Текст книги "В прятки с «Прятками» (СИ)"
Автор книги: Ежик в колючках
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Я уже собрал рюкзак и облачился в форму, готовый выходить, когда она появилась на пороге.
– Ты куда-то уходишь? – обращается она ко мне, а я думаю, какого хрена?! Мы ведь договорились, и она теперь… пытается… Чего она пытается? Пойти на контакт? Чтобы я прибил ее?
– Да, надо сходить, проверить тут все, – стараясь говорить так, чтобы не выдавать своего привычного раздражения, отвечаю ей.
– Надолго?
– Слушай, отвяжись, а? Мне надо подумать и…
– Я могу помочь. Только и всего, – она пожала плечами и уже повернулась, чтобы выйти.
На самом деле это неплохая идея. Вдвоем мы сделаем это вдвое быстрее, а, значит, и находиться здесь нам будет безопаснее уже сейчас. Может, если взять ее с собой, то ничего не будет? Мы же не рядом будем идти, а расставлять датчики. В конце концов, она живет тут со мной, значит, это вопрос ее безопасности тоже.
– Подожди, – останавливаю ее, – да, ты можешь тоже пойти со мной. Я хочу расставить датчики слежения в округе. Вдвоем мы сделаем это быстрее.
– Но в лесу много животных. Мы что же, каждый раз будем выпрыгивать из бункера, когда датчики засекут кого-нибудь?
– Это комбинированные приборы. Работают по нескольким направлениям, если заявится кто, мы будем знать об этом.
Она облачается совершенно молча, демонстративно повертев сложенными пальцами около своего рта, вроде как показывая, что держит рот на замке. Я только качаю головой, все это ее дурацкие игры, но как бы они ни раздражали… кажется, мне слишком трудно скрывать тот факт, что я… в какой-то степени рад, что она идет со мной. Мне с ней не проще. Отнюдь нет. Но лучше, чем одному, это невозможно не признать.
– Далеко пойдем? – сдержанно спрашивает она, не глядя на меня.
– Надо расставить несколько датчиков в радиусе четверти мили, я думаю. В самый раз. Как твое плечо?
– Нормально. Думаю, я смогу столько пройти. Мы ведь будем ночевать в лесу?
– Нет, это опасно. Сегодня ставим сколько успеем и возвращаемся. Завтра остальное.
– Все равно надо взять что-нибудь перекусить… – начинает она, но я перебиваю ее.
– А ты только о желудке думаешь, да? – я хотел подколоть ее, но вышло грубо. Она сразу же поджала губы и коротко на меня глянула, – ладно, ты права, надо взять пару сухпайков, сделаем привал.
Уложив все, что необходимо в рюкзак, я, стараясь не смотреть на нее лишний раз, выхожу из оружейки. Эшли, полностью облачившись, догнала меня уже у входа. Я придирчиво осматриваю ее амуницию, вроде как все в порядке. Надеюсь, я не пожалею об этом.
– Двигаемся тихо. Я вперед, ты прикрываешь. Все ясно? – она только кивает, и мы выбираемся на воздух.
Сидеть в бункере не самое лучшее, что может быть. Будучи запертым тут на десять дней, я полностью прочувствовал это. Толща земли, нависающая над тобой, сводит с ума и только одна мысль остается в голове, надо вырваться отсюда. Поэтому я ничего не стал говорить, когда Эшли вылезла из бункера, явно довольная вылазкой.
Я тоже это чувствую, но показывать не спешу. Мне не нравится сидеть под землей, и я все время ищу предлоги вырваться оттуда. Утренний лес встречает нас весьма оживленно. Пристально наблюдаю за девицей, все-таки жесткая инициация не проходит даром. Она неплохо двигается, довольно хорошо ориентируется, хотя это и понятно, она ведь тут бродила несколько дней вокруг бункера.
– Эрик, а что с машиной? – тихо спрашивает она у меня, пока мы еще не разделились. – Ведь, если ее найдут, то могу выйти и на нас.
– Машину я спрятал, про нее теперь придется забыть. Передвигаемся только на своих двоих. Датчики нам помогут, пока мы сориентируемся, а потом надо будет искать укрытие внутри периметра и действовать оттуда, из бункера мы не находимся пехом в город.
