Текст книги "Sweet dreams (СИ)"

Автор книги: Canvi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Чарли! – кричит ему девушка, когда окончательно убеждается в том, что это именно он, бежит к нему и прыгает прямо на него, обнимая его за шею так сильно, как только может позволить её тщедушное тело.

Он отвечает на её объятие, прижимая её к своей груди.

– Миллс, – шепчет Чарли, и Милли чувствует, как у неё по щекам начинают течь слёзы, впитываясь в ткань его рубашки.

Она не может поверить, что это и правда он. Реальный. Настоящий. Тёплый и живой. Это самое лучшее, что только могло произойти с ней за сегодняшний день.

– Хэй, тише. Я приехал сюда хорошо провести с тобой время, а не для того, чтобы довести тебя до слёз.

Девушка медленно отстраняется от него и смотрит ему в лицо с грустной улыбкой, не способная контролировать нахлынувшие на неё эмоции.

– Прости, – извиняется она, вытирая лицо обеими руками и смаргивая слёзы с ресниц. – Пребывание в этом месте делает меня слишком… эмоциональной.

И это правда. Здесь она стала ещё более уязвимой, чем была до этого.

Чарли наконец-то передаёт ей её подарок в виде плюшевого Чубаки, с которым она теперь, скорее всего, будет спать по ночам. Да, она любит «Звёздные войны», и что?

– Пойдёт, Милли Органа? – Этот вопрос вызывает у неё смех.

Когда она была маленькой, её постоянно называли дома именно так, а всё потому, что она с детства обожала принцессу Лею – ей нравились её характер и её невероятная жизнь.

– Я рад видеть тебя эмоциональной. В смысле, это же хорошо, это твои чувства…

– О, не начинай, – просит Милли, сморщив нос. – Я не хочу говорить о том, почему я здесь, или о чём-то в этом роде. На самом деле, я просто хочу сесть и послушать твои рассказы о жизни вот за этим забором, потому что я её уже абсолютно не помню.

Ей действительно надоело двадцать четыре на семь разговаривать о проблемах людей в этой клинике. Это сидит у неё уже в печёнке.

– Я и не собирался этого делать, просто хотел подчеркнуть, что ты стала более расслабленной, как будто… как будто ты побывала в отличном спа-салоне.

К ней снова возвращается хорошее настроение. Она очень любит эту черту в своём брате, поэтому так или иначе всегда его прощает.

– Неужели всё настолько плохо, что ты заскучала по своей старой жизни и тому, что в ней происходило? – спрашивает Чарли, обняв её одной рукой за плечи; они вдвоём направлялись в сторону выхода во внутренний сад.

– Я тебя умоляю.

– Поверь, всё очень скучно: работа, работа и ещё раз работа. Я очень устал, почти настолько же, насколько и ты устала от этого места. Представь, что будет, если я начну рассказывать тебе об этом, – бормочет он, и Милли понимает, что у всех вокруг всё не слишком здорово. – Правда, мой отдел не такой огромный, как твой, – продолжает Чарли, махая в сторону здания клиники, и девушка закатывает глаза.

– О, да ладно! Ты разве не заметил, что я в психиатрической клинике? – спрашивает она, приподнимая с недовольством бровь. – В конкурсе «Самая жалкая жизнь» я побеждаю хотя бы потому, что у меня нет той свободы передвижения, которая есть у тебя, а ещё ты можешь работать там, где тебе нравится. А я же заперта здесь без права выбора.

– Ну хорошо, Миллс, ты победила. – Чарли приподнимает руки в знак капитуляции, и Милли смеётся, как будто она действительно рада победе в такой глупой игре.

Вскоре они уже сидят на скамейке, разговаривая ни о чём. Они проводят целый день вместе: смеются, вспоминают былое, мечтают, делятся секретами, – и девушка даже позволяет слезе скользнуть вниз по щеке. На это время она полностью забывает, где она находится, как будто Чарли просто приехал к ним домой повидаться с ней, и сейчас они сидят вдвоём в местном парке. Она морально отдыхает с ним. Милли всегда была духовно близка с братом, и именно сейчас она как раз очень нуждалась в таком человеке.

