Текст книги "Sweet dreams (СИ)"

Автор книги: Canvi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Милли несколько раз открывает и закрывает рот, и думает о том, что… блять. Прям в точку.

– Финн, у меня никогда не было парня, – говорит она, обеспокоенно разглядывая его. – И я ни с кем не целовалась, ни с кем не ходила за ручку, и никто не говорил мне, что я ему нравлюсь, как сделал это ты только что… Я не знаю… Мои родители не разрешают мне заводить отношения, пока я не закончу школу, поэтому я осталась далека от всего этого и не знаю, как целоваться, как выражать кому-то свои чувства, как действовать… как флиртовать. – Медленно Вулфард убирает руки от лица, чтобы посмотреть на неё. – Поэтому тебе придётся очень терпеливо относиться ко мне. – Браун чувствует внутри странную дрожь, но всё равно не может не улыбаться, потому что это не поддаётся контролю. – И да, ты мне тоже нравишься. – Радостное лицо Финна было просто бесценно.

Когда звенит звонок, они понимают, что им пора отправляться на злополучный экзамен.

Милли собирает свои вещи в сумку, и они вместе покидают столовую, не говоря больше друг другу ни слова. Им это не нужно. На полпути парень неожиданно мягко берёт её за руку, не заботясь о том, что они находятся по середине школьного коридора и все вокруг смотрят на них.

Как только они заходят в кабинет, учитель рассаживает их по разным местам, потому что знает, что Браун – репетитор Вулфарда, и мужчина не хочет, чтобы тот списывал.

– Ну, готовы начать экзамен? – спрашивает мистер Дуглас, когда они все уже достали свои письменные и вычислительные принадлежности. Финн поднимает руку. – Что такое, Вулфард? Вам нужно выйти?

– Нет, просто… – Он неожиданно встаёт, и все в классе начинают шептаться.

Все, кроме Милли, потому что она сейчас мысленно молилась Богу о его хорошей отметке, впрочем, как и всегда. Такая уж у неё была привычка.

Парень подходит к Браун и нежно целует её в щёку, тем самым прерывая и полностью переключая её с волнения на спокойствие. Она открывает глаза, а все присутствующие – кроме учителя, разумеется – начинают свистеть.

– Ты лучшая, – шепчет Финн ей на ухо, из-за чего щёки девушки отчаянно краснеют. – Я готов. Верь мне. Я получу А.

Все смеются, а ей просто хочется спрятаться под парту от смущения, потому что не только они, но и даже мистер Дуглас стал свидетелем подобного финта от Вулфарда.

В тот день Финн, кстати, получает А+.

***

Финн много раз разбивает ей сердце, но она никогда не забудет, когда это случилось в первый раз.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как она поцеловала его. Теперь они целуются время от времени, но всё между ними остаётся очень невинным и застенчивым. И вся школа знает о том, что Финн Вулфард встречается с маленькой Милли Браун, которая занимается актёрским мастерством и скрывается за книгами в библиотеке. И не все счастливы этой новости, особенно его небольшая группа друзей, но Финн как будто преображается рядом с девушкой и становится совершенно другим человеком, поэтому остальные ученики считают, что это даже к лучшему.

И вот однажды в пятницу он приглашает её на футбольную игру своих друзей.

Они вместе сидят на трибунах, скандируют вместе со всеми кричалки, и, когда всё подходит к концу, Милли думает, что они пойдут домой. Однако всё меняется, когда Финн поздравляет своих товарищей с победой и потом кричит ей с поля:

– Я поеду с Айрис на вечеринку! Увидимся в понедельник!

Все вокруг смеются над Браун, ведь она такая глупая. Реально подумала, что она важна такому человеку, как Финн.

В тот вечер ей приходится идти домой в одиночестве под дождём, пока один из «доброжелателей» не отправил ей фото того, как Вулфард пьёт на вечеринке, танцует с девушками и играет в бутылочку.

Конечно, она испугалась, они ведь должны были что-то строить вместе, а на деле они просто живут с ним на разных планетах.

Когда Милли идёт со своей семьёй в воскресенье в церковь, она сталкивается с ним на улице, и он просто игнорирует её.

