Текст книги "Лед и тлеющий огонь (СИ)"

Автор книги: Chat Curieux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Я вытащу тебя отсюда. И скажу, где Камень Души… – зеленые глаза, которыми Локи смотрел на Громовержца с явным трудом, мерцали в полумраке таинственным огнем.

– А ты?

Трикстер криво усмехнулся.

– А я уже не жилец.

От его едкого тона Тор вздрогнул.

– Не говори так!

– А то что? – голос Локи превратился в змеиное шипение. – Ты хоть знаешь, сколько живых душ готовы отдать все, что у них есть, в обмен на мою голову?..

Эти слова были сказаны с такой горечью и так отчаянно горели раскаянием глаза брата, что Тор вдруг поверил Локи. Он встал и подошел ближе к нему.

– Нет, так не пойдет. Ты пойдешь со мной. И твоя голова никому, кроме меня, не достанется. Если ты помнишь, мне ты тоже много гадостей успел сделать…

Локи скептически хмыкнул.

– Ты, конечно, мастер успокаивать…

И – совсем глухо, так, словно трикстер не хотел, чтобы Тор это слышал:

– Что я натворил!..

Тор почувствовал, что снова проиграл брату. Чувство вины за проступки Локи, давно забытое еще в детстве, вернулось. Всегда – еще с самого детства – за все шалости, которые устраивал Локи, вину испытывал Тор. Что бы Локи ни натворил, он оставался его братом. Его младшим братом, которого любила их мать. А Фригга никогда не ошибалась.

– Это ничего, – невольно понизив голос, попытался успокоить трикстера Громовержец. – Отец простит…

– Отец мертв! – жестко обрубил Тора Локи. – Из-за меня!

Зеленые глаза блестели, и губы трикстера дрожали, как будто того лихорадило.

– И мама умерла из-за меня! Это все – все, что произошло! – это моя вина!..

– Тише! – Тор присел рядом с Локи и осторожно тронул за плечо. – Еще можно все исправить.

Локи судорожно вздохнул и вдруг посмотрел прямо на Тора.

– Ты сам в это веришь?

– Да, – ответил Громовержец, не задумываясь над тем, что он только что сказал.

Пусть это и была неправда.

– Отойди, – глухо попросил Локи. – И не трогай меня. Будет холодно.

Не понимая, что происходит, Тор все же отошел в сторонку. Все так же пристально он смотрел на брата издалека, пока тот, скрючившись на полу, тихо покрывался ледовой коркой. Громовержец уже видел раньше, как Локи принимал свое настоящее обличие. Но теперь, в тюремной камере дворцового подземелья, эта трансформация казалась неестесственной, почти жуткой. С суеверным трепетом Тор смотрел на то, как кожа брата с едва слышным шипением покрывается йотунскими узорами. В какой-то момент Локи судорожно всхлипнул, и тут же хрустнула, собираясь воедино, раздробленная кость его бедра. Он излечивал сам себя.

Кожа трикстера уже приняла прежний оттенок, но Локи еще лежал на каменном полу какое-то время, собираясь с силами. А потом он легко оттолкнулся ладонями, поднимаясь, и с выражением ущемленной гордости на лице посмотрел на Тора.

– Все видел? – спросил он у брата с прежней язвительно-колкой интонацией и поджал губы. – Правда, это было омерзительно?

Тор уже собрался врать, но трикстер перебил его властным движением ладони и коротким приказом:

– Молчи. Сам знаю.

Тор не смог сдержать улыбку.

– Что стоишь? – вернув себе прежний самоуверенно-холеный облик, язвительно поинтересовался Локи. – Собираешься тут вечность просидеть? Или будем выбираться отсюда?

Тор понял, что минута откровений закончена. Локи вновь стал самим собой – хитрым и скрывающим истинные чувства. И от былых эмоций на его непроницаемом лице не осталось ни следа.

Все-таки он был неисправим.

Такую темную ночь не помнили в Асгарде много сотен лет. Везде, куда ни кинь взгляд, виднелся лишь один беспросветный мрак. А шорохи веток, которые колыхал ветер, и вой диких зверей придавал асгардскому лесу тот оттенок ужаса, при котором таинственные тени начинают мерещиться на каждом шагу. Лес словно ожил и восстал против Богини Смерти.

