Текст книги "По уши (ЛП)"

Автор книги: Ever_So_Reylo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Твоя напарница по лаборатории по-прежнему тебя достаёт?

Рей с пренебрежением машет рукой.

– Не-а. То есть… да. Но всё нормально. У неё это пройдёт. – Она прикусывает губу. – Я понимаю, о чём ты говоришь. О нежелании растить новых паршивых учёных поколения девяностых.

– Вряд ли я когда-либо употреблял выражение «паршивые учёные поколения девяностых»…

– Но. Так, для информации. Я думаю, тебе будет интересно знать, что ты всё-таки не должен быть таким суровым, когда высказываешь своё мнение. Мы уловим посыл твоих слов, даже если ты будешь критиковать более деликатно.

Бен поворачивается и довольно долго смотрит на неё. Потом один раз кивает.

– Замётано.

– Прекрасно. Значит ты не будешь таким суровым?

– Вряд ли.

Рей вздыхает.

– Знаешь, когда я лишусь всех друзей до единого, каждый будет ненавидеть меня из-за этой фигни с фиктивными свиданиями, я стану крайне одинокой и тебе придётся тусоваться со мной всё время. Уверен, что стоит быть таким ублюдком со студентами?

– Абсолютно.

Рей снова вздыхает, но уже с улыбкой на губах, и кладёт голову ему на плечо. Возможно, с её стороны этот жест лишний, но он кажется таким естественным: может быть из-за их таланта постоянно попадать в ситуации, требующие выражения чувств на людях, а может, из-за всего, о чём они говорили, или из-за того, что сейчас уже час ночи. И Бен… ведёт себя так, как будто не против, что Рей положила голову ему на плечо. Он рядом – спокойный, расслабленный и тёплый. Виском Рей чувствует крепость его мышц под хлопковым свитером. Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он нарушает молчание.

– Я не жалею, что попросил её переделать диссертацию. Но мне жаль, что она сорвалась на тебе. И пока продолжаются наши отношения, это может повториться снова.

– Я сожалею о тех сообщениях, которые тебе посылала, – говорит Рей. Ей уже пора оторваться от Бена. – Я не хотела быть такой… Агрессивной? Дерзкой? …И ты не такой уж и плохой. Даже если ведёшь себя враждебно и неприступно по отношению к другим.

– Всё в порядке. Полагаю, ты расстроилась, потому что она твоя подруга.

– Да уж.

Не сказала бы. Фишка в том, что у меня не так уж и много друзей. Не сказать, что я сильно общительный человек. Обычно я общаюсь с очень коммуникабельными людьми, такими, как Роуз или Кай, чтобы чувствовать себя комфортно. Даже с моим лучшим другом Финном прошли недели, прежде чем мы привязались друг к другу после того, как стали соседями по комнате. А значит, что вся эта история с тобой для меня весьма парадоксальна, и я бы хотела понять почему, и… Может, ты расскажешь что-нибудь о себе? И о своих друзьях? У тебя они есть? Сколько? Чем вы занимаетесь вместе? И с чего бы ты вдруг стал самым интересным человеком, которого я когда-либо встречала?

– Что ж. Мне пора в лабораторию. – Продолжая сидеть на диване, Рей начинает массировать нижнюю часть шеи. – Мой провальный блоттинг сам собой не исправится.

Бен смотрит на неё, и в его взгляде мелькает нечто такое, будто он не думал, что Рей уйдёт так скоро, и будто хочет, чтобы она осталась. Кроме того, Рей уже стала сверх одержимым профи, следя буквально за каждым выражением лица Бена. Наверное, она просто придаёт этому слишком большое значение. Видит то, что хочется видеть.

– А почему провальный? – спрашивает он.

Рей тяжело вздыхает.

– Это просто… Ох!

Она тянется к телефону и нажимает на кнопку перехода на главное меню, затем смахивает пару несрочных голосовых сообщений от Финна и Роуз, и показывает фото своего последнего вестерн-блота.

– Смотри! – Она показывает на целевой белок. – Вот. Этого не должно быть…

Он задумчиво кивает.

– А ты уверена, что с исходным образцом было всё нормально? И с гелем тоже?

– Ага. По крайней мере, я так думаю. Он был не жидким и не пересохшим.

– Хм. Похоже, что проблема может быть в антителах.