В тот момент девушка понимает, что они из совершенно разных миров. Они два совершенно разных человека. И, хотя это немного запоздало, она всё же решает уйти, пока её сердце окончательно не будет разбито.

Она пишет ему о встрече на трибунах футбольного поля во вторник утром.

Это было двадцатое мая, которое навсегда останется в её памяти.

***

Милли приходит туда раньше и ждёт. Она сидит на скамье, и ветер бьёт ей в лицо и играет с волосами. И вдруг она видит, как он идёт к ней, такой неловкой и растерянной.

Его кудри в ещё более растрёпанном состоянии, чем обычно. На нём надет полосатый свитер с чёрными джинсами и кроссовками.

Девушка встаёт со своего места. В мире нет человека глупее, чем она, но сейчас она готова всё это прекратить.

Вулфард подходит ближе и наклоняется, чтобы поцеловать её, но она отворачивается. Холодное выражение появляется на её лице. Ей даже не нужно ничего говорить, Финн и так знает, что он натворил. Поэтому он выпрямляется и виновато опускает голову.

– Я идиот, Милли, – начинает он, а Браун смотрит на поле. – Я знаю, что не заслуживаю тебя. Ты заслуживаешь кого-то лучшего рядом с собой, нежели такую ходячую катастрофу, а не человека, как я. Не думай, что я этого не понимаю. – Вулфард прикрывает лицо руками. – Я всегда нахожу способ всё разрушить. Это моя природа, знаешь? Я не ожидаю, что ты поймёшь, но я сломлен, у меня проблемы, и я буду нуждаться в тебе, Миллстер, даже больше, чем я предполагал. Точнее, я думаю, что уже нуждаюсь. Но я всё только порчу, это точно. Я настолько испорчен внутри, что вечно проёбываюсь. – Он облизывает губы и сглатывает, потому что ему трудно говорить. – Я не хочу тебя потерять. Ты – моё драгоценное сокровище, которое сияет во всей той темноте, что окружает меня, и я меньше всего хочу, чтобы ты запачкалась в том же дерьме, в котором погряз я. Но за последние дни я понял, что ничего уже не изменить…

Почему-то глаза Милли наполняются слезами, когда она слышит, как он произносит последние слова.

– Что?..

– Я влюбился в тебя. – Финн смотрит ей прямо в глаза. – Я люблю тебя. – Его голос дрожит, когда он говорит ей это, и девушка думает, что готова умереть в этот самый момент, потому что никто – никто! – кроме членов её семьи – да и то редко – не говорил ей таких слов. – И я очень испугался, когда понял, что натворил. Я пытался убедить себя, что ты для меня ничего не значишь, поэтому я и вёл себя, как последний идиот. Типичный я, – продолжает Вулфард. – А оказалось, что я только причиняю боль себе и тебе.

– Финн, я не могу. – Отрицательно качает головой Браун. – Я не знаю, как с этим бороться. Никто никогда не заставлял меня так себя чувствовать. Я не смогу справляться с тем, как ты поступаешь со мной. Я не смогу…

Она также рассказывает ему о том, что прошедшие выходные были для неё адом настолько, что она просто перестала есть, потому что больше не знала способа, как справиться со всем этим.

Внезапно он обхватывает её руками за щёки и говорит с отчаянием в голосе:

– Милли, я знаю, и мне очень плохо от того, что тебе пришлось пройти через это, но я должен был рассказать тебе о том, что чувствую. Я не могу удержать это в своей груди. Я хочу, чтобы ты знала, что моё сердце принадлежит тебе, а ни кому-либо ещё. – Его длинные пальцы ласкали её кожу. – Прости, я очень сожалею, что впутал тебя в эту историю, но, Миллстер, я клянусь, что ты не найдёшь ни одного другого сердца, которое бы любило тебя так, как моё. – Финн соединяет их лбы и прикрывает глаза, и Милли делает тоже самое.

