Текст книги "В прятки с «Прятками» (СИ)"
Автор книги: Ежик в колючках
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
– Заткни свою пасть, Вайро, иначе я сам тебя заткну!
Он подходит все ближе. Расстояние сокращается, и я уже без проблем могу в него попасть. Вот только… Что мне это даст? Да наверное, без руководителя изгоев будет легче наеб*ть, может быть даже получится прорваться… Зачем он это делает, он что… хочет, чтобы я его убил?
– Давай, лидер. Стреляй. Чем так жить, лучше уж сдохнуть в бою, чем загнуться в Эрудиции в пьяной драке изгоев.
Ну же, бл*дь, сука, где ты! Где ты, зверь, когда ты, бл*дь, урод, так нужен. Давай, появись, дай мне всех расх*ярить и смыться, ты ведь для этого мне нужен! Но нет, молчит, у*бище поганое.
– Мы все надеялись, что ты, как всегда и было, вытащишь нас из этой жопы. Но ты предпочел скрыться, отсиживаться в одиночестве, пока парни гибнут на улицах. Изгои… теперь совсем другие. Совсем, лидер! – Вайро уже почти рядом. До него каких-нибудь двадцать метров. Я сейчас могу снять его и деру, чего я сижу и слушаю его? Почему у меня ноги по полтонны, и я не могу сдвинуться с места? – Сэм делает им какие-то уколы. Эрудиты называют их сывороткой неуязвимости. Наш новый лидер создал ее, а они работали над ней все это время. Им за каким-то хреном нужна неофитка, некая Финн! Ты ведь знаешь о ком речь, да, лидер? Она твой туз в рукаве?
– Вайро, не приближайся!
– А то что? Застрелишь меня? Давно бы уже это сделал, если бы кишка не была тонка! А очко у тебя жмется, лидер, потому что ты крыса и предатель! Урод у*бищный, мудак п*здобл*дский! Мы верили тебе! Верили и надеялись! Ты был наш лидер, мы за тобой куда угодно бы пошли! А теперь… нам только и остается, что быть инструкторами у изгоев!
Этого я уже не мог вынести. Выскочив из-за своего укрытия, я стреляю по изгоям, старательно обходя Вайро, и рывком бросаюсь на него, опрокидывая на землю. Над нами вжикают пули, а мы катаемся по земле, награждая друг друга тумаками.
– Не мог я ничего сделать, ясно? – перекрикивая гвалт боя, ору ему прямо в лицо. – Я знал, что Джанин задумала, но понятия не имел что у Сэма припрятана целая армия! Я хотел перехватить управление, но как ты мне предлагаешь теперь в одиночку идти против целой армии? А теперь еще и усовершенствованных бойцов?
Вайро скинул меня на землю, и сразу же оказался сверху, смачно вдаривая мне по роже.
– Джанин пялить на крыше ты находил способ, а со мной связаться не смог, значит, да? Урод ты, долбо*б конченый! Какого хрена ты Ворона застрелил? Какого, а?
– Я не хотел его убивать, – через силу выдавливаю я, потому что Вайро сидит на мне и душит, – он вышел, я полоснул… Хотел в Джанин…
Вайро ослабил хватку, пристально в меня всматриваясь, но рук с горла не убрал. Где же, где монстр, твою мать! Как же его сейчас не хватает!
– Да не стреляйте, вашу ж мать! Все, сдался лидер, экономить патроны, это приказ! – выкрикивает Вайро во всю мощь своего голоса так, что у меня заложило уши, а по лесу прошлось многократное эхо. – Где мелкая? – уже совсем тихо, обращаясь ко мне, спрашивает он.
– Я не сдамся, Вайро. Тебе придется меня убить.
– Слизняк ты мудацкий, – выплевывает Вайро, – всегда знал, что ты гандон, да вот только… те несколько раз, что ты мне жизнь спасал как-то не списываются в эту схему и выносят мне мозг. Как ты, вообще, можешь быть таким, лидер, у меня самый настоящий мозговой разжиж!
– Может, ты прекратишь п*здеть, какого хрена ты сидишь на мне и лясы точишь не по делу?
