друзья? А потом – пойти работать туда, где тебя все сторонятся, потому что брезгуют общаться с тем, кто имел дело с дементорами; ужасе просыпаться, бросаясь к зеркалу, ожидая увидеть… что?

В этих размышлениях Гарри потерял счет времени, хотя каких-нибудь полчаса назад он едва ли стал бы ломать голову над тем, что думает и чувствует профессор, ставший чумой для всех факультетов и личным проклятием Слизерина.

Глава 14. Случай в Больничном крыле

Наконец Гарри оторвался от своих раздумий, сообразив, что просидел без дела уже минут двадцать, в то время как друзья, возможно, из последних сил держатся за лопаты. Поскольку такое поведение коренным образом противоречило канонам дружбы, сложившимся в его сознании, он нашел в себе силы подняться и двинуться на их поиски. Найдя их закопавшимися в одну из грядок посреди окрепших гороховых саженцев, Гарри принялся рассказывать о том, что он только что услышал от профессора зельеварения. Гермиона просветлела:

– Видите, я же говорила!

– Темное это дело, – пробурчал Рон.

– На что это ты намекаешь? – обернулась к нему девушка.

– Вообще-то, странная история, – согласился Гарри, – неужели люди стали бы работать в Азкабане по доброй воле, существуй хоть малейшая возможность такого исхода? Это и без того не самое лучшее место работы: никаких перспектив карьерного роста, да еще чертова куча дементоров вокруг. Думаю, что служащие этого… как его…

– РСД? – подсказала Гермиона.

– Ага, его самого, были вполне уверены в послушании дементоров, когда устраивались туда. Однако О’Рахилли тут точно ни при чем.

– А почему именно он остался в живых? – не унимался Рон. – Самый умный, что ли?

Гарри насупился:

– Предположим, я в свое время тоже единственный из своей семьи остался в живых. Или ты и меня в чем-то подозреваешь?

– Рахилли, предположим, не был годовалым ребенком!

– Может, его там и не было, – предположила их подруга. – Отлучился на задание, например.

– Представляю, – поежился Гарри, – вернулся – а там гора трупов…

– Поэтому он такой злобный, – добавил Рон. – Последствия психической травмы.

– Ну, знаешь, – прервал его друг, – это уже не смешно!

Несмотря на то, что профессор Спраут несколько пересмотрела свое отношение к применению сельскохозяйственной магии, ученикам от этого легче не стало. После вчерашних заклинаний ускорения роста, не оказавших значительного воздействия на горошек, все сорняки вымахали размером с куст. Бороться с ними посредством магии, само собой, запрещалось, чтобы случайно не изничтожить столь милые сердцу профессора бобовые.

После четырех часов прополки вручную Рон позавидовал Гарри, учащемуся на Слизерине: ведь тот мог добраться до гостиной, всего лишь спустившись на пролет вниз, а ему предстояло карабкаться по лестнице, ведущей в гриффиндорскую башню. Он громогласно объявил, что просто сядет на нижнюю ступень и будет ждать, пока она не поедет наверх.

Гермиона, буркнув: «Прекрати ныть», опустилась на ступеньку рядом с ним.

Гарри, для которого места не осталось, предложил:

– А пойдемте в нашу гостиную! Отдохнем, чаю выпьем…

– А как же, – неуверенно возразил Рон, – слизеринцы?

– Ты думаешь, они сейчас в состоянии возразить? – хмыкнул Гарри, проследив взглядом за прислонившимися к стене Крэббом и Гойлом, которые от «полевой гимнастики» даже начали худеть.

Друзья были вынуждены признать его правоту, и вся троица отправилась в подвал.

Когда профессор Снейп зашел в гостиную родного факультета, он не сразу понял, куда попал: пол и все поверхности мебели были покрыты вперемешку слизеринцами и гриффиндорцами, потягивающими чай. Поттер, сидящий «на чайнике», как наименее утомившийся со всего курса, раздавал чашки всем желающим. При появлении зельевара никто даже не дернулся.

– Это что у вас, вечер дружбы? – вскинул бровь профессор.

– Вы отправили нас на верную смерть, сэр, – пожаловался Малфой, обнаружившийся за креслом слева. – После Защиты у нас были две травологии…

– В самом деле? – Снейп выглядел озадаченным. – Однако, как я посмотрю, профессор Дамблдор оказался прав – совместный труд объединяет. Впрочем, я так и думал, что с переводом Поттера здесь начнется кавардак.

– А директор в школе, сэр? – тут же отозвался Гарри.

– Нет, еще не вернулся. Что с вами, Поттер? – поинтересовался преподаватель, поскольку на лице юноши отразилась целая гамма эмоций.

– А… когда он появится?

