Текст книги "Sweet dreams (СИ)"

Автор книги: Canvi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Милли стояла у окна, за которым не было ничего, кроме сельских пейзажей. Да, были несколько украшенных светящихся домов, но они были очень далеко отсюда. И вдалеке от цивилизации ей очень хотелось, чтобы именно сегодня, на Рождество, пошёл снег.

Она думает о том, что было бы, если бы она всё же поехала домой. Вероятнее всего, её мать взяла бы её с собой в церковь, чтобы послушать детский хор, а затем они бы все вместе поужинали огромной индейкой. Чарли растопил бы камин и начал бы рассказывать забавные истории. В такие моменты Браун всегда чувствовала, что они действительно любят друг друга, что у них всё идеально. Единственный день, когда так бывало. Но в этом году, видимо, придётся нарушить эту традицию.

Она вздыхает из-за приступа ностальгии и прислоняется лбом к стеклу.

Через несколько минут после этого дверь в палату осторожно открывается, но она даже не вздрагивает, пока не чувствует, как кто-то стоит прямо за ней, дышит ей в шею и при этом ничего не говорит. Она предполагает, что этому человеку просто нечего сказать, и девушка его понимает – ей бы тоже нечего было сказать в таком случае.

– Почему ты не уехал к своей семье на Рождество? – спрашивает Милли, не отрывая лба от стекла.

– Ник купил себе и маме билет в круиз, так что сейчас они дрейфуют где-то в Атлантическом океане, – неохотно отвечает он. – Они хотят отвлечься от всего, что произошло в этом году.

– Я их не виню.

– Я тоже, – шепчет Финн и кладёт свою ладонь на холодное стекло. – Я предположил, что ты тоже будешь здесь.

– А где ещё? – Она смотрит на него через плечо. На нём просто лица не было. – Я нахожусь на реабилитации, которая закончится только через несколько дней.

– Как ты?

– У меня были клизма и зонд. – Браун морщится от воспоминаний о дискомфорте в животе.

– Я знаю. – Кивает Вулфард, быстро облизывая губы. В течение нескольких минут они просто молчат. Сейчас он скажет что-то серьёзное, потому что она его слишком хорошо знает. – Я очень волновался, но Наталия не позволяла мне прийти, поэтому пришлось прокрасться сюда, чтобы увидеться с тобой.

– И я до сих пор не понимаю, зачем тебе это, – с сарказмом в голосе бурчит девушка.

– Мы должны поговорить. Ты понятия не имеешь, что я чувствовал, когда узнал, что произошло! – В эту самую секунду Браун просто хочется закрыть себе уши ладонями, чтобы не слышать ничего из этого. – Постоянно думать, что я чуть не потерял тебя, что это всё моя вина. Ты же знаешь, я идиот. Мне надо было поговорить с тобой, а теперь ещё мне надо извиниться… – Милли тут же оборачивается и прикладывает указательный палец к его губам, строго глядя на него.

– Нет, заткнись, ничего не говори. Ты сейчас в моём пузыре против реальности, здесь нет серьёзных проблем. – Она взмахивает руками, очерчивая ими свою палату. – Здесь нет болезненных чувств. Здесь только спокойствие и покой, и если ты хочешь остаться, то тогда тебе нужно говорить только хорошие слова, не трогать запретные темы и вести себя правильно. Ты понимаешь? – Лицо Финна как открытая книга; его брови смущённо сдвинуты, а на губах улыбка, как будто он что-то задумывает. – Когда я уйду отсюда, у нас будет очень неприятный разговор, в процессе которого я буду кричать на тебя и жаловаться, но сейчас, на Рождество, я Милли-на-паузе, и я не говорю о тех вещах, которые заставляют меня чувствовать себя плохо.

– А что насчёт меня?

– Либо Финн-идиот покидает это место, либо Финн-на-паузе остаётся.

Ещё никогда в своей жизни она не была так серьёзна, потому что она действительно не хотела разрушать этот спокойный вечер своими проблемами, которые были слишком мерзкими для такого дня.

– Что ж, я согласен на сделку.