– Я повторяю свой вопрос, ты мелкую хорошо спрятал? – я заметил, что выстрелы прекратились, правда, на очень короткое время, и возобновились с другой стороны. С той, куда предположительно должна была скрыться мелкая. Вайро скатывается с меня, я держу его на мушке и он меня тоже. Не знаю, сколько у него патронов, но недалеко валяется автомат, который он скинул, когда я бросился на него и если попытаться его достать…
– А тебе что с нее? – стараясь не очень откровенно коситься на оружие, обхожу его по окружности.
– Если я вас прикрою, вы сможете уйти.
– А смысл? Эти уроды ведь скажут Сэму, тебе все равно тогда п*здец.
– Лидер, что с тобой случилось? – Вайро задрал подбородок и презрительно прищурился. – Ты ведь был нормальным парнем, мы все верили тебе, бок о бок сражались, у нас одна кровь на двоих, помнишь? Ты предал всех, всех, кого сам же спасал всегда, как так-то? Что у тебя за говно вместо мозгов стало, или так всегда было?
– А ну отойди от него! – яростно вскрикивает девица, появляясь в поле зрения, – обвиняешь в предательстве, а где ты сам был, когда Дружелюбие раскатывали драгстерами? Где, а? Где ты был, когда Яму взрывали?
Она тыкает в командира пистолетом, а я даже и не знаю, есть ли там вообще еще патроны. Вайро кривится в ухмылке, сильно сощурившись, сверлит ее взглядом. Потом переводит на меня и хмыкает:
– Вот так союзники у тебя, лидер. Боевые хомяки Бесстрашия, а по совместительству подстилки.
Смачный удар сносит его с ног, а «Вольники», заметив, что командира бьют, снова принялись стрелять. Я успел только подхватить автомат и бросить свой пистолет с полным пока еще магазином Эшли.
– Патроны не расх*яривай по пустякам, только по делу, – она кивает, с ненавистью глядя на Вайро, а он приподнимается и кивает в такт своим мыслям.
– Значит, я был прав, она действительно представляет ценность. Я почти сразу понял, когда ты мне сказал, что за тобой следят, – обращается он ко мне и, спешно отползая с линии огня в укрытие вместе с нами, вытирает кровь с лица рукавом.
– За тобой тоже следили? – тихонько спрашивает меня девица, но я только медленно тяну пропахший порохом воздух, и, всматриваясь в редкие деревца, киваю.
– Что ты собираешься делать, Вайро? – отстреливаясь от изгоев, спрашиваю его.
– Ты предатель. – меняя магазин, и выцеливая «Вольников», отвечает он мне. – Но это значит только одно. Я тоже предатель, лидер. Я с тобой, что бы ты ни делал и что бы ни задумал. – вот же, бл*дь… Этого мне только не хватало.
– Не дури, Вайро. Мы съ*бываемся, ты скажешь, что упустил нас.
– Я не хочу возвращаться к Сэму. Он сделал из нас последних у*бищ. Я лучше тут сдохну, чем буду прислуживать ему, быть у него на побегушках. Наша жизнь сейчас сильно отличается от той, когда мы были бесстрашными. Теперь мы никто, у нас нет ни своего дома, ни своих устоев, все наши законы похерены. В жопу это. Я был с ним только для того, чтобы тебя найти, лидер. Теперь, когда я понял, что ты не собираешься возвращаться, мне там тоже делать нечего!
Девица коротко взглянула на меня, потом на Вайро. Мда, вот еще помощнички, и что теперь со всем этим счастьем делать?
– Ладно, они кольцо сжимают, скоро нам всем п*здец. Уходим в сторону бункера, там хотя бы оружие есть, а когда отмахаемся, решим, что дальше.
Мы отходим постепенно, прикрывая друг друга от одного укрытия к другому. Добрались до основных сил, нужен прорыв…, а патронов нет вообще. Ну почти, конечно. Осталось примерно столько, чтобы каждому в лоб, чтоб не мучиться.
– Лидер, дай мне автомат.
– Там рожок пустой. Не п*зди, Вайро!
– Дай мне автомат, твою мать! Не пройдете вы тут с вашими пукалками. Я их отвлеку, а вы у*бывайте отсюда. Поняли?
– Все, заткнись. И не дури. Выбираемся вместе, Эшли, помнишь, как ты на сафари прорывалась? Вот так же! И берегите свои задницы.
Но если день не заладился с утра, дальше будет только хуже. Вайро поднимается в полный рост и подняв руки с пистолетом, идет на изгоев.
