Текст книги "В прятки с «Прятками» (СИ)"
Автор книги: Ежик в колючках
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Я бы рад, парни, да вот мне особое задание выпал в связи с последними событиями. Что-то у наших пошло не так, в Отречении настоящая бойня, а мне… приказали ехать за стену.
– Нам никто ничего не докладывал, – пристально глядя на меня, говорит Стэн, – ты же знаешь, Эрик, должно быть распоряжение как минимум трех лидеров для выезда за стену.
– Слушайте, парни, у меня нет времени совсем. Макс велел мне не распространяться, не было у него времени сейчас на все эти формальности. Там наши бойцы гибнут, а вы заставляете меня терять время на болтовню. Это измена, чтоб вы знали.
– Мы должны уточнить, – с нажимом проговаривает Стэн и я замечаю, как на его темной покатой лысине, расписанной каким-то рисунком, выступают бисеринки пота. – Макс вчера лично приезжал и дал распоряжение без его письменного подтверждения никого не выпускать за стену.
Вот гад, и это продумал, урод. Заговорить не удастся, Макс и тут меня обошел. Значит, тут трое, на КПП еще пятеро, мда, просто не будет. Внедорожник я взял бронированный, да только ворота все равно открываются с КПП.
– Проводи меня к передатчику, я свяжусь с Максом, вот только будь уверен, что тебя, Стэн, за это по головке не поглядят.
– Если я захочу, чтобы меня погладили по головке, Эрик, ты будешь последним, к кому я приду за этим, – хмуро говорит Стэн и поворачивается ко мне спиной, чтобы пойти в помещение КПП. Одним движением я достаю пистолет и расстреливаю ему затылок. Он падает, а со стороны стены почти сразу же стали раздаваться автоматные очереди.
Я запрыгиваю в машину, и хватаю с заднего сидения свое оружие. У меня было время раздобыть автомат, поэтому я подъезжаю как можно ближе к стене, разворачиваю машину боком и выбираясь из внедорожника, отстреливаюсь, прячась за ним.
– Эрик, ты что, свихнулся? – шумит, выглядывая из-за укрытия патрульный, – какого хрена ты по нам палишь?
– У меня приказ! Мне надо за стену, а вы оказываете мне сопротивление!
– У нас приказ вышестоящего начальства! Эрик, не дури!
Ну да, вышестоящего, значит. А я тут просто хрен с горы. Начинаю убеждаться, что меня сделали лидером только с одной целью, пустить в расход. Да только не на того напали. Притаившись, я жду, когда они выйдут проверить, пристрелили они меня или нет. Только бы хватило терпения, только бы. Я слышу, как осторожно ступают тяжелые берцы, сиплое, тревожное дыхание бойцов. Тут, как на грех, очнулась мелкая. Я понял это по возне в салоне, и через секунду, когда она поняла, что в машине и заперта, стала биться в двери.
– Выпустите меня! Как я сюда попала!!!
Парни отвлеклись на нее, а я, рывком выскочив из-за машины и воспользовавшись этим, хватаю самого ближнего ко мне бойца, и приставив пистолет к его голове, толкаю вперед.
– Ну? Теперь то вы пропустите меня?
– Ты предатель, Эрик! Нас Макс предупреждал, что могут быть такие, что попробуют удрать за стену. И ты один из них, сбегаешь как трус, – выплевывает патрульный, но мне на это плевать. Моя задача сейчас другая и тут не до реверансов.
– Пошел быстро вперед, – загораживаясь им, я расстреливаю всех, кто попадается нам на пути, закрываясь патрульным как живым щитом. У бесстрашных не хватает окаянства стрелять по своему другу, и мне это только на руку.
– Эрик, что ты делаешь, не смей!!! – вопит девица в машине, голос ее звучит приглушенно, но я все равно слышу. Надо было ее как-то понадежнее было заткнуть, теперь всю дорогу вопить будет.
– Заткнула пасть, иначе придет тебя опять вырубить!
– Урод и убийца! – бл*, а че так банально, оглядываюсь в поисках тех, кто мог бы тут еще быть. Вокруг как минимум пять трупов, тот, кто у меня в руках еще жив и он шестой.
– Сколько вас тут? Говори, живо! – встряхиваю его.
