Текст книги "Лиловый (II) (СИ)"

Автор книги: . Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)

Тем не менее живчик, углядев длинный черный хвост Морвейна, вдруг как-то взволнованно воскликнул, чем мгновенно привлек к себе внимание Леарзы (и не его одного). Морвейн быстро обернулся.

– Что такое, Теодато? – спросил советник в очках, взглянув на своего спутника. Тот будто бы смутился, еще раз взглянул на Морвейна, потом торопливо ответил:

– Прошу меня простить, я переволновался.

Инцидент оказался исчерпан, живчик стал будто даже избегать взглядов в сторону инопланетян, и Леарза от него отвернулся. К тому же, как выяснилось, все приглашенные уже присутствовали в зале, и Фальер обратился к профессору Квинну с речью.

– Здесь сегодня собрались самые выдающиеся представители нашего народа, – произнес он, церемонно разведя руками. – Ваши предположения были верны, и среди наших людей встречаются личности… с весьма разнообразными талантами. Вы интересовались технологиями, при помощи которых Анвин осваивает космос, господин Квинн, – вот и ответ. Господин Традонико расскажет вам.

Уже знакомый Леарзе космонавт шагнул вперед и судорожно сглотнул; он очевидно волновался.

– В некоторых семьях рождаются дети, – неловко начал он, – наделенные определенными способностями. Эти люди могут искажать пространство, а другие обладают беспрецедентным чувством направления и в состоянии вести корабль к назначенной точке. Это искажатели и навигаторы. Сейчас в гильдии космонавтов их двести восемьдесят четыре человека. Я сам обладаю даром навигатора. Это мой ближайший помощник, – он поманил к себе рукой другого анвинита, довольно молодого, лысоватого, – Орделафо Микель, он искажатель…

– Как интересно, – негромко заметил профессор Квинн, когда Традонико умолк. – Использовать человеческие силы вместо машин! Мы также заметили, что у вас практически полностью отсутствуют традиционные для нас средства связи, господа. Смею предположить, среди вас есть люди, наделенные соответственными талантами?..

– Верно, – коротко кивнул Традонико и указал на другого человека, довольно еще молодого и высокого ростом. – Доменико Дзиани – глава службы связи на планете, под его началом находится что-то около пяти сотен телепатов, которые могут передавать свои мысли себе подобным на расстоянии.

– Вы правильно поняли главное отличие нашей культуры, господин Квинн, – мягко вмешался Фальер. – Задачи, которые у вас решают… машины, здесь принадлежат людям. Вот Маурицио Гальбао, – по его жесту вперед выступил и очкастый советник с холодным лицом, а за ним живчик, – глава гильдии вычислителей. Эти люди обладают талантом, который им позволяет совершать сложнейшие вычисления в уме. Они занимаются разработкой технических устройств, проектируют те же космические корабли и другие вещи. А это Реньеро Зено, с которым вы уже имели честь познакомиться, он обладает талантом смещающего и в состоянии мгновенно переместиться с одного места на другое одним лишь усилием воли.

При этих словах седовласый Зено, стоявший с одной стороны от профессора Квинна, действительно вдруг исчез и заставил кеттерлианцев оглядываться; Леарза обнаружил его неподалеку от себя.

– Конечно, расстояние это не слишком велико, – холодно улыбнулся старик, – обычно в пределах видимости. Однако часто и наше умение оказывается полезным.