– Через пару дней, я полагаю. У вас к нему срочное дело? Если вы решили подать апелляцию на решение МакГонагалл, то надо было подумать об этом сразу.

– А что, можно было? – растерялся Гарри. – Профессор МакГонагалл ведь говорила, что переводы не оспариваются… по школьным правилам…

– Ах, да, – хмыкнул Снейп, – школьные правила. Если вам от директора нужно что-то другое, может, поделитесь со мной? В таком случае, предлагаю покинуть этот чайный домик и пройти в мой кабинет, если вы, конечно, не потеряли способность к передвижению в результате прохождения каторжных работ.

Юноша кивнул, нехотя двинувшись следом за ним. Когда профессор запер дверь, он признался:

– Я должен передать директору послание... Боюсь, что оно срочное…

– От Люпина?

– Как вы…

Снейп усмехнулся:

– Не надо быть легилиментом, чтобы понимать, что рано или поздно он с вами свяжется. Однако этот факт не стоил того, чтобы его у вас выпытывать. К тому же, я полагаю, что вы все равно понятия не имеете, где он скрывается и каковы его планы.

Гарри понуро кивнул.

– Я предлагаю доверить это послание мне, тем более, если у вас есть основания считать его срочным, поскольку профессор Дамблдор в свое отсутствие поручил заботы о безопасности школы мне с… не важно.

Юноша со вздохом протянул ему нераспечатанный свиток. По мере прочтения Снейп мрачнел все больше, потом свернул его и обернулся к студенту:

– Вы поступили правильно, отдав это мне.

После этого профессор умчался в неизвестном направлении, оставив Гарри гадать, о чем же все-таки говорилось в свитке. Он хотел было вернуться к упивавшимся чаем однокурсникам, как вдруг, вспомнив недавнюю беседу на грядке, ощутил укол совести. Надо же было своими нелепыми изысканиями портить профессору Военных действий и без того несладкую жизнь! Решив, что, посетив О’Рахилли, вину он, конечно, не искупит, но хотя бы совесть успокоит, Гарри двинулся к Больничному крылу.

Еще в коридоре он услышал гневные возгласы мадам Помфри:

– Ваши «срочные дела» подождут! Ему нужен покой! Вы приготовили зелье, о котором я говорила?

– Да, – раздался нетерпеливый голос Снейпа, – вот оно. Между прочим, я брал компоненты из своих личных запасов, эти ингредиенты бесценны…

– Я ценю вашу помощь, Северус. – Голос медсестры мгновенно переменился. – И, конечно, позабочусь о том, чтобы вам все возместили.

– Это неважно, – отмахнулся тот, – а вот поговорить с О`Рахилли мне необходимо. Я понимаю ваши возражения, но речь идет о безопасности школы!

– Ладно, – сдалась мадам Помфри. – Можете пройти к нему, только, прошу, ненадолго!

Запустив руку в карман, Гарри обнаружил, что все это время таскал там мантию-невидимку – неудивительно, что после этого у него ломило плечи… «Пора зашить карманы или хотя бы вытряхнуть их содержимое», – рассудил парень. Однако на сей раз его привычка распихивать по карманам все что ни попадя пришлась весьма кстати. Приняв это за знак, что ему судьбой предначертано узнать, о чем говорилось в письме, юноша пробрался в Больничное крыло, накинув мантию-невидимку. Памятуя, что говорил о его топаньи профессор Снейп, студент на цыпочках миновал кабинет мадам Помфри. Когда Гарри, наконец, дополз до двери в палату, он понял, что, видимо, упустил что-то важное: обсуждение письма, миновав информативную фазу, уже перешло в эмоциональную.

Первым он разобрал голос О`Рахилли, и немудрено: тот практически перешел на крик:

– Я донесу на него! Сдам Министерству!

Голос Снейпа, напротив, звучал сдержанно и сухо:

– Полегче, Рахилли. Все-таки, он – ваш последний оставшийся в живых коллега.

– Это недоживотное?! Да он попросту сбежал, бросил всех на смерть!

– Рахилли, не орите, – оборвал его зельевар. – Вас слышит полшколы. – После этого профессор подошел к двери и наложил заглушающие чары.

Разочарованный студент выбрался в коридор, силясь извлечь из услышанного хоть крупицу смысла. Говорили они, судя по всему, о Люпине: во-первых, Снейп явно устремился в Больничное крыло из-за его письма, а во-вторых – кто здесь еще мог считаться сбежавшим, не считая загулявшего директора?

