Текст книги "Синтраж. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Гарсиа Икиру Сет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 44 страниц)

– Нужно уходить, – говорит кросс, помогая капитану подняться. – У них здесь гнездо рядом – скоро их тут будет гораздо больше…

Остальные уже здесь, и участникам ничего не остаётся, как бежать за пределы территории поднебесных лилий. Уме было тяжело поспевать за остальными, вероятно, так же тяжело, как и Доку, однако они не останавливались. Не останавливались, даже когда за их спинами оказались крайние стебли лилий. Не останавливались, когда пробегали мимо вполне безобидной рощи. Не останавливались, когда капитан споткнулся и упал. Они остановились только у края, у места, где смогли взобраться на плато.

Ума ложится на землю и смотрит в бездонное небо.

– Всё пропало, – стонет Док. – Мы их упустили, а с ними упустили наш шанс на быстрое завершение испытания.

– Как ты мог? – Тессу переполняют эмоции. – Ты же знал, что стоит на кону, и подвёл нас всех!

– С любым могло случиться, – о чём-то думая, отвечает Ума.

– И что, по-твоему, с нами случится, когда сядет солнце, температура опустится ниже нуля, а костёр мы не сможем развести из-за страха привлечения хищников?

– Ничего не случится, – юноша не особо реагирует на обвинения. – Мы покинем плато до наступления темноты.

– Каким это образом? Ты не забыл, что наши самодельные «парашюты» непригодны для полётов?

– Починим, – отмахивается капитан.

– Даже если так, что мы будем делать дальше? Мы по-прежнему не выполнили условие испытания!

– Всё, меня это достало, – Ума-Жнец поднимается с земли, кровожадно улыбаясь. – Если кто-то ещё раз откроет рот чтобы причитать о неправильности происходящего – я буду воспринимать это как вызов мне как капитану, и поскольку мы находимся в дикой местности, то и отвечать на вызов я буду по правилам животного мира… Чините парашюты, а к тебе, Винсент, у меня особое поручение…

Капитан и авинец отходят в сторону, а возмущённая команда, понимая, что бездействием делу не поможешь, приступает к починке парапланов.

– Как думаете, о чём они говорят? – беспокойно спрашивает Док.

– Кто знает, – отвечает Кун с завидным безразличием. – Быть может, Ума подбивает авинца бросить нас здесь.

– Он же это не серьёзно говорил, что мы его достали? – Тесса явно переживает о другом.

– Конечно нет, просто он устал и ранен, – врёт подруге Ким.

За работой время пролетает быстро. Док то и дело оглядывается, опасаясь нападения зверей, однако Кун остаётся спокоен, и его спокойствие передаётся остальным. Винсент куда-то ушёл по поручению Умы, а сам глава команды, сидя у валуна, погрузился в медитацию. Периодически участники давали себе отдохнуть, разминаясь или дремля на кипе наломанных веток. Обед лишил их половины оставшегося рациона, однако работа неумолимо подходила к концу. В полдень каждый из порванных парапланов был готов к последней фазе восстановления. Тогда-то Винсент и вернулся. На его обычно бесстрастном лице читалась усталость от пережитых приключений этого дня, однако движения его были по-прежнему тверды.

– Кажется, нашёл, – в этот раз от проекции феи остаётся только голос. – В километре отсюда.

Ума подрывается и бежит за авинцем. Остальные переглядываются и, подхватив инвентарь, следуют за ними, не желая пропустить очередную выходку капитана. В километре от их лагеря картина меняется не сильно: всё та же каменистая местность, пара сухих деревьев и полное отсутствие чего-либо ценного.

– Хозяин услышал кого-то в той области массива, – фея показывает пальцем за пределы плато.

И только теперь несведущая часть команды понимает, куда надо смотреть. Все осторожно подходят к краю возвышенности, всматриваясь в распростёршийся внизу лес. Каждый активирует свои линзы, надеясь заметить находку Винсента, однако, кроме зелени листвы ничего не видно.

