Текст книги "Гарри Поттер и повелитель дементоров (СИ)"

Автор книги: Geshka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Люпин, однако, был не столь доволен появлением коллеги в своих апартаментах и бросил на него красноречивый взгляд, поймав который, Гарри поспешил бы по-тихому убраться. Но Снейп, удрученный какими-то своими мыслями, никак не отреагировал на неприязненные взоры и напряженную тишину, воцарившуюся в комнате, сразу приступив к делу:

– Люпин, мадам Помфри поручила мне спросить, нет ли у вас какой-нибудь литературы… Или вообще каких-нибудь сведений о недомоганиях, происходящих от дементоров. Она обеспокоена тем, что состояние О`Рахилли не улучшается.

– И не улучшится, – кривовато усмехнулся Люпин.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Мастер Зелий. – До сих пор ему не раз делалось дурно, но слабость быстро проходила…

– Я только что был в больничном крыле, – продолжил Люпин. – Все бесполезно, он уже не придет в сознание.

Лицо зельевара побледнело до цвета сбитых сливок:

– П-почему вы так решили? – запнувшись, выговорил он.

– Я сполна в Азкабане на такое насмотрелся. – Люпин был мрачнее тучи. – Отлетался наш лунь, горстка перьев осталась…

– Неужели ничего нельзя сделать? – В голосе профессора послышались нотки бессилия, знакомые Гарри по событиям прошедшей ночи.

– Ничего не поделаешь. – Лицо Люпина приняло непроницаемое выражение. – Все РСД-шники этим кончают.

Снейп с ненавистью уставился на коллегу:

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом?

– Сейчас во множестве гибнут невинные люди, и это уже никого не шокирует, – произнес Люпин так, что даже Гарри покоробил его ледяной тон. – Почему я должен убиваться по тем, кто это заслужил? – С этими словами Люпин поднялся и со словами: – Я – в Больничное крыло, – покинул помещение.

Все еще не вполне пришедший в себя после услышанного профессор Снейп, провел рукой по лицу и поспешил за ним. Гарри тоже побрел в коридор, понурившись. Он почему-то чувствовал себя виноватым, хотя не произнес ни слова. Причиной было то, что он окончательно запутался в отношении к Люпину и O’Рахилли, который повинен в смерти Сириуса разве что тем, что из-за халатности служащих Азкабана Беллатриса Лестрейндж оказалась на свободе… Несмотря на все свои добрые чувства к другу отца, а, может, именно из-за них, Гарри не мог не мучиться от его чудовищно несправедливых слов.

Захваченный этими мыслями, Гарри сам не заметил, как ноги принесли его к гостиной Гриффиндора. Только очутившись перед портретом Полной дамы, он сообразил, что забрел не туда. Но подошедший Дин Томас махнул ему рукой:

– Пошли, Гарри! – и произнес пароль: – Душистый горошек!

– Давно у вас такой? – поинтересовался Гарри.

– Дня три, наверно… – задумался Дин.

Гарри кивнул, проходя внутрь. Действительно, несмотря на то, что, казалось, пролетели месяцы, героическое деяние Рональда Уизли имело место всего-то позавчера… И в родной гостиной он находился не далее как прошлым вечером, но тогда, охваченный волнением в связи с предстоящим переходом он не испытывал никаких эмоций, кроме сильнейшей тревоги. Теперь, когда гостиная уже не была полна взбудораженных студентов, здесь воцарилась особенно умиротворяющая атмосфера. Гарри с радостью отметил, что никто не удивился его приходу и, тем паче, не выразил недовольства – он все еще был здесь «своим». Казалось, вот-вот с башенных лестниц спустятся Рон с Гермионой… Гарри вздохнул – он все еще не знал, что с ними, оставалось лишь внимать заверениям преподавателей, что его друзья в безопасности…

Появление Гарри привлекло внимание только Невилла, который о чем-то шушукался с Луной Лавгуд, разложив книги и пергаменты по всему пространству массивного стола, в то время как их беседе благоговейно внимали несколько младшекурсников. Луна соорудила себе весьма затейливое ожерелье из стручков душистого горошка, а у Невилла на отвороте мантии была приколота конструкция, которая словно была предназначена для того, чтобы нагонять ужас на юные, неопытные побеги этого растения.

