Текст книги "По праву сильного (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лифановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Анастасия, не обращая внимания на слякоть, упала перед своим спасителем на колени. Ее ладони окутались знакомым зеленым свечением, таким же, как у баронета Юнга, только гораздо тусклее. Но Кулемину было уже не помочь. Лицо агента посинело, покрылось язвами, а на помертвевших, распухших губах выступила фиолетовая пена. Стрела оказалась отравленной.

– Тля! – воскликнул Юров и витиевато выругался. Проулок осветился ярким, ослепляющим светом, в котором сгорало тело первого асассина. А в шее Кулемина таяла, превращаясь в воду стерла. Улик участия императорских убийц в покушении не осталось. Молодцы! Хорошо работают. Но теперь придется оглядываться. И хорошо, если охота объявлена только на меня. А если на всё моё окружение? Ведь второй раз целились не в меня, а в Настю.

– Почему он стрелял в тебя? – девушка подняла на меня бессмысленный взгляд.

– Что?

– Почему он стрелял в тебя? – повторил я вопрос.

Она замерла. В глазах начало появляться осмысление, а следом и страх.

– Мне надо срочно связаться с отцом! Отвезите меня к князю Лобанову!

Юров, затравленно посмотрел на меня. Служивого понять можно. Не бросать же ему тело напарника в грязи на дороге. Ему надо дожидаться начальство, дознавателей, криминалистов или, как они здесь называются. Потом отчеты, разбор полетов… И ослушаться аристократку чревато проблемами – мало ли что она потом начальству наплетет.

– Сами доедем. Хулдан, – бросил я, не оборачиваясь. – Оставайся с Юровым. Помоги ему разобраться с этим… – я кивнул на тело Кулемина, – Закончишь, жди нас в особняке, в отель не возвращайся. Анастасия, идём.

Она кивнула, но её лицо было белее снега, падавшего с неба. Глаза, полные ужаса, выдавали, что дело не только в покушении. Я заметил, как её руки дрожали, когда она поднималась с колен. Мы быстро направились к машине, припаркованной у госпиталя. Двигатель зарычал, и я вырулил на узкие улицы Або, держа одну руку на руле, а другую – на рукояти магострела. Рядом, так же внимательно вглядываясь в съежившихся под дождем редких прохожих, застыл Ардак.

– Они узнали меня, – вдруг ответила на давно заданный вопрос Анастасия. Ее голос был неестественно спокоен – Если там был еще кто-то – нам конец… Всему роду конец… Они убьют всех… – увидел в зеркало, как взгляд девушки застыл в одной точке, шея неестественно вытянулась. Не хватало еще, чтоб она в ступор впала.

– Настя…

Девушка не реагировала.

– Настя!

Никакой реакции.

Попытался воздействовать на нее ментально. Бесполезно. Она просто не чувствовала ничего вокруг, погружаясь в пучину отчаянья. Я резко затормозил и, повернувшись назад, отвесил Анастасии пощечину. Голова девушки дернулась, в глазах начала появляться осмысленность, а следом и ярость. Я почувствовал, как вокруг эллинки забурлили энергопотоки. Она собиралась атаковать.

– Успокойся! – приказал я, еще раз придавив ее ментально. Сейчас, когда она немного пришла в себя, это подействовало. Но яростный блеск из глаз никуда не делся.

– Как ты посмел⁈ – зашипела эллинка.

– Успокойся! – еще жестче приказал я и, как ни странно(,) это подействовало, – Не думаю, что твой отец не предполагал такого варианта.

– Ты не понимаешь! Император… – она запнулась, будто само слово жгло ей язык, – Лживое, лицемерное ничтожество, которое думает, что весь мир должен ползать перед ним на коленях. Он не простит предательство. Мой отец пошёл против воли двора! Если ассасины узнали меня, значит, Никифор очень скоро доложат, что Евпаторы ведут переговоры с Княжеством. Император не остановится, пока не сотрёт нас в порошок.

– Глупости!