Рей переводит взгляд с фотографии на Бена.

– Думаешь?

– Да. Я бы проверил раствор и буфер. Если дело не в этом, то это может быть испорченные вторичные антитела. Можешь пойти ко мне в лабораторию, если она всё ещё работает, и позаимствовать наши.

– Оу, вау. Спасибо. – Рей тут же сожалеет о том, с каким удивлением прозвучали её слова, потому что… да, с самого первого дня, когда они встретились, он был с ней невероятно мил. – Ладно, теперь мне и правда немного жаль, что я не могу позвать тебя в свою диссертационную комиссию. Возможно, слухи о твоём сумасбродстве сильно преувеличены.

Он поджимает губы.

– А может, ты просто вытаскиваешь из меня всё самое лучшее?

Рей ухмыляется, глядя на него.

– Тогда, возможно, мне стоит остаться. Ну, знаешь, чтобы спасти кафедру от твоего отвратительного настроения.

Бен бросает взгляд на фото вестерн-блота.

– Ну что ж, похоже, в обозримом будущем ты не собираешься оканчивать аспирантуру.

– Господи! Ты только что?.. – Рей ахает и едва не начинает смеяться. – Ты монстр.

– Если объективно…

– Это самая грубая и подлая вещь… – Рей уже вовсю хохочет, держась за живот, и машет перед ним пальцем.

– Я не сказал, что ты виновата, но…

– …которую кто-либо говорил аспиранту. Когда-либо.

– Да ладно. Думаю, что могу сказать вещи и похуже. Если приложу к этому усилия.

– На этом всё. Серьёзно, конец нашим фиктивным отношениям. – Рей старается не улыбаться. Возможно, тогда он отнесётся к ней всерьёз, вместо того, чтобы смотреть на неё с таким терпеливым и довольным выражением лица. – Правда. Пока, Бен. Было приятно иметь с тобой дело.

Рей делает попытку встать и уйти, изображая притворную ярость, но он хватает её за рукав свитера и осторожно тянет, снова сажая её рядом с собой на узкий диван; возможно, даже ещё ближе, чем раньше. Она продолжает пялиться на него, а он смотрит по-прежнему ласково и невозмутимо.

– Нет ничего плохого в том, чтобы учиться в аспирантуре больше пяти лет, – произносит он более примирительным тоном.

– Конечно. А сколько времени понадобилось тебе?

Он колеблется.

– Пять лет.

Рей фыркает.

– Ты просто хочешь, чтобы я осталась здесь навсегда. Пока у тебя не появится самое большое, толстое и убедительное дело по Статье IХ, когда-либо существовавшее.

– Это и есть мой план.

– Я так и знала.

– Собственно, такой план у меня был с самого начала. Это единственная причина, по которой в ту августовскую ночь я внезапно тебя поцеловал.

– Ой, заткнись. – Рей опускает голову, пряча лицо, и прикусывает губу, надеясь, что он не заметит её идиотскую улыбку. – Слушай, можно тебя кое о чём спросить? – Бен выжидающе смотрит на неё, что он обычно и делает в последнее время, поэтому она продолжает, говоря более мягким и спокойным тоном. – Зачем ты это делаешь?

– Делаю что?

– Встречаешься со мной не по-настоящему. Ты говорил, что у тебя есть на то причины. Теперь ты можешь сказать? – Рей кусает губу и играет с дыркой на джинсах, открывающей её колено. – Я имею в виду, мы… раньше были друг другу никем, но сейчас мы друзья. Ведь так?

– Разве?

Рей кивает. Да. Да, мы друзья. Ну же! А потом наклоняет голову.

– Ну, ты только что нарушил один из священных принципов университетской дружбы, а именно: никогда не упоминать о сроках окончания учёбы другого человека. Но я тебя всё же прощу, если ты скажешь мне, какова твоя выгода.

– Скажу.

– Серьёзно?

– Да. – Кажется, он честен. Бен не лжец – Рей дала бы голову на отсечение.

– И что же это? Не считая приставаний с использованием солнцезащитного крема и возможности пожертвовать сотни долларов в универскую кофейню. И, кстати, Хакс теперь ненавидит тебя ещё больше, чем раньше.

Он едва улыбается. А потом перестаёт делать и это. Бен смотрит куда-то в сторону смятой полиэтиленовой обёртки, которую Рей бросила на стол несколько минут назад. Куда угодно – но только не на неё. Она замечает, как напрягается его челюсть и он сглатывает.