Заметившая его первой Луна не замедлила похвастаться:

– Посмотри, Гарри, как ты думаешь, что это такое? – Она дотронулась рукой до своего украшения.

– Ну-у-у, надо думать, это ошейник морщерогого кизляка? – рискнул предположить парень.

– Совсем холодно, – девушка улыбнулась рассеянной улыбкой. – Этот амулет позволяет на большом расстоянии почувствовать дементоров.

– Чтобы вовремя убраться подобру-поздорову, – добавил Невилл, с некоторой опаской ощупав свою ершистого вида брошь.

– Когда рядом появляется дементор, – доверительно сообщила однокурснику Луна, – стручки душистого гороха начитают посылать сигналы тревоги прямо в сознание; правда, у всех они проявляются по-разному, я вот, например, внезапно вспоминаю, что забыла запереть садок с бублеваргами, когда уезжала из дома.

– А я – что забыл надеть теплый свитер, – со вздохом поделился Невилл.

– Хочешь, я сделаю тебе такой же? – просияла Луна.

– Да я, э-э-э, и так их, в общем-то, чувствую… – уклончиво отозвался Гарри.

– Наверно, это оттого, что сущность душистого горошка считает тебя дружественным объектом, – задумчиво предположила девушка. – Потому что ты друг Рона Уизли.

– Гм, спасибо, – буркнул Гарри, отметив, что так изящно с овощами их с Роном еще не сравнивали.

– А как там О`Рахилли? – вмешался Невилл. – Удалось тебе его повидать?

Вместо ответа Гарри опустился на стул рядом с ними, испустив тяжкий вздох.

– Что, он выписывается? – живо поинтересовался сидевший рядом Симус, закладывая страницу массивной книги.

Гарри бросил на него уничтожающий взгляд и буркнул, почти скопировав интонацию Гермионы:

– Скорее, наоборот.

Встревоженный его реакцией Финниган отложил книгу:

– В каком смысле? Он что, тяжело болен?

– Люпин сказал, что он долго не протянет. – Гарри вовремя сообразил, что чуть не разгласил секрет профессора ЗОТИ, и поправился: – Преподаватели так говорят.

Лаванда свела брови домиком к переносице:

– Неужели мадам Помфри не поможет?

– Она не знает, что делать, – пожал плечами Гарри.

– Плохо дело, – пробормотал Симус. – Это что же мы теперь с дементорами делать будем?

– Будем пугать их чучелом Патронуса, – мрачно пошутил Гарри.

Поставив локоть прямо на кляксу на пергаменте, Невилл неожиданно предложил:

– А мы можем чем-нибудь помочь?

– Хотел бы я знать, чем, – буркнул Гарри, – если даже преподаватели не знают…

– Прежде всего, надо посмотреть его медицинскую карту, – неожиданно предложила Луна. – Папа всегда говорил, что после внимательного прочтения медкарты половина проблем отпадает.

Гарри подумалось, что если изучать этот документ с достаточным прилежанием, пожалуй, половина болезней за это время и вправду пройдет сама собой; он недоверчиво спросил:

– Думаешь, мадам Помфри еще не выучила ее наизусть?

– Вряд ли она пыталась постичь все скрытые в ней уровни смысла; а при таком чтении многие важные вещи выпадают из внимания, – рассудила Луна.

Хотя Гарри сильно сомневался, что медсестра при написании этой самой карточки потрудилась туда эти уровни смысла вложить, он рассудил:

– Это всяко лучше, чем сидеть сложа руки… А ты хоть представляешь, где эти карты находятся? И наверняка ученики туда не допускаются.

– Вовсе нет, – возразила девушка, – просто никому не приходит в голову туда ходить. Это рядом с Больничным крылом; я иногда беру там старые колбы, чтобы настаивать приманку для бублеваргов.

– Я пойду с вами. – Невилл тоже встал, сгребая пергаменты в кучу.

– А кто такие бублеварги? – поинтересовался Гарри по дороге. В обычное время он бы вряд ли решился поднимать этот наверняка весьма скользкий в биологическом плане вопрос, но, судя по всему, им предстояли долгие поиски, к тому же, парень в отсутствие друзей уже начал испытывать дефицит общения.