Сиф открыла глаза и не сразу поняла, где она находится. Все смешалось в ее голове, и девушка не могла дать себе отчет в произошедшем. Она помнила только гнавший ее прочь дикий страх и что-то важное, что неумолимо ускользало от ее сознания. Но вот ее лихорадочно мечущийся взгляд отыскал среди полумрака, в котором она очнулась, знакомые янтарные глаза, в отсвете горящей свечи кажущиеся сияющими, и Сиф все вспомнила.

Она резко села и схватила Стража Моста за руку, чтобы удостовериться в том, что это не мираж, который сейчас растает.

– Лежи, – приказал Хеймдалль, мягко толкая ее обратно на мягкий тюфяк, служивший ей постелью.

Сиф послушно легла, но все так же смотрела на Стража, не отрывая от его лица взгляд.

– Нужно спасти Тора, – сказала она хрипло и облизала пересохшие губы. – Ему нужна помощь…

– Тише, – тихо приказал Хеймдалль, вставая и отходя от девушки, чтобы затушить свечу. – Помощь нужна не только ему. До рассвета нам нужно вывести асов из Асгарда.

Асы сидели в пещере кто где и испуганно смотрели то на Сиф, то на Хеймдалля. Никто ничего не говорил, лишь изредка слышались откуда-то робкие перешептывания и вздохи. Сиф до боли прикусила губу, чтобы не заплакать. Она до сих пор видела, как будто наяву, своих мертвых друзей, а взгляд, которым ее провожал Фандрал – она знала это – будет преследовать ее во снах еще очень долго. Сиф поймала пальцами полы своего плаща и крепко смяла его в кулак. Нельзя давать волю слезам.

Только не сейчас!

– Но как же Тор? – спросила она, до крови кусая губы. Она уже не пыталась скрыть свою слабость. Она устала быть сильной.

– Он справится, – уверенно заявил Хеймдалль, возвращаясь к девушке и вкладывая ей в руки чашу с питьем. – Выпей это. Тебе нужны силы.

Сиф покорно приняла чашу и пригубила снадобье. Вязкое, терпкое, еще теплое, оно мгновенно согрело девушку изнутри, и Сиф почувствовала, как проясняется в голове.

– Как соберешься с силами, будешь помогать, – заговорил Хеймдалль снова. – Я нашел Тропу, переправим асгардцев в Мидгард.

– Но как же Асгард? – спросила Сиф, грея ладони о чашу. – Он будет…уничтожен?

Хеймдалль посмотрел на Сиф. Его глаза по-кошачьи отливали в темноте янтарем.

– Всеотец сказал однажды одну фразу, которую я буду помнить всегда, – тихо сказал он. – Асгард – не точка в пространстве.

Асгард там, где асгардцы.

Тяжелый замок со звоном упал на пол, и Локи удовлетворенно хрустнул пальцами. На залечивание ран Тора ушло слишком много сил, и усталость тоже сказывалась – на простое заклинание открытия ушло больше энергии, чем трикстер мог предположить.

– Прошу, – он отошел чуть в сторону и толкнул решетку. Та со скрипом отворилась.

Тор смерил его хмурым взглядом и боком выскользнул из камеры в тесный тюремный коридор. Локи досадливо цокнул языком – Громовержец ему не доверяет.

Хотя, он даже не удивлен. Вряд ли бы на его месте он стал доверять брату-предателю.

– И какой у тебя план? – поинтересовался Тор, когда они, сняв со стены один из факелов, шли по тоннелю прочь от темницы.

– Этот коридор ведет в Асгардский лес, – принялся объяснять Локи. – Там, в тайнике, я кое-что припрятал. Кое-что, что поможет нам перенестись прямиком к Камню Души.

Решение припрятать Тессеракт в надежном месте вне стен дворца вдруг показалось Локи еще более гениальным, чем оно казалось ему раньше.

– И ты как будто знаешь, куда ведет этот коридор, – подозрительно хмыкнул Громовержец. – Я лично здесь никогда не был…

– Это ты здесь не был, – сухо отпарировал Локи, ускоряя шаг. Память тут же услужливо подбросила ему ту ночь, когда он этим же коридором вел Хелу к Сокровищнице.

Уже тогда им была пройдена точка невозврата. И теперь он расплачивался за все свои ошибки.

