Текст книги "Лед и тлеющий огонь (СИ)"

Автор книги: Chat Curieux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Не весь… – медленно покачала головой Сиф. Она сидела прямо на полу, уперевшись спиной в ножку письменного стола, и задумчиво ковыряла ногтем деревянную половицу. После того, как Хеймдалль увел асгардцев в укрытие, друзья перебрались в нижний город и заняли один из покинутых домов, здраво рассудив, что им лучше держаться подальше от дворца, который теперь был обителью Локи и перешедших на его сторону предателей.

Фандрал пристально посмотрел ей в лицо и сощурился.

– Ты же не думаешь, что…

– Да! – Сиф, словно подброшенная вверх какой-то внезапной мыслью, вскочила на ноги и посмотрела на друзей. Ее глаза оживленно блестели. – Мы не были в темнице!..

Огун покачал головой и вдруг замер.

– Это мысль, – сказал он, глядя на подругу, которая принялась мерить комнату широкими шагами. – Можно проверить там…

Фандрал неуверенно пожал плечами.

– Я не думаю, что Локи, каким бы монстром он ни был, решился бы на то, чтобы запрятать отца в подземелье…

– Во-первых, Один ему не отец, Локи сам не раз напоминал об этом Тору, – глаза Сиф оживленно мерцали в темноте комнаты таинственным огнем. – А вообще-то, если бы ты, Фандрал, попытался захватить власть, куда бы ты спрятал своего врага?

Фандрал поежился. Было видно, что беседа ему не по душе.

– Это еще ни о чем не говорит, – возразил он снова, но его голос уже не был таким уверенным, как раньше – решимость Сиф поколебала его сомнения.

– Все равно проверить надо, – поддержал подругу Огун. – И чем раньше, тем лучше. Мы и так потеряли много времени на поиски…

– Сегодня! – понизив голос, решила Сиф. – Наденьте свои плащи, и ночью, после комендантского часа, собираемся у заднего входа во дворец. Идем разными дорогами, чтобы при слежке запутать следы. Я пойду через лес, Фандрал через город, Огун – окружной дорогой…

– Вы безумцы, – со стоном выдохнул Фандрал, глядя на друзей. – Но, если это поможет нам в борьбе против Локи, я согласен!

– И не забывайте об осторожности, – напомнил Огун. – Теперь даже у стен есть уши.

Словно в подтверждение его слов за окном где-то вдали тоскливо крикнула какая-то птица, и все невольно вздрогнули от этого пронзительного звука.

С тех пор, как к власти пришел Локи, некогда солнечный и процветающий Асгард стал чужим и опасным. С тех пор, как к власти пришел Локи, Асгард перестал быть домом для асгардцев и стал прибежищем теней.

Миром призраков.

Миром, который не прощает перемен.

Впервые за все время, прошедшее с той страшной ночи, когда умерла Сигюн, Локи решился войти в свою прежнюю комнату.

Здесь ничего не изменилось: на окнах видели все те же уродские шторы, все те же подушки были разбросаны по кровати, и книга, казалось, была раскрыта на той же странице. В его комнате осталось все по-прежнему – как в тот час, когда Локи переступил ее порог в последний раз.

Трикстер скинул с себя плащ и кинул его куда-то в угол. Он прошел к окну и одним быстрым движением сдернул с него шторы. В воздух тут же взвился столп пыли.

Его не ждали.

Осознание этого больно укололо куда-то под ребро. Чувствовать, что некогда твой дом уже не твой дом – это одно. Увериться в правоте своего чувства – совсем другое.

С размаха Локи опустился на кровать и закрыл лицо ладонями. Он в Асгарде. Он царь.

Цель достигнута.

Но почему же в груди нет чувства удовлетворения? Куда делся тот трепет, который возникал каждый раз, когда он мечтал о том, как станет править?

Все изменилось.

Все стало намного сложнее.

Он запутался.

В детстве все было по-другому. В детстве рядом с ним всегда была мама. Шелест книжных страниц. Забавы и шалости, которые они вместе с Тором устраивали и от которых в унисон стонали слуги. В детстве был запах шоколадного печенья, которое они с братом ели еще горячим, спеша и обжигаясь, в детстве был смех и музыка, в детстве был страх перед непознанным и радость от освоения нового заклинания. В детстве у него был брат.

