Текст книги "По праву сильного (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лифановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

Молчан гнал машину по улицам Або. Я сидел спереди и смотрел на дорогу, старался держаться спокойно. На заднем сидении нервно постукивал костяшками кулака по лакированному подлоктнику Юрий Мстиславович. Нечаев спешил, маневрируя на грани. На одном из перекрёстков мы едва не задели остановившиеся на светофоре автомобили, Молчан вывернул, не сбавляя скорости, забрызгав при этом грязной слякотью прохожих.

– Откуда узнали о нападении? – спросил я, бездумно глядя как мелькают проносящиеся мимо фонарные столбы. День клонился к вечеру и на город уже опускались легкие сумерки.

Молчан помолчал, потом нехотя ответил:

– После покушений на вас с Анастасией Евпатор и убийства Фроди за домом установили наблюдение. Мои агенты и передали, что началась атака. Потом замолчали. Скорее всего их нейтрализовали.

– Проще сказать убили, – буркнул я.

– Не факт.

А Нечаев оптимист. Еще верит, что отморозки, развязавшие бойню практически в центре города, и не просто города, а великокняжеской вотчины, пощадят агентов «Ока».

То, что дело серьезное мы поняли задолго до Цветочной улицы, по поднимающемуся в подкрашенное закатом небо столбу черно-серого дыма. За спиной тихо выматерился Лобанов.

– Молчан, гони! – приказал он, вывалившись между передними сидениями и вглядываясь в клубы дыма.

– Надо бы гвардию нашу дождаться, – покачал головой Молчан, но скорость добавил.

– Сами справимся, – прошипел Юрий Мстиславович, и я был с ним согласен.

Но мы все равно опоздали. Бой уже закончился.

Первое, что бросилось в глаза – вырванные с петлями ворота, валяющиеся во дворе. Одна створка накрыла изрядно помятый внедорожник с волчьей головой на капоте и дверцах. А вторая лежала на земле, придавив ноги Бронислава, глядящего в небо мертвыми глазами. А его в Заброшенных землях мелкие непоседы ждут. В груди заворочалась лютая злоба, норовя вырваться наружу магическим выбросом.

Я быстрым шагом направился в особняк, бросив мимолетный взгляд на разворотивший угол дома роскошный спортивный автомобиль – судя по рисунку на крыле и передней дверце, принадлежащий Рогнеде. Чистой силой потушил уже занявшийся в доме пожар. И, готовый к бою, ворвался в разгромленную гостиную. Только воевать уже было не с кем.

На грязном, заваленном мусором и лекарствами полу сидела бледная Рогнеда, рядом суетился военный в сером мундире со знакомым волчьим шевроном на рукаве. А перед ними свернулась в позе эмбриона, подрагивающая и тихо на одной ноте подвывающая Анастасия. На девушку было страшно смотреть. Даже мне. Лицо с левой стороны страшно обгорело до черной корки из-под которой сочилась сукровица обгорело. Глаза видно не было, но, если он сохранился – это будет чудом. Изодранное и прожженное платье прикипело к почерневшей коже на руке и плече.

– Лекаря сюда! – услышал я за спиной голос Лобанова и к Насте тут же подскочил седой лекарь. Он колдовал над ней, но девушке не становилось лучше. Я отодвинул медика и сам склонился над эллинкой. Да, дело дрянь… Сомневаюсь, что восстановить былую красоту получится даже у Карла. А ведь ожоги на лице, особенно для юной, красивой девушки – трагедия и непроходящая боль на всю жизнь.

И еще… Теперь я не могу её бросить. Раньше были варианты – сейчас их нет. Она получила ранение, защищая мой дом, моих людей. Ей нужно долгое лечение, реабилитация. И в Або Настю оставлять нельзя. Два покушения за несколько дней, и оба едва не закончились успехом. А если учитывать подставу с предателем из её свиты, когда я сам едва не казнил её – то и все три. Не исключаю вариант, что это все звенья одной цепи. Понять бы еще – это кто-то грязно играет конкретно против Евпаторов, против нашего союза или лично Анастасии? Последнее маловероятно, но вполне допустимо – мир аристократии жесток.

