Текст книги "Сказки темного леса"

Автор книги: Djonny

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 52 страниц)

Впечатления с той стороны

«Хуево думать, будто бы основные качества эльфов – это сладкие песни, бессмертие и неувядающая красота. Это слишком поверхностный взгляд, как в случае с луковицей, от которой в расчет берут одну только шелуху. Тогда как сама луковица, способная вышибить злые слезы у неподготовленных граждан – это эльфийский менталитет»

Elvenpath

Осенью 93-го мы приехали в Заходское втроём: я, Крейзи и его знакомый Джеф, музыкант из группы «Негодяи». Была пятница, а нашей целью были Региональные Хоббитские Игры, иначе говоря – «РХИ 93». У меня осталось сумбурное представление от стрелки на вокзале и от поездки на электричке – множество незнакомых людей и Крейзи, то и дело о чем-то с ними шушукающийся.

Потом нам показали дорогу, и мы пошли по ней через лес – долго, мимо озера и еще дальше, в сторону военного полигона. От станции до Грачиного километров восемь, но мы одолели их, пробавляясь по пути 72-м портвейном и папиросками с коноплёй.

Солнце село, пока мы еще ехали, и наступила ночь – темная и холодная. Всё, чего она коснулась, тут же померкло, словно подернувшись темным пологом. Лес стал сумрачным сводом, темнота скрыла воды озера, и только одинокий свет костра, что мы разглядели на берегу, боролся с силой этой ночи. Пламя металось, ледяной ветер дул, казалось, со всех сторон, швыряя на установленное неподалеку типи[13]13
  Шатер из ткани, натянутый на каркас из жердей – традиционное жилище индейцев, которое часто показывают в соответствующих фильмах. В центре шатра делают очаг, а в верхней его части – отверстие для дыма, так что обитатели типи могут в любую погоду тусоваться в сухости и у огня.


[Закрыть] шелестящий ворох облетающей листвы.

– Когда создавался этот мир, – услышали мы сквозь матерчатые стенки хриплый и, как мне показалось, совершенно пропитой женский голос, – я уже училась на третьей ступени школы. И ещё один голос, надломленный и резкий, вторил ему:

– Ты не всё знаешь, Лора. Поверь мне, не всё.

– Какого хуя? – шепотом спросил я у Крейзи. – О чём это они?

– Почем я знаю, – отозвался Антон, подходя ближе, – сейчас выясним. – Эй вы там, в шатре! На секунду всё смолкло, а потом женский голос спросил:

– Ну кто там ещё? Кто такие?

– Мы эльфы, – спокойно ответил Крейзи. – Эльфы из Лориена.

– Да? – раздался тот же голос, а следом за ним из типи появилась толстая баба, кутающаяся в грязное одеяло.

Глядя на неё, я пришёл в ужас – лицо оплывшее и как будто рябое, над верхней губой торчат усики, а глаза маленькие и злые. Без шуток, за всю свою жизнь я не видел ещё такой страшной бабищи.

– Я Лора, – представилась она, – и буду Галадриелью. Сейчас мы в Рохане, Лориен расположен чуть дальше, но стоянки там ещё нет. А вы правда эльфы? Как вас зовут?

– Меня – Крейзи, – представился Антон, – а вот это Джонни и Джеф.

– Это не эльфийские имена, – возразила Лора, – это…

– Много ты понимаешь, – перебил её Крейзи, – в эльфийских именах.

– Много, – ничуть не смутясь ответила Лора, – я всё про это знаю. Садитесь на бревно, я вам кое-что расскажу. Вы ведь первый раз на игре?

Мы уселись кружочком, и я мог наблюдать, как играет свет на наших темных фигурах. Крейзи кутался в черную морскую шинель, у меня шинель была метростроевская, а Джеф щеголял в ватнике. Лица у всех были потерянные, не такой встречи мы ждали от нашей первой игры – во всяком случае мы с Крейзи. Джефу было на всё это глубоко насрать.

