Текст книги "По уши (ЛП)"
Автор книги: Ever_So_Reylo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Она сглатывает застрявший в горле ком.
– Эм, сказал?..
– Ну да. Сказал?
Рей понятия не имеет, о чём это По, но, явно, Бен ничего ей не говорил.
Скорее всего.
Потому что они с Беном уже целый месяц не разговаривают. Вернее, три недели, четыре дня и четырнадцать часов, и это такой лютый пиздец – считать сколько времени они не виделись. И ещё больший пиздец, что это время не может притупить её боль. Плевать, что Рей с головой в работе, что пять её нокаутированных мышей весят слишком мало, чтобы включить их в экспериментальную группу, что крайний срок сдачи рукописи, который установила доктор Холдо, истекает менее, чем через две недели. Плевать, что лучшая подруга Рей, с которой они сто лет не виделись, так увлечена своим парнем, что не нашла времени встретиться и поболтать. Что хозяин квартиры дал им понять, что в следующем году им стоит поискать другое жильё. Что её поставили на пост председателя комитета по связям с общественностью в «Ассоциации женщин с научной степенью», даже не спросив хочет ли она этого. Плевать, что её велосипед буквально разваливается на части, даже пришлось склеить его скотчем, и где-то надо будет наскрести денег на новый.
Плевать, что она всю ночь не могла уснуть, вернувшись из Бостона.
У неё так много насущных проблем, что пробирает на истерический смех, но в груди постоянно живёт какое-то острое чувство, которое заставляет её ощущать ко всему безразличие.
Так что, нет. Бен ничего ей не говорил, хотя Рей видела его в коридорах, на семинарах, даже на защите диссертации Джесс, с тех пор как… это случилось. Бен ничего ей не говорил, просто игнорировал её, если не считать того раза, когда он проходил мимо клеточной лаборатории. Он тогда шёл вместе с доктором Хеккерсом, а Рей ждала, когда освободится CO2 инкубатор.
Бен тогда кивнул ей и сказал тихим мягким шёпотом: «Привет, Рей», а после вернулся к разговору о вытяжном шкафе или что-то вроде того, а Рей уверовала, что её сердце расколется и разлетится внутри на мелкие кусочки.
И всё-таки она не умерла.
Рей прочищает горло.
– Сказал о чём?
– О гранте. Вчера вот узнали. Мы подозревали, что есть большая вероятность, но не были уверены насчёт выплат.
– Оу. Ну да.
– Это круто! Хотя он самый ужасный из соисследователей, которые у меня были. Так ему и передай.
Рей улыбается из-за ухмылки По, как будто именно такой реакции он и ждёт, и старается не выглядеть слишком удивлённой. Это… Боже, прошло уже несколько недель, а она понятия не имеет, почему Бен до сих пор не сказал своему старому другу, что они с Рей больше не встречаются.
Хотя Рей сама-то не смогла себя заставить рассказать Финну о том, что произошло в Бостоне. И в кабинете Бена. Так что…
– Верно. Это круто.
– Ну так. Грант офигенный! И ещё виртуальное моделирование, ты можешь в это поверить? Мне почти не терпится приступить к работе.
– Не сомневаюсь. – У По такой восторженный вид, что Рей бы подошла к нему и обняла. Если бы он не был бывшим членом её комиссии и к тому же голым. – Правда, поздравляю. Ты наверное на седьмом небе от счастья?
– Так и есть. Слушай, а может отпразднуем это все вместе? Вчетвером. Когда…
И как же на удивление вовремя из спальни Финна доносится неразборчивый вопль. По и Рей одновременно поворачиваются к двери комнаты.
– Что это было?
– Не знаю. Думаешь, он…
Финн снова подаёт голос, на этот раз чуть внятнее.
– Это он так… кричит, чтобы ему принесли кофе?
На лице По расцветает глупая улыбка влюблённого до безумия человека.
– Господи, он такой соня!
По берёт кружку с фламинго, напевая себе что-то под нос, наливает кофе, кладёт в неё столько сахара и сливок с корицей, сколько нравится Финну, и направляется к выходу с кухни.
– Кстати, Рей. Через пару минут может быть очень громко, – говорит ей По и подмигивает. – Вряд ли тебе захочется это слушать.
