Текст книги "Лиловый (II) (СИ)"

Автор книги: . Ганнибал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)

– Смешно! – почти крикнул Леарза, вспыхнув. – Я единственный выживший, тоже мне представитель!

– Но ты же не станешь спорить с тем, что ты руосец. В этом твоя ценность для миссии, Леарза: ты – представитель третьей стороны, не кеттерлианец и не анвинит. Может быть, это будет несколько… непедагогично, – профессор коротко усмехнулся, – но я скажу тебе, юноша, что твое мнение имеет для Лекса особенный вес. Излагая свои выкладки по поводу грядущего задания, он подчеркнул, что желал бы знать все, что ты изволишь нам сообщить.

– …Даже так, – Леарза немного смутился. Профессор лишь покивал головой; в холле наступила тишина, и только теперь китаб сообразил, что полет уже начался, а еле заметное подрагивание пола под ногами свидетельствует о том, что работают линейные двигатели, которые уносят корабль в открытый космос, туда, где включится деформационное поле и повлечет их в неведомое где-то. Осознание этого опять на мгновение заставило его восхититься; прожив добрых два года на Кэрнане, Леарза до сих пор не мог избавиться от этого восхищения чужими технологиями. Сколько они накопили знаний, как виртуозно этим пользуются!..

Он одернул себя и вернулся мыслями к грядущей миссии. Что ж, отныне он – в числе дипломатов, представитель Руоса, как смешно. Какое-то время горький смех мешал Леарзе думать, но вот он сумел отбросить горечь в сторону и принялся привычно раскладывать все по полочкам.

Итак, они взяли его с собой; взяли на равных, сам Лекс лично сделал ему это предложение, отдельно подчеркнув, что не приказывает, а просит. Конечно, Леарза был не дурак; теперь, силою успокоив себя, он быстро понял, в чем заключается его основная ценность. Он не кеттерлианец, он представитель погибшей цивилизации, и в этой роли он может, во-первых, подтвердить теорию массового бессознательного Катар, предупредить анвинитов о грозящей им опасности, а во-вторых…

А во-вторых, он имеет возможность обелить имя Кеттерле, потому что, скорее всего, анвиниты считают их виновными в гибели Руоса. Это было так просто!.. Он, Леарза, небось тоже бы так подумал, прибыв в незнакомую звездную систему и обнаружив там явственно погибающую планету и возле нее – подозрительный космический корабль огромных размеров. Ведь и тогда анвиниты очевидным образом испугались и буквально бежали, опасаясь, что подобная судьба постигнет и их!

Это было в его власти; он мог обелить имя Кеттерле, объяснив анвинитам, что произошло, а мог и не обелить.

Он никому ничего не был должен.

Эта уверенность поколебалась в нем позже, когда звездолет пристыковался к космической станции, и Леарза вместе с другими поднялся на ее борт; их встречали, и среди незнакомых лиц он быстро заметил физиономию Каина, по одну сторону от андроида были черные глаза Таггарта, а по другую – каменная челюсть Морвейна.

Беленос Морвейн смотрел на него в упор, и его лицо было особенно холодным; Леарза, к своему несчастью, уже знал это выражение. Даже перетрухнул немного: он отчего-то в тот момент уверился, что при первом удобном случае разведчик пустит в ход кулаки, а кулаки у Морвейна были тяжелые, это китабу довелось проверить на собственной шкуре. Мысль о причине подобного настроения ему поначалу в голову не пришла.

– Через восемь часов уже должны прибыть анвиниты, – вполголоса сказал ему Богарт, заметивший, что Леарза пропустил мимо ушей все разговоры. – Мне кажется, или Морвейн хочет с тобой поговорить?..

– Я сейчас предпочел бы поговорить с темным богом, – точно так же негромко отозвался Леарза. – А с Морвейном мне как-то не хочется.

– Извини, но я вынужден тебя оставить, – с некоторым сочувствием произнес Богарт. Леарза набрал воздуха в легкие и выдохнул; что ж, чему быть – того не миновать. В подобном настроении он решительно первым подошел к троим старым знакомым.