Они еще рассказывали и показывали; конференция длилась несколько часов, и под конец Леарза чувствовал себя совершенно ошалевшим. Все эти таланты мало напоминали Дары Саида, хотя было и что-то общее, и в то же время он уже так давно отвык от того, что человек без помощи машин и технологий способен творить подобные вещи, что смотрел на анвинитов во все глаза и с трудом мог верить в реальность происходящего, подозревая во всем этом фокусы. Холоднолицый Гальбао предложил профессору Квинну устроить небольшое соревнование по решению математических задач; профессор вежливо согласился и извлек собственный планшет, который, как он заверил анвинитов, не является самым мощным устройством в его арсенале, однако в состоянии вычислить площадь многогранника и тому подобное. Гальбао поманил живчика, который был представлен инопланетянам как Теодато Дандоло, один из самых выдающихся вычислителей гильдии; Леарза смотрел на него не без любопытства. Дандоло тоже явно нервничал, то и дело проводил ладонью по коротко стриженным волосам в характерном жесте, неосознанно взглядывал на кеттерлианцев и быстро отводил глаза. Профессор Квинн с обыкновенным добродушием предложил для начала разложить функцию в ряд Фурье на заданном промежутке и принялся писать ее на доске, которую специально для этого спешно принесли в зал; едва он нарисовал последний символ (Леарза вообще-то разбирался в математике, но профессор, естественно, использовал принятый на Анвине алфавит), как Дандоло подскочил и торопливо накорябал ответ. Планшет также продемонстрировал ровно то же выражение, и получилось, что времени у машины и человека ушло примерно одинаково. Тогда профессор Квинн задал вопрос посложнее; Дандоло расправился и с этим, он справлялся со всем, Леарза едва успевал следить: нелинейные функции, четырехмерные тензоры, римановы многообразия – для молодого анвинита, кажется, ничто не было проблемой, хотя под конец у него все-таки стало уходить немного больше времени на решение, нежели у машины.

– Фокусники чертовы, – между тем над ухом у Леарзы пробормотал Каин, которому надоело переводить задания профессора. – Думают, будто нас можно отвлечь высшей математикой.

– О чем ты? – без выражения уточнил Леарза, наблюдавший за быстрыми движениями руки писавшего Дандоло.

– Ясно же, что не одной высшей математикой занимаются эти парни, – буркнул младший. – Такой талант можно использовать в других целях. А еще они ни слова не сказали об управляющих, да и Наследник о себе молчит, как рыба.

– Кто такие управляющие?

– Надсмотрщики за рабами, – резко отозвался Каин. – Этот носатый, Тегаллиано, – их главный. Их основная задача – следить за бездушными, а их талант позволяет им попросту брать людей под контроль и заставлять делать все, что им заблагорассудится. Я сам видел. Конечно, они не захотят показывать нам эту сторону своей культуры.

– …Может, это просто дипломатично, – осторожно возразил Леарза. – Мало ли у кого какие обычаи. Это необязательно делает людей плохими.

– Угу. Жаль, тебя уж точно не пустят туда; если нас и поведут на экскурсию в кварталы бездушных, правды нам не покажут.

– Откуда тебе знать.

Каин смолчал; тем временем демонстрации вроде бы закончились, – признаться, часть Леарза пропустил из-за разговора с андроидом, – и Фальер предложил гостям пройти в библиотеку, а собравшиеся анвиниты вроде бы начали расходиться.

* * *

Будто о чем-то догадывался! Проклятый Гальбао все это время не выпускал своего подчиненного из поля зрения, и Теодато уже совсем почти отчаялся, но вот Гальбао отвлекли: в одном из небольших сумрачных холлов дворца к нему обратился Традонико, которого присутствие инопланетян чудовищно нервировало, и Теодато немедленно воспользовался случаем, что-то невнятно пробормотал про нежелание беспокоить своим присутствием старших и выскользнул в дверь.

Дворец давно уже не бывал столь полон, люди ходили всюду, останавливались тут и там, чтобы взволнованно обсудить происходящее, на еще одного молодого анвинита никто не обращал внимания, только пару раз его сердито окликнули, когда он чуть не столкнулся с шедшими ему навстречу, а он делал вид, что не слышит, и только ускорял шаг.

Он и сам не был уверен, чего именно он ищет: конечно, теперь все инопланетяне находятся в библиотеке с Фальером, и шансов поговорить с ними без толпы свидетелей у него нет. Но все равно он почти бегом миновал многочисленные комнаты, заглядывал в открытые двери, вот достиг роскошной лестницы, ведшей на нижний этаж, и пустился бежать по ней, перепрыгивая через ступеньки и опираясь одной рукой о перила, достиг площадки, развернулся…

– Бу!