Однако ей становится невыносимо грустно, когда он говорит ей, что ему уже пора уходить. Девушка не хочет плакать перед ним, но знает, что стоит ему выйти за пределы клиники, как она моментально разревётся с надеждой на то, что он всё-таки вернётся.

Они оба встают со скамейки и идут в сторону здания клиники, а именно в холл, где несколько других визитёров как раз прощались с пациентами.

– Мне очень жаль, Миллс, – вдруг говорит Чарли.

– Почему? – растерянно спрашивает она.

– Что я уехал в Лондон, оставив тебя один на один с этим. Каждый день я думаю о том, что, если бы я этого не сделал, если бы уделял чуть больше внимания деталям, я бы мог заметить, что с тобой что-то происходит, и тем самым как-то помочь тебе.

В миллионный раз за сегодняшний день её глаза наполняются слезами.

– Нет, – уверенно отвечает она. – Это не твоя вина, что со мной это случилось. Это гораздо более личное, чем ты можешь себе представить. – Милли крепко обнимает его за шею. – Не вини себя, я серьёзно. Это совершенно бессмысленно, – настаивает она, и Чарли неуверенно кивает ей, потому что ему, кажется, нечего сказать ей в ответ.

– Эй, Браун! – Неожиданно перед ними появляются Ник и Финн. – Тебя подвезти? Дом ваших родителей находится как раз по пути к дому моей матери.

– Это было бы отлично, потому что я оставил свою машину там, а сюда приехал на автобусе, – оживлённо отвечает Чарли.

– Ну, тогда я буду ждать тебя снаружи. – Оба Вулфарда уходят, чтобы дать им возможность попрощаться наедине.

– Хорошо, что деверь подвезёт меня, – Чарли смеётся, а она хлопает его по плечу и широко улыбается.

– Молния разразит меня в тот день, когда я вернусь обратно с Финном. Не строй никаких иллюзий, – со всей серьёзностью заявляет девушка.

– Да я шучу, шучу. – Старший Браун закатывает глаза и снова обнимает её.

Он был единственным членом в семье, кто знал о её отношениях с Финном, но всегда прикрывал её.

– Когда ты вернёшься? – спрашивает она, чтобы сменить эту неловкую тему.

Чарли вздыхает и отходит в сторону.

– Когда я смогу приехать, ты это имела в виду? – Милли кивает. – Я не знаю, ничего не могу обещать. Но я постараюсь часто тебе звонить.

– А что насчёт мамы и папы?

Лицо брата темнеет, и девушка теряет надежду увидеть их вообще когда-либо.

– Дай им время переварить всё произошедшее. Они приедут, а пока… лучше позаботься о себе.

Ласковая и лживая улыбка – это вся её реакция, потому что она не хочет таких неоднозначных ответов на свой вопрос. Она устала от неопределённости. Она ведь всё ещё их дочь. Она ведь не стала каким-то жутким монстром из сказок.

– Пока, Миллс.

Это последнее, что говорит Чарли, прежде чем развернуться и уйти к Нику, ожидающему его на стоянке. Он машет ей рукой, и она возвращает ему этот жест, а потом просто наблюдает за тем, как они оба садятся в машину и отъезжают с парковки.

Финн стоит рядом и тоже смотрит на них.

– Ты привыкаешь видеть то, как они уходят, пока ты сам остаёшься? – спрашивает Браун со слезами на глазах, пока парень медленно переводит взгляд на неё и отрицательно качает головой, не говоря ни слова, но это совершенно не помогает, и вскоре Милли громко всхлипывает, прикрывая рот рукой.

Как же она скучает по своей семье.

Финн протягивает руку и привлекает её к себе, поглаживая её по спине, пытаясь успокоить.

– Ну, не плачь, это ведь не навсегда, – шепчет он ей на ухо, и девушка позволяет ему это объятие, которое объединяет в себе одновременно и комфорт, и электрическое напряжение, но только потому, что ей нужно отвлечься от расставания с братом.

В этот момент ей это нужно больше всего на свете, и поэтому совершенно не важно, кто именно будет её утешать.