– Что ты…
Но По уже испаряется.
А Рей тяжело вздыхает. Потом ещё раз.
Затем встаёт, выкидывает остатки хлопьев в мусорку, берёт рюкзак и велосипедный шлем, и выходит из дома.
***
Джесс говорит, что Бен был непривычно мил.
Точнее, не «мил». Она использует слово «адекватный», объясняя Рей, каким он был понимающим, когда Джесс за день до защиты в панике рыдала в его кабинете; как неуклюже Бен протянул ей коробку салфеток и сказал хоть и натянуто, но вполне ободряюще, что уверен – всё получится; что его замечания по поводу рукописи хоть и строгие, но всё же изменились с «неправильно, переделывайте» на «вам следовало бы ещё раз взглянуть на этот раздел».
– Видимо, он сейчас счастлив, – говорит ей Джесс, озадаченно жуя кончик соломинки. – Судя по всему, причина в тебе. Других объяснений нет.
Рей делает глоток своего арбузного лимонада и меняет тему разговора о новом скалодроме, который недавно установили в спорткомплексе.
Зори, подруга Бена из аспирантуры, весёлая и яркая – та, которой хотела бы стать Рей в будущем – интересуется, как дела у Бена, бегает ли он марафоны и играет ли в шахматы в свободное от лаборатории время.
– Помню, как он волновался из-за Чемпионата мира, или как там это называется. А однажды заставил меня посмотреть его вместе с ним, пока мы ждали, когда центрифуга остановится. То ещё занудное дерьмо. – Она закатывает глаза, но на нечётком изображении Скайпа светится её нежная улыбка; и сквозь густую и уродливую ревность Рей выдавливает признание, что не знает, является ли Бен всё ещё фанатом шахмат.
По каждый день остаётся на ужин, если только Финн не ночует у него дома. И нет-нет, да и рассказывает что-нибудь о Бене, и это происходит постоянно.
Например, о том, как они целое лето путешествовали по Юго-Восточной Азии; как он сначала хотел получить инженерное образование; как им пришлось пойти на выпускной вместе, потому что По не смог найти себе пару, а одному идти не хотелось.
Когда По рассказывает это Финну, пока она моет посуду после ужина, Рей узнаёт, что Бен на самом деле племянник Люка Скайуокера, что причина, по которой он покинул его лабораторию ради Сноука – совершенно необоснованные обвинения Люка в неправильном проведении исследований, и что это привело к тому, что он отдалился от своей семьи. Рей закусывает губу, чтобы удержаться от миллиона вопросов, потому что По думает, что она обо всём знает. А потом, оставшись в своей комнате одна, она бросает телефон в корзину для грязного белья и накрывает его тренировочными леггинсами, которые проносила три дня, просто чтобы не писать Бену о том, как она сожалеет, что всё так вышло. Что тоже была предана своей семьёй, тоже одинока. И если бы не та девушка, о которой По рассказал Рей, если бы он заинтересовался…
Им же так хорошо было вместе. Разве нет?
Детали о жизни Бена Рей впитывает словно губка. А ночью, глядя на Большую Медведицу, светящуюся на её потолке, чей кончик ковша слегка перекошен вправо, она складывает все известные о нём детали и вертит в голове.
Бережно хранит.
И как последняя дура думает, что, наверное, даже несмотря на всё произошедшее, если бы она могла вернуться в прошлое, то всё равно бы влюбилась в него.
***
За семестр аспирантам разрешается примерно два пропуска без уважительной причины. Что произойдёт, если их будет больше (исправительные работы, исключение из программы, смерть от крысиного яда), Рей пока неизвестно, но любой вариант звучит крайне неприятно, дабы последние два года прилежно учиться. Тем не менее она предпочитала сохранять оба своих халявных пропуска как можно дольше, а затем тратить два последних четверга семестра, прячась в лаборатории и притворяясь, что она настоящий учёный, а не раб бессмысленных, необоснованных прихотей адской науки.