От неожиданности Теодато (ему было потом чрезвычайно стыдно в этом признаваться) заорал, отшатнулся; перед ним стоял огромный светловолосый человек, расставив руки. Потом уже, разглядев лицо напугавшего его, Теодато сообразил, что ему необычайно повезло: он запомнил этого верзилу, одетого в непривычную одежду и постоянно вполголоса переводившего тощему руосцу на конференции.

– Т-ты инопланетянин, – по-глупому ахнул он. Здоровяк рассмеялся.

– Какое прозорливое замечание! Никак ты вычислил это при помощи своего таланта, парень? Ну-ка признавайся, для чего ты носишься по дворцу, как оглашенный?

– Я… – Теодато смешался, но тому ответа, кажется, было вовсе не нужно, стальные пальцы схватили его за плечо и повлекли куда-то.

– Пойдем, пойдем. У нас мало времени.

Пришлось послушно прыгать по ступенькам, пока они не оказались этажом ниже; там под лестницей образовывалось темное пространство, отгороженное кадкой с каким-то деревцем, и Теодато снова воскликнул, потому что из двоих стоявших там людей одного он знал даже слишком хорошо.

– Винни!

– Бестолковщина! – был ему ответ. – Для чего ты носишься? Если уж у тебя хватило ума сообразить, что нельзя подавать и виду, что знаешь меня, надо было и дальше быть осторожным, но ты…

– А ты чертов ублюдок! – перебил его Теодато, шагнув на него, будто собирался ударить, – я столько раз открыто говорил тебе правду, но ты не удосужился даже намекнуть, кто ты такой на самом деле! Неужели ты думаешь, что я выдал бы тебя?

Лицо Морвейна стало совершенно каменным; он по-прежнему стоял, сложив руки на груди, и глаза его напоминали ледышки.

– Слишком доверчивый! Все это время я не уставал удивляться твоей доверчивости, Дандоло. Как можно было говорить такие вещи человеку, которого ты знаешь меньше года? Я бы на твоем месте родной матери не осмелился признаться! И теперь, впрочем, когда ты знаешь, кто я, тебе следовало бы избегать меня, как огня, и всеми силами отжениваться от знакомства со мной, а ты!..

Тео выдохнул, а потом улыбнулся и развел руками.

– Я все же рад тебя видеть.

Морвейн продолжал хмуриться, хотя один уголок его рта подрагивал. Каин и вовсе беззвучно рассмеялся, наблюдая за ними; один Таггарт стоял с прежним невозмутимым видом, как будто все происходящее его совершенно не касалось.

– Значит, твое настоящее имя – Беленос Морвейн, – добавил Теодато. – Какие у вас потрясающие технологии! Я полжизни бы отдал за такую штучку, с которой меня заставили соревноваться. А что еще у вас есть? Наверняка на вашей планете никто не ездит на чертовых лошадях! А правда, что у вас есть говорящие машины? И…

– Учитывая, сколько у нас времени, прежде чем тебя начнут искать, – перебил его все еще смеявшийся Каин, – ты задаешь не самые важные вопросы.

– Но таки да, говорящие машины у нас есть, – буркнул Морвейн и покосился на здоровяка, стоявшего за спиной Дандоло. – И многое другое. Это сейчас не имеет значения, Тео, никто не позволит тебе открыто контактировать с нами, во всяком случае, не в ближайшее время.

– Да ведь это тот самый закованный, – воскликнул Тео, пропустив его слова мимо ушей и обернувшись к Таггарту. – Вот черти! Вы тогда вели меня, будто слепого кутенка, играли, как в театре! Небось и та женщина тоже среди вас?

– Нет, – коротко отозвался Таггарт.

– Вообще-то она действительно закованная, – добавил Морвейн. – Нас теперь запрут в этом здании, как в зоопарке, и еще очень долго продержат так, неизвестно сколько. Ты должен это и сам понимать. Если уж ты сам явился, еще и рискуешь своей шеей из-за меня, может, соизволишь оказать мне небольшую услугу и найдешь эту женщину. Ей может понадобиться помощь.