– А вот и ты, привет, – как ни в чем ни бывало обратился к нему Каин. – Вот уж не думал, что так скоро свидимся! Нам сказали, сам Лекс включил тебя в состав миссии?..

– Ага, – сказал Леарза и смело взглянул на Морвейна. Тот стоял с прежним каменным лицом, и глаза его были похожи на острые осколки льда. – Я привез тебе твою сигарету, Бел. Ты забыл ее.

– Оставь себе, – холодно отозвался разведчик.

– Он уж давно достал новую, – беспечно добавил андроид. – Ну как, ты в предвкушении? Всего через восемь часов мы вживую увидим самого Марино Фальера, самого главного парня на Анвине!

– Мне как-то все равно, – ответил Леарза. В те моменты ему и вправду было все равно; он вдруг понял, что Морвейн зол на него из-за своей сестры, и это отчего-то взбесило его. Воспоминания о Волтайр, – а они были неизбежны при одном только взгляде в эти холодные, но точно такие же, как у нее, глаза, – еще усугубили поднявшуюся в груди китаба ярость.

– Если тебе все равно, мог бы и не прилетать, – сказал Морвейн.

– Это тебя не касается.

Тот молча еще раз взглянул на руосца, обернулся и пошел прочь.

– Как мальчишка, честное слово, – буркнул Таггарт, полезший в карман рубахи за сигаретой. – Я не удивился бы, если б он полез в драку.

– Это же Морвейн, – засмеялся Каин. – Помнишь, как он поставил на уши весь разведческий корпус, когда подрался с Хоганом? И всего-то лишь из-за того, что Хоган его обозвал нехорошим словом…Ладно, это был сотый раз, когда Хоган это сделал, но все равно глупо.

– Лучше бы он полез в драку, – холодно заметил Леарза, оглядываясь вслед ушедшему разведчику. – …Ну? Как на Анвине?

Каин принялся рассказывать; Леарза пытался сосредоточиться на словах младшего, хоть и все равно в мыслях то и дело возвращался к Морвейнам.

Он немного пожалел об этом позже, когда наступил означенный срок. На станции все стояло вверх дном, но буквально за полчаса все улеглось, и руосцу оставалось только удивляться; Каин вновь нашел его и привел в просторный светлый холл, где, как оказалось, уже находились все представители дипломатической миссии, в их главе профессор Квинн, а помимо того Леарза обнаружил там Морвейна, отчего опять его ожгло хлыстиком злости.

– Разговор будет вестись на их языке, – предупредил его севший рядом андроид. – Я буду переводить тебе, не зевай. Ты хоть уже просмотрел грамматику и словари, что тебе прислали?

– …А?

Каин еле слышно выругался.

– Леарза, соберись. Ты сюда не на пикник прилетел, помнишь?…Да, и если будешь говорить, говори на руосском, договорились?

– Зачем? – отупело спросил он.

– Дурная твоя голова!.. Мы сегодня битый час спорили, не следовало ли тебя одеть в руосскую одежду, а он спрашивает, зачем!..

– А.

Андроид хотел было что-то еще сказать (наверняка нелестное), но в этот момент дверь бесшумно распахнулась.

Их было шестеро; непривычно одетые, все со строгими лицами, с первого взгляда – точно такие же люди, но Леарза остро почувствовал, что они… другие. У них были, может быть, совершенно другие глаза. Почти все они, кажется, были немолоды, кроме одного человека, которому на вид было около тридцати лет, и этот человек невольно привлек к себе внимание Леарзы. Что-то в нем было до странного знакомое. Он был немалого роста, худощав, и огромный высокий лоб его невольно бросался в глаза, будто бы затмевая сухие черты его лица. Глубоко посаженные глаза только еще усиливали это ощущение. Леарза не заметил, что почти неприлично уставился на незнакомца, пока тот не посмотрел на китаба в ответ. Выражение его изменилось, но Леарза уже поспешил отвести взгляд и не видел этого. К тому же, в это время уже заговорил профессор Квинн, и высоколобый ответил ему, обнаружив сильный и уверенный голос, а Каин склонился к китабу и еле слышно сообщил:

– Это Марино Фальер, он у них главный. Он говорит, что здесь с ним находятся самые уважаемые мужи планеты, его ближайшие помощники и все такое. Представляет их по именам… так, ты все равно не запомнишь…А теперь Квинн представляет нас.