А потом в его жизни что-то пошло не так. У Тора своя компания. Локи один. Длинные вечера в библиотеке, травля, насмешки и злость. Мамины руки все такие же теплые.

Потом и Фригги не стало.

Лед. Холод прошлого. Снега и бесконечные пустыни заброшенного мира.

Йотунхейм.

И смерть. Смерть, красной нитью прошедшая через всю его жизнь. Хела. Предательство. Танос. Предательство. Он просто хотел выжить. Любым способом. Обман. Коварство. Ложь.

Все это – его сущность.

Череда обмана. И в любой момент он может оступиться и упасть. Заиграться. Не заметить опасности.

Но и отступать уже поздно.

…Голос матери звучал из прошлого как будто наяву:

«До начала не было ничего. Лишь туманный мир, да мир пылающий. Два мира – полные противоположности друг друга – разные, но не существующие один без другого, как нет дня без ночи. Нифльхейм – ледяной мир. Холодный и мрачный, окутанный туманом, таинственный, хранивший в себе множество тайн. Муспелльхейм – пылающий мир. Мир, в котором горело вечное пламя, озаряя все вокруг багровым светом. И жизнь появилась лишь после того, как воссоединились эти стихии. Огонь растопил лед, и это положило начало всему. И появились Боги. И создали они девять миров…»

Совсем неважно, для чего нужны эти девять миров. Важно другое – вражда, разгоревшаяся между ним и Тором много лет назад, погубит эти миры. Потому что огонь и лед друг без друга существовать не могут, как не могут один уничтожить другой. Потому что они с Тором и есть те самые Лед и Огонь.

Лед и тлеющий огонь.

Словно подкинутый вверх какой-то внезапной мыслью, Локи рывком поднялся с кровати и подошел к раскрытой на столе книге. Вяло, словно в оцепенении, он перелистал ее страницы. Прошлое возвращалось к нему медленно, но неотступно, как возрождается в памяти почти забытый ночной кошмар. Зеленые глаза подернулись поволокой.

Книга полетела на пол. Локи вцепился пальцами в свои предплечья и изо всех сил прикусил щеку, чтобы унять клокотавшую в нем ярость. Все вдруг стало предельно ясно.

Сигюн мертва. Герсими жива.

Трикстер вернул себе самообладание и выпрямился. Его лицо вновь стало непроницаемо-холодным. Только глаза, на дне зрачков которых плескалась ярость, выдавали его чувство.

Локи вышел из комнаты быстрым шагом. Горевшая на столе свеча от его движения трепыхнулась и погасла.

– Друзья мои! – вполголоса вещал Фандрал, когда они с Сиф и Огуном шли по пустынным коридорам Асгардского дворца, спускаясь на нижние его этажи – туда, где располагалась темница. – До чего же отрадно мне от мысли, что мы нарушили все правила, которые только установил наш Великий Правитель Локи!

Сиф шикнула на друга. Она пристально и настороженно всматривалась в темноту, неся факел прямо перед собой.

– Всеотца тут не будет, – тихо-тихо сказал Огун, когда впереди показались ряды камер заключенных.

Друзья медленно прошли мимо них, тщетно вглядываясь в заключенных, которые смотрели на них озлобленным и колючим взглядом из-за защитной стены.

Одина среди них действительно не было.

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и Фандрал раньше, чем остальные смогли сориентироваться, утащил друзей за ближайший выступ в стене.

– Тише! – зашипел он на Сиф, когда та открыла рот, чтобы что-то сказать. – Это караул. Сейчас он сменится. Следующий будет тут через двадцать минут…

Друзья замолкли, слушая шаги, которые еще какое-то время слышались в конце коридора, а потом затихли за его поворотом. Медленно, осторожно ставя ногу на каменный пол, они двинулись дальше.

– Бесполезно, – упавшим голосом озвучил мысли друзей Огун, когда им в очередной раз не удалось отыскать среди пленников Всеотца. – Мы его не найдем. Пошли назад.

Сиф с досады крепче прикусила губу, но не признать правоту друга она не могла. Каждую секунду они рисковали быть схваченными стражей. А от мыслей о том, что с ними сделает Локи, если узнает цель их визита в тюрьму Асгарда, по спине бежали мурашки.