Теодато раскрыл было рот, перевел взгляд с Морвейна на Таггарта, но тот вовсе отвернулся; какое-то понимание отразилось на лице Дандоло, и он с готовностью кивнул.

– Она знает, кто вы такие? – только спросил он. – Ну, вдруг я проболтаюсь!

– Знает, – буркнул Таггарт.

– Ну все, все, больше нет времени! Давай, пойдем, я тебя выведу отсюда, и никому не вздумай обмолвиться и единым словом о том, что разговаривал с нами. Кстати, а сколько будет триста сорок девять помножить на восемьдесят четыре?

– Двадцать три тысячи триста шестнадцать, – рассеянно отозвался Теодато, – а что…

– Ух ты, и вправду можешь. Мне просто было интересно, – хохотнул Каин, опять ловя анвинита за плечо и практически силой таща его за собой. – Одно дело, когда профессор дает тебе хитроумные задачки, и совсем другое – самому спросить!..

* * *

В смелости этому человеку не откажешь, отстраненно подумалось Леарзе. Сам предложил пройти в библиотеку, в которой никого не было, и хотя профессор Квинн отпустил разведчиков, оставив лишь Богарта для того, чтобы он переводил Леарзе, все-таки Фальер остался один с четырьмя инопланетянами, и по нему не было заметно, чтобы он волновался.

Богарт в качестве переводчика был не такой своенравный, как Каин, и переводил в основном пословно, хоть и чуть медленнее. Леарзе рассеянно подумалось: куда это предпочел уйти младший? Казалось, будто между этими тремя был какой-то уговор, когда они уходили.

– Действительно, среди нашего народа бытует древняя легенда о том, как мы прилетели на эту планету после страшной войны, – говорил Фальер, обращаясь в основном к профессору, – вам она должна быть известна, как я понимаю. Считается, что я – прямой наследник самого Арлена, который был лидером первых поселенцев здесь… как вы могли заметить, у нашего народа огромную роль играют традиции. Так, по традиции я являюсь тем, кто принимает все важные политические решения, хотя, конечно, советники немало помогают мне. В конце концов, я молод, – он почти застенчиво улыбнулся, – и мои родители рано ушли из жизни.

– Насколько мы успели узнать, вы также обладаете… собственным талантом, господин Фальер, – тогда осторожно произнес Квинн.

– О, это не так, – отмахнулся тот. – Разумеется, почти все закованные и очень многие аристократы верят в то, будто я могу предвидеть будущее и даже изменять его, но ведь это так естественно, согласитесь! Я считаюсь потомком полубожественного Арлена, я управляю целой планетой. Не может же быть такого, чтобы Господь обделил меня талантом?..

Ровное лицо профессора никак не изменилось; прежнее добродушие было на нем. Фальер обезоруживающе развел руками.

Он лжет.

– Я знаю, – рассеянно ответил Леарза.

– Что? – не понял Финн, который продолжал переводить слова Фальера.

Что-то внутри у него почти больно осело. Леарза вскинул голову; он мог бы поклясться, что отчетливо слышал бесполый голос, прозвучавший у него в ушах, он даже не задумываясь ответил этому голосу, но теперь…

– Ничего, – без выражения сказал он, обращаясь к Богарту. – Мне послышалось что-то.

– Ты даже очень задумчив в последнее время, – буркнул тот, но Фальер еще не закончил свою речь, и Богарту пришлось переводить дальше.

Это был чудовищно долгий день; как сказали Леарзе, сутки на Анвине составляют тридцать два часа, и помимо того, слишком много всего случилось, так что вечером, когда инопланетян отвели обратно в их покои и оставили отдыхать, китаб буквально валился с ног от усталости. Тем не менее смутное беспокойство не давало ему покоя; вместо того, чтобы лечь спать, он отправился в комнату профессора Квинна, где уже, как оказалось, собрались все остальные. Сам профессор сидел за письменным столом, положив перед собой планшет, по правую его сторону стоял Таггарт, возившийся с какими-то разведческими приборами, с левого бока пристроился Гавин; другие разведчики расположились кто где, и Леарза невольно бросил взгляд на широкую спину Морвейна, выглядывавшего в окно. Тот и не обернулся.