– Не стреляйте, это командир! – слышится оттуда, а мы с девицей, по кустам, стараясь двигаться как можно тише, пробираемся с другой стороны, пока эти придурки отвлеклись на Вайро.
– Тут нет никого, они, скорее всего, ушли через какой-нибудь лаз или в топь залезли, – сообщает им Вайро, опуская оружие, – уходим отсюда, парни, тут порожняк полный.
Изгои дернулись было выполнять приказ, когда один из них, очень высокий человек, почти на голову выше остальных, вдруг начинает палить в нашу сторону. Черт, заметил, у*бок!
– Вон они, там! – только и успел выкрикнуть он, когда его голова разлетелась от прямого выстрела Вайро. Те несколько секунд, которые изгои включали свой мозг, чтобы понять, что сейчас произошло, мы успели рвануть мимо них, нагло прорвав цепь.
– Предатель! – выкрикивают изгои и… расстреливают Вайро в упор.
Вслед нам понеслись выстрелы, я толкаю Эшли в канаву, так удачно повернувшуюся нам, она покатилась туда кубарем, выдавая витиеватые ругательства, а я, развернувшись, выпускаю весь магазин по бегущим за нами изгоям. Трое из них падают, остальных я расстреливаю почти в упор, а из-за деревьев появляются все новые отряды.
Я почти все сейчас делаю на автомате. Перед глазами проносятся кадрами плохой, рваной нарезкой: дергающееся тело командира, брызги крови из его головы, мощная фигура, опрокидывающаяся на влажную землю… Едва исчезнувшая было плита, вновь погребает меня под собой. Вайро… какой же ты гребаный х*есос… зачем? Ну зачем… брат…
– Эрик, твою мать, быстро съ*бывай, какого п*здаср*ного х*я, ты стоишь и репу чешеть, мать твою за ногу, бл*дь! – раздается из канавы и тут я понял, что прямо на меня несутся изгои, более того, они ни в чем себе не отказывают и стреляют на поражение. Закатившись в кусты, я открываю по ним огонь… и ага. Хрен вам в рыло, сраные уроды, нету больше патронов. – Держи! – только и успел я услышать перед тем, как обернулся и пистолет прилетает мне прямо в лоб. Да еб твою!
Двоих, тех кто был поближе, конечно, я уложил быстренько и надо сматываться, пока не началось. Доползаю до девицы, все время чувствуя задом погоню и готовясь получить пулю в спину, мы просто поднимаемся и съ*бываем оттуда, что есть мочи.
Я почему-то не сразу понял, что за нами нет погони. Осознание этого пришло только тогда, когда Эшли упала, опять покатившись кубарем по земле, а я бросился назад, и пихаю ее перед собой, чтобы не отставала.
– Эрик, за нами никто не гонится. Почему-то! – кричит она мне, и тут я и сам это осознал. Нет погони, они все будто растворились в лесу. Мы остановились и прислушались, до нас донеслись странные звуки, вроде кто-то кричит как от боли или мучений… Но погони нет, будто и не было тут никаких «Вольников».
– Нет времени с этим разбираться, быстро до бункера, там оружие!
====== «Глава 15» ======
Эрик
Едва ворвавшись в бункер, я, сбросив мокрый рюкзак, немедленно пошел в диспетчерскую. Та единственная камера, которую я успел установить должна работать, и мне не терпелось узнать, что же все-таки случилось, откуда крики, и почему не было погони.
Эшли подошла и тихонько наблюдала за моими манипуляциями.
– Как думаешь, что там случилось?
– Вот сейчас и узнаем. Если повезет. – коротко отвечаю я ей. Экран дернулся и отобразил смазанную картинку леса. Камера настроенная на слежение за движущимся объектом, сейчас демонстрировала тишину и спокойствие… если не считать нескольких трупов, до неузнаваемости чем-то изуродованных.
– Эрик, что это такое может быть? – тревожно спрашивает меня девица, а я и сам пытаюсь понять. Тела почти не имеют формы, распухли, из трещин, которыми они покрыты, сочится какая-то жидкость, слишком жидкая для крови.