– Спасибо, Винс, ты нас спас, – кровожадно улыбаясь, Ума таки говорит редкие для него слова благодарности. – Как же нам повезло, что кто-то оказался возле плато.

– Что там? – в нетерпении трясётся врач, безостановочно меняя фокус защитных очков.

– Не что, а кто, – поправляет монах. – Док, можно твои очки?

Не дожидаясь согласия, юноша срывает с головы товарища защиту для глаз и спешит использовать как бинокль. Какое-то время он всматривается в кроны стоящих далеко внизу деревьев, после чего отдаёт очки владельцу.

– Смотри туда, – Ума показывает пальцем на конкретное дерево, после чего достаёт свой портативный блок и, подключившись к очкам Дока, выводит изображение происходящего для остальной команды.

– Приблизь, ещё.

– Это же… – замечая движущиеся фигуры, Тесса готовится ахнуть.

– …люди? – разочарованно спрашивает Ким.

– Да, – кивает змей девяти искусств, – ещё одна команда.

– То есть, ты просил Винса побегать по периметру плато, чтобы он вслушивался в происходящее внизу, в надежде услышать… голоса? – Док ничего не понимает. – Но зачем? И что более важноф: Винсент отсюда услышал передвижение людей за два километра?

– Не недооценивай господина, – раздувшись от гордости, говорит фея.

– Мы слишком много сил потратили на эту авантюру, – поясняет глава команды. – Мы устали и простыли. Конечно, твои лекарства помогают, но нам нужен отдых в комфортных и безопасных условиях. Ты не мог не заметить, что у Куна жар, Ким кашляет каждые десять секунд, а Тессе трудно дышать. Такими темпами мы пройдём уровень себе во вред.

– Можно вызвать эвакуацию для участников, – предлагает врач.

– Мы не может уйти без победы, – качает головой юноша.

Остальные молчат, понимая, к чему клонит капитан. Врач был единственным, кто не мог увидеть очевидный выход из сложившейся ситуации, взращённый змеем девяти искусств.

– У тебя есть обезболивающее или адреналин? Мне нужно что-нибудь, что на время приведёт меня в форму.

– Есть, но зачем… – Док запинается. – Если ты сегодня принимал лекарства, то я не могу…

– Я не принимал твоих пилюль, – успокаивает врача Ума. – Коли уже что-нибудь.

Потрёпанный больше обычного цикианец роется в своём рюкзаке, достаёт тонкий цилиндрический инъектор и вбивает порцию стимуляторов в плечо капитана, уже понимая, какой дилемме подверглись остальные члены команды.

– Лили, – глава команды обращается к Ким, – у тебя остался последний целый параплан…

– Нет, – прерывает его Ким, – даже не думай.

– Это всё равно произойдёт, – беззлобно говорит змей, – и не важно, какой из парашютов я использую и когда.

– Тебе не обязательно делать это одному, – писклявая программа портит всю серьёзность намерений авинца.

– Я знаю, – вздыхает капитан. – Я знаю, что ты бы разделил со мной это бремя, ведь ты всё понял, ещё когда я просил тебя их найти. Быть может мне помог бы и Кун, или даже Тесса, но вы бы видели сейчас свои лица – я не стану просить вас участвовать в этом.

– Но их там человек шесть-семь, не меньше .

– Ты забыл, что перед тобой стоит чемпион «Ню Нова»? – улыбается глава команды.

Ким злобно швыряет рюкзак Уме. Змей ловит его и начинает переупаковывать парашют для посадки.

– Это не выход, – она всё ещё пытается переубедить юношу. – Кем мы в итоге станем?

– Это Синтраж, здесь такое постоянно происходит.

– Но не на этом уровне, его суть в другом.

– Не надо преувеличивать, – Ума обматывается крылом. – Я же их не убивать собрался. Если они и правда сильны, то оклемаются и пройдут этот уровень немного позже, а если нет, то им не стоило и начинать.

