Текст книги "В прятки с «Прятками» (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

А он и не думал останавливаться, лишь оторвался на мгновение, избавившись от остатков одежды, и накрыл своим телом, подминая под себя, вторгаясь медленным, до боли пытливым, глубоким толчком, от которого разлетались пульсирующие волны наслаждения, напрочь оборвав доступ кислорода. Дышать, еще… В моих глазах всё плывет, но я боюсь их закрыть. Боюсь, что исчезнет это волшебство. Исчезнут эти сумасводящие, напористые губы, собирающие прерывистые вздохи, рвущиеся стоны, всхлипы… Ногти чертят узоры на мощной спине, ноги обнимают его бедра, позволяя полностью проникнуть в себя. Он вдвигается сильнее, глубже, еще резче… О-ох, как же горячо… забываю дышать, урывками ловя глоточки между толчками, запрокидывая голову. Сердце загнанно выпрыгивает из груди, заполняя диким перестуком комнату. Вздымающаяся грудина рывками вбирает воздух, капельки пота ползут по вискам, я стираю их пальцами, обхватывая его лицо ладошками, и тяну к себе… Мне необходимо видеть глаза Эрика, узнать, что в них… Там – шторм, темная пропасть, серый океан без дна, укрывающий меня толщей возбуждения… Сейчас существует только это, только он, и ничего больше, остальное – иллюзия.

Его неудержимые движения, низкие стоны, обрывистые поцелуи, заставляющие вздрагивать и задыхаться, и жадные прикосновения к телу, безоговорочно правили моей душой и отключившимся рассудком. Напряженные, покрытые бисеренками влаги тела перекатываются, скользят, сплетаясь в единый, безумный ритм… Подрагивающие, под оглаживаниями ладоней, бедра, и приступы дрожи, разливающей по венам огонь… Пальцы путаются, пляшут, впиваясь в теплую кожу… И мир померк, лопнул, взорвался, осыпая сладкими судорогами, захлебывающимися вскриками, стонами, крупным ознобом, пронзившим каждую клеточку тела… Еще несколько мощных, глубоких толчков, глухой полустон удовольствия забивает слух, и сильное, натренированное тело вжимается в меня, содрогаясь вибрирующими разрядами до самого нутра… Эрик обессиленно опускается рядом, утыкается мне в шею и легонько целует, ловя сбившееся дыхание. Осторожно поглаживаю его по затылку, шее, плечам, мокрой спине, нежась в затяжных горячих волнах оргазма, растворяясь в них от безумного восторга, пополам с затопляющей нежностью…

В голове не осталось никаких обрывков мыслей, никаких вопросов, они прекратили свое существование, сил не было даже пошевелиться, по телу разлилась приятная слабость. Освещаемое тусклым светом лампы помещение, тонет в ночном мраке, окутав нас тишиной и блаженством. Эрик завозился, выдыхая горячий воздух мне в макушку, переворачиваясь набок, и накрыл меня сильной рукой, притиснув спиной к своей груди, где все еще громко ухает разбушевавшееся сердце. Ммм, так уютно… Не знаю, что будет завтра, но сейчас мне невозможно хорошо и безмятежно, спокойно, и совсем не страшно… я, наконец, счастлива, и хочу остаться в этих теплых объятьях. Ресницы становятся тяжелыми мгновенно, и сознание опрокидывается в сон.

Эрик

Открыв глаза, я долго не мог понять где нахожусь. В бункере всегда темно, электричество экономится за счет тусклых аварийных лампочек, создающих едва различимую видимость и определить утро или вечер можно только по часам. Или будильнику. Но меня разбудил не он. А какое-то непонятное чувство. Вроде бы я у себя, но вот как-то не как обычно. Рука лежит на чем-то… мягком, и ко мне прижимается…

Твааааю мать… Как? И что… Почему она тут? Что я сделал? Чуть ли не впервые в жизни меня охватила паника, всего на секунду, но я замер, не в силах посмотреть, что случилось на этот раз. Если она хотела убить меня, как получилось, что мы теперь лежим в одной постели? Память любезно подбрасывает урывками события, начиная с самых неприятных.