Хотя она понимает, что обманывает сейчас саму себя. Ей спокойнее, потому что это Финн, а его руки и объятия – это что-то родное для неё. Это как возвращение домой.

========== Часть 7 ==========

– Ты выглядишь уже лучше, – говорит доктор Хитон, откладывая в сторону документы и приветливо улыбаясь Милли. Сейчас было утро, и она – на очередном плановом осмотре. – Но, боюсь, у меня для тебя есть плохие новости.

Он вздыхает и неловко перекладывает несколько листов с места на место, тем самым вызывая у девушки волну беспокойства.

– Что?

Этот самый момент едва не становится для неё одним из самых худших в её жизни.

– Анемия, – отвечает Чарли, поджимая губы. – Но это не совсем запущенный случай, хотя, думаю, если мы не позаботимся об этом в ближайшем будущем, всё может стать хуже, гораздо хуже, но сейчас всё ещё можно исправить. – Милли облегчённо выдохнула. – Однако, нам лучше уже прямо сейчас проверить тебя и поменять твою диету.

Доктор открывает один из ящиков в своём столе и после долгого копошения достаёт какой-то бланк, и начинает заполнять его. Браун всё это время пристально за ним наблюдает, чуть нахмурившись.

– Вот, возьми это и иди в лабораторию, которая находится в конце коридора, а потом, как они закончат, принеси это мне обратно, договорились?

Милли без энтузиазма кивнула, взяла протянутый ей лист и вышла из кабинета.

Лаборатория делилась на два отсека: первый, где собирали образцы у пациентов, и второй, где эти самые образцы подвергались анализу. Но сейчас обе части были пусты, если не считать одного единственного парня, который сидел за микроскопом, рассматривая что-то на предметном стекле.

Браун с любопытством разглядывала его – он выглядит очень молодым, с каштановыми кудрявыми волосами, которые были в небольшом беспорядке, и его чуть смуглая кожа явственнее выделялась на фоне его синей униформы.

Через несколько минут он наконец-то замечает её присутствие, перехватывая на себе её изучающий взгляд, и неожиданно начинает нервничать.

– О, прости, я не заметил, что ты была здесь всё это время. Мне очень жаль, что… – начинает говорить он несколько расстроено и поспешно, но Милли ободряюще ему улыбается.

– На самом деле, ничего страшного.

Она замечает, что парень всё ещё неотрывно смотрит на неё, подняв голову от микроскопа, но больше ничего не говорит. А вот Браун собирается с духом – чем быстрее она начнёт, тем быстрее закончит, – потому что она ненавидит иглы.

И вдруг парень смущённо прикрывает лицо ладонями, качая головой.

– Ох, да, конечно… – И протягивает к ней руку за документами.

Она передаёт ему тот самый свежезаполненный доктором Хитоном бланк, а он быстро пробегает по нему глазами и после удовлетворённо кивает.

– Садись сюда. – Парень указал на стул рядом со столом, который был заполнен различными медицинскими инструментами и приспособлениями. – Мне нужно взять у тебя образец.

Браун подчиняется ему и, присев, молча наблюдает за тем, как он тщательно моет руки, как надевает новую пару перчаток и как наконец-то усаживается рядом с ней. Он достал резиновый жгут, которым туго перевязал её плечо, заставляя сжать ладонь в кулак, и, как только её вены на локтевом сгибе взбухли, он повозил по ним хлопковым шариком, пропитанным спиртом, а потом распаковал новый шприц, из-за чего Милли громко сглотнула.

– Готова? – спрашивает он, и она отрицательно качает головой, вся бледная.

– Прости, я понимаю, что я уже взрослая, чтобы бояться уколов, – девушка пыталась говорить как можно спокойнее, – но я действительно ненавижу иглы. – А потом поспешно добавляет: – Я имею в виду, я понимаю, что это очень важно, но я не могу перестать думать о том, что это… – Она одним взглядом указала на зажатый в его пальцах шприц. – Воткнётся в меня. – И эмоционально взмахивает свободной рукой. – Не мог бы ты поговорить со мной, чтобы отвлечь меня? – жалобно просит Браун, складывая брови домиком, а парень неожиданно сочувственно – почти нежно – улыбается ей.

