Текст книги "Приговоренные к повторению (ЛП)"

Автор книги: Branwell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Дом в огне, Скалли?

– Нет, ничего не горит, и здесь нет ни матрасов, ни мебели для долгого тления.

– Тогда будь осторожна: он может вернуться с катализатором.

– Я буду готова. Я позвонила в пожарную службу с твоего сотового. Малдер, на этой панели нужно ввести четыре символа, если она работает так же, как та, которую использовал охранник, ранее впускавший меня в здание. Этот офис принадлежал женщине по имени доктор Энтони. Как думаешь, можем мы предположить, что пароль должен иметь для нее какое-то значение? Есть какие-нибудь идеи?

Она попыталась сосредоточиться на решении проблемы, вместо того чтобы размышлять о том, каково это – оказаться жертвой взрыва. Больно ли это, или она даже не успеет понять, что случилось?

– Попробуй вариации «ЭНТОНИ» и «ТОНИ». Попробуй части «БИО-ГРО» в прямом и обратном порядке и вперемешку. И «БАРДЖЕЙ» в разных вариациях.

Ничего из предложенного не помогло. Скалли начала вводить праздничные даты, загнав подальше в глубины своего разума мысли о том, что сегодняшняя дата может быть увековечена на их могилах.

– Жаль, что ты не была в ее офисе в тот день. Ты могла бы увидеть что-нибудь, дающее нам представление о ее образе мыслей, – с сожалением заметил Малдер.

– Ее предшественником был Фрэнсис Хоувард. Я попробую вариации этого имени. Энтони была новенькой, так что она, возможно, не сменила пароль.

Скалли понадеялась про себя, что кому-то из ее семьи не придется наблюдать чересчур уж жуткую картину на ее опознании. Лучше бы, если бы она испарилась, оставив после себя, пожалуй, золотой крестик и несколько зубов для положительной идентификации.

Малдер сделал себе мысленную заметку предложить Стрелкам разработать небольшую электронную отмычку, которая сможет сгенерировать тысячи паролей за секунду.

– Скалли, нам следует сделать заказ на миниатюрную отмычку для электронных замков для Фрохики и компании.

– Я попробую «ОДИН», «ЦАРЬ», «ДЖЕК», «РУБИ», – попыталась пошутить Скалли.

Она вспомнила весьма интересное собрание у Стрелков, о котором ей рассказал Малдер. Они в подробностях расписали ему биографию Курильщика. Ты не можешь позволить этому человеку выиграть из могилы, Дана, сказала она себе. Будет ли это походить на землетрясение или поднимающуюся под ногами волну? Или мысли и чувства просто перестанут существовать? Она вспомнила историю о женщине из Канзаса, которой ампутировали ногу, пока она была в сознании, зажатая обломками. Что ж, это здание было недостаточно крупным и прочным, чтобы этот сценарий воплотился в жизнь. Вероятно. Перестань отвлекаться, Дана, пожурила она себя.

– Начни вводить имена. Это самый распространенный способ выбора пароля. Имя родственника, друга или кличка домашнего животного.

– Ладно, предложи какие-нибудь имена. – От газа у нее начала кружиться голова. Было бы слишком жестоко, если бы она потеряла сознание, и Малдер так и не узнал бы, оставила она его или погибла. Пока, разумеется, он не погиб бы сам.

Он быстро предложил ей несколько имен, пока не заметил того, чего она так страшилась.

– Скалли, я чую запах газа. Где-то утечка?

– Да, вообще-то, – признала Скалли, не переставая набирать на клавиатуре четырехбуквенные слова.

– Скалли, он намерен устроить взрыв вместо пожара. Тебе нужно покинуть здание до того, как команда спасателей перекроет источник газа.

Они оба знали, как долго спасателям добираться из Дюбуа до Диггера. Еще дольше у них займет определение местонахождения Бара Джей. Скалли продолжила вводить слова.

– Мы не найдем правильный ответ, тыкая пальцем в небо. Ты должна уйти отсюда до того, как что-то случится. Пожалуйста, уходи. – В голосе Малдера зазвучали отчетливые нотки паники.

– Ладно, – ответила она, продолжая набирать всевозможные комбинации месяцев и дней.

Через минуту Малдер снова заговорил:

– Скалли, я знаю, что ты все еще там: я слышу, как ты нажимаешь на кнопки. Пожалуйста, уходи по-настоящему, – умолял он со все возрастающей тревогой. – Не позволяй им добраться до нас обоих.

– Малдер, ты же знаешь, что я не могу тебя оставить, – терпеливо пояснила Скалли. – Помоги мне придумать правильный пароль. Если кто и может его вычислить, то только ты.