– Ты всех убил, ублюдок. Всех убил!!!
– Ну вот и ладушки, – выцеживаю, сворачивая ему шею как кутенку. Теперь пусть открыт.
Бросив взгляд на неофитку, которая так и не бросила попыток выбраться из машины, я побежал открывать ворота, молясь, чтобы они не успели сменить код. Конечно, аварийную кнопку они успели придавить, но аварийный код я тоже знаю. Надеюсь, Макс вчера не стал ничего менять, потому что если так, но совсем х*ево.
Заскочив в помещение контрольного пункта, я начинаю набирать код, но внезапно за моей спиной раздаются выстрелы и пули вдребезги разбивают экран монитора. Реакция не подвела, я откатываюсь в сторону, на ходу взводя курок и пытаясь рассмотреть, кто же это там засел и сколько их тут может быть примерно.
– Слушай, я не хочу тебя убивать, – говорю я бесстрашному, – мне нужно выехать за стену, только и всего!
– Предатель! – только и выкрикивает парнишка, судя по голосу еще совсем пацан. Но стоило мне только высунуться, как он снова стреляет, и довольно метко. Боль обожгла щеку и пришлось снова скрыться. Ладно, попробую зайти ему в спину. Опрокинув стол, под его прикрытием я начинаю продвигаться в ту сторону, откуда были слышны выстрелы. Но тут у парня не хватило терпения, и он вскочил, чтобы тоже оказаться ближе ко мне. За что и поплатился.
Осмотрев помещение и убедившись, что тут никого больше нет, я заканчиваю операцию и ворота послушно клацнули, расходясь в стороны. Нет, Макс побоялся влезать в систему безопасности, поэтому все пока по-старому. А вот пробираться в город, надо будет уже через тоннели, они, конечно, позаботятся о том, чтобы такого больше не повторилось.
Не успел я открыть дверь внедорожника, как мелкая, вроде сидевшая тихо, бросилась на меня как фурия, так что пришлось схватить ее за горло и приложить о руль несколько раз головенкой.
– Учти, мне проще держать тебя все время вырубленной, чем терпеть твои истерики.
– Ты, вообще, соображаешь, что ты творишь? – хрипит она, – Зачем я здесь, почему? Что я делаю в твоей машине? Почему ты убил всех этих людей?
– Это не твоего ума дело, но во избежание дальнейших вопросов, я скажу тебе – они мне мешали. Ясно? Нам нужно убираться за стену, а они представляли угрозу…
– Это ты представляешь угрозу! Отпусти меня, сейчас же! – она так заверещала, что у меня заложило уши. Захотелось прямо сейчас выкинуть ее из машины, ну нах*й, бл*дь, терпеть ее еще. – Я не хочу никуда ехать!!!
Схватив за загривок, я снова долбанул ее лбом об торпеду.
– Нам. Надо. Ехать. Или ты сидишь тихо или я тебя вырублю и засуну в багажник, – пока я говорил, я с трудом нацепил на нее наручники, потому что она принялась было кусаться и царапаться. – И если ты прекратишь свою жалкую истерику, я смогу тебе все объяснить! В конце концов, ты сама сказала, что пойдешь со мной!!!
– Я передумала! Я знать тебя не хочу, предателя, – уже тихо и с явной угрозой проговорила она и плюнула в меня. Темный туман наползает опять, я не контролирую силу удара, и она обмякает на сидении. Я закрепляю ее руки, скованные наручниками за подголовник, почти подвесив ее на сидении и жалея, что не сделал этого сразу, а пустился в какие-то разговоры. Вот только узнаю, какого хрена от нее нужно Сэму и почему он вдруг проявлял к ней интерес… и сверну ей шею, задолбала до печенок.
Мы уже почти доехали до места, когда она стала подавать признаки жизни. Я, честно говоря, уже начал думать, что она окочурилась – лицо все в кровоподтеках, бровь рассечена, губа разбита, вообще красавица. Надо придумать, как заставить ее молчать, иначе она у меня все время такая расцвеченная ходить будет. Не то чтобы это было как-то особенно важно, вот только если она и правда ценный товар, то надо бы позаботиться и о сохранности. Я остановился отлить и перекурить, а когда вернулся, она опять была в отключке. Ну или притворялась. Я закурил, задумчиво на нее поглядывая. Можно сколько угодно убеждать себя в том, что она представляет интерес только как козырь в рукаве. Она дико бесит, так что смотреть невозможно. И все было бы правильно и понятно, если бы не одно «но». С ней все не так. Все по-другому. Она вызывает мысли и чувства совершенно нетипичные. Почему именно она, что в ней такого? Как ни пытаюсь разглядеть и понять, я никак не могу. И не отпущу ее, пока не пойму.
