Текст книги "Пристанище для уходящих. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Эмбертория
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
В машине я немного расслабилась. Самое сложное позади. Нужно всего лишь поговорить с отцом или с Ником, и все наладится.
– Откуда ты знаешь про покушение? – голос Лорейн звенел от волнения, хотя внешне это никак не проявлялось. По-моему, даже ее проняло, хотя я отчетливо представляла, как она, стоя на руинах разрушенного мира, хладнокровно строит планы на будущее детей. – Шон говорил, что ты в Этерштейне. Он знает, что ты здесь?
– Нет, но должен узнать как можно скорее. Нам долго ехать?
– Почти приехали, – Лорейн сосредоточилась на дороге. У меня даже мелькнула мысль, что это я слишком бурно реагирую. Тут она бросила на меня настороженный взгляд. – Ты поэтому вернулась? Из-за покушения?
– Вернулась, потому что хотела, – пусть только кто-нибудь попробует со мной поспорить.
Она нахмурилась, как будто ожидая другого ответа и спросила:
– Им угрожает Виктор?
– Ты знаешь его? – я удивилась.
– Лично нет, слава богу. Но наслышана. По-моему, от него одни неприятности.
– Не то слово.
– Тогда странно, что ты решила его навестить.
– Что? – я задохнулась от неожиданности.
– Приехали, – напряженно сказала Лорейн, паркуя машину. – Офис Шона.
Я выскочила из машины.
– Что ты собираешься делать? – Лорейн выскочила вслед за мной. Она спросила деловито и собранно. Видимо, жен полицейских не так легко испугать, или, возможно, это особенность самой Лорейн. Интересно, где они с Ником познакомились? В армии?
– Собираюсь это предотвратить. Мне нужно предупредить отца. Он – первая цель, – меня сковал ужас. А если я опоздала? Если они уже добрались до него? – Дозвонись до Ника. Скажи ему, чтобы опасался рыжих.
Лорейн открыла было рот, чтобы переспросить, но я уже убежала к девятиэтажному стеклянному зданию.
В огромном холле было пусто. Впереди за стойкой администрации маячила секретарша. Мужчина на лавочке в центре зала читал газету. Из-под нее виднелись только его ноги. В противоположном углу справа несколько человек, стоя в кружочке, что-то оживленно обсуждали. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь сообразить, как поступить. Наверное, лучше будет просто спросить. Интересный вопрос – пускают ли к директорам компаний нищенок вроде меня?
По дороге к стойке я пыталась привести себя в порядок: пригладить волосы, оттереть грязь с джинсов. Вряд ли вышло.
Мужчина на лавочке увлеченно читал. Страница с заголовком «Сенаторы штата Орегон на открытии обновленного Орегонского Центра Собраний» скрывала его с головой. Газета опустилась, и меня бросило в пот: тот самый второй из подвала – де Йонги. Он выпучил глаза и открыл рот от удивления. Мы смотрели друг на друга, пока я не метнулась в сторону. Инстинкты сработали быстрее, и принесли меня к двери, которую я заметила раньше, но не придала значения.
Дернув ручку, я вывалилась на парковку. С дико бьющимся сердцем подпирая дверь, я проклинала неведомые силы, которые решили, что сегодня их помощь больше не нужна.
Что делать? Бежать и отвлечь де Йонги на себя? Идея неплоха, но есть еще Крюгер, чье местонахождение не понятно, и кто-то третий, про которого мне вообще ничего не известно. Если уж бежать, то с фанфарами.
Я нажала кнопку пожарной сигнализации.
Сирена послушно завыла, а я торопливо пробиралась сквозь стоящие машины и озиралась, мечтая стать невидимкой.
– Мисс, сработала пожарная сигнализация. Вы должны покинуть здание.
Я дернулась от неожиданности. Вот разиня. Преисполненный чувством долга охранник стоял в пяти шагах от меня.
– Я покину, обещаю.
И осталась стоять, прижавшись к колонне, но охранник не сдавался.
– Пойдемте, я вас выведу.
Он схватил меня за локоть, но я вырвалась. Послышалось или хлопнула дверь?
– Не стоит беспокоиться, я сама.
Но охранник даже не думал идти на попятную. Цепко схватил меня за локоть и потащил к выходу.