– Что же все-таки случилось с тобой, когда ты упал с Моста? – спросил вдруг Тор, введя этим вопросом брата в замешательство.

– Не хочу вспоминать это снова, – холодно отчеканил Локи, но Громовержец вдруг решил проявить всю свою строгость именно в этот момент:

– А ты попробуй.

Тон, каким он это сказал – властный и суровый – мгновенно убедил трикстера поменять свою точку зрения. Тор изменился: стал увереннее и опаснее. А судьбу лучше не искушать лишний раз.

– Я попал прямиком в средоточие мерзких и кишащих повсюду Читаури. Намеренно. И заключил сделку с Таносом, – заговорил Локи, внимательно глядя на брата и упиваясь выражением испуга и недоверия, которое проступило на его лице. – Как сам знаешь, Танос просто так ничего не делает – я нахожу все Камни Бесконечности, он дарует мне власть над Асгардом. Я уже вычислил местоположение Камня Души, еще до встречи с титаном. Думал отдать его Таносу после того, как он убьет Хелу. Но теперь я хочу все исправить. Мне уже пришлось отдать ему Камень Силы в обмен на Камень Разума, с помощью которого я и правил бы Асгардом. Да, сделка была хороша…

– Но ты нарушил ее и предал Таноса, – беспардонно вклиниваясь в монолог Бога Коварства, заметил Тор. – Ты же передумал отдавать ему Камень Души. Почему?

Локи поморщился. Наверно, его брат уже не научится чувству такта – Тор совершенно не понимал, когда пора прекращать задавать вопросы.

– Такова моя сущность, – пожал плечами Локи. – Сам от этого страдаю, но ничего с собой поделать не могу.

Он замолчал, и Тор тоже не сказал ему больше ни слова. Весь остаток пути они проделали в тишине.

Коридор начал сужаться и вдруг оборвался. Но Локи хорошо помнил, что в стене, в которую они с Тором уперлись, должна быть потайная ручка. Передав факел брату, трикстер принялся ощупывать ее, пока пальцы не поймали что-то невидимое. Локи вздохнул и дернул ручку на себя. Стена с грохотом ушла в сторону, и на вырвавшихся на свободу пленников упал лунный свет.

Они стояли на выходе из пещеры в самой глубине Асгардского леса, в двух шагах от тайника, где был спрятан Тессеракт.

– Брось факел и иди за мной, – шепотом приказал Тору Локи. Он сделал уже шаг вперед, но тут же остановился. Лунный свет вдруг заслонило собой что-то огромное и черное. Это что-то пахло смертью и исторгало из себя хриплый вой, напоминающий одновременно скулеж раненого волка и дикий смех гиены.

– Фенрис… – выдохнул за спиной Локи Тор, и сам трикстер почувствовал, как холодеет его спина и как противно липнет к телу рубашка.

Конечно. Хела предвидела, что ее пленники попробуют сбежать, и не оставила им на побег ни единого шанса.

С глухим рыком Фенрис тряхнул головой и стал медленно наступать на братьев. Локи попятился назад. Биться против мертвого зверя было все равно что пытаться ножом убить призрака. Фенрис открыл пасть и приготовился к прыжку. В последний момент, когда Страж Хелы уже готов был кинуться на своих жертв, рыжим вихрем совсем рядом с ним промелькнул другой зверь и впился зубами ему в загривок. Фенрис яростно взвыл.

Пользуясь секундной заминкой монстра, Локи схватил Тора за руку и утянул за собой в узкий лаз между скалами – к тайнику, в безопасное место, прочь от страшной твари! Все эти долгие несколько секунд их преследовали и подстегивали бежать быстрее страшный рык и вой бившихся насмерть зверей.

У самого входа в тайник Локи обернулся, и, отыскав взглядом рыжего спасителя, крепче сжал кулак, до боли вцепляясь пальцами в застежку плаща. Он узнал его.

Это был Луч – последнее напоминание о Сигюн.

Фенрир был обречен. Локи кинул на него прощальный взгляд и шагнул в пещеру. Он вдруг почувствовал, что покидает Асгард навсегда. Даже если бы хотел, Локи не смог бы дать себе отчет в том, почему вдруг в его груди родилось это странное чувство.