Однако в этом году она, видимо, сделала что-то не так. Ведь в предпоследний четверг семестра, в три сорок семь вечера, Рей получает лаконичное, отчасти угрожающее письмо от Шери – секретаря кафедры, и понимает, что нужно поспешить в другой конец кампуса. Всю дорогу она бормочет что-то себе под нос и гадает, как ей удалось накопить два пропуска без уважительной причины. Ну ладно, был случай, когда в студенческом кафетерии сломались морозильные камеры, и персонал решил раздать бесплатное мороженое каждому посетителю. Рей вспоминает об этом с большой любовью и абсолютно ни о чём не жалеет, но вот второй случай…
– Чёрт бы побрал эту птицу, – ворчит Финн, идя с ней в ногу. Рей понятия не имеет, о чём он говорит.
– Какую птицу?
– Со сломанным крылом. Мы нашли её перед семинаром рядом с корпусом иммунологии, когда сидели на улице, прежде чем…
– … за ней приехал сотрудник по охране дикой природы. Чёрт возьми! Это должно считаться отсутствием по уважительной причине.
– Должно, но я не уверен. – Финн пожимает плечами, придерживая дверь для Рей. – Наверное, Шери и сломала бедной птичке крыло.
– Вполне вероятно.
Аудитория почти пустая. Почти. Справа есть свободные места, любезно предоставленные студентам, которые в отличие от Рей и Финна оказались мудрее и сохранили дни пропусков. Здесь так много свободных мест, что с трудом верится, как несколько месяцев назад ей пришлось сидеть на чьих-то коленях, чтобы втиснуться в аудиторию. Слева, со стороны преподавателей, народу намного больше: в основном те, кто занимается биоинформатикой, следовательно сегодняшний семинар, скорее всего, будет посвящён вычислительным данным, и это означает, что через пять минут после начала доклада Рей захочет быть где угодно, только не здесь.
В общем, всё как обычно. И это никак не связано с тем, что Бен сидит прямо здесь, позади доктора Фазмы и доктора Слоун, которые о чём-то с ним разговаривают и при этом улыбаются.
Как бы там ни было, Бен работает на кафедре биологии, поэтому его можно встретить где угодно и когда угодно. Рей видит его, а он – её, и все эти взаимные «гляделки» вежливы, дружелюбны, очень по-взрослому профессиональны, и…
В любом случае всё в прошлом. Она может находиться в той же аудитории, что и Бен, сосредоточившись на докладе…
– Блин, молекулярные шапероны.
– Боже. Нельзя было вмешиваться в круговорот жизни.
– Этой птице наверняка поделом.
– Надо было забить на мороженое.
– Но оно было с черешней!
– Знаю. А ещё с амаретто.
– Было классно, – вздыхает Финн. Они находят места, где смогут пялиться в свои телефоны хотя бы процентов восемьдесят доклада. – Я просто надеюсь, что птичка счастлива. Иначе все эти страдания, – он показывает на трибуну, где доктор Кенеди сражается с лазерной указкой, – коту под хвост.
– Что коту под хвост? – На плечо Рей весьма ощутимо опускается чья-то рука именно в тот момент, когда до её ноздрей доносится аромат парфюма По. Узнать его очень легко, потому что в последнее время именно так пахнет ванная в её квартире каждое утро. – Как дела у моих любимчиков моложе тридцати? – По наклоняется, обхватив руками спинки стульев Рей и Финна, как будто в том, что посреди конференц-зала штатный профессор позволяет себе подобные вольности по отношению к студентам, нет ничего сверхъестественного.
Впрочем, наверное, так и есть. Ведь все знают о По c Финном и, по словам Кай, ходит слушок, что у них тройничок, а Бен состоит в полигамных отношениях.
– Ужасно, – одновременно отвечают Финн и Рей и, улыбаясь, переглядываются.
– Что так? О чём доклад? – По смотрит на экран. – Блин. Молекулярные шапероны.
Он выпрямляется со страдальческим выражением лица, проводя рукой вниз по позвоночнику Финна. От этого лёгкого интимного жеста Финн прикусывает нижнюю губу, и Рей приходится отвести взгляд. Она бы тоже так хотела.
– Увидимся сегодня вечером? – Голос По становится чуть тише. Это явно не предназначено для ушей Рей, хоть секрета тут никакого нет, но однозначно это не её дело.