Меня накрыло тяжелой, вязкой, багровой яростью. Энергоканалы завибрировали, отдаваясь зудящей болью во всем теле. Мана полилась в меня, тут же выплескиваясь наружу черными волнами. Сквозь застилающий глаза кровавый туман, я требовал у Лобанова найти тех, кто осуществил это нападение, обещал вырвать им сердце. С огромным трудом удалось успокоиться, привести самого себя в чувство. И что это было? Еще чуть-чуть, и я бы начал убивать. Не глядя, друзья предо мной или враги.

Мысли мелькали, как стекляшки в калейдоскопе, а я уже прижимал вытащенную из личного хранилища аптечку к ожогам. Техника из прошлой жизни, остатки былой роскоши из высокотехнологичного мира. Компактная коробочка зажужжала и замелькала индикаторами, вводя обезболивающее, и нанося тонкой пленкой восстанавливающий гель. К сожалению, этого недостаточно.

В который раз пожалел, что не смог когда-то оборудовать убежище медкапсулой. Не работает в подпространсвте техника на основе искусственного интеллекта. Простая аптечка – пожалуйста, а искин – нет. Или так прописано создателями в настройках, или переходы между измерениями сбивают калибровку нейросетей, путают их алгоритмы, превращая сложнейшее оборудование в бесполезный металл. Что я только не перепробовал, но каждый раз отказ системы и обнуление данных. Обидно. А так бы положил Настю в капсулу на недельку, и вышла бы она оттуда, как новенька, еще краше, чем была.

Если бы, да кабы. Какая ерунда в голову лезет. А все из-за страха. И ярость моя по той же причине. Я вдруг осознал, что у меня опять есть кого терять. И не в Анастасии дело. С ней как раз мы недостаточно близки. Но где гарантии, что завтра, какие-нибудь фанатики-культисты или возомнившие себя богоподобными вершителями судеб аристократы не ударят по Рогнеде, Радомире, Сольвейг или девочкам-воспитанницам? Фроди и Бронислава убили, ученицу уже дважды похищали, сейчас едва не погибли Рогнеда с Настей.

Кстати, девочке полегчало. Пока действует обезболивающее, надо доставить ее в госпиталь. А потом буду решать, какие дальнейшие шаги предпринять. Вынес Анастасию на руках из разгромленного дома и передал её только что подъехавшим лекарям. Попросил их не уезжать без меня и вернулся в дом. Молчан с Лобановым выстраивали версии по поводу напавших. Что тут гадать? Последователи Эрлика это. След магии инферно чувствуется тут повсюду – чёрный, едкий, как яд. О чем я и сообщил безопасникам.

Лекари уже выносили перевязанного Хулдана. На кухне латали молодого гвардейца Бежецких. Остальные бойцы тоже были ранены, но в срочной помощи не нуждались. Рогнеда всё ещё сидела, покачиваясь, на щеке засохший длинный глубокий порез.

– Ты со мной? – я подал ей руку.

– Да, – княжна с трудом поднялась. Тяжелый бой у них получился. Вымоталась, как после поединка в Хлынове.

Не успели выйти из гостиной, Рогнеда виновато посмотрела на меня:

– Она закрыла меня щитом, – сказала она тихо. – Без неё я бы не выжила. Как Адель… как Даша…

Такое настроение мне не понравилось. Если княжна сейчас опять замкнется в своем чувстве вины, второй раз вытащить ее не получится:

– Она закрыла всех. Просто не потянула то, что использовали против вас. Силенок не хватило. И хватит себя жалеть! Ты офицер или тряпка⁈ Тебе по праву рождения предназначено посылать людей на смерть! И закрывать их, когда надо, собой. Именно это, а не вилять жопой на балах, истинный долг аристократа. И почему изнеженная эллинка поняла это раньше, чем новгородская княжна и боевой офицер, я не знаю!

Рогнеда вспыхнула, вскинув голову и тут же поникла:

– Прости, – она прикусила губу, при этом запекшаяся корочка на щеке треснула и из нее поползла вниз капелька крови. – Ты прав.