– Даже если это учебная тревога и реальной опасности нет, вы все равно должны покинуть здание. Это может спасти вам жизнь.
– Я вижу дверь, я выйду сама. Может быть вам стоит проверить, нет ли здесь еще кого-нибудь?
Он посмотрел на меня так, как будто я только что открыла ему тайну вселенной, но уходить не спешил. Почему он не отстает? Его эмоции – плоские и однообразные – почти не затронули меня. Слишком сильно я была озабочена своими.
Крюгер и де Йонги вынырнули из-за машины впереди. Я отпрянула назад, но охранник не отпустил, предупреждающе выставив вперед свободную руку.
– Вы должны немедленно покинуть здание.
Раздался выстрел, и охранник, издав резкий икающий звук, медленно осел на пол. Опалив недоумением и растерянностью, он выпустил мой рукав в последний момент. Я в ужасе уставилась на него, замершего на полу в нелепой позе. На рубашке расползалось темное пятно. Я даже не успела понять, кто стрелял, и с недоумением разглядывала капли крови на тыльной стороне ладони. Крюгер и де Йонги деловито шагали в мою сторону. Я попятилась.
Во мне взвыл первобытный инстинкт выживания. Я не вернусь, ни за что не вернусь! Я вспомнила, чему учила Келли и встретила де Йонги резким ударом в горло. Он отпрянул, не сводя с меня тяжелого взгляда. Ударила Крюгера в колено и приготовилась ко второму удару – в живот, но первый удар оказался слишком слаб. Полный гневного возмущения, Крюгер схватил меня за руку. Я со всей силы лягнула его в пах. Тогда он отпустил и согнулся. Самое время бить в шею.
Но тут де Йонги резко толкнул меня, швырнув на капот машины. Я распласталась на животе, в самой незащищенной позе – раскинув руки. И тут же он подхватил меня, не дав сползти на пол. Я чувствовала недоумение де Йонги от моего сопротивления. Инстинктивно я уперла ноги в капот и со всей силы оттолкнулась назад. Если выпустит, убегу. Мы упали навзничь, но он держал цепко, ругаясь сквозь зубы. Я попыталась ударить его головой, но подоспевший Крюгер с размаху влепил мне болезненную пощечину, из-за которой во мне вспыхнул гнев и на несколько секунд я выпала из реальности. Когда очухалась, они уже связали мне руки за спиной. Я лежала на капоте, и де Йонги, испытывая удовлетворение от успешно проделанной работы, прижимал меня к нему еще сильнее, чтобы не дергалась.
Унижение было ошеломляющим, звенящим. Ломающим.
Я безнадежно заерзала, пытаясь сбросить с себя де Йонги, но он как будто и не замечал. Крюгер возился в машине. Я не поняла, что он там делает, пока машина не завелась, и де Йонги не начал запихивать меня внутрь. Я сопротивлялась, как могла, даже звала на помощь, но ведь я сама включила сирену. Все, кроме нас и мертвого охранника, уже покинули здание.
С громким визгом покрышек машина выскочила со стоянки. Глотая злые бессильные слезы, я лягалась и лягалась, пока Крюгер не бросил с переднего сиденья:
– Утихомирь ее.
Услужливый де Йонги сжал мне ребра так, что сперло дыхание. Я затихла, ощущая, как ненависть плавит мозг, лишая последних остатков разума.
– Есть проблема. Встречаемся через десять минут, – сказал Крюгер по-немецки. В его руке был телефон.
Я могла только пережидать бурю внутри и радоваться, что успела все рассказать Лорейн и включить сирену. Теперь с каждой секундой эти головорезы все дальше от отца и Ника.
Машина остановилась у реки, съехав под мост. Там уже стоял тот самый третий, видимо, Брук. Он кисло наблюдал за машиной, а когда подошел ближе, я его узнала. В тот день, когда Крюгер убил Келли, Брук был там, стоял рядом, а потом уехал на нашей машине вместе с Келли. Я сжала челюсти так, что хрустнули зубы.
– Какого дьявола вы меня дергаете? Я работал, – хмуро бросил Брук, когда Крюгер вышел из машины.
– Я же говорю, у нас проблема.
– И вы не можете решить ее сами? – кисло переспросил Брук.
Несмотря на то, что они говорили по-немецки, я отлично их понимала.