Неофитка заворочалась и открыла глаза, сразу вперившись в меня полным ненависти взглядом.
– Мне тоже надо. Выйти.
– Не вопрос. Сейчас выйдем. – я отстегиваю ей наручники, и она сразу же кусает меня за руку, вцепившись как бультерьер. Мне даже показалось, что она специально зубы затачивает, чтобы больнее выходило. Замычав сквозь зубы, я другой рукой достаю пистолет и приставляю к ее голове.
– Пристрелю как собаку. Терпеть не буду.
– Да стреляй, мне уже до пи*ды! – выкрикивает она мне в лицо, а я, чуть сдвинув ствол, стреляю мимо ее головы. Все ее тело напряглось и едва заметно тряхануло.
– Я не шучу. Я бы объяснил тебе, почему ты здесь, если бы ты предоставила мне любезность!
– Я и так знаю зачем я здесь, ты взял меня в заложники! – чуть подрагивающим, но не менее презрительным голосом говорит она мне.
– Ты ссать пойдешь или нет? – я выдергиваю ее из машины и швыряю в направлении кустов. Она упала, но очень быстро поднялась и принялась улепетывать. Далеко через бурелом она все равно не убежит, поэтому я пока иду за ней.
– Какого хрена ты делаешь? У тебя хоть план-то есть? Слышь, я сейчас прострелю тебе ногу и дальше у нас будет другой разговор!
– Мне все равно куда, только бы подальше от тебя, урод!!! – орет она, все пытаясь от меня сбежать. Я огибаю ее так, чтобы оказаться впереди, она тоже отклоняется от курса и, в конце концов, вышла к машине, сделав нехилый крюк.
– Слушай, там была бойня. Я тебя вытащил и увез, и нам теперь надо добраться до базы и подумать, как быть дальше!
– Зачем я тебе? Я все равно не дам тебе нормально жить, клянусь!!!
– Если ты хоть на минуту включишь голову и позволишь мне все объяснить, ты поймешь, что я прав, – я подхожу все ближе, а она пятится, выставив руки вперед, будто бы отгораживаясь от меня, – Джанин придумала сыворотку моделирования, помнишь после финального теста всем вводили датчики? Так вот это никакие не датчики, а сыворотка, которая наутро всех сделала послушными дронами для атаки.
– На кого?
– На Отречение. Джанин захотела избавиться от них и бесстрашные под предлогом поиска дивергентов, которых убогие якобы укрывают, разгромила всю фракцию. Бесстрашными.
– Ты врешь все… – мелко мотая головой и пятясь до тех пор, пока не уперлась в кузов машины, лепечет она.
– Какой мне смысл врать?
– Ты убийца! Я видела, как ты убил того бесстрашного на ринге! Ты убил всех парней, своих же бесстрашных у стены, как я могу тебе верить!
– А ты убила бы членов Отречения, если бы я тебя не вытащил оттуда!
– Зачем тебе это делать? Какая выгода?
– У меня есть причины. И у меня есть план!
– Ты знал заранее об этом… этой симуляции!? Почему не сказал никому?
– Ради чего мне так рисковать своей задницей? – искренне удивляясь, спрашиваю ее, – мне самому еле удалось избежать этого, и то только потому, что у Макса не хватало людей. Бесстрашия больше нет в том виде, к которому ты привыкла, теперь наша фракция служит Эрудиции, потому что все по уши в дерьме из-за Отречения.
– Я тебе не верю! Ты мне зубы заговариваешь!
– Поверь мне, есть вещи и поинтереснее, чем заговаривать тебе зубы. Ты мне по большому счету не нужна, я вытащил тебя, помня, что ты сказала, что пойдешь со мной, но если ты передумала, что ж, ступай, вот только помни, тебя ищет Сэм, а у Сэма с Эрудицией какие-то терки. Ты не дивергент, зачем бы ты могла ему понадобиться?