– Рей. – Он делает глубокий вдох. – Рей, я…

– Ах, Боже мой! Ты меня до смерти напугала!

Они оба вздрагивают – Рей гораздо больше, чем Бен – и поворачиваются к выходу комнаты отдыха. Там стоит Талли, драматично прижимая к груди руку.

– Господи, что ты здесь делаешь так поздно? Сидя в темноте.

А ты то что здесь забыла, – сварливо бормочет про себя Рей.

– Свет не включается, – говорит она вслух, не отвечая на вопрос, так как… Что она вообще может сказать?

Мы просто разговаривали ни о чём, хотя завтра в полночь по североамериканскому восточному времени у меня крайний срок подготовки к конференции, и я, скорее всего, не смогу заснуть. Хотя у Бена тоже есть свои неотложные дела и мы должны встречаться только по средам примерно на пятнадцать минут. Мы просто разговаривали, потому что… потому что мне нравится с ним разговаривать. И нет, всё не так, как ты думаешь. Мы даже не встречаемся по-настоящему. Мне просто нравится этот мужчина. Он забавный и приятный, с ним весело. Мне мало кто симпатичен, и, готова поспорить, ему тоже. Я не понимаю, что здесь происходит. Совсем.

– Ну, ты напугала меня, – снова повторяет Талли. Даже слегка раздражённо, – думает Рей. Учитывая, что они с Беном никого не трогали. – Рей, ты готовишься к «Обществу за биологию»?

– Угу. – Она украдкой бросает взгляд на неподвижного и невозмутимого Бена. – Просто решила немного передохнуть. Но я уже собиралась возвращаться.

– О, круто. Я тоже. – Талли улыбается и указывает в сторону своей лаборатории. Это лаборатория доктора Таркина, прямо рядом с лабораторией доктора Холдо. – Мне нужно разделить кучу неспаренных дрозофил. До того, как они перестанут быть неспаренными, ну ты понимаешь. – Она поигрывает бровями. Обычно, Рей нравится чувство юмора Талли. Но сейчас она просто хочет… Она сама не знает, чего хочет. – Рей, ты со мной?

Нет. Нет, мне и здесь хорошо. Рядом с Беном. Пожалуйста, оставь меня.

– Конечно. – Она с неохотой встаёт. Бен делает то же самое, собирая обёртки и пустую бутылку, и сортирует их по мусорным контейнерам.

– Доброй ночи, доктор Соло, – говорит Талли у выхода. Бен лишь коротко кивает ей в ответ. И снова невозможно распознать его взгляд.

Похоже, на этом всё, – думает Рей.

Откуда эта тяжесть на сердце – она понятия не имеет. Наверное, просто устала. Слишком много съела, или наоборот недостаточно.

– Увидимся, Бен. Да?.. – еле слышно произносит Рей, прежде чем он направится к двери и выйдет из комнаты. Её голос звучит довольно тихо, чтобы Талли не услышала. Может, Бен тоже не слышит. Хотя, он на мгновение останавливается. А потом, когда проходит мимо Рей, ей кажется, что костяшки его пальцев задевают тыльную сторону её ладони.

– Спокойной ночи, Рей.

________________________________________________________________________________

*Нетопырь – род гладконосых летучих мышей.

========== Глава 8 ==========

Комментарий к Глава 8

Эстет от Anna Gelman https://cutt.ly/zyXFWBa

На нём солнцезащитные очки, чёрные джинсы и один из его многочисленных чёрных свитеров, почти не имеющий отличий от других, но умудряющийся сидеть ну просто раздражающе идеально; чёрные ботинки и рюкзак за плечами фирмы «Северная Сторона» – тоже чёрный. Наверное, это означает, что в столь позднее время – 8:46 утра – его рабочий день только начинается. В прикиде Бена разбавляет всю эту черноту только пара воткнутых в уши Аирподсов, просвечивающие сквозь тёмные волнистые волосы.

