Текст книги "По уши (ЛП)"
Автор книги: Ever_So_Reylo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Рей очень много писала ему.
У Бена есть дурацкая привычка садиться с телефоном в заднем кармане, ронять его на бетон, а однажды он даже умудрился спустить его в унитаз. У него накопилась целая гора зарядных устройств, так что забытое в бостонском номере отеля устройство ему не так уж и нужно. Он мог бы сказать это Рей. И наверняка сделал бы это, если бы не хотел увидеться с ней. По многим причинам.
Это как восстановление путём удаления повреждённого участка ДНК.
Он не разрешает ей войти, как обычно поступает со своими коллегами, или с постдоками, или со своими студентами. Ведь Рей… Рей на них не похожа, правда? Она ни на кого не похожа.
На мгновение он закрывает глаза. Затем вдыхает и медленно выдыхает. И только после этого встаёт, чтобы открыть дверь. Когда он видит её, она уже уходит, пройдя несколько шагов по коридору; у неё изящная прямая спина, а в руке зажато белое зарядное устройство от мобильного. Рей резко оборачивается, как только он окликает её.
Она долго изучает его. Сначала серьёзно, с тревогой прикусив губу, как бы оценивая. А потом широко улыбается.
Давящая внутри тяжесть с тех пор, как Бен поговорил с Рей Слоун, становится ещё более ощутимой.
– Привет.
Она по-прежнему улыбается.
– Привет.
Рей немного робко подходит к нему, и… она такая юная! Такая красивая. Словно явилась из другого мира. Будто бы Бен не осмеливался и пальцем коснуться её.
– Я принесла твою зарядку. – Она делает к нему пару шагов и протягивает её. Бен хватает конец провода, стараясь не прикасаться к Рей.
– Спасибо.
– Она была за тем стулом… рядом с окном. Наверное, поэтому ты её и забыл. – Она так озорно прикусывает губу, что это с лёгкостью могло бы стать его религией. Пожалуй, уже стало. – Или, может быть, всё из-за твоей старости. У тебя уже наверняка слабоумие. Всякие там амилоидные бляшки и нейрофибриллярные клубки.
Бен одаривает её хмурым взглядом, и она старается не улыбаться, но потом начинает хихикать. Ему хочется закатить глаза, назвать её засранкой, и…
Они опять это делают. Он снова облажался. Но просто… просто невозможно держаться от неё подальше. И это вопреки тому, что он всю свою грёбаную жизнь был мастером держаться подальше от всех.
Он сжимает в кулаке зарядное устройство и пытается скрыть эмоции.
– Как прошла остальная часть конференции?
– Да нормально. – Она пожимает плечами. – Сносно. То есть… ну, ты понимаешь. Один интересный доклад из… не знаю, примерно из семнадцати. А на третий день отопление в конференц-центре уже не работало. Так что всё было круто.
Бен кивает.
– Тебе удалось провести время с друзьями?
– Ага. Пару раз мы ходили выпить. А ещё были на пристани и на импровизированном шоу. А Роуз и Джесс спали со мной в твоём… – она слегка краснеет, снова прикусив губу, и колеблется, прежде чем продолжить. Становится ясно почему, как только она снова начинает говорить, – … в нашем номере.
Эта фраза как удар под дых. Всего лишь три незначительных слова, звучащие до боли интимно, как напоминание о времени, когда существовали «мы». Возможно, дело в потоке образов, которые они приносят с собой: как он раздвигает ладонями её ноги, запускает пальцы в волосы на затылке; как острые зубки вонзаются в мышцу на его руке в попытке не кричать; как Рей смеётся, когда он говорит, что веснушки над изгибом её задницы напоминают углеводородную боковую цепь. Именно это Бен и пытался вытеснить из своей головы, как только вышел из грёбаного гостиничного номера. Возможно, дело в том, как Рей начинает краснеть, будто думает о том же.
А может в том, что она существует в таком же времени и пространстве, что и он, и Бен никак не может с этим свыкнуться.
– Оу, – он осторожно выдыхает, – хорошо.
Рей кивает. А потом делает паузу, словно не решаясь что-то сказать.
– Мой друг Финн, он мой сосед по комнате. Ты ведь его знаешь, да? Он вернулся в Бостон… и встретился с доктором Дэ… с По. Впервые после поездки встретился с По.