– Доверия к нам нет, – сказал Малрудан, наблюдавший за Таггартом. – Они настолько очевидно скрывают большую часть, что даже нелепо.

– С их стороны это вполне оправданно, – возразил ему профессор Квинн. – Мы тоже повели себя не самым честным образом; получив их открытое предложение о контакте, мы проигнорировали его и тайком проникли на их планету, а это вполне можно расценивать как неуважение к их цивилизации. Надо сказать, я и не ожидал, что они искренне станут рассказывать нам обо всем. К тому же, некоторые вещи… я, к примеру, не собираюсь в ближайшем будущем даже заикаться о бездушных и управляющих, потому что это было бы неэтично с моей стороны.

– Интересно, солгал Наследник насчет собственного таланта или нет, – добавил Гавин. – Во всех отчетах говорится, что талант у него есть.

– Что скажете, капитан Касвелин? – поинтересовался профессор, обратившись к буйволоподобному капитану, сидевшему на стуле в углу.

– За время работы я наблюдал проявления почти всех талантов этих людей, – ровным баритоном отозвался тот. – Я видел вычислителей, смещающих, телепатов, мне даже доводилось издалека видеть навигатора в деле. Об управляющих, полагаю, можно умолчать: естественным образом я сталкивался с ними. Но что касается Фальера…

Леарза молчал и продолжал внимательно смотреть на капитана.

– Трудно сказать, – подытожил Касвелин. – Будущее – сложная вещь. Возможно, он что-то и может предвидеть, ведь каким-то образом он вычислил меня. С другой стороны, меня могли раскрыть благодаря Тегаллиано, этот человек необычайно хитер, а его талант – один из самых сильных среди управляющих.

– Я думаю, он лжет, – пробасил Морвейн. – Ему выгодно скрывать свои сильные стороны.

– Это так, но у него и вправду может не быть таланта, – возразил профессор Квинн. – Если внимательней читать отчеты инфильтрационной команды, становится очевидно, что большинство упоминаний о таланте Наследника – лишь слухи. Никто из говоривших это лично не сталкивался с ним.

– Я имел дело с аристократами, – почти сердито сказал Морвейн, – я еще понимаю: бездушные, ни разу не видевшие его, но…

– Тем не менее даже Дандоло признавал, что видел Наследника только издалека и не имел чести разговаривать с ним, – перебил его профессор.

Леарза продолжал молчать.

Он знал истину; он твердо знал, что Фальер солгал сегодня. У Фальера есть… его талант, позволяющий ему видеть будущее… Дар Хубала. Каково высоколобому? Его талант, в отличие от Леарзы, полностью раскрыт. Он точно знает, что ждет его впереди.

Невольно Леарза почувствовал внутреннее расположение к этому человеку, хотя с первой встречи Фальер ему не понравился. Они были… похожи. Да, конечно, Фальер оказался более удачлив: он может принести пользу своему народу, быть может, он и будет тем, кто спасет Анвин, и…

Потом Леарзе в голову пришла другая мысль.

Ведь за все это время, сколько бы он ни читал материалов об Анвине, сколько бы ни слушал рассказов самих анвинитов, – никто ни разу не упомянул при нем ни темного бога, ни чего-либо подобного.

У них не было этого неизбежного зла, грозящего им разрушением!

Что, если профессор Квинн ошибался? Если цивилизации типа Катар не все подвержены такой беде? Если…

Если ему солгали.

В этот момент добродушное круглое лицо Квинна оказалось обращено к нему, и задумавшийся Леарза выхватил фразу:

– Что ты думаешь об этом, юноша?

– А?.. я прослушал, – неловко сознался китаб.

– Мы тут все еще спорим, лжет ли Фальер или нет, – рассмеялся Каин. – Мнения разделились! Что скажешь?

Леарза смешался.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Не знаю, что и думать. Я ведь пока не имею удовольствия понимать язык, на котором он говорит, и вообще… да и ладно, разве мое мнение что-нибудь значит? Я и сегодня весь день был чем-то вроде чучела на выставке.