– Здесь непростое место, – пристально глядя на нас, сообщила Лора, – хоровод сил. Дороги сходятся и расходятся, миры проникают друг в друга. Опасно заплутать ночью в этих местах.

– Военные? – нашёл нужным уточнить Джеф, не уловивший сути. – Или что?

– Нет, – терпеливо объясняла нам Лора, продолжая гнуть свою линию, – хоровод сил. Дороги сходятся и расходятся… Я слушал её и не мог понять – то ли она сумасшедшая, то ли издевается над нами.

– Как же насчет игры, – решил поинтересоваться я, – насчёт игры-то как?

– Так я вам и говорю, – удивилась Лора, – здесь, в хороводе сил…

– Так, – сказал я Крейзи тихонько, – с нею не договориться.

– Подожди, – перебил меня мой друг, – послушаем, чего она еще скажет.

– Угу, – перебил его я, – всю ночь будем слушать. Эй, Лора, можно у тебя переночевать?

– Нет, – быстро ответила Лора, – у нас очень мало места, сами еле помещаемся.

– «Сами» – это кто? – уточнил я.

– Я и Этцель, – ответила Лора. – Но вы можете переночевать у костра. Есть у вас выпить?

– Нет, – так же быстро ответил я, – денег не было.

– Не успели купить, – подтвердил Джеф.

– А больше ничего нет? – допытывалась Лора.

– Чего, например? – спросил Крейзи.

– Ну, не знаю? – Лора наморщила лоб и стала ещё страшнее.

– Нет, – отрезал Крейзи, – этого тоже нет.

– Ладно, – сказала Лора, внезапно утратив к нам интерес, – я пойду спать. А вы не шумите, поняли?

– Конечно, Лора, – ответил Антон. – Как ты могла подумать? Лора поднялась и ушла в типи, слышно было как она, ворочаясь, устраивается на ночлег.

– Пацаны, – тихо предложил я, когда всё стихло, – давай-ка накатим!

– Давай, – легко согласился Джеф. – И скушаем по чуть-чуть таблеток.

– И покурим, – вставил своё слово Крейзи, а потом добавил: – Парни, вот ведь здорово! Мы же на игре!

– Похоже на то, – согласился я, – только вот эта баба меня смущает. Что-то тут нечисто.

– Забей, – отмахнулся Крейзи, – хуйня это всё!

– Давайте-ка лучше споём, – высказался Джеф, – песню. «Маму».

– О! – поддержали мы. – Конечно, давай.

Костёр метался, раздуваемый ледяным ветром, тени плясали, а мы сидели в кругу желтого света, взяв под руку что придется – поленья, крышки и котелки. Сначала вступил ритм – тихий перестук, а потом Джеф начал:

– Не бей меня, мама, – заунывно запел он, растягивая слова, и мы подхватили:

– Железным молотком по голове. Не бей меня, мама, железным молотком по голове. Не бей меня, мама…

Песня лилась – мне казалось, что горло само выводит нехитрую мелодию. Слова повторялись и повторялись, пока в голове не осталось ни одной мысли – только ритм и речитатив, раз за разом, и еще раз, и еще. Постепенно мы впадали в раж – менялись лица, голоса становился громче, стук усиливался – и песня продолжалась. Бывало, мы пели её по два часа и больше, без перерыва – только смачивали водкой горло, постепенно проваливаясь в подобное трансу состояние, ни черта не видя и не замечая вокруг себя. Но достичь таких глубин сегодня мы не успели, наше внимание привлёк какой-то посторонний звук. Кто-то кричал и матерился из типи, призывая нас заткнуться и перестать стучать.

– Эй, в Рохане, – умолкнув на время, спросил Крейзи, – чего орёте?

– Вы знаете, – спросил в ответ надломленный голос, причем на повышенных тонах, – сколько сейчас времени?

– Сколько? – нимало не смутившись, переспросил Крейзи.

– Три часа ночи, – был ответ.