– Твою мать, – только и хватает сил произнести. Что ж там такое произошло? Надо отмотать назад, я ведь сразу поставил ее на запись. Эшли кусала губы и напряженно смотрела на экран. Там мелькнули мы с Вайро, катающиеся по земле, и я понял, что уже можно останавливать.
Конечно, картинка только с одного ракурса мало что нам даст. Когда мы исчезли всей нашей дружной компанией, сначала ничего не было видно, только несколько изгоев пробежали мимо, один явно отдает приказ, звука, конечно, нет. Какое-то время все было спокойно, и я уже подумал, что все без толку, когда… прямо перед камерой пробежал человек весь облепленный… какими-то насекомыми. Я даже наклонился ближе, чтобы разглядеть, и тут этот человек появился снова, хаотично махая руками, неестественно большими, будто раздувшимися. Следом, на него налетает другой человек, насекомые роятся вокруг них, изгои падают, выгибаясь и суетливо отбиваются от этих тварей.
Камера поворачивается, и мы видим других, точно так же облепленных огромным роем насекомых, «Вольников».
– Эрик, откуда там… столько шершней? Или что это такое? Они что, в какое-то гнездо наступили? Или растревожили…
– Нет, что-то мне подсказывает, тут дело вообще не в насекомых. – перематываю немного вперед, стало неинтересно смотреть на пожираемых неизвестными тварями людей. А вот дальше очень даже интересно… Я остановил перемотку, когда камера повернулась опять немного. Объектив выхватывает из множества деревьев покатое туловище… зверя, того самого, что мы видели в тоннеле. Животное двигалось неторопливо и плавно, словно позировало специально нам. Голова на мощной шее, которая слегка покачивалась из стороны в сторону, была лишена органов чувств, а у меня скрутило живот. Потому что немного дальше показалось еще одно животное. Их там как минимум двое. И среди них мы все это время жили?
– Я правильно понимаю, что именно такое мы встретили в тоннеле? – опять стала сыпать вопросами мелкая, а я разозлился. Мало того, что она стоит у меня за спиной и все время задает вопросы, она еще и мешает сосредоточиться. Каждая попытка уложить все это в голове заканчивалась провалом… То, что я видел на экране, очень напоминало общий пейзаж страха. Мысль о пейзаже отчего-то была настолько… тревожной и неприятной, что сильно заболела голова.
– Да, это похоже на то. – на мониторе происходило невообразимое. Животные подходили к потерявшим сознание людям и… начинали расти. Было заметно даже невооруженным глазом, как они увеличиваются в размерах, несильно, правда, но достаточно, чтобы это увидеть.
– Ты что-нибудь знаешь об этих животных? – спросила она, убрав ладошку ото рта. – и как мы тут будем, если они…
– Мы уходим отсюда, – отвечаю я, глядя, что монстры начали поедать людей, как падаль. – Но не сегодня. Сегодня уже поздно, если тут есть эти твари…
– Почему мы не видели насекомых? Почему они дали нам убежать? Они что, разумны?
– Я знаю не больше тебя, – уже раздраженно бросаю, потирая лоб. – Хрен знает, что это, сколько раз мы выходили за стену, ни разу не видели этих тварей. Почему мы не попали под их воздействие? Объяснение может быть только одно – мы были уже слишком далеко и нас не зацепило. Видимо, воздействие этих животных распространяется на определенное расстояние…
– Черт, – только и сказала она, с отвращением глядя, как животные расправляются с Вольниками, – как представлю, что могла бы сейчас там валяться…
– Мы сегодня сидим тихо и не высовываемся. Завтра я схожу посмотреть, что там и как, ты остаешься тут. А потом мы уходим отсюда.
– Тебе опасно идти одному.
– Вдвоем идти еще опаснее. Это не обсуждается.
Я поднимаюсь, и ухожу на свою территорию, завернув по дороге на склад. Это все какое-то непрекращающееся дерьмо. Сначала Джанин, потом Сэм, теперь вот еще и это… Ворон погиб, Вайро тоже. Теперь звери какие-то вокруг бродят… Такое ощущение, что наша смерть это всего лишь вопрос времени. Мы все приговорены, просто ждем своей участи. Только хрен вы угадали. Мы так просто не сдадимся. Главное теперь… выбраться из леса и обосноваться в городе.