Сила притяжения, которую излучает Вулфард, чувствуется сейчас сильнее, чем когда-либо. И, хотя она шла сюда, чтобы всё закончить, Браун понимает, что это стало невозможным в тот момент, когда он сказал ей, что любит её, потому что ещё никто никогда не отдавал ей своего сердца. Нет, она не может просто так отбросить его, потому что это было бы тоже самое, что и избавиться от самого драгоценного подарка, дарованного свыше.

– Всё в порядке, – шепчет Милли некоторое время спустя и открывает глаза, чтобы встретиться взглядом с тёмными глазами Финна, сиявшими ярче, чем когда-либо. – Но я не смогу успокоиться, если не узнаю, обозначают ли те слова, что ты сказал, ещё и кое-что другое… – Вулфард удивлённо отстраняется, чтобы посмотреть на её смущённое лицо. – Мы встречаемся или нет?

– Это предложение? – с озорством спрашивает он.

– Это вопрос.

Финн не отвечает и просто наклоняется ближе, чтобы поцеловать её в губы, и на этот раз гораздо дольше, чем было до этого. На этот раз это было нечто особенное. Они будто заключали договор.

Когда они отстраняются друг от друга, Вулфард смотрит на неё с широкой счастливой улыбкой, которую она идентифицирует как принадлежащую персонально ей одной.

– Мы встречаемся, и я должен сказать, что ты, Милли Браун, моя девушка, а я твой парень. – Он присаживается на скамью и привлекает её к себе, приобнимая и усаживая к себе на колени. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. – Она прячет лицо у него в шее, улыбаясь.

Милли не признаётся ему в ответ, потому что чувствует, что пока ещё не готова к такому шагу. Из-за родителей и их отношения к ней любовь всегда казалась ей чем-то далёким, но теперь это чувство было здесь, между ними, и она всё-таки решается впустить его к себе в сердце, чтобы заботиться о нём и растить.

Милли смотрит на браслет Финна у себя на запястье.

Это было рождественское утро, но его не было рядом с ней, когда она проснулась, и она не винит его в этом. Между ними всё ещё есть эта проблема и обида, и девушка не знает, смогут ли они решить её.

На мгновение она думает о том… А спасла бы она всё, что было между ними, если бы в тот день вместо того, чтобы уйти, не позволив ему ничего объяснить, она бы просто осталась и послушала?..

Ну, теперь она никогда этого не узнает.

========== Часть 16 ==========

На улице шёл снег, а Милли почему-то думала о лете. Если бы она была в своей нормальной жизни, то она валялась бы в купальнике на шезлонге в саду, читая какую-нибудь книгу и загорая. Может быть, ходила бы с матерью за покупками, помогла бы на выходных в церкви, по средам посещала бы репетиции в городском театре, а по вечерам смотрела бы никому не известные фильмы, набираясь опыта. Она много бы гуляла по улицам просто так, потому что в хорошую погоду просто грех сидеть дома. Но, видимо, в этот раз летние планы придётся поменять, потому что она в психиатрической клинике, и нельзя точно сказать, как скоро её отсюда выпишут.

На самом деле, девушка хочет, чтобы снег пошёл ещё сильнее и обильнее, но она сомневается, что погода будет её слушать, поэтому она фыркает, закрывает окно и возвращается к прерванному ранее занятию, а именно сбору вещей.

Сегодня утром после осмотра доктор Хитон сказал ей, что она уже может покинуть больничное крыло, потому что Браун просто в отличном состоянии, хотя с репетициями и нагрузками ей пока всё-таки стоит повременить. Так что какая-то её часть была очень огорчена этой новостью, ведь ей нравится это время, проведённое в зеркальной комнате.

Да и другая её часть, к слову, тоже была не особо в восторге, потому что сегодня на самом деле плохой день. Милли не хочет возвращаться, не хочет покидать свой пузырь против реальности и снова сталкиваться со всеми проблемами, что у неё есть или уже появились. Так что у неё нет никакого повода для веселья. Кроме того, за те две недели, что она провела здесь, в её жизни появился кое-кто очень милый, и теперь ей придётся расстаться и с ним тоже.

Кто-то появляется в дверях палаты с огромным букетом разноцветных гиацинтов и каким-то листом бумаги.

– Он у меня, – говорит Уайатт неохотно, и девушка задаётся вопросом, а рад ли он тому, что она уходит? – Доктор Хитон уже подписал его.