– Рогнеда, – покачал головой я, – посмотри вокруг. Это война. Не красивые сказки из книжек, а дерьмо и кровь. Если бы я не знал тебя, подумал бы, что передо мной изнеженная салонная кукла. Но мы слишком многое прошли вместе. Хватит! Бери себя в руки! – я зло ощерился, – Вот когда мы забьем кол в задницу последнего из своих врагов, мы сядем все вместе – все, кто остались живы, и помянем тех, кого с нами нет. А они за столом у Одина поднимут чаши за нас.

Я специально говорил грубо, чуть не кричал. Мне надо было встряхнуть ее. Заставить разозлиться. Не скажу, что у меня получилось, но выражение виноватой обреченности из глаз пропало. И да, я понимал княжну. Она была лучшей в Академии, она командовала элитным отрядом гвардии отца, сама считала себя элитой. А едва дошло до серьезного дела, пошли сплошные поражения и потери. Тут кто угодно лишится веры в себя. Только через это, наверное, проходит любой командир.

– Я справлюсь, – в голосе девушки появилась уверенность.

В этот момент во двор стремительно ворвался статный светловолосый пятидесятилетний мужчина с хищным лицом и жестким взглядом. По этим синим знакомым глазам, даже не глядя на шевроны можно было догадаться, что меня почтил своим присутствием сам князь Бежецкий. Увидев Рогнеду, покрытую сажей и кровью, он остановился. На лице в одно мгновение сменились тревога, узнавание, облегчение и ярость.

– Рогнеда, – голос с хрипотцой, неестественно спокойный. – Жива?

– Жива, – она напряженно кивнула и с силой вцепилась ногтями мне в ладонь, ища поддержку. – Анастасия Евпатор спасла меня. Закрыла щитом.

– Всю жизнь воевал с Евпаторами, – криво усмехнулся он, – и вот одна из них спасает мою дочь, – и добаваил, чуть слышно, – мир меняется быстрей, чем я успеваю за ним. Где она? Я хочу поблагодарить эту достойную патрикию.

– Там, – Рогнеда кивнула на машину неотложки, откуда, с укоризненным взглядом, мне яростно махал рукой лекарь.

Князь обернулся и нахмурился.

– Я пришлю в госпиталь своих лекарей.

– Не надо князь, – я покачал головой, – Анастасия моя невеста, и я сумею найти для нее все самое лучшее, включая лекарей.

– Ярл Рагнар, я полагаю? – Бежецкий вперился в меня холодным рыбьим взглядом, в глубине которого, тем не менее, мелькали искорки интереса.

– Честь имею, князь, – я коротко кивнул головой.

– Гордец, – буркнул князь, – Я хотел с тобой поговорить. Дочь передала?

– Не успела, пап, – вмешалась Рогнеда.

– Приглашаю в любое удобное время, – без толики теплоты посмотрел на меня Бежецкий, – спаситель моих дочерей всегда желанный гость в родовом замке Бежецких. Можешь даже разместиться пока у нас. Дом твой, я вижу, восстановлению не подлежит.

Рогнеда обиженно вспыхнула на резкое, за гранью приличия, выступление отца.

– Благодарю князь, – я с усмешкой посмотрел на Бежецкого, – но, к сожалению, в ближайшие дни планирую вернуться к себе в Пограничье. У меня там война, знаете ли.

Князь сверлим меня взглядом, потом усмехнулся:

– И наглец. В любое удобное время, ярл. Нам многое надо обсудить, – он ревниво посмотрел на дочь.

– Сразу, как появлюсь в Або, – кивнул я, – простите, князь, меня ждут.

– Постой! – остановил он меня, – Еще вопрос, – во взгляде мужчины сверкнула сталь. – Кто посмел напасть на мою дочь⁈

А князюшка умеет быть жутким. Но по сравнению с Лодброком слабовато.

– Думаю, Юрий Мстиславович, – я кивнул на развалины дома, – вам все объяснит. А мне действительно пора.