– Конечно. – Финн пытается казаться безразличным, а сам счастлив как ребёнок, пусть в своей сдержанной, спокойной манере. Без лишних эмоций, как будто не верит во всё это, не верит, что у него есть По. И Рей правда за него очень рада. Что он счастлив. По – хороший парень. Пусть даже и щеголяет временами чуть ли не голышом. – Можем поужинать у меня. Закажем что-нибудь.
– М-м, почему бы мне не пригласить тебя куда-нибудь? – Рей уже подумывает отодвинуться на пару мест и оставить их вдвоём, но тут По толкает её в плечо. – И тебя тоже. Солнышко, позволь мне угостить тебя на сладенькие деньжата от Национального Центра Исследования Здоровья.
Рей улыбается и качает головой.
– Да нет, вы лучше…
– Да, Рей. – Финн тоже её толкает сбоку. – Мне кажется, что в последнее время мы редко видимся.
– Мы видимся каждый день. Когда я выгоняю тебя из ванной, после того, как ты там проторчишь сорок пять минут.
– Я тебя умоляю. В последнее время ты просто ешь, а потом уходишь в свою комнату. Мы толком и не видимся. Давай сходим куда-нибудь поужинать. Будет прикольно!
Но, кажется, не будет ничего прикольного. Хотя, возможно, стоит попробовать. Пусть и будет немного неловко и… тоскливо смотреть на влюблённых Финна с По, когда она…
Что ж. Она тоже влюблена, только вот несчастлива.
– Даже не знаю. Может, вам лучше побыть вдвоём?
– Ой, да перестань. Трахаться на столике ресторана мы не будем. – По небрежно машет рукой. – И даже если мы это сделаем, ничего нового ты всё равно не увидишь…
– По, – с упрёком произносит Финн. Удивительно, насколько строго он умудряется говорить с кем-то, кто на десяток лет его старше, и как озорно По ухмыляется, но слушается Финна. Как и всегда. – Рей, ну давай! Развлечёмся! За пределами кампуса. Или дома.
Рей вздыхает. Потому что у неё стойкое ощущение, что из этого выйдет самая настоящая какашка. Довольно уныленькая. Хотя учитывая обстоятельства, какашка не должна быть глобальной. И может быть даже будет вполне ничего, и она отвлечётся от своих мыслей.
– Ладно. Только чур без поцелуев, иначе я закажу целых трёх лобстеров и стейк.
– Как скажешь, лапуля. Тогда уж ты тоже воздержись. – По подмигивает и упархивает, прежде чем Рей успевает спросить, с кем, по его мнению, она должна целоваться: с официантом или с картошкой фри? Финн крепко обнимает её, как только По исчезает.
– Всё равно, у меня такое чувство, что мы с тобой давно уже не болтали.
Потому что так и есть.
– Всё нормально. – Рей сжимает его в объятиях в ответ, и пусть Финн – не родной ей человек в прямом смысле этого слова, но он ей очень-очень близок. – Просто… у тебя новые отношения. Конфетно-букетный период. Но это закончится, когда По попросит тебя выдавить прыщик у него на спине.
– Фу!
– Ладно. Правда, если серьёзно, я не против. – Рей надеется, что её улыбка выглядит искренней, ведь она говорит от чистого сердца. По большей части. – Я действительно рада, что ты счастлив.
– А сама-то ты счастлива?
Рей хмурится и проверяет свой телефон. Двадцать три процента зарядки. Чёрт! Придётся слушать этот доклад.
– Да, конечно.
– Не знаю. Такое ощущение, что ты… – Он качает головой, не находя слов. – Не знаю. Как будто устала. Ты какая-то отстранённая.
– Нет. Нет, я… – Она снова улыбается и слегка смущённо похлопывает Финна по бедру. – Я в порядке. Просто проект по оптогенетике поджимает. Хакс ушёл, а мне в пять утра нужно провести все исследования, и… – Она пожимает плечами.
И, похоже, всё летит к чертям, но ничего. Наверное, обойдётся.
Финн долго смотрит на неё изучающим взглядом.
– А с… Соло всё ведь нормально, да?
– Да. – Нет. – Да, конечно. Всё по-прежнему. Правда, постепенно угасает. Я имею в виду моя влюблённость.