– Я ухожу… – И это звучит как приговор.

Браун несколькими движениями застёгивает свою сумку с немногочисленными вещами, которые перекочевали к ней из её комнаты, пока она была здесь. Единственный плюс сегодняшнего дня – это то, что ей наконец-то разрешили переодеться в нормальную одежду, поэтому она попросила принести ей её старый и с растянутой горловиной, но всё равно любимый оранжевый свитер, чёрные штаны и конверсы. Ничего особенного, но она чувствовала себя в этом гораздо лучше.

– Серьёзно, Олефф, мне это не нравится. Я не хочу уходить. – Это звучит как-то по-детски, от чего она смущается.

Парень грустно ей улыбается, подходит ближе и, оставив цветы на кровати, крепко её обнимает, прижимая к груди. А Милли просто отпускает себя, давая волю чувствам, которые скопились в ней за всё это время, и она плачет. Плачет, потому что Уайатт заботился о ней и оберегал её, а теперь ей нужно выйти в реальность, где что-то происходит между Финном и Сэди, где у Калеба разбито сердце, где она больна анорексией и пытается бороться с этим, где её родители ненавидят её, а ещё её никто не любит. А вот Уайатт любит.

– С тобой всё будет хорошо. – Он целует её в макушку и гладит по спине, чтобы успокоить. – Я всегда здесь, в больничном крыле, и мы будем видеться раз в неделю, когда ты будешь приходить на осмотр к доктору. Ну или я просто могу прийти и забрать тебя, это не запрещено.

Девушка немного отстраняется и смущённо смотрит ему в глаза.

– Разве это не запрещено? – повторяет она, но уже как вопрос.

И в этом вопросе что-то такое, о чём они оба боятся сказать.

– Нет, – отрицает Олефф с лукавой улыбкой. – Я уже спрашивал. Ты можешь приходить сюда хоть каждый день.

Он стирает пальцами слёзы с её щёк, всё ещё продолжая смотреть ей прямо в глаза. Милли ждёт чего-то, но они оба трусы, чтобы сделать следующий шаг, поэтому парень просто мягко целует её в лоб.

– Я буду скучать по тебе, – говорит он.

Она морщится, когда вешает сумку на одно плечо.

– Как ты можешь говорить мне такое и ждать, что я уйду? – интересуется Браун, щёлкая его по носу, а потом берёт в руки гиацинты. – Спасибо, они прекрасны.

– Твои любимые.

Они вместе выходят из палаты и идут к лифту, который должен будет забрать её отсюда. Когда Милли заходит внутрь и оборачивается к нему лицом, она видит, как Олефф машет ей рукой, и она делает тоже самое, улыбаясь.

– До свидания, Уайатт.

– До встречи, Милли. – Слышит девушка, когда дверцы лифта уже почти закрываются.

Кабина начинает движение вниз, и Браун ощущает себя так, будто оставила часть своего сердца где-то там, и это удручает её. Она приваливается спиной к стенке и склоняет голову, утыкаясь лицом в гиацинты. Цветы пахнут просто восхитительно. К тому же никто никогда не дарил ей такой большой букет.

Когда дверцы лифта открываются, улыбка невольно расползается по её лицу, потому что прямо перед ней стояла та группа людей, которая искренне о ней заботится: Ноа, Калеб, Гейтен, Джо, Наталия, Чарли и даже Сэди. Кто-то бросает в неё конфетти, а кто-то держит воздушные цветные шарики и огромный плакат с надписью «Добро пожаловать!» с немного кривыми буквами, но она никогда не чувствовала себя такой счастливой, обнимая всех и каждого, даже Синк.

Милли очень им благодарна, потому что, находясь в больничном крыле, она и забыла, что у неё есть такая большая семья, которая заботится о ней, любит и поддерживает. За последние два (уже почти три) месяца она нашла своих людей в этом, казалось бы, сером и неприветливом мире психиатрической клиники.

***

Браун возвращается к обычной рутине еды, групповой терапии, библиотеки, осмотров и консультаций с Наталией, только ко всему этому добавились ещё и поверхностные разговоры с Сэди утром и перед сном.