Видимо, старшекурсники либо дремлют на утренних занятиях, либо всё ещё спят в своих постелях, поскольку на сей раз в воздухе не витает беспокойный дух хаоса, которым они постоянно заряжают кампус. Лишь несколько человек слоняются туда-сюда без дела. И, как обычно, Бен оказывается самым высоким и широкоплечим на всей территории университета. Причём с весомой разницей. Рей обращает на него внимание именно в тот момент, когда он сворачивает за угол. Как только Рей его замечает, её губы расплываются в улыбке: она пытается представить, что же он сейчас слушает. Может быть, группу «Coil» или «Kraftwerk». А возможно, «The Velvet Underground». Или лекцию TED* о французской архитектуре семнадцатого века. Подкаст о водосберегающем ландшафтном дизайне. Шум тропического леса.

Ради возможности заполучить его телефон хотя бы на пять минут, чтобы немного поколдовать в плейлисте, она готова до краёв залить жидким азотом целый миллион баллонов. Она добавила бы Тейлор Свифт, возможно, Бейонсе. Ещё Ариану. Надо же расширять его кругозор.

– Эй! – окликает она Бена, когда тот оказывается в пределах слышимости, но продолжает свой путь к зданию университета. Не успев забеспокоиться, не намеренно ли он её игнорирует, потому что она его заколебала, Рей догоняет Бена и дёргает за рукав.

Она не видит его глаз за тёмными линзами солнцезащитных очков, но ей и не нужно. Его губы изгибаются в улыбке, как только он замечает её. Она совсем лёгкая, но всё же заметная, и он тут же останавливается.

– Рей.

Она всё ещё не понимает, почему он так по-особенному произносит её имя. Будто бы за этим таится нечто, скрытое от посторонних глаз. Обещание. Глубина. Интересно, насколько происходящее реально, не выдумала ли она всё это, и отдаёт ли Бен отчёт своим действиям? В последнее время Рей о многом задумывается.

– Эм, – она усмехается, прикусив нижнюю губу, – доброе утро.

– Доброе утро.

Должна возникать неловкость, когда они вот так пялятся друг на друга, улыбаясь, будто кто-то из них тонко юморнул и они разделили завуалированную шутку. Должна возникать неловкость, но её нет.

– В лабораторию идёшь?

Он кивает. Не имея возможности смотреть ему в глаза, неудивительно, что Рей залипает на губы Бена, и на то, как он прикусывает внутреннюю сторону щеки, прежде чем спросить:

– Хочешь выпить кофе?

Что… очень мило с его стороны. Они не встречались с прошлой среды, и до завтрашнего утра не должны пить кофе на Фиктивных Свиданиях. За последнюю неделю Рей раз тридцать приходилось заставлять себя убирать телефон, чтобы не писать Бену то, до чего ему нет никакого дела. Ему незачем знать, что она отправила свой реферат для «Общество за биологию» буквально за тридцать три секунды до окончания подачи, или что Бен был прав и проблема с её вестерном была в антителах, или что она читала статью, статистические данные которой оказались настолько плохими, что чуть не отправила ему скриншот методического раздела. Бен ни за что бы не ответил, если в десять вечера субботы, до смерти желая узнать сидит ли он ещё на работе, она послала бы ему: «Привет, что делаешь?» – сообщение, которое дважды писала и удаляла. Она рада, что в конце концов сдрейфила отправлять ему статью из журнала «Фишка» о солнцезащитных советах, которая её изрядно повеселила в понедельник утром. Но сейчас Бен перед ней, хочет выпить кофе во вторник, и Рей вдруг осознаёт, что, возможно, можно было бы всё это сделать. Потому что они друзья. Так ведь?

– Нет. – Рей зажмуривается. – Да, хочу. Но в десять я ассистирую. Надо кое-кого подменить, он не в городе. – Сейчас она уже немного жалеет, что согласилась. Вообще-то, сильно жалеет. – А перед этим мне надо сходить на Гриппчеллу. Ты уже там был?

Между его бровями появляется морщинка.

– Куда?

– На Гриппчеллу.

– Даже боюсь спрашивать, что это.

– Гриппчелла, – повторяет Рей, хотя это явно бесполезно, судя по тому, как пересекающая его лоб линия только углубляется. Поэтому она просто указывает на один из сотни знаков, которые расплодились в кампусе за последний месяц: «ГРИППЧЕЛЛА: преподавателям, сотрудникам и студентам вакцинация от гриппа бесплатно».

Бен морщится.

– И это называется Гриппчеллой? – спрашивает он с сомнением.