Ее взгляд опять полыхнул яростью.

– Император знает о сепаратных переговорах Евпаторов с княжеством и степью…

– Но откуда⁈

– Если среди твоей свиты в несколько десятков человек нашелся предатель, неужели ты думаешь, его не найдется в окружении твоего отца или дяди?

– Но…

– Сейчас мы поедем к князю Лобанову, и ты свяжешься с отцом. Ему обязательно надо знать о случившемся. Вот увидишь. Он будет совершенно спокоен. Наверняка у него есть какой-то план.

Очень надеюсь на это. Иначе, вместо преференций и выхода к морю я получу обузу в виде аристократки из уничтоженного рода.

– Хорошо, – прошептала она, прикусив губу.

– Вот и отлично. И держи себя в руках. Нам сейчас паника ни к чему.

Штаб-квартира «Ока» возвышалась над портовой частью города, окружённая высоким забором и магическими щитами, которые тускло мерцали в сером утреннем свете. У ворот нас встретили двое охранников – крепкие, в тёмных плащах, с магострелами на поясе. Один из них, с седой бородой, окинул нас взглядом и молча кивнул, открывая ворота. Князь нас ждал.

– Федор, Анастасия, – Лобанов мрачно кивнул.

– Уже доложили? – спросил я, пожимая князю руку.

– Да…

– Князь, мне надо поговорить с отцом.

– Конечно, патрикия. Вас проводят. Молчан, – тихо произнес князь и в кабинете ту(тут) же появился Нечаев, – Проводи патрикию в узел связи.

– Будет сделано, – кивнул мужчина и почтительно поклонившись, показал Анастасии на дверь, – Пойдемте, госпожа.

Лобанов жестом указал на кресла у камина, в котором тлели угли, отбрасывая тёплые отблески на тёмные деревянные панели стен. Он налил два бокала из стоявшего на столе графина – тёмная, почти чёрная жидкость пахла травами и чем-то терпким. Протянул один мне, второй взял себе.

– За наш союз, Рагнар, – произнёс он, поднимая бокал, – За то, чтобы он не развалился под ударами наших врагов.

– Союз предполагает выгоду для обоих участников. Пока же я вижу для себя одни проблемы. Неожиданные невесты, чужие полки, переговоры за моей спиной…

– Не полки, а полк. Я клянусь родом, что он уйдет из Пограничья, только спадет опасность повторной оккупации.

Я, не показывая явно своего облегчения, кивнул – одной проблемой меньше.

– И не лукавь, – скривился князь, – Ты точно так же ведешь самостоятельные переговоры со степью. Может правы мои аналитики, обвиняя тебя в сепаратизме?

– Меняй их. Паранойя не имеет никакого отношения к анализу.

Юрий Мстиславович задорно рассмеялся.

– Не поверишь, но именно эти слова я сказал начальнику аналитического отдела, – и тут же засверлился в меня полным подозрения взглядом, – И все же?

– А оно мне надо? О моих контактах с Абылаем было известно и тебе и Ингвару. Если вас это успокоит, клянусь всеми Богами Мидгарда, что в мыслях не было отделяться от княжества, – пожал я плечами и отхлебнул отличного вина. Гораздо лучше того, что мы пили у Ингвара, – Отличное, кстати, вино.

– Подарю на свадьбу, – кивнул князь, – И не смотри так. Ящик такого вина на последнем аукционе в Бургундии ушел по цене замка. Тебе обязательно было брать Вятку? – круто сменил тему Юрий Мстиславович.

– Таково было условие Великого хана. Иначе я бы остался без поддержки степи.

– Мы так и подумали. Старый интриган, – скривился Лобанов, – Город Шуйским ты не вернешь?

Я удивленно уставился на князя:

– А ты б вернул?

– Нет. Но ты не я. А Шуйские очень сильный род.

– Это точно, – кивнул я, – За мной помимо «Ока» моего будущего тестя еще и Пограничье. Шуйские сильны связями князя Владимира. А он стар.