– Значит, мы в этом мрачном подвале ненадолго, – тихонько пробурчала она, и я усмехнулся.
– Не нравится убежище, а? – подкалываю ее, помятуя о том, что произошло там.
– Да ну, на могилу похоже. – говорит она, напуская на себя безразличие, но я знаю, ей тяжело. С каких пор меня стало заботить ее легкость, я так и не понял, но разбираться с этим мы будем точно не сейчас, настала пора разделиться.
Объяснив девице принцип и устройство датчика, мы договорились, что она установит два, я три и на сегодня мы заканчиваем. Сверив время и настроив каналы раций, мы разошлись в разные стороны, придерживаясь заданного курса. Нашей задачей является распределить датчики так, чтобы они покрывали все пространство в радиусе четверти мили от бункера. И останется только надеяться, что нам как-то это поможет.
Они могли выследить нас, поезд мы бросили там же где и взяли, и видимой погони за нами не было, но Сэм знает о проходах. Я не очень в курсе о его полной осведомленности, но о тоннеле в Старом городе он знает точно. И это самый короткий ход до нашего бункера, поэтому проверять его он будет в первую очередь.
Почему он не сделал этого раньше… Думаю, потому что очень рассчитывал, что я погиб. Во всяком случае это единственное логичное объяснение, почему он меня не ищет. Есть еще вариант, что ему известно о каждом моем шаге, но это уже из области фантастики.
То, что кровь девки ключ… Тоже из этой же области. Мальчишку мы убили совершенно зря, что он мог знать, они даже не подготовлены и не тренированы, так, дети, которым дали в руки пушки. Возможно, это какие-то слухи, но доверять им… не в моих принципах. В Эрудицию нужно идти или хотя бы наведаться в город и допросить действительно кого-то компетентного, какого-нибудь дока, например. Мелкая что-то говорила, что у нее родня какая-то в Эрудиции, вроде. Надо спросить у нее об этом. Может быть, это и есть выход, связаться с родней всегда проще, чем тратить время на пытки незнакомых мальчишек.
Пока суд да дело, удалось установить два датчика и наладить одну камеру. Ну вот и ладушки, теперь останется только бдить и не спускать глаз с аппаратов.
– Мелкая, как у тебя? – пшикая, рация хранила полное молчание. – Ответь мне, Эшли Финн, если не хочешь, чтобы я тебя оставил в лесу, твою мать! – начал злиться я, не получая ответа в течение нескольких минут. Черт, ну вот куда она могла опять влезть, что за еб*твою мать. Но рация работает, а сигнал идет… – Тупая никчемная тварь, – выдал я в эфир и убрал рацию на пояс. Делать нечего, надо идти искать эту безголовую девку.
Ну ебан*врот, ну не аукать же мне ходить-то, а?
– Эшли! – рявкая я во всю мощь своего голоса, – какого хрена не отзываешься! – орать не самое лучшее что можно было придумать в данный момент. Если этот квадрат будут прочесывать патрульные, а рано или поздно Сэм поймет, что я прячусь за стеной, это может быть крайне небезопасно. Но сейчас, когда у него есть дела поважнее… Черт, а ведь нас с ней видели вместе. Теперь он знает, что там где я, там и она. И выйдя на меня, он найдет и ее. Бл*дь, ситуация. Ладно, хрен с ней, будет время разобраться, важно, чтобы это случилось не сейчас.
– Эрик, – то ли показалось, то ли она действительно меня зовет… Я даже не понял, с какой стороны, но судя по тому, как мы с ней условились, я иду в правильном направлении.
До меня донесся еще один ее вполне отчетливый вопль, и я припустил туда со всех ног. Ну что еще могло там такого случиться, ну не в… да твою мать! Под ногами что-то мягкое, заставляющее проваливаться в эту субстанцию почти по колено. Вроде мох какой-то, да что же это такое? Когда тут… ведь тут не было…
Да вода тут близко. Оглянувшись, я понял, что вокруг деревья поредели, стало больше тонких и гибких, больше похожих на, вставленные прямо в землю, ветки. Стою, а мои ноги утягивает дальше. Я хотел было вернуться на более твердую почву, как услышал ее голос, что-то пытающийся мне сказать.
