Текст книги "В прятки с «Прятками» (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Дай сигарету. – Она подошла, и чуть прихрамывая, села рядом со мной, касаясь плечом. Поразительная смесь из раздражения и умиротворения охватила меня. Одновременно захотелось оттолкнуть ее… и чтобы она никуда не уходила. С ухмылкой протягиваю ей пачку, в которой болтается всего несколько штук.

– Ты кури, конечно, но имей в виду, что лучше не пристращаться, сама видишь, запас невелик.

– Можно на склады сходить, поживиться чем-нибудь… наверное…

– Неужели ты думаешь, что склады до сих пор не под контролем? – насмешливо спрашиваю ее. Она пожала плечами и глянула на меня с вызовом. – Ладно, есть у меня одна идейка, не бери в голову. Ты когда-нибудь стреляла из снайперской винтовки? В оптику смотрела?

– Зачем ты спрашиваешь, если прекрасно знаешь план инициации, – нахмурилась она, выпуская дым в морозный воздух, – в очередной раз показать мне, насколько я никчемная?

– Язык придержи, – прищурился я, – спрашиваю, потому что надо потренироваться. Ты с оружием обращаешься, насколько я помню, неплохо, пристреляешь снайперку и можно будет действительно сходить на разведку. Может быть, даже кого-нибудь удаться снять.

– В этом твой план? Снимать из снайперской винтовки «Вольников»? И сколько времени займет у нас всех их перебить? Сто лет?

– «Вольников» тоже неплохо, – решил я не обращать внимания на ее сарказм, —, но нам важно понять, где Фор, почему он молчит. В идеале, если удастся, застрелить Сэма. У лидера нет преемников, а если и есть, они не смогут сдерживать «Вольников». Если у Вайро не получалось, то ни у кого не получится, можешь мне поверить, а они на приказы командира класть хотели. Сэм явно держит их на каком-то препарате, и они от него зависимы. Как только не станет Сэма, среди них сразу начнется разброд. Вот тут и можно будет перехватить управление.

Я знаю о чем она думает, пристально вглядываясь в темноту, но не хочу сам поднимать тему заинтересованности Сэма в бывшей неофитке. Все это настолько неправдоподобно и странно, что на самом деле я не очень хорошо понимаю, с чем может быть связан интерес лидера к ней, но если так подумать, в последнее время произошло много такого, что не укладывается в голове.

– Как ты думаешь, что тот парень, которого… ты убил в Отречении, имел в виду, что моя кровь – какой-то ключ, к завершению эксперимента? Что это может означать? – тихонько спрашивает она, уткнувшись в ладошку с зажатой сигаретой, из-за чего ее голос звучит приглушенно.

– А что, у тебя имеются еще какие-то способности, помимо постоянного влипания во всякое дерьмо? – парирую, не сдержав ухмылки.

– Вроде нет. Но почему именно кровь, не могу понять?

– Ну, а чего с тебя еще взять? – она глянула на меня хмуро, и я постарался ответить как можно более серьезно. – Во всяком случае, лабораторией мы не располагаем, чтобы проверить. У тебя самой-то никаких предположений нет, почему так?

– Я не знаю, – мотнула она головой, – первый раз я увидела Сэма, когда они с Максом пришли в лазарет, после нападения на Эда. Тогда я не придала особого значения тому, что слишком заинтересованно лидер отреагировал на меня, стал спрашивать откуда я… Не та ли я самая Эшли Финн! И еще сказал, что я очень похожа на свою маму.

– Так, и что дальше? – напряженно спрашиваю, прикидывая, могут ли быть верными предположения об их мнимом родстве и как нам это поможет.

– В этом-то всё и дело, когда я спросила его, имеет ли он ввиду Марту, Сэм сказал, что да, но я ни капельки на нее не похожа. Я думаю, он говорил о моей биологической маме, она умерла при родах.

– Может быть, он знал ее или имел к ней какое-нибудь отношение? Может он быть каким-нибудь родственником ей?