– О чём ты хотела бы поговорить?.. – И быстро отвлекается на лист, который она принесла с собой. – Милли.

– М-м-м… не знаю. Расскажи мне о себе. – Девушка глубоко вздыхает и полностью сосредотачивается только на лице сидящего напротив человека.

– Ну, меня зовут Уайатт. Уайатт Олефф, – начинает он. – Мне 20 лет, и я стажёр. Точнее, я не знаю, как правильно назвать то, чем я занимаюсь сейчас. Это своего рода практика, чтобы в последующем стать полноценным врачом.

– Ты слишком молод для того, чтобы быть врачом. – Не сдерживается Милли, но тут же виновато прикусывает нижнюю губу, однако её выпад, видимо, нисколько его не задел.

Наоборот, он даже усмехнулся.

– Все мне так говорят, но это действительно то, чем мне хотелось бы заниматься ещё с подготовительных курсов в колледже, поэтому я продвигаюсь очень быстро. Как-то так. – Уайатт пожимает плечами. – Но я хотел бы уйти из колледжа как можно скорее.

– Что? Тебе не нравится твоя учёба?

– Наоборот, мне это очень нравится, поэтому я и хочу поскорее выйти в «поле», чтобы на практике помогать другим людям. И вот теперь я оказался здесь, собирающим образцы крови, – без энтузиазма заканчивает он и именно в этот момент аккуратно вкалывает иглу в локтевой сгиб девушки, пока та ожидает этого меньше всего, увлечённая их разговором, и уже через полминуты убирает шприц обратно, прижимая к месту укола смоченную в спирте ватку. – Ну как, я справился? Интересная у меня история? – спрашивает Олефф, глядя на неё.

– О, это было очень хорошо, – отвечает Милли, прижимая пальцами хлопковый шарик, улыбаясь. – Спасибо!

– Ну, это моя работа.

Браун смотрит на него, и странные эмоции поселяются у неё внутри. Возможно, это всё из-за того, что она только что сдала кровь, но Уайатт действительно кажется ей привлекательным. Теперь она не могла с этим не согласиться.

Парень забирает образец её крови и возвращается за микроскоп, методично справляясь с анализом. Пока он этим занимается, они болтают о каких-то тривиальных вещах, связанных с этой клиникой, а потом он возвращается к ней, чтобы отдать её результаты, которые теперь необходимо занести доктору Хитону.

– Было приятно встретиться с тобой, Милли! – прощается он, и она приветливо кивает ему, покидая лабораторию.

В конце концов выясняется, что у неё на самом деле нет никакой анемии (она чувствует грандиозное облегчение от этой новости), так что Чарли отпускает её, вложив отчёт в её личное дело.

Перед тем, как покинуть кабинет, она замечает календарь с отмеченной датой. Если она всё правильно помнит, то её приняли сюда четырнадцатого ноября. Значит ли это, что прошёл уже практически месяц? Она с трудом может поверить в это, когда окончательно выходит за дверь.

***

Когда же стукнул ровно месяц, Джо решил устроить для них всех кое-что особенное, дабы сменить групповую терапию на что-нибудь другое. Ребята хотели сходить в кино, а после поесть пиццы, но вдруг сам Кири поменял их планы, предложив провести день на природе. Большинство отнеслось к этому скептично, но всё равно все в итоге согласились поехать.

Это было в понедельник, так что оставшуюся неделю они готовятся к назначенной на выходные поездке, чтобы всё было просто идеально.

В субботу утром пятеро ребят стоят со своими вещами у входа в клинику, когда они видят Джо, который подъехал к ним в бежевом минивэне годов этак девяностых; он сам был в чёрных солнцезащитных очках и с широкой улыбкой на губах.

– Запрыгивайте, детишки! – Единственное, что он кричит им, а они, смеясь и толкаясь, залезают внутрь, рассаживаясь по местам.