– Ты провалилась? В болото? – гаркнул я что есть мочи, – я уже тут, подай голос!
– Эрик, не ходи… я сов… брал… – она что-то говорит, а я не могу разобрать… Что ж делать? Знать бы точно, куда идти!
– Ты можешь подкинуть что-нибудь вверх? Я не понимаю, что ты говоришь! – резко оборачиваюсь вокруг себя и замечаю слева какое-то движение. Срочно туда! Почва вроде и мягкая, но идти по ней не по себе. Да как же так-то, ну, когда тут могло успеть все так вымокнуть? Да в этом году осень не в пример дождливая была…, но все равно…
Неожиданно, и без того не очень твердая почва как-то резко ушла из-под ног. Я сначала, вообще, не понял, что произошло, когда почувствовал, что мои ноги сковало что-то очень холодное и мое тело по пояс висит в каком-то киселе, а вокруг все колыхается и чавкает. Попытавшись ухватиться хоть за что-нибудь, я еще успел подумать, как же по-идиотски глупо вот так просто утонуть в болоте. Да твою еб*ную мать!
Несмотря на непредвиденность ситуации, мне хватило ума сразу же скинуть с себя рюкзак и бросить его на более или менее твердую почву, на мой взгляд. Хоть под мешком что-то и хлюпнуло, но вниз не ушел, а, значит, есть шансы сохранить хотя бы оружие.
– Эрик! – вдруг вскрикнула она совсем близко, – сейчас подожди, я сейчас… – обернувшись, я увидел ее, вполне бодренько убегающую в сторону леса, и скрипнул зубами. Черт, и как я теперь? Что, вот так запросто она меня тут бросит? – ты только не двигайся резко, а то еще больше утянет!
– Как ты выбралась?
– Это действительно сейчас важно? – ответила она, направляясь ко мне с огромным дрыном в руках. – Я тебя сама не вытяну, но буду очень стараться держать палку, а ты уж сам давай, мой хороший!
Она легла на землю, прямо во влажный мох и протянула мне палку, второй рукой зацепившись за какое-то тонкое дерево. Я схватился за спасительную соломинку и выдрал ее у девицы из рук.
– Так ничего не получится, ты слишком слабая! – говорю я ей, стараясь не выдать голосом, что мне не очень то хочется вот так ни с х*я сдохнуть.
– Спасибо, что сказал, так бы я и померла в неведении, – съязвила девица, как мне показалось чисто на автомате, оглядываясь в поисках подходящего предмета. – Попробуй дотянуться палкой до твердой поверхности и вытянуть себя. Черт, ни хрена нет больше ничего… что ж делать!
Попытаться с помощью палки подтянуться мысль неплохая, да вот только… не выдержала она моего веса. Однако я почувствовал, что не погружаюсь больше, наоборот, теперь я вполне могу перенести центр тяжести ближе к твердой почве.
– Попробуй наклонить вон то деревце, может, оно дотянется до меня, – показал я рукой на чахлый росток, за который вполне возможно было бы ухватиться. Сам я наклонился вперед, распластавшись на животе.
Она бросилась было к деревцу, но резко затормозила, будто налетела на препятствие, потрогала ногой мох, схватила палку и отошла чуть в сторону… Какого… она знает? Если с деревом ничего не выйдет, хрен знает, что еще можно будет сделать. Дальше я выбраться никак не могу, от палки нет никакого толку больше. Из груди рвется досадливый рык, никогда не был в более идиотском положении! А она все примеривается, пробираясь к дереву в час по чайной ложке.
– Нельзя ли живее шевелиться? – подгоняю ее, понимая при этом, если она тоже провалится, мы просто умрем тут вместе.
– Я знаю, где можно провалиться. Меня учил наш егерь. В Дружелюбии есть озеро, а недалеко от него болотистая местность. – она добралась до дерева, и стала пригибать тонкий ствол в мою сторону. – Ужасно не любила, думала никогда не пригодится. Пригодилось.
– Рацию куда дела?
– Я неожиданно упала. Рацию вытащила, чтобы тебе ответить, оступилась и грохнулась в мох. Она выпала из рук, и я не смогла ее найти.