– Так хуй ли вы не спите? – удивился Крейзи, и мне хорошо было видно, до чего он доволен. В типи на секунду умолкли, а затем вход распахнулся, и оттуда выкатился человек. Он действительно выкатился – кувырком, в одних трусах и светлой рубашке, босой, длинноволосый и вооруженный деревянным мечом. Ему было за двадцать или около того (нам, по крайней мере, он показался вполне взрослым), но меня больше смутил не возраст, а лицо незнакомца. Глаза его были выпучены, рот искривлен, а на лице читался только один вопрос: «Кто посмел?». Перекатившись, он замер – с мечом, поднятым над головой.

– Ну что, уроды, – щурясь на свет, крикнул Этцель (а это был он), – что теперь?

– Действительно, что? – спросил Джеф, подбирая топор.

– Да, чего тебе? – я взял вагу и встал. – Чего ты хочешь?

Тут я заметил еще одну странность: меч у Этцеля был деревянный, но у самой гарды располагались какие-то металлические кольца. В них Этцель просунул пальцы – так, будто держал рапиру с пистолетной рукояткой.

– Что это у тебя, – заинтересовался я, – что это такое?

– Испанский хват, – пояснил Этцель, потихоньку втыкая в не совсем удачный для него расклад. – Ладно, я вижу, вы успокоились?

– И ты успокойся, – предложил ему Крейзи. – Ляг и поспи. Мы пока больше не будем петь – пойдем, пройдемся.

– Куда это? – возмутился я. – На какой хуй…

– Пойдем, пройдемся, – повторил Крейзи, подмигивая.

– Ладно, – согласился я, – мы уходим.

Этцель не стал ждать, пока мы уйдём. Он залез обратно в типи, и слышно было, как он говорит Лоре:

– Всё. Эти щенки всё поняли. Они уходят.

Мы подождали минут десять, в полной тишине. За это время Крейзи приколотил папироску, мы курнули, и появилось самое главное, что необходимо для хорошей шутки – настроение.

– Не бей меня мама, – завели мы заново свою шарманку, когда услышали из типи первый, еще робкий храп, – железным молотком по голове!

– Ну, ебаный в рот, – взвыли из типи, – вы что, не поняли? Вам пиздец!

Орал Этцель громко, но мы уже не беспокоились, так как знали – он совсем не страшный. Мы даже сделали ставки: я и Крейзи надеялись, что Этцель повторит свой фокус с кувырком, а Джеф в это не верил. Зря: Этцель повторил свой маневр почти в точности, только меч теперь держал не над головой, а направив параллельно земле в нашу сторону.

– Ну, чего тебе снова? – опять спросил Джеф, показывая ему топор.

– Не спится? – участливо поинтересовался Крейзи. – Но ты не беспокойся, мы правда сейчас уйдем.

– Да, точно, – подтвердил я. – Уже уходим. Этцель подождал недолго, но в типи всё же залез.

– Уходят они, – доложил он Лоре. – А иначе бы им пиздец.

А у нас назрела проблема: как бы уссыкаться над ним так, чтобы не подпортить себе следующий заход. Этцель долго не хотел засыпать. Пришлось приколачивать дважды и распить бутылку портвейна, прежде чем из типи снова послышался храп.

– Не бей меня мама… – затянули мы снова, и когда из типи снова понесся мат, теперь и Лорин тоже, Крейзи поманил нас в сторону от костра:

– Хорошего понемножку, – посоветовал он, – а то как бы не переусердствовать. Люди мы здесь новые, абы не вышло чего. Потом освоимся и продолжим. Двинули, взаправду пройдемся.

Мы отошли от костра и почесали вокруг озера. Чтобы это сделать, нам пришлось пройти мимо бетонной будки, установленной с тайной военной целью неподалеку от берега.

– Смотри-ка, блядь, – показал я на эту будку, – и правда, военная хуйня.

– То-то я понять не мог, – ответил мне Джеф, – чего они заладили: полигон да полигон. А выходит, так оно и есть.

– Поэтому, – разъяснил нам Крейзи, – и называется: «игровой полигон».