– Вот как? Юрка здесь? – хмыкнул Бежецкий, обращаясь больше к самому себе. – Рогнеда, – он махнул рукой, чтобы княжна следовал за ним. И не оборачиваясь, не сомневаясь, что дочь его послушается, как танк, попер в дом.

– Я с Рагнаром, папа!

Князь недоуменно обернулся, но Рогнеда уже заскакивала вслед за мной в неотложку.

– Сколько вас можно ждать⁈ – недовольно высказался лекарь, и ему было плевать на титулы и звания, здесь он был главнее Великого князя. – Девушка серьезно обгорела. Ее срочно надо доставить в операционную. Это не тот случай, господа аристократы, когда надо показывать свою важность и спесь.

– Уймись! – я жестко остановил ворчуна, – часа три она точно не придет в себя. За это время вы успеете сделать все что нужно. И скажешь лекарю в госпитали, что завтра она должна быть готова к транспортировке. Впрочем, я сам с ним поговорю.

– Это невозможно! Вы убьете ее!

– Это не просьба, – я холодно посмотрел на наглого медика, придавив его ментально.

Возможно, перелет и убьет ее. Хотя, я очень надеюсь на аптечку. Но если оставить Настю тут, боюсь, это убьет ее гарантированно быстрее. Я три дня в Або и уже потерял половину прибывших со мной людей. Процент потерь несоизмеримо выше, чем при штурме Вятки. И главное, непонятно, кто враг. Значит, надо отойти, зализать раны, разобраться, как, и по кому бить, и уж тогда лупить супостата со всей аристократической беспощадностью.

* * *

Анастасия не помнила, как ее привезли в госпиталь. Она помнила лишь боль, кружащийся в сером пепле кусок стены. Ей хотелось закричать:

– Мама, мамочка!

Но горло выдавало лишь тихий сиплый монотонный стон.

Холодные руки лекарей, которые суетились вокруг, не приносили никакого облегчения. А потом появился Рагнар и все потухло.

Вспышка! И она оказалась на берегу Понта Эвксинского, там, где в детстве проводила лето с родителями. Ей снова десять лет. Под ногами теплый золотистый песок, привезенный отцом специально для этого пляжа откуда-то с юга – Абиссинии или Аравии. Легкий морской бриз, холодя, обдувает кожу, принося с собой запах соли и водорослей.

Анастасия бежит по пляжу и громко заливисто смеется, а волны мягко плещутся у ног. Солнце светит ярко, лаская нежным теплом кожу. Но потом начинает припекать все сильней и сильней. Ей хочется окунуться в воду. Лазурные волны манят, обещают свежесть. Анастасия бросается им навстречу, раскинув руки, и… заходится в крике.

Вместо желанной прохлады тело обжигает крутой кипяток, горячий, как раскаленная лава. Он струится по телу, сдирая кожу слой за слоем. Боль пронзает каждую клеточку, Анастасия кричит, но крик тонет в шипении пара. Она барахтается, пытается выплыть, но волны тянут глубже, жгут глаза, лицо, руки. Все тело горит, кожа лопается, и она чувствует, как теряет себя в этом аду.

Вдруг сильные руки хватают ее за плечи и выдергивают из пекла. Это Рагнар. Он прижимает ее к себе, его объятия прохладные и надежные. Боль уходит, как будто ее смывает волной – настоящей, прохладной. Он держит ее крепко, шепчет что-то успокаивающее, а потом начинает петь. Колыбельная на незнакомом языке, похожем на словенский, но другим – более мелодичным с проскальзывающими рычащими грубоватыми нотками, которые абсолютно не режут слух. Слова льются мягко, как ручеёк: «Ложкой снег мешая, ночь идет большая, Что же ты, глупышка, не спишь?» Анастасия не понимает слова, но красивая мелодия укачивает, унося боль. В тепле его рук она засыпает крепким, без сновидений, сном.