– Бублеварги – очень забавные существа, – охотно поделилась с ним Луна. – Про них говорят, что они содержат в себе души всех вещей и событий, вот только понять, что именно находится в каждом бублеварге, весьма непросто, потому-то они мне так интересны…

– Они, надо думать, невидимые? – несколько сочувственно предположил Гарри, ибо он не то чтобы считал свою боевую подругу сумасшедшей, но полагал, что она, пожалуй, умудряется обитать более чем в одной реальности, причем в его, Гарри, мир многие из ее тамошних знакомцев никогда и носу не кажут.

– Отнюдь, – медленно покачала головой девушка, – и по-моему, они очень даже красивые…

– Да, так и есть, ты не подумай, – неожиданно согласился с ней Невилл. – Они выглядят, как обычные мошки, вот только ведут себя странным образом, если присмотреться.

– И вовсе не странным, – поправила его Луна. – Как бы ты сам себя вел, если бы в тебе заключался дух расчески профессора Снейпа, например?

Гарри с Невиллом невольно прыснули, хотя голос девушки звучал вполне серьезно.

– Кстати, вот мы и пришли! – сообщила Луна.

Они очутились в коридоре несколькими этажами выше палат Больничного крыла, заваленном поломанной мебелью и треснувшими котлами, полными побитых пробирок и пустых пузырьков, с потемневшими от времени портретами на стенах, которые, по-видимому, принадлежали людям, сильно провинившимся при жизни. Обозрев обстановку, Гарри начал всерьез сомневаться, припоминая, насколько оригинальным типом мышления обладает его боевая подруга по Отряду Дамблдора. Невилл тут же начал чихать, его лицо покраснело, он не отрывал платка от распухшего носа, а потом споткнулся об отвалившуюся дверцу шкафа, прочертив своим телом темную полосу на пыльном полу и едва не угодил ногой в дыру прямо за диваном.

– Вот здесь и лежат медицинские карты. – Луна указала на возвышающуюся в отдалении бесформенную груду запыленных коробок.

– И как только мадам Помфри их тут находит? – в изумлении спросил Гарри.

– Они принадлежат выпускникам, – пояснила девушка. – Поэтому больше не требуются. Их сюда складывают и забывают, а данные из них переписываются. Карты учащихся, конечно, хранятся внизу.

– И как мы тут нужную найдем? – начал рассуждать Гарри. – По годам? Постойте, значит, он был на третьем курсе, когда мои родители…

– Нет, они лежат по алфавиту, – прервала его Луна. – Я тут как-то искала медкарту отца, а оказалось, что коробка с фамилиями на «Л» стояла в самом низу… Боюсь, до этого коробки лежали несколько ровнее… Надеюсь, что буква «Р» окажется не слишком глубоко.

– А разве не на «О» надо искать? – Невилл вновь чихнул, неприязненно косясь на коробки.

– Может, и на «О»… – задумалась девушка. – Но на «Р» тоже не помешает проверить, если найдете.

Невилл оказался прав – Рахилли проживал под буквой «О», коробку с которой вскоре раскопал тот же Лонгботтом. Но ему не сразу удалось отделить его медкарту от соседских – такой она была тощей. Все трое тут же углубились в ее изучение. Через некоторое время Гарри подытожил:

– Чтоб нам так жить! Ну и здоровье…

В начале карты значилась разочарованная запись мадам Помфри: «Едва ли он когда-либо появится в Больничном крыле…» Лишь страничка третьего курса была исписана заметками о травмах, полученных в результате применения различных атакующих и защитных заклинаний.

– Ну, вот и все, – подытожил Гарри, когда Луна перевернула последний лист. – Единственное, что нам удалось выяснить – что О’Рахилли был некогда не в пример здоровее…

– А вот и нет, – заявил Невилл и, перевернув карту, указал на строчку на лицевой стороне, прямо под колдографией мальчика с лицом, наполовину скрытым буйной порослью кучерявых волос. Там значилось: «Охранное растение – астра».

– Думаешь, мадам Помфри этого не знает? – засомневался Гарри.

– Вообще-то, медики в первую очередь выясняют охранное растение при составлении зелья, – согласилась Луна.