Бен поднимает взгляд и оглядывает коридор. Он кажется обманчиво пустым, но через три кабинета он слышит, как Джиал разговаривает с кем-то по телефону, а дверь Фазмы, как обычно, открыта нараспашку.
Бен указывает через плечо.
– Наверное, нам лучше зайти внутрь.
В любом случае, им нужно остаться наедине. Чтобы поговорить. Ему необходимо с ней поговорить.
– А, ну да. – Рей кивает, и мило, с ноткой таинственности, улыбается, прежде чем повернуться и войти в кабинет. Бену приходится последовать за ней.
– Ну и насколько всё плохо? – спрашивает она, как только дверь закрывается.
– Плохо?
– То, что происходит между Финном и По?
– А. – Бен прислоняется к столу, стараясь выглядеть спокойно. Непринуждённо. Пытаясь сжаться, насколько это возможно, дабы не занимать личного пространства Рей. Видит бог, он и так зашёл слишком далеко. – Не знаю. Я думаю, всё вполне даже неплохо. По крайней мере, для По.
Брови Рей взлетают вверх.
– То есть… вы уже говорили об этом?
– Да он какой день не затыкается. – Бен закатывает глаза. – Я уже говорил, что в душе По двенадцать?
Рей смеётся.
– Финн тоже не затыкается! Он обычно… нормально справляется с событиями в собственной жизни. Весьма непринуждённо. Но эта история с По… он будто не может перестать думать о нём, или что-то типа того. Сегодня утром я занималась своими делами, готовила сэндвич с джемом, и тут он мне вдруг заявляет, что у По аллергия на арахис. Хотя сэндвича с арахисовым маслом не было и в помине.
– У него нет аллергии. Он просто прикидывается, потому что ему не нравится вкус. – Бен вздыхает. – А По написал мне на днях в три часа ночи, что экскременты его собаки напоминают букву «Ф», – произносит он, массируя висок. – Он прислал фотку.
Рей морщится.
– Боже, они…
– Просто пиздец. – Бен качает головой. – Но я думаю, что По это нужно. Ему нужно что-то, на чём можно сконцентрироваться. О ком можно позаботиться, и кто сможет также позаботиться о нём.
Рей кивает.
– Финну тоже. Я просто… беспокоилась, что Финн может хотеть большего, чем По готов предложить, понимаешь?
– Поверь, это не так. Думаю, По готов совместно платить налоги, если Финн не будет против.
– Хорошо. Я рада. – На её лице расцветает дивная улыбка. Но потом быстро исчезает. – В односторонних отношениях действительно нет ничего хорошего. – Она смотрит на свои ноги, и Бен понимает, да просто знает, что она подумала о нём. Кем бы она его ни считала.
Это какая-то странная боль. Ревность. Всё это сбивает с толку, ведь подобные чувства ему чужды, он не привык к ним. Будто что-то режет его, дезориентирует, превращая всё в бессмыслицу – ощущение, отличное от одиночества, которое он чувствовал, когда рос, или от постоянного непринятия его семьи, или оттого, что он полон фальши и недостаточно хорош. На протяжении всей аспирантуры всё это тянулось за ним словно тень. Бен знал, как управлять этим, как обратить в силу, чтобы достичь новых уровней – отгородиться от родителей, разорвать все связи с семьёй, совершенствовать то, чем он занимался.
Но вот с ревностью Бен ничего не сможет сделать, если Рей влюблена в другого. Беда в том, что ему некуда деть это чувство и никакой выгоды от него он не получит. Только лишь неугомонные мысли и эротические сны, которые заставляют его снова чувствовать себя пятнадцатилетним подростком, и что-то сжимающее его грудь, когда он думает о ней.
О Рей, такой прекрасной и недосягаемой.
– Да. – Бен опускает голову вниз. – Да, ничего хорошего.
Он не может сказать, действительно ли последовавшее молчание искрит напряжением, или это просто ощущение неловкости, оттого что Рей начинает догадываться о чувствах Бена к ней. Хотя какое это сейчас имеет значение? Всё подходит к концу. Остаётся всего лишь несколько мгновений.
– Что ж. – Рей заламывает руки, а потом спохватывается. – Мне нужно идти. Проверить своих мышей. Увидимся в среду?