Сиф кинула последний взгляд вокруг себя и поспешила за друзьями. Мечущийся свет от неспокойного огня факела создавал на стенах причудливые тени, и невольные гости темницы спешили поскорее покинуть мрачный коридор.

Когда их фигуры, скрытые под плащами, уже почти исчезли за поворотом коридора, на полу появилась тонкая полоска света, упавшего из-за приоткрывшейся со скрипом двери. Сиф, услышав этот протяжный стон дверных петель, вздрогнула и обернулась.

– Вы слышали? – спросила она, не сумев скрыть дрожь в голосе.

– Слышали что? – переспросил Фандрал. Огун так же недоуменно смотрел на подругу.

Сиф нервно дернула плечом. Девушка вдруг почувствовала, что замерзла – все ее тело била мелкая дрожь, и пальцы, закоченевшие от холода, не слушались ее.

– Показалось… – ответила она на вопрошающие взгляды друзей.

Голос, отчетливо назвавший ее по имени, поверг всех в молчаливое изумление. От неожиданности и испуга Сиф выронила факел, и огонь с тихим шипением погас.

Где-то в нескольких метрах от них отчетливо раздались гулкие шаги стражи. Двадцать минут уже прошли.

– Что теперь? – сипло спросил у друзей Фандрал и, наткнувшись на взгляд Сиф, который неотрывно смотрел на приглашающе отпертую дверь, добавил: – Только не говори мне, что мы должны туда войти…

– У тебя есть другие предложения? – огрызнулась девушка, подбирая погасший факел и неслышно, как кошка, шагая к незамеченной ими ранее комнате.

Свет, падающий из-за приоткрывшейся самой по себе двери, манил и звал непрошенных гостей.

====== 38. Возвращение в Асгард ======

За дверью оказалась совершенно белая комната. В ней не было ничего, кроме всепоглощающе-яркого света, который исходил из ниоткуда – казалось, светился сам воздух.

– Не подходите ближе, – заговорил вновь тот же голос, в котором Сиф узнала Одина. – Вам сюда рано.

Девушка замерла на пороге и повернула голову чуть вбок – туда, откуда доносился тихий голос Всеотца. Увидев его, стоящим в белой одежде совсем рядом с ней, она испуганно вздрогнула.

– У меня мало времени. Поэтому слушайте внимательнее, – взгляд единственного глаза Одина остановился на лице Сиф – отчего-то из всех троих Всеотец выбрал ее, и девушке неотступно казалось, что он обращается именно к ней. – Верните Тора. Рагнарёк близко. Хела вернется. Локи сам не ведает, что творит…

Голос Одина стал тише, и Сиф непроизвольно сделала шаг вперед, чтобы лучше разобрать его слова, но Фандрал предостерегающе схватил ее за локоть и потянул на себя.

– Ты куда? – спросил он над ее ухом слишком громко, и от звука его голоса, спугнувшего звенящую в воздухе тишину, Сиф поморщилась. – Упадешь еще. Черт ногу сломит в этой темноте…

Сиф вздрогнула и изумленно посмотрела на друга. Когда она перевела взгляд на Одина, ее глаза выхватили из наступившего мрака лишь сноп белых искр, которые поднимались вверх и таяли под потолком.

– Стража прошла. Можем идти. – Огун смотрел на подругу встревоженно. – Сиф?

Сиф стояла, не в силах двинуться с места.

– Что это было? – спросила она, оборачиваясь на друзей.

Фандрал озабоченно склонил голову вправо.

– Ты о чем?

– О том, что произошло несколько секунд назад, – Сиф облизала пересохшие губы и торопливо заправила за ухо выбившуюся прядь. – Здесь был Один…

Наткнувшись взглядом на две пары удивленных глаз, Сиф сконфузилась и замолчала.

– Здесь никого не было, – вполголоса возразил Фандрал и, крепко сжав ладонь подруги, потянул ее за собой. – Идем.

Они вышли из темницы и стали осторожно подниматься по ступеням на верхний этаж. За все это время Сиф не проронила ни слова.

«Верните Тора.»

Если это был не Один, то с кем она тогда разговаривала?..

«Рагнарёк близко.»