– Это точно? – решил уточнить я, но тут меня перебили.

– Тихо вы, – сказал Джеф, – смотрите.

В темноте мимо будки в нашу сторону двигалось человек пять народу. Ни кто это такие, ни во что они были одеты – в темноте да под таблетками я не сумел разобрать. Когда мы сблизились, один из незнакомцев окликнул нас:

– Эй, вы кто такие? – на голос мне показалось, что говоривший будет здорово постарше меня.

– Сами-то вы кто? – это был единственный своевременный ответ, пришедший мне в голову.

– Я – Величество Эльдарион! – был мне ответ. – А вот вас я что-то не узнаю!

– Мы эльфы из Лориена, – уверенно ответил Крейзи, а затем спросил сам: – Тут ещё эльфы есть?

– Вам надо к Трандуилу, – посоветовал Эльдарион, – сдается мне, вам там будет в самый раз. Это дальше по берегу, мимо Морадана и за него еще метров пятьсот.

– Мимо чего? – удивился Крейзи, но наша встреча уже закончилась: игнорируя все дальнейшие вопросы, Величество Эльдарион со своею свитою удалился.

– Что это может быть такое – Морадан? – выразил Крейзи наши общие сомнения.

– Не «что», – рассудил я, так как внимательно читал Толкиена и особенно приложения, толкующие заковыристую эльфийскую речь, – а скорее «кто». «Морадан» с эльфийского будет – чёрный человек, «мор» – черный, «адан» – человек. По аналогии с дунаданом…

– Заткнись в пизду, – перебил меня Крейзи, раздосадованный моей нотацией. – Я знаю, как переводится «дунадан».

– Как это мы будем, – вклинился в нашу беседу Джеф, – искать ночью в лесу чёрного человека?

– Сказал же тебе Величество Эльдарион, – возмутился я, – это дальше по берегу, пятьсот метров!

– Так пошли, – начал поторапливать нас Крейзи, – хуй ли встали? Страсть как хочу посмотреть на этого Морадана!

Мы двинули дальше и вскорости выбрели на поляну. Сначала мы решили: права была Лора, когда разъясняла нам про хоровод сил! Вроде бы шли мы прямо, никуда не сворачивали, а вышли обратно к Лориному типи. Только потом, рассмотрев всё хорошенько, мы поняли – типи это другое.

– Откуда у них эти шатры? – спросил я, но меня перебил Крейзи. Приблизившись к входу, он осторожно отодвинул полог и тихо спросил:

– Здесь Морадан? Ему никто не ответил, и тогда Антон спросил, уже громче:

– Морадан здесь? Опять тишина была ему ответом, и тогда, не выдержав, Крейзи спросил уже во весь голос:

– Так есть у вас Морадан или нет?

– Ну что вам надо? – донесся из шатра сонный голос. – Посреди ночи?!

– Мы только хотели узнать, – объяснил Крейзи, умевший, если надо, проявить настойчивость, – где здесь Морадан?

– Я Морадан, – ответил голос. – Что вам нужно?

Услышав это Крейзи, одержимый маниакальной идеей рассмотреть Морадана, откинул полог и ступил внутрь шатра.

– Аккуратнее, – послышался тот же голос, теперь недовольный. – Вы наступили мне на руку.

– Ой, простите, – ответил Крейзи, шагая в сторону в полной темноте, но в следующую секунду споткнулся и выругался: – Твою мать, я опять на что-то наступил!

– Да что же это! – донеслось из шатра. – Уберите ноги с моей головы!

– Извините, – ещё раз повторил Крейзи, – я только хотел посмотреть на Морадана. Мы уже уходим! С этими словами Крейзи появился из-под полога.

– Ну, – тихо спросил его я, – ты видел его? Он правда чёрный?

– Там темно, – неуверенно ответил Крейзи, – я не разглядел.

– Пошли отсюда, – не выдержал Джеф, – пошли хоть куда-нибудь. Хоть к Трындиле этому, хоть куда еще. Я уже сыт по горло вашим Мораданом!