– Я не знаю. Я, вообще, уже ничего не знаю…
– Короче так, тут недалеко есть база, про нее бесстрашные не знают. Это вроде какой-то бункер был секретный, там продовольствие, все есть, я его случайно нашел во время рейда, никому не сказал. Надо отсидеться и посмотреть, что к чему. Когда все устаканится, я тебя выпущу, идет?
Она смотрит на меня недоверчиво, злобно, но понимает, что в моих словах резон есть, не без того.
– Что у тебя за план?
– Расскажу на месте. Поехали.
Эшли
Осознание реальности не скрашивает даже то, что я все еще осталась жива. А уж в обществе того человека, что на моих глазах расстрелял несколько патрульных, я и вовсе начинаю сомневаться, радоваться ли моему дальнейшему и неприглядному существованию. Может, я не помню, какими приключениями меня наградила задница за последние несколько часов, но хотя бы не забыла о том, кто такой Эрик. Да твою мать, а я еще чего-то там испереживалась из-за того, что он убил бойца на ринге, во идиотка-то... своих же, бесстрашных перебил, как манекены в тире... Все инстинкты настойчиво верещат спасаться, бежать, да только это чудовище не отпустит. И мой мозг отказывается воспринимать информацию о том, что послужило причиной черного провала в памяти. Какое-то моделирование, нападение бесстрашных на фракцию Отречения, бойня... Всё кажется таким нереальным, что я до предела напрягаюсь, пытаясь хоть что-то вспомнить, и... Ничего. Абсолютно. Вот совсем ни капельки. Помню вчерашний день, финальный тест, праздник, банкет... А дальше сплошная темная бездна загадок, что нервы на износе. Господи, да как же это со мной могло произойти? Что там вообще произошло, на самом деле?
Он говорит, что вытащил меня из бойни, утверждая, что спасал. Ну да, спасал, чтобы потом забить насмерть. Однако, несмотря на застилающий глаза туман и тошноту, я вполне осознаю, что облачена в боевую форму Бесстрашия, и если б Эрик как-то незаметно выкрал меня из штаб-квартиры, то не стал бы заморачиваться о том, чтобы одеть. А еще, я заметила, что он ранен в ногу, и это явно огнестрел... И произошло это до того момента, когда я очнулась. То ли бойня и правда была, то ли его подстрелили при побеге, или каких других обстоятельствах. Правды Эрик мне все равно не скажет. Зачем со мной возится, и для чего брать в заложники, если я не могу представить никакой ценности? По крайней мере, для тех людей, на которых лидер хочет повлиять. Да что уж там, за меня, в принципе, некому дать выкуп. Что ему нужно? И почему меня ищет Сэм? И ищет ли, ведь верить убийце и предателю было бы слишком неосмотрительно. Вопросы, одни вопросы, а щедрость этой гребанной жизни на ответы, поистине не знает границ. На ум ничего стоящего не приходит и совершенно неясным остаётся то, как им удалось так ловко провернуть свои интриги, незаметно, что никто не догадывался, кроме избранных посвященных, но что ещё важнее, гораздо важнее, как Эрик-то, вообще, мог... Он же лидер этой фракции. Командир. Воин. Там остались его люди. А он... сбежал, ничего не предпринял, чтобы остановить нападение. Боже, сколько людей из-за него погибло? Никогда бы не подумала, что Эрик может струсить. Как же я могла так в нем ошибиться? Во мне целый океан разочарования... И я не знаю, живы ли мои друзья. Что с ними? Нет, я не буду сейчас об этом думать, не буду... Они живы! Нужно верить и не сдаваться, иначе я ничего не буду стоить.