Вайро погиб… Животные напали на «Вольников»… Почти опустошенная бутылка виски… Очень хочется пить и все тело горит… А дальше… Что-то коснулось меня, что-то настолько необходимое, что реальность исчезла. Мне казалось, что я долго шел в кромешной тьме, и вот сейчас… заметил свет. Да, именно так, свет прикоснулся ко мне, и я пошел за ним. Кажется ночью у меня был жар… Да что-то такое было вроде, а она пыталась меня чем-то напоить.

Проморгавшись, я уставился на темную макушку, едва различимую в свете аварийной лампочки. Она пришла. Не побоялась. Не испугалась зверя, пыталась лечить, не убежала потом. Осталась. Прижалась ко мне доверительно. Что мы делаем, твою мать… Так не должно быть! Зачем? Почему от одной мысли, что у нас могло что-то быть, затылок начинает стягивать ноющей болью. Она точно живая? Я чуть наклонился к ней и услышал ее мерное дыхание. Живая. Так, ладно. Все равно с ней в одной постели у меня думать адекватно не получается, поэтому… надо срочно уходить отсюда.

Осторожно, чтобы не потревожить ее, я убираю свою руку с ее тела. Тихо встать не получилось, поэтому она завозилась, перевернулась на другой бок, лицом ко мне. Быстро, пока она не открыла глаза, я схватил свои вещи, какие нашел, и покинул комнату так проворно, как только мог. У меня сейчас нет ни сил, ни желания объясняться с ней. И не уверен, что появятся.

Раздобыв на складе кирку и лопату, я, даже не выпив кофе, выбираюсь из бункера, вооружившись налобным фонариком. Сейчас, осенью, светает поздно, а я еще и вскочил ни свет, ни заря. Но раз уж так, надо проверить что же вчера случилось с «Вольниками». Хорошо, конечно, что они не преследовали нас, но появление этих странных животных не спасение, а скорее тот самый случай отсрочки нашего п*здеца. Рано или поздно мы попадем под воздействие этих тварей и тогда нас уже ничего не спасет.

Сколько я себя помню, Джанин внушала мне, что за стеной опасно. Понятное дело, что будучи ребенком, я верил ей безоговорочно, но позже… конечно, начал сомневаться. Война войной, ну что такого страшного может быть за стеной. Уверился я в своей правоте, когда мы стали находить заброшенные бункеры и полигоны. Некоторые даже стали оборудовать на случай каких-нибудь форс-мажоров. Базы опять же, стали строить для тех патрулей, что выходили за стену и охраняли дружелюбных волонтеров, работающих на фермах. И никогда, ничего…

Однако я начинаю припоминать, все эти тайные разговоры, нижние уровни… Эксперименты с дивергентами, которых она хотела заставить выдавать какие-то немыслимые способности… Никогда я в них не верил, но… Если существуют животные, которые могут вызывать страхи, а дивергенты могут управлять симуляцией, не в этом ли смысл всего, что происходит в нашем городе? Может, именно для этого нужны были все вот эти… фракции и прочее? И не с этих ли животных пошла наша сыворотка? Система фракций существует двести лет, но только последнее время бесстрашные стали умирать от симуляции страха. Не отсюда ли взялась сыворотка моделирования и не это ли животное она растила на нижних уровнях своих секретных лабораторий?

Наконец, сам того не заметив, я пришел к болоту, туда, где и происходили вчерашние события. Камера оказалась на месте, за ночь ничего с ней не случилось. А вот дальше… Кругом, насколько возможно было осмотреть территорию, валялись трупы в разной степени уродливости. Кое-где я нашел мертвых насекомых. Никогда прежде я таких не видел. Какая-то странная помесь стрекозы, осы и паука, с довольно большим жалом на конце. Памятуя, что сделали эти насекомые с телами, я предпочёл их не трогать.

Вайро нашелся там же, где его и застрелили. Самым странным было то, что на нем не было ни единого укуса, да и насекомых тут не было вообще. Что же это такое, «оса» была вполне материальная, неужели… эти животные могут материализовать страхи? Что оно такое? И самое главное – откуда взялось? Не поэтому ли погибло все человечество, оставив себе жалкий островок, окруженный… И не поэтому ли стена?