По пути все веселятся, шутят, поют и слушают отличную музыку, и Милли даже не может припомнить, когда последний раз ей было так хорошо. Удивительно, но эта группа людей уже стала ей почти что семьёй: Ноа, Гейтен, Калеб, Джо, – да даже Наталия, Чарли и Финн заслужили своё место в её сердце. Она действительно не помнит таких друзей за последнее время. В университете она общалась лишь с парочкой девушек, да и то только в том случае, если у них был совместный проект или это была крайняя необходимость, так что Браун никогда бы не подумала, что её госпитализация изменит это положение вещей.

На самом деле, перспектива оказаться вдали от реального мира сейчас невероятно кружила ей голову.

А что ей ещё нужно? Погода была прекрасная, солнце светило, освежающий ветерок забирался под одежду, воруя у них тепло, – ну ещё бы, ведь на дворе уже зима, – а чудесные пейзажи сопровождали её за окном весь путь.

Они заезжают на какой-то холм, и первое, что бросается ей в глаза, – это зелень. Они неспешно въезжают в хвойный лес, и вскоре Джо паркуется, отчитываясь перед всеми о прибытии. Практически тут же за ними останавливается другая машина, из которой выходят Наталия и Чарли; сегодня они были без своей привычной для них белой униформы врачей, из-за чего казались моложе, как будто, покинув клинику, они сразу сбросили несколько лет.

– Чарли! – восклицает Ноа, выходящий из минивэна первым; он, кажется, был искренне рад видеть его в их поездке.

Да, хорошо, что Дайер и Хитон тоже смогли с ними поехать.

Неожиданно Чарли обнимает стоящую рядом с ним девушку за плечи, и Милли удивлённо склоняет голову набок, потому что это кажется ей… странным.

– У меня была такая же реакция, когда я узнал, – прошептал Гейтен, мягко подталкивая её, чтобы она продолжила идти, и Браун растерянно оборачивается к нему.

– Они?..

– Да, она девушка доктора Хитона, – объясняет Матараццо с широкой улыбкой, веселясь над её реакцией, как бы высмеивая её ненаблюдательность.

А ведь и правда. Каждый раз, когда Милли приходит на консультацию к Наталии, та много расспрашивает её о Чарли. И вот теперь она видит их вместе перед собой, попутно вспоминая всё эти мелочи, и они кажутся ей такими совершенными вместе. Этакая сладкая парочка, которая идеально подходит друг другу.

– Хорошо, что мы тоже поехали. – Дайер машет им рукой, приветствуя остальных.

Неделю назад она неожиданно перекрасилась в блондинку, но ей так шло даже больше.

– На самом деле, впереди ещё длинный путь, прежде чем мы доберёмся до нашей реальной стоянки, – говорит Чарли и, закинув огромный рюкзак за плечи, начинает движение в сторону от того места, где они припарковали машины.

– Ходьба полезна для здоровья, – громко добавляет Джо, направляясь за ним следом.

Они шли около двадцати минут; тропинка была небольшая, так что им пришлось идти парами. Впереди шли Хитон и Дайер, возглавляя всю их процессию (кажется, они единственные знали дорогу), затем шли Милли и Ноа, болтая ни о чём и шутливо распевая разные дорожные песни, следом за ними брели Финн и Калеб, а замыкали их строй Джо и Гейтен (кажется, Матараццо был любимчиком у их наставника).

Так они и дошли до обрыва, после которого было небольшое озеро с кристально чистой водой.

Первые несколько минут, пока Милли любовалась открывшимся ей со скалы видом, она ощущала себя легко и свободно; ветер бил ей в лицо, обволакивая тело со всех сторон. Звук плещущейся воды ласкал слух, а солнечные лучи, отражаясь от водной глади, зайчиками слепили глаза. И в этот самый момент она полностью забыла и о своей болезни, и о родителях, и о навалившихся на неё проблемах, и об отсутствии в её жизни должного актёрского саморазвития, – в общем, обо всём. Всё исчезло, но это удивительное чувство, к сожалению, длилось не дольше минуты.

Ребята разбрелись по их окончательному месту привала, разбивая палатки и собирая хворост для будущего костра. Милли с Наталией же расстелили себе огромное покрывало, усаживаясь на землю (благо, было ещё не настолько холодно), с улыбками наблюдая за тем, как работают их мужчины. Девушки смеялись и корчили им рожицы, отвечая на каждую их шутку своей новой шуткой, но всё равно не поднимались, чтобы чем-то им помочь, оставляя всё обустройство лагеря в крепких мужских руках. Ну, а парни не особо и жаловались – всё-таки их было шестеро как-никак.