– Я не хочу таких побед, – девушка поджимает губы. Тесса обнимает подругу за плечи, успокаивая и не до конца понимая причин её расстройства.

– Значит, постараемся так больше не делать, – напоследок улыбается Ума. Змей разбегается и прыгает с уступа.

Одинокий силуэт несётся вниз, пролетая перед стеной из камня и песка. Ему хочется закрыть глаза, но он этого не делает. Участник расправляет руки, и его подхватывают потоки воздуха. Падение превращается в подобие полёта. Импровизированные крылья трещат, однако юношу это не волнует. Его волнует только конечная цель, расположенная внизу, среди бесчисленных ветвей лесного массива. Его товарищи наблюдают за ним сверху, в месте, где он их и оставил, только чтобы позже они могли все вмести двигаться вперёд.

Когда Ума подлетает достаточно близко, он расцепляет верёвки, позволяя параплану раскрыться и замедлить падение. Он боялся, что другая команда его заметит и попытается сбежать, однако их неосторожность была под стать неосторожности команды «Алактум». Участники почувствовали неладное, только когда услышали отдалённый скрип веток. Они рассредоточились, ловко прыгая по древесным ответвлениям, стараясь разглядеть источник шума и не понимая, что тем самым подвергают себя опасности. В сотне метрах от их расположения в воздухе висел Ума. Его парашют намертво запутался в кроне одного из деревьев, и вторженец спешил отвязаться от уже ненужных летательных дополнений. Раскачавшись, Змей выскальзывает из объятий рюкзака и приземляется на широкую ветвь. Пришло время охоты.

Команда Алактума сохраняла молчание, наблюдая за проекцией происходящего. Они видят, как их капитан приближается к вражеской команде. В стане противника секундное замешательство, когда они понимают, что враг всего один. Они решают воспользоваться моментом и уверенные в превосходстве численного преимущества бросаются на приближающуюся цель.

Первого, того что был ближе всех, просто снести на пути к следующему. Глаза второго наполняются удивлением, когда слишком быстрый противник просто выбивает опору из-под ног. Третий уже летел в прыжке, когда Змейрешил прыгнуть ему навстречу и сбить мимолётный полёт отчаяния. Четвёртый, или точнее четвёртая, замешкалась, переполненная страхом, и монах бережно столкнул её вниз. Они падали и кричали, ударяясь о безжалостные ветви в безуспешных попытках уцепиться за протянутые к ним древесные руки, желая остановить этот кошмар.

Этим событиям не хватало только музыки. Змей выкашивал противников одного за другим, скидывая участников вниз, выигрывая в скорости и ловкости, просто цепляя их ноги или перехватывая в прыжке. Один, второй, третий. Была в происходящем определённая красота, ритм и понимание того, кто именно выйдет победителем.

Последним монах приблизился к вражескому капитану. Уже не спеша, восстанавливая дыхание и думая о том, как именно это сделать. На секунду они замерли, стоя на соседних ветках, прыгнули одновременно и, ударив друг друга в едином порыве, одновременно приземлились на колышущиеся под их весомы ветви. Только вот Змей приземлился на вздувшиеся от напряжения руки, а вражеский капитан, ступив ногой, не смог удержать равновесия и рухнул вниз…

Всё закончилось. Тяжело выдохнув, Ума начал спуск с дерева. Юноша не спешил, что-то напевая под аккомпанирующие стоны лежащих на земле людей, пока не спрыгнул на ровную поверхность.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть… а где ещё один? А, вот где.

Кто-то завывал, поддерживая сломанную руку. Ума, проверяющий один из чужих рюкзаков, не выдержал, подошёл к раненому, угрожающе прошипел, чтобы тот не двигался, и одним рывком вправил конечность. Вопль разнёсся, казалось, по всей планете. Монах прикладывает к руке ветку и перематывает оторванной от рюкзака шлейкой. Юноша проверяет ещё нескольких участников и, убедившись, что они живы, продолжает поиски добычи. Он смеётся, когда находит термо-шар и после секндного колебания решает оставить его себе.