– Скалли, я тебя умоляю. Ты не должна здесь умереть. Ты должна обнародовать то, что мы узнали. – Это была последняя карта, которую он мог разыграть. – Ты несешь ответственность перед всем миром за продолжение нашей работы, – с торжественными, пафосными нотками в голосе добавил он, играя на ее чувстве ответственности.

– Да, но не только перед миром. Сам знаешь, что есть вещи, ради которых стоит умереть.

– Подумай о своей семье.

И тут Скалли решила, что ей придется проявить жестокость. Она понимала, что он напуган и при этом беспокоится за нее. Но у него куда лучше, чем у нее, получится решить эту головоломку, если ей только удастся заставить его сосредоточиться.

– Малдер, ты меня отвлекаешь. Если не можешь помочь мне решить проблему, тогда просто помолчи. Я отключусь из-за газа минут через пятнадцать.

Это наконец убедило его в том, что она не собиралась уходить, так что он заставил себя включить режим профайлера.

– О чем говорила доктор Энтони? Какой она была?

– Она не стала распространяться о своей работе, если не считать упоминания о разведении скота, что на самом деле не соответствует действительности, разумеется. Как насчет «ПЧЕЛ»? – спросила Скалли, одновременно вводя на клавиатуре это слово.

– Как насчет «ОСПА»? – предложил Малдер.

– Она была одержима деньгами, выделяемыми на проект. Она все говорила и говорила о том, как соблазнительно обладать такими средствами. Никто не устоит перед такими суммами, говорила она.

– Скалли, попробуй «ДЕНЬГИ» (1), – немедленно отозвался Малдер. – Думаю, эту женщину мучила совесть из-за того, что ее купили.

Из-за все усиливающегося головокружения и убежденности в том, что это слишком простое решение, Скалли едва не пропустила то, что лампочка вспыхнула зеленым. Она потянула за ручку, и когда та поддалась, очень осторожно открыла дверь. Столь же осторожно они направились к выходу из здания, по пути ничего не трогая и с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти на бег.

Когда они вышли на холодный чистый воздух, то ускорились настолько, насколько позволяли их пострадавшие накануне тела. Они не останавливались до тех пор, пока не достигли небольшого возвышения в трехстах метрах вниз по дороге. Улегшись на землю с другой его стороны, напарники приготовились ждать взрыва.

– Что случилось с «Джимми»? – с большим сарказмом, чем намеревался, спросил Малдер.

Услышав тон, которым он задал этот вопрос, Скалли окинула его испытывающим взглядом.

– Он со своими людьми на пути по домам, где их ждут теплые маленькие постельки. Они не могли рисковать обнаружением, возвращаясь за тобой, – не менее насмешливо, чем он, отозвалась она.

– Он был прав, Скалли. Их деятельность куда важнее, чем происходящее с любым из нас, включая меня.

– Не для меня, – ответила она. – Мне надо позвонить шерифу Рейнольдсу и дать ему наводку на Хансена, хотя уверена, что его уже и след простыл.

Скалли именно это и сделала, и шериф Рейнольдс пообещал прибыть в Бар Джей в течение часа.

Они прождали взрыва еще минут пятнадцать.

– Мне холодно лежать на земле, – в конце концов заявила Скалли. – Я немного похожу.

Они оба встали, по-прежнему не сводя глаз со здания.

– Знаешь, Скалли, может, план Хансена не сработает. Может, я мог бы вернуться и установить, где находится резервуар, который снабжает здание газом. Если бы я перекрыл газ в источнике, то, возможно, предотвратил бы взрыв, и у нас появился бы шанс найти какие-нибудь улики, – осторожно предложил Малдер.

– Скажи, что пошутил, Малдер, – велела ему Скалли, – потому что если нет, я тебе в ногу выстрелю.

– Вообще-то, я предпочитаю плечо, – скорчил гримасу Малдер, потирая левое бедро.

– Ради чего стоит умереть? – вдруг спросил он. – Кроме разоблачения заговора.

– Ради веры. Доверия и веры, твоих в меня. При всей неуверенности, в которой мы живем, мы должны верить друг в друга. Это единственное, что позволяет мне продолжать.

Малдер принялся раздумывать над правильной шуткой, которая разбавила бы торжественность момента. Пока Скалли умирала от рака, его эмоции стали максимально простыми. Он позволял себе чувствовать и показывать свою скорбь, свой страх, ощущение потери частицы самого себя в случае ее смерти. Радость после ее ремиссии также была простой. А потом, с их возвращением к работе и его презрением к себе за прошлое легковерие, эмоции снова усложнились. К счастью, он знал ответ, ведь многие годы полагался на это самое решение.