Они говорят о совершенно глупых вещах, вроде того, насколько ужасны месячные, как проблематично ухаживать за волосами, какой шампунь и бальзам лучше выбрать, а ещё у них появились общие шутки, понятные только им обеим. И это на самом деле весело, потому что Милли наконец-то чувствует, что у неё появилась подруга, и ей даже жаль, что она так долго воротила от неё нос. Даже несмотря на странные колебания в настроении Синк и её внезапные приступы истерии, которые, скорее всего, были связаны с её заболеванием, Сэди всё равно нравится ей.

***

– Мы работаем над новой формулой, – шепчет ей Наталия (у них уже закончился очередной сеанс), пока вытаскивает из своего ящика какую-то маленькую белую дощечку, и Милли смотрит на неё почти удивлённо.

– Формулой? – повторяет она, ничего не понимая. – Вы разузнали, как с помощью математической системы излечить безумие?

Дайер смеётся.

– Это была шутка? – Браун просто пожимает плечами, потому что это может быть именно она (девушка уже несколько дней пребывает в прекрасном расположении духа). – Ну, это ещё один вид терапии, – объясняет она, пока что-то пишет на доске. – Я уже испробовала это на нескольких пациентах. Это способ передачи своих мыслей другим. – Очень любопытно. – Я покажу тебе, как это работает. – Наталия встаёт и вешает небольшую табличку на шею Милли, и именно тогда та наконец-то видит надпись.

«Заставь меня говорить о моих чувствах».

Первая мысль, которая приходит ей на ум, – это «Какого чёрта?», но она не говорит этого вслух, потому что её куратор, похоже, очень увлечена этой идеей. По крайней мере, Милли учится относиться лучше к тем людям, которых она любит.

– Тебе просто нужно походить с этим на шее сегодня… это не так сложно. – У Дайер грустная улыбка, а Браун слегка морщится и кивает. – Я скучала, Миллс. – Неожиданно говорит Наталия, и что-то внутри девушки неприятно заворочалось.

– Я тоже скучала, Нат, – отвечает она, поднимаясь со стула.

Сейчас уже обед, и Милли знает, что её друзья уже ждут её в столовой, но что-то беспокоит её. Она не видела его уже несколько дней, и это тревожит её.

– Финн?.. – Она заставляет вопрос повиснуть в воздухе и опускает глаза, потому что ей стыдно за то, что она только что сказала, что не справилась со своим беспокойством…

– У него была не самая хорошая неделя… – Девушка чуть поднимает голову, чтобы посмотреть прямо на куратора. – С ним такое бывает. Бывают дни, когда всё просто отлично, и я даже думаю, что он уже вылечился, но потом он как будто сдувается… Он очень страдал в последние несколько дней. – Дайер поджимает губы, и Милли думает о том, что случилось что-то плохое, но она не хочет сейчас об этом говорить. Или просто не может?.. – Когда всё это происходит, нельзя позволять ему справляться с этим самостоятельно, безусловно, необходимо присматривать за ним. В такие моменты я очень много разговариваю с ним, и Джо мне в этом помогает, до тех пор, пока Финн не чувствует себя лучше и не способен вернуться к своей нормальной жизни, но всё равно с притаившейся внутри депрессией, о которой окружающие никогда не узнают.

Милли чувствует сильное давление в груди.

– Я надеюсь, ему будет лучше. – Это всё, что она говорит, потом получает в ответ небольшую улыбку и покидает кабинет, направляясь в столовую.

После того, как Браун получает поднос с едой, она осматривает всё помещение, пока не видит поднятую руку Ноа, который зовёт её сесть с ними. Подойдя к столу, помимо Калеба и Гейтена она видит ещё и Сэди. У первых двух, кстати, на шеях были такие же досочки, что и у неё.

«Не позволяйте мне говорить, заставляйте меня слушать» у Маклафлина и «Я делаю саркастические замечания, чтобы скрыть свои истинные чувства» у Матараццо.

Ребята видят её с той же табличкой и громко смеются, подшучивая над тем, что подобная терапия убьёт их.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спрашивает Калеб, который сидел рядом.