– Стойте! – Сиф остановилась и вырвала свою руку из ладони Фандрала. – Идем к Биврёсту. Сейчас.

«Хела вернется».

Хела может вернуться только в том случае, если Один умрет. А это значит, Всеотец чувствовал свою смерть.

– Ты с ума сошла? – спросил Фандрал и выразительно покрутил пальцем у виска. – Хеймдалль уже не Хранитель Моста. Мы не попадем так просто к Мечу.

– Нам нужно туда попасть! – твердо возразила Сиф и сложила руки на груди, показывая своей позой, что она никуда не уйдет. – Мы должны вернуть Тора. Сегодня.

Возможно, она ошибается. Но, возможно, Один действительно пытался ей что-то сказать и его подсказка – единственный шанс спасти Асгард.

Фандрал внимательно посмотрел в лицо подруге и словно прочитал в нем все скрытые мысли и недосказанные слова.

– Хорошо, – он сжал рукоять спрятанного под плащом меча. – Идем.

По тому, как вздрогнули плечи девушки, едва только Локи переступил порог ее комнаты, трикстер понял: Герсими знала, что он придет.

– Страшно? – не поглумиться над ней сейчас было бы преступлением.

Ванахеймская принцесса вздрогнула и резко повернулась лицом к врагу. Локи стоял на пороге и смотрел на нее с ненавистным прищуром. Герсими выглядела испуганной и растерянной, а ее глаза пристально следили за каждым движением трикстера.

Поздно.

Этот затравленный взгляд уже не способен его разжалобить. После всего, через что ему пришлось пройти, он, кажется, уже никогда не сможет воспринимать чужую боль. Слишком сильна его собственная.

– Ты что тут делаешь? – тихо спросила девушка, сминая покрывало, на котором она сидела, поджав под себя ноги.

– Сама знаешь, – вкрадчиво – почти ласково – ответил Локи и приблизился к ней еще на шаг.

Герсими испуганно втянула голову в плечи и что-то тихонько пискнула себе под нос.

Жалко.

Мерзко.

– Хорошо тебе живется? – спросил Локи, подходя к позолоченному изящному трюмо и беря с него яблоко.

Герсими молча сверлила его взглядом. В бирюзовых глазах – опаска и настороженность.

– Пожалуйста… – ее голос дрогнул. – Не надо делать то, что ты задумал…

– Ты о чем? – Локи улыбнулся так, как улыбался только врагам – широко и насмешливо. – Ты советуешь мне не есть это яблоко? Пожалуй, я этого не сделаю. Оно червивое.

В зеленых глазах сверкнул лед, и улыбка пропала.

– Как и ты.

Короткий вскрик, удивленно расширившиеся глаза – и Герсими упала с кровати на пол, широко раскинув руки по бокам от отяжелевшего тела. От неожиданности трикстер отпрыгнул в сторону. С ужасом он посмотрел на лежащую у его ног мертвую девушку, между лопатками которой торчала рукоять кинжала. Кинжала, который он даже не успел достать.

– Ну здравствуй, родной! – раздался над самым ухом трикстера голос той, кого он меньше всего ожидал услышать именно в эту минуту.

Хела вернулась в Асгард.

Добраться до Биврёста оказалось проще, чем они думали. На всем пути друзья не встретили никого из стражи Локи – казалось, весь дворец вымер. Сиф шла, вжимая голову в плечи, и чувствовала, как бегут по телу мурашки. В какой-то момент девушка осознала, что ей очень страшно, и от одной этой мысли на душе стало гадко. Локи вернулся в Асгард и теперь творит в нем бесчинства, Асгарду угрожает Богиня Смерти, а Один умер – теперь Сиф твердо в этом убедилась. Еще в детстве, читая легенды и слушая рассказы об истории Древнего Асгарда, она знала, что Боги могут возвращаться назад из Вальгаллы – чтобы предупредить о нависшей над миром опасности. Согласно сказаниям, отец Одина, Бёр, пришел к сыну накануне Великой Войны, чтобы предупредить о предательстве Лафея.

Один мертв.

А это значило, что Тор теперь полноправный царь Асгарда.

А это значит, ему нужно быть не в Альвхейме, а здесь. Сейчас.

– Уверена?