Чем больше я думаю об этом, тем яснее становится, что надо уходить отсюда и пробираться в Эрудицию. Сейчас ответы – там, так же, как и корень решения всех вопросов. А здесь теперь небезопасно, этих «Вольников», что приходили по наши души, будут искать, а когда найдут, выйдут на нас, это только вопрос времени. Я не верю, что Сэм не позаботился о такой вещи, как маячки, а, значит, они уже сегодня будут здесь. Но я не могу просто так уйти.

Я начал копать яму, стараясь не думать ни о чем, но получалось плохо. Жизнь так резко разделилась на до и после, что все прошлое стало казаться каким-то далеким и смутным сном. У нас была фракция, инициация, Яма. И не стало ничего, кроме рабства и предательства. Всех и всеми. Я этого не хотел. Моим желанием являлось быть во главе Бесстрашия, но им я нужен был со вполне определенной целью.

«Удачи тебе на твоем коротком поводке!» – сказал мне Итон во время нашей инициации, и я только сейчас начинаю понимать смысл его слов. Он тогда уже понял, что лидерство дается не просто так. Что руками молодого лидера они хотели достать каштаны из огня, а потом, без сомнений, прострелить ему затылок. Вот поэтому он и отказался.

Были у меня амбиции? О, да, были, хоть отбавляй. Я наслаждался тем, что я могу уеб*ть любого и мне за это ничего не будет. Что я могу менять инициацию, как мне захочется, могу пустить пулю в лоб неугодному, а лидеры только пожмут плечами. Это пьянило, подкупало. Я был уверен, что это и есть власть. Что это и есть контроль над всеми. Заставить всех бояться, или ты со мной или мертв. Именно то, что сейчас делает Сэм Коутс.

Когда мне стало важно вернуться из рейда в полном составе? Сначала это было как игра. Мне нравился блеск в глазах парней, когда они сообщали, что выбрались из передряги живыми, благодаря мне. Это повышало мне рейтинг и укрепляло мои позиции, как лидера. А потом… я ввязался в игру с самой смертью. Я стал смеяться ей в лицо каждый раз, когда мне удавалось ее обмануть. Каждый гребанный раз, когда мои парни, пусть раненные и побитые, возвращались все, я показывал ей фак и делал новый вызов.

Когда мои парни стали дороги мне? Я так и не понял. Я, вообще, мало об этом думал, азарт игр со смертью поглотил меня. Ведь парни старались платить мне тем же. И Вайро, и Ворон, и другие пацаны, все готовы были отдать за меня жизни. И для них это не было игрой. Для них это была сама жизнь. Почему я понял это только сейчас, когда гребанное моделирование завершилось, и я теперь недочеловек, недомонстр. Человек, получающий удовольствие от жестокости и убийства. Монстр… нежно ласкающий близкую ему женщину…

Я решил, что яма была достаточно глубока, когда понял, что стою в ней по пояс. Ладно, надо заканчивать и выбираться, уже светает, скоро к нам пожалуют гости.

Свалив Вайро в углубление, я облил его воспламеняющейся жидкостью. В Бесстрашии считается честью предать тело огню, ведь эта наша стихия. Мы приняли ее при жизни и уходим в нее после смерти. Ты спас меня Вайро. Ты сначала сотню раз спас мне жизнь, а теперь… ты спас то, что осталось от моей души. Ты и Ворон. Каким бы я ни был, я вас никогда не забуду. И сделаю все, чтобы ваши смерти были не напрасными.

Огонь быстро потух, я забросал то, что осталось от командира землей и ветками. Надо возвращаться в бункер и сваливать как можно скорее.

Эшли встретила меня долгим изучающим взглядом. Изо всех сил делая вид, что все, как обычно, я прошел на кухню делать себе кофе. Молчание стало затягиваться, но нарушать тишину мне не хотелось. Слишком все неясно и сложно, чтобы можно было это обсуждать.

– Как ты? – спросила она мою спину, а я, облокотившись о столешницу барной стойки, прикрыл глаза. Как я, бл*дь? Да п*здец просто, вот только ей знать об этом необязательно.

– У меня все нормально, – коротко бросаю ей, яростно глядя на чайник, который, будто издеваясь, никак не хотел закипать.