Действительно, профессор снова взял слово, и Леарза в потоке незнакомой речи вычленил хорошо известные сочетания звуков: собственное имя и название планеты. Он быстро взглянул на Фальера, опять встретив взгляд анвинита, и коротко склонил голову.

– Квинн объясняет, что ты не понимаешь его языка, что я твой переводчик, – сказал Каин. – Рассказывает, кто ты такой.

Леарза в тот момент остро пожалел, что раньше не взялся за изучение языка Анвина: ему подумалось, что переводчик из андроида никудышный, и если он и дальше будет так примерно пересказывать…

Но тут заговорил Фальер; он обращался к Леарзе, и тот в первое мгновение растерялся, и ему даже показалось, что незнакомец говорит на его родном языке, пока не сообразил, что это младший над его ухом одновременно негромко переводит на руосский.

– Господин Квинн рассказал мне о печальной участи твоего народа, – сказал Фальер. – Я сожалею о случившемся. Наши люди были свидетелями трагического конца твоей планеты. Действительно ли больше никто не выжил?

– Никто, – сглотнув, ответил Леарза. Он нервничал: оказалось, он так давно не говорил на родном наречии, что невольно порывался перейти на язык Кеттерле. – На моих глазах погибли все мои друзья. Я остался в живых по чистой случайности, но и я был бы обречен, если бы один из разведчиков Кеттерле не пожалел меня. С тех пор прошло время… старые раны болят уже не так сильно, но я не пожелал бы пережить подобное даже заклятому врагу.

Светлые глаза анвинита смотрели на него в упор; теперь отводить взгляд было нельзя. Леарзе отчего-то было очень не по себе, и он невольно подумал, что этот необъятный лоб производит странное впечатление. К счастью, больше Фальер ничего не сказал Леарзе, вновь обратив внимание на профессора Квинна, так что китаб вздохнул с облегчением.

– В один момент я уж было испугался, что ты перейдешь на кеттерлианский, – прошептал Каин. – Ну ты даешь.

– Я перенервничал, – без выражения отозвался Леарза.

* * *

– О да, мы все понимаем, – говорил Марино Фальер, обращаясь к профессору Квинну. – Осторожность никогда не бывает лишней. К тому же, учитывая ваш прошлый опыт… однако смею вас заверить, мы все-таки разумные люди, сохранившие представления о гуманности, и даже если я не могу говорить за всю планету, то за себя скажу однозначно: я рассчитываю на мирный диалог между нашими народами.

– Это очень радостное известие для нас, – мягко отвечал ему Квинн, и на его благодушном бородатом лице ничего не отражалось, хотя внутри профессор все же беспокоился и не верил этому высоколобому ни на грош. Прошлый опыт… это хорошо было сказано; а опыта за плечами Айнсли Квинна было немало, и он прекрасно помнил, как то же самое говорили ятингские лидеры, а еще лучше того – чем все обернулось.

– Надеюсь, вы простите мою дерзость, если я сейчас же задам этот вопрос, но сей вопрос чрезвычайно важен для всех нас, – между тем вкрадчиво произнес Фальер. – Наши космонавты впервые встретили ваш корабль в одной далекой звездной системе… возле погибающей планеты. Это напугало их. Что это была за планета, господин Квинн?

Профессор ожидал этого вопроса и потому ничуть не растерялся.

– В наших каталогах она носила название Руос, – сказал он. – На этой планете произошла страшная катастрофа, которую мы пытались предотвратить, но не смогли. Выжил лишь один человек; он сегодня здесь, и я уже имел честь представить вам его. Вы можете лично задать ему свои вопросы, господин Фальер, Леарза для того и прибыл сюда сегодня.