Ветки все ближе, но я понимаю, они слишком тонкие, не выбраться по ним. И точно, ухватившись, я просто оторвал их, никакого толку.
– Надо еще немного! Ветки меня не выдержат, надо дотянуться до ствола!
– Я. Это. Понимаю. – с трудом проговаривает она, сильно морщась от натуги. – Черт, да твою мать, что ж ничего не получается! – Эшли сильно упирается спиной в дерево, потом повернулась и стала толкать его руками. Я ухватился за ветку покрепче и притягиваю к себе его, стараясь не дергать, чтобы ветки не оторвались.
Наконец, мне все-таки удалось дотянуться до ствола дерева, и я медленно подтягиваюсь, осторожно, стараясь не делать резких движений, я миллиметр за миллиметром выбираюсь из топи. Она еще не успела сформироваться, видно тут был овраг, который просто затопило водой и грязью, но самостоятельно я бы не смог выбраться, это факт.
– Давай, еще чуть-чуть, – уговаривает она меня, но все мои силы уходят сейчас на то, чтобы не увязнуть еще больше. Наконец, я ощутил, что мое тело больше не барахтается в жиже, а находится на вполне себе устойчивой поверхности. Весь мокрый, в тине и грязи, я добрался до нее и она в изнеможении валится на землю.
Перевернувшись на спину, я все пытаюсь отдышаться, а она подползает ко мне ближе и тревожно вглядывается мне в лицо.
– Ну как ты? – спрашивает, а я перехватываю ту самую руку, которой она держала палку и толкала ствол. Ну ясно, кровь смешанная с грязью, вся ладонь разворочена.
– Нам надо быстро добраться до бункера, пока у тебя заражение крови не пошло. – мне даже сквозь слой грязи видно, как опухла и покраснела у нее рука. А это плохо. – Сколько ты успела поставить датчиков?
– Два, как и договаривались. Уже собиралась идти к тебе, когда наткнулась на вот это, – кивнула на болото и прикрыла глаза.
– Как сама?
– Ничего. Нормально. Сейчас только откину копыта, воскресну и можно будет уходить.
– Не ной. И… ты… спасибо, что не дала сдохнуть, – я поднялся и глядя ей прямо в глаза, протягиваю руку. Она ухватилась за нее, по-мужски, за предплечье, поднялась, слегка смутившись, сделала вид, что отряхивает форму.
– Ты тоже меня спасал много раз. Я должна тебе, вроде как.
– Ладно, сойдет. В другой раз, когда услышишь от бесстрашного «спасибо, что не дал сдохнуть», нужно отвечать «сделай для меня то же самое». Это… как очередной девиз. Просто запомни…
– Запомню, – ответила она, улыбнувшись уголком губ и слегка кивая в ответ.
Эшли
Музыка: Ana Johnsson – We Are
– Надо сделать привал, – сухо бросает мужчина, приглядывая местечко для остановки и кивая головой в направлении сваленных деревьев, когда мы достаточно далеко отошли от болотистой местности, – и обработать твою рану.
– Это обязательно? Ты же сказал, что нужно скорее добраться до бункера, – бурчу я, хотя, на самом деле уже очень устала, и плечо разболелось, да и ладонь пульсирует от воспаления, но то, что мы мокрые, совсем не добавляло приятных ощущений. Не хватало потом, до полного счастья, свалиться с простудой.
– Идти еще долго. Сейчас перекусим, отдохнем и двинем, – безапелляционно, тоном не требующим возражений, отрезал лидер, выливая воду из своей кобуры и проверяя оружие. Ну и ладно, ну и пожалуйста, отдыхать – так отдыхать, я ж не против.
Плюхнувшись на бревно, печально оглядев свою грязную форму и насквозь промокшие ботинки, пока Эрик манипулировал с костром, я принимаюсь поливать на не менее грязную ладонь воду из фляги, чтобы хоть как-то промыть рану.
– Ладонь обработать нужно. Ну? – раздалось рядом, и раздраженно дернув мою руку на себя, осмотрев рану, мужчина только скривился, выуживая из выкладки перевязочный пакет и тюбик мази, бросая мне.