– Почему это нашим? – возмутились мы. – С какого это перепоя он наш?

– Пошли, – не стал спорить Джеф.

Величество Эльдарион не обманул: чуть дальше по берегу мы увидели свет большого костра. Лес расступился, и мы вышли на поляну. Не было видно ни шатра, ни палатки – только огромный костер посреди круга деревьев. Возле него расположился какой-то мужик в ватнике, штанах от спецовки и кирзовых сапогах. У него был самый что ни на есть рабоче-крестьянский вид – папироса, щетина и рваная, похожая на рыбацкую шапка.

– Где здесь царь Трандуил? – высокопарно осведомился Крейзи. И, предваряя все возможные вопросы, добавил:

– Мы эльфы из Лориена!

– А он вам на кой? – спросил мужик.

– Не твоего ума дело! – я тоже решил поучаствовать в беседе. – Нужен он нам, вот и всё.

– Как это не моего ума дело? – удивился мужик. – Ведь я и есть Трандуил, царь эльфов Лихолесья!

– Ты, это, – усомнился Антон, разглядывая его наряд, – не очень-то похож!

– Вы зато прямо как только что из Лориена! – возразил нам мужик, а потом повернулся к Крейзи и спросил: – Шинель-то нешто морская?

– Так ты что, действительно Трандуил? – осведомился я.

– Ну, – отозвался мужик. – Так что решайте, ко мне у вас дело или нет. Но имейте в виду, другого Трандуила вам здесь все равно не найти.

– Что же, – согласились мы, – значит дело наше к тебе.

– Так в чём же оно?

– А вот в чём, – тут мы достали коноплю и портвейн. – Должно нам, как эльфам с эльфами, всё обсудить. Испить чашу здравура и покурить Лист Долгой Долины.

– Понимаю, – оживился Трандуил, потянув из-за дерева пятилитровую канистру. – Вот, у меня припасен на такой случай спирт – чистый, как слезы Варды.

– Это хорошо, – похвалил его Крейзи, – что мы друг друга понимаем. Я – Крейзи, а это – Джонни и Джеф. На этом месте мы замерли и посмотрели на Трандуила с некоторым сомнением.

– Отличные имена, – одобрил Трандуил, – сразу видно, что эльфийские. Присаживайтесь к костру, я сейчас нашарю закусочки…

Он достал чистую тряпицу и накрыл на ней закусить – чем бог послал. Мы разлили спирту, выпили, и тогда Крейзи пустил по кругу косяк.

– Сами откуда будете? – поинтересовался Трандуил, когда первые условности были исполнены.

– Из Лориена, – автоматически ответил Крейзи, а я, не разобравшись поначалу в ходе этой беседы, решил уточнить: – С Московского района.

– А я с Горьковской, а по увлечениям – кузнец, – ответил Транд, демонстрируя в доказательство самодельный арбалет, собранный им из дерева, стальных уголков, троса, шестерни и рессоры. – Лупит с чудовищной силой арматурными прутьями. Похуй, в принципе, как попадет. Равноебуче – что боком, что остриём.

– Вещь, – признали мы, мгновенно проникнувшись к Трандуилу не только приязнью, но и уважением.

– А вот объясни нам, – обратился к нему я, – мы встали в Рохане, и там есть одна баба, Лора. Так она про странные вещи толкует…

– Лора? – рассмеялся Трандуил. – Она ебнутая, не берите в ум. Давайте лучше выпьем!

– За что? – спросил Джеф.

– Как за что? – удивился Трандуил, поправляя свою дырявую шапку. – За эльфов, конечно. A Elbereth! Тут он поднял вверх железную кружку.

– Gilthoniel![14]14
  A elbereth gilthoniel (эльф.) – «О, Звездная Королева, возжигательница звезд!»


[Закрыть] – откликнулись мы, в точности повторяя его жест.