Сиф поймала встревоженный взгляд друга и кивнула. Фандрал стоял перед ней и крепко держал рукоять меча. У его ног лежал труп назначенного Локи Хранителя Моста. Предателя, переметнувшегося на сторону нового царя, пришлось убить.

Огун стоял рядом с другом и тревожно всматривался в темноту, окружавшую их со всех сторон.

– Постарайся поскорее, – тихо сказал он, глядя на подругу. – Если все, что ты нам рассказала, правда, Хела не заставит себя долго ждать.

– Мы вернемся, – пообещала Сиф, накидывая на голову капюшон. – До скорой встречи!

Перед тем, как шагнуть на Биврёст, девушка внимательнее вгляделась в лица друзей. Сколько лет она их знает и как уверена она в каждом из них!..

Сиф сжала челюсть с такой силой, что скрипнули зубы. Она не позволит Локи – кому-либо! – уничтожить Асгард и все то, что она так бережно хранит в своем сердце. Она найдет Тора, и Тор обязательно что-нибудь придумает. Поможет. Хотя бы просто будет рядом и с ним будет проще переживать эти трудные времена.

– Я обещаю, – прошептала Сиф, борясь с возникшей вдруг дрожью.

Фандрал провернул рукоять меча, и Биврёст утянул девушку за собой.

А всего секунду спустя два острых клинка насмерть поразили оставшихся на Мосту друзей.

Тор чувствовал, что все обернется чем-то ужасным.

И когда Радужный Мост открылся, и из него вышла взволнованная и до крайности серьезная Сиф, Громовержец понял, что-то, о чем он так беспокоился все это время, свершилось. Еще до того, как подруга сказала ему об этом, Тор понял.

Асгард на грани гибели.

Предательство Локи, армия валькирий, Йотунхейм, Фенрис, гора мертвых тел, разруха и опустошение, остекленевший взгляд матери и траур во дворце – все это пронеслось перед глазами Тора в считанные секунды, едва только он увидел перед собой безумный взгляд Богини Смерти. Хела стояла перед ними, в победной позе сложив на груди руки.

Она ждала их появления.

Тор почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Асгард встретил его темнотой и кромешным мраком, как чужого. Тишина, которая так давила на него еще до его отбытия в Альвхейм, стала совсем угнетающей. Он еще не знал о том, что все жители покинули нижний город и ушли в леса, он еще не знал о том, что Локи стал правителем Главного из Девяти миров, вернувшись сюда и захватив власть. Он еще не знал о том, что отец умер, но черная фигура и безумный взгляд Богини Смерти сказали ему об этом лучше, чем тысяча слов.

– Беги!

Тор оттолкнул Сиф и метнул молот в своего заклятого врага. Хела поймала Мьёльнир легко, словно играючи, и усмехнулась.

– Вот это я понимаю – теплая семейная встреча после долгой разлуки!

– Не знаю, о чем ты говоришь! – с яростью выплюнул ей в лицо Тор, прожигая ненавистную фигуру в черном испепеляющим взглядом.

Они попались в ловушку. Фандрал и Огун были уже мертвы, когда Тор вместе с Сиф возвращался в Асгард. Чужой Асгард.

– Милый, тише… Не сердись! – Хела чуть сжала пальцы, и молот вдруг разлетелся на осколки.

Тор почувствовал, как к его горлу подступает тошнота.

– Тор! – Сиф вцепилась в его предплечье и потянула на себя. – Ты не Бог Молотов! Ей тебя этим не запугать!

Тор почувствовал, как внутри него что-то словно надломилось. На память всплыли слова, сказанные однажды Сиф:

«Ты Громовержец!»

Но почему он не чувствует сейчас внутри ничего, кроме всепоглащающей ненависти и затмевающей сознание боли?.. Где обещанная ему сила?..

Хела наступала медленно и изящно, как кошка, которая увидела свою добычу. Даром что глаза не сияли в полумраке, как две луны.

Тор снова повернулся к Сиф.

– Беги! Найди Хеймдалля!

Кинжал, пронесшийся в нескольких дюймах от лица девушки, подкрепил слова Громовержца, и Сиф бросилась бежать.

Нужно отвлечь Хелу, чтобы Сиф успела спастись!..