***

– Ты сумасшедший, если считаешь, что я тебя послушаюсь. – Милли скрестила руки на груди, сидя на своей кровати, пока Финн сдвигал несколько предметов мебели вроде стульев и кресел в сторону. – Какая часть моей реабилитации тебе не понятна? – Да он, кажется, совсем её не слушает!

– Да ладно, у тебя просто была клизма, ты не инвалид, – со смешком говорит Вулфард, а потом протягивает ей руку.

– Ты даже не знаешь, как танцевать.

– Я играю на гитаре, так что я знаю, как сохранять ритм. – Он звучит почти что убедительно.

– Ты сравниваешь танцы с игрой на гитаре?

Браун насмешливо смеётся, хотя уже спустя несколько секунд жалеет об этом, потому что её живот начинает болеть, да и неуверенная улыбка Финна доказывает ей, что он не шутил. Поэтому она очень медленно встаёт и осторожно принимает его руку. По телу сразу проносится электрический разряд.

– Эта музыка даже не танцевальная! – восклицает Милли в тот момент, когда слышит доносящийся с ресепшена «Have Yourself A Merry Little Christmas» Фрэнка Синатры.

– Это неважно, нас всё равно никто не видит.

Вулфард закатывает глаза и кладёт свои руки ей на талию, поддерживая, чтобы она не упала, а девушка обхватывает его за шею, сцепливая пальцы под кудрявыми волосами, и они медленно начинают двигаться.

Ни один из них не говорит ни слова. Они просто танцуют в маленьком пространстве палаты, и Милли улыбается, потому что действительно чувствует себя счастливой. Это особенный момент, даже если он ложный и наигранный, ведь они оба просто игнорируют то землетрясение, что произошло две недели назад.

Но она предпочитает не думать об этом и просто наслаждается этим милым моментом, концентрируясь на том, как длинные руки парня ощущаются у неё на талии и как чувство щекотки появляется в животе каждый раз, когда они встречаются взглядами. Это похоже на то, что ей снова шестнадцать.

***

– Они нас поймают, – бормочет девушка, пока Финн катит её в инвалидном кресле прочь из больничного крыла.

Дежурная медсестра, которая должна была стоять на посту, видимо, отправилась к какому-нибудь пациенту, и именно этим пользуется Вулфард, чтобы своровать то самое кресло и убежать вместе с ним обратно в палату. До этого Милли вообще настаивала на том, что она и сама может прекрасно ходить, но он не хочет, чтобы она устала за время их путешествия, поэтому решил взять всё на себя.

– Тш-ш-ш! – шипит парень, когда дверцы лифта перед ними закрываются, а на табло загорается выбранная ими цифра один, и кабина начинает движение вниз. – Не ворчи, просто настройся на дух Рождества и веры.

– Да даже рождественский дух не спасёт нас, когда нас поймают.

Финн отпускает ручки кресла и обходит его, смеясь и наклоняясь так, что они сталкиваются лбами.

– Ты можешь мне просто поверить? – Милли прищуривается и отрицательно качает головой. – Хорошо, если ты не доверяешь мне, то может, ты поверишь Финну-на-паузе?

Улыбка появляется на лице девушки, когда она раздумывает над этим несколько секунд.

– Думаю, что да.

Они смотрят друг другу в глаза, и из-за пристального тёмного взгляда Финна внутри Браун рождается странное, но такое знакомое чувство. Это чувство подбивает её сердце и мозг обнять ладонями это скуластое лицо, приблизить его к себе и…

Парень спокойно целует её в щёку, прежде чем дверцы лифта откроются перед ними. Этого, конечно, недостаточно, но она довольна и малым, потому что знает, что в противном случае они всё только ещё больше усложнят. Да и когда её разумная версия вернётся, она точно убьёт её даже за это.

Они тщательно оглядываются по сторонам, проверяя, не видит ли их кто-нибудь; оставшийся в клинике на Рождество персонал кажется слишком расслабленным и отвлечённым, поэтому из коробки с потерянными и/или забытыми вещами Вулфард достаёт им несколько тёплых вещей, и Милли краснеет от того, что они чужие и большие ей, но всё равно послушно накидывает сверху.