– Ага. Массовая вакцинация. Разве ты не получал на электронную почту письма от универа по этому поводу? Их приходило не меньше пяти.

– У меня превосходный спам-фильтр.

Рей хмурится.

– А рабочие письма фильтр тоже блокирует? Потому что это не должно… он может отфильтровать важные сообщения от студентов и других преподавателей, которые хотят связаться с тобой, а ещё… Ох. – Бен выгибает бровь. Прошу, не улыбайся. Не улыбайся. Он не должен знать, как сильно тебя смешит. – Вот… Ты должен пойти и сделать прививку от гриппа.

– Всё под контролем.

– А… Ты уже сделал?

– Нет.

– Я уверена, что это обязательно. Для всех.

Поза Бена явно говорит о том, что он не все.

– Я никогда не болею.

Рей скрещивает на груди руки.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайся.

– Эй! Грипп гораздо серьёзнее, чем ты думаешь.

– Не всё так плохо.

– Да, особенно для таких, как ты.

– Для таких, как я?

– Ты же знаешь… для тех, кто в возрасте.

Он поджимает губы.

– Засранка.

Рей отворачивается, чтобы скрыть улыбку.

– Да ладно тебе! – Она наклоняется, обхватив пальцами запястье Бена, и его ладонь ложится прямо под её большим пальцем. Они соприкоснулись, нарушая все правила. Одновременно публично и наедине. И это не кажется странным. Это приятно, естественно и… правильно. Они же друзья. Хорошие друзья. Должны же у них быть хоть какие-то привилегии.

– Пойдём вместе.

Бен не высвобождает руку из её хватки, но и не двигается с места ни на миллиметр. Он просто стоит; гора плоти и мышц, смотрящая на неё сверху вниз, и Рей не может понять его взгляд за тёмными линзами.

– У меня нет времени.

Рей наклоняет голову.

– Ты только что спросил, не хочу ли я выпить кофе. Время у тебя наверняка есть.

Он переминается с ноги на ногу и поджимает губы. Смотрит на другой конец дворика, по сторонам… в пустоту. Там ничего нет.

– Лучше иди одна.

С подозрением во взгляде она изучает его.

– Почему ты не хочешь сделать укол? Ты антипрививочник, что ли?

О, если бы взглядом можно было убить!

– Я тебя умоляю!

– Ладно. – Рей хмурится. – Тогда почему?

Бен что… теребит край свитера? Прикусывает губу?

– Не заморачивайся, – говорит он упрямо и немного жалобно.

– Но я заморачиваюсь. Даже если ты думаешь, что не заболеешь, могут другие.

– Нет.

– Это займёт буквально пятнадцать минут.

– Нет, – повторяет он.

Рука Рей по-прежнему на запястье Бена, поэтому она сжимает его крепче и тянет к себе.

– Ты придёшь, они отсканируют твой университетский пропуск и сделают укол. – Его мышцы напрягаются под её пальцами, когда она произносит последнее слово. – Проще простого и, самое главное, в течение года ты не подхватишь грипп. Абсолютно… Оу. – Рей прикрывает рот рукой.

– Что?

– О боже!

– Что?

– Ты… о, Бен. – Она подходит чуть ближе.

– Что?

– Ты боишься иголок?

Бен стоит абсолютно неподвижно, не говоря ни слова.

Вау, – думает Рей. Он… не дышит.

– Я не боюсь иголок.

– Всё в порядке, – говорит она, пытаясь приободрить его настолько, насколько это возможно.

– Я знаю, потому что я не…

– Здесь со мной ты вполне можешь испытывать страх перед иглами.

– Это не страх перед…

– Я тебя понимаю… иглы реально страшные.

– Это не…

– Это нормально… ты можешь бояться.

– Я не боюсь, – говорит он ей с долей настойчивости, а затем отводит взгляд, почесывая шею. – Они просто… отвратительные.

Искушение обнять его становится почти непреодолимым. Рей ограничивается похлопыванием по руке.

– О-о-о-х.

Он пронзает её взглядом, который Рей не видит, но готова поспорить, что её мыши от него бы сдохли. – Не охай мне тут.

Очаровательно.

– Нет, правда. Я понимаю. Они отвратительные. Тебя ими тыкают, а потом ты истекаешь кровью. Пиздец ощущения.

Бен непреклонен.

– Серьёзно?

– Ага. Ужас.