– Что? – Милли приподнимает бровь и тянется за своим соком, чтобы открыть его. – Ну, я рада, что вернулась. Прошло только шесть дней, а я уже скучаю по времени, проведённом в больничном крыле, и ещё нервничаю, что мне сейчас снова надо есть. А ещё я очень раздражена этой глупой табличкой. – Она отпивает через трубочку. Яблочный. – Достаточно чувств? – Браун смотрит преувеличенно выжидательно, дожидаясь кивков. – Спасибо, что слушал молча. – Теперь она вместе с Маклафлином переводит взгляд на Гейтена, чтобы тот поддержал их пантомиму. – Ну же, скажи уже что-нибудь, – требует она, и вся компания дружно смеётся, а Матараццо подмигивает ей.

– Ты хорошо выглядишь, – подмечает Ноа.

– И чувствую себя также, – отвечает девушка и продолжает есть свой обед.

Она не доедает его, но почти что делает это, и Милли собой очень гордится из-за этого. Это уже – как-никак – её личные маленькие победы. Она хорошо проводит обеденное время среди шуток, которыми все перекидываются через стол, и даже Сэди кажется ей смешной (Браун видит её сегодня в совершенно ином свете).

– Ладно, – говорит девушка, складывая столовые приборы в тарелку и пытаясь встать. – У меня уже закончился перерыв, поэтому мне пора в библиотеку, – отчитывается она перед всеми с вежливой улыбкой.

Милли делает только несколько шагов, когда наконец-то поднимает голову и смотрит вперёд… и видит его. Он стоит всего в нескольких метрах от неё, с ярко выраженными тёмными кругами под глазами и спутанными волосами, которые казались похожими на воронье гнездо. Он просто наблюдает за ней, не говоря ни слова. Он был одет во всё белое, и Браун невольно замечает новые бинты у него на запястьях. Их ведь не было, когда он приходил к ней на Рождество…

«Он пробовал снова?..» – думает она, а в глазах темнеет от этой мысли, и становится ужасно тяжело в груди.

Внезапно внутри вспыхивает смесь чувств и эмоций от этой встречи с Финном, и ужасные образы приходят ей в голову… Как она видит его у себя в комнате… как слышит звук воды в душе… как она ворует и глотает таблетки после этого… Гнев, боль и разочарование скапливаются в её сердце, требуя выхода наружу.

Но в то же время она вспоминает об уютном рождественском вечере и видит, что Вулфард всё ещё носит её браслет на своём запястье, и она чувствует, как посреди всего этого хаоса поднимается чёткое осознание того, что Финн всё ещё ей небезразличен.

Милли чувствует, что в тот момент, когда их взгляды встречаются, у неё перехватывает дыхание, а сердце начинает стучать где-то в висках. Глаза парня вдруг наполняются слезами. И хотя в ней преобладает невероятный гнев, осознание того, что он ей небезразличен, оказывается всё-таки сильнее.

– Пауза, – говорит она тихим и надломленным голосом, но Браун знает, что он услышал её, судя по той печальной улыбке, что появляется на его губах.

Милли знает, что ему ничего не нужно говорить, и Финн это тоже понимает, когда видит, что она идёт к нему. Она крепко обнимает его и утыкается лицом в грудь. Девушка отчаянно цепляется за его белую футболку, чтобы максимально близко прижаться к нему. Теперь их тела были практически единым целым, и они могли слышать сердцебиение друг друга.

Вулфард так же крепко обнимает её, судорожно выдыхая. Она чувствует, как в нём расслабляется каждая мышца, и от этого ей самой становится легче. Её переполняет безмятежность, и она чувствует себя на своём месте.

И им всё равно. Всё равно, что вся проклятая столовая замирает, наблюдая за этой сценой. Всё равно, что Ноа, Калеб, Гейтен и Сэди видят их, потому что это первый раз, когда они демонстрируют то, что чувствуют по отношению друг к другу. Им действительно всё равно. Сейчас существуют только они вдвоём.

И именно сейчас, в объятиях Финна, Милли понимает, что ей больше ничего и не нужно.