Когда они заканчивают, они на полной скорости направляются к автоматическим входным дверям в клинику. Парень останавливает инвалидное кресло на крыльце, и именно в этот момент Браун видит снег, который небрежно и медленно оседал на земле. Вокруг было так красиво. Она вытягивает вперёд руку и ловит на указательный палец одну из снежинок.

– Давай, Миллстер. – Финн стоит перед ней, протягивая к ней руки, которые очень тёплые, в отличие от её, поэтому, когда они соприкасаются, её накрывает шквалом эмоций.

Вулфард осторожно придерживает её, чтобы она могла встать и рассмотреть ночной снегопад получше. Они недолго гуляют, делают снежных ангелов, кидаются снежками и, когда Милли чувствует, что она уже устала, возвращаются внутрь, чтобы отогреться и отдохнуть.

Опять-таки. Она не мыслит ясно.

***

– Ник прислал мне огромную коробку на Рождество, – вспоминает вдруг Финн, когда они вдвоём сидят в столовой; на самом деле это было даже смешно – вокруг не было никого, а было так темно и пусто. Милли никогда ещё не видела клинику такой. – Внутри было несколько фильмов и записей.

– Дай угадаю. – Они украли с кухни тарелку с пряниками и поэтому сейчас ели их за одним из столов, запивая горячим молоком. – Три часа концерта The Velvet Underground. – Девушка закатывает глаза, когда он смеётся. – Предупреждение о спойлере: Лу Рид – наркоман.

– Не может быть! – отпив из своего стакана, говорит Вулфард, взъерошивая свои кудри. – Он был отличным музыкантом.

– Это ничего не значит. Может, он и был хорошим музыкантом, но это не отменяет того факта, что он был наркоманом.

– Ты не можешь знать этого наверняка. – Финн закатывает глаза, а воспоминания непроизвольно врываются в его голову. Он ведь тоже был одним из тех, кто пробовал принимать психотропные вещества, чтобы быть лучшим гитаристом. – Нет, про The Velvet Underground ничего нет. Зато есть несколько старых фильмов и парочка компакт-дисков Black Sabbath, которые принадлежали моему отцу.

Милли кривит лицо.

– Мне нужно тебе кое в чём признаться. – Она надменно вздёргивает подбородок. – Мне не нравится Black Sabbath, их музыка ужасна.

– Это не новость для меня.

– И я никогда не забуду, как ты дал мне послушать песни… чёрт, я забыла исполнителя… – Хотя её голос звучит очень непринуждённо, и Браун ни на секунду не смущается. – Но эта музыка казалась мне слишком романтичной и слащавой. Я ненавижу такую, поэтому никогда бы не подумала, что мой парень скинет мне песни… точно, Бруно Марса. К тому же ещё ты отправил какой-то непонятный рок, который мне тоже не понравился. Заместо этого я послала тебе очень приятные песни 5 Seconds of Summer.

– Я думаю, что 5 Seconds of Summer – это мусор. – Он пожимает плечами, а Милли приоткрывает рот. – Они коммерческая группа, кроме того, их музыка не слишком хороша, и та песня, что ты мне отправила, была ужасно банальна. Я ненавидел её, потому что от неё у меня развивался диабет. – Тем же тоном, что и девушка раньше, говорит ей Финн.

Вдруг она сжимает ладони в кулаки, потому что хочет его ударить. Милли даже отодвигает стул, уже готовая встать и уйти, но внезапно Вулфард присаживается перед ней на корточки, глядя на неё снизу-вверх с милой улыбкой.

– Ты не терпишь чужого мнения, – бормочет он, складывая руки у неё на коленях, и сразу запрокидывает голову. – Мы очень разные, я знаю, и дело не только в музыке. Я имею в виду, что во всех возможных сферах, которые существуют, мы всегда находимся по разным сторонам, но пора подумать об этом. Тебе больше нечего скрывать, как и мне. – По какой-то странной причине парень выглядит счастливым, произнося это вслух, а на деле всё звучит, как… откровение. – Впервые в жизни мы можем быть искренними, Милли, разве нет?

Она же недоверчиво смотрит на него, скрестив руки на груди.

– Я не знаю.

Финн перехватывает её взгляд.