Один из поверженных участников медленно вытаскивает из-за пазухи волновик и целится в спину врага – термо-шар с хрустом врезается в нос стрелка, его голову откидывает назад. Тут же юноша в чёрной одежде в один прыжок оказывается около бедняги, отбирает оружие и говорит:

– Ладно, ладно, можете оставить себе свой обогреватель, чего уж там.

Некоторое время садист в чёрном о чём-то думает. Его взгляд падает на девушку, и юноша улыбается. Девушка пытается отползти, но упирается в ствол дерева. Незнакомец склоняется над ней:

– Где они?

– Кто?

– Предметы из списка, где ингредиенты. Где вы их храните?

– Мы ничего не успели собрать, – еле сдерживая слёзы, говорит несчастная. – Мы лишь недавно прибыли на Обуме.

– Не лги мне, красавица. Хотя нет, какая ты красавица. Давай сначала. Не лги мне. Хочешь сказать, что вы новички и ничего не успели собрать? Новички, что уже оказались в этой части леса и за день научились передвигаться по деревьям?

– Я правду говорю…

– Ладно, – улыбается Ума-Жнец, – ладно.

Монах находит среди вещей трос, накидывает его на шею одного из участников и сжимает петлю. Мужчина хрипит, мужчина извивается, чувствуя, как ему в шею впивается гибкий металл. Ума наступает ему на спину, не давая подняться.

– Нееет! – завывает девушка. – Ладно, ладно, мы спрятали добычу!

– Как жаль, что я тебе больше не верю, – огорчённо качает головой монах. – У вас два варианта: можете дать мне желаемое или дождаться прибытия моей команды. Но зная их, боюсь, вы не переживёте знакомства…

– Довольно! – хрипит сломленный капитан, с трудом поднимаясь на ноги. – Я сам отведу тебя к схрону, только отпусти моих друзей.

Ума освобождает заложника и смотрит в глаза капитана. Лидер против лидера. Сегодня каждый из них принял решение, неодобренное другими, но принятое ради блага их команд. Юноша смеётся, когда осознаёт всю иронию происходящего.

– Да не нужны мне твои друзья, я же говорил. Вызывайте спасателей или группу эвакуации (не знаю, как они называются на этом уровне).

– Пойдём, – с трудом выплёвывает из себя поверженный мужчина. – Я отведу тебя к месту, это не очень далеко.

На краю плато товарищи Умы спорили о правильности его действий. Почему-то они спорили шёпотом, будто предмет обсуждения мог их услышать. Зарождающуюся ссору прервало полученное сообщение:

«Чините парапланы. Скоро скину вам координаты. Направляйтесь прямо туда. Считайте, что мы прошли этот уровень^^».

Кун первым берётся за починку. Ему помогает Винсент. Остальные не хотят подчиняться приказам капитана-садиста, однако покинуть плато было необходимо, и вскоре каждый угрюмо принимаются за работу. Никто из них ещё не знал, что это испытание будет преследовать их на протяжении многих и многих недель…

Борос. Восьмой уровень. Башня

Разбор полётов был окончен. Товарищи погрузились в собственные мысли, наконец, осознав истинную причину конфликта.

– Значит, вся проблема в том, что я сделал с той командой в лесу, – Ума отрешённо смотрит в потолок.

– Думаю, дело не в том, что ты сделал, а как ты это сделал, – Ким касается плеча юноши.

– Ты начал пытать одного из участников, – кивает Док. – Нет, ты пытал его без гарантии того, что это необходимо.

– Я знал, что они врут, – качает головой Ума.

– Ты не мог знать наверняка, – косится на него Тесса.

– Но я знал. И получил, что хотел, и мы прошли тот уровень.

– Мы могли вернуться в город, подготовиться и сделать всё правильно, – продолжает стоять на своём Ким.