Он кажется слегка недоверчивым.

– Так и есть.

– Просто жуть. – Рей берёт его за локоть и тянет к палаточному медпункту Гриппчеллы. – И всё же… Тебе нужно взять себя в руки. Ради науки. Я отведу тебя на прививку.

– Я…

– Это не обсуждается. Я буду держать тебя за руку.

– Мне не нужно, чтобы ты держала меня за руку. Потому что я не пойду. – Только вот он пойдёт. Он мог бы упереться ногами и стоять на своём, демонстрируя своё упрямство. Рей бы его и с места не сдвинула. И всё же…

Она поднимает руку на его запястье и смотрит на него снизу вверх.

– Ещё как пойдёшь.

Бен выглядит огорчённым.

– Пожалуйста, не заставляй меня.

Какой же. Он. Милый.

– Это для твоего же блага. И для блага людей более преклонного возраста, которые могут оказаться с тобой поблизости. Даже старше тебя, я имею в виду.

Бен вздыхает, признавая поражение.

– Рей.

– Ну давай. А потом я куплю тебе печеньки.

– За печеньки буду платить я? – В его голосе звучат нотки безнадёжности. И покорности.

– Скорее всего. Хотя, забей. Ты всё равно не любишь печенье. Так как всё хорошее, что есть в жизни, ты не любишь. – Рей продолжает идти, задумчиво покусывая нижнюю губу. – Может в кафетерии есть сырые брокколи.

Бен снова вздыхает.

– Не думаю, что вдобавок к прививке от гриппа заслужил ещё и словесные оскорбления.

Рей лучезарно улыбается.

– Ты просто кремень.

– Рей.

– Даже если огроменная игла проткнёт тебя насквозь.

– Какая же ты засранка. – Он закатывает глаза, но не сопротивляется, когда она продолжает тянуть его за собой.

Сейчас раннее октябрьское утро, девять утра, и со стороны Бена надеть солнечные очки было гениальной мыслью. Солнце печёт слишком сильно: в хлопковой блузке Рей становится чересчур жарко и ветровка уже не кажется удачной идеей. Листья амбровых деревьев всё ещё зелёные, без намёка на увядание. За последние несколько лет всё стало немного другим: кажется, что лето никогда не кончится. С приходом осени всё лишь сильнее наливается яркими красками – другими, но не менее приятными.

Когда они переходят дворик, пальцы Рей соскальзывают с запястья Бена и обхватывают его ладонь. И пока они неспешно идут рядом друг с другом, она вдыхает аромат клумб и тихонько напевает себе под нос.

***

Рей мрачно смотрит на одну из своих нокаутных мышей, которая, с учётом её неспособности экспрессировать белки, подозрительно долго держится за провода, как вдруг экран её телефона загорается от пришедшего сообщения. Краем глаза покосившись на дисплей, ей удаётся прочитать имя отправителя (Бен ФС, от «Бена Фиктивные Свидания», чтобы отличать его от Бена Харрисона, с которым Рей делала групповой проект для химобщества на старших курсах, и от Бена Ли – её нынешнего арендодателя), но не само сообщение.

Сейчас среда, 8:42 утра. А это значит, что…

Может он хочет отменить Фиктивные Свидания по Средам? А возможно решил, что если позволил Рей выбрать для него овсяное печенье после Гриппчеллы (которое сама и съела), то сегодня им не нужно встречаться. Вероятно, Рей не следовало заставлять его сидеть вместе с ней на скамейке и рассказывать о последних двух марафонах, которые он пробежал; и, наверное, она его выбесила, когда начала в мельчайших подробностях рассказывать о новом, только что скачанном приложении для бега. А, казалось, он был воодушевлён. Но…

Рей смотрит на свои руки в перчатках, а потом снова на мышонка, который всё ещё держится за провод.

– Чувак, перестань так стараться. – Она опускается на колени, пока не оказывается глазами на одном уровне с клеткой. Мышонок дрыгает своими маленькими лапками, а хвост болтается взад и вперёд. – Предполагалось, что у тебя будет плохо получаться. А я типа должна написать диссертацию о том, насколько ты плох. Ты получишь кусочек сыра, а я настоящую работу, за которую платят реальные деньги, и удовольствие писать звание «доктор» всякий раз, когда буду покупать билет на самолёт.