Крюгер нервно оглянулся на машину. Де Йонги вышел, оставив дверь открытой. Мне некуда было деться, и я сидела на заднем сидении, когда Крюгер продемонстрировал Бруку проблему, то есть меня.
У того глаза вылезли на лоб.
– Святые небеса, вы что, издеваетесь? Как она сюда попала?
– Я не знаю, – развел руками Крюгер.
– Где вы ее нашли? – удивлялся Брук.
– В офисе Рейнера, – нервно бросил Крюгер.
Брук присвистнул и с любопытством спросил:
– Откуда она узнала?
– Даже не представляю, – еще более нервно сказал Крюгер.
– Может, спросим у нее? – предложил Брук и все трое, как по команде, уставились на меня.
– Как ты сюда попала? – грозно спросил Крюгер по-английски.
– Вы сами меня привезли, – с готовностью ответила я.
– Не конкретно сюда, а в Портленд? – злобно уточнил он.
– Я уже ответила, – пожала я плечами.
У Крюгера раздулись ноздри, а лицо превратилось в кровожадную маску. Он протянул ко мне руку, и я испугалась, что меня снова будут бить, но Брук перехватил его, переходя на немецкий.
– Погоди, что будем делать с Виктором? Надо ему доложить.
У Крюгера исказилось лицо. Как хорошо, что есть кто-то, кого он боится.
– А что мы скажем ему о том, как она здесь оказалась? – подал голос де Йонги, и Крюгер злобно посмотрел на него, словно мечтая, чтобы тот провалился сквозь землю.
– Она летела с нами на самолете, – уверенно сказал Брук. – Это единственный вариант.
– Как она на него попала? – удивлялся де Йонги. – Она же вроде сидела под замком. Может, ее Шлоссер выпустил?
Они опять посмотрели на меня. Я угрюмо им усмехнулась. Брук задумался.
– А это точно она? Мало ли похожих…
– Надо позвонить Виктору. Тогда мы точно узнаем, – довольно заявил де Йонги.
Я не поняла, чему он так радуется. Крюгер рассвирепел и вскинул руку. Мне показалось, он ударит де Йонги, но он только угрюмо бросил:
– Звони.
– Я? – удивился де Йонги. – Он же передает приказы через тебя. Ты и звони.
У Крюгера заиграли желваки на скулах.
– Звони, – Брук в упор смотрел на Крюгера.
Крюгер решился и достал телефон. Я слышала напряженный голос Виктора даже на расстоянии.
– Маркиз, возникла непредвиденная ситуация, но мы ее решили, – голос Крюгера почти не дрожал, когда на него из трубки полился шквал ярости и гнева. – Да, она здесь.
Я судорожно вздохнула, ненавидя себя за то, что попалась.
– Да, похоже на то… Не знаю.… Даже не представляю… Что нам делать?
Брук и де Йонги напряженно вглядывались в лицо Крюгера. Конечно, ведь ему достаются все шишки. На последний вопрос Виктор так громко рявкнул в трубку, что услышала даже я:
– Везите ее обратно! Немедленно!
И продолжал с яростью и негодованием выговаривать что-то еще. У Крюгера по виску стекала капля пота. Закончив разговор, он выглядел пробежавшим кросс.
– Задание меняется, – переведя дух, угрюмо заявил Крюгер и мотнул головой на де Йонги.
– Мы везем ее обратно. – Он ткнул в Брука: – Ты остаешься здесь до дальнейших распоряжений.
– И что мне делать? – возмутился Брук. – Я же должен заняться Эбертом.
– Хочешь перезвонить Виктору и уточнить? – ехидно поинтересовался Крюгер.
– Ладно, забирайте ее и валите. Вам придется объяснять, кто ее выпустил, – злорадно посмеивался Брук.
Крюгер бросил на него бешеный взгляд, и все трое подозрительно уставились друг на друга.
Я уже почти добралась до противоположной двери и приготовилась выскочить, как вдруг де Йонги сел рядом и дернул меня на себя.
– Куда собралась, принцесса?
Я насупилась и отвернулась. Пока они болтали, я пыталась освободиться от пут, но поняла, что это не так-то просто.
Крюгер и де Йонги везли меня обратно, в аэропорт. От досады хотелось плакать. Я была так близко и вот, все закончилось. Внутри крепла решимость сделать все, что угодно, чтобы не оказаться снова в поместье Виктора.