– Ты прекрасно знаешь, юноша, что твое мнение играет особую роль, – возразил ему профессор Квинн; выражение его лица никак не изменилось, но светлые глаза пронзительно взглянули на китаба. Леарза вынужден был опустить голову.

– Я совсем в этом не уверен, – сказал он. – Если… если у меня и есть Дар, он по-прежнему не открылся мне. К тому же, у вас такие развитые технологии, и Лекс сам мне говорил, что занимается прогнозированием, для чего ему я?.. В любом случае, я не знаю насчет Фальера. Я с ним и говорил-то всего один раз.

Квинн молча покачал головой; рыжий Малрудан пожал плечами.

– Небось если б у Фальера действительно был талант, – заметил Гавин, – наш Леарза отреагировал бы на него куда более бурно. Так что предлагаю временно считать по умолчанию, что Фальер не лжет.

15,18 пк

– Господин Теодато, но ведь уже стемнело.

– Тем лучше. Лошадь уже оседлали?

– Да, но…

Теодато вздохнул, остановившись, и внимательно взглянул в смуглое лицо Нанги. Кажется, годы шли, а бездушный никак не менялся; сколько Тео помнил себя, Нанга всегда был бронзовым идолом, высоченный и худой. Некоторые знакомые полагали, что господин Дандоло чересчур многое позволяет своему слуге, но Нанга был тем, кто заботился о еще тогда сопливом мальчишке Тео, и теперь было бы даже как-то глупо слишком строго приказывать ему.

– Со мной все будет хорошо, Нанга, – мягко сказал Теодато. – Я не совсем беспомощный. И чего ты так трясешься? Как будто война началась!

– Но ведь вы сами сегодня видели этих инопланетян.

– Видел, и теперь точно знаю, что они не кусаются. К тому же, из дворца их не выпускают, а я совсем в другую сторону. Ну все, я пойду.

Бездушный не стал возражать, однако смотрел вслед господину с укоризной во взгляде; Теодато легко сбежал по ступенькам крыльца, во дворе с оседланной лошадью его ожидал один из конюхов.

– Чертова скотина, – буркнул Теодато, сунув ногу в стремя, – когда-нибудь я от тебя избавлюсь.

«И буду ездить на машине», – добавил он про себя. Жеребец сердито заржал и попытался вырвать уздечку из рук придерживавшего его бездушного, и Теодато пришлось с силой ударить животное по крупу хлыстом.

В Централе улицы сияли многочисленными огнями; копыта лошади звонко цокали по мостовой. В Тонгву наконец пришло лето, но лучше от этого погода определенно не стала, теперь днем царила невыносимая жара, от которой спастись было возможно только в каменных стенах, а ночью по-прежнему было чертовски холодно. Теодато пустил жеребца рысью и неловко поправлял тужурку, оглядываясь; в голове у него крутились разрозненные мысли. Богатые дома высились по обе стороны от него. Он смотрел вокруг и думал себе, «ведь все это построили руки бездушных». В чем-то Контарини (а вернее, написавшие его труд инопланетяне) был определенно прав. Общественное устройство на Тонгве далеко от идеала, хуже того, – все здесь как будто застыло. Сколько себя помнил Теодато, всегда все было одинаково. Богатые аристократические кланы владели всем: землями в самом городе и вокруг него, поместьями, усадьбами, заводами, фабриками. Но работали всюду бездушные, получая за свой труд сравнительно небольшую плату. Немудрено, что аристократов все устраивало, и потому полубезумные планы Кандиано просто обязаны были провалиться, потому что кто в здравом уме пойдет от добра добра искать? Что до бездушных, они настолько необразованны, что им тоже и в голову не придет менять свою жизнь: нужен кто-то, кто донес бы до них такую идею и повел их за собой.

При мысли об этом по спине у Теодато побежали мурашки. Если б Кандиано с самого начала обратился к бездушным вместо того, чтобы цацкаться с аристократами, все могло бы обернуться куда… страшнее.