Но этот покой обманчив и скоротечен. Боль возвращается, сначала как укол, потом как волна, а потом она тонет в жуткой боли. Анастасия открывает глаза. Над ней белый потолок, но видит она его размыто, тускло и как-то странно – только одним глазом. Второй не открывается, что-то плотное мокрое и неприятное закрывает ее. Бинт или повязка. Она хочет сорвать ее, но рука не слушается, взрываясь болью.

Паника накатывает медленно, вместе с памятью. Перед Анастасией, как в мультфильме, мелькают фрагменты. Рогнеда. Красивая. Подтянутая. Счастливая. Разговор. О чем они говорили? Анастасия пытается, но никак не может вспомнить. Потом… Что было потом? Что-то страшное…

На них напали! Бой в особняке. Рогнеда стреляет, выкрикивает какие-то команды. Анастасия держит щиты, магия течет сквозь нее, истощая силы. Золотистый барьер дрожит от ударов. А потом… Страшное черное облако… Испепеляющее все на своем пути… Оно бьет в щит. Растекается по нему. Анастасия, закусив губу, держится. Но силы истекают… Девушка, сделав последнее усилие, пытается оттолкнуть смертельное облако… И ей это удается… Черное пламя уходит в сторону. Но… Сил уже нет и щит лопается. Проклятый огонь, радостно загудев бросается на нее. Обжигает лицо, руку, плечо. Она чувствует, как лопается кожа на щеке, как пузырится от жара глаз, вытекая, словно расплавленное стекло. Боль была такой, что хотелось умереть на месте.

Боль души заглушила боль телесную. Холодная пустота разливается внутри, как яд. Теперь все кончено! Она – урод. Больше не будет ничего хорошего. Ни радости, ни любви, ни свадьбы, о которой она мечтала. Не будет танца невесты, где бы она кружилась под музыку с любимым, а улыбающиеся гости радостно подбадривали бы их одобрительными и слегка скабрезными криками. Не будет семьи, детей, близких, которые смотрят на нее с теплом.

Кто захочет видеть рядом с собой такую? Рагнар отвернется – он сильный, красивый, у него есть еще две невесты. Род отстранится, потому что она теперь обуза. Нет. Отец заберет ее обратно в дом. Но что это будет за жизнь⁈ Одинокая страхолюдина, на которую люди будут смотреть с отвращением или жалостью, шептаться за спиной, презрительно кривиться.

Ну почему⁈ Почему она не умерла в том огне⁈ Лучше бы все закончилось там! Быстро! Сразу! Аид бы принял ее. А на земле бы осталась память о патрикии Евпатор, ценой своей жизни отстоявшей честь и имущество жениха. И в памяти Рагнара она осталась бы красивой, холодной, высокомерной, какой должна быть истинная аристократка. Так учила ее мать, так учили наставницы.

Слеза потекла по уцелевшей щеке, впитываясь в повязку. Хочется закричать, но выходит только хрип. «Зачем я выжила⁈ Зачем⁈ Зачем⁈» Одна и та же мысль билась в голову, заглушая боль. Страх перед зеркалом, перед людьми, перед будущим спазмом сжимает грудь. И снова волна боли. Отчаяние и боль. Боль и отчаяние. «Боги, даруйте мне смерть!»

И тут знакомый, полный тепла и нежности, голос прорезает тишину:

– Очнулась, Настенька?

Это Рагнар! Ужас разрывает душу на части, ледяными иголками впиваясь в нутро. Но тут же улетучивается, растворяется в тихом спокойном убаюкивающем баритоне:

– Ну что ты? Не надо. Не надо плакать, – она чувствует, как нежная рука касается… Простыни? Одеяла? Наверное, это не важно.

Анастасия, хочет повернуть голову, сказать, что ей надо умереть. Но Рагнар ее останавливает:

– Не шевелись. Тебе нельзя. И не надо ничего говорить. У нас еще будет время поговорить. Вся жизнь. И о смерти думать не надо…

Он что, читает ее мысли⁈ Хотя, какая разница? Пусть!

«Мне надо умереть… Я хочу умереть… Пожалуйста… Кому я теперь нужна? Такая…»

– Нам…

Он точно читает ее мысли!