И в доказательство своих слов, изобразив фальшивое безразличие, она переводит взгляд туда, где сидит Бен. По стоит рядом с ним, показывая ему что-то в своём телефоне, а доктор Слоун и доктор Фазма о чём-то разговаривают.
– Ну, если так. – Финн как будто не верит её словам, но прослеживает за взглядом Рей. – А он вообще что-нибудь говорит? О… о По?
Рей смаргивает и отводит глаза от Бена.
– О По?
– Ну да. Что-нибудь. Хрен его знает, почему они вместе тусуются, но они явно близки, так что, может быть, Соло знает…
– Знает что?
Финн вдруг становится взволнованным. Не слишком, но…
– Не знаю. Как По относится к…
– К чему?
– Сама знаешь. К нашим с ним отношениям.
Рей разражается смехом. А потом понимает, что Финн не шутит.
– Подожди… Ты серьёзно?
Он краснеет. Финн краснеет!
– Слушай, я просто хочу знать, как По относится к тому, что мы вместе.
– Да он на седьмом небе от счастья, что вы вместе! Он глубоко и безнадёжно влюблён.
– Но он этого не говорил!
– Но это же очевидно. Каждое произнесённое им слово, каждый взгляд. Он спит в твоей хреновой узкой кровати почти каждую ночь, чтобы быть с тобой, а потом просыпается ни свет ни заря, чтобы пойти погулять со своей миленькой собачкой и…
– Но он… – Финн замолкает и проводит пальцами по губам. – Бен что-нибудь говорил?
Рей сжимает губы. Улыбаться сейчас не лучшая идея.
– Бен значит?
– Ну… – Финн отводит взгляд. – … По называет его Беном, и он, пусть и не по-настоящему, встречается с моей лучшей подругой. Так что стрёмно называть его доктором Соло, когда я…
– Он сказал, что По готов платить налоги вместе с тобой, если захочешь. – Рей дожидается, пока Финн посмотрит на неё, прежде чем продолжить: – И я думаю, что для этого вам нужно быть в законном браке, так что…
На лице Финна расцветает широкая обаятельная улыбка. Рей так любит его! И не может удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.
– Он правда это сказал?
– Ага.
А потом он сказал уже не настолько радужные вещи. И кое-что делал со мной, о чём я просила сама. А после он велел мне уйти.
И я ушла.
– Взаправду?
– Финн.
– Ты это не выдумываешь…
– Доклад начинается.
– … просто чтобы быть милой, потому что…
– Будь добр, позволь мне узнать о роли молекулярных шаперонов в протеостазе.
Финн шлёпает её по руке, закатывает глаза, и, наконец-то, затыкается.
***
Доклад оказывается гораздо хуже, чем Рей себе представляла по многим причинам: севшая батарея примерно через десять минут после начала; заунывный голос доктора Кенеди, от которого невольно задумываешься о том, когда в последний раз он горел собственными исследованиями; до неприличия нудный фолдинг белка. В общем, как ни крути, для Рей, которая пытается не так глубоко уходить в себя, сочетание не очень, да ещё он в одной с ней аудитории, смотрит куда-то, явно увлечённый ужасно скучным монологом про кольцевой ТСР-1 комплекс.
Но что есть, то есть. Даже если это слегка… какашисто.
Когда доклад заканчивается, Рей выгибается и начинает потягиваться, сидя на своём стуле и скрывая зевок ладонью, пока все собираются уходить.
– Хочешь прям щас уйти? – Финн трёт глаза, как будто только что пробудился после глубокого «шаперонового» сна. – Мне надо проверить своих мух.
– И мне. Мышей. – Они выходят из аудитории, обходя встречающихся людей, кто выдержал весь доклад. В действительности таких очень немного.
– Давай узнаем у По, когда он хочет… О, вон По. Лёгок на помине. Насчёт сегодняшнего вечера.