– Не хочешь присоединиться? – со смехом спрашивает у неё Дайер, со вкусом потягиваясь.

– Не-а, – отвечает Браун, нацепив на нос солнцезащитные очки и откидываясь на спину, упираясь для поддержки на локти и предплечья.

– Я тоже так думаю. – Наталия переворачивается на живот, вытягивая руки и ноги, а потом сонливо прикрывает глаза, расслабляясь.

Пока парни занимались обустройством их лагеря, Милли читала книгу, которую захватила с собой из библиотеки, – «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. Если честно, она уже прочитала этот роман ещё несколько лет назад, но она свято верила в то, что, каждый раз, открывая одну и ту же историю, ты находишь для себя что-то новое, так что всегда есть повод перечитать её заново.

– Тебе нравится? – спрашивает у неё Гейтен, приземляясь сбоку от неё и обмахиваясь своей кепкой. – Он, конечно, хороший, но не самый мой любимый.

– Ты читал? – задаёт вопрос Браун, изумлённая этим фактом.

Не то, чтобы она считала Матараццо глупым, но просто он не выглядел как человек, который любит читать, так что это действительно было удивительно для неё.

– Да, – с улыбкой отвечает он, как будто догадывался, о чём она сейчас думала. – Я знаю, что не очень похож на заядлого читателя, но мне на самом деле очень нравится читать. Конечно, романы – это не совсем моя специфика, но я люблю книги, из которых можно почерпнуть много интересного.

– Энциклопедии?

– И не только. Мне нравится узнавать что-нибудь новое, – говорит Гейтен, пожимая плечами.

И Милли на секунду отмечает про себя, что он не может сидеть неподвижно – ему обязательно нужно было двигать руками или ногами. Видимо, это было его неотъемлемой частью.

– Я перечитал всё, что есть в библиотеке, за первый год пребывания здесь. Родители отправляют мне посылки с некоторыми книгами, когда могут, но это случается не очень часто. – Девушка вдруг подумала, что хотела бы, чтобы её отец или мать сделали для неё что-нибудь тоже самое. – Книги поддерживают меня… – Матараццо нервно облизывает губы. – Точнее, это Джо предположил, что они мне очень помогают. – Она вскользь смотрит на их общего наставника, а потом вновь возвращается к разговору с Гейтеном.

Теперь она считает его одним из самых умных людей, которых она вообще встречала.

– Кажется, тебе стоит заглянуть в библиотеку снова. К нам прибыла новое собрание по астрономии, думаю, тебе должно понравиться, – говорит вдруг она.

– В самом деле? – взволнованно воскликнул парень.

– Да. – Милли заложила страницу закладкой и отложила книгу на колени. – Я забронирую их специально для тебя, не зря же я помощник библиотекаря. – Браун подмигивает ему, и Матараццо начинает очень громко смеяться, тем самым сначала немного испугав её, но потом девушка, осознав причину его веселья, сама рассмеялась.

– Эй, задницы! – зовёт, прерывая их разговор, Джо. – Идите сюда. Пора заняться кое-чем, что всё-таки связано с психологией.

Ребята потерянно переглядываются, но поднимаются со своих мест, чтобы подойти ближе к наставнику, около которого уже стояли Финн, Ноа и Калеб.

– Вы подумали, что это всё, друзья? – смеётся Кири. – А вот и нет! Я много думал о том, чем же мы можем заняться сегодня, и я думаю, пришло время снять давление, тяжесть которого вы ощущаете внутри себя. – Он тепло улыбается им, доставая из своего рюкзака маленький чёрный мешочек. – Избавьтесь от того, что душит вас изнутри. – Джо вытаскивает что-то из него, а потом протягивает им пять маленьких клочков бумаги с ручками на каждого. – Я хочу, чтобы вы написали на этой бумажке, что именно разрушает ваши счастливые дни. И я имею в виду не что-то материальное, а какое-то чувство, которое заставляет вас всегда находиться в напряжённом и взвинченном состоянии. То чувство, которое вы больше всего ненавидите. – И сразу поднимает указательный палец, призывая к тишине. – И никто не должен видеть, что пишет другой.