– Нет, – ухмыляется монах, – у нас не так много времени.

– У нас ещё несколько месяцев в запасе, – Док активирует календарь. – Можно было хотя бы обсудить варианты.

– Эх… мы не знаем сколько времени займут оставшиеся уровни, и я точно знаю, что до начала десятого уровня нам нужно будет потратить время на подготовку. Без подготовки я не могу гарантировать, что все выживут. Спросите у Куна и Винса, с чем мы столкнулись на станции… да не важно.

– Это… – не желает сдаваться Ким, – это всё равно неправильно.

– Нет ничего правильного и неправильного, Лили, – взгляд Змея пронзает девушку насквозь. – И давай начистоту: чего ты боишься? Тебя пугают муки совести? Не думаю. Скорее ты боишься, что о нас сложится плохое мнение среди других команд. И не потому, что в будущем они захотят объединиться против нас. Ты хочешь, чтобы все считали тебя правильной и хорошей. Так вот позволь открыть секрет: хорошие люди не волнуются о том, чтобы их считали хорошими. Ты надеешься, что если все поверят в это, то это станет правдой. Но нет никакой правды. Прими это. Не знаю, от какого прошлого ты бежишь, но если ты на самом деле считаешь нас командой… друзьями (не верю, что сказал это вслух), то ты позволишь принять тебя и примешь нас. Не одна твоя мораль здесь пострадала. Ты ведь даже не задумалась: какого было мне. Ты не видела, что молчание Куна выражало неприязнь. Не прислушалась к эмоциям Винсента. И ты даже не попыталась поставить себя на место подруги. Полагаю, Тессе было больнее всего. Разрываться между тем, чтобы помочь тебе и беспокойством за моё состояние безуми… Ну да ладно. Мы закончили. Впредь давайте учиться не ныть, а становиться сильнее. Неужели так сложно принять, что все мы слабые никчёмные твари и исходить из этого?

Впервые за всё время Ким Лилиас утратила свою гармоничную подачу. Тень легла на её лицо, противоречие чувств и опыта не позволяло ей сделать окончательный выбор. Это не предвещало продолжения ссоры, просто девушка, по мнению большинства, была готова сломаться. По мнению Умы она была готова стать сильней. Док не мог рисковать, полагаясь на способность подруги читать между строк, поэтому он спросил первое, что пришло ему на ум:

– Вы добыли ключ? Что-то я его не вижу.

– Вот не надо, докторишка, – Ума обречённо закрывает лицо руками. – Добудь мы ключ, начались бы эти разборки?

– Ума опять облажался, – хрипит Кун, понимая задумку врача. – Ещё и спасать пришлось… ценой моего уха.

– Облажался, – Винсент «смотрит» в сторону с видом полной непричастности к сказанному.

– Облажался, – Тесса скрещивает руки на груди. – Полагаю, это даже может стать поводом для смены капитана.

Ким невольно хихикает, и все облегчённо выдыхают. Ума тоже смеётся и вскакивает на ноги.

– Уверены, дурачьё? Вы уверены, что у меня не было причин на мои решения и поступки?

Речь капитана прерывает стук в дверь. Размеренный чёткий стук – таким может быть только условный сигнал.

– Ну наконец-то, – юноша подходит к дверной панели. – Сейчас начнётся самое интересное…

022

«Мне порой кажется, что ничто уже не станет прежним. Хотя о чём это я. Люди склонны забывать плохое, называя это прощением. Ведь ничего такого и не произошло. Тем более что я привык исправлять отношение людей к себе. Просто не надо стараться что-либо исправить. Надо дать им время увидеть то, что ты им не показываешь.