Смотри-ка. Лучше и быть не может. Просто идеальная подводка.
И всё же Бену сперва приходится сглотнуть, чтобы ответить. И на долю секунды он не в состоянии открыть рот.
– Рей, Хакс ушёл.
Она долго смотрит на него. Будто он произнёс фразу недостаточно громко, будто это вообще не утверждение, или он сказал на каком-то другом непонятном ей языке. Потом она быстро смаргивает и, наконец, спрашивает:
– … ушёл?
Он кивает.
– В экономическую сферу. Он уволился на прошлой неделе.
– Он… – Рей снова смаргивает. – Хакс?
При любой другой ситуации Бен бы рассмеялся.
– Да. Армитаж Хакс.
– Я не… – Рей делает шаг назад, как будто хочет отгородиться от этой информации. – Он мне ничего не сказал.
– Да. Походу он и доктору Слоун ничего не сказал. Не думаю, что Хакс специально искал что-то вне академических кругов. Так что не стоит принимать это близко к сердцу.
– Ну да, наверное. – Рей обнимает себя, засунув руки подмышки, а Бен просто хочет забрать её и отвезти домой. Он хочет трахать её. Много трахать. Больше, чем она сможет вынести. Но сейчас он больше всего хочет посадить её к себе на колени, накормить той дрянью, которую она так любит в себя пихать, и вместе с ней заснуть во время просмотра фильма… Фильма, где лошади не умирают. – Чёрт.
– Ты справишься со своим проектом без его участия?
– Да, я… – Она делает глубокий вдох. – Нет. Я не знаю. Думаю, я уже достаточно независима, но приятно знать, что кто-то всё разрулит, если что-то пойдёт не так, а теперь… – Она пожимает плечами, всё ещё выглядя обеспокоенной. Бену приходится ухватиться за край стола, чтобы не потянуться к ней. – Чёрт.
Он качает головой.
– Я познакомлю тебя с одним человеком, с которым учился в аспирантуре.
Она поднимает на него взгляд.
– Кто это?
– Она начинала с биоинформатики, но потом занялась оптогенетикой. Судя по тому, что я слышал, она в этом преуспела. Её зовут Зори. Сейчас она преподаёт в Великобритании, и…
– Зори Блисс? Из Университетского Колледжа Лондона?
– Да. Она мой близкий друг. Я уже рассказал ей про твою ситуацию и спросил, может ли она стать твоим наставником, пусть и неофициально. Она сказала, что будет рада помочь. Конечно, условия неидеальны, поскольку она находится на другом конце света, но по крайней мере ты сможешь проконсультироваться с тем, кто хорошо знаком с этой методикой.
Рей смотрит на него, приоткрыв рот.
– Бен…
– Это ведь поможет?
Она фыркает, а затем начинает улыбаться.
– Да. Да, конечно поможет!
– Хорошо. Я отправлю ей письмо и напишу тебе, чтобы вы могли связаться. Мне незачем быть посредником.
– Ты прав. Договорились.
– Если тебе что-то понадобится – оборудование, финансирование или что-то ещё, что сорвалось из-за ухода Хакса… просто дай мне знать, ладно? У меня куча грантов, которые связаны с твоим исследованием, мы могли бы ими воспользоваться. Я всё улажу.
– Хорошо. Спасибо, я… Спасибо тебе огромное.
Бен отрывается от стола и выпрямляется, как обычно все делают, когда разговор подходит к концу. Потому что это – и всё, что было до – необходимо закончить. Прямо сейчас.
– Я дам знать Эмилин. У тебя есть адрес моей электронной почты, так что ты знаешь, как со мной связаться, если что-то понадобится.
Рей издаёт смешок и наклоняет голову.
– Конечно. А ещё у меня есть твой номер телефона. И я вижусь с тобой каждую среду, поэтому…
По исчезновению улыбки с её лица, Бен может точно сказать, в какой момент она начинает догадываться о вероятности, что не увидит его в эту среду. И в следующую тоже. Больше нет.
– Не думаю, что нам стоит кому-то рассказывать, – произносит он и трёт глаз указательным пальцем. Он очень устал. Всё это слишком утомительно. – Никто не будет видеть нас вместе и спустя некоторое время все начнут думать, что ничего не вышло и мы расстались. А может, и нет. – Он пожимает плечами, и этот жест хорошо вписывается в данную ситуацию. Будто бы Бену всё равно. Верно? – Хакс ушёл, так что теперь это не имеет значения. Правильно?