Не знаю сколько мы ехали, слабость не дает охватить временные рамки и добавляет тягучего отчаяния от понимания, что даже если за нами будет погоня, им не удастся найти следов. Свернув с дороги, внедорожник пересек довольно ухабистое поле, и мужчина укрыл его за пусть и немного пожухлыми, но все еще густыми зарослями, замаскировав ветками, а дальше мы отправились пешком вглубь леса. Меня никто тут не найдет. Никто не придет на помощь. Паника пробирает до самого нутра и во рту пересохло, что даже обессиленно застонать не получается. Как сквозь вату, слышу то учащающиеся, то замирающие толчки собственного сердца и, в какие-то моменты я просто переставляю ноги, отключаясь от действительности то ли почти полумертвая, то ли еще полуживая. В висках пульсирует так, что голова раскалывается на части, и взгляд то и дело заволакивает мутная пелена. Непрерывную боль причиняет даже незначительное движение головы. Господи, меня никогда еще так не избивали, и от этого так тошно и противно... нет, намного гаже от того, что это сделал Эрик, хотя мне как никому другому известно, что человека ломают совсем не побои, а отчаяние. А способов превратить мою жизнь в кромешный ад, у него предостаточно.
Через пол часа лесополоса закончилась, выведя нас на небольшую опушку, покрытую валунами, которые при ближайшем рассмотрении оказались каменными руинами, почти полностью покрывшиеся мхом. Это раньше могло быть строениями, или частью старого пригорода. Эрик направляется к неприметному завалу, и отшвыривает несколько камней, видимо служившие маскировкой. Мне не удается скрыть шумный вздох, и надежда на спасение тает уже через несколько секунд, когда взору предстоит металлический люк. Он будет держать меня под землей, и теперь-то уж точно никому не найти это место. И долбиться в крышку с воплями: «Помогите!», можно сколько душеньке угодно – не прокатит. Вот это я встряла, как мило, что пи*дец.
– Давай, спускайся, – хмуро бросает он, откинув скрипнувшую крышку, по виду тяжелую, указывая на зияющую темноту тоннеля. – И сразу предупреждаю, если выкинешь какую-нибудь х*йню, я тебя просто туда спихну.
Сука, какое гостеприимство! Железная лестница ведет вниз под небольшим наклоном, даже перила есть, я медленно спускаюсь, стараясь не навернуться и не сломать себе шею, вздрагиваю, и сердце скатывается в пятки, когда крышка люка с грохотом захлопнулась над нашими головами, а потом темноту разрезал свет шарящего по стенам фонарика. Моя тюрьма, или ловушка закрылась. Замечательно! А как мне теперь себя выручить из бл*дского триллера, в который я загремела... Так, спокойно, нельзя паниковать! Дава-а-ай, соображай, я еще не проиграла... не проиграла, и устрою восстание, дайте только возможность.
– Нужно запустить генератор, идем, – мужчина уверенно направляется в один из коридорчиков.
Надо признать, что даже в свете фонаря, бункер выглядел довольно солидно, виднелись несколько дверей, проемы в помещения. Я с трудом сползаю по стене, ощущая слабость во всем теле, как Эрик наводит желтый луч мне в лицо, жмурюсь от резкого контраста света, прикрывшись ладонью. Раздумывает несколько секунд, и уходит дальше, не посчитав меня на что-либо способной. Ага, видок, полагаю, у меня жалкий? Вот и хорошо. Правильно. Не знаю, что там сейчас с моим лицом, но его даже щупать страшно, и так чувствую, как всё наливается синим. Послав его про себя во все места, какие знаю, бросаю осторожный взгляд в удаляющуюся спину. Страх несколько притупился уже, сменяясь зародившейся надеждой. Попробовать дернуть сейчас... Я должна рискнуть. В пустоте подземного помещения слышны звуки его гулких шагов, потом какая-то возня, чертыхания, глаза привыкли к темноте, я тихинечко поднимаюсь на ноги, пушинкой пробираясь к лестнице, и взбираюсь наверх, пытаясь открыть люк. Но путь на свободу был закрыт надежно и не желал сдвигаться ни на миллиметр, я лихорадочно шарю руками, затаив дыхание, ища какой-то механизм или еще что-то, молясь, только бы Эрик не услышал. Сердце колотится как безумное. Ну, пожалуйста, давай же, открывайся. Под ладонью что-то проминается и внутри натужно щелкает, толкнув крышку вверх, едва не взвизгиваю от счастья.