– Ты стал хорошо ориентироваться в наших раскладах, – покачал он головой.

– У меня достойные невесты, – улыбнулся я, глядя ему в глаза.

– Как там Наталья? – он устало откинулся на спинку кресла, вытянув ноги к камину. Но острый взгляд прожигал меня насквозь.

– Нормально. Насколько это возможно для девушки, которую родной отец отправил политической заложницей в такую дрянную и опасную дыру, куда опытные мужчины ходят только крепкими ватагами, – усмехнулся я.

– Последние события показали, что полыхающее войной Пограничье для невесты ярла Рагнара гораздо безопасней тихого благополучия северной столицы.

– И это мне говорит глава «Ока Одина».

– Против меня тоже играют не крестьянские дети…

В этот момент в комнату без стука влетел бледный Молчан. И взгляд, который он бросил на меня, мне очень не понравился.

– Князь, ярл, – выпалил он, – Только что в порту найдены тела князя Воронцова и двух его людей. У трупов выжжены глаза и вырван язык.

Бокал в моей руке лопнул. В стены, ломая дубовые панели, ударили жгуты сырой силы. Фроди. Один из немногих, кому я мог доверить в этом мире свою спину. Как чувствовал – не хотел его отпускать!

– Это война, – мой голос был глух и полон ледяной стужи, – Все, кто причастен к похищению Сольвейг и смерти Фроди, умрут. И советую тебе, князь, – я посмотрел на Лобанова, – Не мешать мне.

Я шел к двери, словно прорываясь сквозь бордовую пелену ярости. Этой ночью Старый Ворон защищал своих бывших соратников. Просил время на разобраться, понять: кто прав, кто виноват. А утром его убили. Казнили жестоко, напоказ. Что ж, вызов принять. Я тоже не буду сдерживаться.

– Федор! – попытался меня остановить князь, а Молчан бросился под ноги, кастуя какое-то плетение, и тут же тряпкой отлетел в стену от моего толчка, – Федор! – почти закричал Лобанов, – Не пори горячку! Дай нам время разобраться, кто это сделал и зачем!

Я с трудом заставил себя обернуться:

– До рассвета. На рассвете я иду в порт. И я хочу видеть тела своих людей.

Понравилась книга? Жмите на сердечко и напишите в комментариях, какой момент или деталь вам запомнились больше всего! Ваша реакция на книгу – лучшая награда автору.

Глава 12

Дверь захлопнулась с грохотом, от которого вокруг косяка осыпалась штукатурка. Князь оглядел разрушенный за какое-то мгновение кабинет. Остановил взгляд на постанывающем, трясущем головой, Молчане и пробормотал:

– И этому чудовищу я собственноручно отдал свою дочь!

Дрожащей рукой Юрий Мстиславович схватил стоящую на столе бутылку. С жаждой запойного алкоголика он присосался к горлышку, не обращая внимания на стекающую по подбородку и расплывающуюся на белоснежной сорочке черно-рубиновую, напоминающую кровь, жидкость.

– Молчан, – он посмотрел на своего друга и помощника, – Найди тех, кто это сделал и отдай Рагнару. Я не хочу бойню на улицах Або. Боюсь от гнева Ингвара в таком случае, меня не спасет даже наша давняя дружба. И съезди с ним в порт.

Нечаев кивнул и выскочил вслед за ярлом Пограничья. Рагнар уже спускался по широкой мраморной лестнице, и Молчану пришлось чуть не бегом догонять ярла.

– Ардак, – его голос был сухим и резким, – Возьмешь мою машину. Отвези Анастасию в особняк. Ждите меня там. Полная боевая готовность. Береги ее, как берег бы родную мать и сестру. Если с ней что-то случится, я с тебя шкуру спущу.

– Слушаюсь, господин, – в глазах кочевника загорелся фанатичный огонек, – Госпожа, – он повернулся к недоуменно смотрящей на парня эллинке, – Пойдемте.

– Рагнар? – девушка не сдвинулась с места.