– Мне ничего об этом неизвестно. Если он знал мою мать или является моим родственником, есть ли смысл это скрывать? Или где он был, пока я по приютам таскалась? У меня нет кровных родственников, но есть сводный брат, в Эрудиции, он доктор. Может, если бы мы могли как-то связаться…

– Брат в Эрудиции, это, конечно, замечательный бонус! Но ты понимаешь, что если Сэм следил за тобой еще с инициации, то давно нарыл информацию о твоих родственничках, и брат твой давно под колпаком, за ним тщательно следят. И как только ты у него объявишься, тебя схватят.

Она затянулась последний раз и, затушив сигарету, устало прислонилась к двери вагона.

– Сэм знает о нем, я сама проболталась, когда он предлагал отправить меня в Эрудицию, после аварии. Но если найти какой-то безопасный способ связаться с Дином, он мог бы нам помочь что-то узнать, – цепляется она за соломинку.

– Ага, а ты уверенна, что он тебя не продаст? А? Сэм подмял под себя не только Эрудицию, но и весь город,

– Не уверена, – угрюмо ответила она и, поднявшись, пошла обратно на спальник, —, но больше у меня никого нет. Эрик, а что если они ему что-то сделают?

– А смысл? Вот выманить тебя на брата, можно попробовать. Я бы так и сделал. – оглянувшись, я заметил, что у нее слипаются глаза. – Ладно, посмотрим, что дальше делать. Ты как сама? Точно в порядке?

– Я в порядке… – пробормотала она, глубоко вздохнув.

Ясно, значит, она остается. К чему все это приведет, можно только гадать, а пока… Я решил обойти составы еще раз, дабы удостовериться что мы тут действительно одни, проверить захоронку с оружием, изо всех надеясь, что изгои за это время не нашли ее и не растащили. И прихватить баллон с газом, чтобы подключить горелку, становится совсем холодно.

Повозившись в одном из контейнеров, пытаясь открыть второе дно, я все-таки смог через какое-то время убедиться, что с оружием все в порядке. Кроме автоматов и запаса патронов к ним, мы располагали несколькими винтовками калибра 7,62, неплохим количеством взрывчатки, которую еще следовало бы проверить, облегченными бронежилетами. Ладно, не все так плохо. Главное, никого не привести с собой сюда из города.

====== «Глава 17» ======

Эшли

– Нам в кротчайшие сроки, нужно не только улучшить твои навыки по стрельбе, но и научить тебя обращаться с винтовкой. Так что, переходим к практике. Заряжай и стреляй. – осчастливил в очередной раз лидер, после инструктажа, убедившись, что я устроилась на крыше контейнера в положении лежа и указал на расставленные мишени.

Аккуратно устанавливаю винтовку на подножки в нужном положении, заряжаю, досылаю патрон в патронник, и прилипнув глазом к оптике, последний раз проверяю настройку уровня прицела. Ловлю цель в сетку оптики, стараясь как можно точнее прицелиться в одну из консервных банок, расставленных в ряд по бревну, за чертой железной дороги. Вдох, стараюсь плавно нажать на курок, выстрел… Мажу бездарно. Ничего, главное, практика. У меня не очень получается справиться с отдачей, и не хватает усидчивости. Спокойное лежание на вагонах не для меня, лучше уж из автомата стрелять, но посылаю все к чертям, и тренируюсь дальше. Заряжаю, выстрел, еще… Позорно мажу. Это было почему-то безумно обидно, ведь у меня уже выходило. Пи*дец, я зла! Сказывается стресс. Сдают нервы… Это плохо. Гнев не лучший советчик в нашем деле. Эрик кривится, лениво поглядывая в бинокль, расхаживая по контейнеру.

Мы живем на этом железнодорожном узле две недели, приспособив под себя один спальный вагон. Наш состав ничем не отличается от остальных, осторожность мы соблюдаем, окна, в той части, где включается свет, завешиваем, не шумим, поэтому лишнего внимания не привлекаем. «Вольников» в наш «медвежий угол» пока не заносило. Уже неплохо. Впрочем, никогда не была привередливой, стены и крыша над головой есть, и ладно. Запас консервов достаточно внушительный, правда, сладкого мне дико не хватает. С водой проблемы решились быстро – установили сборники. Единственное, прохладно по ночам, не спасают ни спальники, ни газовая горелка импровизированной буржуйки. Я уже достаточно оклемалась, и чувствую себя более чем прилично, так что Эрик решил всерьез взяться за мои тренировки.