Переступая этот порог, он навсегда оставлял за собой Асгард, Сигюн и все, что он любил.

Все, что он потерял.

Лицо обожгло холодом, и Локи невольно зажмурился. Он любил холод, но этот резкий колючий ветер вдруг до боли напомнил ему Йотунхейм. Несколько секунд он все никак не мог перебороть себя открыть глаза в страхе, что его кошмар может оказаться реальностью. А потом все же пересилил сковавший все тело ужас.

Это был не Йотунхейм.

Но все же мир, в который перенес их Тессеракт, казался пустынным и заброшенным.

Мертвым, если так можно сказать про мир.

Тор обернулся по сторонам и хмуро поинтересовался:

– И где мы?

Локи окинул быстрым взглядом пространство вокруг себя и тихо ответил:

– На Вормире.

Тор хотел спросить что-то еще – трикстер видел, как сменяются на его лице эмоции: недоверие, опаска, настороженность.

Тор ему уже не доверял.

Это сквозило в каждом его движении – настороженном, быстром, внимательном. Как будто Громовержец боялся, что его брат сбежит. Предаст его. Снова.

Локи про себя усмехнулся.

Он уже сделал шаг вперед, собираясь начать поиски Камня Души, но тут же остановился, от неожиданности чуть ли не отпрыгнув назад. В одно неуловимое мгновение рядом с ними возник черный клубящийся силуэт, который, зависнув в воздухе на уровне их глаз, прошелестел:

– Тор и Локи из Асгарда…

Локи почувствовал, как внутри него все холодеет. Он во все глаза смотрел на полупрозрачное нечто прямо перед собой и изо всех сил удерживался от желания кинуться прочь со всех ног.

Желание убежать как можно дальше возникло внезапно и было таким сильным, что трикстеру пришлось до побеления костяшек пальцев вцепиться в рукояти извлеченных из ниоткуда ножей. Заметив это, Локи быстро убрал клинки обратно, здраво рассудив, что против бестелесного духа они вряд ли помогут.

Хвататься за ножи уже стало привычкой.

– Ты знаешь нас? – спросил Тор, делая шаг вперед и как будто загораживая собой брата.

Дух колыхнулся словно от ветра, на одну секунду растворившись в воздухе и снова появившись в нем. На этот раз он возник почти вплотную к гостям из Асгарда. Теперь между ними было совсем маленькое расстояние – не больше вытянутой руки.

Локи нервно сглотнул.

– Я Хранитель Камня Души, и я обязан знать каждого, кто придет за ним, – едва слышно ответил Дух на вопрос Громовержца.

Пора.

Локи выступил вперед:

– Ты знаешь, где он?

– Знаю, – тут же ответил Дух и спросил в свою очередь: – Но знаете ли вы, какую цену платят за обладание этим Камнем?

Локи почувствовал, как что-то холодное упало на его лицо.

Снег.

Снег, падающий с неба, на котором, сбиваясь в кучу, висели облака – красные и синие, темно-сизые, мерцающие, темные, мрачные.

Холод.

Как в Йотунхейме.

– Душа за душу, – глухо ответил Локи, отводя взгляд.

На Вормире все звенело и рокотало от тишины, и их голоса разносились эхом на много миль вперед. Тессеракт перенес братьев на ровную каменистую площадку, а далеко внизу под ними простиралась бездна, дна которой не было видно за стелящимся туманом, который густой пеленой заполнял все пространство.

– Душа за душу, – подтвердил слова трикстера Дух. – Камень должен знать, что его хозяин готов нести ответственность за обладание им. Чтобы обладать Камнем Души, нужно заплатить цену. Отдать душу того, кто тебе дорог.

Говоря другими словами, убить того, кого ты любишь.

Тор посмотрел на Локи, и тот догадался, о чем думает его брат. Светлые волосы Громовержца слабо колыхались на пронизывающем до костей ветру, а единственный глаз смотрел твердо, с какой-то отчаянной уверенностью.

Он все понял.

– Ты знал, – глухо произнес он. Не вопрос – утверждение.

И – уже громче и тверже, тоном, не терпящим возражений:

– Давай!

Локи почувствовал, как все его внутренности сковывает холод. К горлу подступила тошнота, и трикстер судорожно вздохнул, глядя на лицо брата – единственный ориентир в этой гулкой пустоте. Дышать вдруг стало в разы труднее, и холод в считанные секунды добрался до самого сердца.