Буквально вынырнув на свободу, срываюсь на бег, припустившись к дебрям, не давая себе и шанса передумать. Главное, затеряться, чтобы не нашел, а уж потом и сориентироваться. Вслед летит грязная матершина, а меня бьет ознобом. Всё пошло не так, он слишком быстро заметил, услышал... Черт, бл*дский же черт, шевелись! Бегом, только вперед, дыхание становится рваным, под берцами потрескивают ветки, спотыкаюсь об узловатые корни, ноги немного заплетаются. Пошатывает. Стволы деревьев, чахлые кусты, листва – всё мельтешит перед глазами, напряжение растет вместе со звуками погони... аж горло перехватило, и злые слезы на глаза навернулись. Пот стекает по вискам, от вливающегося в нутро ужаса тело мгновенно взмокло. Страх захлестывает полностью, когда Эрик на быстром рывке сбивает меня с ног. Крепкие руки перекатывают на спину, он наваливается всем весом. Бешеный, красивое лицо перекошено от ярости, серую радужку глаз затапливает сумраком и в зрачках отражается вся дьявольская сущность. Настоящее озлобленное чудовище. Я готова поклясться, что он меня сейчас убьет.
– Пусти, пусти меня, урод, убийца... – не помня себя от паники, заорала я, пытаясь вывернуться. Тряханул меня так, что чуть шея не сломалась, и тяжелая оплеуха отдается звоном в ушах, приглушая гневный голос, с низкой хрипотцой:
– Какого хрена ты рыпаешься? А? Запороть мне всё захотела? Я предупреждал, что б, сука, не дергалась!
Ругаясь на чем свет стоит и извиваясь ужом, пытаюсь боднуть его головой в переносицу, но он держит свою на отлете, перехватывая мои запястья, что б не царапалась. Руки рывком к себе, цапаю его за ладонь со всей силы, дергается, угрожающе рычит, и на моем горле смыкаются пальцы, словно тугой ошейник. Удар головой об землю вышибает дыхание, и на несколько секунд сознание меркнет. Еще удар, рот наполняется чем-то соленым, теплым, и небо сливается с лесом и землей, пульсирующая болью голова запрокидывается назад, горло перетягивает хваткой, обрезая воздух – как вентиль закрутили.
Я давлюсь хрипами, задыхаясь, сильная рука сжимает горло. А ведь совсем недавно он носил меня на этих руках, обнимал, гладил широкими ладонями, был ласковым... Теперь же стискивает, душит, давит, в солнечном сплетении горит и покалывает. Чертовски больно, легкие жжет, а по мокрой насквозь спине ползет мороз. Сердце колотится так, что, кажется, проломит ребра. Выгибаюсь до хруста в позвонках, стараясь освободиться, животный страх заполняет изнутри и воздух заканчивается, перед глазами появляются размытые блики, пространство расползается на рваные куски, сознание цепляется из последних сил за сгустившийся сумрак, в окантовке черных ресниц... Там кипящий гнев. Ненависть. Смерть. Невозможно страшно... Все окружающие звуки исчезают. Этого не может быть. Не может. Неправда. Это всего лишь сон, кошмар... из меня льется измученный скулеж и слезы сами брызжут по вискам. Прошибает холодный пот. Вздохнуть, только б вздохнуть... Мне нужен воздух, нужен. А внутри всё лопается от отчаяния. Что же ты делаешь, Эрик?
Я уже не понимаю что происходит и где нахожусь, когда давление вдруг прекращается, тяжелое тело скатывается с меня, и я захлебываюсь кашлем, рвущем мои легкие, скрутившись маленьким, беззащитным клубком. Лопатки и поясницу начинает колоть, где-то в груди печет так, будто меня набили горящими углями. Вдыхай же, вдыхай... Боже, да почему так сложно, больно, воздух раскаленный, густой, как глицериновая субстанция. Втягиваю его в себя с жутким хрипом. Дышать. Вкусно. Упоительно. Еще. Щеку холодит влажная земля, пытаюсь подняться на четвереньки, но падаю, руки трясутся, тело мотает крупной дрожью. Размазываю грязной ладонью слюну и кровь по разбитым губам, пить хочется до невозможности.
Эрик сгребает меня за куртку и тащит к люку. Сопротивляться больше не осталось сил. Да какое там вырваться, дышать – вот настоящее наслаждение. Чудо. Счастье. Он спихивает меня в люк, не заботясь о повреждениях, и я вою, когда лестница охаживает спину болью такой, что искры летят из глаз. Снова за шкирку, швыряет в какой-то угол, плечо ошпаривает, врезавшись в бетон, а через секунду на запястье щелкает обод наручника и меня приковывают к трубе, как собачонку на цепь. Ну это уже слишком. Ебт вашу мать!
