Текст книги "По праву сильного (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лифановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Утро в особняке выдалось тихим. Часть бойцов несла караульную службу, часть отсыпалась после ночного дежурства, остальные старались не шуметь, чтобы дать выспаться своим товарищам. Шепот дождя за окном и тепло камина создавали иллюзию защищенности и уюта. Но напряжение, оставленное вчерашним разговором с князем Шуйским, все равно висело в воздухе, как предрассветный туман над рекой.

В столовой витали ароматы свежесваренного, кофе и поджаренного хлеба с тонкой горчинкой дымка от угасающего огня. Я сидел за массивным дубовым столом, лениво ковыряя яичницу. Еда совершенно не лезла в горло. Все мои мысли занимала Сольвейг и кровавое послание, оставленное для меня неизвестными в виде казни Фроди.

Напротив так же задумчиво ковырялась в своей тарелке Анастасия. Она вертела в тонких пальцах серебряную вилку, а её взгляд блуждал где-то за пределами комнаты. В покрасневших, припухших глазах мелькали искры напряжённой работы мысли – словно она решала сложную шахматную партию.

– Ты почти не ешь, – бросил я, отпивая глоток кофе. Его горечь только усиливала раздражение, которое я старался держать в узде, – и глаза красные.

Анастасия подняла на меня взгляд, её губы тронула лёгкая, почти невесомая улыбка, но в ней сквозила тревога, которую она не смогла полностью скрыть.

– Спала плохо, – ответила она, отложив вилку. Её голос был тих, с отголосками страха, который она пыталась спрятать, – слишком много мыслей. Я всё думала о Фроди. О том, как его убили. Это не обычное убийство, Рагнар. Выжженные глаза, вырванный язык… Это ритуал. И он пугает меня до жути.

Я прищурился, отставив чашку с глухим стуком. Пальцы невольно стиснули край стола, выдавая раздражение, которое накатывало волнами. Проклятые загадки! Я ненавидел быть пешкой в чужой игре, ненавидел, когда кто-то дёргал за ниточки, а я не видел, кто стоит за ширмой. Смерть Фроди была не просто ударом по моему окружению – это был вызов, брошенный мне лично, и я не знал, от кого он исходил. Это бесило меня больше всего.

– Ритуал? – переспросил я резко, мой голос прозвучал жёстче, чем я хотел. – Ты что-то знаешь?

Она отвела взгляд, её пальцы замерли на столе, а голос стал тише. Я заметил, как она судорожно сглотнула, прежде чем продолжить:

– В Империи ходят слухи о тайных культах, – она зябко повела плечами, и замерла, кусая губы, словно ей надо было собраться с силами, чтобы продолжить говорить.

– Не бойся, я сумею тебя защитить.

Она подняла на меня взгляд полный замешанной на неверии надежды, впрочем, буквально сразу же сменившейся обреченной решимостью:

– Их боятся даже при дворе, говорят о них только шёпотом, за закрытыми дверями. Они проводят казни, чтобы умилостивить что-то древнее. Не богов, не демонов – что-то иное, чего боятся даже магистры Академии. Выжженные глаза, вырванный язык – это их почерк. Жертва не должна видеть или говорить в ином мире. Чтобы не выдала тайн, – она замолчала, её пальцы дрогнули, и я заметил, как она сжала их в кулак, словно пытаясь удержать себя от паники. – Пять лет назад, в нашем поместье пропала служанка. Её нашли через неделю в лесу… Так же – без глаз, без языка… Мой отец сказал, что это дело рук фанатиков. Было следствие, но кто-то очень могущественный быстро замял дело. Отец по каким-то неведомым мне причинам подозревал Спартокидов, – она пожала плечами, – с тех пор и началась наша вражда с соседями. А я стала бояться соседей и всего что с ними связно. И теперь мои страхи догнали меня. Они здесь, Рагнар, – она всхлипнула, – рядом с тобой. С нами.

Я встал и, подойдя к ней, положил руки на напряженные плечи девушки. Настя вздрогнула, но вырываться не стала.

– Успокойся. Кто бы там ни был, я сумею тебя защитить.

– От них невозможно спастись, – покачала она головой, но я почувствовал, что ее напряжение постепенно спадает, – Я слышала, что тела с выжженными глазами находили даже в императорском дворце.

– Пограничье не императорский дворец, а я не Никифор, – усмехнулся я, продолжая успокаивающе гладить хрупкие плечи. А голова тем временем была занята совсем другими мыслями.