Виски обожгло горло нещадно. Греет где-то в груди, разливает по телу тепло. Ударило в голову мягко, расслабило мышцы. Я откинулся на спинку кресла, пытаясь всеми силами прогнать от себя видение смерти моего самого толкового командира.
Но предательские картинки лезут в голову, не дают нормально подумать, что же делать дальше. Вайро всегда шутил, что он заговоренный. Он флиртует со смертью, поэтому с ним ничего не случится. Он всегда берет на себя самые опасные задания, потому что он выживет там, где другие гибнут. Говорил, что его время еще нескоро придет. Что же ты, Вайро? Какого хрена он поперся их отвлекать… И все получилось бы, если бы не этот долговязый ублюдок, заметивший нас. Но почему-то мне кажется, Вайро знал, что идет умирать. Знал. Меня вытащить. Ну зачем, зачем, твою еб*ную мать, зачем? Сказал же ему, что я предатель. Что у меня нет плана, что я сам по себе! Какого хрена он пошел подставляться за меня?
«Какой же ты придурок, лидер! – будто слышу его надменный баритон, разбавленный жесткими нотками. – Сколько раз ты меня спасал, вытаскивал на горбу. И что я должен был тебя под пули за это подставить? Да иди ты…»
Я вспомнил, как тащил его от самой стены, когда мы выбирались с другой стороны города, попав в заварушку на пустынной территории. Эта была одна из первых вылазок так далеко, мы зачищали железнодорожное кладбище, образованное там очень давно. Я лишился всего отряда, нас там ждали, и мы попали в засаду… А Вайро закрыл меня собой, если бы не он, я бы тогда погиб… Не мог я его там бросить, просто не мог и все. Вытащил пули, какие мог и волок на себе до самого Бесстрашия. Он ведь довольно долго презирал меня, подъ*бывал постоянно, вызвал на ринг, нахамив мне… А теперь… оказалось, что он мне как брат и его смерть… как очередной провал.
Алкоголь и усталость берут свое. Сигарета показалась горькой, выпивка кислой, а голова была такой тяжелой, что я с трудом добрался до постели. Дышать становилось все труднее, будто из бункера разом пропал весь воздух и было нестерпимо жарко. Уже в угасающем сознании мелькнула мысль, что это неправильно, нужно проверить систему отопления и вентиляции… Но тело будто совсем не подчинялось мне, подняться было выше моих возможностей. Надо попытаться как-то выспаться, а завтра… Будет завтра. Что-нибудь придумаем.
Эшли
Музыка: Шепот звезд*
(серия «Целебные звуки», см. примечания)
Лежать в темноте, разбавленной тусклым светом аварийной лампы и отчаянно пытаться уснуть после очередного кошмара, оказалось выше моих сил, поэтому, напряженно прислушиваясь к тишине, в эту ночь не сдобренную звуками шагов Эрика, как бывает довольно часто, практически на цыпочках крадусь в пищеблок за водой. Не нужно было утаскивать со склада виски и заливать свою горечь, в жалкой надежде на то, что станет легче, или наутро все окажется страшным сном, сотрется из памяти навсегда. У нас и так обстановка напряженная, готовая взорваться в любую минуту, но в здравом уме сложно было принять увиденную жуть, заснятую камерой. Да еще и не хватало нарваться на лидера, который судя по звукам и звону стекла, раздававшихся вечером из «его» части бункера, занимался как раз тем, что напивался в одиночестве…
Что на него так подействовало? Смерть Вайро? Я была права, монстр умеет… горевать? Или что это тогда было? Отчего он впал в ступор когда убили командира… Почему пил весь вечер, не выходя из своей комнаты… Если б не события последнего месяца, можно было подумать, что Вайро являлся лидеру почти… не знаю, может, другом. Хотя, сомневаюсь, что Эрик способен дружить с кем-то, или любить… И этот его рассказ про Ворона, такой откровенный… За все время инициации я услышала от Эрика слов меньше, чем в этот его монолог, во время которого я даже дышать боялась, только бы он не прекращал говорить. С каждым словом, из него будто выходила… боль? Или мне хочется чтобы это было так? Не похоже, чтобы такой человек, как Эрик мог о ком-то сожалеть или переживать, он без тени сомнения погнал меня на ринг покалеченную, издевался над нами и ни разу от него не дождался сочувствия ни один неофит…
Моделирование ли сделало его таким, не могу утверждать, вообще во всё это не очень верится, но было в нем что-то такое… Что хотелось его обнять, довериться, или зарыться под тяжелую ручищу, ища там утешения и защиты, как у сильного, надежного мужчины. Почувствовать себя в безопасности. Немножко побыть испуганной девчонкой, которая переживает и не знает, что делать, а не давиться своими копившимися печалями, не находящим выхода… А, может, мне просто хотелось это видеть, и я сама себя обманываю? Пагубное ощущение горечи не заставило себя ждать, застряв острой занозой в душе, и обида, душащая изнутри, никак не хотела уходить, не позволяла забыть всех злых слов, всех его поступков, в отношении меня… И безумно хочется уже куда-нибудь деться, желательно провалиться сквозь землю, чтобы ничего не чувствовать, а в груди сжимается комок боли. Сердце вдребезги разбилось – все в разные стороны брызгами.