Он беспрепятственно миновал границу Централа, и улица резко пошла вниз, становясь все уже и уже. Теодато примерно помнил дорогу; это его не беспокоило, но тут ему в голову вдруг пришло: и что, он вот так вот возьмет и завалится домой к чужим людям?.. А… черт побери, а если она уже не живет там? А если…

Но поворачивать назад он не собирался, и тем более твердо был намерен сдержать данное Белу слово. Теодато очевидно было, чего опасается угрюмый черноглазый кеттерлианец: у бездушных совсем иное отношение к инопланетянам, и если хоть одна живая душа догадается, что муж Нины оказался одним из них… вспоминая, какие были лица у Морвейна и его спутников, Тео принимался посмеиваться про себя. Они действительно такие, как о них говорил Гальбао: бесстрастные на вид, будто сами – машины, ни за что не покажут своих истинных чувств… но ему, Теодато, было так совершенно очевидно, что этот Уло (кажется, на самом деле его зовут Эохад Таггарт) заботится о своей женщине, даже любит ее, но самому ему неловко было просить незнакомого человека об услуге, и тогда Морвейн воспользовался своей дружбой с Тео, чтобы помочь. Они, кажется, обо всем условились заранее, так что здоровяк Каин сам отыскал Тео и привел его.

Тем сильней Тео хотелось исполнить просьбу этих людей, и он твердо решил, что приведет Нину к себе домой, будет делать вид, что она всего лишь служанка.

Вот он различил в сумерках знакомый уже домишко, на втором этаже которого, он знал, раньше жил Таггарт. В окне наверху тускло горел свет; подумав, Теодато спешился и завел лошадь в темный тупик, привязал ее к чахлому кусту, а сам осторожно направился к двери. Дверь была не заперта; кажется, семейство на первом этаже уже легло спать, и никто не вышел навстречу. Стараясь как можно меньше шуметь, он поднялся по крутой лестнице и постучал.

Открыли ему не сразу, и то сперва лишь образовалась узенькая щелочка, в которую выглянули настороженные черные глаза.

– Нина, – чрезвычайно обрадовался Теодато, сразу узнав ее. – Нина, не бойся. Ты помнишь меня?

– Г-господин Теодато? – щелочка немного приоткрылась. – Силы небесные, что вы тут делаете? В такой час?

– Может, пустишь меня? Если твои соседи снизу услышат…

Она распахнула дверь, и он шагнул внутрь. Нина была одета в сильно поношенное, но чистое платье, в комнате горела электрическая лампочка, а стол весь оказался завален каким-то тряпьем; кажется, женщина занята была рукодельем.

– Вы один? – спросила Нина; ее глаза блестели в сумраке. – Ведь вы рисковали, придя сюда, вы понимаете?

– Да, да, – отмахнулся Теодато и весь так и просиял: – Я видел твоего Уло, Нина.

Губы ее дрогнули, и она в невольном жесте прижала кулаки к груди, но сказать ничего не посмела будто.

– Это он просил меня отыскать тебя, – добавил Тео. – Он беспокоится о тебе. Ты можешь пойти со мной, у меня дома безопасно, все подумают, что ты просто служанка. Я обещал позаботиться о тебе, Нина.

– …Спасибо, господин Теодато, – совсем растерялась женщина. – Спасибо… он… во дворце? Да?

– Да, во дворце. Поговорить с ними с глазу на глаз непросто, – ухмыльнулся он, – но мне это удалось. Возможно, и впредь получится хоть изредка обмениваться с ним парой слов. Ну что, ты идешь?..

– С вашего позволения… мне лучше остаться тут, господин Теодато, – покачала она головой. – За мной наблюдают, я знаю. Будет очень подозрительно, если я вдруг переберусь в Централ…

– Но… – чуть растерялся Тео, не ожидавший такого поворота и встревожившийся от ее новостей.

– Все будет в порядке, – воскликнула Нина. – Я нашла работу, я теперь на текстильной фабрике… вам тоже следует поберечься, господин Теодато.

– Во всяком случае, я буду тебя навещать! – решительно возразил он. Женщина всплеснула руками.

– Не подвергайте себя такой опасности!

– Но я обещал! Ты думаешь, я оставлю одинокую женщину без помощи?