– Ты боишься того, что можешь узнать? – Вопрос, который вызывает в ней негодование. Ещё бы! – Я не боюсь, потому что это правда, и я готов быть абсолютно честен с тобой и готов выслушать всё, что ты мне расскажешь.

***

– Я никогда не понимал, как с твоим широким кругозором и быстрым мышлением ты ещё и во что-то верила, – с ноткой дерзости сказал Финн.

Сейчас они оба вернулись в палату и теперь лежали на её кровати, лицом друг к другу, совершенно открытые и уязвимые.

– Ты когда-то сказала мне, что дала обещание своей матери дождаться брака. – Он сжимает переносицу, хотя в их положении это было не слишком удобно. – Это был удар для меня, который я никогда не пойму.

– Ты сказал, что тебе всё равно! – ответила Милли почти-почти раздражённо, но… нет. Всё-таки они пообещали друг другу быть терпимыми и принять всё, что расскажет другой. – Я всегда думала, что ты разочаровался в этом вопросе.

– Может быть. Я не знаю. Я обычный человек, а ты была моей девушкой. – Он хмурит брови. – У меня были и другие, но ни с кем не было так сложно.

– Думаю, сегодняшние девочки считают, что это совершенно нормально, – с сомнением замечает Браун.

– Для меня тоже, на самом деле.

– Тогда я думаю, что определёно сдержу своё обещание. – Финн прикладывает руку к груди, как будто он возмущён таким заявлением. – Ты жуткий лгун. Ты признался, сказал, что будешь моим парнем. О чём ты думал? Что склонишь меня к этому так или иначе? – Он делает неловкое выражение лица, а потом мелко кивает. Милли ставит ему щелбан. – Ну ещё бы, ты ведь ничего обо мне не знал.

– Когда я сделал это, я уже знал, что это будет невозможно. – Вулфард настолько пожимает плечами, насколько ему позволяет его поза. – Мне было действительно трудно, я уже многое перепробовал за свою жизнь к тому моменту, как познакомился с тобой. И ты так нервничала, каждый раз отказывая мне. И я был расстроен из-за того, что не мог заниматься тем, чем уже привык заниматься, особенно учитывая тот факт, что я был просто без ума от тебя, и поэтому я буквально умирал… – Он провёз рукой по лицу. – Я любил тебя, очень сильно, поэтому я не мог этого сделать.

– Я предупреждала тебя.

– Да, но ты не предупреждала меня, что я так влюблюсь в тебя, что всё будет становиться только хуже! – выдыхает Финн устало. – И в то же время мне нравилось думать, что… я был бы твоим единственным, и что ты была бы моя, только моя. – Милли почему-то глупо хихикает от этого. – Никто до меня ещё не целовал тебя. Именно я учил тебя этому, улучшая твои навыки. И мне было очень волнительно и интересно проходить этот путь с тобой, открывать новые грани тебя. С тобой. Это действительно было что-то особенное. – Он смотрит в сторону с грустной улыбкой. – Я одновременно любил и ненавидел эту невинность в тебе.

Браун позволяет тишине ненадолго окутать их, пока она раздумывала над тем, какую бы свою тайну ему исповедать.

– Я ненавидела твою подругу Айрис. – Ох, плевать на всё. Это реально было тем, что давило ей на грудь всё время, и чудесным образом она хотела с ним этим поделиться. – Боже, это раздражало, я до сих пор не понимаю, зачем тебе нужно было дружить с этой девушкой.

– Я знал это! – триумфально заявляет Финн. – Я знал, что ты ревновала, но ты ведь ничего не говорила. К тому же она действительно была моим другом на всю жизнь, так что это было бессмысленно.

– Я тебя умоляю, – фыркает Милли, закатывая глаза. – Думаешь, я поверю в это? С тех пор, как ты познакомился со мной, она ненавидела меня. Она была глупой и делала всё, что угодно, лишь бы разделить нас. Она ненавидела меня, это факт. – Девушка морщится. – Она всегда рассказывала мне о тебе всё самое плохое, вроде того, что ты целовался с другой, был с другой, что на вечеринках вёл себя самым похабным образом. Так что ты действительно думаешь, что я поверю в то, что ты только что сказал мне?