– Анастасия, не сейчас. Делай, что тебе скажут. Все слишком серьезно.

Девушка вздрогнула от этого голоса, ослушаться которого не было ни малейшей возможности и, медленно кивнув, беспрекословно пошла за кочевником.

Рагнар проводил их взглядом, затем повернулся к Молчану, который, все еще потирая(потирал) ушибленное плечо.

– Мне нужен сопровождающий в порт, – не меняя интонации, он холодно посмотрел на Нечаева, – Хочу видеть тела.

– Я поеду с тобой, ярл, – поклонился Молчан, поежившись от жути, глядевшей на него из стальных глаз стоящего перед ним… человека?

– Поехали!

Нечаев чувствовал, как его разум захлестывает буря. Они с князем совершили ошибку. Недооценили Рагнара. Они видели в нем всего лишь талантливого, щедро одаренного Богами, харизматичного юнца – авантюриста, сумевшего удачно объединить вокруг себя Пограничье. И только сейчас Молчан понял насколько они были не правы. Рядом с ним шагал не человек, а нечто большее – сила, способная подчинять волю и гнуть судьбы. Его присутствие ощущалось как тяжесть надвигающейся грозы, и Молчан не мог избавиться от чувства, что смотрит в бездну, которая смотрит в ответ.

Пограничье – дикое, непокорное, раздираемое войной – склонилось перед Рагнаром не из страха или выгоды, а повинуясь чему-то глубинному, древнему, что текло в его венах. Род Вороновых, гордый, строптивый, непокорный признал его своим сюзереном, хотя для старого княжеского рода, ведущего свою родословную еще со времен Росской Империи, он был никем – простолюдином без имени.

Теперь Молчан твердо знал – это не случайность, не удача, не харизма. Древняя кровь – не миф, не гипотеза, а реальность. Нечаев, ощутил, как в груди зарождается трепет перед тем, кто мог стать либо спасителем, либо разрушителем всего, что они знали. Промелькнула мысль, что надо атаковать. Ударить сталью и магией в прямую, напряженную спину, маячившую перед глазами. Возможно… Нет, скорее всего, погибнуть, но спасти Мидгард от еще одной катастрофы. И не смог. Тело словно сковало льдом, а мысли потекли медленно, плавно, нехотя.

В таком состоянии Молчан сел в машину, в таком состоянии он ехал, уставясь невидящим взглядом в покрытое каплями дождя стекло. И лишь когда автомобиль свернул на извилистые узкие улочки припортового района, Нечаева отпустило это странное состояние. Но уже не было ощущения неотвратимости чего-то ужасного, от чего надо спасать мир, да и сама эта мысль сейчас казалась глупой. Ну чем может угрожать существованию бытия один, хоть и очень необычный, юноша?

Машина остановилась у высокого бетонного забора, обмотанного поверху мотками колючей проволоки с давно потускневшими следами магических плетений, огораживающего территорию порта от города. Дождь смешался с соленым ветром, дующим с моря, и Молчан невольно поежился, когда они вышли на мокрую брусчатку. Тела Фроди и его людей лежали под навесом, укрытые грубой тканью, чтобы защитить от непогоды. Рагнар подошел к ним, не обращая внимания на собравшихся вокруг людей из «Ока» и портовых стражей. Его лицо было неподвижным, но Молчан чувствовал, как воздух вокруг ярла сгущается, словно сама реальность трещит под напором его эмоций.

Рагнар опустился на одно колено рядом с телом князя Воронцова. Его пальцы пробежали по щеке старого князя, коснулись кровавых провалов на месте глаз. От ярла исходили волны тяжелой, почти первозданной энергии, и Молчан внезапно ощутил знакомый привкус – отголоски хаоса. Того самого хаоса, которым пропитана аномалия. Но в Рагнаре этот хаос был не разрушительным, а управляемым, словно юноша повелевал им. Но как можно управлять хаосом? По спине второго человека в «Оке Одина», одной из могущественнейших организаций цивилизованного мира, снова пробежала ледяная волна.