«Кому нам⁈ Я уродина!» – Анастасия попыталась выплеснуть, донести до него всю свою боль, весь ужас и отчаяние.

– Всем нам, – слышит она в ответ, – мне, Рогнеде, Наташе, Ардаку и Стрежню. Пограничью. Ты же одна из нас патрикия-ушкуйница, – ей слышится легкая смешинка. Но это не насмешка! Нет! Это… Это что-то теплое и родное.

Холод внутри тает, как лед под солнцем. Непослушная, она поворачивает голову и видит одним глазом его силуэт. Рагнар сидит рядом, держит ее руку – ту, что не обожжена.

– Все будет хорошо. Я обещаю.

Анастасия верит. В его словах нет лжи, только сила. Он не жалеет, не отводит взгляд. Тепло разливается по телу девушки, вытесняя пустоту. Может, не все потеряно? Может она и правда ему нужна? И те слова о «своих», сказанные им в Заброшенных землях не пустая фигура речи?

– Выздоравливай, Настя, – слышится голос Рогнеды. И она здесь! – Мне еще надо тебя отблагодарить за спасение, только вот – не знаю как. Ты подумай, ладно. Но в рамках нашего договора…

Княжна тоже пытается шутить. Но у нее это не получается. Чувствуется… нет, не фальшь… натянутость.

Анастасия хочет ответить, но силы уходят, вместе с болью. Сквозь муть она успевает заметить, как в руках Рагнара появляется и исчезает какая-то коробочка и проваливается в сон, на этот раз спокойный, без кошмаров.

Когда она очнулась снова, все изменилось. Над головой был не белый потолок, а деревянные панели, знакомой по путешествию из Заброшенных земель каюты. Гул двигателей, легкая вибрация – она на дирижабле. Лежит на койке, тело все еще болит, но гораздо меньше, от повязок пахнет мазями, а не горелым мясом, и глаз… глаз все так же замотан. Рагнар сидит рядом, Рогнеда тоже здесь, держит ее за руку.

– Где мы? – шепчет она хрипло.

– Летим домой, в Пограничье, – отвечает Рагнар. – Оставлять тебя в Або было слишком опасно. А дома Карл. Он тебя быстрее поставит на ноги, чем великокняжеские лекари. И если что-то надо – дай знать. Под рукой кнопка звонка, – Анастасия действительно почувствовала здоровыми пальцами прямоугольную клавишу. Легкое нажатие и послышался отдаленный сигнал, – Вот. Все работает. Так что зови. Или я, или Рогнеда всегда рядом. Мы подойдем. Извини, слуг к тебе я пока не подпущу, слишком все неопределенно.

– Спасибо, – прошептала Анастасия, глаз защипало, а в груди разлилось теплое чувство благодарности и спокойствия. Именно сейчас, в этот самый момент она поняла, что все действительно будет хорошо, что бы ни ждало ее впереди, Рагнар с Рогнедой всегда будут рядом.

* * *

Под пузатым серебристым брюхом дирижабля таяли огни Або. Это был разгром! Жестокое поражение! И самое хреновое – я так и не узнал, кто мне его нанес. Поражение жгло душу, как свежий шрам: я прилетел в Або за Сольвейг, а улетаю, потеряв Фроди, Бронислава, половину бойцов и едва не потеряв Рогнеду с Анастасией. Эллинка, хоть и выкарабкается, но такие ожоги бесследно не пройдут.

Демоны! И как мне теперь смотреть в глаза мелким разбойницам⁈ Они же ждут своего «Броника». Удивительно. Огромный, страшный, рожа самая что ни на есть разбойничья, а для девочек стал и старшим братом, и отцом, и учителем, и жилеткой, в которую можно поплакаться. Я заскрипел зубами. Ну как⁈ Как⁈ В столице! Пусть временной. Но вотчиной Великого князя Або быть не перестал. И за несколько дней столько убитых. Хуже, чем на войне.

И главное, непонятно – кто нанес удар? По мне ли били, а может по Евпаторам, или Рогнеде? А то и вовсе не исключен вариант, что через нас метили в Великого князя, пытаясь сорвать его союзы и договоренности? Загадки множились в геометрической прогрессии – и ни одного ответа.