После нескольких секунд размышлений Милли пишет на клочке слово, впрочем, как и оставшиеся четверо парней из её группы.

– Так, а теперь бросьте их сюда. – Кири протянул к ним тот же самый мешочек, чтобы каждый смог справиться с поставленной задачей. – Ну как, чувствуете себя лучше? – Браун склоняет голову к плечу, не слишком впечатлённая. Наставник же снова смеётся. – Я знаю, но и это ещё не всё. Сейчас будет вторая часть. – Он трясёт мешочек у себя в руках. – А теперь каждый тянет одно слово.

– Что? – удивлённо переспрашивает Калеб.

– Да, не бойтесь, это ведь совершенно анонимно, так что не стоит упоминать свои имена. – Он подносит мешочек к каждому, позволяя запустить вглубь руку и нащупать маленькие клочки бумаги. – Готовы? А теперь я хочу, чтобы вы прокричали это слово, как будто… как будто на самом деле испытываете это чувство, чтобы тот, кто написал это, почувствовал вашу поддержку. Так вы освободите друг друга от ненавистных чувств, – объясняет Джо с улыбкой. – Так что сделайте это как можно громче.

Уяснив задачу, Милли разворачивает свою бумажку. И она знает, знает, чьё это слово. Кроме того, она узнала этот чуть кривоватый почерк.

– Ну, кто хочет быть первым? – спрашивает Кири у них.

Первым решился пойти Ноа, который неуверенно приподнял руку, и наставник приманил его пальцем к себе.

– Ну, и что же этот человек чувствует? – выдыхает Джо, и их тут же буквально оглушает громкий крик Шнаппа.

– Гнев!

Он кричит от души, раскинув руки в стороны и прикрыв глаза, а остальные хлопают ему, поддерживая. Наставник выглядел весьма довольным началом.

– Мне так хорошо! Мне нравится это! – говорит Ноа, улыбаясь.

– В этом и смысл, – усмехается Кири. – Ну что, пойдёшь, Кейл? – Маклафлин кивает.

– Ну, этот человек чувствует сильное… – Калеб ещё раз разворачивает свою бумажку, как будто проверяя слово. – Разочарование!

И Милли действительно пробрало от этого крика. Она прикрыла глаза, позволяя резонирующему мужскому голосу пройти сквозь неё, оставляя после себя приятную лёгкость. Сначала она думала, что будет очень сильно нервничать, когда услышит своё слово, но всё получилось с точностью наоборот.

И в этот самый момент Браун понимает, что Джо – это самый лучший наставник, наверное, во всём мире.

После Калеба следует Гейтен, который выкрикивает слово «беспокойство» в виде странной смеси хеви-метла и визга, заставляя всех вокруг рассмеяться. За ним вышел Финн, который очень громко прокричал «усталость».

И теперь все выжидательно смотрели только на неё.

– Мне достался кто-то, кто ощущает необходимость!

И из всех её голос звучит самым высоким и резким, но это, скорее всего, из-за того, что она единственная девушка. При этом она смотрит вверх, в голубое небо, протягивая к нему руки, как будто действительно хочет что-то получить от него; впрочем, ей ничего и не нужно, чтобы знать, что ей досталось слово Финна.

Как только она заканчивает, она ощущает внутри очень странное чувство, а её спину буквально обжигает взгляд Вулфарда, но она не хочет выдавать его своим случайным взглядом.

– Отлично, ребята! – говорит Джо некоторое время спустя. – А теперь у вас есть другая задача – вы должны забрать доставшееся вам слово и как угодно уничтожить его. Помните, вместе с ним вы уничтожаете и это чувство внутри человека, так что будьте креативнее, хорошо? – спрашивает он. – Теперь вы можете продолжать веселиться, но пока групповые обнимашки!

Браун заметила улыбки на лицах парней, прежде чем они вшестером (вместе с Кири, который выглядел как гордая мать) не обнялись.