Как, вообще, меня угораздило так вляпаться? Сама виновата, только сама. Знала же, какой он. Вернее, думала, что знала, а теперь… Какой он настоящий? Я совсем запуталась. Да и не нужно копаться в прошлом – чем меньше оглядываешься назад, тем легче примириться с настоящей, жестокой реальностью. Так лучше, несомненно лучше. Ясно одно, случившегося не изменить, и назад дороги нет. И нельзя уже ничего исправить. Пусть так и будет.
Правильно ли я сделала, что решила помогать Эрику? Ведь мы будем убивать. Как потом успокоить свою совесть? Может быть, еще стоит, пока не поздно, куда-нибудь уехать, сбежать как можно дальше… Куда? Да и некуда… И что потом? Ждать того, что все само собой решится? Ничего не решится! Почему Фор никак себя не проявляет и не действует? У него есть люди, бойцы… В том, что Сэм никакого мира не хочет и не планирует восстанавливать нормальные устои жизни, давно уже можно не сомневаться. Он держит людей в страхе, захватив власть с помощью своих «Вольников», постепенно истребляя бесстрашных и всех неугодных, кто посмеет сказать слово поперек. Ему плевать на своих людей, скорее всего, старших командиров, что остались с ним, он в расчет вообще не принимает, и если понадобится, отправит их на верную смерть, или обвинит в предательстве и казнит. Почему же они не уходят из Эрудиции, не объединятся с Фором, неужели сами этого не понимают? Или же Сэму удалось их как-то убедить в правильности своих действий?
Так это или иначе, а Сэма нужно уничтожить. Без вариантов. Он лишился остальных лидеров Бесстрашия, кроме Ричарда, нет теперь и командира особого отряда, Вайро, обучавшего его изгоев. Да, конечно, на его стороне много опытных бесстрашных, но не факт, что они все станут защищать Сэма, не факт, что их устраивает сложившаяся обстановка, поэтому необходимо выбрать момент для того, чтобы пробраться в город и постараться добраться до лидера. Без него войну можно остановить и вернуть все то, что нам было дорого. Вернуть Бесстрашие. Восстановить мир. Его нужно убить. Но у него целая армия «Вольников», что делать с ними?
Тихий стон прервал царящую в коридоре тишину, когда я кралась обратно. Что случилось? Первая мысль, пришедшая в голову, была об Эрике. Может быть, он тоже не может заснуть и… Или у него опять кошмары, и лидер, как в прошлый раз схватится за пистолет… Твою ж мать, как надоело это подвешенное состояние, когда дико страшно оттого, что в любой момент «монстр» захочет моей крови. Моя жизнь и так разрушена, испоганена, изувечена так, что душа не разворачивается из кома, а сердце наполняется лишь пустотой. Все, что мне остается – заполнять эту пустоту хоть какой-то призрачной надеждой на будущее.
Идти к нему глупо, безрассудно, неправильно, но какой-то отчаянный крик, уплывший в ночь, от которого кровь стынет в жилах, напрочь притупляет все инстинкты самосохранения, и ноги уже сами несут меня в казарму. Он бледный, мечется по кровати, сжимает зубы, губы дрожат, что-то шепчет. Боже, да что с ним такое? Я осторожно подхожу, не закрывая дверей на тот случай, если у лидера снова безумный припадок, тяжело дышит, хрипло, будто простужен. Черт, а если это после купания в болоте? Вода была ледяная, и Эрик вполне мог переохладиться.