Он слышит, как она сглатывает.
– Правильно, – говорит Рей. Она смотрит на свои бело-голубые кеды и вдруг кажется… очень маленькой. Слабой. – Это правильно.
Бен кивает, хоть она этого и не видит, и отталкивается от стола.
– Хорошо. Если тебе что-нибудь…
– И несмотря ни на что, мы всё ещё можем встречаться. – Рей поднимает на него взгляд и делает шаг вперёд. – Разве нет?
– Встречаться?
– По средам. – На её глаза наворачиваются слёзы, щёки начинают пылать, а речь становится взволнованной. – Мы можем встречаться. Где-нибудь зависать. Ну, я ведь не могу учиться в аспирантуре и при этом самой себе покупать кофе, не так ли?
Бен улыбается.
– Явно нет. Знаешь, я бы с радостью подарил тебе сертификат в университетскую кофейню, но он ведь будет использован для покупок всякой тыквенной фигни, и я как педагог чувствую, что должен следовать своим моральным принципам…
– … с тобой. Я хочу пить кофе с тобой. – Слова спешно слетают с её губ, как будто она не в состоянии удержать их в себе. – Мне кажется, я почти убедила тебя, что тыквенный латте со специями классный…
– Нет, не убедила.
– … и что тебе необходимо попробовать ароматный плавленный сыр…
– Рей, я уже пробовал.
– … тебе понравится, ведь это важно для моего психического здоровья, и я… я люблю проводить с тобой время. Я хочу проводить с тобой время. – Она с надеждой улыбается ему, и… она и правда такая ещё молоденькая, что даже не догадывается об этом. – Мы ведь друзья, да? Мы можем остаться друзьями. Даже если Хакс ушёл.
Кажется, ей действительно жаль. Она расстроена, что это может закончиться. И Бен нисколько не удивлён, потому что с самого начала она была честна и прямолинейна, не скрывала, что в первый раз невзлюбила его, и никогда не стеснялась показывать это, пока не начала получать удовольствие от их совместного времяпровождения. Проблема в том, что…
Мы можем остаться друзьями.
– Рей, всё очень сложно.
Она неестественно и нервно смеётся.
– Но это не так! Вовсе нет. Быть друзьями совсем не сложно. Уж не сложнее фиктивных свиданий, и мы справились с этим довольно легко.
Бен не уверен, что можно доступно и легко объяснить, каково это – впустить её в свою жизнь. Поэтому он просто молчит, удерживая на себе её взгляд, и наблюдает, как она повинуется его невысказанному «нет».
Проходит всего несколько секунд. Рей поджимает губы и между её бровями появляется вертикальная линия, когда она немного нерешительно и мрачно задаёт вопрос:
– Почему? Почему мы не можем остаться друзьями?
Бен закрывает глаза.
Потому что, Рей. Потому что прошлой ночью я проснулся со спермой на простынях, и я практически уверен, что во сне вылизывал твоё влагалище. А друзья этим не занимаются.
– Это сложно. – Он старается казаться рассудительным и доброжелательным. Чтобы во всём этом была хоть какая-то логика. – Я воспользовался тобой в потенциально принудительной ситуации, и…
– Что? – Она хмурится. – В какой ещё принудительной ситуации?
Ему нужно сделать медленный глубокий вдох.
– Рей.
– Я не понимаю, что ты… чёрт. – Кажется, она краснеет и бледнеет одновременно, прижимает пальцы к губам, как бы сдерживая слова, чтобы они не вырвались наружу. – Нет. – Она так яростно трясёт головой, что волосы рассыпаются по плечам. Как же это мило. Теперь Бен знает каково это: взять и прижать её к себе, переплетаясь с ней пальцами. Он омерзителен. Просто омерзителен. – Это не имеет значения. Мы говорили… что ничего не изменится. Мы договорились, что после случившегося не будем ничего обсуждать.
– Верно.
А что если я думаю об этом? Могу я об этом думать? Рей, что если это всё, о чём я думаю?
– Что ж. Есть вещи гораздо сложнее.
Она упрямо поджимает губы.