Ничего удивительного, что По здесь. Да и вряд ли она бы удивилась, увидев его снаружи конференц-зала, в котором он был всего несколько секунд назад, поглощённый очень увлекательной беседой. И…
И уж чему она точно не удивляется, что человек, с которым По разговаривает, это Бен. Неважно, что её сердце чуть ли не останавливается, выдавая вялые стуки, а потом сразу же снова начинает колотиться, слишком быстро набирая обороты. Она правда не удивлена. Она видела его в конференц-зале – такого серьёзного, красивого, заинтересованного, умного, и он работает здесь. А ещё он лучший друг По гораздо дольше, чем Рей живёт на этом свете. И это даже не первый раз, когда она сталкивается с ним с тех пор, что произошло в его кабинете, и нет абсолютно никаких причин, по которым её ладони начинают потеть, словно…
– А, ребят. Ну что, сегодня вечером? Короче, нам надо решить. Собираетесь уходить? – Он похлопывает себя по поразительно плоскому животу, учитывая, что, минимум дважды, Рей видела, как в одиннадцать вечера он уминал маршмеллоу «Peeps». – Я бы перекусил.
– Нам с Рей нужен часок, чтобы посмотреть своих животных.
– Оу. Жаль, у вас нет аспирантов, на которых можно повесить это дерьмо.
Финн с укоризной смотрит на него, и Рей тоже надо одарить его подобным взглядом, хотя бы из чувства солидарности, справедливо возмущаясь тем, что По зарабатывает в десять раз больше, чем они. Хотя ему не приходится вставать в четыре утра, чтобы убрать мышиные какашки. Она должна, но у неё нет на это сил, особенно сейчас, когда рядом Бен.
Он смотрит на неё, а она на него.
Их взгляды встречаются. Застыв на мгновение, он слегка улыбается: совсем пустяк, но как же нежно и тепло. Улыбка, томимая печалью, которую Рей не может понять. Знает ли он об этом? Жалеет ли её? Горюет ли о ней?
Она отводит взгляд, потому что не может найти ответ, и краем глаза видит, как он засовывает руки в карманы джинсов и чуть отступает назад.
Этот жест привлекает внимание По, и он поворачивается к Бену.
– Мы собираемся где-нибудь поужинать.
– Хорошо провести время.
Голос Бена. Какой же у него голос…
– Ты ведь идёшь, да?
Вопрос до ужаса идиотский. Ладно, не идиотский. Неудачный. Для почти всех участников разговора, кроме, наверное, По. Потому что Рей чувствует мгновенное напряжение, исходящее от Финна, который наверняка не желает во время обеда сидеть напротив Бена и вновь переживать травму из-за заседания его студенческой консультативной комиссии. Да и Бен впадает в ступор, слегка приоткрыв губы и подняв брови, пока вникает в суть вопроса. А Рей… Рей надеется, что никто не заметит её состояния. Лишь бы услышать, что, возможно, они с Беном могут побыть…
– Я занят, – говорит Бен абсолютно ровным голосом.
– Ага! Чёрта с два, братишка. Раз уж Рей идёт с нами, вряд ли у тебя есть какая-то другая личная жизнь.
– У меня есть работа.
– Уже пять часов.
– Нужно кое-что доделать, – и глазом не моргнув, отвечает Бен.
Только вот кое-кому, кто является лучшим другом более двух десятилетий, определённо есть что на это сказать. По поднимает голову и наклоняется так, чтобы не вмешивать в разговор Рей с Финном, и спрашивает:
– Грант?
– Рукопись.
– Это которая?
– Ты там точно не автор.
– Но которая?
– Вряд ли я говорил об этом.
– «Current Opinions»?
– Нет.
– Статья в журнале «Neuron»?
– Не-а.
– Тогда в «PNAS».
Бен раздражённо фыркает, и кажется его грудь и мышцы на руках увеличиваются в размерах под тёмно-серой футболкой. Но По это явно не напрягает, а Рей и Финн обмениваются встревоженными взглядами.
– Ты, вроде, не мой секретарь. – Бен скрещивает руки на груди.
– Почти. У меня есть доступ к твоему «Trello»*** и гугловскому календарю, придурок. И я знаю, что все твои поправки должны быть внесены не раньше следующей недели. Так что, если не хочешь потусить со мной, просто скажи честно…
– Я не хочу с тобой тусить.
– Гадёныш. Даже в мой день рождения?
Бен чуть ли не шарахается.
– Что? У тебя сегодня нет дня рождения.
– Нет, есть.
– Нет. У тебя день рождения десятого апреля.
– Да что ты говоришь?
Бен закрывает глаза и почёсывает лоб.
– По, мы с тобой общаемся последние двадцать пять лет ежедневно…
– Это ничего не значит.