Да, этот день оказался очень продуктивным. Они не могли сделать чего-то подобного в пределах клиники из-за других пациентов, поэтому она была рада, что ей выпала сегодня такая возможность.

После того, как они расцепили объятия, они сели пообедать. Парни принесли большой рюкзак, из которого девушки достали и разложили на пледе заботливо упакованную в контейнеры и пакеты еду.

Милли ела свой обед, слушая шутки Калеба, советы Ноа, замечания Финна и бессмыслицу Гейтена, и с каждой минутой понимала, что этот день был для неё всё более особенным.

К позднему вечеру они стали собираться. Убрали за собой весь мусор, тщательно затушили костёр и проверили, не оставил ли кто случайно своих личных вещей.

Они вернулись на стоянку с автомобилями. Ноа и Калеб поехали в одной машине с Наталией и Чарли, а вот Милли, Финн и Гейтен возвращались с Джо; Матараццо быстро занял переднее сидение, чтобы буквально тут же уснуть, свесив кудрявую голову набок.

На небе расплывались красивые оттенки розового, тёмно-фиолетового, синего и оранжевого, и девушка не могла перестать любоваться потрясающим закатом. Ей очень нравились и вид, и цвета.

– Знаешь, – тихо бормочет Финн, наблюдая за Милли краем глаза, – я удивлён, что сегодня мы с тобой ни разу не поругались.

Та изумлённо приподнимает бровь.

– Ну, мы можем начать делать это прямо сейчас, – отвечает она, подтрунивая, и он это понимает, фыркая с небольшой улыбкой.

– Как мы вообще это делаем? – спрашивает он, сморщив нос, и Браун решает, что это очень хороший шанс, чтобы поговорить с парнем спокойно.

– Я думаю, пришло время поступать по-взрослому, – говорит она, снова отворачиваясь к окну. – Мне уже девятнадцать лет, тебе двадцать, и мы должны начать вести себя должным образом, потому что всё, что было в прошлом, осталось в прошлом. Я устала спорить. – Она обхватывает себя за плечи, пытаясь согреться, но ей было слишком лень лезть в рюкзак, чтобы достать свою куртку.

– И я, – расслабленно выдыхает Финн.

Милли замечает, как он снимает с себя джинсовку, а потом как будто бы безразлично накидывает её на плечи девушки. И Браун не может не почувствовать восхитительного аромата, исходящего от чужой вещи.

– Но это ничего не значит. Просто мы не будем вести себя, как дети. Снова, – поясняет она, сдаваясь и просовывая свои руки в широкие рукава. – Вот и всё.

– Милли? – Она вздрагивает и оборачивается. – Я никогда не хотел, чтобы это означало что-то ещё, – продолжает Вулфард и отворачивается к своему окну, а Браун теперь чувствует себя настоящей дурочкой.

========== Часть 8 ==========

Они расходились с Финном два раза за то время, что они официально встречались.

Первый раз был за ней, когда она решила, что они слишком разные и стремятся к совершенно разным целям, поэтому она предложила ему расстаться.

Всё закончилось уже через неделю, за которую она просто не находила себе места. Семь дней спустя она уже бежала за ним из школы, чтобы извиниться перед ним и сказать, какой же она была глупой.

Второй раз был долгосрочнее, и это уже Финн был тем, кто решил расстаться. Он объяснил это тем, что ему комфортнее с ней, как с подругой, а не как с девушкой. Он хотел, чтобы кто-то другой полюбил её, а Милли в тот момент думала обо всём и ни о чём одновременно.

Они разошлись, но уже через две недели Вулфард попросил её вернуться, на что та ответила «нет», но пообещала ему, что они могут по-прежнему оставаться друзьями. И следующие семь дней были для них самым странным временем, проведённым друг с другом. Они постоянно сталкивались на лестницах и в магазинах, пересекались в коридорах и на улице, как будто сама судьба сводила их снова и снова.

Милли и Финн стояли на трибунах у футбольного поля. Занятия закончились, так что никого здесь уже не было, разве что спортсмены, у которых только что подошла к концу тренировка, шли, уставшие и измученные, в душ, желающие, наверное, поскорее попасть домой.