Однако в этом случае напрашивались весьма неутешительные выводы. Прежде всего, Гарри смутили слова «бросил на смерть». Но решив, что Рахилли, возможно, продвинулся в культивировании жутковатых фантазий несколько дальше него самого, он оставил эту мысль, занявшись анализом следующего высказывания. Снейп сказал «последний оставшийся в живых коллега» – выходит, Люпин… тоже? Лоб парня моментально покрылся холодным потом: так вот откуда он столько знает о дементорах! И почему его жизнь всегда была загадкой для Гарри…

Юноша прислонился к стенке, вытирая лоб рукавом. Эта новость, конечно, пошатнула его представления о том, кого он уже привык считать своим другом, но не сильнее, чем информация о том, что Люпин – оборотень. Наконец разрешился беспокоивший его с третьего курса вопрос, который он не решался задать вслух: где был Люпин все те годы, когда Гарри изнывал у ненавидящих его родственников, думая, что во всем мире не найдется ни одной близкой ему души? Почему он даже не пытался хоть как-то дать о себе знать? Теперь стало понятно, что у Ремуса Люпина были на то достаточные причины…

Гостиная Слизерина уже опустела: все, кто мог, добрались до своих постелей, прочие осели по дороге. Друзья все еще поджидали Гарри. Видимо, они успели немного отдохнуть, поскольку выглядели не усталыми, а заинтересованными его, Гарри, приключениями.

– Ну что, ты отдал письмо Снейпу? – Гермиона отставила чашку в сторону.

– Времени у него было более чем достаточно, – заметил Рон.

– Отдал, – зевнул Гарри. – Только я не уверен, что он хоть что-нибудь понял: Люпин, небось, опять ребусами писал. Снейп сам ничего не разобрал – пошел советоваться с О`Рахилли, а тот, видимо, тоже не ничего не понял, расстроился и вообще перешел на личности. Наговорил всяких гадостей про Люпина, дошел до того, что мы все из-за него погибнем. Надеюсь, что у Люпина есть уважительная причина, чтобы посылать письма, наводящие на такие мысли.

– Не зацикливайся на этом, Гарри, – поспешил успокоить его Рон. – О`Рахилли психует, что из-за Люпина у него столько лишних часов, вот и обвиняет его, на всякий случай, в своей будущей безвременной кончине.

– Однако он, вроде, говорил именно о всеобщей гибели!

– Наверно, О`Рахилли вынашивает планы перед смертью поставить к стенке учеников, имеющих долги. То бишь, всех.

– А что все-таки было в письме? – встревоженно спросила Гермиона.

– Разве я упоминал о том, что я его читал? – парировал Гарри. – Кстати, Люпин, судя по всему, тоже из РСД.

– Судя по чему? – переспросила девушка.

– Снейп назвал его коллегой О`Рахилли.

Гермиона покачала головой:

– Может, ты и прав… Но не следует забывать, что вы с Роном уже выдвинули целый ряд блестящих догадок относительно профессора О`Рахилли: министерский шпион – Пожиратель смерти – дементор…

Рон парировал:

– Кстати, эти версии еще рассматриваются.

Гарри хотел было добавить, что О`Рахилли собирался сдать Люпина Министерству магии, но… промолчал. Может, оттого, что ему сильно хотелось спать. А может, потому, что не хотел подкидывать Рону новые зацепки, за которые тот не преминет ухватиться.

Глава 15. Дети гороха

На следующее утро во время общего с друзьями перерыва Гарри отправился в гриффиндорскую гостиную: однокурсники продолжали сообщать ему пароль, рискуя навлечь на себя недовольство декана. Но, к их общему счастью, профессор МакГонагалл не навещала гостиную своего факультета так часто, как Снейп.

Там Гарри обнаружил, что Гермиона уже занялась выяснением направления перемещений совы Люпина, подключив к этому Рона. Тот со скучающим видом сидел над атласом Англии, перенося оттуда точки на скопированную на пергамент карту. Девушка судорожно покрывала письменами другой свиток, поглядывая на дергавшуюся во всех направлениях стрелку прибора, напоминающего компас:

– Рональд, возьми три с половиной градуса к югу… Нет, лучше четыре… Какое выходит направление? Зюйд-зюйд-вест?

– Чего? – зевнул тот в ответ.

– Покажи, что у тебя там! – потребовала девушка, отбирая у него атлас. – Какой пункт последний?

– Рейкьявик, кажется, – обреченно вздохнул Рон.

– Рональд, что это значит? Я же тебе говорила, вектор на юго-запад, а ты, оказывается, отложил его на север!

– Можешь ты яснее выражаться? – возмутился парень.

– Э-э-э, привет! – прервал их Гарри.

– Гарри, как хорошо, что ты пришел! – поприветствовала его Гермиона. – Садись, будешь вместе с Роном проверять его произведение.

Следующие полчаса были сплошь заполнены отрывистыми репликами девушки и возней двух ее друзей, которые исчиркали карту так, что предполагаемая траектория полета совы Люпина стала напоминать моток проволоки.