Не скажу, что мы особо сблизились, нормально общаться не выходит, только по существу. Иногда он уходит в город, разведать, что там происходит. Меня с собой не берет, объясняя это тем, что пока я не научусь обращаться с винтовкой, от меня будет больше проблем, чем пользы. Ладно, большой мальчик, сам знает, что делать. Я подавила в себе чувство обиды за все, что произошло в бункере, и постаралась забыть. Ничего не прошло, ничего не забылось, но я свыклась с этой болью. Какие бы чувства меня ни разрывали изнутри, разлад нам не нужен. Только когда он оказывается слишком близко, мне с трудом удается скрывать предательскую реакцию на мужчину, потому что от него тянет чем-то совершенно особенным. Родным. Пока держу себя в руках, но что будет дальше? Страшно подумать. И сердце долбит так, что из груди выпрыгивает, а потом сигает в пятки. Дышать забываю, когда он рядом…

Переведя дух, я снова перезаряжаю винтовку, нацеливая оптику на новую жестянку. Стреляю с глушителем, и тишину округи нарушают только наши голоса.

– Здесь далеко, – разглядывая нетронутую банку, буркнула я под нос, но он все равно услышал.

– Расстояние до цели, всего пятьсот метров, в городе, с крыши, расстояние будет намного больше. Какой бы ни была мощной винтовка, при полете пуля теряет скорость и закручивается по спирали в правую сторону, и чтобы попасть в цель, тебе придется еще учитывать направление ветра без спецоборудования, ориентируясь по деревьям. Самое главное, определить все потоки воздуха по всей траектории полета пули.

– Эрик, ну как мне его определять, я что – флюгель? – от удивления у меня глаза с блюдце вылупились. Твою мать, а я еще, грешным делом, Фора обзывала занудой. Вот у кого, на самом деле, диагноз – инструктор, просто плещется изнутри. А так как я являюсь его единственным учеником, суровость Эрика не знает пределов. Впрочем, мне это только на руку, иначе я так и останусь слабым звеном нашей гоп компании возмездия.

– Запомни, ветер, со скоростью 5–6 километров в час, можно ощутить на лице. При скорости 10–12, ветки деревьев постоянно колышутся, а при 15–20 их начинает гнуть. Давай, определи, какой сейчас ветер?

– Ну, умеренный, – тяну я, подставив лицо под ласковые порывы. Сегодня тепло, солнечно, начавшийся с ночи дождь к утру закончился. Хорошо. Улыбка до ушей расползается помимо воли.

– Так, а у мишени? – вопрошает он, мазнув по мне почти равнодушным взглядом.

– Сейчас, – я разглядываю в сетку ближайшие к целям деревья. – Кажется, там его вообще нет.

– При умеренном боковом ветре, пуля сместится примерно на сорок сантиметров, но если на конечном участке ветра нет, то она сместится наполовину. В городе, нам придется стрелять с крыш высоток, где порывы ветра будут сильные, но цели наши при этом будут находиться на земле, где ветра почти нет, так что учись рассчитывать траекторию полета. Запомнила?

– Да, я смотрела снайперскую таблицу.

– Стреляй, и следи за ветром. – командует он, принимая такой вид, словно шоу смотреть собрался.

Да попробуй тут хоть за чем-то следить, когда он меня разглядывает, как под микроскопом, что я не в силах побороть дрожь, и то и дело, поправляет мне то руку, то винтовку. Я терпеливо стреляю, и через несколько попыток, пуля все же настигает банку, вызвав мою довольную улыбку. Оглядываюсь в поисках стоящего неподалеку Эрика, усердно делающего вид, что он вообще ни разу за мной не наблюдает.

– Наконец-то, получилось, – услышала я скупую похвалу, от редко любезного учителя. Эрик даже одобрительно кивнул, и изобразил на лице подобие улыбки. – Только не болтайся, займи удобную позицию, – ворчит мужчина, легким нажимом поправляя мою ногу, – и прижми приклад плотнее.