Одним единственным словом происходящее сложно обозвать. Это не разлад. Это больше похоже на эволюцию наших отношений, где одна сторона признаёт, что любит одну часть тебя, в то время как другая твоя составляющая вызывает отвращение. В то же время люди, думающие что умны, не требуют изменений, боясь уподобиться глупцам, и тем самым стирая для меня разницу между этими понятиями. Они не допускают мысли, что я могу находиться в постоянном изменении. Любая форма моего бесформенного существа не есть что-то, чем я буду дорожить. Не надевать какую-либо из своих масок не так уж и сложно, тем более что всегда можно создать новую. И, конечно же, никто не будет доволен и при таком раскладе вещей. Они захотят, чтобы ты полностью раскрылся, показав всё, чем ты являешься, тем самым вынудив меня драматично прошептать что-то вроде «ты не захочешь видеть эту сторону меня», чтобы после я скатился по гальке безумия вниз, разрываемый хохотом от происходящего. Глупости, да и только.

Нет, к тебе это не относится. Мне самому нужны были эти беседы. Да, беседы с терапевтом, которому я тоже не раскрываюсь, рассказывая нескончаемую историю одного паренька. Прости за это: я затянул историю, отвлекаясь на неважные моменты, только чтобы не подходить к кульминации. Любой другой бы на твоём месте попытался давить, ускорить терапию, чтобы увидеть за каждым из монологов привычного слабого человека. Как жаль, что они не способны понять слабость моих социопатических настроений и как хорошо, что ты позволяешь всему идти своим чередом.

Я видел подобное, и это было разочарованием. Казалось бы, я встречал кого-то, кто мог стать для меня мной же, единственным человеком кого мне не хватает в третьем лице. Но они все были рождены травмой, болью, которая в конечном итоге делала их неинтересными. Иронично, что именно не понимающие истоков своего поведения люди говорят о пустоте моих желаний и поступков. Неспособные увидеть абсолютную логику моего существа, они даже не понимают, почему я не считаю нужным отвечать на их заявления.

Ну хватит об этом, давай двигаться дальше…»

***

– Опять!? Вы опять посмели заснуть на моём занятии!?

В этот раз это был профессор Корсис. Сонный парнишка выслушивал поток бессмысленных наставлений, желая профессору поучиться у некоторых лекторов не обращать внимания на спящих учащихся. Единственное, что до сих пор спасало соню – порой развёрнутые ответы, выходящие за рамки курса лекций. Многие принимали это как норму, считая, что парень занимается дома в своё удовольствие. Вообще-то на часть лекций можно было и не ходить, если удавалось подтвердить свои знания на контроле успеваемости. Но некоторые из профессоров считали подобное поведение неуважением, что влекло за собой определённые проблемы.

Учащейся группе же было весело: беззлобно смеясь и шушукаясь, они уже не раз делали ставки на наглеца в ожидании очередного маленького представления. Но это всё не имело значения: ни насмешки тех, кто его боялся, ни ругань лектора. Он был близок. Слишком близок к прорыву, чтобы думать о чём-то другом. У него был план на сегодняшнюю тренировку, и ничто не могло быть важнее этого.

Время тянулось бесконечно долго. Тело тряслось в предвкушении очередной симуляции. Однако парню следовало ждать. Ждать, пока закончится лекция. Ждать, пока платформа отвезёт его из шумного города в родной пригород. Ждать ужина, потому что мама решила всё приготовить собственными руками. Ждать вечера, чтобы его уход не выглядел слишком странно. За это время он мог и подремать, однако даже капсула сна не смогла надолго отключить сознание худшего из учеников.

Когда же солнце почти опустилось, парень, не желая, чтобы его кто-нибудь видел, прокрался в лес и, лавируя между деревьями, помчался к ждущему его кораблю.

Люк открылся автоматически. Не дожидаясь, пока учебная программа проснётся, ученик мчится в симуляр-комнату для постановки очередной смертельной ситуации. Парень не слушает голос наставника, в привычной для него манере садится на пол и надевает шлем…

Он стоял над обрывом. Прочный уступ под ногами заканчивался бездонной пропастью. Обрыв, в котором приверженцы символизма были готовы увидеть абстракцию множества жизней. Но это было не важно. Важным являлось только то, что ждало его впереди и ничего больше.