Браун не нравился этот термин – «девушка-лисица», – но он определённо подходил Айрис.

– Милли, пожалуйста, – Финн снова провёл рукой по своему расстроенному лицу. – Это была моя отчаянная попытка добиться от тебя признания того, что ты чувствуешь. Я подумал, что если я заставлю тебя ревновать, то тогда ты проявишь все чувства и эмоции по отношению ко мне.

– Разве тебе было недостаточно того, что я тебе говорила? – спрашивает она смущённо.

– Ты говорила «Я люблю тебя» лишь время от времени, а мне этого было недостаточно. – Голос парня постепенно поутих. – Мне нужно было, чтобы ты постоянно напоминала мне об этом.

Браун замолчала, испытывая жуткий дискомфорт из-за того, что он ей сейчас рассказал, и его чувства буквально убивали её, потому что, как бы она ни старалась, ему постоянно было этого мало, и эта проблема всегда была основной для них.

При мысли об этом волна болезненных воспоминаний тут же устремилась к ней в голову, а она бы не хотела возвращаться к ним снова.

– Мне не нравятся твои родители, – вдруг заявляет Вулфард, нарушая возникшую тишину.

– А кому они нравятся? – отвечает Милли, за что получает хриплый смех в ответ.

***

Было уже двенадцать часов. Время так быстро закончилось, однако они по-прежнему лежат лицом к лицу, от чего кончики их носов немного соприкасаются. И никого из них не волнует, что уже слишком поздно.

– Официально, это Рождество, – шепчет Финн с закрытыми глазами.

Он кажется измождённым. А Милли всё смотрит и смотрит на него, не в состоянии отвести от него взгляда. Она в восторге от его чёртовых веснушек и от того, как его кудри падают на лицо.

«Как ты можешь быть так очарована тем, кто столько раз разбил тебе сердце и причинил такую боль?» – думает одновременно с этим Браун.

– Я обязан что-то тебе подарить, – продолжает вдруг парень, медленно поднимая веки и встречаясь с восхитительными глазами Милли.

– У тебя ничего нет, – неохотно отвечает девушка.

Она была слишком уставшей, чтобы противиться сну, но ей так хотелось сохранить последние мгновения рядом с Вулфардом, прежде чем она окончательно заснёт.

Неожиданно Финн встаёт, присаживаясь в кровати, и это сбивает с неё дремоту. Он начинает что-то теребить на своей руке, что несколько смущает Браун.

– Что ты делаешь?

Он не отвечает и поворачивается к ней спиной. Милли же определённо заинтригована, поэтому её любопытный нос появляется на его плече, а сама девушка заглядывает вперёд, чтобы увидеть, как он пытается снять с руки свой браслет. Как только у него это получается, Вулфард тут же оборачивается к ней и тянет к себе её запястье, чтобы надеть его.

– С Рождеством, – говорит он с неуверенной улыбкой, которая делает его невероятно милым.

Браун с благодарностью гладит его по кудрям (она мечтала сделать это весь вечер) и смотрит на надпись.

«Финн Вулфард. 21 год. Депрессия».

– Спасибо, – бормочет она, а потом прикладывает усилия, чтобы снять свой браслет. – Ты не можешь остаться без него, так что… С Рождеством, – с задорной улыбкой поздравляет она.

Парень тут же застёгивает его у себя на запястье, а потом сладко целует её в нос.

– Это лучший подарок.

А вот Милли так не считает. Они всего лишь обменялись кусками пластика с их именами и заболеваниями.

– Милли Бобби Браун. 19 лет. Анорексия, – читает он вслух. – Ох, мне это нравится, как раз то, что я хотел.

Девушка смеётся и укладывается обратно на кровать, повернувшись к нему спиной. Вулфард же ложится рядом с ней, обнимая её за талию, прижимая к себе, и она чувствует, как он утыкается носом ей в волосы. Она ещё теснее придвигается к нему, чувствуя холод.

– Спокойной ночи, Финн.

– Спокойной ночи, Миллстер.

========== Часть 15 ==========

Милли смотрит в окно библиотеки, пока ждёт.