Где-то в своих каютах уже, наверное, спят Сольвейг и спасенные вместе с ней мальчишки – Горазд и Стах. Мне удалось вытащить их из лап Гильдии, а вернее работорговцев, но детали настораживают. У меня сложилось впечатление, что Мурман и Лапа сами не понимали, что и для чего они делают, не говоря уж о Кнуде. Старшина Гильдии боялась меня, как огня, но, при этом, все равно пошла на неразрешимый конфликт. Зачем? Ведь проще было договориться. Тем более я предлагал им договориться еще в первую наш встречу. И если Лапа – человек недалекий и жадный мог закусить удила, то Мурман – волчара тертый и глупить бы не стал. Но, тем не менее, сглупил. За что и поплатился.

Теперь надо решать вопрос с Гильдией. Фроди предложил на роль Главы Тихого. Но захочет ли парень лезть в это болото? Стас с Мирославой уже не те мелкие гопники, что грабили приезжих ротозеев на вокзальной площади Кочек. Если только сыграть на амбициях Мирославы… Надо будет поговорить с ними, а потом уже решать. Да и с Радомирой посоветоваться не помешает. Старая ведьма хоть и сидела в глухой дыре в своем трактире, но паутина у нее раскинута по всему Пограничью и Княжеству, а то и дальше.

Еще и Вятка, вернее Хлынов висит на шее. Хорошо хоть с Шуйским удалось договориться. Но это ненадолго. Князь Владимир стар. Сколько ему осталось – неизвестно. А наследники, судя по тому, что я о них узнал, умом не блещут, зато честолюбия и жажды власти с избытком. Обязательно полезут воевать. Обломают зубы, конечно. Но проблемы-то создадут. А тут и без них тошно. И не выбросишь же этот чемодан без ручки. Те силы, что вручили мне город, лучше не дразнить – нутром чую.

И война… Её надо заканчивать! Она отвлекает силы и ресурсы от основного врага, имя которого я пока не знаю. Но узнаю точно. И тогда живой позавидует мертвым. И это не фигура речи. Слишком я зол. Кто бы это ни был – человек, бог, инфернальная сущность – умирать он будет мучительно и долго. Даже если в этом противостоянии мне придется лишиться бессмертной души. А что, неплохой конец для вечного скитальца среди миров… Да вот только хренушки! Поперек горла встану. Мне еще в эпицентр аномалии сходить надо. Есть там что-то такое, что манит меня, притягивает, как магнитом.

– Рагнар? – услышал за спиной тихий голос княжны, – Ты что здесь застрял? Пойдем спать.

Неугомонная. Так и не получилось оставить ее дома, под охраной отца. Уперлась. Вся в папашу. Тот тоже, похоже, упрямый, как баран. Послали Боги тестюшек, один краше другого. И ведь, придется учиться ладить с ними. Впарили, тролли их забери, гарем. Мне бы и Рогнеды хватило. Может Наталью, хотя бы удастся сдыхать. Вроде, она особо чувств ко мне не питает. А противовесом в политических игрищах вон Рогнеда побудет. Ее я точно никому не отдам. Да и Настю… По крайней мере пока не верну ей былую красоту. Я обещал.

– Кто с Анастасией?

– Сольвейг. Позовет, если надо будет.

– Тогда пойдем. Пара часов у нас есть, – и я нежно обнял свою княжну, прильнувшую ко мне податливым телом, за талию.

На этом четвертая книга о приключениях Федора Раевского, ярла Рагнара подошла к концу. За продолжение засяду 20го августа. Но выкладку не начну, пока не будет готово хотя бы 80% текста, чтобы потом, так же, давать по главе раз в сутки. И не забудьте нажать на сердечко и написать в комментариях, какой момент или деталь в книге вам запомнились больше всего! Ваша реакция на произведение – лучшая награда автору.

Огромная благодарность Виталию за вычитку и правки. Без него повествование получилось бы гораздо хуже.