Я забираю медикаменты, а взгляд замирает на его руках, и перед глазами невольно появляются крепкие пальцы, окрашенные моей кровью, осторожно ощупывающие ранение от огнестрела. И тот взгляд, в котором читалось неподдельное беспокойство. «Царапина… Хорош хныкать и быстро отправилась к медикам, пока не погнал тебя поганой метлой! ..» Дышать забываю. Чувствую, как кровь отливает от лица и становится не по себе. Сморгнув непрошенное воспоминание из прошлой жизни, надкусываю зубами упаковку, вскрываю, и смазав рану, торопливо накладываю бинты на ладонь.
– Давай, завяжу, – ворчит он, вдоволь налюбовавшись на мои тщетные попытки справиться одной рукой, и быстро затягивает тугой узел, поспешив отойти в сторону. Стараюсь ничем не выдать своего удивления. А где ж злой и страшный лидер, или грязевые ванны нервишки успокаивают?
– Спасибо. – Никаких эмоций, только брови нахмурились, да губы сжались в тонкую нить, прикуривая сигарету.
Переведя дух и перекусив, я почти отогрелась, исподтишка поглядывая на Эрика, державшегося на расстоянии. На меня, конечно, не смотрит, ковыряется в своем пистолете, забивая патронами обойму. Наверное, разговаривать не хочет. Лицо задумчивое, немного недовольное, складочка между бровей, но что-то спрятанное в нем, глубоко внутри, вырывается наружу, только Эрику легче отмахнуться, чем показать своих чувств, упорно воздвигая вокруг себя прочную стену, чтобы отгородиться от каждого, кто посмеет рискнуть и подойти ближе, не подпуская к себе никого. Я и раньше замечала в нем странности, метания из стороны в стороны, а теперь понимаю, что моделирование съедало его, постепенно сжигая в нем все положительные качества, ломая, коверкая жизнь, пока не изменило окончательно. А окончательно ли? Ведь в Эрике еще осталось что-то хорошее. То, что я чувствую в нем, цепляясь за угасающий огонечек надежды изо всех сил. А мужчина пытается всеми способами это отрицать, уходя в себя, пряча душу за семью замками, практически поставив на себе крест, погружаясь в отчаяние и боль. И боли в нем было слишком много. Ведь ему только и остается, что мучится совестью и вновь прокручивать в голове все действия, поступки, решения, мысли, которые привели к такому исходу, без возможности забыться и что-то изменить, уничтожая себя изнутри. Борясь со своим «монстром», мужчина борется заодно и со своим прошлым, которое так и норовит влезть в настоящее, оживая в памяти, заставляя переживать самые ужасные события снова и снова. Ощущая эту боль, словно свою, которая накрывала с головой, сжимала в своих объятиях так сильно, что невозможно было дышать, я поднимаюсь на ноги. Молчание стало волнами налегать со всех сторон и тяготить.
– Ты жалеешь о Вороне? – тихо спросила я, присаживаясь рядом, хоть и зарекалась не сметь лезть ему в душу и злить, но… не знаю почему, да только для меня это важно.
Мужчина мрачно бьет меня осуждающим взглядом, на скулах желваки ходят. Молчит. Долго. Мне кажется, что он отвечать не станет, скажет какую-нибудь гадость, норовя обидеть, но он говорит:
– Это война. На ней умирают.
– Но ведь он был в твоем отряде. Как его на самом деле звали?
– Виктор. Виктор Гилмор. И я узнал об этом не так давно.
– Как это? А раньше? Ты же знал его по меньшей мере три года! – нахожу я свой утерянный дар речи от удивления, но тутже вспомнив, что я сама ни разу не поинтересовалась настоящим именем Ворона, только вздыхаю.
– Да. Но раньше мне было неинтересно. Ворон и Ворон, я вообще думал, что это его имя. Не обращал внимания, а когда ставил его в патруль, просто вылетало из головы.
– Как вы познакомились? Расскажешь? – осторожно, только бы не перегнуть палку. В ответ молчание с прерывистым тяжелым дыханием.
– А ты не ох*ела, мелкая? – сквозь зубы, грубо протянул мужчина, упираясь локтями в расставленные колени и буравя пристальным взглядом мое лицо.