Спартокиды. Это имя уже всплывало в разговорах с Рогнедой. Кларисса Спартокид, убитая ею в бою. Третья по силе в их роду. Если Анастасия права, это может быть местью. Но почему Фроди? Почему моё окружение? Я чувствовал, как внутри закипает холодная ярость. Каждый новый кусок этой мозаики только усиливал ощущение, что я иду по тонкому льду, а под ним – бездонная пропасть. К этой неопределенности еще и добавлялось беспокойство за судьбу Сольвейг.

– Ты упомянула Спартокидов, – я старался говорить мягко, почти небрежно, чтобы не заставлять ее снова нервничать, – что ещё твой отец говорил о них? Было что-то, что связывало их с этими ритуалами? Или с чем-то большим?

Анастасия пожала плечами:

– Не помню, – покачала она головой, – отец не очень любил говорить об этом. Он упоминал, что Спартокиды всегда были странными. Их род старше многих в Империи. Папа никогда не вдавался в детали. А мне это было не очень интересно, чтобы расспрашивать, – она нахмурилась, её пальцы нервно постучали по столу, словно она пыталась что-то вспомнить, – Нет. Больше ничего не скажу. Но я боюсь, Рагнар. За себя, за тебя… – она повернула голову и с грустью посмотрела на меня

Её последние слова повисли в воздухе, и я почувствовал, как внутри меня что-то дрогнуло. Не страх – я давно научился его контролировать. Скорее тревога за тех, кто рядом. Фроди был моим человеком, и его смерть легла на мои плечи тяжёлым грузом. Еще и пропажа Сольвейг. Только бы с девочкой ничего не случилось! Ей и так досталось. И я не мог позволить, чтобы это повторилось.

Но больше всего меня раздражало, что я не знал, с кем имею дело. Слухи, догадки, домыслы – всё это словно мелкий камешек в обуви, мешающий двигаться дальше. Только я справлялся с одной трудностью, как на горизонте появлялись новые. Хуже всего, что кто-то пытался задеть меня через близких.

– Если это Спартокиды, как думаешь, чего они могут хотеть от Пограничья? Или от меня? – я замолчал, глядя ей в глаза, давая время обдумать. – Ты лучше меня разбираешься в делах Империи. Есть что-то, что мне стоит знать, чтобы избежать промахов?

Она задумалась и покачала головой.

– Не уверена, Рагнар. Я поговорю с отцом, – её тон стал тверже, а взгляд решительнее, – он может быть в курсе или сможет получить информацию по своим каналам. Но если это культ, могу сказать точно – они не просто противники. Они фанатики. И они не отступят, пока не достигнут своей цели.

Я хмыкнул, скрывая за усмешкой нарастающее беспокойство. Фанатики. Да, это серьёзная угроза. Ещё и какой-то древний культ. Теперь понятно, отчего так всполошились местные боги. Могли бы и прямо дать понять, что им от меня надо. Хотя… побоялись. Решили, что уйду. В принципе – правильно. Меня же в этом мире ничего не держит… Не держало… А теперь – Сольвейг, Рогнеда, Радомира, Наташа, Настя, всё Пограничье! Всё-таки привязали они меня к Мидгарду. Манипуляторы чёртовы!

– Пусть попробуют, – мой голос был холоден, – Но будет лучше, если я найду их первым.

Анастасия посмотрела на меня, и в глазах девушки мелькнуло облегчения.

В этот момент нас прервали. Дверь столовой тихо отворилась, и один из моих людей, стоявший на страже, объявил:

– Ярл, господин Нечаев прибыл. Просит встречи. Говорит – ты его ждешь.

Я кивнул. По жилам прокатилась волна азарта. Раз Молчан здесь – значит у «Ока» появилась какая-то информация. Я бросил взгляд на Анастасию, которая напряглась, но тут же взяла себя в руки.

– Зови, – сказал я, откидываясь на спинку стула, – и скажи там кому-нибудь, пусть принесут ещё кофе. Для гостя.

Через минуту в столовую вошёл Молчан:

– Рагнар, патрикия, – он вежливо поклонился, с мокрых волос брызнули капельки воды. По Нечаеву было хорошо видно – спать он еще не ложился.

Анастасия слегка кивнула в ответ, её лицо осталось непроницаемым, но я заметил, как пальцы девушки нервно стиснули край скатерти.

– Молчан, – я встал, протянув ему руку, – не ожидал так рано тебя увидеть. Присоединяйся, взбодрись кофейком. А то выглядишь, как савежеподнятый упырь. Заодно как раз и расскажешь, что удалось выяснить.