Больно.

Холодно.

Страшно.

Вот он – шанс убить брата, которого он так ненавидел. Который всегда был любимчиком. У которого было все, начиная от народной любви и заканчивая верными друзьями. Который был сильнее и могущественнее, у которого с рождения было больше прав, чем у него.

Локи сжал руку в кулак, и его пальцы привычно сомкнулись вокруг материализовавшегося вновь кинжала. Длинного и острого, с изогнутым лезвием и удобной ручкой. Такой клинок легко пронзает тело даже сквозь броню из плотной кожи.

Трикстер, невольно затаив дыхание, поднял взгляд на брата.

Вот он шанс – отомстить ему за все!

За все насмешки и обиды. За то, что отвернулся от него. За то, что его не было рядом тогда, когда это было нужно ему, Локи, больше всего. За то, что из-за него он стоит сейчас перед самым трудным в его жизни выбором.

Локи мечтал об этом больше года.

Но теперь, когда Тор стоял перед ним – безоружный и покорный, он не мог его убить. Не так. Не здесь.

Все вдруг начало казаться ему диким.

Неправильным!

Но отступать было некуда.

Локи знал, что где-то там, далеко, пылает Асгард. Он знал, что, если Таноса не остановить, он уничтожит все миры.

Локи знал. Но цена спасения была слишком высока.

Камень Души. Самый жестокий камень. Камень, без которого Танос не сможет осуществить свою безумную цель. Камень, который совсем не оправдывает свое название. Камень, заполучить который можно, лишь отдав душу за душу. Свою? Легко. Чужую? Непосильно.

Локи крепче сжал рукоять кинжала. Кровь стыла под кожей при одной только мысли, что ему придется убить. Он убивал людей раньше. Но здесь – другое…

И иллюзии не спасут. В этот раз все по-настоящему.

– Локи? – Тор в ожидании смотрел на него единственным глазом. – Ну же, Локи!..

…А Локи и не думал раньше, что брат ему так дорог.

====== 40. Последняя Битва ======

Комментарий к 40. Последняя Битва Эта глава далась мне очень трудно. Я шла к ней на протяжении всего фика, а придя, стала в тупик. На ее написание ушло больше сил, чем я думала.

На такие главы всегда уходит больше сил.

Спасибо, что вы остаетесь со мной и не ругайте сильно за то, что мне пришлось редактировать уже выложенные части))

И приятного прочтения! ^-

– Мама?

Фригга вздрогнула и подняла голову от книги. Локи сидел у ее ног, прижимаясь щекой к нежному шелку ее платья.

– Что, милый?

– Почему Тор думает, что я маленький и слабый? – вопрос, который вот уже долгое время не давал маленькому Локи покоя.

Фригга улыбнулась уголком губ – Локи хорошо знал эту улыбку, которая говорила ему, что мама не настроена на серьезный разговор.

– Потому что он старше, – ответила Фригга, опуская ладонь на растрепанную головку сына и приглаживая всклокоченные темные волосы.

Локи раздосадованно поморщился.

– И что с того? – с искренним недоумением снова спросил он. – Я ведь уже не ребенок, который не способен себя защитить. Мне мешает его забота.

Фригга вздохнула.

– Сколько бы лет тебе ни было, Тор всегда будет тебя защищать, – ее голубые глаза в свете мерцающего пламени камина сверкали, как волшебные камни из сказок. – Потому что он твой старший брат.

Локи оторвал лицо от маминого колена и принялся растирать ладонью «помявшуюся» щеку. Он отчаянно не понимал, зачем Тору защищать его даже тогда, когда все его враги побиты им и боятся теперь приближаться к нему даже на расстояние пушечного выстрела.

Фригга вдруг наклонилась к сыну и, приподняв его лицо за подбородок, заглянула ему в глаза.

– Локи, послушай… – она смотрела на него тревожно. – Что бы ни случилось, помни: ты и Тор – братья. Вы должны всегда стоять друг за друга. Будет тяжело. Я знаю. Но я всегда буду рядом с тобой, даже когда меня рядом с тобой не будет.

– Как это? – спросил Локи, удивившись, но Фригга ему не ответила. Она вновь открыла книгу и углубилась в чтение.