Наконец, ярл медленно поднялся. Его глаза сверкнули, как сталь под светом молнии. Он посмотрел на Нечаева, и тот невольно отступил на шаг. В этом взгляде не было ничего человеческого – только холодная, неумолимая решимость.

– Найдите того, кто это сделал, – очень тихо произнес Рагнар, но его услышали все, несмотря на шум дождя и ветра, гудки пароходов и рабочий гвалт за забором, – И передайте мне. Я сам разберусь. А если «Око» не справится до рассвета, я начну искать сам. И тогда, Молчан, никто не сможет меня остановить.

Нечаев кивнул, чувствуя, как сердце резко остановилось и тут же вновь заколотилось в ребра. Быстро-быстро, словно пытаясь вырваться. Молчан, впервые за многие годы службы, ощутил страх – не за себя, а за то, что этот человек способен сотворить с городом, с княжеством, с миром, если его ярость найдет выход.

– Я понял, ярл, – тихо ответил он. – Мы сделаем все возможное.

Рагнар кивнул, бросив последний взгляд на тела. Его пальцы сжались, и Молчан заметил, как вокруг ярла на миг вспыхнул едва заметный ореол – темный, с багровыми искрами, словно сама тьма откликнулась на его гнев. Затем Рагнар повернулся и направился вглубь трущоб, оставляя Нечаева наедине с его мыслями и тяжелым осознанием – в мир пришла сила, которую невозможно контролировать. Неужели взбалмошная девчонка и дикие степняки оказались правы, и сейчас он разговаривал с Богом?

* * *

Я шёл через припортовые улочки Або, не чувствуя ни холода, ни сырости, пропитывающей одежду. В груди пылал огонь – не согревающий, а сжигающий, оставляющий только пепел и жажду. Жажду крови. Жажду мести. Я знал, что этот огонь опасен. Он ослепляет, превращает в зверя. Но иногда зверь – это всё, что нужно, чтобы выжить. Чтобы покарать.

Мы не были особо близки со Старым Вороном. Но я уважал этого человека. За мудрость, понимание жизни, силу духа, верность своим идеалам. Его глаза, потускневшие от груза прожитых лет, всегда смотрели с пониманием. Теперь, последнее, что я видел, стоя над его телом – выжженные провалы на месте этих глаз. Не таким я хотел запомнить Фроди, когда он уйдет на перерождение, не так я хотел его проводить за кромку. И за это кто-то заплатит. За него. За Сольвейг. За то, что я вынужден снова лить кровь, вместо того, чтобы разгадывать такие занимательные загадки, припасенные для меня этим миром.

Но заливать Або кровью я не собирался. Не из-за жалости – я видел слишком много миров, слишком много смертей, чтобы бояться крови. Безумная бойня – это слабость, а не месть. Кара должна быть точной, как клинок, вонзенный между пятым и шестым ребром прямо в сердце. И для этого мне нужны имена. Кто дернул за ниточки? Кто посмел тронуть моих людей?

Я шагал по узким переулкам, чтобы унять ярость, что гудела в венах, как буря. Обитатели трущоб чувствовали мой гнев. Уличные крысы – проститутки, воры, попрошайки, торговцы краденым расползались с моего пути, забиваясь в свои норы, чтобы спустя время снова вылезти на свет в поисках наживы. Они не знали моего имени, но их инстинкты, отточенные годами выживания, кричали об опасности. Мужик с бегающими глазами, таскавший рыбу с барж, нырнул в подворотню, прижав к груди мешок. Старуха, продававшая тухлятину под видом еды, захлопнула ставни своей лавки. Даже псы, рывшиеся в мусоре, поджимали хвосты и жались к стенам. Я был хищником, и они это знали.

Постепенно жажда крови начала спадать. На смену пришла холодная, рациональная ненависть. Она струилась по венам жгучим ядом. И ждала. Ждала имён. Ждала боли врагов. Их крови. Да, я, наверное, чудовище. Но сегодня я хочу быть именно им.