– Ох*ела, – соглашаюсь я покаянно. Опять включил свою защитную реакцию. – Но… может все-таки расскажешь? Я никак не могу поверить, я ведь не видела его мертвым. Для меня он еще живой… понимаешь?
– Он был… совершенно безголовый, – Эрик тяжело сглотнул, резко дернув кадыком, как-будто с трудом заставляя себя успокоиться, и, потерев ладонью подбородок, уставился на тлеющий огонек своей сигареты, а мое сердце ускоряется в груди помимо воли. Молчит немного, потом продолжает: – Всегда, сколько я его помню. Я уже был два года лидером, когда он проходил инициацию. Более пи*данутого на всю голову неофита не было у меня никогда. Даже ваша группа была ангелами по сравнению с ними. – Эрик коротко на меня глянул и вроде бы даже как-то грустно усмехнулся, затягиваясь и прищурив один глаз. – Пи*дил я их знатно, а они отвечали мне такой же откровенной «любовью». Они даже напали на меня, хотели в пропасть сбросить. А я затащил из на Хэннок и пустил по зипу без страховки. Они все обосрались, в прямом смысле и больше не вы*бывались, хоть и ненавидели меня, как только могли.
Мужчина замолчал, пристально рассматривая кончик тлеющей сигареты, и я уже подумала было, что он больше ничего не скажет. Слова даются ему явно с трудом, выговариваться совершенно точно не входит в список любимых занятий Эрика. Но сейчас… вижу, знаю, ему это важно, не меньше, чем мне. Почему я это знаю? Там в глубине острой, холодной как клинок стальной радужки легкими всполохами, будто через силу, расплывается растопленное серебро. И хоть Эрик далек от того, чтобы пребывать в добром расположении духа, он пошел на контакт… Не все еще потеряно…
– А потом эта гребанная инициация кончилась и начались трудовые будни, – неожиданно продолжил Эрик. – Каким бы распи*дяем Ворон ни был, а разведчик из него неплохой вышел. И вот мы с ним оказались в одной группе. Я командир и на мне все вообще. Задание было, выяснить зачем собираются изгои в районе старой железной дороги. Мы отследили их почти до самого логова… и попались. Спалили они нас. Схватили и бросили в яму. Натуральную такую яму, два на два метра. Мы там просидели пять дней, они нас морили голодом и жаждой, чего хотели, х*й их знает. А потом, видимо, наши их нашли. Так они нам напоследок гранату в яму бросили. Мы с Вороном были уже совсем никакие, за пять дней нам давали пить только несколько раз… Ну и вот прилетает граната, падает нам под ноги. У меня все как в замедленной съемке и движения все будто в киселе от изнеможения. А Ворон более стойким оказался. Среагировал мгновенно. Взял и упал на гранату, закрыл ее собой, я даже сделать ничего не успел. Граната не взорвалась, то ли учебная была, то ли испорченная… А там уже и бесстрашные подошли, вытащили. Ворон трясется весь, а я только руку ему жму и сказать не могу ничего… – Эрик похлопал себя по нагрудным карманам, выуживая очередную сигарету и зажигалку. – И даже после этого, я не узнал, как его зовут. Он всегда такой был, безголовый, но самый настоящий бесстрашный…
Последние слова Эрик проговорил так тихо, что пришлось вслушиваться, глубоко вздыхает, стараясь справиться со своими эмоциями, я же сижу не шевелясь, боясь спугнуть доверительный момент откровения. Может, если он выговорится, то станет полегче? Снова прячет глаза, но у меня сложилось такое впечатление, что Эрик позволил на мгновение заглянуть себе в душу. Что-то теплое такое, заливает все внутри, от живота до горла, и перехватывает дыхание. Я тянусь легонько к его руке, вытаскивая новую, прикуренную сигарету, задержавшись пальцами на крепкой ладони чуть дольше положенного, что, несомненно, лишнее, но мне хочется, чтобы он ощущал мою поддержку.
– У вас с ним что-то было? – огорошил меня лидер, что я чуть не задохнулась от возмущения, подавившись дымом, но виду не подала. Вообще, обидно, что он задает такие вопросы, прекрасно зная, что был первым и единственным мужчиной в моей жизни…
– Мы дружили. Он был хороший друг. И он женат, как могло между нами что-то быть? – недоуменно развожу я руками, глядя на то, как у лидера удивленно взлетает вверх правая бровь. Пфф, тоже мне…, но это же Эрик, обижаться и злиться глупо, надо потерпеть… – Ты знал его жену?