…мягкий ворс ковра щекотал босые пятки, и уютно трещал огонь в камине. Было тихо. Было спокойно. Было безмятежно-счастливо в детстве – когда он еще не видел зла и не знал о том, что в жизни есть жестокость.

Когда еще солнце сияло над ними.

Пальцы разжались, и клинок бесслышно исчез, растворившись в воздухе. Решение пришло почти мгновенно.

Локи скорбно покачал головой.

– Вот незадача, – со вздохом выдавил он из себя, пряча волнение за едкой усмешкой. – Я же тебя не люблю. А какой прок от того, что ты умрешь просто так?

Нужно убедить Тора в том, что его брат – самое бездушное существо во всех девяти мирах.

Это будет просто.

– Но я слишком хочу отомстить Хеле, – крепко сжимая кулаки и вскидывая голову, продолжал говорить Локи. – Поэтому давай.

Тор не сдвинулся с места. Он все так же неподвижно стоял, пристально и недоверчиво глядя на брата единственным глазом.

Ждал подвоха.

– Ну же! – выходя из себя, крикнул Локи. – Давай! Я же знаю, ты был бы рад моей смерти!

– Не так… – Тор покачал головой. – У нас с тобой все должно было сложиться не так…

Локи подошел вплотную к Тору и поймал его взгляд.

– Поздно, – холодно отчеканил он, чувствуя, как к горлу подступает предательский ком. – Пора платить по счетам.

И – чтобы наверняка:

– Просто знай: я ни о чем не жалею. Я бы предал тебя снова. И тебя, и отца.

Ложь.

Ложь, которая попала в цель. Локи услышал утробный рык отчаяния, с которым Тор подался ему навстречу, а следом за ним почувствовал сильный толчок в грудь. Земля ушла из-под его ног, и трикстер, нелепо взмахнув руками, рухнул в пропасть. Падая, Локи еще несколько секунд видел лицо Тора и его взгляд – отчаянный, виноватый, полный боли и сожаления.

Последнее, что он выхватил из подступающего к нему мрака прежде, чем пропасть поглотила его, – высокое небо, которое медленно, но верно окрасилось в кроваво-красный оттенок.

Тору очень хотелось тряхнуть головой и очнуться от страшного видения.

Вот только все было по-настоящему. Локи погиб, упав в пропасть.

Снова.

Только на этот раз у него не было Тессеракта, чтобы спастись.

Как будто наяву, Тор услышал совсем рядом его голос:

«И что ты мне сделаешь? Убьешь меня? Второй раз?..»

Тор почувствовал, как что-то обожгло его кожу. Медленно, еще не до конца осознавая произошедшее, он посмотрел на свою руку. На его раскрытой ладони, сверкая ослепительно-ярким светом, лежал оранжевый камень. Маленький, на вид совсем обычный, он словно подмигивал Громовержцу, насмехаясь над ним. Трудно было поверить в то, что все так охотятся за ним. Вряд ли бы кто-то еще заплатил за этот мерцающий кусок сингулярности ту непомерно высокую цену, которую заплатил он.

Тору вдруг невыносимо сильно захотелось бросить этот камень в пропасть. Он уже даже сжал его в кулаке и занес руку назад, но вдруг остановился.

Если он откажется от Камня Души, смерть Локи будет напрасной.

Боль в груди вдруг стала невыносимой.

– Слушай, Дух! – в отчаянии крикнул Тор, оборачиваясь туда, где еще несколько минут назад парил в разреженном воздухе Хранитель Камня Души. – Скажи, что мне теперь делать!

Эхо тут же подхватило его крик и разнесло его по бесконечному простору этого пустынного мира. Призрак исчез, так же неслышно, как и появился.

Тор остался один.

Колючий ветер задул сильнее, как будто прогоняя незваного гостя. Щеки стало неприятно покалывать – застывали, превращаясь в льдинки, слезы. Подкашивались ноги, и было трудно дышать. А Камень Души все так же обжигал ладонь, как будто хотел выжечь на коже Громовержца одному ему известное клеймо.

Клеймо, с которым Тору придется жить.

В последний раз он оглянулся назад, словно хотел высечь в памяти это место.

Место, в котором прервалась их долгая с братом история.