– Мы ведь договорились притвориться, что ничего не было…
– Это ты договорилась. – Слова звучат резче, чем Бен бы этого хотел. И всё же… – Рей. Это куда более…
– Сложно. Верно? – В её тоне сквозит нотка горечи, но больше всего…
Да. Печаль. Она понуро опускает плечи, и в её взгляде читается осознание. Бен вряд ли когда-либо видел её такой расстроенной. Не настолько.
– Да. Сложно.
Рей подавленно кивает.
– Слишком сложно для дружбы?
– Я твой друг, Рей. – Бен вздыхает. – И я действительно забочусь о тебе. Просто я думаю, что некоторое… расстояние пойдёт на пользу. В данный момент.
– В данный момент…
Он снова вздыхает, и кто знает, сколько длится это молчание. Бен просто стоит и смотрит на неё, наблюдая, как она смиряется с его словами. Однако, его почти ошарашивает то, как она кивает и спрашивает:
– Значит… значит это всё?
– Да. – Он хочет дать ей то, в чём она так нуждается. Всё, что пожелает её сердце. Больше всего на свете, он желал этого с самого начала. Но быть друзьями… это единственное, на что он пойти не в силах. Даже ради неё. – Да. Думаю, всё.
Рей делает шаг назад, качнувшись на пятках. За дверью раздаётся звонок айфона, и через несколько секунд кто-то разражается смехом.
– Что ж, спасибо. За всё. И не только за то, что помог мне избавиться от Хакса. Я… – Он уже видел, как Рей чуть не плачет, даже рыдает, но сейчас всё по-другому. Это разбивает ему сердце, что в какой-то степени поразительно, ведь Бен даже не был уверен, что у него вообще оно есть. – Я чувствовала себя такой одинокой, а ты… – Она отворачивается и вытирает ладонью щёку. – Спасибо, Бен.
Его вдруг поражает её запах.
Ещё до того, как она придвигается к нему ближе, как её тепло соприкасается с его собственным, Бена настораживает запах Рей: смесь аромата цветов и соли, едва уловимый, но такой знакомый. Ведь за всю свою сознательную жизнь Бен так охотно и так часто прикасался только к ней. Его мозг запечатлел её в памяти, сохранил во всех возможных смыслах. Глаза навсегда запомнили её улыбку, руки – нежность кожи, а её аромат будет сопровождать каждый момент его жизни. Именно запах Рей сражает его, когда она приподнимается на цыпочках, сжимает пальцами мышцы на руках и нежно целует в щёку. Поцелуй сладкий, тёплый и немного щекочущий; неожиданный, но приятный.
Вполне удачный способ попрощаться. Уместный. Приемлемый.
Но вот то, как рука Бена скользит к пояснице Рей, прижимая её к своему телу и не давая опуститься на пятки – неприемлемо абсолютно. Или то, как он поворачивает голову, когда её губы больше не касаются его щеки, и чувствует в уголке рта прерывистое дыхание, такое тёплое и ласковое. Глубоко внутри разливается удовольствие, когда он закрывает глаза и позволяет себе просто быть здесь, с ней.
В тишине и покое. В последний раз.
Время бежит, его не остановить и не растянуть, и стоя в кабинете, окутанном безмолвием, Бен не желает знать количество прошедших минут, продолжая держать Рей в своих руках ещё пару мгновений. А после, почувствовав что уже ничего не изменить и её больше ничем не удержать, Рей вдруг поворачивается к нему и с придыханием произносит ему в губы:
– Пожалуйста…
Он не понимает, что вообще происходит. Внезапно они становятся ближе, и один из них толкает другого к столу, скользит ладонями под одежду, касаясь оголённой кожи. Он слышит, как Рей твердит «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», начинает тяжело дышать, впиваясь пальцами в его плечи, заставляя его разум отключиться.
Совершенная пустота и ни одной связной мысли.
Память его явно подводит, но Бен понимает, что всё это делает именно он, когда видит, как она склоняется над столом; её локти прижаты к дереву, а лоб – в пару сантиметров от стопки стикеров и от дурацкого зарядного устройства, которое он ранее бросил туда. Его сердце замирает в тот же момент, когда приходит осознание, что он удерживает её, а его рука касается спины Рей, не позволяя шелохнуться.
Он делает это, хоть и сказал себе… чёрт. Твою мать.