– Нет, – нехотя ответил он, поморщившись, – мне было неинтересно. Но помню, что она была крикливая и они долго друг друга х*ями крыли.
– Вот как? А по Ворону не скажешь… хотя, я знала его всего пару месяцев, – голос надломлено обрывается при воспоминании о хитроватой улыбке, взлохмаченной голове и его излюбленно привычным «Крошка«… Внутри стало тесно от переизбытка эмоций. Только бы не расплакаться, нельзя. Потом.
– Ладно, пора двигать. Хорош уже лясы точить, – поднимаясь не глядя на меня, отправляется тушить костер.
Я пытаюсь сориентироваться на местности, раздираемой запахом костра, сырой земли, подгнившей прошлогодней листвы и тихими звуками природы, краем глаза невольно следя за мужчиной, как за неким индикатором опасности. Вымотанность начинает потихоньку отпускать, уступая место настороженности. В том, как он двигался, как поводил плечами, было что-то угрожающее и одновременно завораживающее. Такое чувство, должно быть, испытываешь при неожиданной встрече с хищником, сердце замирает, ты стоишь, боясь пошевелиться, вытянувшись в струну, и с ужасом ждешь рокового броска… Не завидую я тем, кто его по-настоящему разозлит…
Почему-то мне всегда казалось, что враги непременно должны появляться под покровом ночи. Темнота, тишина, шорох, едва различимые шаги, громкие выстрелы, крики боли, лютый страх, текущий по желудку и острые мурашки по спине… Наверное, оттого я не сразу сообразила, что происходит, когда Эрик, рывком бросился на меня, сбивая с ног, как воздух прошила автоматная очередь. Быстро закатываюсь под ближайший куст, откуда я и увидела их, не спеша приближающихся из гущи подлеска к нашей небольшой полянке, но за их неторопливыми движениями ощущалась угроза.
Пока отползала, занимать хоть какую-то приемлемую оборонительную позицию, насчитала с десяток человек, рассредоточенных по периметру, готовящихся начинать обходить нас и брать в кольцо. И вооружены не слабо… выстрелы жахают с трех сторон, не давая приподняться с земли и сердце рухнуло в пятки. Численный перевес на их стороне, и не факт, что поблизости не прячется еще пару отрядов. Прелесть, бл*дь! Теперь и сам черт не угадает, как обернется дело… да только и мы не безобидные, а уж после своих увлекательных приключений и вымотанных нервов, я к своей шкуре добровольно никого не подпущу и гостей свинцом нашпигую не поморщившись. Когда опасность подходит так близко, и дышит в затылок, знаете ли, очень быстро расставляешь приоритеты, отсекая все лишнее. Вот так твою мать, да такой ли уж Эрик монстр, а я – ромашка?
Придирчиво оглядевшись сквозь обступавшие заросли, Эрик резким жестом показывает, куда и как мне нужно двигаться, не сводя с противника ни глаз, ни оружия, и опять, перекатывается в другую сторону, убираясь с линии огня, создавая при этом слишком много шума, отвлекая всех на себя, давая мне возможность нырнуть за ствол дерева. Плюхаюсь, растекаясь по ландшафту, глубоко вдыхая и заставив себя взять в руки, чтобы не передергивало от ужаса. Главное не заистерить и не подвести. Нервы натянуты просто до предела. Не могу понять «гениального» плана лидера, вот только, неужели, он думает, что я без него уйду?
Выглядываю украдкой, патроны бьют над его укрытием не прекращая, сеча листья и ветки кустарников, а у нас запасных обойм, кот нассал… И я боюсь, что руки у меня вот-вот предательски затрясутся, но прихожу в себя и вскидываю ствол, жму на курок и стреляю по мелькающим силуэтам, раз, другой… В уши вливаются звуки боя, немного усмиряя шум крови в висках, тяжелый запах пороха расползается по окрестностям. А потом, среди прибывших ублюдков, одетых в форму «Вольников», показался высокий силуэт в черной одежде, и у меня неприятно взмокли ладони, намертво вцепившиеся в рукоятку пистолета. Вот кто командует этими уродами… сука, поверить не могу.