Мутит, грудину ломит, все тело отбито. Пока я усмиряю скачущее сердце и подкатившую к горлу тошноту, шаги возвращаются. Дергает за плечо, стаскивая наполовину куртку, тянет к себе руку и в вену втыкается игла.
– Ох*енно логично, сперва избить, потом лечить. Самому-то не тошно, Лидер Бесстрашия? – не выдержала я. Уж слишком замысловато это для моего понимания заботы, тьфу.
– Захлопни пасть, – злобный рявк. Прям как дикое животное какое-то. Дышит тяжело, загнанно. – Я уже говорил, что ты нужна мне живая, но мое терпение на исходе и я еще не знаю, представляешь ли ты хоть какую-то ценность, чтобы терпеть твои заеб*ны. Если не хочешь подохнуть – сиди и не рыпайся. Или так и буду держать прикованной, – бросил напоследок и исчез в коридоре. А я остаюсь один на один с непроглядной безнадегой в сердце. Спасибо, любимый, бл*дь! Паршиво, в такой дерьмовой ситуации я еще не была.
====== «Глава 7» ======
Эрик
– Давай, Эрик, убей ее. Убей. Она всего лишь мишень. – тихий, едкий голос, больше всего напоминающий шипение, вползает в мозг, останавливая бешеную карусель, которая крутится перед глазами и выносит остатки самосознания. Безумно хочется поддаться этому, поднять руку, в которой зажат пистолет и выпустить весь магазин в нужном направлении. Но для того чтобы это сделать нужно перестать жмуриться.
Внезапно, карусель перестает вертеться, и я гораздо резче, чем нужно было распахиваю глаза. Тут же взор утыкается в девушку, привязанную к стулу, и у меня подгибаются колени. Опять, она… И снова ничего с этим сделать нельзя.
– Ну же, Эрик, стреляй. Ты должен ее убить.
– Зачем? – только и могу прошептать я непослушными губами. – Что она тебе сделала?
– Она дивергент. Она опасна. Она предатель. – шепчет мне голос, и руки сковывает. Голова мутнеет, будто не моя. Но я не могу отвести взгляд от умоляющих и таких знакомых голубых глаз. Она двигает губами, говорит что-то, я не слышу, но понимаю – говорит, что любит. И… Я не могу… не могу!!! – Она мешает тебе, Эрик. Она не дает тебе действовать как ты считаешь нужным, она связывает тебе руки. Убей ее и ты станешь свободным…
Рука поднимается против воли. Я точно знаю, пистолет уже заряжен. Сейчас я выстрелю и все закончится, не будет выедающего, разлагающего шепота…
– Скажи мне, – противясь ему из последних сил, – зачем? Реально зачем? Мне нужно знать. И я сразу убью ее.
– Она мешает. Пока она жива… ты не будешь свободным. Ты будешь вечно цепляться за то, что делает тебя… зависимым.
– От чего? Скажи! – рука слегка подрагивает от напряжения, уже почти не в силах сдерживать напор.
– От того, что делает тебя слабым. Эрик, ты уже совсем освободился, осталось только избавиться от последнего сдерживающего фактора… и мы навсегда станем единым целым.
Я зажмуриваю глаза, потому что пока я смотрю на Салли, я не могу, просто не могу выстрелить, но это надо сделать, иначе… что иначе?
– Она стоит между нами, Эрик. Она тянет тебя туда, назад, где ты беспокоишься, волнуешься за других, где ты придурок и слюнтяй! Со мной тебе будет лучше, поверь! Лучше и спокойнее. Мы все сделаем как надо, только убей ее!
– Эрик! – вдруг зовет меня голос, и я прекрасно его слышу. И знаю его. – Эрик, помоги мне!
Открыв глаза снова, я уставился… на свою неофитку, которая сидит привязанная к стулу. На меня напал ступор, я будто бы оказался в реальности, хотя до этого все был сон. Вокруг никого нет, только белое пространство и она – пытается вырваться, зовет меня.