В аэропорту я жадно искала любую возможность для побега. Много места, много людей – идеальный вариант. Но оказалось, что для частных рейсов существует особый гейт, абсолютно пустынный, где нас даже не стали особо досматривать, а просто пропустили. Я попыталась привлечь внимание охраны, но только пискнула, де Йонги сжал меня так, что я не смогла вдохнуть. Дернув мои связанные руки, он проверил, что они скрыты курткой и потащил дальше. Я даже не могла злиться на него. Он всего лишь старался выслужиться перед Крюгером, немного его побаиваясь. Наверное, планировал сделать карьеру.
Мы вышли из здания на взлетное поле, и я поняла, что упустила все возможности.
Сделав последний отчаянный рывок, я побежала к дальнему терминалу международных рейсов, надеясь затеряться среди людей. Пока де Йонги приходил в себя, хромая на одну ногу, после того как я со всей силы лягнула его в колено, Крюгер догнал меня, ругаясь на чем свет, и, не особо церемонясь, доволок до самолета.
Меня пристегнули на первом ряду к креслу у иллюминатора и оставили сидеть под пристальным взглядом обиженного де Йонги, потирающего колено. Я провожала пробегающее мимо здание портлендского аэропорта и искала поводы для оптимизма. Срыв покушения на отца и Ника и пара часов свободы – не так уж и плохо.
Но я не могу вернуться обратно. И не вернусь!
========== Глава 10. Смерть в лесу ==========
– Развяжи меня, – я поднесла связанные руки де Йонги под нос. Он скривился. – Я в самолете, куда я денусь?
– А вдруг ты снова что-нибудь выкинешь? – он подозрительно покосился.
– Выкину, если не развяжешь, – пообещала я. Он нахмурился и отправился спрашивать у Крюгера, можно ли меня развязать. Крюгер раздраженно рявкнул на де Йонги и ушел в кабину пилота.
– Ничего не выйдет, принцесса, – де Йонги с довольным видом бухнулся обратно на соседнее кресло. – Ты себя плохо вела, поблажки отменяются.
В груди стало больно, словно де Йонги снова сжал меня, как тогда в машине. От ненависти к нему, к ситуации, к собственной беспомощности хотелось заорать, разбить де Йонги лицо и выпрыгнуть из самолета. Что угодно, только не лететь обратно! И не видеть Виктора! Я стиснула зубы, пережидая шквал эмоций.
На руках остались капли крови охранника. Оттереть их не вышло: они только больше размазались по коже. Охранник пострадал из-за меня, отец и Ник в опасности из-за меня. Больше такого не произойдет!
Де Йонги пялился на включенное табло «Пристегните ремни». Край его куртки задрался, и под ней поблескивала рукоятка пистолета. Со связанными руками много не сделаешь, но мне много и не надо – только убраться с самолета. Запру де Йонги в туалете, найду парашют и прыгну. В плане было два слабых места: Крюгер может выйти из кабины пилота в любую секунду, и я не умею прыгать с парашютом. Будем надеяться, что Крюгер занят, а прыжок – ерунда. Подумаешь, всего-то шагнуть в бездну. Приятнее, чем прикосновение Виктора.
Я щелкнула ремнем безопасности. Де Йонги тут же развернулся и схватил за руку.
– Сиди спокойно!
– Я хочу в туалет.
– Еще нельзя.
Его холодная сосредоточенность прояснила голову. Я словно смотрела на себя со стороны. Лучшего шанса не будет: на весь салон только двое пассажиров – де Йонги и я.
Раздался звуковой сигнал и табло погасло. Де Йонги с досадой поморщился и вставать не торопился. По-моему, он выбрал не ту работу, если не любит быть на побегушках.
– Или сделаю это прямо тут.
Де Йонги убрал руку и встал, демонстративно пропуская вперед. Я пошла по проходу. Замутило и руки задрожали от страха. Весь мой план был чистой импровизацией от начала и до конца, так не будем останавливаться.
Самолет слегка тряхнуло, будто он подталкивал меня к действиям, и де Йонги прижался к креслу. Я проскочила под рукой де Йонги ему за спину. Пока он поворачивался, выхватила у него из-за пояса пистолет, отскочила и направила прямо ему в грудь.