***

– А ещё я съела все свои овощи и даже десерт. Это был черничный маффин, и мне он понравился. Хотя, когда я подумала о количестве калорий, я отдала одну половину Ноа, – заканчивает свой рассказ Милли, пожимая плечами.

Доктор Хитон же смеётся и качает головой.

– Это очень хорошо! – восклицает он, когда видит цифры на весах. – Как ты себя чувствуешь физически?

– Мой желудок всё ещё беспокоит меня, как будто я съела много сухарей, – объясняет она, чуть морщась. – Понимаете?

– Понимаю, – спокойно отвечает Чарли и предлагает ей руку, чтобы помочь спуститься с огромных напольных весов. – Это нормальное состояние, и, когда оно пройдёт, можно будет сказать, что ты почти выздоровела. – Доктор заполняет что-то в её личном деле, а потом смотрит на неё с улыбкой. – Ты набрала вес.

И Браун нравится слышать это, потому что это обозначает, что она всё делает правильно, но противный голосок у неё в голове пищит «Жир», и из-за этого она на мгновение чувствует себя ужасно. И в то же время очень здоровой. А ещё смущённой.

– Хочешь скажу, сколько именно?

– Нет! – уверенно восклицает Милли.

Она определённо хочет, чтобы это осталось в секрете.

– Я понимаю, но ты должна быть уверена в том, что выздоравливаешь. – Чарли слегка сжимает её ладонь, поддерживая. – Я тобой горжусь.

Девушка запрокидывает голову, а в её глазах стоят слёзы. Это так глупо, но то, что он сказал, пробралось прямо к сердцу, и это самая приятная вещь, которую она слышала за последние дни. Небо должно упасть на землю, чтобы её родители сказали ей нечто подобное.

Браун встаёт и подходит ближе к доктору Хитону, и обнимает его несколько секунд, а тот отвечает ей тем же. Это несколько неудобно, но оно того стоит.

– Спасибо, док, – шепчет Милли, отстраняясь.

– Всегда рад, Миллс. Я действительно вижу, что тебе лучше. Ты более расслаблена и счастлива. Мне это нравится, – Чарли говорит ей об этом, пока она направляется к двери.

– Мне тоже, – отвечает с улыбкой девушка и выходит из кабинета.

Да, есть вещи, которые ещё нужно исправить, но, пока у неё нет очередного рецидива, всё будет хорошо. Солнце светит до наступления темноты. Это неоднозначная мысль, но она ей нравится.

– Милли!

Неожиданно зовёт её знакомый голос, и, когда Браун оборачивается, она видит Олеффа в его привычной синей униформе. Он широко улыбается, и она не может сдержать ответную улыбку, особенно, когда она в таком хорошем настроении.

– Уайатт! – восклицает девушка, когда они встречаются лицом к лицу. – Как я рада тебя видеть!

– Я тоже! Я искал тебя всю неделю! – добавляет он, а потом начинает почёсывать затылок, как будто нервничает.

Это с ней-то? Смешно.

– Да? – Улыбка Милли несколько ослабла. – Зачем?

– Я… – начинает парень и морщится, а потом закрывает глаза, как будто не хочет её видеть. – Мне было интересно, не хочешь ли ты сходить со мной на свидание? – быстро выпаливает он и всё-таки смотрит на неё, а Браун застывает с приоткрытым ртом, поражённая. – Тебе нравится эта идея?

– Свидание? – повторяет она шокировано, на что получает согласный кивок. – Но это невозможно!

– Почему? – Его лицо является воплощением разочарования, и девушка не может не чувствовать себя виноватой за то, что не удержала язык за зубами.

– Ну, ты же знаешь, я пациент этой клиники, а ты стажёр… – объясняет она, играя с подолом лёгкой футболки, в которой обычно ходит на осмотры. – Это очень непрофессионально.

– Если всё дело в этом, то тебе не нужно волноваться. – Милли снова удивлённо смотрит на него. – Я говорил с Наталией по этому поводу. Ты не мой пациент, поэтому мы можем пойти. К тому же она сказала, что ей нравится эта идея, и тебе станет лучше.