Но не предпринимает ни единой попытки, дабы что-то изменить. Бен наклоняется и прижимается к ней ещё сильнее.
– Останови меня, – говорит он ей. Приказывает.
Рей качает головой, а потом опускается, касаясь лбом стола.
– Пожалуйста…
– Рей…
Она носит леггинсы, не заморачиваясь на грёбаные штаны и умоляет его трахнуть её, а он… он просто дурак, безумец, вконец себя загубивший. Он уничтожен.
– Скажи мне, чтобы я остановился.
– Бен…
Она говорит почти бессвязно, и у него не остаётся выбора: он задирает ей футболку и спускает леггинсы, открывая вид на стринги, что обтягивают её красивую, сексуальную задницу, которую он не один год старался не замечать и не думать, что сделал бы с ней в этой позе, как заставил бы получить наслаждение и просить о…
– Пожалуйста…
Он не должен о ней так думать. И желать её настолько сильно. Он хотел бы забрать Рей к себе, хранить дома в шкафу, чтобы вынимать и пользоваться, когда ему вздумается. Как же это унизительно, держать её вот так, изолированной, ограждённой от всего мира, в безопасном месте, и трахать всеми возможными способами, просто владеть ею. Он не должен испытывать подобных чувств к девушке, которую любит, даже думать о столь извращённом, до беспредела похотливом желании.
– Пожалуйста, Бен!
– Тише. – Он наклоняется вперёд и утыкается носом в её затылок, целуя в изгиб шеи. Она выгибается ему навстречу – к его рту, яйцам и члену; её рука скользит по его руке на столе, а большой палец касается его собственного, словно требуя большего. – Всё хорошо.
– Пожалуйста, просто… – Её идеальная задница трётся о него, но это не то, что ему сейчас нужно, помимо всего прочего. – Ты можешь…
– Всё хорошо.
– Пожалуйста, – тихо хнычет она, уткнувшись в деревянный стол, и он не может понять о чём она просит. Она хочет, чтобы он трахнул её – в этом нет сомнений, – но как будто этого будет недостаточно. Словно они оба желают чего-то большего. – Сделай это…
– Да, – выдыхает он, накрывая тыльную сторону её ладони своей рукой. Я здесь. С тобой. Я тоже это чувствую. – Позволь мне… мне нужно подготовить тебя.
– Нет, просто… пожалуйста, Бен. – В её голосе столько мольбы и боли, как будто она не может этого вынести. Кажется, что они близки к концу, и она просит его дать надежду, что, возможно, этого не случится.
Больше всего на свете он хотел бы дать ей эту надежду.
– Мне нужно… я не могу просто взять и трахнуть тебя. – Невозможно, чтобы Рей была настолько влажной. Даже если она задыхается от его слов, касаясь лбом поверхности стола, при этом недовольно мыча себе что-то под нос. – Позволь мне подготовить тебя.
Он чуть ли не падает на колени, почти чувствуя вкус её влагалища, и когда он раздвигает пальцами складки…
Чёрт.
Твою ж мать.
– Пиздец, Рей. – В его тихом голосе звучат благоговейные нотки, он даже сам это слышит.
– Пожалуйста. – Бен не видит её лица, хотя очень этого хочет. Ему кажется, что она плачет. – Ты ведь сделаешь это? Ты…
Он даже не снимает с неё нижнего белья, а просто отодвигает трусики в сторону и толкается до упора. Она податливая, мокрая и очень узкая, но по сравнению с их первым разом чувствуется существенная разница. Внутри слишком тесно, но идеально – как тогда, в их первую ночь, когда её тело и влагалище приспособились, чтобы полностью его удовлетворить.
Это пугает.
Он никогда не насытится, и это пугает.
Бен делает глубокий вдох и останавливается, прижимая руку к её бедру. Он ощущает выступ косточек и на мгновение замирает, чтобы оттянуть волну удовольствия, такого острого, безжалостного, восхитительного и поразительно болезненного.
Он будет терпеливым, будет сдерживаться. А после, попрощается с ней. И впервые за всю свою грёбаную жизнь будет вести себя достойно.
Бен наклоняется и ласкает её шею, покусывая, облизывая и целуя кожу.
– Слишком грубо?