– Принцесса, не дури, – он растерялся всего на секунду, поднял руки и с нервной ухмылкой шагнул ко мне. – Ну-ка, отдай.
– Стой, – я щелкнула предохранителем. Спасибо Келли.
Де Йонги напрягся и застыл.
– Иди назад, – я направила пистолет ему между глаз и попыталась успокоить дрожь в руках.
Де Йонги и не думал слушать: стоял и сверлил меня укоризненным взором. С какой стати я решила, что он послушает и даст себя запереть? И что делать? Я покрылась холодной испариной.
Он посмотрел мне за спину. Крюгер?
Де Йонги подскочил и ударил по рукам. Дуло ушло в сторону. Я вцепилась в пистолет до боли в зубах, наступила де Йонги на ногу и пихнула локтем. Но чертов наемник даже не поморщился, вжал меня в спинку кресла и навалился сверху. Крюгера не было, обманщик!
– Отдай, пока не поранилась, – прошипел он. – И я умолчу об этом инциденте.
Де Йонги не злился, скорее, побаивался. Зато злилась я – на свою беспомощность; на отца, который не помог; на мать, которая даже ни разу по-настоящему не поинтересовалась дочерью; на Келли, которая умерла и оставила меня одну в этом аду; на Крюгера, который отнял все, что у меня было, а теперь собирался отнять даже то, что могло бы быть. Де Йонги мне ничего не сделает, ему велено привезти принцессу живой, а вот я могу делать все.
Удар лбом в нос не получился, скорее я попала по подбородку. Зато де Йонги недоуменно дернулся и отвлекся. Хватка вокруг запястий ослабла, и я рванула пистолет на себя. Де Йонги начал злиться и так меня тряхнул, что зубы клацнули. Мысль мелькнула в голове – ужасная, неправильная – но за секунду завладела волей. От де Йонги надо избавиться, а пистолет у меня.
Я перестала сопротивляться. Де Йонги не ожидал и замер на секунду. Тогда я опять его пихнула и попыталась навести на него пистолет, но он резко ударил по нему снизу вверх.
Выстрел прогремел неожиданно. Послышался глухой хлопок и шипение. Де Йонги замер, расширив глаза.
Какой ужас! Куда я попала?
Распахнулась дверь кабины пилота. Крюгер в ярости остановился на пороге.
– Какого черта тут происходит?
Мир застыл, а потом резко пустился галопом.
Де Йонги перестал церемониться, вжал меня в кресло и вывернул из рук пистолет. Указательный палец застрял в спусковой скобе и чуть не остался в ней. Крюгер размашисто шагал по проходу, и я не могла отвести глаз от его лица. Что же делать?! Запереться в туалете? Просочиться в иллюминатор?
Крюгер ударил наотмашь. Зубы клацнули, в голове зазвенело. Я отлетела к иллюминатору, подлокотник ткнул под ребра, и по скуле разлилась горячая боль. Но Крюгер тут же сгреб меня в охапку и как куль приподнял над полом.
– Чертова сучка, ты что творишь?! – орал он. – Хочешь нас всех убить? Я могу устроить персональный финал для тебя прямо сейчас, хочешь?
Искаженное гневом лицо было совсем рядом. У меня задрожали руки. Я пыталась вырваться, но он только сильнее разозлился. Прижал меня к креслу и навис сверху, не отпуская рубашку. Нет, нет, нет, я не вернусь!
– Что?! – Крюгер отвернулся и проорал что-то в кабину. Ему проорали в ответ. Гудение заглушало звуки, но страх Крюгера колючей щекоткой пробрался под кожу. – Попробуй дублирующие системы.
Он потащил меня к кабине. Я уцепилась за кресло, но пальцы заскользили по мягкой обивке. От боли в пальце и от злости хотелось заорать. Прыгну без парашюта. Что угодно, но не выйду из самолета в Этерштейне. Куда угодно, только не туда!
Подскочил ошалевший де Йонги.
– Что происходит?
– Происходит то, что ты идиот, де Йонги! – заорал вконец рассвирепевший Крюгер. Ни одно кресло не хотело мне помочь, все равнодушно наблюдали, как Крюгер швыряет меня по салону.