– У тебя был жар ночью, – немного хрипло сообщила девица спокойным голосом, – потому и спрашиваю.

– Я ничего не помню, что было ночью, – откровенно солгав, постарался сказать это как можно более равнодушно, – кошмары только снились.

– Понятно, – едва заметно дернула плечом. – Я сделала тебе укол, такой же, как ты мне делал после побоев, мне пришлось копаться в твоей форме… И опустошить запасы жаропонижающего, просто имей в виду.

Я повернулся к ней и кивнул.

– Придется поверить тебе на слово. Что, все так плохо было?

– Я успела обругать тебя последними словами, – она так внимательно изучает содержимое своей чашки, будто хочет найти там ответ. И ждет чего-то.

– Спасибо, что не дала сдохнуть в очередной раз.

Эшли подняла голову и в ее взгляде застоялось столько печали, что чувство тяжести в груди усилилось многократно. Но так будет лучше. Пусть она считает меня монстром, а еще лучше козлом, и не строит никаких иллюзий. Тот свет, к которому я потянулся, не должен погаснуть, а рядом со мной у него нет шансов. Я отведу ее в город, она найдет союзников, а я завершу начатое. Теперь уже только вперед, без вариантов.

Так ничего и не высказав мне, она лишь взяла чашку и ушла к себе. А я стал обдумывать как нам сподручнее добраться до города, более того, как мы будем там обустраиваться. Есть у меня пара задумок, но прежде, нужно все как следует спланировать, оставить тут пару подарочков для наших друзей и прикинуть, как проникнуть в город не привлекая к себе внимания.

Комментарий к «Глава 15» * http://dl.waix.ru/30c1ac3b3.mp3

====== «Глава 16» ======

Эшли

Обожаю комплименты! Это ж надо, с такой бессовестной физиономией было заявить: «Я ничего не помню, что было ночью, кошмары только снились!» Кошмары? Кошмары?! Нате-пожалуйста, это я – кошмар… Ну не скотина ли? Козел! Уу-у, сукин сын! Вот чуяло мое правое полупопие… эх… И как мне это понимать, а? Как? Настолько все было плохо, что даже и вспоминать не хочется, да? Амнезичка, чертова. Балабол. Тьфу.

– Собирайся, мы через час уходим, – прервал разгар моего кислого возмущения в потолок, появившийся в дверях лидер. – Берем только самое необходимое, – сухо бросил он, и скрылся, а через минуту, в дверь полетела, в сердцах запущенная чашка. Пригорюнилась я.

А я ведь и впрямь в глубине души все же на что-то надеялась, но судя по тому, как шустро Эрик сбежал по утру, а теперь невозмутимо делает вид, что совершенно ничего не было, излечить мне удалось только простуду. Какое-то отчетливое ощущение обиды вплелось под ребра, заполняя брешь внутри, будто там еще оставалось место для новых печалей. Сама виновата. Головой надо было думать, а не… Ощущаю себя распоследней идиоткой. Я ему не нужна, пора бы уже привыкнуть и принять сей факт, а не понапрасну надеяться, что Эрик поймет, что даже такой, он мне дорог. Ладно, не впадать же мне теперь в терпеливое, полное молчаливой надежды ожидание и тоску. Еще чего! Будто без того забот у меня мало. Но в его глазах ночью было такое…, а теперь? А теперь, сквозь непроницаемое выражение лица мужчины проступает, явное нежелание ни вспоминать, ни обсуждать случившееся. Впрочем, как и всегда. Зачем же я все цепляюсь за эту иллюзию родства? О чем я, вообще, думала, на что рассчитывала… просто, мне хотелось быть ему нужной. Я вновь, позволила себе открыться… Кровь приливает к щекам, и новая волна дрожи окатывает с головы до ног, а воздух в помещении, словно напитавшись влагой, становится тяжёлым и вязким, и делать вдох с каждой секундой всё труднее. Только в душе снова тьма и безнадега. Слеза выползает по щеке, но я ее ожесточенно стираю.