* * *

Я вернулся в особняк, когда дождь усилился, превращая улицы Або в мутные потоки. Я стряхнул воду с плаща и бросил его прямо на пол.

– Господин, – ко мне тут же подошел Ардак. Глаза настороженные, но голос ровный, – Всё тихо. Анастасия в своих покоях, Хулдан на заднем дворе, проверяет периметр. Но… – он замялся, бросив взгляд за окно, – Вокруг дома крутятся какие-то люди. Не могу понять, кто. Тени мелькают, но близко не подходят.

– Сколько их? – я подошёл к окну, слегка отодвинув тяжёлую штору. Странно, когда подходил никого не заметил. Улица казалась пустой, но инстинкт подсказывал, что Ардак прав. Кто-то там был. Следил. Ждал.

– Не меньше трёх. Может, больше. Появляются и исчезают. Слишком шустрые для простых бродяг.

– Удвоить бдительность, – приказал я, – Если кто-то сунется, постарайтесь взять живым. Хочу знать, кто и зачем следит за нами. Слишком много у меня врагов появилось.

Ардак кивнул, в глазах мелькнул злой огонек:

– Много врагов – много побед! – зло оскалился он, – Мы с парнями хотим крови тех, кто убил Шулуна и Старого Ворона.

Молча хлопнул его по плечу.

– Скоро должен вернуться Стрежень с бойцами с базы флота. Они сменят вас и усилят охрану. И отдохните. Завтра вы мне понадобитесь.

– Слушаюсь, ярл, – Ардак коротко поклонился и направился к выходу, чтобы передать приказ Хулдану.

Я прошёл вглубь дома, к лестнице, ведущей на второй этаж. Анастасия, должно быть, всё ещё переживает случившееся. Её страх перед императорскими ассасинами был неподдельным, и я не винил её. Империя не прощает отступников. В то же время, учитывая сколько всего обрушилось на девочку, держится она очень неплохо. Надо бы с ней поговорить, но не сейчас. Сейчас пора заняться защитой дома. Благо, артефактов хватает, как чувствовал, захватил с собой из Заброшенных земель.

За работой и тяжелыми мыслями не заметил, как пролетело время. Очнулся от топота сапог и лязга оружия. Стрежень вернулся, приведя с собой ушкуйников и контрабандистов, что остались на базе флота. Их лица были хмурыми, а движения резкими – они уже знали о смерти Фроди. Ватажники рассредоточились по периметру особняка, усиливая охрану. Теперь дом напоминал крепость, готовую к осаде.

Стрежень вошёл в холл, стряхивая воду с косматой бороды. Его взгляд был тяжёлым, а голос хриплым от усталости и злости.

– Ярл, – он кивнул, бросив промокший плащ на пол рядом с моим, – Слышал про Фроди. Проклятье. Не думал, что доживу до дня, когда Старого Ворона зарежут, как свинью.

– Не зарезали, – поправил я, – казнили. Глаза выжжены, язык вырван. Это не просто убийство, это послание.

Стрежень сплюнул на пол, его лицо перекосилось.

– Не думаю, что это Гильдия. Мурман, Лапа, Кнуд – они подлые, но на такое не пойдут. Не против брата – вольного. Их не поймут даже сторонники.

– Тогда кто? – я посмотрел ему в глаза, – Ты что-то знаешь?

– Люди, к которым пошел Старый Ворон, пропали.

– Сбежали?

– Нет, – Стрежень неторопливо мотнул головой, потирая шею, – Не сбежали. Рябой – древний, как мир, а Корень и вовсе безногий инвалид – без своей коляски абсолютно беспомощный. Они не могли просто взять и исчезнуть за ночь. Да и не те это люди, чтобы бегать и прятаться. Их убрали, ярл. Чисто убрали.

– Есть предположения, кто это сделал? – мой голос стал тише, но внутри всё кипело.