Тогда Фальер обратился к руосцу; профессор Квинн наблюдал за их диалогом с легким внутренним напряжением. Квинн, как никто другой, понимал: от Леарзы зависит очень многое… и Леарза это тоже прекрасно знает.

Китаб, возможно, сам того не замечая, в этот раз осторожничал и так обтекаемо выразился по поводу судьбы своей планеты, что Квинн немного удивился ему. Может быть, анвиниты и не поверили; но профессор отлично знал руосский и своими ушами слышал, что андроид перевел сказанное, не переврав ни единого слова. Очевидно было, что Леарза волнуется.

Вот Фальер вновь обернулся к профессору.

– Что же, у нас еще будет время поговорить об этом, – сказал он. – Теперь наша первоочередная задача – договориться о характере наших взаимоотношений, господин Квинн.

– В этом плане определяющую роль играете вы, – ответил готовый и к этому профессор. – Насколько нам известно, обитатели планеты чрезвычайно взбудоражены нашим объявлением. Возможно, было бы… неосмотрительным так сразу установить открытые множественные контакты.

– Это действительно так. Я хотел предложить вам следующую схему, – произнес Фальер. – Есть огромное количество знаний, которым необходимо обменяться нашим народам. Культурный обмен должен начаться прямо сейчас… небольшая группа ваших людей могла бы находиться в Тонгве, где мои советники с удовольствием предоставят вам любые сведения, но предпочтительно… временно изолировать вас от большинства жителей планеты. Слишком многие боятся вас, и, увы, я ничего не могу с этим сделать. Только постепенно люди привыкнут к новому положению вещей.

– Это разумно, – согласился Квинн, прекрасно знавший все то, о чем так деликатно сообщил Наследник: бездушные на Анвине находятся в страшной панике, ожидая войны со дня на день, и далеко не все аристократы готовы мирно принять инопланетян. – Мы в любом случае предложили бы нечто подобное, господин Фальер. Что же, теперь остается обсудить детали…

…Об этом решении тем временем шепотом рассказывал Каин; Леарза внимательно слушал его, не переставая исподтишка взглядывать на анвинитов. Все они молчали, и говорил один только Фальер. Все были уже в зрелом возрасте, один вовсе старик.

– Они все обладают Даром, – неожиданно даже для себя сказал Леарза, перебив Каина. Андроид шикнул на него.

– Откуда нам знать! Скорей всего. Кстати, у них это по-другому называется. И никаких богов у них нет…

– …потому что, в отличие от нас, они все еще помнят о Тирнан Огге и его учении, – спокойно завершил руосец.

– Я думал, у тебя не было времени просмотреть все материалы по Анвину, – ехидно заметил Каин, – со всей этой свистопляской и испепеляющими взглядами на Морвейна.

– Вон тот, в очках, – проигнорировал Леарза. – У него такое бесстрастное лицо. Он наверняка постоянно что-то вычисляет в уме. А тот носатый, обрюзгший… не нравится мне его взгляд. Они не говорили, кто чем занимается?

– Нет, только представились. Ты тут вздумал физиогномикой заняться, что ли?

Леарза не ответил; ему лишь теперь пришло вдруг в голову, что он и сам не знает, для чего говорит все это, а главное – откуда у него такие идеи. К тому же, тут отвлекшийся из-за него Каин вновь поймал нить разговора между Фальером и Квинном и быстро зашептал:

– Они решили, что наши отправятся на Анвин! Этот Фальер хочет, чтобы мы оставались в его дворце, общались только с ограниченным числом анвинитов, потому что якобы остальные очень напуганы. Квинн соглашается. Да он с ума сошел! Это же ловушка чистой воды! Они будут держать нас в заложниках, а если…

– Не будут, – перебил его Леарза. – Они же сами нас боятся. Ты чего, не видишь?

Каин помолчал, потом вздохнул.

– Может, ты и прав. Квинн согласился на все. Говорит, что наши возьмут с собой всякие штуки и тоже будут этим все рассказывать… что-то не уверен я, что их это интересует.

– Из тебя переводчик, как из меня балерина, – без интонации заметил китаб. – Квинн не сказал, кто именно отправится на планету?