Пилот крикнул, что ничего не работает. От счастья даже боль в пальце показалась пустяковой: на сломанном самолете океан не перелететь. Да!
От ярости Крюгера потемнело в глазах. Я очнулась, когда услышала свой хрип: Крюгер вжимал меня в переборку, и его ладонь сдавливала горло. Он же сломает мне шею! Я пыталась разжать его руку, но вышло только поцарапать. Вдох застрял где-то в горле, легкие жгло, я почти потеряла сознание.
Де Йонги дернул Крюгера в сторону, хватка ослабла:
– Ты обалдел? Она нужна живой.
Крюгер прорычал, но отпустил. Я упала на пол, кашляя и жадно хватая воздух. Кроме руки, теперь болели грудь и горло. Крюгер выговаривал де Йонги, но у меня заложило уши, и я ничего не слышала. Зато прекрасно чувствовала, что с самолетом что-то не то. Гул больше не был равномерным, в нем ощущались хрипы и покашливания, совсем как у меня сейчас. Такое сходство обрадовало, несмотря на боль и все остальное. Я рассмеялась. Они посмотрели на меня как на умалишенную.
Крюгер отвернулся и говорил не де Йонги, а кому-то еще. Пилоту? Пусть болтают, я радовалась, что мы падаем, наслаждаясь неравномерной вибрацией пола в ладонях. Крюгер и де Йонги напряглись, заходили туда-сюда, завозились с красными рюкзаками. Пол чуть накренился. Я услышала свой смех, но рваный гул звучал красивее.
Де Йонги резко поднял меня с пола, тыча в руки красным рюкзаком.
– Ну что, принцесса, добилась своего? – Я почувствовала его укор и негодование. – Устроила себе адскую поездочку?
Им пришлось развязать мне руки. Крюгер сверлил меня безумным взглядом все время, пока де Йонги помогал надеть парашют. Парашют оказался не просто рюкзаком, а сложной конструкцией с лямками через руки и ноги. Сама бы я его точно не надела. Невероятно, но мой план, и правда, удался.
Воодушевление пропало, когда де Йонги вложил в руку кольцо и прокричал в ухо:
– В воздухе посчитаешь про себя: раз кольцо, два кольцо, три кольцо. И дернешь. Поняла?
Я в ужасе посмотрела на кольцо. Как сильно, а как быстро считать, а если оно не дернется?
Крюгер прокричал пилоту:
– Открывай.
И потянул вверх красный рычаг у двери. Дверь открылась, и нас отбросило ворвавшимся в кабину воздухом, заслезились глаза. Крюгер прижал меня к себе. Его лицо расплывалось, но я чувствовала злость, и она лишала последней воли. Хотелось отстраниться, но меня словно парализовало.
– Когда приземлимся, я найду тебя, – проорал он мне в ухо. – Даже не думай, что у тебя получится скрыться. Поймаю и верну обратно туда, где тебе и место – в клетку.
И вышвырнул в люк.
Сознание отключилось. Я кувыркалась и летела, уже не понимая, где верх, где низ, где я, а где бесконечное небо. Холод пробрал до костей, воздух кончился. Считать! Уже надо было считать?!
«Раз кольцо».
Кувыркание прекратилось. Теперь я летела, задрав руки и ноги кверху. Мозг орал, что желудок теперь поселился у горла, а сердце в пятках.
«Два кольцо».
В глазах рябило из-за хаотичного мелькания темных пятен внизу. Что это?
Деревья! Я падала прямо на деревья!
«Три кольцо!»
Секунда паники и я начала судорожно обшаривать себя в поисках кольца. Где оно? Где это чертово кольцо?
Наконец нащупала и резко дернула. Неожиданный рывок вверх выбил весь воздух из легких. Сердце зашло в стаккато, но купол все-таки раскрылся, несмотря на все опасения.
Деревья были слишком близко, я уже задевала их ногами. Как приземлиться в лесу? А вообще можно приземляться в лесу? Но тут везде лес, до самого горизонта.
Я провалилась в зеленую гущу, цепляясь стропами за ветки. Парашют опускался на кроны впереди, и меня утягивало за ним. Большой сук преградил путь, я попыталась уцепиться за него, но победила инерция – меня несло дальше. Надо снять парашют и слезть с дерева, иначе просто упаду. Как он снимается? Кнопка или карабин? Может, как рюкзак? А как освободить ноги? Почему де Йонги не сказал и об этом?!