Быстро собрав свои пожитки в рюкзак, отправляюсь в оружейку, где лидер самозабвенно отбирал оружие, которое мы возьмем с собой. Подарив ему самый невозмутимый взгляд, на который я только способна в данной ситуации, подключаюсь к паковке патронов – минимум ерунды, максимум боеприпасов. Консервы, вода на первое время, занимают свои дисциплинированные места, и облачившись в боевую выкладку, мы выбираемся на поверхность. Эрик запечатывает люк, потом закладывает небольшими камнями, и сбросив под дерево свою поклажу, наказав мне следить за обстановкой, принимается протягивать тонкую проволоку с катушки, вдоль кромки подлеска.

– Сюрприз, для гостей оставлю, – ухмыльнувшись, отзывается мужчина на мой вопросительный взгляд, устанавливая растяжку. Я вновь почувствовала беспокойство, стремительно переходящее в страх. Было в нем снова что-то пугающее и, несомненно, опасное. Сглатываю подступивший к горлу ком и быстро отвожу глаза. – Внутри тоже подарок оставил, на случай, если найдут люк и сунутся в бункер.

Умно, ничего не скажешь. Интересно, а сколько у нас взрывчатки? В оружейке, я видела ящик гранат, да и арсенал там был недетский, не слишком хорошо организованную атаку выдержать можно было бы, случись чего, а вот от воздействия животных, мы совсем не защищены. А нам еще топать и топать до стены. Мне жаль бросать внедорожник, полезная вещь, но передвигаться по дороге опасно, там нас тепленькими и возьмут за милую душу, лучше по лесам и полям побродить. По крайней мере, сегодня я не одна, как в ту запоминающуюся неделю моего аборигенства, когда от каждого подозрительного шороха, леденеющая душа медленно сползала в пятки.

Продвигаться по дебрям, придерживаясь укрытий, тяжело, ноги начинают гудеть спустя пару часов. Не знаю, сколько идти до стены, меня больше волнует то, что в тоннелях нас может поджидать не отряд вооруженных до зубов «Вольников», а очередная милая зверюшка, воплощающая в реальность страхи. И, черт знает, на что этот зверь еще способен? По спине ползает неприятный холодок… Эрик молчит, сведя брови, поглядывает по сторонам, уверенно продвигаясь вперед, словно бульдозер. Оружие у него в кобуре, но руку он держит так, чтобы можно было достать в любую секунду. Насторожен. А я устала чего-то, да еще и не спала почти совсем, и уже хотела тактичненько намекнуть о привале… И тут, приглушенно так ахнуло, хорошо ахнуло, лидер гранат, уходя, не пожалел. Звук хлопка эхом пронесся через расстояние, перепугав на ветках стайку птиц, а я открыла рот, глянув на мужчину.

– Ну вот, и подарочек сработал, – ухмыляется как-то нехорошо, – вовремя мы свалили, слишком быстро они вышли к бункеру. Я был прав, у тех патрульных были маячки.

Да уж, вовремя, действительно, глазеть на иссеченные осколками тела, мне бы точно не захотелось. Глубоко вдохнув, поправляю рюкзак и молчком топаю вперед, следуя за широкой спиной Эрика. Несмотря на все мои опасения, ни в лесу, ни в тоннелях мы ни на кого не нарвались, а меня все равно нещадно колотило тревогой, как от жути жуткой, что я бессовестно чертыхалась и спотыкалась в потемках, даже невзирая на угрожающе сдвинутые командирские брови. Уф, я устала. Мысли о местоположении нашего дальнейшего укрытия в городе, отказывались освобождать голову, но слишком, как мне показалось, недружелюбный настрой мужчины, не давал подвергнуть его расспросам. Да и какая, теперь, к чертям разница!

– Где это мы? Это не Старый город, – тихо шепчу Эрику, карабкаясь по лестнице из тоннеля, пока он, выбравшись наружу и внимательно оглядываясь, придерживал крышку люка.

– Возле Бесстрашия, – напряженно отзывается командир, – отсюда, намного ближе к месту назначения. Да и, наверное, «Вольникам» больше незачем караулить тут, будет меньше шансов нарваться на патруль.