Они с Локи дети.

Асгардский сад. Весна. Воздух наполнен ароматом роз, к которому примешивается запах свежеиспеченного шоколадного печенья, доносящийся с кухни.

Локи лежит на траве, щурясь от яркого солнечного света – Тор видит его еще издалека, когда спешит к младшему брату, чтобы угостить его украденным прямо с противня лакомством. Тор знает, что Локи не любит жару, но в этот день даже он решился подставить бледное лицо солнечным лучам.

Спотыкаясь и весело смеясь, Тор подбегает к нему почти вплотную.

– Смотри! – он падает перед ним на колени, и из полов его рубашки на траву падает печенье. – Осторожнее, оно еще горячее, – предупреждает Тор, противореча сам себе и тут хватая принесенное лакомство.

Локи сглатывает слюну и осторожно тянет за краешек любимое шоколадное печенье. Обжигаясь и спеша, мальчики поедают его, и печенье кажется особенно вкусным от того, что оно прямиком из печи. Локи ест лакомство и довольно щурится – прямо как кот, даром что не мурчит. Тор понимает, что с печеньем он угадал – юный Громовержец помнит, что Локи любит шоколад и на дух не переносит изюм.

А потом они слышат изумленное восклицание и понимают, что кухарка заметила пропажу печенья. Братья переглядываются и, понимая друг друга без слов, бросаются бежать – прямо по клумбам, ломая любимые мамины цветы и пугаясь собственной дерзости. Птицы в саду начинают петь громче, как будто хотят выдать заговорщиков своим пением.

Локи в шутку грозится перестрелять их всех из рогатки. А Тор лишь снисходительно улыбается, зная, что его маленький брат, который и мухи не обидит, всего лишь показывает ему свое бахвальство.

А обожженный кончик языка слегка щиплет, и трава щекочет босые пятки.

Небо над их головами постепенно светлело. Утро, которое решало судьбы всех живых существ, вступало в свои права.

В отсветах восходящего солнца золотой дворец казался еще красивее, чем он был на самом деле. На башни, увенчанные острыми пиками, невозможно было смотреть – так ярко плясали на них солнечные блики. Нежная зелень сада успокаивала взгляд, но тревожила сердце. Сиф с высоты скалистых гор смотрела на любимый с детства сад, в котором она знала каждый цветок, и чувствовала, как неумолимо теряет что-то важное.

Она знала, что в последний раз смотрит на Асгард в свете утренних лучей.

С трудом оторвав взгляд от дворца, Сиф обернулась назад – туда, где длинной шеренгой шли к междумирной Тропе асы, потерявшие в один миг все, что было у них много лет. Хеймдалль уводил их из Асгарда.

– Я бы попытался тебя отговорить, если бы не знал, что это ни к чему не приведет.

Сиф вздрогнула и тут же встретилась взглядом с янтарными глазами Хранителя. Хеймдалль стоял в двух шагах от нее, пристально глядя на девушку. Он смотрел серьезно и – как показалось Сиф – немного печально. Так смотрят те, кто знает, что неизбежное не отодвинуть и не изменить.

Тянуть действительно было больше нельзя – в Асгарде уже давно стало опасно находиться.

Сиф тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, и уверенно сказала:

– Я остаюсь. Без Тора…

Ее голос сорвался, и девушка замолчала. Эмоции захлестнули ее, и Сиф ничего не могла с этим поделать.

Хеймдалль перевел взгляд на дворец и сказал, обращаясь к девушке:

– Ты знаешь, где находится Тропа.

Сиф вздрогнула. Зачем ей это теперь, когда она твердо решила, что останется здесь ждать Тора? Когда она решила, что погибнет, сражаясь с ним плечом к плечу. Сражаясь за мертвых друзей, за прежний Асгард, за прошлое.

Хеймдалль не сказал ей больше ни слова. Он ушел, возглавив длинную колонну беженцев, а Сиф оставалось только смотреть на то, как один за одним асгардцы исчезают в расщелине в скале – портале, ведущим в Мидгард.

Сиф видела все – и то, как открылся портал, и то, как в Асгарде появился он. Девушка узнала его сразу же – про Таноса она слышала не раз, и теперь, увидев его вживую, почувствовала, как внутри нее вскипает ненависть. Огромный, угрожающий, принесший с собой нечто поистине ужасное. Сиф чувствовала, еще не зная точно, но верно угадав его намерения: Танос пришел для того, чтобы забрать Камни Бесконечности. Чтобы забрать жизнь некогда процветающего Асгарда.