На ремнях и лямках ничего подходящего не было. Сук остался позади, меня тянуло к следующему дереву. Парашют лег на кроны, стропы обвисли. Черт! Я попыталась дотянуться до ветки, но пальцы поймали только пустоту.
Я полетела навстречу земле.
*
Келли отругает за то, что дрыхну вместо того, чтобы делать уроки. И как я умудрилась заснуть днем? Почему так сильно пахнет хвоей? Щеку уколола ветка, и я открыла глаза.
Сук надо мной треснул и упал рядом, поднимая маленькое облачко из пыли и сухих хвоинок. Вокруг были сплошные ветки, на мне были ветки. Я вспомнила! Келли тут нет, и она больше никогда не придет. Камень в груди, напоминающий о ее смерти, снова потяжелел.
Голова гудела, ее будто распирало изнутри. Боль в руке сконцентрировалась на пальце. Попытки сесть сделали хуже: в боку что-то хрустнуло, а в висках запульсировала тупая боль. Пришлось пережидать пока пройдет тошнота и перестанет двоиться перед глазами. С какой же высоты я упала? Ветки смягчили падение, но головой я, видимо, приложилась знатно.
Застежка парашюта нашлась на животе, но отстегнуть замок все равно не хватило сил. Я с трудом выпуталась из лямок, делая перерывы и пытаясь беречь опухший палец. Наверное, вывих или перелом, но руки и ноги вроде целы. Исцарапанные ладони на общем фоне выглядели пустяком, а вот купол парашюта нет. Он раскинулся сверху на деревьях – отличный ориентир для всех желающих меня найти. Надо убираться. Когда падала, вроде видела, что вдалеке приземлялся другой парашютист. Крюгер или де Йонги неподалеку.
Я резко встала и тут же пожалела. В голове лязгом и грохотом взорвалась боль, и снова замутило. В боку сильно кололо. Я застыла на четвереньках, пытаясь удержать сознание. Отдышавшись и уняв тошноту, я приподняла край рубашки – на ребрах наливался громадный синяк. Я со злостью уставилась на него. У меня нет времени на раны и ушибы. Надо бежать!
Кое-как выпрямившись, я попыталась, но выходило не очень. Головная боль ослепляла, а боль в боку не давала держать темп, так что пришлось перейти на быстрый шаг. Я наступала на ветки, но не слышала хруста. Вместо этого пульсировали виски и накатывала тошнота при каждом резком движении. Никак не выходило сориентироваться. Я провела большую часть сознательной жизни в лесу, по сути, лес – мой дом, но сейчас простые и понятные вещи теряли смысл, пока я о них думала. Последствия удара головой? Так, мох на деревьях с северной стороны, солнце встает на востоке. Куда мне идти? Где этот чертов Портленд?
Я обернулась, и обнаружила, что ушла от купола совсем недалеко, всего-то ярдов пятьдесят. Такими темпами у меня ничего не выйдет. Я сосредоточилась на шагах, и когда обернулась в следующий раз, купола не увидела. Дыхание сбилось, но я не стала отдыхать. Оттолкнулась от дерева и побрела дальше.
Лес кончился. Я стояла на скале, разглядывая далекую линию горизонта. Обрыв вел прямиком в глубокое ущелье. Если бы я шла быстрее, то не успела бы остановиться и свалилась бы прямо с огромной высоты. Даже не знаю, сколько здесь футов. На глаз – больше двухсот пятидесяти. Вздохнув, я отправилась на поиски обходного пути.
В голове шумело, и стучали молоточки, деревья то отдалялись, то вдруг оказывались слишком близко. Я остановилась, когда споткнулась в сотый раз, и подняла голову.
Крюгер!
Он стоял в паре ярдов и буравил меня тяжелым взглядом. Я охнула и подалась назад, наткнулась спиной на дерево и чуть не упала. Словно в замедленной съемке наблюдала, как приближается свирепое лицо. Ноги сами понесли в сторону. Крюгер почти настиг, когда я нырнула вправо, схватившись за тонкий ствол осины на самом краю, а Крюгер не успел и, нелепо взмахнув руками, рухнул вниз.