– Ты говорила, семейная встреча?

Богиня Смерти озлобленно посмотрела на Тора из-под полуприкрытых век. Секунду она колебалась – кинуться вслед за Сиф, которая в мгновение ока ускользнула с места битвы юркой тенью, или напасть на Громовержца, и, кажется, выбрала второе. Но по проступившей на лице Богини Смерти улыбке Тор понял: Сиф она просто так не отпустит.

За спиной Хелы промелькнула гигантская черная тень и скрылась в том направлении, где всего несколько секунд назад пропала фигура Сиф.

Фенрис!..

– О, – Хела смотрела на Тора оценивающе и с явным любопытством. – Локи не сказал тебе?

– Не сказал что? – явно теряя драгоценные секунды, переспросил Тор.

Богиня Смерти вскинула вверх подбородок. Она провела рукой над своей головой, облачаясь в предшествующий скорой смерти костюм.

– О том, что у Одина была дочь, – каждое ее слово сопровождалось шагом в сторону Тора. – Он прятал ее ото всех. Но теперь, когда папа умер, она вернулась.

Безумные глаза оказались совсем близко к лицу Тора. Хела невесомо провела ребром ладони по щеке Громовержца, и улыбка на ее лице стала похожа на кривой оскал.

– И теперь она будет мстить.

На дне черных зрачков промелькнул совсем уж опасный огонь.

– Я буду мстить, – закончила она ледяным тоном, и Тор понял, что сейчас случится.

Но не успел ее остановить.

Он почувствовал, как холодный металл входит в его тело сразу в нескольких местах – в грудь и под ребра с обеих сторон – Хела пригвоздила его к месту, словно бабочку. А потом правую половину его лица пронзила острая боль, и Тор, сдавленно охнув, крепко сжал ладони. Перед левым глазом все поплыло, правым он не видел вовсе ничего. Голову будто сдавило тисками, и кровь, гулко стуча в ушах, хлынула из зияющей на месте глаза раны на скулу. Где-то на переферии ускользающего сознания Тор услышал, как Хела отошла чуть в сторону, оставив его висеть на крепко вогнанных в стену мечах, и сказала с нотками явного довольства собой:

– Ну вот… Теперь вылитый Один!

А потом все звуки вокруг него стихли, и Тор погрузился в прохладу и темноту беспамятства.

Слезы застилают глаза, и Сиф быстро, словно испугавшись, что кто-то может их увидеть, смахивает с щеки соленую влагу тыльной стороной ладони. Она бежит, не разбирая дороги, через лес, а деревья тянут к ней свои высохшие руки-ветки и цепляются за полы плаща. Зацепившись за очередную корягу, девушка уже не предпринимает попыток высвободиться, а просто-напросто тянет плащ на себя и оставляет на засохшем пне изрядный кусок ткани. Не оборачиваясь назад, она снова бежит, спотыкаясь и чуть ли не падая.

Ноги с хрустом ломают сухие ветки, и каждый раз, когда сучок под башмаком ломается слишком громко, Сиф вздрагивает и невольно вжимает голову в плечи.

Найти Хеймдалля!

Приказ, отданный Тором, становится для Сиф целью – маяком, к которому тянется ее измученная душа.

Она устала.

Устала искать, волноваться и ждать. Она хочет взять меч и выступить против Хелы, но умом понимает, что эта схватка заранее ею проиграна.

Сиф бежит быстрее, и слезы сами высыхают от быстрого бега. Она вдруг понимает, что Асгардский лес – место, в котором она знает каждый куст и где она провела все свое детство! – ее пугает. Где-то над головой отчаянно кричит дикая птица, и Сиф вскрикивает сама, а потом смеется – надломленно, нервно, срываясь на всхлип. Ноги подкашиваются, и она падает на землю, сдирая кожу о сухие ветки и пытаясь унять сбившееся дыхание.

Сиф поднимает голову, и, различив в возвышении над скалой слабый мерцающий огонь, едва сдерживает рвущийся из груди ликующий крик.

Она нашла его.

Этот огонь развели сбежавшие из нижнего города асы – больше некому бродить по лесу в такое страшное время.