Мышка пищит и отпускает проводок, шлёпнувшись с изящным «бух» на дно испытательной клетки.

– Вот. Этого хватит.

Рей возвращает её в клетку, а потом быстро избавляется от перчаток и разблокирует телефон большим пальцем.

Бен: У меня рука болит.

На секунду Рей убеждается, что Бен добивается отмены их свидания, объясняя причину, по которой они не могут встретиться. Потом вспоминает, что, проснувшись, сама потирала больную руку.

Рей: Из-за прививки?

Бен: Очень болит.

Рей… начинает хихикать. По правде говоря, она думала, что в жизни не будет таким заниматься – но вот она здесь, стоит и хихикает посреди лаборатории, как дура. Её нокаутированная мышка смотрит на неё снизу вверх, и в крошечных маленьких глазках читается смесь осуждения и удивления. Рей второпях закрывает клетку и возвращается к телефону.

Рей: О, Бен

Рей: Мне так жаль

Рей: Может, если я зайду и поцелую, станет полегче?

Бен: Ты не говорила, что будет так больно.

Рей: А-а-х

Рей: Честно говоря, я не обязана заботиться о регулировании твоих эмоций

В ответ Бен присылает один-единственный смайлик: жёлтая рука с поднятым средним пальцем. Щёки Рей растягиваются от того, насколько широко она улыбается, когда…

– Ах, эта первая любовь…

Перепугавшись, Рей отрывается от телефона и видит стоящую в дверях лаборатории Зари. Она торопливо блокирует телефон и засовывает его в карман джинсов.

– А, доброе утро.

– Доброе утро.

Мгновение Зари просто стоит, прислонившись к дверному косяку. Потом она вытирает ладони о штаны и делает несколько шагов вперёд, старательно избегая встречаться взглядом с Рей. Складывается впечатление, что она не знает куда деть руки – сначала суёт их в карманы, потом скрещивает на груди, а после свободно вытягивает по бокам. Рей готова… ко всему.

Зари прочищает горло.

– У тебя есть минутка? Надо поговорить.

Боже. Ну не начинай.

– Конечно.

Зари облизывает губы и сглатывает.

– Я давно хотела извиниться. За тот день.

Оу. Что ж. Неожиданно.

– Всё в порядке.

– Нет. Не в порядке. Мне не следовало говорить, – она взмахивает рукой, – ничего из этого. Правда. Вообще ничего.

Рей кивает, радуясь, что разговор не превращается в очередной конфликт.

– Всё хорошо. Диссертационные встречи – это такой стресс. Я бы тоже расстроилась.

– Да, но ты бы вряд ли стала на мне срываться. – Зари пожимает плечами. Её глаза подозрительно блестят, хотя, слава богу, она вроде бы не собирается снова рыдать. – Не пойми меня неправильно. Я остаюсь при своём мнении о докторе Соло. Но ты не виновата в том, как он себя ведёт. И… – её брови приподнимаются будто бы со смесью смиренности и недоверия, – полагаю, его личность многогранна.

Да. Это действительно так. Я сама сбита с толку.

– Извинения приняты. – Рей изо всех сил пытается улыбнуться. – Не парься.

– Рей, я действительно за тебя рада. Правда. То есть, я знаю, что мы не близкие подруги, или что-то типа того. Ты как будто постоянно в своём мире и хочешь заниматься только собственными делами и оставаться в одиночестве, и я уважаю это. – Зари искренне улыбается. – Но я видела вас на пикнике. Когда ты шутила, после того как… – она стала что-то изображать, при этом выглядя смущённой, словно загнала себя в неловкую ситуацию, и Рей почувствовала себя так, будто вот-вот умрёт. Чёрт бы побрал Кай и её солнцезащитный крем. Чёрт бы побрал вообще всё это. – Было настолько очевидно, что вы влюблены друг в друга.

Рей чувствует, как у неё напрягаются и застывают спинные мышцы.

– В…влюблены?

– Ага. Да и сейчас тоже. Ты так пялилась в свой телефон!

– Я… Я просто…

– Мы с мужем… Я так люблю его, но… Боже, столько лет прошло со школы. Но я помню, у нас это было так же. СМС-переписки. Желание быть постоянно вместе. – Она с грустью улыбается, в действительности уже не разговаривая с Рей. – В общем, я просто хотела извиниться. Хорошего тебе дня.