Тяжело дыша, я сидела, вцепившись в осину. Бес внутри ликовал, но мне было не до смеха. Я осторожно заглянула в пропасть. Крюгер висел, уцепившись одной рукой за корень, и тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь второй, но ему не удавалось, и он сползал. Бес внутри меня злорадно ухмыльнулся, но я не хотела идти у него на поводу. Убить человека трудно, но еще труднее позволить ему умереть. Несмотря на все аргументы Келли, которые она приводила в спорах, я верила, что ценна любая жизнь, даже если это твой враг. Я протянула руку, с ужасом думая, что будет со сломанным пальцем, когда Крюгер за него уцепится. Он мог бы поймать мою руку, пока еще не поздно, но он только посмотрел на меня тоскливым взглядом загнанного зверя и отпустил корень.
Крюгер падал в полной тишине. Я закрыла глаза, чтобы не видеть удара.
Откатившись назад, я обессилено легла и попыталась привести мысли в порядок. Перед глазами крутилось, как падал Крюгер. Я и сожалела о нем и ликовала от победы, безумно хотела снова увидеть отца и боялась, что не дойду. Мне так много надо ему сказать…
Я резко очнулась. Солнце заметно сместилось, значит, прошло несколько часов. Из-за слабости не вышло сесть, я перевернулась на бок и застыла, пережидая мутную тошноту. Наверное, последствия сотрясения, а еще суток без еды. Меня поддерживали только те несколько глотков воды в аэропорту и адреналин. Но он сгорел, теперь болело все, что только могло болеть, и даже то, о чем я не подозревала.
Руки и ноги будто налились свинцом, а тело, наоборот, стало легким, как воздушный шарик. Я встала на колени, но пришлось скорчиться на земле, пережидая головокружение и уговаривая реальность не ускользать. Еще не хватало рухнуть в пропасть, потеряв сознание на ее краю. Осинка оказалась кстати: я медленно встала, помогая руками, а потом несколько минут просто стояла, вцепившись в дерево – ждала пока прояснится зрение и успокоится пульс. Крюгер лежал на дне ущелья. Даже отсюда я видела изломанный силуэт на камнях. Чувства вины не было, вообще никаких чувств не было. Сил на эмоции не осталось. Даже ужас от осознания, что я убила человека, и гордость за то, что отомстила за Келли, бледнели на фоне всего остального.
Отдыхая каждые несколько ярдов, я брела неведомо куда, на каждом шагу борясь с невероятно сильным желанием прилечь. Пока счет шел в пользу упрямства, но я задумывалась, когда в голове немного прояснялось, насколько меня хватит. И не останусь ли я лежать в лесу, пока звери не обглодают мое тело?
Я вышла на дорогу, серый асфальт выглядел непривычным после зеленого подлеска. Обрадоваться не хватило сил, поэтому я просто огляделась: обычное шоссе в лесу, пустое в обе стороны. По дороге проще добраться до города или деревни, или кто-нибудь проедет мимо. Даже если упаду, здесь меня найти будет проще, чем в лесу.
Асфальт неприятно бил по ногам, я спотыкалась и шаркала. Меня, наверное, всему лесу слышно. Та красная машина вдалеке точно услышит. Машина! Может, меня подбросят до Портленда?
Я машинально обернулась и застонала. Неторопливо, но неумолимо приближаясь, шел де Йонги, сверля меня напряженным взглядом. Это когда-нибудь закончится? Чертов наемник настигнет меня гораздо раньше, чем машина. Придется придумать, как сбросить его с хвоста. Может сказать, что ему больше нет смысла выслуживаться перед Крюгером?
Я нырнула в лес, спотыкаясь на каждом шагу. Теперь ноги превратились в вату: увязали в земле, словно в вязкой глине, и не хотели слушаться. В глазах опять потемнело, а тошнота превратилась в рвотные позывы. Надо спрятаться, залечь в какой-нибудь яме. Я упала рядом с кучей прелого валежника и поняла, что больше не встану. Заползла туда, накидала на себя веток и застыла, вдыхая пряный запах хвои. Что бы сказала Келли, обнаружив меня в таком жалком состоянии?
– Принцесса, не глупи, тебе не спрятаться, – произнес уверенный голос де Йонги совсем близко. – Ты устала. Возможно, тебе нужна помощь. Я видел, как ты шла. Неудачное приземление, да?