Сиф с трудом поднимается с земли и на неверных ногах идет к мерцающему сквозь ветки деревьев огню. В голове рождается смутная мысль: хороша она наверно сейчас – в порванной одежде и вся, с ног до головы, измазанная грязью. Но эта мысль тут же уходит и перед глазами встают образы мертвых друзей.

Теперь, когда они мертвы, ничто другое, кроме всепоглащающего желания отомстить их убийце, значения не имеет.

Губы снова начинают предательски дрожать. Сиф подбирает полы плаща и, уже не в силах бежать, плетется вперед, прочь от дворца, прочь от смерти.

Мысль о том, что Тор остался один на один с Хелой, разрывает ее на части изнутри и не дает покоя. А потом все мысли уходят, и их сменяет тупая боль. Огонек впереди вдруг раздваивается и начинает плясать, а Сиф слышит совсем рядом шаги и секундой спустя без сил падает в объятия чьих-то рук.

Локи вздохнул и откинул голову назад, прислонясь затылком к спасительной прохладе камня. Тор лежал рядом с ним на голом холодном полу без сознания. Немного подумав, трикстер коснулся пальцами его лба. Горячий.

Дело плохо.

Тора, как и его самого чуть ранее, принесли и свалили в эту темницу приспешники Хелы. При виде израненого брата Локи испытал смешанные чувства, среди которых доминировала ярость. Но только на этот раз он злился не на Тора.

Трикстер всей душой люто ненавидел Хелу, по чьей вине он и оказался сидящим здесь – в холоде и мраке асгардской темницы, не в силах пошевелиться или хотя бы вздохнуть полной грудью.

Хотя, впрочем, он и не хотел этого делать. Все, о чем он мечтал и к чему стремился, все, к чему он так долго шел, разрушилось в один день. И пусть Локи знал, что его слепая жажда отмщения не приведет его ни к чему хорошему, а игры с существами, гораздо более сильными, чем он сам, лишь повернутся против него, разочарование все же было слишком горьким.

Глупец.

Теперь, оглядываясь назад, он осознавал, насколько глупым и беззрассудным было его желание отомстить. Неужели он и вправду считал, что, дав свободу Таносу, избавится от Хелы? Неужели он считал, что титан, получив свободу, сразу же исполнит часть своей сделки? В том, что Танос убьет Хелу, Локи не сомневался. Но он отнюдь не был уверен в том, что титан сделает это до того, как Богиня Смерти прикончит его – незадачливого трикстера, который сглупил в своем стремлении отомстить всем своим обидчикам.

И что в итоге?

Власть, которая была у него в руках совсем недолгое время, оказалась призрачной и легко утрачиваемой. А сам он теперь обречен гнить в темнице Асгарда.

Впервые за всю жизнь он опустил руки. А желание убить брата – отомстить Тору за всю причиненную ему боль – вдруг пропало само собой.

Тор лежал рядом с ним – такой же слабый и уязвимый, израненый и поверженный, почти мертвый. Он мог умереть в любую минуту – об этом говорили раны, оставленные Хелой.

Еще час назад Локи с удовольствием наблюдал бы брата таким. Но сейчас он вдруг понял, что не может позволить Тору умереть.

Он и так виновен в смертях всех, кто был ему по-настоящему дорог.

====== 39. Камень Души ======

Тор почувствовал, как чьи-то пальцы медленно перебирают его спутанные пряди. Движения чьих-то рук были плавными и неторопливыми, теплыми и такими родными, что Громовержец – всего на мгновение – вдруг оказался в прошлом, где мать так же заботливо перебирала его волосы, уложив его голову к себе на колени.

Поднять веки вдруг стало непосильной задачей. Тор честно попытался открыть глаза, но не смог. По всему телу разливалась слабость, но с каждой секундой боль становилась слабее. Она уходила, будто повинуясь движению этих рук. Беспамянство прошло, и на смену ему пришло четкое осознание произошедшего. Перед глазами тут же возникли образы мертвых друзей – Фандрал, лежащий ничком на холодном камне и Огун, пораженный мечом в самое сердце.

С коротким всхрипом Тор открыл глаза. Сердце билось в два раза быстрее, готовое вырваться из груди, и дыхание никак не удавалось унять.

Руки, снимающие боль, отстранились, и такой до боли знакомый голос прошелестел:

– Что, уже успел глаз потерять?..