Я запрокинул голову и влил в себя спирт. В горло хлынул жидкий огонь, и вскоре всё смешалось – свет и темнота, земля и озеро, небо и лес. Треща поленьями, горел костер, в котором плавилась, рассыпаясь на янтарные искры, моя прошлая жизнь. Черным дымом отлетали от меня школьные годы, мир людей обугливался по краям, постепенно истаивая и рассыпаясь узором холодного пепла. Я помню ещё, как, засыпая у огня, спросил Трандуила:

– Так мы что, действительно на игре? То есть на самом деле?

– Какие сомнения? – успокоил меня Трандуил. – Я царь Лихолесья, вы – эльфы из Лориэна. Всё на мази, так что спи спокойно. Вот я и уснул.

Утро пришло неожиданно быстро. Казалось, я только закрыл глаза – и вот уже и оно. Щурясь, я вгляделся в огромный мир: вышло солнце, в просветах между деревьями показалась мерцающая водная гладь. Утренний ветер доносил оттуда легкий плеск и настойчивый запах купороса. Это, как объяснил нам царь Трандуил, связано с тем, что военные положили на дно озера бетонные плиты и иногда используют их для обустройства танковых учений. Танки прут под водой в герметизации, только воздухозаборники видны. Мы не сразу поняли, при чём тут купорос, и тогда царь дополнительно объяснил: химией военные озеро травят, чтобы погубить водоросли и достичь особенной прозрачности и чистоты воды.

– Наверное, Костян уже приехал! – услышал я голос Крейзи. – Нам нужно к себе, в Лориен.

– Ну что же! – отозвался Трандуил. – Доброй дороги!

– Увидимся! – пробормотал я, поднимаясь на ноги. – До новых встреч! Мы отправились в обратный путь. При дневном свете побережье озера выглядело куда как лучше – сосновый бор, рассеченный на части языками вересковых пустошей, кое-где спускающимися к самой воде. По пути мы обменялись мнениями:

– Хороший мужик у них царем, – заявил я.

– Факт, – согласился Крейзи, – их величество квенту[15]15
  Квента (эльф.) – история. Здесь применяется как жаргонное, в значении «тема».


[Закрыть] сечет.

Когда мы пришли обратно к Лориному типи, то первым делом заметили Костяна – с мрачным видом он сидел у едва тлеющего костра.

– Утро доброе, – вежливо произнес Крейзи.

– Угу! – ответил Костян. – Только не для всех!

Он откинулся на бревне и рассказал нам, что случилось с ним по дороге. Оказывается, уже на выходе из электрички он начал пить водку, а чуть позже заполировал все это дело пивком. Неподалеку от Большого Красноперского Костя повстречал какого-то заезжего грибника – тот завтракал бутербродами, расположившись у поворота на полигон. Костя попросил его поделиться закуской, но мужик ему отказал. Тут Костя снова предложил ему поделиться, но мужик взбеленился и послал его на хуй. Тогда Костян подобрал толстую палку и несколько раз огрел ею сидящего у обочины мужика. Воспользовавшись возникшим замешательством, Костян подхватил с земли сверток с бутербродами, отбежал в сторону и был таков.

– Вот ведь сука! – объяснил нам своё поведение Костя, доставая бутерброды из пропитавшегося жиром газетного свертка. – Нарушает закон тайги, едой не делится! Вот я…

– Охуенный поступок! – поддержал Костяна Джеф. – Смотри – и с селедкой, и с огурцами.

– И с колбасой! – показал Костян. – Повезло!

– А есть у тебя… – с надеждой спросил я, но Костян предупредил мой вопрос, достав из рюкзака пол-литровую бутылку водки.

– Конечно, есть! Мы достали кружки, разлили водку и уселись вокруг костра.

– Ну, с добрым утром! – предложил я.

– За приезд! – согласился Костян, но нам даже выпить спокойно не дали.

– Вы эльфы из Лориена? – раздался пронзительный, трескучий голос у нас за спиной. Я повернулся, и перед моим взглядом предстал среднего роста мужик, замотанный в обрывки темно-синей занавески. Он кутался в неё так плотно, что из-под неё виднелись лишь мятые серые брюки и короткие резиновые сапоги, а над нею – грязная, неухоженная борода. Эта борода в буквальном смысле потрясла наше воображение. Потом, вспоминая её, мы подолгу спорили: действительно ли в ней застряли окурки, или между засохшими соплями сиротливо ютились только одинокие остатки макарон.