Она вздохнула и покачала головой.

– Хорошо, – согласилась она. – Только будьте очень осторожны, пожалуйста. Если удастся вам еще увидеть его – передайте, что у меня все в порядке… ах, неужели вы и вправду видели его!..

Теодато рассмеялся и самовольно опустился на шаткий стул.

– Честное слово, Нина, – сказал он. – Ведь ты знала, что он не из нас?

Она будто снова напугалась, но Тео примирительно поднял ладонь.

– Не бойся. Тот человек, который тогда приходил вместе со мной, – он тоже один из них. Я всех их видел сегодня утром. Я даже имел дело с одной из их машин!

Глаза Нины расширились.

– Я состязался с машиной, – не утерпел и похвастался он. Нина продолжала смотреть на него, и Теодато рассказал о своем соревновании с планшетом профессора Квинна, увлекся, в нем опять вспыхнули мечты. – Может, когда-нибудь все-таки нам позволят открыто общаться с ними, и тогда я-то непременно отправлюсь на их планету! У меня обязательно будет такая же штука, и…

– Господин Теодато, – мягко перебила его Нина, и только теперь он заметил, что на ее смуглом лице написано беспокойство. – Господин Теодато, разве вы не думаете о том, что нам никогда не позволят с ними общаться?

– П-почему это?

– Они – все то, что у нас считается злом, – грустно сказала женщина. – Всем нам с детства твердили, что человек – царь вселенной, что его душа – самое великое сокровище. Я знаю, вы аристократ, но наверняка и вам рассказывали сказки о том, как злые машины пытаются уничтожить отважного героя, а он их побеждает? И страшилки… об искусственных людях, которые притворяются настоящими.

– Конечно, – растерялся Теодато. – Но…

– Господин Теодато, – с нажимом повторила Нина. – Неужели вы не поняли? Их закрыли во дворце. Одна ошибка с их стороны – и их уничтожат.

– Погоди. Их не так-то просто уничтожить! С их-то технологиями, с их знаниями! Да если захотят, они сотрут нашу планету в порошок, наверняка Фальер этого боится!

– Они не боги! Они не такие, как мы, это правда, но их тоже можно убить!

– Нина, – воскликнул Тео, вскакивая с места. – Я думаю, ты преувеличиваешь… и, в конце концов, чем они могут так сильно напугать нас?

– Среди них есть искусственные люди, – безголосо произнесла она. – Пока это остается тайной, все должно быть хорошо… но если это станет известно… закованных они долго удерживать не смогут, я знаю. Если среди нас пойдут слухи о том, что Наследник во дворце держит искусственного человека, все здесь встанут на дыбы.

– Я думаю, Наследник тоже это понимает, – отозвался Теодато. – Даже если они сообщат ему, он не позволит разойтись такому слуху.

Нина покачала головой и бессильно опустилась на стул.

– Пожалуйста, господин Дандоло, – сказала она. – Если вы действительно можете общаться с ними, хотя бы иногда… передайте им, чтобы они ни за что не открывали правды.

* * *

Холодно блестел бесконечный ряд зеркал, уводящий вдаль. Под ногами кафельная плитка. В одном из зеркал он увидел свой собственный настороженный взгляд.

Что-то было неправильно; что-то было не так. Леарза стоял совершенно один в смутно знакомом ему месте, в легкие ему врывался вентилируемый мертвый воздух, и казалось, жизнь повсюду прекратилась. Все вокруг него было таким строгим и чистым, как в медицинской лаборатории, он один стоял возле раковины, на нем был измятый к чертям пиджак, волосы его все спутались, лоб блестел от пота.

Он поднял свои руки и вздрогнул: что-то темное перепачкало их, оставило пятна на расстегнутых рукавах рубашки, оно влажно стекало по пальцам и капало на белоснежный пол.

Кровь!

Решение было прямо перед ним. Он поспешно сунул кисти в раковину, и холодная вода тут же послушно полилась на них, но кровь так просто не уходила; Леарза лихорадочно пытался смыть ее, в то же время оглядываясь в поисках какого-то средства, но…