А потом он садится рядом на корточки, и тяжелая ладонь ложится на мое плечо, чуть разворачивает мне корпус, помогая занять правильную позицию, что я непроизвольно вздрагиваю и загнанно хватаю потерявшийся воздух. От его прикосновений, сердце бешено бьется, звук отдается прямо в голове… Ну зачем же, мне и так паршиво, пальцы тут же начинают плясать по холодному пластику винтовки и курку, беспорядочно выпуская патрон, а из памяти всплывают влажные губы, просто неземные… и справиться с эмоциями не выходит никак.

Боже, какие у него тогда были глаза… не как обычно, не безумные, не стальные, а ласковые, как жидкое серебро. Он молчит, разглядывая мою макушку, я ощущаю плечом тепло его тела, тяну такой знакомый запах, закусываю губу, только б не сорваться, ничего не сказать, и поднимаю глаза, встречаясь на мгновение с Эриком взглядом. Там, в глубине серой радужки мелькнула искорка растерянности, большая ладонь слишком сильно сжала мое плечо, всего на долю секунды, и соскользнула. Мощная грудина медленно втянула в себя воздух, крылья носа хищно раздуваются, Эрик быстро поднялся на ноги, отходя от меня на пару шагов, старательно не подавая никакого вида.

– Ты не контролируешь свое дыхание, – не глядя на меня, отрывисто говорит Эрик. – Вдыхай размеренно, спокойно, стреляй, выпустив весь воздух из легких. Кислород, попадающий в организм, начинает вырабатывать адреналин, и сердце будет колошматить, не давая тебе сосредоточиться. Ты меня поняла?

– Да поняла, поняла я, – после такого выговора, всколыхнувшиеся эмоции куда-то улетучились, уступая место разуму. Кто бы говорил, лидер, по поводу контролирования дыхания… Врешь ты всё, что я для тебя ничего не значу, просто это защитная реакция такая. Не могу я понять, что с тобой происходит, но самое лучшее с моей стороны, это принимать всё как есть, излишне не надеясь ни на что. Так проще и правильнее. В какую-то секунду мне отчаянно хочется зареветь, как маленькой и слабой девчонке из прошлого, уткнувшись в сложенные ладошки, но это слабость, а быть слабой сейчас я себе позволить не могу. Не время сейчас для этого… И я загоняю эту боль в самую глубь сердца, возвращая свое внимание к тренировке, потом переберу свои печали, в одиночестве.

– На выдохе старайся поймать свою дыхательную паузу, и промежуток в сердцебиении. И целься не в саму банку, а в определенный участок.

– Нафига? Какая разница, куда я попаду «Вольнику», в лоб или глаз?

– Ты ему, для начала, хотя бы в грудь попади. Чем меньше ты себе выберешь цель, тем меньше будет промах. Прицелишься в пуговицу, промажешь на пару сотых ярда, а прицелишься в куртку, то и на пол ярда. Старайся работать над кучностью.

– Эрик, у меня уже получается. Когда мы пойдем в город?

– Когда будешь выбивать четыре из пяти. Тренируйся давай, хватит болтать.

Вот так, чуть видит ошибку – сразу рычать, а когда я умняша, слова доброго не дождешься. Кажется, я все время его чем-то раздражаю. Почему? Обидно.

Эрик

– Ровнее держи! Тебе необходимо выровнять мушку, диафрагму, цель и свои глаза для правильного прицельного выстрела. На несколько секунд перенеси фокус назад и вперед между мишенью и своим взглядом, гарантируя, что все выравнивается.

Она все делает правильно и по большому счету уже неплохо снимает “Вольников” во время наших своеобразных вылазок. За две недели так и не представилось шанса пристрелить Сэма, он везде ходит с охраной, как я и думал, этим у него заведует Джойси. Когда малявка впервые увидела, как Саммерс изо всех сил печется о лидере, поток ее выражансов впечатлил бы даже самого отпетого матершинника в Бесстрашии.

– Как он может? Почему, Эрик? Он настолько предан лидерам был в Бесстрашии?