Пару секунд наши взгляды задерживаются в направлении тонущих в тишине и саже руин штаб-квартиры. Воздух накаляется до передела, я отворачиваюсь, прикрывая глаза, чтобы не впускать в свою память счастливое прошлое, незачем, все равно мысли ничего не меняют, только заставляют надрывно ныть сердце. Мужчина еще какое-то время вглядывается в округу, достает пистолет, на ходу снимая с предохранителя, жестом показывает двигаться за ним. Мы, придерживаясь стен ближайших строений, пригнувшись, отправляемся дальше. Эта часть города, за последние месяцы стала как родная, поэтому без особого труда ориентируюсь, продвигаясь по территории. Увы, день без приключений – это не про нас.

Внезапно рядом что-то хрястнуло, заставив нас замереть, прислушиваясь, держа ушки на макушке. Сердце заколотилось. Новые приключения на жопу? А через секунду, со стороны соседнего здания, аккурат из проема, доносится сначала звук пары одиночных выстрелов, потом взвизгивает автоматная очередь, высекая бетонное крошево, отсекая нас друг от друга. Суки, удачно засели, сразу и не приметишь, ждали, что ли? Скверно, аж пи*дец! Пульс подлетает до запредельного мгновенно, ладошки взмокли, но передергивают затвор исправно. После вчерашнего, я уж точно не обоссусь и в обморок не закачусь!

Пока я примазываюсь за небольшой кусок полуразрушенной плиты, скинув со спины всю поклажу, Эрик, перемахнув в другое укрытие, выпускает несколько пуль в ответ высунувшимся было уродам прежде, чем они соображают, с какой стороны летят выстрелы. Ага, знакомая сине-черная форма – патрульные. Двое неловко падают, убитые или раненые, не пойму, остальные быстро подбираются и начинают пристреливаться, постепенно двигаясь ближе. Мозг успевает отмечать детали в доли секунды, палец ложится на курок. Глубокий вдох – выдох, открываю огонь по противнику, выбрав угол обзора, полосуя очередью. Ощущение противной горечи к происходящему накатывает снова, при виде распластанных на асфальте тел. Это же живые люди, и заставить себя нажать на курок трудно, понимая, что безвозвратно теряешь какую-то частичку своей души.

Сердце из груди опадает в желудок, когда в плиту врезается сразу несколько пуль, откатываюсь в сторону, оказавшись как на ладони. Бл*дь! Запах пороха, пыли, крови, ползет в ноздри. Один «Вольник» совсем близко, еще чуть-чуть… я стреляю, почти не целясь, отдача бьет по рукам. Мужик успевает укрыться за стеной, палит по мне, все происходит так быстро, не успеваю испугаться, только ёкнуло под ложечкой, да спина похолодела, но пули проходят по верхам, прошибая выбоинки и страх облапывает мою душонку ледяной лапой… Всё – какие-то секунды. Какого черта? Почему не убил?

– Девка, та самая, бл*дь! – стал мне ответом незнакомый голос, пока я отползала за угол. – Девку не убивать, она живая нужна! Слышали?

Прелестно! А где-то внутри зарождается безумное напряжение, оттого смеяться и плакать хотелось одновременно. Чокнутая. Среди противника небольшое замешательство, вызванное моей персоной, и Эрик пользуется им, открывая огонь уже совсем с другого ракурса, попадая в грудь высокому «Вольнику», высунувшемуся на оклик дружка. Две фигуры бросаются мне вслед, осаживая очередью мою прыть укатиться в сторонку. Я сползаю по стене и жму на курок, звуки приглушаются, пот заливает лоб, а перед глазами покачивающийся человек, оседающий на землю. Второй ублюдок наставляет на меня дуло, с перекошенной от гнева рожей, и в ту же секунду, его голова странно дергается, мозги разлетаются, и мужик валится кулем. Сердце срывается в дикий пляс, стремясь проломить грудину…

– Какого хрена ты тут разлеглась? – раздается над ухом. Эрик, ухватив меня за шкирку, тащит за собой, пригибая всей пятерней мою голову ниже, оттесняя за стену. – Ты как, цела? – ощупывает меня, смотрит с тревогой, распрямляясь во весь рост. Глаза блестят от адреналина, ноздри раздуваются, между бровями суровая складочка. – Эшли! На меня посмотри! – он довольно грубо хватает меня за подбородок и поднимает лицо к себе, пристально вглядываясь. Что он там высмотреть хочет, а? Подумаешь, чуть не убили, впервой, что ли…

– Всё нормально, не задело. – мотнула я головой, высвобождаясь из крепкой хватки. Мужчина кивает, переключая внимание на изгоев, а мне вдруг ни с того, ни с сего захотелось улыбаться во весь рот… Ну точно, чокнутая.