– Меня зовут Эрик, – при этих словах борода немного разошлась, пропуская наружу трескучее сипение.

Мы сидели молча, продолжая сосредоточенно разглядывать странного незнакомца. За гигантской бородой виднелось сморщенное лицо, укутанное жидкими прядями немытых волос. А в глазах, прячущихся за квадратными стеклами, читались надменность и самодовольное ожидание. Это не слишком вязалось с общим впечатлением – в остальном Эрик походил на выжившего из ума бомжа, с ног до головы завернутого в синюю занавеску.

– Это что за чмо? – тихо спросил Костян, еще не полностью оправившийся от случая с бутербродами. Но уже в следующую секунду он собрался с силами и возвысил голос.

– Ну-ка ты, иди отсюда на хуй!

– Я Эрик! – снова послышалось из-под бороды. – И собираюсь дать вам наставления в искусстве отыгрыша ваших ролей. Сам я играю роль назгула. Это значит, что мне придется много кричать, а когда назгул кричит – это внушает людям ужас.

Эрик собрался с силами, приложил руки к груди и сделал лицо, которое сам он, видимо, полагал страшным. Потом его борода снова чуть-чуть разошлась и послышался тонкий, скрипучий звук, отдаленно напоминающий вопль кошки, которой наступили на хвост.

– Аш назг, – пискляво взвыл Эрик, в упор глядя на нас.

Весь этот кошмар – голос Эрика, выражение его лица и встопорщенная борода – оказался превыше слабых сил нашего разума. Это напоминало истерику: мы смеялись и никак не могли остановиться. Вроде бы всё, ты уже успокоился, но нет – одного взгляда на бескрайнее пространство бороды хватало, чтобы та же истерика случилась опять.

– Попробуйте крикнуть сами! – рассердился Эрик. – Вот попробуйте!

– Хорошо, – согласился Крейзи. – Сейчас попробуем. Мы собрались с силами, выпили по стопке и встали напротив Эрика.

– Ну, – сказал Эрик, – давайте! Только вы должны кричать на эльфийском.

– Ладно, только сначала я попробую крикнуть один, – ответил Крейзи.

Он подмигнул нам и приготовился кричать. Мы с Костяном в это время обошли Эрика и встали у него по бокам, немного позади.

– A Elbereth! – крикнул Крейзи, и, по-моему, хорошо крикнул.

Но на лице Эрика мы заранее прочли так называемое «предварительное неодобрение». Поэтому, как только он открыл рот, еще один крик, разящий, как предвечный свет Амана, ворвался ему сразу в оба уха. Такой звук рождается сначала в животе, потом выходит из глотки, раздирая её и только тогда, свободный и немилосердный, расходится над местностью, порождая множественное грозное эхо.

– GILTHONIE-E-EL! – заорали мы с Костяном Эрику в оба уха, так, как привыкли кричать на концертах – не жалея глотки, изо всех сил.

Этот крик сразил Эрика. Подпрыгнув на месте, он закрутился волчком и, прежде, чем сумел что-либо осознать, оказался в нескольких метрах от нас, согнувшись и прижимая руки к ушам.

– Имя Владычицы непереносимо для прислужников тьмы, – важно сказал Крейзи, показывая на Эрика пальцем. – И это подлинное тому подтверждение!

Эрику, видимо, показалось достаточно таких объяснений. Он завернулся поплотнее в свою занавеску, выпятил грудь так, чтобы мы видели, и пошел прочь. Всем своим видом он старался показать: до полной победы над ним еще далеко!

– Мы еще встретимся! – бросил он через плечо, отойдя от костра на пару метров.

– Будем ждать, – крикнул я ему вслед, а меня поддержал Крейзи: – C нетерпением!