Её голова забита театром, впрочем, как и всегда. Она думает о том, как готовятся к выступлениям актёры, как проходят репетиции, как разыгрываются сценарий, как люди пробуются на роли и мерят костюмы. Прямо сейчас она бы очень хотела оказаться за кулисами Бродвея, чтобы окунуться в тот отдельный особый мирок, существующий только там.

– Ты, должно быть, мой репетитор.

Внезапно хриплый голос вырывает её из раздумий, и тогда Браун замечает парня, которого она ждала, стоящего рядом с ней и держащего в руках свой рюкзак и учебник. Девушка же быстро сгребает раскиданные по столу листы, чтобы он мог занять своё место.

– Они не сказали мне твоего имени. – Парень смотрит ей прямо в глаза, и она тут же опускает голову, потому что не любит, когда кто-то так делает (она чувствует себя жутко не комфортно).

– Браун. – Единственное, что она говорит, доставая из своего рюкзака всё необходимое.

– Это не твоё имя. – Он удивляется, нахмурив брови.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает девушка, продолжая изображать бурную деятельность, а именно выискивать нужную страницу учебника.

Парень же вдруг придвигается ближе, из-за чего Браун испытывает желание тут же отодвинуться подальше от него, и мягко закрывает ту книгу, которую она так отчаянно листала. На обложке была наклейка принцессы Леи с её данными.

– Милли.

Она тут же поднимает взгляд, и они встречаются глазами. Прошло всего несколько секунд, прежде чем Милли возвращается обратно к учебнику. Она думает о том, что не прошло ещё и двух минут, как ей уже хочется убить его, потому что ей не нравятся такие типы.

На самом деле девушка всегда считала, что он очень надменный. Она видела его в коридорах школы и то, как он катался там на своём скейтборде, бросая вызов учителям. Да, он явно был одним из тех парней, которым нравится привлекать к себе внимание, ходить на вечеринки и встречаться с размалёванными блондинками, полными сплошных клише.

– Я Финн.

– Я знаю. – Браун бросает в его сторону быстрый взгляд. Улыбка сразу же расцветает на лице Вулфарда, как будто он был очень рад это услышать. – Так какие у тебя проблемы по занятиям?

Милли достаёт из футляра свои очки в чёрной оправе, которыми пользуется время от времени, когда читает, и цепляет их на нос.

– Они скучные, – со смешком отвечает Финн, хотя она была сама серьёзность в данный момент, поэтому он тоже вдруг садится прямо и сосредотачивается. – Ну, в основном… всё. Я не сдал даже первый проверочный экзамен.

– Всё? – удивляется девушка, не желая признавать того, что услышала. – Разве ты совсем ничего не понимаешь?

– Это сложно.

– Нет, конечно, просто ты слишком много отвлекаешься со своими друзьями, – спокойно отвечает Браун, снова листая страницы своего учебника.

Парень удивляется.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Потому что профессор Дуглас ругает вас, когда вы мешаете ему проводить занятие. – Она скрещивает руки на груди, раздражаясь. Финн же, наоборот, успокаивается, понимая, что эта девушка не любительница поболтать ни о чём. – В таком случае, начнём с самых основ – пределов.

– Хорошо. – Вулфард послушно достаёт ручку и замирает с ней над тетрадью, готовый к репетиторству.

– С этого момента, если ты хочешь на хорошо или отлично закончить школу, тебе придётся садиться на передние парты и больше слушать учителя.

Голос Милли против воли звучит очень тепло и нежно, почти божественно, и парень смеётся. Она абсолютно отличается от всех тех девушек, которых он раньше встречал.

***

Браун молча заходит в кабинет математики. Ей не с кем здесь было поговорить, потому что все вокруг были старше неё на класс, так что она не обзавелась здесь друзьями. Хотя у неё их вообще было не особо много даже в своём собственном коллективе.

Она всегда сидит впереди почти рядом с учительским столом, поскольку не хочет, чтобы что-либо отвлекало её, когда идёт занятие. Как только она занимает своё привычное место, девушка достаёт учебник и тетради и надевает очки. Она уже готова начать, но учителя почему-то всё нет, поэтому, чтобы скрасить ожидание, она просматривает предыдущие лекции, повторяя изученный материал.