– Эрик, с тобой всё в порядке? – тихонечко зову я, предусмотрительно отступив на пару шагов. – Эй, ты меня слышишь?
Никакой реакции, только сильнее стиснул зубы и кулаки. Да что ж мне с тобой делать-то, сукин ты сын? К нему приближаться опасно, не то что трогать, но я подкрадываюсь, прислушиваясь к чуть слышному, сквозь спекшиеся губы, шепоту мужчины. Бредит, что ли?
– Нет, стой, твою мать… там опасно… беги, Эшли… нет, не туда…
Завопивший здравый смысл мгновенно толкает меня к дверям перепуганным зайцем, и сердце грохочет в горле, но буквально через минуту, убедившись, что мужчина так и возится по койке, не предпринимая никаких попыток броситься на меня, я возвращаюсь, опасливо подбираясь все ближе, готовая стартануть от него в любой момент.
Кажется… он спит. То есть… Что-то не так. У спящего человека не бывает таких лихорадочных, резких движений. Очередной стон сквозь зубы заставил меня отмереть и, уже не сомневаясь в своей догадке, плюхаю ладошку на его лоб. Да он просто огненный! О, черт… Только не это!
Когда мокрое полотенце, заботливо пристроенное у лидера на голове, не вызывает у него никакой реакции, кроме очередного глухого стона, мне становится жутенько так, я б давно уже оборалась и подскочила от холодненькой водички, а Эрику хоть бы хны. А это паршиво… Долго я уже не раздумываю, и притащив в казарму коробку с лекарствами, начинаю потрошить ее содержимое. Ну не бросать же его в таком состоянии? Сдираю одеяло, что б быстрее остыл, и растерянно застыла, гладя на два блистера с жаропонижающим. И чего делать теперь, а? Ампул с жаропонижающим нет, да и шприцами не пахнет, только таблетки, мать их.
– Эрик, – тоненько позвала я его, погладив по щекам, – ну же, хороший мой, приди в себя. Надо лекарство выпить, Эрик…
Ресницы дрогнули, он уставился на меня мутным взглядом и закрыл глаза снова. Дыхание стало частым-частым, будто вдохнуть он может, а выдохнуть нет. Вот тогда-то как раз мне и стало по-настоящему страшно… Какого черта тут нет… Вашу мать, есть же чудо-укольчики с заживляющей сывороткой или что там в них! Я точно помню, как Эрик делал мне укол, после которого я практически воскресла, и они у него прямо в шприцах!
Переворошив всю форму бесстрашного лидера, мои судорожные попытки найти хоть что-нибудь впотьмах увенчались победой. Небольшая инъекционная капсула выпала из его жилетки, и я быстро, чтобы не испугаться еще больше, втыкаю иголку ему в плечо. Однако… Жар все равно снять надо. Вряд ли получится заставить его проглотить таблетки, мужчина явно не в себе… Ладно, способ есть, надеюсь, поможет. Выпотрошив две капсулы с лекарством, развела их водой, кое-как вливаю в него жаропонижающее, глотает потихоньку, ресницы вздрагивают, снова на мгновение приоткрывая серые, немного мутные из-за сильного жара, глаза, и снова закрывая, Эрик проваливается в небытие.
Да, блин, не пугай меня так! Ты же сильный, лопатой не пришибешь! Единственное, надеюсь, что это просто простуда, а не воспаление легких, хотя, уколов с антибиотиками, я б всандалила бы ему в одно место за милую душу, да со злорадством, ага, если бы они были. Небольшое, но какое есть, моральное удовлетворение! Вот как его угораздило заболеть, а? Снова бредит, кажется, меня зовет. Сердце не хочет успокаиваться… И сама боюсь, что вот-вот заистерю…
Через час, очень долгий, невозможно долгий час, что я себе чуть все ногти на руках не сгрызла, температура спадает. Эрик больше не мечется, спит, дыхание с хрипами, но уже спокойнее. Чуть сдвинув его, сижу, мотаю голыми ногами. Пойти одеться надо бы, а то еще вскочит… а, ладно, он меня и в одном пирсинге, да татуировках видел. Бледность спала, лоб покрылся испариной, я стираю ее ладошкой, напряжение постепенно спадает, уступая место любопытству, нашедшему возможность во всех подробностях разглядеть сурового и страшного лидера, который сейчас выглядел абсолютно умиротворенно. Вся покрытая нательными рисунками грудина, была иссечена грубыми шрамами от ранений, мои пальцы задерживаются на самом крупном, кажется, осколочный рубец, пулевые не такие, и аккуратно поглаживают, изучая, но тишину нарушает глубокий, шумный вдох.