– Да кто угодно, – Стрежень пожал плечами, – В порту шепчутся – эллины мстят за Вятку. Не верят, что город взял ты. Считают, что Пограничье пошло за Вороном, а ты лишь прикрытие – очередная хитрая схема Фроди и Радомиры.

– А ты так не считаешь?

Ватаман неопределенно пожал плечами и очень серьезным взглядом посмотрел на меня:

– Ворона мог убить кто угодно. Думаешь, у них с Радомирой мало врагов? Пограничье – лакомый кусок. Без слова этих двоих там ничего не решалось. А тут, вдруг, пошла волна, что хозяева Пограничья присягнули какому-то никому неизвестному, назначенному Ингваром малолетке. Какой вывод напрашивается? – задал он вопрос и тут же ответил, – Они ослабели. Потеряли влияние и силу. Значит можно свести старые счеты. Так что, ярл, за убийством Фроди могут стоять и эллины, и эребы, и наши рода, да даже просто никому неизвестные обиженные. Мы – не праведники. А уж как в свое время погуляли Ворон и Черная Ведьма…

Какой любопытный анализ от человека, который казался недалеким головорезом, интересующимся только разбоем и бабами. Его взгляд, обычно насмешливый и дерзкий, сейчас был тяжёлым, почти тоскливым. Смерть Фроди задела его сильнее, чем он хотел показать.

Стрежень сам понял, что прокололся и с виноватой улыбкой развел руками.

Сложные земли мне достались. И люди сложные. Пограничье – лоскутное одеяло из старых обид, кровных долгов и личных амбиций. Фроди и Радомира были его теневыми кукловодами, но их время истекало, и я, сам того не желая, оказался в центре этой паутины. Убийство Старого Ворона – не просто послание, а удар по шаткому равновесию. Кто-то решил, что Пограничье можно перехватить, пока я не укрепился. И этот кто-то играет грязно.

– Значит, ты думаешь, это не Гильдия? – уточнил я, прищурившись.

Стрежень пожал плечами:

– Гильдия – не монолит. Мурман и Лапа перегрызут глотку за деньги и власть, а Кнуд… – он сплюнул, – Кнуд всегда был псом, бегающим за тем, кто громче лает. Но есть еще нейтралы. А есть такие, как я. Непримиримые. Не признающие новые порядки, царящие в Гильдии. И везде у Фроди были друзья и враги. Не знаю, ярл. Не верю я, что это Гильдия. Не хочу верить. Если это так, то она не достойна дальнейшего существования, – взгляд ватамана полыхнул бешенством.

Ясно, что ничего не ясно. Придется ждать вестей от будущего тестя. Надеюсь, князь Лобанов воспринял мои слова всерьез, и до утра будет располагать необходимой мне информацией. Или я добуду ее сам. Чего не хотелось бы. Слишком громко, слишком явно придется это делать. Можно спугнуть врагов, заставить их залечь на дно. А самое главное – это может поставить под угрозу жизнь Сольвейг, если она еще жива.

– Утром идем в порт. Если Молчан не найдёт виновных до рассвета, я начну искать сам.

Ватаман кивнул, его глаза сузились, а губы искривились в хищной ухмылке:

– Любо, ярл. Давно не резали глотки в портовых закоулках. Будет весело, – Стрежень опять надел маску недалекого бандита.

Он развернулся и вышел, оставив за собой запах мокрой кожи и оружейного масла. Я остался один в холле, глядя на мерцающие в камине угли. Осталось еще одно дело, которое не стоит откладывать на завтра.

Я поднялся на второй этаж, к комнате Анастасии. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносилось тихое пение – та же мелодия, которую она напевала вчера. Грустная, почти заунывная, но с какой-то скрытой силой. Я постучал, и пение оборвалось.

– Войди, – голос эллинки был спокойнее, чем я ожидал.

Она сидела у окна, глядя на пелену дождя. Простое темное платье без украшений, вместо сложной прически – распущенные волосы, скрепленные только заколкой на затылке, на столе тонкий кинжал с удобной рукоятью. Оружие не для красоты – Анастасия Евпатор, похоже, готовилась к худшему.