– Нет. Я думаю, анвинитам все равно. Это мы будем решать между собой, как только закончатся переговоры.

* * *

Каин был прав; едва анвинитов проводили на их звездолет, при помощи какого-то чуда технологии пристыкованный к станции, как Квинн созвал людей на собрание в один из самых больших холлов; Леарза пришел туда по-прежнему в компании Каина, и теперь к ним присоединился Богарт, который на переговорах отсутствовал и жадно расспрашивал андроида.

Собиравшиеся люди поначалу все переговаривались друг с другом, и в помещении царил легкий гул, но вот профессор Квинн поднял руку, и наступила тишина.

– На связи Лекс, – неожиданно сказал толстяк. – Ему уже передана вся текущая информация.

– Принято, – добавил знакомый уже электронный голос. – Решение профессора Квинна одобрено. Во главе делегации на Анвин отправится профессор Квинн. Рекомендованы к участию следующие лица: Дэвин Касвелин, Эохад Таггарт, Каин, Беленос Морвейн, Финн Богарт и Леарза. Любой из названных имеет право отказаться от рекомендации. Ожидаю ответ.

– Я тоже намерен участвовать, Лекс, – вскинулся рыжий Малрудан, сидевший на стуле возле самого терминала, в динамиках которого и звучал голос машины.

– Одобрено.

– Принято, – громко сказал Каин, развалившись на собственном месте.

– Принято, – вторил ему Таггарт безразличным тоном.

– Принято, – буркнул Морвейн, почти одновременно с ним отозвался и Богарт.

– Принято, – кажется, говорившим был капитан Дэвин Касвелин: Леарза лично не был с ним знаком, но догадаться было несложно.

Оставался он один; и тогда он, выпрямившись, неожиданно для себя хрипло произнес:

– Принято!

– В таком случае, команда утверждена, – сказал профессор Квинн. – С Фальером было обговорено, что делегация прибудет на Анвин еще через девятнадцать часов, когда в Тонгве стемнеет, дабы никого не смущать посадкой. Координаты уже переданы бортовому компьютеру. На этом все, готовьтесь.

Люди снова зашумели, поднимаясь со своих мест; сидеть остался Леарза, а по обе стороны от него Богарт и Каин.

– Видишь, даже Лекс согласился, – заметил китаб, обращаясь к младшему. – Лекс тоже не считает эту идею ловушкой.

– Ну-ну! – фыркнул тот. – И поэтому рекомендовал одних почти что разведчиков! Ты хоть обратил внимание, умник? Помимо тебя, Гавина и профессора, все остальные члены команды – бойцы! Да не просто какие-нибудь там растяпы, а самые что ни на есть мастера своего дела, лучшие из лучших!

– Это ты так изысканно хвастаешься? – поддел его Леарза.

– Ничего я не хвастаюсь! – возмутился Каин. – В разведческом корпусе действительно есть деление на категории, и в высшую имена заносит сам Лекс. На первом месте там сейчас, если я не ошибаюсь, идет фамилия Касвелина, а сразу за ним Таггарт. Я третий.

– И что, и даже Морвейн в высшей категории? – немного уязвленно уточнил китаб.

– Морвейн четвертый, – усмехнулся Финн. – На пятой позиции после Руоса шел я. Даже после истории с тобой Лекс не сместил его.

Проклятый Морвейн, подумалось Леарзе; чтоб ему провалиться.

Потом уж он немного озадачился: и чего он так сердится на разведчика в последние часы?…Кажется, все-таки все дело в ней. Стоило Леарзе вспомнить: Морвейн смотрит на него таким уничтожающим взглядом потому, что считает, будто это он, Леарза, обидел его драгоценную сестру, – и бешенство опять поднялось внутри.

– Ладно, я пойду, – сказал он резко и поднялся на ноги. – Конечно, в отличие от вас, мне не выучить анвинитского за два дня, но все равно надо когда-то начинать.

* * *

В заводской столовой стоял человеческий гомон. В это время здесь уже не было ни надзирателей, ни тем более управляющих; ужин подходил к концу, заступила ночная смена, а отработавшие в дневную могли себе позволить посидеть в сытом тепле еще несколько минут и обсудить последние новости.