Глаза, вполне осмысленные, открываются, Эрик приходит в себя, а у меня сердце замерло, как у мыши под веником, перед голодным котом. Приподнялся, смотрит на меня несколько секунд, концентрируя взгляд, в радужке нет сумрачных всполохов. Ни капли насмешки или гнева я там не увидела, ничего, кроме плещущегося серебра и недоумения, медленно сменяющегося… теплотой. Это видение настолько приковало мой взгляд, заставив нервно сглотнуть ком в горле, что я очнулась только тогда, когда широкие, теплые ладони, мягко потянули меня к себе, ловко устраивая на своих бедрах.
Во рту пересохло. Пальцы задрожали. Горячий озноб окатил все тело, от этих бережных прикосновений, сердце гулко затрепетало, ускорившись до невозможного… Запах мужского тела, сильные руки, прижимавшие меня к раскаченному торсу, ладони, ласково оглаживающие спинку, спускаясь ниже… Изучающий взгляд потемневшего серебра, из-под полуопущенных ресниц… манящие губы… всё слишком близко, еще ближе… Ни оторваться, ни закрыть глаза невозможно. Поддавшись порыву, прикоснулась ладонями к его лицу, легонько проведя по щекам. Он замер. Целый вихрь мыслей пронесся в голове, переплетаясь между всякими «беги», «нельзя», «пожалеешь», и о-ох, сколько же в этих восхитительных глазах желания, а его руки… А вдруг это чудо сейчас исчезнет… Нет, пожалуйста. Хотя бы мгновение… И уже не хочется никуда бежать, ощущая кожей дробь его сердца. А потом, я и не поняла, как мои руки сами скользнули на мощные плечи, оплели крепкую шею, привлекая мужчину ближе, касаясь губами его губ, проникая язычком глубже, дотрагиваясь до его языка теплым шариком, дразня… и пространство растворилось, мысли исчезли, оставив только нежные, но настойчивые прихватывания, такие мягкие и жадные одновременно… заставляющие задыхаться от восторга.
Несколько глубоких вдохов не помогают справиться с охватившим волнением, в комнате стало слишком жарко, слишком тихо, и каждый удар разошедшегося сердца был слышен нам обоим. Пальчики невесомо прошлись по затылку, запутались в его взмокших волосах, потаенное серебро жарко блестело из-под дрожащих ресниц, а дыхание стало прерывистым, глотая потерянный вдох. Крупные ладони скользнули на талию, сминая ткань, забрались под футболку, поглаживая, распуская по коже волну мурашек, привлекая к себе еще теснее, и потянули ткань вверх. Внутри всё сладко томилось желанием, тело забило дрожью…
Поцелуи стали глубокими, отрывистыми, страстными. Я прижимаюсь к широкой грудине, где бешено толкается сердце, втягивая в себя терпкий аромат мужчины, но Эрик выпутывается из сплетения моих рук, легонько отталкивает, быстро опрокидывая навзничь, и нависает сверху, впиваясь влажными губами в шею, бьющуюся под кожей жилку, лаская, заставив застонать от безумно приятного ощущения и выгнуться. Острый импульс пронзил тело до кончиков трясущихся пальцев, поглаживающих сильную спину, а его губы уже целовали грудь, ловя твердеющие соски, и длинные пальцы, скользнув по животику, осторожно освобождали меня от белья. Я и опомниться не успела, как… ах, эти пальцы, чертовски умелые пальцы, мягко коснулись самых чувствительных мест, легонько надавливая и плавно растирая подушечками, обволакиваясь во влаге. Это окончательно сводит с ума, и податливое тело, утопающее в мужских ласках, тянется навстречу, я жмусь к нему, покрывая торопливыми поцелуями припухшие губы, скулы, шею, вдыхая его запах, запоминая вкус кожи… раскрываясь для него, призывно раздвигая бедра… Всё что угодно, пожалуйста, только не останавливайся!