– … и я побывал как минимум на пяти твоих днях рождениях, посвящённых Могучим Рейнджерам. Последний раз, кажется, когда тебе исполнилось семнадцать. – Бен косится на По, а Финн пытается скрыть свой смех кашлем. – Так что я знаю, когда у тебя день рождения.
– Ты никогда не угадывал, а я был слишком милым, чтобы сказать тебе об этом. – Он сжимает плечо Бена. – Ну так куда отправимся отмечать?
– Давайте только без тайской кухни, – вклинивается Финн, обращаясь к По и игнорируя Бена. И винить его в этом Рей не может. Слишком всё сложно.
– Что? Я думал, ты любишь Пад Тай’.
– Люблю, но на один вечер давай обойдёмся без тайской кухни? Малыш, только на один.
– Тогда куда?
– Не знаю… куда угодно.
По издаёт жалобный звук и говорит что-то о красном карри и лаабе”, о чём бы Рей с удовольствием послушала, только вот…
Бен смотрит на неё. Поверх По и Финна Бен смотрит на неё с выражением лица наполовину виноватым, наполовину раздражённым, но на самом деле в его глазах есть что-то очень сокровенное. Что-то очень знакомое, что они когда-то делили на двоих, и Рей…
Ещё мгновение назад она была в панике. Боялась, что может выйти из этой встречи. Но сейчас она чувствует, как внутри неё что-то расцветает, и ей приходится подавлять улыбку.
– Всё в порядке, – шепчет она ему губами, пока По и Финн спорят о том, насколько вьетнамская кухня отличается от тайской, а затем гадают, стоит ли им попробовать зайти в новую бургерную.
– Ты уверена? – отвечает он, едва двигая губами, и она ободряюще улыбается.
Они даже и не разговаривают по-настоящему. Но как же хорошо… как здорово снова чем-то делиться с ним, даже если он наверняка предпочёл бы провести этот вечер за чтением о потенциалозависимых ионных каналах. И от этого Рей чувствует эйфорию… и тоску. Но она так скучала по нему, и вот он здесь, в реальности такой же большой, каким он был в её воспоминаниях всё это время, и…
– По будет вести себя отвратно, – произносит он одними губами со смирившимся и недовольным лицом, и Бен при этом выглядит таким очаровахой, что Рей не может удержаться от смеха.
По и Финн перестают спорить и поворачиваются к ней.
– Что?
– Ничего, – отвечает Рей, и уголок рта Бена… он тоже улыбается!
Это невозможно.
– Рей, над чем ты смеёшься?
Она открывает рот, чтобы отшутиться, но Бен опережает её.
– Ладно, мы идём. – Он говорит «мы», будто это «мы» существует, будто они не игнорировали друг друга больше месяца, будто всё между ними не было фальшивкой, и у неё вдруг перехватывает дыхание. – Но на будущий год избавь меня от всех этих вылазок с празднованием. А лучше, на будущие два года. И никаких новых бургерных.
По поднимает кулак в победном жесте, а потом хмурится.
– Погодь. Чё это ты бойкотируешь бургеры?
– Потому что, – отвечает Бен, глядя Рей в глаза, – бургеры на вкус как подошва.
_____________________________________________________________________
*Импакт-фактор – показатель значимости научного издания, определяемый количеством ссылок на опубликованные материалы за определённый период.
**Имеется в виду маршмеллоу в сыром виде. В Соединённых Штатах маршмеллоу употребляют только поджаренные. Есть неподжаренные слишком странно, что соответствует, по мнению Рей, странным разговорам По.
***Trello – облачная программа для управления проектами небольших групп, разработанная Fog Creek Software.
‘Пад Тай – классическое блюдо тайской кухни из обжаренной рисовой вермишели с овощами и ароматным соусом.
“Лааб – блюдо лаосской кухни, представляет собой мясной салат.