Невилл, от волнения переставший чихать, заметил:

– Здесь указан только род растения, без вида! А ведь в роде «Астра» видов немало… Может, это повлияло?

Гарри нахмурился:

– Не может быть, чтобы это не пришло в голову мадам Помфри… Но уточнить не помешает. Пойдешь со мной в Больничное крыло? Я один уже боюсь – медсестра на меня смотрит, как пастуший пес на волка…

– Хорошо, – чихнул Невилл с облегчением, глядя, как Луна ищет место, куда засунуть карточку. – Только загляну в справочник по немагическим растениям…

Неожиданно медицинская карта, которую девушка отодвинула, чтобы запихнуть карту Рахилли, привлекла внимание Гарри: он вытащил тетрадку потолще, подписанную «О`Рафферти, Бреоган».

– Гарри, может, пойдем отсюда? – Луна бросила встревоженный взгляд на Невилла, который вновь прижал платок к носу.

Но Гарри засунул карту под мантию и двинулся к выходу из коридора. Луна догнала его, пытаясь остановить:

– Я, конечно, говорила, что смотреть их можно, но, честно говоря, я не до конца уверена... Может, там какие-нибудь охранные заклинания стоят, кто знает… Лучше положи ее на место, а?

Но парень, не отвечая, направился прямо в апартаменты Люпина. Тот, похоже, успел возвратиться в нормальное состояние духа и раскладывал на столе какие-то травки, составляя из них узор. Гарри бухнул карточку на угол стола, сухие стебельки сместились под дуновением воздуха.

– Гарри, что случилось? – недовольно произнес Люпин, отрывая взгляд от нарушенной конструкции.

– Я узнал его на карточке! Это его я видел во сне! – студент указал на колдографию на лицевой странице.

– Кого? – досадливо спросил оборотень, поправляя стебли.

– Бреогана О`Рафферти! Он и Дэвид Уолтер – одно лицо! Я во сне видел его в молодости, а потом – как он изменялся, потом – его колдографию в «Пророке», а потом вспомнил… Зачем он скрывается?

– Потому, что Бреоган Рафферти мертв, Гарри. – Люпин зябко поежился. – Ты успел кому-нибудь рассказать об этом?

– Нет, – растерялся студент. – Вы знали?

– Я догадывался. И лучше тебе оставить это при себе.

– Да кто же он такой, в конце концов?

Люпин качнул головой:

– Без его содействия Том Риддл не стал бы Темным Лордом. Тот, кто поддержал Риддла, когда у него еще не было сторонников. Вот кто.

– Но Волдеморт хотел убить его…

– Неудивительно. Как самого сильного союзника. Слишком много общих тайн. Теперь многое становится понятным…

– А я так ничего и не понял, – тоскливо заметил Гарри. – Почему, когда Уолтер пропал, всполошилось все Министерство магии? Да, и почему все эти годы он был на свободе?

– Гарри, тебе ни к чему беспокоиться об этом, – твердо ответил Люпин.

– Но ведь из-за этого чуть не посадили моего лучшего друга! – не унимался студент.

– Рону сейчас ничего не угрожает.

– Я бы на вашем месте не был так уверен – я даже не знаю, где он…

– С ним и с Гермионой все в полном порядке, – повторил оборотень.

– Вы знаете, где они? – обрадовался Гарри. – Хотя наверняка это опять чужие секреты… Как всегда…

Люпин перешел на поучающий тон:

– Мне уже указывали на то, что ты нередко интересуешься тем, что тебя совершенно не касается. И кое-кто этим изрядно недоволен…

– Да он всеми недоволен… – буркнул Гарри.

– Кто? – удивился было Люпин, но быстро поправился: – Да, Снейп. И в одном он прав: ты можешь оказаться в большой опасности, если не разучишься совать нос в чужие дела…

– Да они сами мне покоя не дают, – возразил Гарри. – Ладно, в конце концов, этого О`Рафферти-Уолтера не я похитил.

– Тише ты. – Люпин опасливо оглянулся по сторонам. – Я же сказал тебе, что эту тему лучше не затрагивать!