«Вот ведь предательница», – думает Браун.

– А с другой стороны… – продолжает девушка, пытаясь звучать как можно более дружелюбно, – у меня нет очков, чтобы выбраться отсюда, поэтому, я думаю, мы не сможем пойти, – заканчивает она, скрещивая руки на груди.

– Так в моих планах и не было покидать пределы клиники. – Милли подносит одну ладонь ко рту и начинает нервно грызть ноготь на большом пальце. Она выглядит жалко, пытаясь отыскать стоящие оправдания. – Окей, хорошо, я понимаю. – Вдруг вскидывает руки Уайатт, капитулируя. – Ты не хочешь идти со мной, и я понимаю.

– Нет! – поспешно отвечает девушка. – Это не так, – шепчет она. – Прошло уже очень много времени с тех пор, как я ходила последний раз на свидание, и я честно не знаю, как мне вести себя с тобой. О чём мы всё время будем говорить? Когда возникает неловкое молчание или я не знаю, что сказать людям, я начинаю говорить о погоде, хотя я не читаю прогнозов погоды, но всё равно о ней говорю. – Пока Милли говорит всё это, она активно махает руками. – И ещё одна проблема – я ведь должна буду надеть платье. Мама всегда говорила, что девушка, чтобы быть с парнем, должна надевать платье. – Вдруг образ её матери, вбивающей ей скучные догмы и правила, ещё больше расстраивает её. – И я не знаю. А может быть, это свидание… романтическое? Я тогда я начну всё анализировать.

Олефф смеётся, наблюдая за ней.

– Я принесу тебе газету, чтобы ты могла рассказать мне о погоде, когда тебе станет некомфортно, хотя я постараюсь поддерживать беседу интересной, чтобы тебе не пришлось этим воспользоваться. – Он наклоняет голову, чуть морща брови и не отрывая глаз от Браун. – Если ты считаешь, что это стоит того, то надень платье, но если ты их не носишь, то можешь надеть всё, что только захочешь, серьёзно. Я просто хочу провести с тобой время. – Уайатт делает несколько шагов ближе, и Милли смотрит на него широко распахнутыми глазами; эта близость очень смущает её. – И да, это романтическое свидание, так что ты уже можешь начинать с анализа вот этого. – Его губы касаются её щеки, а затем парень отстраняется. – Я подумал, что это значит «да», так что будь завтра в шесть часов вечера у стойки регистрации. – Олефф начинает идти дальше по коридору, оставляя её, обескураженную и смущённо улыбающуюся. – Увидимся, Миллс! – кричит он, прежде чем исчезнуть за углом.

========== Часть 17 ==========

– Мне не нравится, – произносит Милли, глядя на себя в зеркало.

Когда ей сказали, что она отправляется в психиатрическую клинику на лечение, последнее, о чём она подумала, это бросить в сумку пару-тройку красивых платьев, которые её мать покупала ей время от времени. Нет, конечно, она всё равно положила с собой несколько штук, но это не было что-то элегантное и идеальное, скорее, нечто универсальное, в чём ты выйдешь прогуляться в тёплый солнечный день. С другой стороны, она даже не предполагала такое развитие событий, в результате которого ей придётся пойти на свидание.

– Ты выглядишь красиво! – восклицает Сэди со своей кровати, глядя на неё. – Мне нравится. Он точно упадёт, когда увидит.

Браун взглянула на неё в отражении в зеркале, подумав, что та просто шутит, или это она всё не так истолковала.

– Это не может быть красиво! Просто невозможно!

– Ну, если это тебя так беспокоит… – Синк встаёт, подходит к своему шкафу и вытаскивает оттуда белый кардиган, а потом отдаёт его ей. – Он прикроет платье, но мне всё равно кажется, что тебе стоит пойти так.

Милли рассмеялась и надела протянутую вещь.

– Ну, по крайней мере, это выглядит куда более соответствующе, – говорит она, возвращаясь к зеркалу; хорошо, что она позаимствовала чёрные туфли у Наталии. – Хотя мне всё ещё кажется, что это… не то. И не так. – Девушка вздыхает, застёгивая на запястье тонкий золотистый браслет.