========== Глава 19 ==========
Комментарий к Глава 19
Эстеты от Anna Gelman
https://tinyurl.com/yyqsksa7
https://tinyurl.com/y3fpwqwj
либо
https://cutt.ly/ygFXk5p
https://cutt.ly/sgFXntS
Когда Рей добирается до ресторана, Бена там ещё нет. Зато Финн и По уже втиснулись в кабинку, предназначенную скорее для двоих, а не четверых, и с глупыми улыбочками пялятся друг на друга в перерывах между поцелуями, слишком уж откровенными для публичного места. Рей благодарит хостес, которая провожает её к столику, и проскальзывает на диванчик напротив них, стараясь навести как можно больше шума. Теоретически, Финн и По просто не могут её не заметить, тем более когда она прочищает горло и театрально кашляет, втискиваясь на столь миниатюрное сиденье. Но они всё равно продолжают целоваться, словно шестнадцатилетки в раздевалках. Ну, а впрочем, чего ещё она могла от них ожидать?
Рей вздыхает. Громко. А потом закатывает глаза.
– Финн, как там твой герпес?
В неё летит брошенная соломинка. Ну, хотя бы они отлепляются друг от друга.
– А где Бен? – спрашивает По со счастливой улыбкой. Как будто она знает. Как будто должна знать. Но Дэмерон убеждён, что она просто обязана быть в курсе.
– Эм… – Рей переводит взгляд в широкое окно. Весь день, да и вообще всю неделю было солнечно, а теперь неожиданно набежали тёмные, зловещие тучи, неся в себе некую тревожность. Весьма необычная осень. – Думаю, едет.
– Вы разве не вместе уехали из кампуса?
– Нет, я… – Она берёт свой велосипедный шлем и покачивает его на указательном пальце. – Пришлось ехать на велике. Ну, его могут украсть, если оставить на ночь в кампусе.
– А, ну да. – По наклоняется и обмакивает бесплатный жареный вонтон в неопознанный красный соус. – Обалдеть, и почему мы раньше этого не делали?
– Этого?
– Мы вчетвером, – произносит он, жуя с открытым ртом. – Не зависали нигде вместе.
– Увольте, – вставляет Финн.
– Пффф, – По толкает его локтем, – Бен безобидный.
– Бен мудак.
– Да ясен пень. – Дэмерон подмигивает Рей, которая внимательно изучает соус. – Но обычно совершенно безобидный.
– Соло сказал мне, цитирую: «Опыты настолько сырые, что выглядят словно предательство всего научного метода».
– Да, но ведь ничего личного.
– Для меня стало личным.
– Да ладно! Возможно, у него был хреновый день. – По пожимает плечами. – Или кто-то из его студентов неправильно составил предложение в имейле, или его салат из руколы был недостаточно органическим, или…
– Привет.
Все трое смотрят вверх, – поднимая взгляд выше и выше, – когда слышат голос Бена. Но задирать головы не было необходимости. Ведь он, почти не колеблясь, быстро оглядывает столик, прежде чем забраться в кабинку и усесться на единственное свободное место – конечно же, рядом с Рей. Дешёвенькая красная искусственная кожа скрипит и стенает под его весом, и Рей придвигается ближе к стенке, чтобы освободить для него место, но…
Эта кабинка действительно маленькая настолько, что Бен умещается на сиденье только наполовину, а его колено касается её. Видно, как он пытается прижать свой локоть к телу, чтобы не вторгаться в личное пространство Рей.
Впрочем, возможно, дело не в кабинке, а в том, что он просто сам по себе огромный. На серой хлопчатобумажной ткани футболки виднеются тёмные пятна, и от него доносится легкий запах петрикора. Значит, тучи сдержали своё обещание.
– Ты вовремя. Бен, скажи, пожалуйста, Финну, что ты его не ненавидишь.
Финн сидит с лицом лица. Бен растерянно хлопает глазами. По демонстративно ждёт ответа.
Рей просто наблюдает за всем, что происходит, гадая, стоит ли взять телефон и заснять эту сцену.
– Что?
– Ты, вроде как, обозвал его предателем научного метода. На заседании студенческого консультативного комитета, или чего-то такого.
– А. – Бен кивает. Надо отдать ему должное, что он даже не пытается отнекиваться. И вовсе не кажется смущённым.
– Так ты это признаёшь?
– Я не помню, но звучит вполне правдоподобно.
– Прекрасно. Тогда скажи Финну, что ничего личного, чтобы мы это проехали и поели жареного риса.
– Боже, – бормочет Финн, – По, пожалуйста.