– Разговаривала с отцом? – спросил я, присаживаясь на стул напротив.

Она кивнула, не отводя взгляда от окна.

– Да. Он… спокоен. Слишком спокоен, – её голос дрогнул, но тут же стал твёрже, – Сказал, что всё под контролем. Что у него есть план. Но я знаю отца. Он всегда так говорит, даже когда всё рушится.

– И что он сказал про ассасинов?

– Он сказал, что это не его забота. Что это твоя война, Рагнар. И что я должна быть рядом с тобой, что бы ни случилось, – Она горько усмехнулась, – Мой отец продал меня тебе, ярл. Не за золото, а за будущее рода. И теперь я должна доказать, что стою этой цены.

А меня-то, похоже, списали. А вместе со мной и эту девочку. Выплыву я – выплывет она вместе со мной. Нет, так Ираклий уже вернул в род Федора – своего сильнейшего и самого перспективного одаренного и заручился поддержкой Ингвара. Что так, что так Евпатор ничего не теряет.

Как интересно! Я смотрел на Анастасию, пытаясь понять, что сейчас происходит в этой милой головке. Анастасия не была слабой. Она была хищницей, как и Наталья, как и Рогнеда. Но если княжны севера были волчицами, готовыми рвать за своих, то Анастасия была змеёй – маленькой, грациозной, обманчиво спокойной, но смертельно опасной, когда загнана в угол. И сейчас она чувствовала себя именно так.

– Ты не товар, – сказал я, глядя ей в глаза, – И не трофей.

– А кто? – не смотря на выдержку, ее губы задрожали, но она практически мгновенно взяла себя в руки.

– Решать тебе. Если твой отец думает, что может играть тобой, как фигурой на доске, он ошибается. И еще. Я уже сказал однажды – я не держу тех, кто хочет уйти.

Она моргнула, и на миг её маска треснула. В глазах мелькнула тень удивления, а может, благодарности

– Ты странный, Рагнар, – тихо сказала она, – Все хотят власти. Князья, императоры, даже эти грязные ушкуйники в порту. А ты… ты будто не хочешь ничего. И это равнодушие пугает даже больше твоей загадочности, – она зябко поежилась, – Рядом с тобой, будто рядом с бездной. Жутко и в то же время притягательно. Я боюсь тебя, Рагнар. Даже больше, чем Императора с его ассасинами. И знаешь что? – Анастасия усмехнулась странной безумной улыбкой, – Я буду с тобой, ярл! Чего бы это ни стоило! Потому, что хочу увидеть, как далеко ты зайдёшь, – и, перевалившись через разделяющий нас столик, уронив со звоном на пол кинжал, она по-хозяйски, хищно и в то же время неумело, впилась горячими, пахнущими чем-то пряным губами мне в губы.

В этот момент за дверью послышались торопливые дробные шаги, и девушка отпрянула от меня, с шальным взглядом вжавшись в спинку кресла. Тут же раздался нетерпеливый стук в дверь:

– Ярл!

– Войди!

В комнату заскочил Ардак:

– Ярл у ворот машина с гербом Шуйских. Князь Владимир просит его принять.

Демоны! Только его не хватало! Сцепиться одновременно с Гильдией, имперскими ассасинами, неизвестными убийцами и Шуйскими в мои планы не входило. Но играть придется с теми картами, которые выпали в раздаче. Я повернулся к Анастасии:

– Патрикия, не желаете составить мне компанию в переговорах с князем?

– Мне надо подготовиться, ярл, – девушка поднялась из кресла с истинно аристократической грацией и высокомерием, – Ступайте. Не пристало столь достойного гостя держать у порога. А я присоединюсь к вам позже.

Понравилась книга? Жмите на сердечко и напишите в комментариях, какой момент или деталь вам запомнились больше всего! Ваша реакция на книгу – лучшая награда автору.