– Джойс никогда не отличался особенными способностями, но он идеальный солдат. Лучше всего у него получается выполнять приказы и организовывать атаки. Тут ему нет равных. Ну и втащить может неслабо.

– Все равно не понимаю… – продолжала негодовать она, с каждой новой вылазкой набираясь все больше опыта в стрельбе на дальние расстояния. Не сразу стало все получаться, но она довольно быстро ухватила основной принцип и довольно неплохо справлялась.

Конечно, первое убийство ей далось непросто. Одно дело попасть по мишени, и совсем другое понимать, что пуля выпущенная из твоей винтовки и достигшая цели, лишила человека жизни. Ночами становится все сложнее обогревать вагон, тяжело засыпать, когда холодно, а ее последнее время, кажется, начали мучить кошмары. Во всяком случае она довольно громко орет по ночам, а мне приходится каждый раз после этого выходить и курить с таким трудом раздобытые у Ларри сигареты.

Мы больше ни разу не возвращались к вопросу о нашем совместном пребывании. Когда стало понятно, что в городе затевается бунт, все вопросы отпали сами собой. Ей появляться там опасно, Фор, организатор сопротивления, мог подумать, что она засланная, и вряд ли он стал бы как-то очень разбираться. Теперь уже нет понятия дружбы или чувства плеча, которое, возможно, она почувствовала во время инициации. Теперь каждый борется за свои интересы, и я не уверен, что у Фора есть четкий план действий. Он собрал людей, организовал всех отрицающих бесфракционный режим: остатки дружелюбных, многих искренних, горстку выживших отреченных и преданных бесстрашных. Видели мы также несколько эрудитов, явно отколовшихся от фракции, значит, поддержка «умников» у Фора тоже есть. Ну что ж, будем надеяться на его лидерские качества, не зря же у него папашка столько лет был лидером.

Что мы будем делать, если Фор все-таки свергнет Сэма, я не совсем четко понимаю. Да и как-то не очень верится мне в это. Хотя… с чем черт не шутит, вдруг у него все получится. Мне на самом деле плевать, с моей точки зрения все равно уже все провалено и мне нет места в этом городе. Правда, изначально план был выживать за стеной, и как теперь там жить – хрен знает, но все решаемо, на самом деле.

– Думала, что будешь делать, если все вернется? – как-то спросил я ее. – Думаешь Фор примет тебя обратно? В Бесстрашие?

– Доживем до этого момента, тогда и будем решать, – бросила она мне. – Чего сейчас об этом говорить?

Убить Сэма стало нашей навязчивой идеей, граничащей с одержимостью. Каждый раз, когда удавалось выследить его, подобраться еще ближе, снять кого-нибудь из охраны, мы думали, что все ближе к победе. Пробравшись на территорию Искренности, мы видели, как Фор и его люди организовали там военный лагерь, где тренировали всех, кто был против режима Сэма. Странно, что Коутсу не удалось договориться с Каном, а Фор, видимо, как-то убедил его в правильности своих действий, однако, молчание Сэма напрягало. Надеюсь, Фора тоже, но он готовится и это уже обнадеживает, что не все еще потеряно.

– Эрик! – вдруг возбужденно зашептала Эшли, – смотри, это же мой брат!

– Где?

– Вон смотри на пересечении двух улиц, рядом с серым небоскребом! Пошли скорее, надо спуститься и выследить его! Вдруг удастся поговорить?

– Подожди, чокнутая, надо сначала понять, нет ли за ним хвоста. Его, скорее всего, ведут, раз он так свободно появляется на улицах.

– Если ты меня прикроешь от патруля, я смогу подобраться к нему поближе и утащить в какой-нибудь подвал. Надо только понять, кто за ним следит и убрать этих придурков. А то что выпустили, нам какая разница? Мне очень надо с ним поговорить, я уверена, он что-то знает, ведь дело напрямую меня касается!

– Вы были близки?

– Ну не очень… Он все-таки сильно старше… Ладно, ты мне поможешь или нет?