Она не отвечает, лишь только поверхностно дышит, сжимая влагалищем член, что заставляет его стонать, а тёплый маленький мизинец касается его большого пальца.
– Я думала об этом, – с трудом произносит она.
Бен кивает в ответ, уткнувшись ей в волосы.
– Я тоже.
Рей поворачивает голову, и в её затуманенном взгляде читается удивление.
– Правда?
Она такая тугая, и к этому моменту ему нужно было сделать хотя бы одно движение ещё пять секунд назад. Впрочем, он и так мог бы кончить от одного лишь взгляда на неё и от запаха её возбуждения.
– Да.
– Было хорошо, так ведь?
Она имеет в виду секс. Но отчего-то его мозг хочет, чтобы это значило что-то другое: солнцезащитный крем, дурацкий разговор про его любимый цвет, жалобы на академию, фраза «ik hou van jou», отвратительно пахнущий кофе – что угодно.
– Да. – Его голос звучит слишком низко, и он опирается на стол, продолжая двигаться. – Было хорошо.
После нескольких толчков ему приходится вытаскивать член, чтобы не кончить, а через пару мгновений снова продолжать. Рей жалобно стонет, дрожа от удовольствия и разочарования. Бен проскальзывает одним, а потом двумя пальцами внутрь, чтобы сохранить ощущение наполненности, пока пытается прийти в себя, болезненно сжимая её бедро. Он делает это снова и снова, не обращая внимания на послеобеденный свет, незапертую дверь и приглушённые голоса в коридоре. А потом, когда её возбуждение достигает пика, что даже один толчок заставляет её кончить, он наконец отпускает себя, позволяя удовольствию взять верх. Бен изливается в неё до последней капли, полностью теряя себя.
Рей тихо плачет, а он становится на колени позади, натягивает на неё леггинсы, кусая губы, и пытаясь игнорировать семя, стекающее по бедру. Он разворачивает её к себе, поправляет на ней одежду, целуя нежную кожу, и держит в своих объятиях, приглаживая её блестящие волосы. Бен сцеловывает слёзы с её щёк, гладит по спине и прижимает к себе ещё ближе, пока она не успокаивается и не затихает водоворот их эмоций.
Дышать нормально ни у кого не получается, но это всё, на что они сейчас способны. Бен прижимается губами к её лбу и мягко говорит:
– А теперь тебе нужно уйти.
Когда он слышит звук закрывающейся двери, ему кажется, что он падает с огромной высоты.
========== Глава 18 ==========
Комментарий к Глава 18
Эстеты от Anna Gelman:
https://tinyurl.com/y9ua9s99
https://tinyurl.com/ydgm6ecl
Плейлист к фанфику, составленный одной из американских читательниц: https://open.spotify.com/playlist/1tSjwXb5QgpkVJL8HFQBes?si=Buqwq6KzQaOSSab7Eg7iOw
Обязательно послушайте!:)
Она оборачивается, услышав, как по полу кто-то шаркает ногами, и уже собирается напомнить Финну, что платёж за арендную плату через два дня, а хозяин квартиры грозился оштрафовать их на пятьдесят баксов, если они ещё раз опоздают. Она оборачивается, и…
Моментально отворачивается к своим хлопьям. Потому что, увидев доктора По Дэмерона – доцента кафедры фармакологии, бывшего члена студенческой консультативной комиссии Рей, члена редколлегии журнала «Pharmacological Reviews» (импакт-фактор*: 17.099), неспешно бредущего на её кухню в трусах нежно-голубого цвета и беззастенчиво почёсывающего свою задницу – совершенно не то, что Рей готова наблюдать в среду в семь утра. Да и вообще когда-либо.
– Эй, Солнышко! Утречко до-о-о…
Рей догадывается, что По собирался закончить фразу, но вместо этого смачно зевает. Это, без сомнений, самый громкий, широченный и эффектный зевок на свете, который продемонстрирован, благодаря этому растрёпанному, покрытому засосами мужику, удостоившему своим присутствием кухню Рей.
Хэштег «благословение».
Рей проводит рукой по лицу, думая, что если Бен смог выдержать По тридцать с лишним лет, то хотя бы тридцать месяцев, которые отделяют её от выпускного, она уж постарается потерпеть.
Ещё это щемящее ощущение в груди, которое напоминает ей, что она не должна думать о Бене.