Я указал на стул напротив, стараясь держать непринужденный тон, но нутро бурлило, требуя немедленных действий. Молчан не из тех, кто приходит без причины, особенно после бессонной ночи.

– Благодарю, – кивнул Молчан, стрельнув в меня странным взглядом (На упыря что ли в стойку встал? Так некромантия – это лженаука!) и устало опустился на предложенный стул, – ты прав, новости есть. И все плохие.

Я криво усмехнулся, разливая кофе из кофейника, принесенного Ардаком, в вытащенную из серванта чашку:

– Хороших новостей в нашей ситуации ожидать не приходится. Разве что, все враги, проникнутся муками совести и коллективно самоубьются, выдав нам перед этим все свои секреты. Рассказывай

Молчан сделал паузу, отпив горячий кофе.

– Хорошо, – с блаженством протянул он, – замерз, как собака, – и сразу перешел к делу, – Рябой и Корень нашлись. Живы. Но в кататонии. Лежат в госпитале, бормочут что-то невнятное. Доктора говорят, их разум повреждён. Сильно. Не знаю, что с ними сделали, и кто на такое способен, но очень хочу с ними пообщаться.

Я выпрямился, чувствуя, как внутри натянулась струна:

– Кататония? – переспросил я, стараясь говорить спокойно, но мои мысли уже работали на пределе. Повреждённый разум. Очень похоже на грубую работу менталиста. Надо срочно ехать в госпиталь! Если убийцы Фроди не связаны с Гильдией, то сейчас, выпотрошив старых ушкуйников, могли узнать о девочке и ее связи со мной. Учитывая, что неизвестные целенаправленно бьют по моему окружению, ученица в еще большей опасности, чем предполагалось изначально. Надо было еще вчера идти ее вытаскивать. Но соваться непонятно куда, не располагая никакой информацией, кроме того, что за похищением стоит Гильдия, и что скрываются они где-то на территории порта, глупо.

– Да, – кивнул Молчан, отпивая кофе. – Доктора бессильны. Но я подумал, ты захочешь сам на них взглянуть. Может, у тебя есть… свои способы.

Он вперился в меня цепким взглядом, но я не дрогнул. «Око» не знало о моих возможностях. Но интуиция и аналитические способности Молчана вызывали уважение. Я кивнул, скрывая напряжение за спокойной безмятежностью.

– Хочу, – сказал я, вставая. – Закончил? Тогда едем в госпиталь. Посмотрим, что там с ними. И надо закинуть Анастасию, к вам в «Око». Она хотела еще раз поговорить с отцом.

Молчан кивнул, залпом допивая кофе. Я повернулся к Насте, которая смотрела на нас с едва заметной тревогой.

– Поговоришь с отцом и оставайся в штаб-квартире «Ока», – это было похоже на приказ, да что там, приказом мои слова и были, но сейчас не до дипломатии и расшаркиваниях, – Жди меня там. И будь осторожна.

Она кивнула:

– Мне надо собраться.

Опять задержка. Но она права. Положение обязывает.

– Полчаса.

– Я соберусь раньше, – и она взлетела по лестнице наверх, к своим покоям.

* * *

В госпитале пахло прелостью и лекарствами, смешанными с едким запахом дезинфекции. Тусклый свет магических светильников отбрасывал длинные тени на серые стены, а за окнами всё так же монотонно стучал дождь. Рябой и Корень находились в отдельной палате, под охраной агентов «Ока». Лица бывших ушкуйников были бледными, глаза пустыми, как у кукол. Рябой лежал на кровати, бессмысленно глазея в потолок. Из уголка рта на подушку тянулась нитка густой слюны и растекалась лужицей по белоснежной наволочке. Корень, которого миловидная медсестра завезла на каталке в палату с процедур, раскачивался всем телом и бормотал что-то бессвязное. Доктор, пожилой мужчина с усталым взглядом, только развёл руками, когда я спросил его об их состоянии:

– Их разум… сломан, – развел он руками, отводя взгляд, – Мы не знаем, что с ними сделали. Такое не лечится.

Я кивнул, скрывая холодную ярость, которая закипала внутри. Молчан стоял рядом, его лицо было непроницаемым, но я чувствовал его напряжение.

– Оставьте меня, – жестко произнес я, – Молчан, тебя это тоже касается.

Нечаев бросил на меня тяжелый взгляд, но спорить не стал. Он знал, что я не буду объяснять своих решений и все равно сделаю так, как нужно мне. Доктор и Молчан вышли, закрыв за собой дверь. Медсестричка выскочила еще раньше, стрельнув в меня любопытными глазками.