Вообще, она права, возможно, ее брат сможет вывести нас в курс дела. Прежде всего я понял, что его действительно ведут двое пацанов, причем совершенно не скрываясь. Мы спускаемся с крыши и, обходя патруль окольными путями, заходим вперед, так, чтобы пропустить его и ликвидировать соглядатаев. Пришлось разделиться, я занялся “Вольниками”, а Эшли пошла перехватить брата. Надеюсь, у нее все получится.

– Ну что тут у вас? – врываюсь я в подворотню, куда, как я заметил, Эшли утащила эрудита. Вытирая от крови нож и, закладывая его в ножны, я оглянулся на предмет преследователей, но никого не увидел. Долговязый, на первый взгляд невозмутимый парень опасливо уставился на меня, стирающего багряные брызги с формы.

– Это Эрик, – коротко бросила Эшли, встряхивая парня, – ну же, Дин, говори дальше!

– Это правда, на сто процентов! Я сам видел отчет, знаю, что речь шла про тебя. У меня сомнений нет. Ему нужна именно твоя кровь, и ты нужна ему непременно живая. – голос у парня оставался на удивление спокойным, хотя взгляд оставлял желать лучшего.

– Когда ты это понял?

– Когда он припер твои образцы и велел их проверить. Я сначала ничего не понял, но сложить два и два было не трудно, особенно когда я увидел, что Сэм запрашивает архивы на твое имя.

– Странно, почему он раньше меня не нашел, или он не знал о моем появлении на свет? Ведь в Эрудиции фиксируются все младенцы...

– Так как твоя мать умерла в родах, тебя сразу записали на фамилию приемных родителей.

– Все равно я не понимаю... Ладно, это не так важно. Почему я ему нужна живая? Моя кровь ему что, необходима на постоянной основе?

– Скорее всего, но достоверно я не знаю. Он специально посылает меня бродить по городу, чтобы ты вышла из тени. И он знает, что ты в городе.

– Ну это не удивительно, – вставляю я слово, и они опять оба поворачиваются ко мне. Я пытаюсь понять, чем они похожи, но не нахожу даже приблизительного сходства. – Его уеб*льники, скорее всего, доложили о своем походе в лес, да и группа, которая не вернулась, вероятно, успела доложить о нас. И о звере. Спроси его о твари, что мы видели, – прошу я девицу, кивая на эрудита. – И ты уверена, что он твой брат?

– Он сводный, я говорила, – опять коротко бросила она и переключилась на эрудита, – животное, большое, больше собаки, на морде нет ни носа, ни глаз, ни ушей, кажется, вызывает потаенные страхи, вроде симуляции. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Знаю только одно, десять лет назад появилась измененная сыворотка симуляции. Она ввергала людей в страх так глубоко, что человек мог умереть от страха. На основе этой сыворотки, сильно ослабленной, существует… то есть существовала сыворотка симуляции в Бесстрашии.

– Эшли, на нем маячок. Надо разбегаться. – предупреждаю я семейную парочку, пока они не застряли тут навечно, – быстро и по существу, что в Эрудиции происходит?

– Лидер пытается наладить все. У него армия. Он знает о приближении бунта и готов к этому. Он готовит ловушку. – парень стал говорить отрывисто, и глотать слова. – Эшли, он тебя найдет в любом случае. У него есть сыворотка неуязвимости, но она нестабильна. Бойцы функционируют неделю-две как неубиваемые машины, а потом резко стареют и умирают. Чтобы сделать ее более стабильной, ему нужна твоя кровь. Потому что он вводил ее твоей матери до рождения и во время беременности. И у тебя она почему-то стабильна.

– Моя мать умерла от этого?

– Я не знаю. Об этом сведений нет. Будь осторожна...

– Драгстеры! – рявкаю я, – нужно уходить, быстро! – я в один шаг оказался рядом с парнем и одним мощным хуком вырубил его.

– Что ты делаешь, Эрик! – заорала Эшли, повиснув у меня на локте.

– А ты хочешь, чтобы его под пытками допрашивали? – отрывисто бросаю я, потроша его бумажник, – пусть все выглядит так, будто его изгои обворовали и охрану убили.

Она яростно смотрит на меня, но молчит, когда я хватаю ее за локоть и выпроваживаю из подворотни.