– Давай-ка посмотрим, если ли там еще кто.

Понадобилось несколько секунд, чтобы привести в норму своё дыхание, но губы у меня все еще дрожат, выдавая панику, тихонько поскуливающую в животе. А вокруг тихо, больше никто не стреляет. Мы что, всех убили? Стволы на изготовку, осторожно заглядываем в проем здания, двое корчатся на грязном полу. Оба еще в сознании, один захлебывается собственной кровью, хрипит, и затихает обмякнув. Готов. Эрик быстро охватывает взглядом помещение, потом останавливается над вторым, у мужика в побледневшем лице отражается страх, пытается дотянуться до автомата, но лидер простреливает ему голову. Точно в лоб. Я непроизвольно вздрагиваю, он бросает на меня внимательный взгляд.

– Зачем? Он уже не был опасен, – невольно вырвалось, хотя умом и понимаю, что Эрик прав.

– Чтобы не доложили о том, что мы в городе, – терпеливо разъясняет лидер. Потом тщательно обыскивает патрульных. Забирает обоймы, а содержимое карманов и оружие вышвыривает в какую-то дыру в полу, прикрыв ее хламом.

– Хочешь, чтобы подумали на изгоев, или еще кого залетного? – догадалась я, пока мужчина осматривает остальных убитых.

– Именно, изгои бы могли напасть на патруль ради оружия. Ладно, нам пора уходить, пока на выстрелы никто не пожаловал. Ты точно в порядке?

– Да. Долго нам еще добираться, уже темнеет? – бурчу я, стараясь не смотреть на мертвых.

– Пару часов, пойдем обходными путями.

И подхватив рюкзаки, мы попетляли по безлюдным улицам, подальше от бывшей территории Бесстрашия, в направлении полностью разрушенной и заброшенной окраине города, стараясь нигде не задерживаться. Сумерки приносят прохладу, пар от дыхания валит клубами, но спина мокрая насквозь от пота, я чувствую, как перенапряженные мышцы начинают противно подрагивать. Вместе с ощущением отрешенности ко всему происходящему, накатывает адская усталость.

Эрик

– Что это такое? – спрашивает у меня девица, когда мы дошли до места назначения. Перед нами раскинулась огромная, совершенно открытая площадка, где насколько хватало глаз, стояли старые покореженные, но по большей части целые железнодорожные составы. С тех пор как мы прогнали отсюда изгоев, мы с моими командирами организовали тут секретную базу с запасом продовольствия. На самом деле таких баз по городу много, ведь никто не знает, когда и сколько придется быть далеко от штаб-квартиры, поэтому здесь тоже оставили кое-что, хоть и давно не пополняли.

– Это заброшенное депо какой-то железнодорожной компании. У бесстрашных тут база. О ней знаю только я. Теперь. Еще Вайро знал, но… сама знаешь.

– Сэм не знает?

– Сэм не очень интересовался последнее время делами фракции. Зато теперь мы знаем почему.

Я пошел среди полностью заросших невысокой порослью вагонов к противоположному концу переплетения железнодорожного полотна. Здесь нам тоже нельзя задерживаться, но если тут нападут, есть возможность затеряться среди старых вагонов и контейнеров, несмотря на то, что место открытое и просматривается как на ладони.

– Нам нужно быть максимально осторожными и предельно внимательными. По пустякам не высовываться. Патруль обычно так далеко не заходит, только по наводке, нам нужно избежать слежки, когда мы будем выбираться в город.

– Может, расскажешь поподробнее о наших планах? Ты говорил, что хочешь убить Сэма, но у него армия «Вольников«…

– Нам нужно разведать обстановку сначала. Вайро сказал, что Сэм не оставляет попыток найти тебя, ты нужна ему. Значит, даже попадись ты ему живая, но не будет сразу убивать тебя, можно сыграть на этом.