На лицах многих людей было беспокойство, если не страх.

На молодую смуглую женщину в комбинезоне никто не обратил внимания: никто и не подумал, что она может быть не с этого завода, да и даже если так, разницы нет, а она ходила от стола к столу и негромко о чем-то спрашивала. Иногда сидевшие люди сердито отмахивались от нее, несколько раз попытались заигрывать с ней, но вот наконец один из тех, к кому она обратилась, что-то сообразил и воскликнул:

– Аллалгар? Аллалгар… А-а, ты про Черного! Вон он сидит… погоди, зачем тебе Черный? Останься, посиди с нами, детка!

– Я пойду, – негромко, но твердо ответила она, увернувшись от чужой руки.

Человек, которого они назвали Черным, действительно находился в столовой, он сидел в одиночестве за столиком в углу, перед ним сиротливо стояла кружка недопитого чая, и сам он выглядел глубоко задумавшимся. Нина, увидев его, была удивлена: она совсем по-другому представляла себе его. Аллалгар был просто огромен, настоящий гигант, но при этом в его фигуре что-то было почти печальное, он горбился, тяжелые заскорузлые руки его лежали на столешнице по обе стороны от чашки, а на его темном лице застыло скорбное выражение.

Нина все-таки набралась храбрости и подошла к нему, негромко окликнула:

– Ты Аллалгар?

Он поднял на нее взгляд.

– Я Нина, – нервничая, представилась женщина. – Меня Кэнги послал…

– Кэнги, – повторил за нею Черный, и его лицо осветилось. – Ты знаешь, где он? Он ушел и никого не предупредил. Когда я спрашивал, надо мной все смеялись и сказали, что он перебрался в другой город.

– Я не знаю, где он теперь, – осторожно ответила Нина. – Но он просил найти тебя. Он друг моего… мужа. Они ушли вместе. Но они вернутся…Я осталась совсем одна, у меня нет работы… Кэнги сказал, что мы должны держаться друг друга.

Казалось, Черный задумался; наконец он сообразил что-то и неловко подвинулся на скамье.

– Садись, – предложил он. Нина послушно села. Аллалгар смущенно отвел взгляд.

– От меня тебе не будет много пользы, – сказал он. – Меня здесь не любят. Называют малохольным и еще похуже. Один только Кэнги был добр ко мне. Он даже научил меня читать. Я бы помог тебе, но если я и попрошу, здесь никто не даст тебе работы.

– Не нужно, – решительно ответила она, – я и сама не беспомощная… просто, понимаешь… вместе легче, – и она улыбнулась. – Уло ушел, а у меня, кроме него, никого нет. Хочется иногда поговорить с кем-нибудь.

– …Да, конечно, – согласился Аллалгар; он до смешного напомнил ей в тот момент неповоротливого медведя, спохватился: – Хочешь есть? Или чаю?

– Сиди-сиди, – почти рассмеялась она. – Уло оставил мне денег, я не голодна. Я просто буду приходить к тебе, ты не против? Чтобы поболтать.

– Друг Кэнги – мой друг, – совсем важно отозвался Черный.

* * *

В час, когда они прибыли, город окутывала глубокая ночь. Тем не менее в Централе было неспокойно; аристократы вообще имеют привычку ложиться поздно, а теперь еще и последние новости будоражили кровь. В назначенное время на космическую станцию «Анвин-1» явился небольшой звездолет, командой которого, по всей видимости, управлял уже виденный кеттерлианцами человек, на вид лет тридцати пяти или сорока, довольно высокий, немногословный; его представили как Аньело Традонико, и теперь в разговоре с профессором Квинном он пояснил, что является главой космического флота Анвина, а также одним из ближайших советников Фальера. Профессор задал было ему какие-то вопросы насчет технической части полета, но Традонико отвечал односложно и будто чувствовал себя при этом неловко, так что Квинн быстро отступился от него.