Тор сел, пожалуй, слишком резко, и от этого движения закружилась голова. Когда зрение вновь вернулось, Громовержец смог увидеть своего нежданного спасителя – Локи сидел рядом с ним, прислонившись спиной к каменной стене, и со слабой усмешкой смотрел на брата. Он выглядел совсем иначе, чем при последней их встрече – длинные черные волосы беспорядочно разметались по спине, плечи были опущены, и во всей его фигуре не было уже присущей ему спеси и гордыни. Трикстер сидел и вяло смотрел на Тора, не предпринимая никаких попыток спрятаться от гнева Громовержца или уйти от объяснений.

– Ты что здесь делаешь? – не сумев скрыть в голосе обиду и гнев, спросил Тор.

Локи прикрыл глаза, как будто ему было физически тяжело смотреть на Тора.

– То же, что и ты, – тихо ответил он и мазнул языком по пересохшим губам.

Тор внимательнее осмотрелся по сторонам. Они оба находились в темнице. И не в той, где держали пленников вот уже много лет, а в той, что находилась в самой нижней части дворца и была больше похожа на заброшенный подвал. Каменные стены, решетки, факелы на стенах, холод и мрак – все, что в ней было.

Со своими пленниками Хела явно не церемонилась.

Тор встал и прошел к ближайшей к нему стене. Огромные каменные глыбы вплотную были прижаты друг к другу. Узкие решетки с другой стороны невозможно было согнуть даже ему. Выбраться отсюда не представлялось никакой возможности.

– Ты бы не бегал так резво, – снова прошелестел из своего угла Локи. Он попытался встать, но тут же скривился и остался сидеть. Рука безвольно лежала на полу возле слабого тела и выделялась на фоне полумрака снежной белизной. Трикстер выглядел совсем уж бледным и больным – а может, это была всего лишь игра света.

– Это все из-за тебя! – подходя к Локи и встряхивая его за плечи, упрекнул брата Тор. От действия Громовержца трикстер слабо трепыхнулся, но даже не попытался вырваться из стальной хватки мощных рук

– Да, – вдруг легко согласился он. – Это моя вина.

И снова затих, уперевшись затылком в каменную стену.

Тор отошел от него и сел вдалеке, не спуская глаз с трикстера. Он никак не мог отделаться от мысли, что Локи даже сейчас, находясь в заключении, ведет какую-то свою опасную игру. Но дрожь, пробивавшая все тело трикстера, и его слабое дыхание, и заострившиеся черты лица Локи совсем скоро убедили Тора в том, что его брат не притворяется.

– Что с тобой? – спросил Громовержец, неприязненно глядя на трикстера. Его голос прозвучал громко и зло, и Локи от этого звука дернулся, но глаз не открыл и Тору не ответил.

Тор досадливо поморщился.

– Хватит притворяться! На тебе все всегда, как на собаке, заживало. Тебе меня не разжалобить.

Локи приоткрыл один глаз и посмотрел на брата. Тору в какую-то секунду показалось, что трикстер сейчас вскочит, засмеется, выкинет очередной свой фокус, но Локи снова закрыл глаз и едва слышно ответил:

– На двоих бы сил не хватило.

– Что? – переспросил Тор, уже начиная понимать, что имеет в виду Локи.

Тот слабо усмехнулся.

– Ты лежал передо мной, как решето – весь дырявый. Еще бы немного, и в тебе не осталось бы ни капли крови.

Тор открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же снова его закрыл. Ему до сих пор не верилось, что Локи – тот самый Локи, который с самого детства желал ему смерти! – вот так вот просто взял и заговорил его раны. Но боли действительно больше не было, и страшных увечий от клинков Хелы – тоже.

– Как ты? – не найдя, что еще сказать, спросил Тор.

Локи скривился.

– Терпимо.

Врет.

Опять врет.

Тор уселся поудобнее и задумался. Впервые за долгое время им с братом предоставилась возможность поговорить обо всем. Начистоту.

Но только вот он не знал, как начать этот непростой разговор.

– Зачем ты это сделал? – само по себе вырвалось у Тора.

Локи крепче сжал челюсти и промолчал.

Он заговорил спустя несколько минут, когда Тор уже решил, что брат ему не ответит: