Текст книги "Лед и тлеющий огонь (СИ)"

Автор книги: Chat Curieux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Громовержец решил сделать вид, что не замечает устремленных на него серых глаз. Говорить об этом ему сейчас совсем не хотелось – усталость свалилась на него, притупив все чувства.

– Теперь все наладится, – уверенно сказал Фандрал, откупоривая бутылку вина, вытянутую из-под своей кровати. – Брось, Сиф. Сейчас уже можно, – грустно улыбнулся он в ответ на предостерегающий взгляд подруги.

Он наполнил бокалы и раздал их друзьям.

– За Вольштагга! – сказал Тор, впервые за все время подав голос.

– И за всех погибших в бою со Смертью! – добавил Огун.

Пустые бокалы с тихим звоном опустились прямо на пол. Все надолго замолчали.

Молчал, казалось, весь Асгард. В тихих сумерках не было слышно привычных звуков, которые всегда отожествлялись у Тора с жизнью во дворце. Не раздавались шаги стражи, не было слышно шуршания юбок горничных, которые убирали золотые коридоры, не пели в саду птицы. Это было похоже на тягостное затишье перед чем-то страшным и неминуемым.

Затишье перед бурей.

– Когда ты отправляешься в Альвхейм? – спросил Фандрал, нарушая эту звенящую тишину.

– Завтра утром, – ответил Тор, апатично глядя в пустоту перед собой.

– Мы поедем с тобой, – мгновенно среагировала Сиф, но Громовержец прервал ее, несильно сжав рукой ее запястье.

– Нет, Сиф. Вы нужны тут.

Альвхейм нуждался в восстановлении после атаки Биврёстом Йотунхейма. Но Асгарду досталось не меньше. Один, не решаясь покинуть главный из Девяти миров, принял решение отправить в Альвхейм Тора.

И Тор не смел ему возразить, как бы ни велико было его желание остаться в Асгарде. Громовержец чувствовал, что, стоит ему только покинуть родной мир, как на Асгард обрушится что-то еще настолько ужасное, что миры не смогут это предотвратить или исправить.

Но выбора у них нет.

– Не унывайте, – подбодрил всех Фандрал, в противоречие своих слов усмехаясь горько и вымученно. – Еще все будет хорошо!

Они снова наполнили бокалы и выпили.

И никто из них не знал, что механизм уничтожения Асгарда уже был запущен, и пророчество началось сбываться.

Тихо.

Тишина давит на уши, и нервы накалены до предела. А все тело ноет от боли. Перемещение прошло не так гладко, как Локи хотелось бы. Тессеракт на его ладони мерцал голубым нежным светом. В кромешном мраке этот свет был единственной путеводной звездочкой для того, кто обрек себя на добровольную погибель. Трикстеру все еще хотелось надеяться на лучшее, но трезво он осознавал, что его шансы выбраться отсюда сведутся к нулю сразу же, как только он совершит хотя бы малейшую ошибку.

Еще можно остановиться.

Но нужно ли?

Да.

Определенно да.

Нет, твердо решил Локи, вспомнив взгляд безумных глаз Богини Смерти. Единственный, пожалуй, кто сможет ее сдержать – Танос. Тот, кого она боится, если она вообще кого-то боится. Тот, с кем бы она не хотела пересечься даже случайно. Тот, к кому пришел он сейчас, чтобы заключить сделку.

Это безумие. Локи это понимал.

Но также он понимал, что уже давно перешел эту грань – еще в ту ночь, когда встал на сторону Хелы, отрезав себе путь назад. Терять ему больше нечего. Либо он вернется в Асгард, чтобы править им, либо не вернется совсем. Он так решил.

Локи сделал шаг вперед и огляделся вокруг. Пусто. Темно. Но там – вдалеке, за пределами видимости – ему все же почудилось какое-то движение. Мир, в котором оказался Локи, вполне может быть опасным. Даже наверняка.

И тут – как будто из ниоткуда – появились глаза. Желтые, горящие ненавистью, и вот спустя секунду в полумрак из кромешной темноты выползло все чудовище целиком.

Локи узнал сразу: читаури!

Бежать!

Спотыкаясь и чуть ли не падая, Локи побежал прочь – в темноту, куда угодно, только подальше от этих желтых глаз. Читаури неконтролируемы. Читаури разрывают своих жертв на части, сводят их с ума, жрут заживо.

В бреду Локи ясно осознал одно: если одна из тварей найдет его раньше, чем он выберется отсюда или отыщет их хозяина, живым ему не уйти. И тут же мысленно пожелал брату самой мучительной смерти в отместку за то, что по его вине он очутился здесь – в мире, кишащем плотоядными тварями. Ведь, выслушай его Тор тогда – в ту страшную ночь – все могло бы пойти иначе.

Но сожалеть об этом поздно.

– Танос! – выкрикнул, остановившись, Локи. Он с трудом перевел дыхание, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Он будто снова оказался в прошлом – в плену пережитого им кошмара. Страх сковал его по рукам и по ногам, но на его лице все та же застывшая маска безразличия и холодного презрения.

Танос, возможно, его единственный шанс поквитаться с Хелой. Он понял это после того разговора в Сокровищнице Одина. Он не зря считается Богом Коварства. Он узнал все, что ему нужно было узнать, и сделел выводы.

И пришел сюда.

Трикстер не успел осознать, в какой именно момент перед ним возникло существо, мало отличающееся от читаури в плане жестокости, но гораздо более разумное в плане интеллекта. Высокий, длинный, с былыми, свисающими с головы сухими патлами волос и пристальным взглядом цепких маленьких глаз. При виде его Локи почувствовал каждой клеточкой своего тела: точка невозврата пройдена. Теперь все зависит только от того, примет ли Танос его предложение или отвергнет его.

– Перед тобой Эбони Мо, член Черного Ордена. Кто ты? – голос приспешника Таноса прозвучал каркающе и хрипло, прорезав звенящую тишину и вызвав по телу Бога Лжи волну мурашек.

– Я Локи Лафейсон, – представился трикстер, твердо глядя на слугу титана. – И я хочу заключить сделку с Таносом. Уверен, у меня есть то, что ему может понравиться.

Некто, стоящий перед ним, недоверчиво сощурился, и его и без того маленькие глазки и вовсе превратились в две щелочки.

Он ему не верит.

– Посмотрим, окажешься ли ты полезным, – наконец сказал приспешник Таноса, и Локи с трудом подавил в себе желание полоснуть ножом по скользкой роже собеседника. Он уже пожалел, что пришел сюда, но ослепительно четкая мысль о том, что Хела все еще может вернуться, пересилила все сомнения.

Он покончит с Богиней Смерти раз и навсегда, даже если для этого ему придется выпустить на волю самого сильного из всех Девяти миров титана.

– Пойдем за мной, – сухо скомандовал Эбони Мо. – Думаю, Танос захочет тебя видеть, – спокойно добавил он, и, повернувшись к Локи спиной, скрестил длинные пальцы в замок. Крепко сжав челюсти, Локи пошел следом за своим проводником.

Только не ошибиться! Второго шанса у него не будет.

Повсюду, куда ни кинь взгляд, была тьма и пустота, изредка заполняемая всхрипыванием читаури и тяжелыми ударами их хвостов. Гигантские твари окружали их со всех сторон, и Локи четко осознал: не будь рядом с ним Эбони Мо, и монстры уже давно разорвали бы его на клочья. Нападение армии Таноса – поистине самое ужасное, что только может случиться. Кровожадные, контролируемые только безумным титаном читаури будут даже хуже толп мертвецов Богини Смерти.

Темное небо почти физически давило на Локи, пока он шел следом за приспешником Таноса по коридору, в который расступились твари Мрака. Шаг, и два, и еще один, и вокруг все та же пустота и тьма. А потом впереди возникло некое подобие света, и Локи ясно различил его, сидящего на огромном каменном троне и возвышающегося над ним, как неприступная гора. Спустя еще несколько шагов Локи увидел Таноса перед собой так же ясно, как когда-то – Одина. И эта встреча – он уверен – отпечатается в его памяти на всю жизнь.

Он огромный. Жестокий. Излучающий силу и власть. Подавляющий любое неповиновение. Танос встретил Локи бесстрастно, не выказав ни удивления, ни раздражения.

Как будто он знал, что Бог Коварства придет к нему, чтобы заключить сделку.

Эбони Мо при виде Таноса склонил голову и, повернувшись к Локи, приказал:

– Говори.

– Я уберу с твоего пути Одина, и твое изгнание закончится, – произнес трикстер твердо и четко. – Ты сможешь покинуть этот мир. Выпустить на волю свою армию. Собрать свою перчатку. Ведь она у тебя?

Он помнил, как Хела злилась, обнаружив в Сокровищнице Одина вместо могущественного артефакта дешевую подделку.

Он понял, что Перчатка может быть только у титана, ведь кроме него и Хелы нет никого, кто бы так жаждал собрать все Камни Бесконечности.

Танос посмотрел на Локи оценивающе.

– И что ты хочешь взамен? – спросил он.

– О, сущие пустяки, – почувствовав под ногами твердую почву, усмехнулся Локи. – Убей Хелу и оставь мне Асгард. С остальным я разберусь сам.

– И тебе не нужны Камни? – насмешливо – как показалось трикстеру – спросил Танос, и Локи тут же соврал:

– На кой-черт они мне сдались? Я не хочу повелевать всем миром. Я хочу, чтобы больше никто не повелевал мной.

Танос надолго замолчал, глядя на Локи задумчиво и явно пытаясь увидеть в предложени Бога Лжи подвох. Локи замер с неестесственной кривой усмешкой, судорожно сжав кулаки и до боли вонзив ногти в ладонь. Видя, что титан колеблется, и чувствуя, что он вот-вот услышит в ответ отказ, трикстер решился на последний, приготовленный на крайний случай шаг.

Он склонил перед Таносом колено и, твердо глядя титану в глаза, сказал:

– Я, Локи, принц Асгарда, полноправный король Йотунхейма, Бог Лжи и Коварства, присягаю тебе на верность. И в знак своей искренности прошу принять этот скромный дар…

Локи взмахнул рукой и, повинуясь его магии, на его ладони появился тот самый кинжал, сопровождавший его всю жизнь, с самого детства. Он лежал на раскрытой ладони трикстера, и Локи понимал, что прощается с ним навсегда.

Но не жалел.

Глаза Таноса вспыхнули, и он, сойдя с трона, спустился к Локи. Молча забрал кинжал, и тот, вспыхнув ярким фиолетовым светом, вдруг разлетелся на осколки. Камень Силы, отделившись от его рукояти, собрался воедино и, сверкнув напоследок, нашел свое место в Перчатке Бесконечности. С удовольствием и плохо скрываемым торжеством Танос посмотрел на свою руку.

И только потом задумчиво, словно не требуя от Локи ответа, спросил:

– Моя свобода в обмен на твою месть?

Трикстер замер, ожидая ответа. Внутри он весь сжался и трепетал под тяжелым взглядом титана, но внешне он оставался спокоен. За долгие годы он овладел этим умением в совершенстве.

– Хорошо, – наконец, сказал Танос. – Я дам тебе власть над Асгардом.

В-ла-сть.

Одно слово.

Чтобы произнести его, зубы сначала касаются нижней губы, а потом язык два раза ударяется о нёбо. Власть. Одно слово. Но Локи понял сразу – имея ее, он сможет отомстить Тору и всем, кто довел его до этой точки невозврата.

Он убьет, если будет надо. Перешагнет через труп, пойдет по головам. Отыщет всех своих врагов, и уж тогда им воздастся по заслугам. В голове тут же появился список. Имя Тора в нем на первом месте, следом идут Герсими и Хела.

Локи закрыл глаза и собрался с духом, чтобы озвучить то, что неприятно осело на языке. Его губы искривились в усмешке. Он снова посмотрел на Таноса и, найдя в его взгляде поддержку, сказал:

– О, ты не пожалеешь о своем решении!

Альвхейм принял асгардцев, как спасителей. Опасения Тора подтвердились: Биврёст, разрушая Йотунхейм, задел и этот некогда процветающий мир. Тысячи уцелевших в бою против Хелы альвов погибли в те несколько минут, пока Радужный Мост был запущен.

Один остался в Асгарде, и Сиф с остальными тоже. Главный из Девяти миров, так же, как и Альвхейм, нуждался в восстановлении. А Тору пришлось покинуть Асгард и прибыть сюда – где все было похоронено под прахом и пылью разрушенных зданий. Он – наследник престола. Полноправный и теперь уже единственный принц Асгарда. Он должен нести эту тяжкую ношу, как бы трудно ему ни было. Альвхейм нуждался в твердой руке. А об Асгарде есть кому позаботиться.

– Ваше Высочество! – к нему подошел высокий и подтянутый человек, в котором Тор с трудом узнал одного из военокомандующих, с которым хорошо был знаком Один и который вместе со своей армией выступил на стороне асгардской армии против Хелы. – Мы чрезвычайно рады Вас видеть!..

Мужчина схватил руку Громовержца и затряс ее с необычайной для себя силой. Тор кивнул ему головой и, поудобнее перехватив Мьёльнир, спросил:

– Возможно спасти хоть что-то?

От слов Тора военнокомандующий нервно дернулся всем телом, и по его лицу прошла судорога. Ему, очевидно, было физически больно вспоминать о произошедшем.

– Всегда хочется надеяться на лучшее, Ваше Высочество, – ответил он с горькой усмешкой и, полуразвернувшись от Тора, попросил: – Пойдёмте со мной, увидите сами…

Разруха.

Небо низкое и серое от клубящихся в воздухе тонн пыли и смрада. Эта пыль от разрушенных зданий еще не скоро осядет. А на восстановление Альвхейма и вовсе уйдут годы. Столетия.

Тор сделал шаг вперед, переступая через обломки. Локи постарался на славу, не оставив от этого мира и камня на камне.

– Жутко, правда? – услышал Громовержец над самым ухом голос военнокомандующего, но не обернулся.

Тор смотрел на то, что осталось от Альвхейма, и на память всплывали образы полуразрушенного нижнего города. Как это было давно, и как много воды утекло с тех пор!..

И что теперь стало с Асгардом? И что еще случится в скором времени?..

Неизвестность томила и разрывала на части изнутри. От невозможности помочь, что-то сделать, как-то изменить то, что он видел каждый день.

Даже внутренне подготовившись к худшему и заранее зная, что ждет его в Альвхейме, Тор совсем иначе представлял себе масштабы бедствия. Те несколько часов, которые он пробыл в этом мире, словно растянулись в несколько долгих мучительных лет. Тор не знал, где Локи. Он боялся предположить, что творится в Асгарде и не хотел даже думать о том, что будет, если Хела вернется, добьется своей цели и соберет все Камни Бесконечности.

Вынужденное бездействие медленно, но верно убивало его изнутри.

– Есть те, кто могут работать? – спросил он, оборачиваясь к своему спутнику.

Альв помолчал, внимательно вглядываясь в лицо асгардского принца. Выражение его глаз изменилось, и он ответил, сначала медленно и будто бы неувернно, но с каждым словом все решительнее и тверже:

– Гораздо меньше тех, кто погиб и ранен, но, слава Всеотцу, да.

– Нельзя стоять на месте, – решил Тор, и его взгляд стал жестким. – Работы много.

Только не бездействовать.

Только не думать ни о чем!

И снова Локи пробрался в Асгард нежеланным гостем. Неприкаянной тенью. Существом без прошлого и будущего. Его привело сюда желание отомстить. Поквитаться за прошлые обиды. Найти Хелу. Или дождаться ее здесь.

В том, что Богиня Смерти вернется в Асгард, он не сомневался. Она придет, и ей придется за все расплатиться. За то, что стало с ним и с Асгардом – миром, который все-таки был ему домом много лет.

Локи перешагнул порог тронного зала, и его мечущийся взгляд изумрудных глаз тут же отыскал ссутулившуюся фигуру отца. Один стоял у подножия трона и задумчиво смотрел на фрески, скрытые полумраком под куполом зала. На появление названного сына Один никак не отреагировал, но Локи понял: Всеотец знает, кто и для чего пришел в Асгард в этот час.

– Локи, – глухо произнес Один, и звук его голоса рокотом прокатился по пустому тронному залу. – С возвращением домой.

Трикстер с силой втянул в себя воздух через нос. Скипетр с Камнем Разума, врученный ему Таносом, сверкнул в темноте странным светом.

– К чему эти прелюдия, Всеотец? – прошипел Локи, медленно, как затаившийся в засаде хищник, приближаясь к Одину. Тот насмешливо – как показалось трикстеру – наблюдал за ним, но не предпринимал никаких попыток остановить его или позвать стражу.

Подозревая неладное, Локи с помощью Тессеракта сотворил портал, и голубая воронка закружилась прямо в воздухе всего в нескольких шагах от Всеотца. Но его это, кажется, нисколько не волновало.

Он поднял голову и пристально всмотрелся в лицо младшего сына. Отсвет от сияющих искр упал на лицо Одина, и Локи к своему удивлению увидел перед собой постаревшего на несколько тысяч лет мужчину. Всеотец выглядел измученным и словно уставшим от жизни. Лишь его глаз все так же пронзительно сверкал на осунувшемся и посеревшем лице.

– Ты должен всегда помнить, Локи, где твой истинный дом, – сказал Один, прежде чем портал поглотил его в безумии мечущихся голубых искр. – И кто ты на самом деле. Не по происхождению, Локи, а в своей сущности.

Это были последние слова Всеотца. Портал закрылся, и искры растаяли в воздухе, погрузив опустевший тронный зал во мрак.

Часы, отсчитывающие минуты, оставшиеся существованию Величайшему из Девяти миров, пробили девять раз.

– Приветствуйте своего царя!

Локи вышел на балкон и с высоты дворца посмотрел на собравшуюся на дворцовой площади толпу асов. Сиф, не удержавшись, толкнула локтем стоявшего рядом Фандрала.

– Ты тоже это видишь?.. – спросила она, холодея, но, наткнувшись на такой же изумленный взгляд голубых глаз, осеклась и замолчала.

Толпа зароптала, но стража тут же грозно выставила перед собой свои пики, и асы испуганно замолкли. Все неверяще смотрели на нового правителя, который, упиваясь властью, стоял над ними в красном плаще с меховой оборкой и ледяным взглядом обводил лица своих подданных. Вот его глаза остановились на Сиф, и девушка вздрогнула.

Это был не сон – Локи действительно захватил власть. О том, что стало с Одином, не знал никто, а говорить об этом боялись.

После того, как был зачитан новый свод правил и Локи скрылся с глаз асов, стража, принесшая присягу новому царю, пиками погнала всех прочь. Асы шли под напором охраны, покидая дворцовую площадь. На лицах каждого застыло выражение непонимания и почти суеверного ужаса – никто не мог объяснить произошедшего.

Но каждый понимал одно: Асгард ждет что-то ужасное. Страх и трепет, в который за считанные минуты погрузились все его жители, был страшным предзнаменованием начала кровавой страницы в истории главного из девяти миров.

– Что это все значит? – спросил, негодуя, Фандрал, когда они собрались все вместе в комнате Сиф. – Где Один, и что, черт возьми, творит этот самозванец, йотун его побери?!

Сиф задумчиво прикусила губу и сокрушенно покачала головой.

– Здесь что-то неладное. Случилась беда.

– Да ладно, – Фандрал насмешливо изогнул правую бровь. – Это очень правильное определение тому, что ждет Асгард, но я говорю не про это…

– Я тоже! – огрызнулась Сиф. Серые глаза раздраженно сверкнули. – Один не мог просто так отлучиться надолго. Только подумай: он покинул Асгард и не сказал никому, и тут же сюда вернулся Локи…

– Ты хочешь сказать, это как-то взаимосвязано? – уловил ход мыслей девушки Огун.

Сиф медленно кивнула.

– Да. И обо всем совершенно точно знает Один.

– Только вот мы теперь не знаем, где Один, – вздохнул Фандрал. – Если он вообще жив…

– Жив, – уверенно перебила друга Сиф. – Локи не посмел бы его убить.

Девушка встала с кровати, на краю которой до этого сидела, и подошла к окну. Она тряхнула головой, и волосы, собранные на затылке в тугой хвост, упали с плеч на спину. Через плечо Сиф обернулась на друзей.

– Нам нужно его найти. Я почти уверена, что Локи его куда-то запрятал. Один жив.

– И где нам его искать? – упавшим голосом уточнил Фандрал.

Сиф сжала руки в кулаки.

– Это другой вопрос. Но мы найдем. А потом вернем Тора. Клянусь, Локи пожалеет, что вернулся!

– Никак вы предлагаете устроить бунт? – мрачно пошутил Фандрал.

– Нет, – глаза Сиф разгневанно сверкнули. – Локи не должен знать, что мы задумали. Никто не должен знать!

Фандрал нервно хохотнул. Никто из асов не мог принять новые правила, установленные в Асгарде. В эти правила помимо строгого соблюдения тишины и запрета поднимать глаза на царя был и комендантский час – время, в которое воспрещалось кому-либо кроме стражи выходить из своих покоев.

– Решено! – Сиф ребром ладони рассекла воздух перед собой и протянула руку друзьям. – Мы будем бороться! За Асгард!

– За Асгард! – твердо повторил Фандрал, кладя свою руку поверх ладони девушки.

– За Асгард! – тихо и внушительно добавил Огун, закрывая своей рукой запястья друзей.

На небе зажглась первая звезда – комендантский час вступал в свою силу.

Комментарий к 36. Последняя страница Асгарда Вот и я!))

ждали?^-

====== 37. Тени минувшего прошлого ======

Тюр смотрел на него с ненавистью и презрением, но это нисколько не задевало Локи. За короткое время своего правления он уже не раз видел этот взгляд, полный откровенной вражды и скрытого страха.

Они все его боялись.

– Вот и закончилась твоя служба, – напомнил бывшему главнокомандующему Локи, подходя вплотную к защитному барьеру и глядя на Тюра с насмешкой. – А у тебя ведь был выбор…

– У меня не было выбора, – гордо поджав губы, отчеканил Тюр.

Локи сделал вид, что удивлен.

– У-у-у… Я ведь предлагал тебе перейти на службу ко мне.

– Поэтому я и говорю, что у меня не было выбора, – холодно ответил Тюр и замолчал.

Локи со вздохом обвел глазами заполненные пленниками камеры. Асгардская темница всего за несколько дней пополнилась солдатами, не пожелавшими принести присягу новому царю. Их было бы больше, если бы в какой-то момент Локи не решил использовать в своих целях Скипетр Разума. Им он и контролировал большую часть своей новой армии.

– Что ты сделал с Одином? – спросил вдруг Тюр, и его вопрос отдался болью в голове трикстера.

– Не твое дело! – огрызнулся Локи. Воспоминание о, пусть и не родном, но все-таки отце доставляло ему боль, которая неизвестным образом терзала его где-то в районе груди. – А впрочем…

Локи в упор посмотрел на бывшего главнокомандующего и жестко сказал:

– Один там, откуда уже не возвращаются.

А ведь он хотел его убить. Но не смог. Все-таки в том, что с ним стало, виноват не Один.

В этом виноват Тор. И ответ держать ему.

Локи отвернулся от пленника и быстрым шагом пошел прочь из темницы. Каждый его шаг подхватывало и гулко разносило по пустым коридорам эхо, и этот звук его собственных шагов невольно пугал трикстера, которому с тех самых пор, как он покинул Мидгард, предав Таноса, мерещились караулящие его за каждым углом тени врагов.

– Не доведет тебя до добра эта жажда мщения! – крикнул вслед ему Тюр, и Локи остановился, как вкопанный. Кровь гулко била по вискам, и дышать было почему-то трудно.

Трикстер повернулся через плечо к пленнику.

– Ты так считаешь? – тихо спросил он. Зеленые глаза опасно сощурились.

– Я это знаю, – в тон ему ответил Тюр, и Локи, вздрогнув, щелкнул пальцами.

– Казнить, – приказал он подоспевшему к нему на первый зов стражнику и, не оборачиваясь больше на бывшего главнокомандующего, быстрым шагом покинул темницу.

Сквозь Сон, в который насильно погрузил его Локи, Один видел все, что происходило с Асгардом.

Все это он уже видел раньше – задолго до того, как на его мир обрушилась эта беда. Он мог это изменить? Вполне вероятно, ведь будущее не предрешено. Но он не сделал этого. Потому что знал о том, что другой исход будет еще более жестоким.

Находясь во сне, Один мог свободно перемещаться в пространстве и времени – в то время как его тело лежало неподвижно на устланной мягкими подушками и перинами постели, его дух путешествовал по неподвластным обычному существу просторам.

Сейчас он находился в Мидгарде – в уединенном местечке в Норвегии, где не было ничего, кроме бескрайних холмов, серого холодного моря и такого же серого неба. Один хотел тишины и покоя.

Он устал.

Устал и не мог больше бороться. То, чего он страшился все эти годы, приближалось неумолимо быстро.

А у него не было больше сил сопротивляться этому. Всеотец чувствовал, что совсем скоро ему придется уснуть – только в этот раз навсегда. А временами он слышал тихий голос Фригги и тогда понимал, что его время действительно на исходе.

– Ты бы не держала на Локи зла, – сказал Один, поднимая голову к небу и обращаясь к жене. – Ты всегда его любила. Видела в нем что-то, что было скрыто от остальных…

В этом была вся Фригга – она всегда верила в своих мальчиков, и даже когда весь мир готов был пойти против Локи, она оставалась на его стороне.

Один опустил голову и покачал головой. Сын Лафея. Тот, чье имя в предании не раз упоминалось рядом с именем Хелы. Тот, кто, согласно предсказанию, будет повинен в Рагнарёке, Локи все-таки оставался асгардским принцем – сыном Одина. Пусть не по крови. Пусть он сам отрекается от родства с воспитавшим его отцом, судьба все равно приведет его к принятию этого.

Судьбу не удастся обмануть даже ему – Богу Коварства и Лжи.

Один тяжело опустился на огромный валун и устремил утомленный жизнью взгляд вдаль – туда, где кончалось море и начиналось небо.

Туда, куда совсем скоро он отправится в последний путь.

Полумрак тронного зала действовал успокаивающе. Локи сидел на троне, вальяжно закинув ногу на ногу, и блуждающим взглядом осматривал фрески на потолке.

Не так он хотел взойти на трон.

Трикстер плотнее закутался в меховой плащ и закрыл глаза. Воспомнания подступили к нему со всех сторон – как будто из ниоткуда он услышал музыку, а потом увидел себя и Тора, когда они еще были детьми. Рядом с ними была и Фригга. Она стояла у одной из колонн, держа за хрустальную ножку длинный бокал, и смеющимися глазами смотрела на своих сыновей. Она была как будто наяву, такая настоящая, такая ослепительно-красивая, такая живая. А Один восседал на троне – величественный, излучающий силу и мудрость. Яркий свет от тысяч свечей заливал тронный зал, играла музыка, красивые пары кружили в танце, повсюду звучал смех.

Это, кажется, был праздник Мира.

Локи вздрогнул и открыл глаза. Видение рассеялось, как сон, и он снова погряз в реальности, где высокий потолок вдруг неумолимо стал давить на него, а в каждом темном углу мерещились страшные тени.

Асгард вдруг невыносимо стал похож на Йотунхейм – пустой, безмолвный, чужой. Мир, который с самого детства преследовал Локи и терзал его даже во снах.

Йотунхейм.

Он – его вечное проклятие, которое всегда, где бы он ни был, будет неотступно следовать за ним.

Локи услышал гулкие размеренные шаги, затихающие где-то под потолком, и, раньше, чем прибывший солдат успел доложить ему о произошедшем, понял, что он ему скажет.

– Ваше Величество! – солдат отдал честь и вытянулся перед Локи по струнке. Неестесственно-голубые глаза пугающе сверкали на бледном и как будто призрачном лице. – Разрешите доложить…

– Говори! – до побеления костяшек впиваясь пальцами в подлокотники кресла, приказал Локи. Невольно он весь подался вперед, жадно хватая каждое слово солдата и внутренне боясь услышать нечто страшное.

– Ваше Величество, все жители нижнего города покинули его и скрылись в неизвестном направлении! – отчеканил пришедший и склонил голову в знак почтения.

– Бунт? – уточнил трикстер, но солдат тут же опроверг его надежды:

– Никак нет, Ваше Величество! Асы просто ушли.

Просто ушли. Молча. Без бунта. Без попытки свергнуть нового правителя. Они знали, что из этого ничего не выйдет, и прибегли к более действенному средству.

Локи похолодел. Он уже догадался, кто за этим стоит.

Хеймдалль.

Это он увел всех из города.

– Прочесать лес, – приказал Локи, вставая с трона и скидывая с плеч тяжелый плащ.

Это бесполезно.

– Так точно! – отчеканил солдат и покинул тронный зал.

Локи остался один наедине с тишиной и темнотой вмиг опустевшего асгардского дворца. Дворца, который когда-то был ему домом и который вдруг стал для него непосильно тяжелой ношей.

Не так он представлял себе свое будущее.

Это случилось ночью.

Все асгардцы, не сговариваясь, покинули свои дома и ушли в лес вслед за Хеймдаллем.

В нижнем городе не осталось ни единой души.

Опустевшие улицы казались чужими. Темные витрины магазинов смотрели на некогда заполненные асами площади пустыми глазницами зло и с упреком. Распахнутые ставни покинутых домов с глухим стуком ударялись друг о друга. Мрачные тени, притаившиеся по темным углам, с наступлением ночи сгущались. В городе царила тьма – теперь некому было зажечь фонари, чтобы осветить улицы. Еще совсем недавно оживленный город стал самой настоящей зоной отчуждения, в которой лишь ветер гнал по мостовой сорванный со столба пергамент, на котором чернилами были старательно выведены новые правила, которые теперь уж точно никто не нарушит.

Потому что в одну ночь стало некому их нарушать.

Где-то в переплетении узких улочек – всего на мгновение – показался робкий огонек, но тут же погас, словно испугавшись, что его заметят. Три фигуры в длинных плащах с капюшонами осмелились войти в покинутый город и теперь торопливо шли вдоль серых домов, ежесекундно оборачиваясь назад.

Нежданные гости брошенных улиц.

– Если нас здесь найдут, мы покойники… – прошептал Фандрал еле слышно. – Кто-нибудь объяснит мне, что мы тут делаем?

Сиф обернулась через плечо и недовольно шикнула на друга:

– Тише!

Капюшон упал с ее головы, и девушка поспешно накинула его обратно, натянув почти до самого носа, чтобы как можно больше скрыть лицо.

– Нужно проверить, не остался ли кто в городе, – объяснила она спустя какое-то время.

Фандрал вздохнул.

– Да и без этого ясно, что тут никого нет!

Огун посмотрел на друга серьезно и молча, и Фандрал, смутившись, притих.

– Все равно нужно проверить, – возразил Огун, зябко кутаясь в длинный плащ.

Они не ушли с Хеймдаллем и остальными, приняв решение остаться в городе и продолжать поиски Одина. Поиски, которые пока не привели их ни к чему. Вот уже несколько дней они ночами тайно пробирались во дворец и прочесывали каждый угол, надеясь, что вот за этой дверью и скрывает Локи Всеотца. Но везде, где Один мог бы быть, было пусто.

Все это время им удавалось обходить стражу незамеченными. Но каждый из них понимал, что удача не всегда будет на их стороне.

– За отставшим не возвращаться! – напомнил друзьям Огун, когда они стояли на площади города, готовясь разделиться, чтобы поиски шли быстрее.

Они разошлись, и их фигуры, спрятанные под плащами, скрылись в закоулках города – нужно было удостовериться, что все покинули город и где-нибудь не осталось случайно потерявшегося ребенка.

Ночь полностью вступила в свои права, и единственными источниками света стали луна, взошедшая на высокое безоблачное небо, да редкие отблески огня, едва различимые сквозь густую крону деревьев, – стража прочесывала лес, освещая себе путь факелами.

Сиф, издалека заметив один из таких блуждающих огней, юркнула в ближайший переулок и поглубже закуталась в плащ.

Холодно.

Ее серые глаза внимательно и спокойно проводили взглядом прошедших в нескольких метрах от нее солдат. Она знала наверняка: им не удастся найти беглецов. Хеймдалль уже успел далеко увести асов.

Дождавшись, когда стража скрылась вдали, Сиф вышла из своего укрытия и пропала среди бесчисленных поворотов улиц нижнего города – невольная преступница в мире, где все в один миг стало чуждым и враждебным.

– Один не мог исчезнуть бесследно, – медленно, словно размышляя вслух, сказал Огун. – Мы осмотрели весь дворец, и не нашли ни следа его присутствия!..