Как и было обговорено, кеттерлианская делегация включала в себя восемь человек; один лишь Леарза нервничал, кажется, тогда как остальные его спутники сохраняли совершенно невозмутимый вид. Леарзе между тем было втройне интересно, потому что он ни разу не видел анвинитских звездолетов изнутри и обнаружил, что они совсем не такие: его поразило то, какими примитивными выглядят эти корабли по сравнению с серебристыми красавцами Кеттерле, как сложно на них перемещаться в безвоздушном пространстве: когда Традонико предупредил гостей о том, что необходимо сесть в кресла и пристегнуться, Леарза недоумевал и лишь потом сообразил, что в анвинитских звездолетах отсутствует гравитационное поле. В условиях невесомости это было даже весело, – до того руосец испытывал подобное состояние только однажды, когда младшие еще во время его жизни в Дан Уладе как-то взяли его на орбитальную станцию, – однако когда корабль пошел на посадку, ощущения были не из приятных.

Что ж; пусть эти звездолеты не слишком располагали к длительным путешествиям в своем стальном нутре, свою задачу они все же выполняли, и посадка была совершена беспрепятственно. Традонико, теперь уже явственно волновавшийся, сообщил своим пассажирам, что они прибыли на Анвин, и был открыт люк. Ворвавшийся внутрь ледяной воздух остро напомнил Леарзе о холодных пустынных ночах в Саиде.

Они приземлились на площадку космопорта в Тонгве; встречала их все та же делегация из советников с Фальером во главе, и Леарза сразу узнал его высокий лоб. Затем их проводили по пустынным улицам к высокому богатому зданию, Леарза шел одним из последних рядом с Каином, а тот как раз, посмеиваясь, что-то рассказывал ему про жизнь на Анвине, но тут они вышли на широкую площадь с умолкшим фонтаном, и напротив них молчаливо светились окна дворца Наследника; Леарза в тот момент совершенно не слышал Каина и только смотрел вперед.

– Я уже видел его, – тихо произнес он.

– Что?.. – немедленно переспросил младший, но Леарза только покачал головой. Все укладывалось!

Ему стало страшно.

Это был далекий сон, почти забытый, в этом сне он, Леарза, стоял на этой самой площади и смотрел, как какой-то человек мягко перебирает пальцами серебристую паутину, повисшую в воздухе перед ним. Тогда он не мог разглядеть лица незнакомца, но теперь отчего-то уверен был в том, что во сне видел Фальера. Осознание этого совершенно выбило его из колеи, и оставшееся время Леарза молчал, не отвечая ни на какие вопросы Каина, пока тот совсем не разозлился на него.

«Неужели это Дар, – думал Леарза. – В таком случае, толку от него еще меньше, чем я полагал… я видел собственное будущее, или… что это было?.. Я не знаю, но я видел человека, которого встретил только теперь, да разве я знал тогда, что вижу? Я и теперь не понимаю, что бы это все могло значить!»

В подобном состоянии он стал лихорадочно припоминать все, что ему снилось в последние дни, но в прошлый раз ему снилось, как он подрался с Морвейном и тот вышвырнул его с крыши медицинского корпуса в Ритире; виденное было таким глупым и столь очевидно приснилось под влиянием происходивших наяву событий, что Леарза забросил попытки.

Дворец Наследника был очень роскошно обставлен, но Фальер, – как перевел Каин, – объяснил, что живет здесь лишь в силу давних традиций, и большая часть здания все равно пустует. Чужаков отвели в предоставленные им комнаты и пообещали, что наутро состоится большая конференция, на которой сам Фальер будет знакомить их с культурой Анвина.

Звучало невинно. Леарза все равно не мог успокоиться и, обнаружив, что по соседству с его комнатой оказалась комната Финна, постучался к нему.

– Ты какой-то совершенно растрепанный, – буркнул разведчик, открывший дверь. – Что, Анвин настолько поразил твое воображение?

– Не в этом дело, – расплывчато отозвался Леарза и сел в обитое шелком кресло. – …Ведь ты и раньше участвовал в экспедициях, Финн?