Махнув рукой, Зари в последний раз улыбается Рей и поворачивается, направляясь в соседний кабинет, чтобы проверить своих зверьков. Какое-то время Рей стоит неподвижно, наблюдая, как та надевает перчатки и лабораторный халат, вытаскивает клетки и начинает взвешивать мышей. Затем она опускает взгляд в пол, плюхается на стул, стоявший позади неё, и прикрывает рот рукой, думая только об одном:

Твою мать.

***

Это не конец света. Такое случается. Даже лучшие иногда совершают непростительные ошибки, например, влюбляются. Зари говорила про любовь – о боже! – про любовь к человеку, с которым она не встречается по-настоящему. Это ничего не значит.

Кроме: твою мать. Твою мать, твою мать, твою мать.

Рей запирает за собой дверь кабинета и плюхается в кресло, надеясь, что сегодня никто из её коллег не соизволит впервые за целый семестр появиться здесь раньше десяти утра.

В конце концов, она сама во всём виновата. Это всё её глупое поведение. Она знала, знала, что Бен начинает ей нравиться. Знала это с самого начала, а потом они стали разговаривать, Рей начала узнавать его, хоть это и не входило в её планы, и… чёрт бы его побрал за то, что он осмелился так чертовски отличаться от её представлений. За то, что вызвал желание находиться с ним рядом всё больше и больше. Просто… чёрт бы его побрал!

Всё это было с самого начала, сидело за ней в течение последних нескольких недель, а она не осознавала… Она была идиоткой. Просто идиоткой.

Чёрт, чёрт, какашка.

Впрочем, ничего страшного. Наверное. Наверняка это не продлится слишком долго. Иногда такое случается. Она увлеклась. Нафантазировала, что чуть ли не влюбилась. Например, однажды она…

Она…

Как-то раз она…

Ладно. Возможно, Рей и не влюблялась никогда, но это не значит, что этот человек так уж ей важен. Бен… Боже. Бен. И Рей… Рей…

О, нет.

Она встаёт и роется в кармане в поисках телефона, тут же выуживая из контактов номер телефона Финна.

Рей: Нам надо встретиться

Боже, храни Финна, потому что ему требуется меньше пяти секунд, чтобы ответить.

Финн: Ок

Финн: Позавтракаем?

Финн: Я щас вожусь с нервно-мышечным синапсом у дюжины дрозофил

Рей: Нет, мне нужно поговорить с тобой

Рей: Сейчас

Рей: Немедленно

Рей: Пжл

Финн есть Финн. Он всегда рядом, и Рей может поплакаться ему. Собственно, это она и собирается сделать.

Финн: Ок

Финн: Где?

Финн: У тебя в лабе?

Рей: Нет, только не в здании биолаборатории

Финн: В кофейне?

Рей: Да, нормально. В «Еде для ума».

Финн: Ок, увидимся там в 10

***

– Я же тебе говорил.

Рей даже не пытается поднять голову со своих рук.

– Нет, не говорил.

– Ещё как говорил.

– Уверена, что запомнила бы это.

– Ну, я, может, не говорил: «Эй, не занимайся всей этой хернёй с фиктивными свиданиями, так как влюбишься», но сказал, что идея абсолютно идиотская и ты доиграешься. Собственно, это и произошло.

Рей отрывается от холодной поверхности стола и прижимает ладони к глазам. Она никак не может заставить себя посмотреть на Финна. Она не готова. Возможно, уже никогда не будет готова.

– Как это могло случиться? Мне это совсем не нравится. Это… Это происходит не со мной. Как я могла… и выбрать именно Бена Соло. Кто способен влюбиться в Бена Соло?

Финн фыркает и отмахивается.

– Кто угодно, Рей. Он высокий, пухлогубый, угрюмый молодой мужик с высочайшим IQ. Любой может влюбиться в высокого, пухлогубого, угрюмого молодого мужика с высочайшим IQ.

– Но я-то не могла!

– Совершенно очевидно, что смогла.

Какашка. Рей крепко зажмуривается.

– Ясно, – стонет она.

– Не будь так строга к себе. Это в общем-то не твоя вина. – Он размеренно поглаживает её по голове. – Соло воплощённое определение секс-символа тысячелетия из учебника.

Рей вздыхает и отрывает руки от лица.

– На самом деле он не такой уж и угрюмый.