– Да я понял… Я только боюсь, что на экзаменах не смогу ответить ни на один вопрос, боясь затронуть не ту тему. Я уже запутался, про что можно говорить, про что нельзя… А вообще-то, у меня другой вопрос был. Невилл что-то говорил, что тут, – он показал на строчку в карточке Рафферти, где значилось: «Охранное растение – гиацинт», – не указан вид растения, наверно, нужно это выяснить…

– Нет, вид здесь не важен, – покачал головой Люпин.

– Понятно, и оно не меняется, значит…

– Почему же, меняется. У оборотней, анимагов…

– А Рахилли – не анимаг? – поинтересовался Гарри без особой надежды.

– Нет, но у служащих РСД оно тоже меняется, по мере перерождения, – огорошил его Люпин.

– На душистый горошек? – предположил студент.

– Нет, на кровохлебку.

– А мадам Помфри об этом знает?

– Может быть… – Гарри и Люпин застыли, глядя друг другу в глаза, и одновременно сорвались с места.

Добравшись до больничного крыла, они сначала пытались рассказать мадам Помфри об этом вместе, потом Люпин замолчал, предоставив говорить Гарри, медсестра прервала его, велев, чтобы говорил преподаватель. Выслушав оборотня, она тоже пришла в сильнейшее волнение и влетела в больничную лабораторию с такой скоростью, что Гарри и Люпин едва за ней поспевали.

– Кровохлебка, Северус! – крикнула она роющемуся в пузырьках Снейпу. – Его охранная трава – не астра!

– Что? Дементорная травка? – оторопел зельевар.

– Да! – выкрикнул Люпин. – И уж вы-то, Снейп, могли бы сообразить!

Мастер зелий осел на стул, с которого только что поднялся.

– Ну зачем вы так… – вздохнул Гарри, – профессор Снейп теперь с горя на шнурках повесится…

– Поттер!!! – По лицу Снейпа было видно, что он разрывается между желаниями порвать студента на мелкие кусочки и как можно быстрее сварить новое зелье. Однако победило чувство долга, и от охватившего профессора негодования пострадала лишь дверь, чуть не слетевшая с петель, когда зельевар бросился к своей лаборатории.

– Гарри, ты ходишь по краю пропасти, – покачал головой Люпин.

– Если профессор Снейп до сих пор меня не убил, – вздохнул тот, – значит, есть серьезная причина, удерживающая его… Правда, я так и не понял, что это, но подозрения у меня есть…

Глава 24. Все в шоколаде

В лаборатории появилась мадам Помфри, торопливо сунула Гарри в руки новую шоколадную глыбу и пожурила его, что не напомнил ей об этом раньше. На сей раз, наученный горьким опытом, он сразу попросил Люпина заколдовать ее и потому без малейших усилий доставил в гостиную. Едва завидев Поттера с глыбой, околачивавшиеся там студенты окружили его, бросая недвусмысленно сластолюбивые взгляды на этот продукт. Гарри сделал широкий жест:

– Угощайтесь! – он уже успел отчасти понять Рахилли: шоколад ему не то чтобы приелся, но прежнего восторга относительно этого кондитерского изделия он уже не испытывал.

– Постойте! – Пэнси Паркинсон остановила жаждущих уничтожить кондитерскую жертву товарищей. – Если сейчас опять будем пилить-ковырять ее весь вечер, то снова все перемажемся. – Она бросила мимолетный взгляд на свой безупречный маникюр, растопырив пальцы. – Мы же все-таки волшебники, давайте воспользуемся заклинанием. – Девушка грациозно взмахнула палочкой.

Гарри инстинктивно отступил назад… и, как выяснилось, правильно сделал. Он не сразу понял, почему девочки одновременно взвизгнули, а представители сильного пола принялись вспоминать все доступные им в меру воспитания ругательства. На голову что-то шлепнулось, нечто горячее и текучее, потом, проведя рукой по волосам, он обнаружил, что вся ладонь перемазана шоколадом… Потом его взору представились обляпанные шоколадом стены, расплывающееся по потолку, роняющее капли на переполошившихся учеников пятно и всхлипывавшая Пэнси, у которой с кончика палочки свисала шоколадная капля.

– Теперь у нас все в шоколаде… – нервно хихикнул Забини.