Эрик
Пока мы заметали следы нашего присутствия, я ничего не замечал. Слова, складывались в предложения, и я почти физически ощущал, как чернота вокруг рассеивается, а в груди больше не давит каменной плитой необъяснимое чувство утраты. Надо же, никогда бы не подумал, что монстру тоже может быть от чего-то не по себе, однако все эти разговоры крайне отвлекают. Возможно поэтому я понял, что все не так слишком поздно.
Девица как раз выпрямилась и собиралась уже выжидательно глянуть на меня, когда я кинулся к ней, повалив ее на землю, а чуть выше наших голов прошла автоматная очередь.
– Выследили, – только и успел бросить я ей и подняв голову, старался как можно быстрее оценить ситуацию. Плохое здесь место, открытое, невыигрышное. Слишком поздно я вспомнил о датчиках, это нужно было сделать сразу же, как только мы здесь оказались, еще тогда, месяц назад. Конечно они выследили нас. Черт!
Я потянул Эшли за собой, показывая ей знаками искать низину в которой можно спрятаться. Сунул ей в руки пистолет, велел отстреливаться до последнего патрона. Которых в принципе не так много, обоймы все утоплены вместе с рюкзаком. Проворно уползая от меня, подобно небольшой юркой змейке, она залегла в кустах, кивая мне, что готова отражать атаку. Чуть высунувшись, я прикинул сколько их может быть. Ясно видно человек десять, патрульный отряд. Кто из наших пришел убивать меня?
Чувствую, что они берут нас в кольцо. Показываю мелкой, чтобы следила за противоположным сектором, и схватив камень поувесистее, зашвырнул его в сторону. Куда немедленно полоснула очередь. Кто же? Кто? Бартон? Джойс? Вайро? Кто ведет «Вольников», а сомневаться, что это именно они не приходится, удалось рассмотреть форму нападавшего, что ближе всего ко мне. Но они слишком грамотно действуют, слишком организованы. Не верю, что изгои так могут, значит их кто-то ведет.
Добраться до бункера нереально, если они нас окружат. Патронов не хватит точно. Значит… надо отдать свою жизнь подороже.
«Какой план?» – спрашивает у меня жестами Эшли, и я даже успел удивиться, откуда… у нас ведь… Неважно сейчас.
«Уходим. На прорыв.» – на что она только вскинула брови и пожала плечами. Да я и сам знаю, что без шансов. Но тут такое дело. Живым я им не дамся, до последнего, бл*дь!
Высунувшись из-за кустов, я перекатываюсь к следующему открытию, сильно врезавшись в корень дерева и залегая в нише открываю огонь. Отвлекаю внимание на себя, пока мелкая пробирается к зарослям, а там уже можно бежать, они будут палить, конечно, но в гуще леса попасть сложнее. Пока я прикрываю, она успевает как раз добраться до кромки, когда мне удается разглядеть человека, показавшегося из-за валуна. Вайро… Да твою же мать!
– Сдавайся, лидер! – кричит он мне, – нас тут несколько отрядов! Прочесываем! Без шансов!
Я это сам знаю. Черт, еб*ный свет, Вайро! Ты всегда вытаскивал меня из жопы, пытаешься сделать это и сейчас. Чем я заслужил? Не хочешь меня убивать… Слизняк ты уеб*щный!
– Идите на х*й все! – выкрикиваю им, меняя магазин. Последний, вашу ж мать! – Вам меня не достать! – надеюсь, мелкая успела скрыться, и ее не найдут.
– Не стрелять! – вдруг командует Вайро, но несмотря на это, очереди автоматов все еще прошивают воздух. – Не стрелять, я сказал, бл*ди, это приказ, мать вашу! – повысил децибелы Вайро и вышел на открытое место.
Вот что он делает, урод! Что?! Хочет убедить меня сдаться? Что, реально? Сказочный придурок!
– Вайро! Стой на месте!
– Я только хочу посмотреть в глаза тебе, лидер! Ты всех нас предал, бросил, уебал хрен знает куда! Мы все ждали, что ты вот-вот объявишься, с готовым планом…