Я остался один с двумя стариками, чьи разумы были почти уничтожены. Но я знал, что даже в разрушенном сознании остаются следы. И, к счастью, я умел их находить.

Подойдя к Рябому, сел рядом с ним на кровать и, положив руку ему на лоб, почувствовал слабый отголосок его мыслей – хаотичных, рваных, как лоскутки ткани. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы сконцентрироваться и коснуться его сознания. Оно напоминало разбитое зеркало – осколки воспоминаний, смешанные с болью и страхом. И как найти в этом калейдоскопе фрагментов чужой жизни то, что мне нужно? Попробую пойти от эмоций. Последнее что чувствовал старик – страх, жуткий, всепоглощающий ужас. Он и сейчас пребывает в этом состоянии. Надо визуализировать его чувства и начать собирать вокруг них последние воспоминания.

Получилось! Обрывки начали складываться. Короткими фрагментами. Вспышками. Но есть с чем работать. Фроди. Корень. Помещение. Не понятно где. Просто помещение. Человек. Силуэт. Не понятно даже мужчина или женщина. Тёмный переулок. Фигура в чёрно-синем балахоне, скрывающая лицо под отвратительной рогатой маской с длинными черными плетями усов. Ужас. Первобытный. Неконтролируемый.

Рябой у меня под рукой замычал и попытался вырваться. Я навалился на него всем телом. Сейчас не до сантиментов.

Черно-синий подходит ближе. Выкрикивает какие-то слова. Голос, низкий, гортанный, на странном диалекте, незнакомом Рябому диалекте. Это – жрец. Ушкуйник уверен в этом. Непонятно только откуда такая уверенность. Но теперь и не узнать. Слишком сильно поврежден мозг. Грубо. По разуму старика словно били кувалдой. Нет! Здесь точно работал не менталист. Это больше похоже на действие какого-то артефакта. Пытаюсь найти информацию про Сольвейг. Ничего. Пусто.

Зато вижу лицо Фроди. Страшное. Искаженное болью. Полыхающие черным пламенем глазницы. Крошащиеся от судороги зубы. Старый ватаман не заслужил такой смерти! Жрец! Кто бы ты ни был! Какому бы божеству не поклонялся! Я тебя найду и вырву твое сердце!

Прежде чем отпустить воспоминания Рябого, выжег его боль и страх. Старик закричал, забившись в конвульсиях. В палату ворвались Молчан и доктор.

– Вон! – я зарычал низко – по-звериному. Доктора вынесло звуком в коридор, как осенний лист ветром. Молчан сопротивлялся моему давлению, буравя меня взглядом. – Вон! – повторил я, не сбавляя тона, – Им ничего не грозит.

Нечаев нехотя вышел, закрыв за собой дверь. Тяжело поднявшись, посмотрел на Рябого. Его тело спало. Тихо, спокойно. Ни воспоминаний, ни личности там уже не было. Пустая оболочка. Еще несколько вздохов и все. Но я успел вложить в расслабленные руки старика кинжал, выдернутый из хранилища. Он заслужил свою Валгаллу. Это была моя последняя милость, для друга Старого Ворона.

Я перевел взгляд на Корня. Безноги инвалид так и качался в своей каталке, неразборчиво бормоча, хихикая и пуская слюни. Снова лезть в разрушенный разум человека не хотелось до тошноты. Но надо.

Корень дал почти то же: усатая маска, чёрно-синий балахон, непонятный диалект и бесконечный ужас. Всплыло еще имя – Эрлик или Ерлик. Но кто это, еще предстоит разобраться. Если получится. Подарил покой и второму ушкуйнку. О том, что это может повлечь за собой определенные проблемы, даже не думал. Не тот случай. Нельзя такое творить с людьми. Лучше смерть!

Я вышел из палаты. Молчан с доктором ждали меня у двери.

– Сожгите их, – мрачно приказал я доктору, – Как положено. С оружием. Они заслужили, – и перевел взгляд на Молчана, – Едем дальше.

Нечаев смотрел на меня исподлобья, зло, тяжело. Но лишние вопросы задавать не стал. Молча развернулся и пошел к выходу.

– Сейчас куда? – нарушил он свое молчание, уместившись за рулем.

А действительно, куда?

– В особняк. А потом в порт. Надо забирать Сольвейг. Дальше тянуть нельзя.

– Что мне доложить князю?

Я задумался. Надо ли знать Лобанову и Ингвару о том, что я узнал от Корня и Рябого? Домыслы Анастасии и осколки чужих мыслей – это не доказательства деятельности на территории Княжества непонятного культа, о котором ходят только слухи.