– То есть ловля на живца? Только вряд ли он такой уж дурак. Если ему нужна моя кровь, это не значит, что я нужна ему в сознании. Как только он найдет меня, что ему помешает усыпить и делать со мной все что ему надо?

Я уставился на нее с интересом. При всей ее безголовости, она на редкость сообразительна, вот и думай теперь откуда все эти ее идиотские поступки. Явно, чтобы привлечь к себе внимание и выбесить меня!

– Это так, потому и говорю, надо сначала все разведать и понять, как обстоят дела на самом деле. – мы как раз дошли до нужного состава, но пока я говорил, сбился со счета вагонов. – Черт, – выцедил я и оглянулся на состав. – Да, кажется… здесь.

Дверь никак не поддавалась, пришлось в ход пустить валяющуюся тут повсюду арматурину. Кое-как отогнув створку, мне удалось сдвинуть ее с места и с диким скрипом дверь все же отъехала в сторону.

– Вот. Это так называемый спальный вагон. Тут солдаты отдыхают, когда нужно переночевать во время длительных рейдов в этой стороне города. В другом составе есть запас консервированной фасоли и мяса. С голоду не помрем, но с водой хуже, нужно собирать дождевую, запаса воды тут совсем мало. Правда, недалеко есть ручей, но мы им пользуемся только для того, чтобы освежиться, за водой туда не находишься.

Эшли залезла в вагон, огляделась и плюхнулась на ближайший спальник.

– Фууу, мне уже все равно, я так устала, что кажется уснула б даже на голом железном полу, – пробормотала она, пока я открывал припасенные с собой из бункера консервы. – Когда пойдем в город?

– Быстрая ты, – против воли ухмыляюсь, тщательно пряча улыбку за суровым голосом. – Ты лучше скажи мне вот что. Мы договорились, что как только ты будешь в состоянии, я отведу тебя в город. Я привел. Твое решение?

– Так сильно не терпится от меня избавиться? – она презрительно дернула плечом, ухмыльнувшись одним уголком губ.

– Тебе опасно со мной. Мы кажется уже выяснили это.

– Мне в любом случае пи*дец. Это мы тоже выяснили. Только с тобой есть шанс…

– Нет у тебя со мной никаких шансов. Никаких и ни на что.

– Приятно слышать. – Она, отвернулась, но помолчав какое-то время, все-таки продолжила. – Все равно, что бы ты там ни говорил, я хочу остаться. Ты сам настаивал на том, что нам нужно держаться вместе. Я понимаю, что с того момента многое изменилось, но, как бы там ни было, я предпочитаю быть с тобой. Если ты сам этого еще не понял.

– Я могу убить тебя…

– Пф-ф-ф, становись в очередь. Этого, по-моему, не хочет только ленивый. Куда ты предлагаешь мне отправиться? Куда? К Фору? О-о, он будет рад меня видеть после месяца неизвестно где! К Сэму? Это вариант, но только я хочу прихватить для визита к нему парочку гранат и немного набрать форму для максимально эффективной встречи. Или может быть ты хочешь, чтобы я отправилась к изгоям? Так вот, иди ты на х*й, Эрик. Я прошла инициацию в Бесстрашии, ты меня тогда к изгоям не отправил, не отправишь и сейчас.

Как бы меня не злил ее наглый тон, я не мог не признать, что мне по душе то, что она говорит. Все это так, с одной стороны, ей действительно некуда идти, ну, может, только если искать дружелюбных и пытаться как-то с ними объединиться… С другой, мне тоже нужен союзник. Напарник. Преданный, смелый. Немного безголовый. Но в любом случае…

– Если ты остаешься… ты должна быть готова ко всему.

– Странно, что ты до сих пор этого не понял, но… я хочу убить Сэма. И это не просто слова.

Знаю, что не просто слова, только по одному ее тону понятно, что она не отступит, потому что если эта чокнутая что-то вобьет себе в голову, то… упрямства ей не занимать. Это может сыграть на руку, а может привести все к провалу. Я похлопал по карманам и выудил пачку курева, с удивлением отметив, что осталось всего несколько сигарет. Вот это уже пи*дец, бл*дь, окончательный. Усевшись на край открытого вагона и свесив ноги, я с наслаждением закурил.