Машины придуркам-патрульным пришлось бросить довольно далеко от места нашего разговора, дороги тут нет, все завалено покореженными частями зданий и ржавыми остовами машин. Стараясь держаться укрытий, мы пробираемся до высоток, откуда можно спуститься на зипах, если только там нет охраны. Но и в этот раз нам повезло, видимо, прав эрудит, не так много у Сэма людей, чтобы у каждого зипа ставить охрану, а о некоторых растяжках он и не знает. Так что мы преспокойненько съехали прямо в зону бывшего Отречения, чтобы затерявшись среди развалин и привычно обходя патруль, пробраться к нашему лагерю.

– Что тебе сказал эрудит? – нарушаю я молчание, когда мы вышли на более или менее безопасную территорию.

– Дин?

– Скорее всего, он, если ты с ним разговаривала. Так что он сказал?

– Он сказал, что Сэм мой отец. Биологический.

– Хм… – только и получилось сказать. Вообще, чего-то такого я и ожидал, иначе какого хрена ему интересоваться ею. Сделал ребенка дуре какой-нибудь и сам не знал об этом многие годы. Но вот то, что предположение оказалось настолько верным… Мда… неожиданно. – Подробностей ты, конечно, не знаешь?

– Откуда бы? – гневно глянула она на меня, – ты ж почти сразу объявился и все слышал. Он мой отец, вводил моей матери сыворотку, у меня она тоже есть. Черт, что за сыворотка такая?

– Ну меня это не очень удивляет судя по тому, что хоть Сэм это тщательно скрывал, но он из Эрудиции, а все равно мутил что-то с Джанин. Значит, мог и сыворотку какую-то необыкновенную сделать.

– А ты? – пристально глянув на меня, спрашивает девица, – может быть, ты что-то слышал об этом? Ты же из Эрудиции!

– Мне двадцать четыре. Сэму под полтинник. Когда он перешел в Бесстрашие, я, вероятнее всего, еще не родился, ну, а ты то уж точно, так что этот вопрос отпадает сам собой.

Я пристально оглядел ее, потому что новость и впрямь была из ряда вон. Значит, дочь Сэма, охереешь от такой подачи. Как же я ненавижу этого у*бищного ублюдка, но вот почему-то именно его отпрыски преследуют меня всю жизнь? В принципе можно даже попытаться найти некую связь между попыткой этих девиц воздействовать на меня и отношением к Сэму, но Джанин, скорее всего, назвала бы это несусветной чушью. Хотя сама всеми силами пыталась избавиться от Салли*. Интересно, знала ли эрудированная сучка, что у Сэма есть дочь и что она у него под экспериментом? Совершенно немыслимое количество совпадений преследуют нас. Хотя ни в какие совпадения я не верю…

До самой развязки мы шли молча, каждый как мог, переваривал полученную информацию. Ей еще хорошо, она хоть не знает ничего о моем прошлом, о Салли и ее убийстве, а вот у меня в голове никак не укладывается все это. Сможет ли она теперь убить Сэма? Зная, что это ее родной отец?

– Как ты думаешь, когда будет бунт? – нарушила молчание она, когда мы уже почти дошли до нашего лагеря.

– Судя по тому, что я видел, не сегодня-завтра.

– И что, мы будем в стороне?

– А ты предлагаешь пойти и предложить свою помощь? – я остановился у развилки и присел на булыжник, с целью перекурить.

– Нет, но совсем оставаться в стороне от бунта я не хочу. Мы могли бы поучаствовать негласно.

– А я думаю, что нам безопаснее будет отсидеться в стороне. Тебе, потому что теперь понятно, из-за чего на тебя идет охота, мне потому, что я живой Сэму нужен как прошлогодний снег. Я сразу тебе предложил пойти к Фору, ты не захотела…

– Только потому, что меня там тоже не ждет ничего хорошего. Если мы так просто выяснили зачем я Сэму, что мешало это сделать Фору? А, значит, иметь меня что во врагах, что в союзниках, не хочется никому. Но и совсем в стороне отсиживаться я не хочу. Можно попытаться снять Сэма во время суматохи. Может быть, его бодигарды как-то отвлекутся…

– В принципе ты права. Если бы не одно, но. Я думаю Сэм будет отсиживаться точно также, как и всегда. Он не полезет в пекло. Вот что. Мы сейчас отдыхаем, утром берем оружие и идем в город. Как и обычно на охоту. Получится снять или нет, будет зависеть от удачи. Участвовать в бунте слишком рискованно и ничего не даст.