Тщась стереть с лица сладкие пятна, Драко подытожил:

– Ну, сейчас нам Снейп задаст…

– Не-а, не сможет, – беспечно возразил Гарри, уворачиваясь от очередного куска своей глыбы, сорвавшегося с потолка. – Он еще долго пробегает от своей лаборатории до Больничного крыла и обратно. Думаю, мы успеем это ликвидировать.

На следующее утро Дамблдор сообщил всем собравшимся в зале радостную новость: угроза, висевшая над школой несколько недель, миновала. Разбредающиеся по гостиным (своим и, по идее, чужим) студенты дополнили это сообщение пересудами, строя самые разные предположения. К слизеринцам заявился их декан собственной персоной и, окинув непривычно чистую и опрятную гостиную подозрительным взором, сообщил:

– Возобновляются передвижения по каминной сети. В связи с этим все желающие смогут отправиться по домам на Рождественские каникулы. Также прибудут ваши родители, чтобы сопроводить вас и, заодно, побеседовать о ваших успехах с профессорами.

Гарри подивился: что, тут еще и родительские собрания практикуются? Так, выходит, Малфой-старший, когда околачивался в школе ближе к концу семестра, возможно, вовсе не интриги плел, а на собрания приезжал? Затем он озадачился вопросом: значит ли это, что ему следует приглашать Дурслей?

Словно отвечая на его вопрос, Снейп продолжил:

– Впрочем, это касается только тех, чьи родители уже подписали документ, что на время каникул способны обеспечить безопасность студента. Прочие останутся в школе. – Еще раз оглядев стены, декан поинтересовался: – А с какой это радости вы стены вычистили? И на потолке лишайников не видно…

– По случаю избавления школы от угрозы, – бойко соврала Пэнси и старательно улыбнулась профессору.

– Ну-ну, – хмыкнул Снейп, – вы бы еще половую тряпку на люстру повесили – в знак победы над дементорами…

– Профессор, – нахмурился Гарри, – не угрожает ли нам теперь атака… Дементоров нет, а Хогсмид… Ведь предполагали, что штаб Пожирателей смерти… и Сами-Знаете-Кого находился там?

В ответ зельевар лишь махнул рукой:

– Если там что и было, Поттер, то теперь и следа этого штаба не осталось…

– Но откуда же…

– Если б это хоть кто-то знал, – саркастически заметил Снейп, – думаю, он поделился бы со мной. А я, в свою очередь, с вами. Но таких умников у нас на настоящий момент не наблюдается. Может, вы желаете предложить свою гипотезу?

Гарри удрученно помотал головой.

Постепенно ажиотаж по поводу снятия блокады и предстоящего свидания с родителями спал, и студенты вернулись к своим обычным занятиям. Поскольку делать было практически нечего, Гарри принялся за домашнее задание. Хотя такое времяпровождение было не в пример скучнее, чем большая часть того, чем ему приходилось заниматься в последнее время, от него редко случались неприятности, и голову посещали исключительно безопасные мысли, не связанные ни с чем, за что можно загреметь в Азкабан. Отчаявшись разобраться в повсеместно творящемся безобразии, он пришел к выводу, что наиболее разумным было бы попросту забыть про все подозрительные факты. По крайней мере, будь рядом Гермиона, она посоветовала бы именно это.

Все эти мысли по очереди посещали Гарри в пустынной слизеринской гостиной, где лишь несколько студентов тихо сидели за уроками. На висящей рядом заколдованной картине валил снег, закрывающий массив Запретного леса.

Однако его приятное уединение длилось недолго: вскоре рядом возник Малфой с необычайно расстроенной миной. Он добрых пять минут горестно вздыхал, сидя на подлокотнике кресла напротив Гарри. Тот сперва пытался не обращать внимания на это соседство, но затем сдался:

– Ну, что еще?

– Что-что, моя мать приезжает, вот что…

– Ну так это, наверно, здорово… – рассудил Гарри.

– Было бы здорово, – отозвался Драко, – если бы какой-то нехороший человек не сообщил ей, что я собираюсь публиковаться…

– Это уж точно был не я, – заверил его Гарри.