– Скажи Молчан, а кто такой Эрлик.

Машина резко затормозила, так, что я едва не выбил головой лобовое стекло. А на меня черными от ярости глазами смотрел бледный как простыня, готовый атаковать Нечаев:

– Где ты слышал это имя?

– Успокойся! – резко ответил я, – С этим именем связаны убийцы Фроди. Я так понимаю, ты знаешь, о ком идет речь?

Молчан немного расслабился. Он помолчал, будто прикидывая, сколько можно сказать. Наконец, что-то решив для себя начал рассказ:

– Культ Эрлика. Древний, минимум несколько веков. Распространен по всему миру – в основном в степи и Империи, Были зафиксированы единичные случаи проявления культа в Заброшенных землях и у эребов. Похищения людей, кровавые жертвоприношения, пытки. Это ритуалы, чтобы усилить их бога. Используют странную разрушительную магию, что делает их непредсказуемыми. Все спецслужбы мира пытаются их задавить. Бесполезно. Они растворяются, как дым, потом всплывают снова. В Княжестве до сей поры этой дряни практически не было – редкие случаи, мелкие группы. Но если они начали убивать здесь, – он замолчал, стиснул зубы, – значит – почувствовали свою силу. И это хреново, Рагнар. Очень хреново.

Я кивнул. Имя Эрлик мне ничего не говорило, но методы культа – да.

– Кто такой этот Эрлик? Бог? – спросил я.

Молчан коротко выдохнул, голос остался ровным.

– Эрлик – древний бог смерти у кочевников и части народов Эллинской Империи. Судил души, требовал крови животных, иногда – испытаний воинов. После Катастрофы всё пошло не так. Хаос аномалий, разруха, беженцы – жрецы переключились на людей. Считают, что человеческие жертвы усиливают Эрлика и дают им силу. Это не просто разрозненные безумцы, а тщательно организованная структура со своей иерархией и сетью агентов, действующих практически по всему миру. А самое поганое в том, что у них есть покровители с деньгами и влиянием. Мы считали, что только в степи и Империи. Но если ты прав, получается – и у нас тоже. Мне надо срочно доложить об этом князю.

– Сначала Сольвейг, – отрезал я. Молчан готов был вспыхнуть, но я его остановил, – Культ – проблема глобальная, а девочка может погибнуть. И мне надо подумать.

Молчан вперился в меня испепеляющим взглядом, но быстро взял себя в руки, стиснув зубы, кивнул.

Машина тронулась, и я откинулся на сиденье, анализируя полученную информацию. Имя Эрлик для меня новое, но картина знакомая. В прошлых мирах я сталкивался с культами, что превращали богов в нечто большее и безумно опасное даже в рамках мироздания – инфернальные сущности. Это не боги, а силы, которые питаются кровью, страхом и фанатизмом, пока не начинают рвать реальность. Теория проста: бог, подпитанный кровавыми ритуалами и хаосом, теряет свою природу, становится машиной уничтожения. Эрлик, судя по словам Молчана, идёт этим путём. Хаос Заброшенных земель, жертвоприношения, магия – всё это превращает его в угрозу, которая может разнести Мидгард.

Местные Боги, похоже, знают, что назревает. Вмешаться они не могут. Войны Богов – полная чушь. Такой же нонсенс, как конфликт энергий. Поэтому действовать они могут только через своих адептов. Которые, как я понял из рассказа Нечаева справится с культистами не способны. И тут появляюсь я – бессмертный, с опытом десятков миров, и знанием того, к чему может привести рождение инфернальной сущности.

Еще полгода назад я бы просто сам ушел на перерождение. Закапсулироваться в инферно с моим бессмертием – ужасней конца не придумаешь! Поэтому рисковать бы я точно не стал. И не надо мне про гуманизм. Мироздание жестоко. Где-то прямо сейчас, в это мгновение исчезают и появляются мириады миров. Почему я должен вмешиваться в этот процесс?

Но сейчас все изменилось. У меня появились Рогнеда, Сольвейг, Радомира, Наталья, Олег, Юнги, да та же Анастасия. Эллинка хоть и змея, но я уже начал воспринимать ее своей. А своих не бросают. Так ведь, Федя? Значит придется что-то делать с культистами. И убить жрецов – только начало. Культ держится на страхе и отчаянии. Чтобы его уничтожить, нужно вырвать эту основу – дать людям что-то взамен.

Но сначала – Сольвейг.

Понравилась книга? Жмите на сердечко и напишите в комментариях, какой момент или деталь вам запомнились больше всего! Ваша реакция на книгу – лучшая награда автору.