Она явно со мной не согласна, но ничего не говорит, только хмурится. Эшли сильно изменилась за эти дни, очень сильно. Появилась в ней ожесточенность, черты лица заострились, улыбка стала напоминать больше хищный оскал. Все эти изменения импонируют мне, хотя и не могу сказать, что нравятся.

Я стал рассматривать ее более внимательно. На Сэма она совершенно не похожа, я успел изучить его гнусную рожу за эти годы достаточно хорошо. А вот Салли… На Салли, пожалуй, тоже. Видимо, вся в мамочку пошла. И характеры… Черт, да что же за х*йня лезет в голову теперь! Надо срочно двигать отсюда, и не пялится на девицу так откровенно.

Чего мне и не хватает здесь, в нашем лагере, так это тренажерного зала. Не скажу, что мне нравится работать в помещении, но все-таки к хорошему быстро привыкаешь, а подручные средства не дают полной картины тренировки. Камни вместо гантелей, бревна вместо штанги, самодельные мишени и другие природные тренажеры еще можно стерпеть, а вот то, что нет достойного противника для борьбы, это уже проблема, потому что навыки теряются и новые не приобретаются.

До сих пор все наши с Эшли тренировки заключались в ее подготовке к стрельбе на дальние расстояния. Это отнимает у нее много сил, ей трудно неподвижно лежать часами. Я вижу, что она пытается тренироваться как в Яме, но ко мне не подходит и не заговаривает об этом. И все чаще я ловлю на себе ее взгляд.

Насилу отыскав старый эспандер и прицепив его к вагону, тягаю вес, изо всех сил надеясь, что эта рухлядь не развалится прямо у меня в руках. Однако, несмотря на все мои опасения, тренажер неплохо справляется со своими обязанностями. Или это я настолько потерял форму, что тяжеловато становится после всего лишь часовой нагрузки.

Я заметил, что Эшли тоже пытается сохранять форму. Она отрабатывает приемы на дереве, но чертыхается, когда слишком сильно не рассчитав замаха, попадает по стволу. Оглядывается на меня, и убедившись в том, что я на нее не смотрю, скривилась и потирает ушибленное место.

– Кажется, дерево победило? – спрашиваю, оказываясь у нее за спиной. Я сам не знаю зачем подошел, последнее время почти все, что касается этой девицы вызывает у меня иррациональные действия.

– Я всего лишь пытаюсь сохранить форму. Но без спарринг-партнера не так просто это сделать, как хотелось бы… – она все еще опасается меня, ведь не проходят даром все эти наши стычки, стрельба по ней в бункере, и драка в тоннеле… Старается не смотреть прямо, возможно, чтобы я не почувствовал вызов.

– Пассивные манекены не дают новых навыков, но помогают не забыть старые.

– Да, зато они могут наставить новых синяков. Инициация меня многому научила, но без практики… я теряю форму…

– Ладно хватит ныть, пошли.

Я пошел на более или менее открытую площадку недалеко от лесополосы, что отделяет развязку от города.

– Давай, атакуй, а я буду ставить блоки только одной рукой, чтобы у тебя была возможность тренировать реакцию тоже. – я убираю одну руку за спину, а девица медлит, смотрит на меня опасливо. – Буду только обороняться. Ну? Чего застыла?

Сначала боязливо, а потом все более уверенно, она вполне неплохо справляется с приемами.

– Теперь я буду атаковать одной рукой, чтобы ты могла уворачиваться. Вперед!

Хм, довольно ловко. Ей даже удалось попасть по мне несколько раз. Уж не знаю, это Фор с его сюсюканием такой хороший инструктор, или это моих рук дело, но она обучена неплохо. Не могу не признать. В какой-то момент, перехватив ее руку, я беру ее в захват сзади и делая подсечку, укладываю на землю.