«Ты знаешь, что делать», – доносится откуда-то сзади голос учителя. Парень не стал оборачиваться, зная, что увидит лишь смутный силуэт дня, что изменил всю его жизнь.

Ученик делает глубокий вдох. Закрывает глаза. Открывает глаза. Делает шаг вперёд…

Падение. Ветер свистит в ушах, безуспешно стараясь заглушить его мысли. Ветер режет глаза, мешая разглядеть детали проносящейся рядом скалы. Наставник что-то кричал, в безуспешных попытках предотвратить происходящее, однако падение было не остановить.

В этот раз всё было по-другому. Своевольный ученик не летел вдоль утёса, пытаясь ухватиться за спасительные выступы. Он падал на выступающие из скалы камни. Больше никаких прыжков. Только шаг навстречу неминуемой опасности.

Десятки раз до этого он пытался уловить мелодию тела, способную на невозможное спасение. Сейчас же он был готов разбиться, чтобы все его клетки слились в единый симфонический оркестр спасения необходимого.

Силуэты выступающих из утёса корней и скал пролетали совсем рядом, однако ученик с трудом мог уловить их приближение, понимая, что столкновение с очередным валуном может вызвать разрыв сердца и в реальном мире.

Оркестр затихал, так и не разыгравшись.

Каждая секунда увеличивала шансы провала. Собранная за все недели тренировок уверенность рассыпалась песчаным замком.

Оркестр окончательно стих…

И тут он увидел ясный силуэт приближающегося к нему камня. Столкновение неизбежно. Смерть неизбежна. Весь внутренний баланс и спокойствие, сформеровавшееся в ходе постоянных медитаций, сменился страхом.

«Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!!»

Пустота. Пустота в нём. Пустота снаружи. Звуков нет. Время остановилось. Нет, время не могло остановиться: камень по-прежнему приближался, просто мозг ускорил восприятие происходящего до своего максимума. Нужно было действовать, но тело не слушалось. Успех превращался в кошмар. Ничего не изменилось, просто смерть приближалась гораздо медленней, будто в желании свести с ума обречённое дитя.

«Давай же, давай, двигайся! ДВИГАЙСЯ!!!»

Тело начинает менять своё положение. Ученик пытается заставить себя выгнуться, чтобы облететь вековое препятствие. Медленно, как же медленно двигалось его тело. Камень приближался гораздо быстрей. Парень вытягивает руку навстречу неминуемой смерти и, перед самым столкновением, задействовав лишь кисть, по касательной отталкивается от валуна, направляя своё падение немного в сторону.

«Получилось!»

Расслабляться было нельзя, пока восприятие не замедлилось, нужно было остановить этот бесконечный полёт. Развернуться – мышцы почему-то стонут на грани разрыва, волокна кричат от боли, пытаясь двигаться с необходимой скоростью. Рядом проносится ещё один выступающий кусок скалы. Ученик отталкивается ногой, посылая себя к вьющимся корням, так удачно расположенным слева от него. Корни трещат, когда вес подростка обрушивается на них, и этот треск возвращает ученика в привычное состояние. Больше не было пустоты. Ухватившись за грязное корневище, он висел над бездонной пропастью, понимая, что долго так не продержится. Каждая его клеточка плакала от боли, и он был готов плакать вместе со своим телом. Сил не оставалось. Хватка ослабевала. Ему было не выбраться…

– Достаточно, – останавливает симуляцию голос наставника.

Парнишка снимает шлем. Смешанные эмоции от пережитого готовы вовлечь горе-ученика в омут радостной истерики.

– Наконец-то у тебя получилось, – учитель нарочито плохо скрывает радость успеха. – Теперь ты знаешь, к чему должен стремиться. Только не спеши повторять это вне симуляции: реальная жизнь имеет привычку ломать зазнавшихся юнцов. К тому же твоё тело ещё не готово, и готово оно будет ещё не скоро…