–… доброе. Ого! – По расплывается в улыбке. Кажется, он наконец зевнул. – У тебя там что, кофе?
Рей кивает, наливает ему напиток в первую попавшуюся чистую кружку (ту, что с прокариотической клеткой, делающей селфи) и пытается ему её вручить, не пялясь на его голые ляжки, что весьма проблематично. По делает Финна очень счастливым. И он действительно классный парень. Преданный. Привлекательный, весёлый, заботливый, добрый. И…
Голый.
Голый, чёрт возьми.
– С лесным орехом?
– С карамелью. – Рей отводит взгляд и смотрит на любимую кружку Финна с надписью: «А не похуй ли?» на фоне розовых фламинго. – М-м, Финн тоже будет? Я имею в виду кофе.
– Не, он ещё спит. – По подходит ближе, снова зевает, потом открывает холодильник и наклоняется, начиная копаться внутри. И перед Рей предстаёт задница По, с которой ей приходится насильно познакомиться и смириться. – Вряд ли ему до десяти нужно куда-то бежать. Слышь, а у тебя есть…
– Молоко? – Рей двигает ёмкость по столешнице в сторону По в надежде, что он хотя бы немного выпрямится. И естественно, он этого не делает. – Ещё есть сливки. Они на средней полке.
– О, класс! Ты лучшая.
Ну, спасибо. А вы, доктор Дэмерон – известный учёный, бывший член моей комиссии, один из трёх профессоров, кто мог бы меня завалить, – теперь стоите у меня на кухне. Но здесь главная я.
– Э-э… ну и… ты утром поедешь в кампус?
Пожалуйста, пусть это скоро случится! Ты ведь собираешься одеться?
– Ага. Надо будет. Тебя подвезти?
– Да нет, спасибо. Я на велике. Пока погода хорошая.
– М-м! Сто лет уже не катаюсь на велике, сил не хватает. Блин, встречаться с парнем моложе – это жесть. – По вздыхает, прислоняется к дверце холодильника и начинает чесать пузо. Рей в ужасе пялится на него, словно загипнотизированная. Шокированная. – Финн просто секс-машина. Чуть ли не до рассвета не давал мне спать. И это в будний день!
О боже.
– М-м. – Рей опускает взгляд в свою тарелку и зачерпывает ложкой простые маршмеллоу** в виде радуги. Хотя, возможно, это как раз то, что надо для фильтрации подробностей сексуальной жизни По. – Эм, думаю, я…
– Непросто, когда тебе тридцать восемь. Вот послушай. – Он… ну да. Всё ещё почёсывает свою дорожку волос на животе. – Будь готова к тому, что у тебя будут сдавать колени, может даже спина, и ты будешь задыхаться, поднявшись всего на один этаж. Ты глотаешь Адвил, как будто это Тик-Так. И тебе необходимо как минимум восемь часов сна, чтобы хоть как-то функционировать и не задавить соседскую собаку, когда выезжаешь с подъездной дорожки. Но твой чертовски горячий бойфренд хочет попробовать что-нибудь новенькое во вторник в час ночи, и что ты ему скажешь? Ты не можешь ему отказать. Ну, так-то можешь, но…
По счастливо улыбается и смотрит в свою кружку, а Рей…
Она просто хочет утопиться в своей тарелке с хлопьями. Но поскольку это физически невозможно, она бы предпочла, чтобы По заткнулся и что-нибудь надел. Хоть что-нибудь. Футболку, халат. Да хоть бы обмотался бумажными полотенцами.
– Конечно. Эм, может быть, мне…
– Ты с Беном такая же? Вы же, миллениалы, все так делаете. Изощрённый тактический ход, чтобы избавиться от нас, стариков. Затрахать до смерти в будний день! У нас теперь вторник – это, типа, новое воскресенье, да? – Он усмехается, машет рукой и фыркает в свой кофе. Похоже, он не замечает, как Рей внезапно напрягается. – Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Чёртов Бен! Этот говнюк, поди, может трахаться всю ночь напролёт, с этими своими смузи из пророщенной пшеницы и семян чиа, которые он хлещет со старших классов. Готов поспорить, что между делом он только прерывается на то, чтобы ответить на имейлы по работе. Слушай… – По смотрит на Рей огромными счастливыми глазами, – он ведь тебе сказал?