– Я догадываюсь, – кисло согласился Малфой, – что ты не состоишь в доверительной переписке с моей матерью. Скорее, это кто-то из ее давних приятелей, а именно – профессор Снейп. Он, видимо, не подумал, к каким последствиям для меня это может привести. А если она еще и прочитает что-нибудь…

– А что, твои родители придерживаются другого литературного течения?

– В некотором смысле, – уныло кивнул Драко. – Они придерживаются направления «писательство – для сопливых идиотов»…

– Современники часто не понимают великих писателей, – пожал плечами Гарри. – Зато после смерти их ожидает слава…

– Спасибо, – скуксился Малфой, – посмертную славу можешь оставить себе. Кстати, есть и положительные новости. Мать написала, что мой отец нарисовался. Он, вроде как, порвал с кругом Пожирателей смерти, и обвинения с него сняли.

Приподняв брови, Гарри высказал только одно слово из всего, что пронеслось у него в мыслях:

– Повезло…

– Не то слово, – кивнул Драко. – Натравил дементоров на единственного наследника – и в ус не дует… Вот увидишь, он по этому поводу даже не раскаивается…

– Но, раз его оправдали, он, скорее всего, не участвовал в последних… событиях…

– А кто его знает… – отмахнулся Малфой.

В голове Гарри промелькнула мысль, которая тут же волчком завертелась в горле: раз уж профессора категорически не желают делиться с ним информацией, может, стоит попытать счастья с однокурсником? Одну ценную идею Малфой, помнится, ему уже подкинул … Хоть тогда она и привела к неверному решению.

– Слушай, Драко, можно еще вопрос? Только ты не подумай, что я на что-то намекаю… А то все такие нервные стали в последнее время… Это все дементоры – они плохо влияют на тонкую профессорскую психику…

– Что, опять про Пожирателей смерти? – помрачнел Малфой.

– А ты догадливый… Впрочем, похоже, я и так о них больше тебя знаю. Вот ты слышал такое имя, как Бреоган О`Рафферти?

– Еще как, – безрадостно отозвался Драко. – В зубах навязло. Меня с детства пичкали родословными благородных семейств. Род Рафферти был самым влиятельным до… всех этих событий. Бреоган был единственным наследником и, конечно же, попал в одну компанию с прочими отпрысками благородных семейств. Сотрудничал с Темным Лордом, дольше всех, кстати. Но мой отец его за что-то крепко невзлюбил. Постоянно твердит, что он связался с предателями чистой крови…

– Это с кем? – задумался Гарри.

– С O’Рахилли, вообще-то… В смысле, с сестрой его… Но про самого O’Рахилли он ничего не говорил практически, – поспешил заверить его Малфой. – Вообще-то, думаю, что отец просто-напросто завидовал Рафферти. Бреоган, он был немного того… на голову. Обожал дементоров. И, что не удивительно, они его и сгубили. Когда началась охота на сторонников Темного Лорда, его загребли одним из первых. С арестантами тогда особо не церемонились, попасть в Азкабан было уже удачей… А так – поцелуй, и привет…

– А его жена – тоже погибла? – Гарри вспомнил слова О’Рахилли, относящиеся к этому периоду истории.

– Ну, да, – со вздохом кивнул Драко. – И сын тоже. Но их уже Пожиратели смерти убили… Недоразумение вышло…

– Хорошенькое недоразумение… – удрученно пробормотал Гарри.

– А ты в школе останешься? – внезапно настиг Гарри вопрос Малфоя.

Гарри кивнул:

– На каникулах тут очень даже хорошо. Сиди себе в гостиной да ножки у камина грей. Никаких тебе родственников. Половина учеников уезжает, МакГонагалл, вроде, тоже. Правда, Снейп точно остается, но это не беда. По-моему, его здоровье О’Рахилли волнует куда больше презренных Поттеров, того и гляди, вообще о моем существовании позабудет.

–Я тоже останусь.

– А ты-то с чего? – Гарри вновь взялся за перо, возвращаясь к домашнему.

Драко состроил недовольную мину:

– Мать не подписала эту бумажку. Мол, теперь наша семья подвергается повышенной опасности.

Гарри пожал плечами, вновь воззрившись на список того, что надо успеть за сегодняшний вечер.