Едва завидев нежданного гостя, девушка ничком упала на землю и прижалась к траве, стараясь быть максимально незаметной. Танос прибыл в Асгард в обход Радужного Моста и оказался аккурат у подножья дворца на огромной дворцовой площади – всего в нескольких метрах от места, где скрывалась Сиф. Высокая трава и куст дикого Трезолла скрывали девушку от чужих глаз и позволяли ей видеть все, что происходило прямо перед ней.

И происходящее ей совсем не нравилось.

Сиф увидела, как сверкнула в свете солнечных лучей разными цветами Перчатка Бесконечности, и ее сердце сжалось. Два Камня уже были собраны – зеленый и фиолетовый. Девушка перевела взгляд немного в сторону и похолодела. За спиной Таноса стояла Хела и с презрением смотрела на нежданного гостя.

– Хела, – угрожающе произнес титан, медленно оборачиваясь к Богине Смерти. – Как я вижу, обман и предательство у вас в крови…

Безумный взгляд Хелы заметался по сторонам. Ее губы превратились в тонкую полоску, а ладони в бессильной ярости сжались в кулаки. Она сомкнула челюсти так сильно, что и без того острые скулы проступили явственнее, придав бледному лицу еще больше сходства с черепом.

Она готова была испепелить Таноса ненавистным взглядом, если бы только могла это сделать.

– Возмездие все равно бы тебя настигло, – успокаивающе произнес Танос, поднимая руку с Перчаткой вверх. – Возмездие – это я.

– Тебе все равно не стать Богом! – прошипела Хела, вскидывая вверх руки.

Тут же из ниоткуда вокруг нее появилась дюжина острых клинков, нацеленных острием прямо на титана, который все так же спокойно стоял, не предпринимая никаких попыток защититься. Хела усмехнулась, и легко взмахнула рукой. Клинки тут же, словно выпущенные из лука, со свистом рассекли воздух и вдруг разбились на осколки, не долетев до тела Таноса каких-то несколько дюймов.

Танос как будто с удивлением посмотрел на то, что осталось от клинков, и, подняв взгляд на своего врага, стал грозно наступать на Хелу, которая в бешенстве взвилась на месте, словно волчок.

– Ты могла бы стать моим союзником, если бы не была такой тщеславной… – как будто с сожалением сказал Танос, медленно, но необратимо подступая к Богине Смерти. Он шел, не обращая никакого внимания на сотни острых мечей, которые Хела в бешенстве продолжала кидать в титана.

Понимая, что это бесполезно.

Глядя на Таноса снизу вверх, Хела зашипела, как разозленная кошка:

– Будь ты проклят!

А уже в следующую секунду ее подбросило вверх, и две яркие искры – желтая и красная – отделившись от объятой фиолетовым светом фигуры Хелы, подлетели к Таносу и, ослепительно вспыхнув, заняли свое место на Перчатке Бесконечности – рядом с другими двумя. Титан использовал Камень Силы, чтобы отнять у Богини Смерти то, что она так тщетно пыталась защитить.

Четыре.

Теперь у Таноса четыре Камня Бесконечности.

Сиф почувствовала, как по ее спине стекает что-то холодное и липкое, и с ужасом и отвращением отвела взгляд. Краем глаза она успела заметить, что Танос остался один на дворцовой площади – Богиня Смерти сбежала, здраво рассудив, что против титана с четырьмя Камнями ей не совладать, даже имея свою стотысячную армию мертвецов, поднятых из подземного Царства Мертвых – Хельхейма.

Сиф осталась с Таносом один на один – одна в брошенном всеми Асгарде.

Скорее покинуть это место!

Сиф, стараясь издавать как можно меньше шума, приподнялась на локтях, чтобы незаметно скрыться в лесу. Когда она уже почти поднялась с земли, ветка под ее ногой предательски хрустнула, и Танос, услышав это, обернулся в ее сторону. Испуганный взгляд девушки встретился с проницательным взглядом титана, и Сиф почувствовала, как сердце в ее груди падает куда-то вниз.