На задних партах стоит жуткий гул и громкий смех от всех спортсменов, черлидерш и просто прогульщиков, которые приходят на занятия чисто для галочки и всегда мешают учиться. Раздражает.

И вдруг все замолкают, встречая Финна, который входит в кабинет со своим скейтбордом в руках. В целом, он всегда был общительным и легко находил общий язык с любым человеком, так что запросто влился в эту мятежную компанию позади неё, в отличие от самой Милли, которая всегда предпочитает просто уткнуться носом в телефон или книгу, притворяясь, что она читает, только бы не приветствовать никого в коридорах или на улице.

Браун искоса смотрит на парня, наблюдая за тем, как его «друзья» зовут его по имени и махают руками, но он почему-то не садится с ними. Нет, вместо этого он направляется к тому столу, за которым сидит она, и занимает другой по соседству. Девушка не может сдержать изумления, впрочем, как и все в кабинете.

– Доброе утро, Милли, – приветствует Вулфард с улыбкой, которая бы растопила сердце любого. И её в том числе. Она сглатывает и с трудом моргает. – Я сказал «Доброе»…

Милли приподнимает руку, прерывая его.

– Я слышала, что ты сказал. Что ты делаешь? Почему бы тебе не сесть назад и не подурачиться со своими друзьями? – спрашивает она.

– Я пытаюсь понять пределы, – просто объясняет тот, доставая из своего рюкзака тетрадь, учебник и ручки. – Они, конечно, веселые ребята, но мне нужно выпуститься из школы. – Он пожимает плечами. – Это хорошо – быть клоуном в классе, когда все знают твоё имя, но это не предел моих мечтаний. Я хочу вырваться из этого проклятого города, хочу играть на гитаре. На самом деле, я о многом мечтаю, но я не смогу это всё воплотить в жизнь, если не подтяну свои знания по математике, – легко делится с ней Финн своими мыслями. – Поэтому вот он я, готовый внимать каждому твоему слову. Я имею в виду… ты же умная, так что это определённо должно помочь. – Он подмигивает ей и снова солнечно улыбается.

И именно в этот момент Милли понимает, что Финн Вулфард – это не очередной школьный клоун-идиот, которого не заботит учёба и его дальнейшая жизнь после выпуска. Нет, у этого парня есть свои мечты, которые он собирается осуществить, и это вызывает в ней уважение.

Таким образом остальная часть занятия проходит гораздо спокойнее и даже… уютнее. Она привлекает его внимание всякий раз, когда видит, что он начинает витать в облаках, говорит, какую информацию ему стоит выделить маркером и уделить потом особое внимание, даёт ему свою тетрадку, чтобы он переписал все предыдущие лекции и материалы, объясняет по несколько раз, если тот не понимает, а также они вместе решают все упражнения, которые раздал им учитель.

И ещё Милли стремится быть терпимой к Айрис Апатоу, которая время от времени обзывала её за спиной дурой и бормотала о том, что Финн использует её; Браун просто игнорирует её и обещает себе, что приложит все усилия, чтобы подтянуть Вулфарда до конца учебного года.

***

– Я хочу заключить с тобой пари, – говорит Финн с милой улыбкой, пока решает примеры, которые она дала ему для разминки.

Сейчас Милли уже считает его своим другом. Они разговаривают друг с другом на занятиях. Он каждый раз приветствует её при встрече. На переменах они всё время разговаривают о глупых вещах. Они обменялись номерами телефонов, так что ещё и постоянно переписываются, когда не видят друг друга. Они отправляют друг другу приколы и музыку и придумывают собственные мемы, которые понимали только они одни. И ей казалось, что она знает его всю свою жизнь.

– Какое пари? – спрашивает Браун, приподнимая бровь.

– У нас будет пробный тест в виде экзамена… – начинает парень, а потом отвлекается от своего калькулятора, на котором делал вычисления. – Он послезавтра.

– Я знаю, – отвечает Милли, закатывая глаза и чуть вздёргивая подбородок, одновременно с этим пытаясь сообразить, к чему он ведёт. – Вот поэтому мы сейчас и занимаемся.