– Как думаешь, О’Рахилли хотя бы до каникул в Больничном крыле протянет? – вновь отвлек его вопрос однокурсника.

– Было бы неплохо, если б он до нового семестра там просидел… – рассудил Гарри. – Ему же лучше, а то опять подорвет себе здоровье занятиями со мной.

– На каникулах-то какая разница? – удивился Драко.

– Как это, какая? Ты что, забыл, что этот ударник педагогического труда решил вдолбить в меня материал всего второго семестра за каникулы, чтобы эксплуатировать в качестве бесплатного ассистента?!

– По-моему, у тебя неплохо получается, – пожал плечами Малфой, получивший несколько зачетов лишь благодаря тому, что принимал их Поттер.

– Это вам неплохо! – Гарри демонстративно захлопнул книгу и ушел в спальню, решив, что возвращаться к домашнему ему все же не хочется, да и лишний сон не помешает.

Через два дня, в последний день занятий, действительно состоялось родительское собрание. Пока в гостиной Слизерина вещал Снейп, Гарри сидел на уроке заклинаний, стараясь не заснуть: он не пропустил завтрак, следовательно, не выспался. Студент как раз размышлял над этим замкнутым кругом, когда совсем рядом что-то грохнуло, осыпав его щепками.

«Здорово жахнуло…» – подумал Гарри, ныряя под надежную, веками проверенную парту. Раздавшийся сразу вслед за этим вопль Флитвика: «Лонгботтом!» – выявил причину взрыва. Гарри осторожно высунулся из-под стола. Его товарищи выползали из-под соседних. Профессор огорченно созерцал разнесенный в пух и прах класс.

– Вон отсюда, вредители! – воскликнул он. – И это на самом последнем уроке! Вы что, нарочно?! – вопрошал он усыпанного строительным мусором Невилла.

– Н…Нет! – наконец, смог выговорить тот. – Сэр…

Флитвик смерил всех тяжелым взглядом и выдворил из класса вместе с остатками конспектов, учебников и портфелей. Какое-то время ученики пребывали в состоянии легкой дезориентации от шока, но через пару минут уже веселились вовсю, выискивая свои в разной степени пострадавшие вещи в общей куче-мале. Это занятие прервали раскатистый рев декана Слизерина с одной стороны и стремительно приближающиеся крики гриффиндорского декана с другой.

– Поттер, что здесь творится? – вопросили оба профессора, отрезав ему путь к отступлению: позади была стена, впереди сотоварищи и родители слизеринцев.

– А что сразу Поттер? – тоскливо спросил Гарри и услышал в ответ довольно слаженный дуэт на тему «Поттер – хам и нахал, хулиган и грубиян…» Драко тем временем продрался к матери и что-то ей рассказывал с присущей ему экспрессией, размахивая руками и при этом едва не задевая Снейпа, изливающего реки гнева на голову своего студента. На этот шум из дверей выглянул Флитвик, объяснив всем, что это была оплошность Лонгботтома, однако и это не помешало деканам поотчитывать Гарри еще минуты две.

Тот благоразумно помалкивал и смотрел в пол. А что поделать? Затем Снейп загнал родительский состав обратно в гостиную, за ним последовала МакГонагалл, которую оторвали от сбора вещей. Все студенты тоже куда-то поразбежались – кто-то увязался за родителями, кто-то, видимо, решил устроить себе внеплановый отдых, чтобы оправиться от пережитого. Вскоре в коридоре остались только Гарри и Флитвик.

– Мистер Поттер, может, окажете содействие?

Гарри печально взглянул на вдрызг разрушенную библиотеку класса Заклинаний.

– Конечно, профессор.

Вскоре выяснилось, что книги вовсе не желали отправляться на свое законное место. Гарри уже успел получить шишку на затылке от одной особо свободолюбивой книги, которая свалилась на него, стоило ему наклониться за ее товаркой.

Ближе к шести вечера в кабинет ворвался профессор Снейп.

– Поттер, где вы были?

– Здесь! – не моргнув глазом, ответил Гарри.– Профессор Флитвик велел устранить это безобразие!

Снейп мрачно оглядел помещение и еще более мрачно – самого Гарри. Студент успел растеряться от такого внимания и начал соображать, не натворил ли он чего-нибудь невзначай.