– Эрик! Мне плохо! Помоги мне…
Я хотел обернуться, чтобы посмотреть, кто нашептывал мне мысли об убийстве, но… сильный удар обо что-то твердое вдруг заставил очнуться. Не сразу поняв, что произошло, я пытаюсь оглядеться, но голос все еще звучит в моей голове.
– Эрик, я не могу больше! Выпусти меня, пожалуйста!
Ага, это уже не глюки, это совершенно явно меня зовет мелкая. Так, и что же она еще задумала, интересно? Насилу поднявшись с пола, я, изо всех сил напрягая зрение, стараюсь разглядеть сколько времени. Твою мать, 4 утра. Тьфу, пропасть, бл*дь.
– Эрик, если ты не… – но я уже привалился к дверному косяку, выжидательно на нее глядя.
– Чего тебе? – голова у меня точно, как не своя. Такая пустая, будто в ней ничего нет. Даже привычного гнева или раздражения. Абсолютный ноль.
– Мне нужно… меня тошнит. Сильно…
Я подхожу к ней и отстегиваю наручники. Она моментально метнулась, но не в сторону туалета… а в пищеблок и склонилась над раковиной. «Сотрясение», резко вспыхивает в голове, мне неоднократно приходилось видеть подобное, и сейчас оно само собой вспомнилось. Конечно, ей стало плохо с поднятыми вверх руками. Вот ведь докука, твою мать, сколько возни… И еще неизвестно с каким результатом.
Их кухни раздаются звуки льющейся воды, тихое шуршание. Зайдя в помещение, я нашел неофитку сидящую на полу, прямо возле мойки.
– Я не побегу никуда, клянусь, просто не в силах. Не привязывай меня больше. – она все это говорит, не открывая глаз. Регенерация помогла, не зря ее прозвали «волшебным уколом». Как жаль, что она появилась так поздно, действие поистине качественное. Я подошел к девице и присел перед ней на корточки. Взяв ее подбородок пальцами, повертел ее лицо в разные стороны, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать тошноту опять. Синяки почти сошли, рассеченная кожа затянулась, оставив багровые шрамики. Отек сошел, вот только на шее все еще остались широкие желто-серые пятна. И сотрясение, от этого никуда не денешься. Хотя, если она выспится… Да и мне не мешало бы.
– Идти сможешь? – спрашиваю ее.
– Нет, – чуть слышно отвечает она, не открывая глаз, – все ужасно кружится и все время тошнит. Мне кажется, что я сейчас умру и избавлю тебя от своего присутствия.
– Не пи*ди херню, – подсунув ей под коленки и под спину руки, я плавно поднимаю ее, не хватало, чтобы она еще меня облевала, и отношу девицу в комнату. Пока нес, вдруг что-то вспомнилось…
Она вся мокрая как мышь, волосы растрепаны и торчат в разные стороны, на носу капля. И смотрит на меня лукаво.
– Я уже говорила, что люблю тебя?
Эти слова будто окутывают чем-то теплым, я тоже весь мокрый, но я не чувствую этого.
Мне это приснилось? Или это правда было? Почему вдруг я это помню, будто сквозь какой-то туман?
Я укладываю ее на кровать, и она отворачивает от меня свое лицо, когда я наклонился, пристально в него вглядываясь.
– Ты падала в реку? – задал я ей вопрос, а она резко повернулась, поморщилась, видимо, от головокружения, и уставилась на меня пораженно.
– А ты что, не помнишь?
Я развернулся и вышел, чтобы набрать в шприц снотворное. Значит, это было, это мои собственные воспоминания, но почему-то вдруг они… все как в тумане. Что еще было, чего я не помню или забыл… Когда я вернулся, она лежала на спине, накрыв лоб рукой и пялясь в потолок.
– Если ты выспишься, тебе станет лучше.
– Эрик, что с тобой произошло? Ты что, ничего не помнишь?
– Я все помню. Хватит дурацких вопросов, – я обнажаю ей локоть и безошибочно попадаю в вену. – Спи.
– Ты мне обещал рассказать, что у тебя за план, – я только усмехнулся.
– А мне показалось, что гулять по лесу тебе понравилось больше. Только я тебе клянусь, крошка, что это было последний раз, поняла? Еще один такой вы*бон и я просто тебя пристрелю!