– Так вот, если я получу А… – он таинственно замолкает и смотрит прямо на девушку, заставляя её чувствовать себя неловко. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной в кино. – И тут же возвращается к своим примерам.

Браун же совершенно ошарашена.

– Как?.. – начинает она очень робко, потому что до сих пор не может поверить в то, что услышала.

Та мысль, что закралась к ней в голову только что, была совершенно невероятна. Чтобы с кем-то вроде него?.. Да даже не мечтай об этом.

– Да. – Вулфард как будто знал об охвативших её сомнениях. – Как на свидании. – И сразу же передаёт ей листок с ответом.

Милли вздыхает и пытается сосредоточиться на проверке уравнения, а не на том, что он только что сказал.

– Хорошо. – Это всё, что она говорит, а Финн тут же задумчиво прищуривается.

– Хорошо, в смысле правильно, или хорошо, в смысле ты согласна?

– Оба.

Браун возвращает ему лист обратно и сразу открывает свой учебник, чтобы найти новые задания.

Это пари. В конце концов, сначала Вулфард должен получить А за тест, а он обещает быть сложным, так что она не думает, что парень справится.

Однако Финн не оставляет её в покое.

Он встречает её в пятницу днём, когда Милли идёт по коридору к выходу, подходит к ней и качает листом в воздухе прямо перед её лицом. Она никогда прежде не видела его таким счастливым.

Девушка смотрит на оценку и не может в это поверить.

А-

Так или иначе, это всё-таки А, а они не обсуждали таких мелких нюансов.

Парень передаёт листок с тестом ей в руки и говорит:

– Завтра в три часа в торговом центре. Я купил билеты. – Целует её в щёку и уходит, не давая Браун даже возможности ответить.

Она прикладывает ладонь к месту поцелуя.

У неё свидание с Финном Вулфардом.

***

Она ходит на это и ещё другие свидания с ним половину апреля. Он водит её в кино, в кафе, в парк и на прогулки, но ни разу не говорит ей о своих чувствах, и маленький, но противный червячок, имя которому сомнения, грызёт её изнутри.

И вот однажды это выходит наружу, пока они сидят в столовой, а Милли объясняет ему тему, по которой у них должен быть мини-экзамен.

– И запомни, производная числа Эйлера в степени X равна самой себе, тебе не нужно ничего менять, если ты видишь это в примере. Ты просто должен умножить её на любое значение X.

Парень смотрит только на неё, а не в тетрадь, где она пытается быстро объяснить ему новую тему, и её жутко злит, что он не обращает на это внимания, хотя она знает, как он волнуется, потому что у них есть на всё про всё всего тридцать минут.

– Вулфард, ты меня слушаешь?

Тот отрицательно качает головой и наконец-то за долгое время говорит:

– Нет.

Она закатывает глаза из-за его прямоты. И ведь не стыдно!

– У нас экзамен через полчаса, можешь ли ты обратить на меня своё внимание? – спрашивает Браун, скрещивая руки на груди.

Финн неожиданно неловко начинает тереть свою шею, постоянно переводя взгляд с неё на тетрадь и обратно, и так несколько раз. И наконец-то он полностью концентрируется глазами только на ней.

– Милли, ты мне нравишься. – Девушка неловко подхватывает калькулятор и начинает бессмысленно нажимать на нём кнопки, пытаясь скрыть своё смущение. – Ты мне даже очень сильно нравишься, и я не знаю, что с этим делать, потому что мне действительно кажется, что я тебе совсем не нравлюсь… – Он вздыхает, а Браун понимает, что вообще перестала дышать. – Я не знаю, ведь ты такая… скрытная… И хотя мы ходили на свидания, ты не давала мне никаких намёков… Я не знаю. С тобой я ничего не знаю. У нас экзамен через полчаса, и это убивает меня, потому что мне придётся туда пойти, и при этом я понятия не имею, что происходит между нами, так что получается, что моя голова полностью забита мыслями о тебе, а не решениями пределов и производных, – заканчивает он, а потом прикрывает лицо рукой. – Блять…