– Конечно, я уже без малого семьдесят лет в разведке, – совершенно спокойно сказал Богарт, встал у высокого окна, сложил руки на широкой груди. – Ты же не думаешь, что Лекс занес меня в высшую категорию за красивые глаза.

Леарза нервно фыркнул.

– На этот раз меня не сразу отправили в инфильтрационную команду только потому, что Лекс с самого начала распорядился оставить пару человек в резерве на случай, если с тобой что-то случится, – честно добавил Финн. – И, кажется, он рассчитывал, что Морвейн не выдержит и сорвется с места.

– Морвейн поступил как трус, – ноздри Леарзы гневно раздулись. – Он попросту сбежал. Не понимаю, как теперь ему достает наглости смотреть на меня, будто это я в чем-то виноват.

Богарт смолчал, явственно давая понять, что семейные дела других людей его не касаются; это смутило китаба. Потому, попытавшись замять неловкость, Леарза попросил разведчика помочь ему с языком, и остаток ночи Богарт терпеливо учил его анвинитскому, который сам освоил за прошедшую неделю, а Леарза про себя бесился оттого, что биокарты ему не видать, как своих ушей: в моменты, когда он осознавал свое бессилие и неспособность мгновенно запомнить несколько сотен слов, биокарта казалась ему манной небесной.

Не только они не спали в ту ночь; в соседней комнате в то время сидели трое других разведчиков, и под потолком вился сигаретный дым. Все трое были немного неспокойны, хотя по их лицам этого было бы не заметить.

– Опасно, – негромко произнес Каин, нарушив молчание. – Может быть, все-таки тебе не стоит являться на эту конференцию, Бел.

– Пойдут толки.

– А если он действительно будет? И, увидев тебя, заорет на весь зал?

– Придется пойти на такой риск.

– Да уж, – буркнул младший, – хоть нам с Эохадом не приходится беспокоиться о таком варианте. Я так более чем уверен, что еще оч-чень нескоро увижусь со своими анвинитскими знакомцами, если вообще увижусь.

Таггарт молчал; его лицо было беспристрастным, как обычно, но коллег было не обмануть, и оба они прекрасно знали, что и он тревожится, хотя по другому поводу.

* * *

И наступило утро.

Огромный зал, в который привели чужаков, наполнился солнечным светом, ясно озарявшим высокие стены; стены украшены были росписью, и сопровождавший профессора Квинна и его спутников советник Анвина, именем Реньеро Зено, на вид благообразный старик лет шестидесяти, по просьбе самого Квинна принялся рассказывать об истории дворца и пояснил сюжеты фресок. Леарза слушал, что ему переводит Каин, лишь вполуха, больше его внимание привлекали люди, которые понемногу начали собираться в помещении. Явился Фальер; он выглядел, как всегда, но Леарза вдруг отметил, что под его глазами залегли тени. Присутствовали и другие уже знакомые ему лица, в их числе Традонико и тот самый тип в очках, насчет которого Леарза был уверен, что он имеет много дела с холодными цифрами. Но это были еще не все приглашенные, очевидно, потому что двери продолжали открываться, и в зал приходили новые посетители. Леарза рассматривал их; это была довольно разношерстная толпа, в большинстве, правда, все эти люди выглядели лет под сорок и старше, но были и ровесники самого китаба. Он обратил внимание на молодо выглядевшего человека, который с волнением на лице шагнул в зал и сразу принялся оглядываться; советник в очках быстро поймал его за руку и увлек за собой, так что живчику (так его невольно окрестил про себя китаб) пришлось стоять возле старшего товарища, но головой вертеть он не перестал. Однажды их глаза встретились, но Леарза обнаружил, что его персона не слишком заинтересовала живчика: тот почти сразу отвел взгляд. Китаб обернулся. Подле него привычно стоял Каин, собою загораживавший половину зала, а за Каином находилась широкая фигура Богарта, сложившего руки на груди и будто бы слушавшего Зено; Беленос Морвейн тоже никогда не был ни худым, ни коротышкой, но на фоне этих двоих он почти терялся, и к тому же стоял спиной к толпившимся у противоположной стены зала анвинитам.