Он загрузит себя круглосуточной работой, сядет на постоянную диету из порнофильмов, чтобы обуздать свои гормоны, и добьет любые выжившие эмоции циничными шутками. Вот почему его так поразило то, что он произнес дальше:

– Странно, Скалли, ведь я совсем не то хотел сказать вчера, когда ты поблагодарила меня за спасение твоей жизни. Каким-то образом слова изменились до того, как я их озвучил, превратившись в эгоистичную ремарку, подразумевавшую, что меня больше волновали очки в дурацкой игре разума, чем твоя жизнь. Как я мог сказать что-то столь бесчувственное? И это ведь не в последний раз, верно? – добавил он с мрачным смирением.

Скалли пришлось потрудиться, чтобы скрыть удивление. Малдер никогда не говорил ничего столь же самоуничижительного раньше. Если он неуверенно пытался выразить свои чувства, она не хотела спугнуть его, отреагировав на его признание чересчур остро.

– Нет, это не было бесчувственным. Я знала, что ты не это имел в виду.

– Да, полагаю, ты знаешь меня достаточно долго, чтобы это заметить. Половину времени я сам не понимаю, что чувствую, и тем более не понимаю, как эти самые чувства выразить. Это наша семейная традиция, – легкомысленно добавил он.

Когда Скалли представляла Малдера в детстве, то не могла избавиться от образа мальчика Кая, играющего с льдинками во дворце Снежной королевы. Осколки ее волшебного зеркала застряли в глазу и сердце Кая, заморозив его эмоции. В простом мире сказок его подруга Герда растопила осколки своими слезами. К сожалению, реальные люди были куда сложнее. Малдеру причиняли боль самые дорогие ему люди. Раздумий о происхождении и размерах нанесенных ему ран было достаточно, чтобы вызвать у нее самой слезы ярости.

– Все нормально, Малдер, я понимаю, – сказала она, ободряюще похлопав его по руке.

– Ой, у тебя руки ледяные, – воскликнул он. – Вот, надень мой свитер, – предложил Малдер, расстегивая его.

– Нет, на тебе не больше надето, чем на мне… смотри!

Здание словно бы воспарило и увеличилось в размерах у них на глазах. Микросекунды спустя протяжный рокочущий рев взрыва достиг их ушей, и здание исчезло в раскаленном оранжевом пламени. Взмывший к небесам дым казался черно-серым в свете пожара. В течение минуты пристройки тоже взорвались фейерверками, хотя их было и не так отчетливо видно.

Малдер воспользовался отвлечением, чтобы надеть на Скалли свой свитер, и обнял рукой за плечи в попытке согреть их обоих. Ей было так приятно, что она не стала снова протестовать.

– Надо отдать парню должное: он специалист по поджогам. Это место распалось на атомы, – заметил Малдер.

Первым к ним подоспел Зеб. Он услышал взрывы и оказался сильно разочарован, когда понял, что они не были вызваны падением летающей тарелки. Напарники сказали ему, что Хансен взорвал здания в попытке скрыть незаконные эксперименты над животными, и он заметил, что и пятнадцати лет недостаточно, чтобы как следует узнать человека.

Пожарные из Дюбуа прибыли следом за ним.

Малдер подошел к главному пожарному и рассказал ему, что произошло, с некоторыми разумными опущениями.

– Думаю, это уже не срочно, – закончил он. – Не полагается ли позвонить и отменить вызов, когда случается подобное?

– Вы, конечно, шутите, сэр, – ответил руководитель пожарной бригады, улыбаясь. – Мы привыкли к тому, чтобы приезжать на место, когда нам не остается ничего, кроме как наблюдать за остывающим пеплом. Такова цена, которую вы платите за открытое пространство. Мы просто рады, что обошлось без жертв.

Последним появился измотанный шериф Рейнольдс. Он услышал о произошедшем от Малдера и Скалли, которые представили себя в качестве единственных следователей, занимающихся изучением деятельности Бара Джей. Флинн, может, и был менее чем идеальным соратником, но его работа заслуживала защиты. Они согласились вернуться в Диггер на следующий день, чтобы сделать свои заявления, и шериф Рейнольдс подвез напарников к их машине. Когда он заметил аккуратно вырезанную дыру в заграждении, то лишь с усталой улыбкой сказал, что ФБР определенно снабжает своих агентов отличными инструментами для резки по металлу.

В мотель они вернулись к рассвету. Скалли задремала в машине. Малдер приготовился ждать в своем номере, пока она выспится, забрав рукопись Мелиссы из ее номера во время поверхностной проверки безопасности. Скалли едва успела раздеться, прежде чем рухнула на кровать и практически сразу же заснула. Малдер тем временем растянулся на собственной постели и принялся размышлять о пчелах, которых Флинн собрал в Баре Джей.

***

Следующей связной мыслью Малдера было «не паникуй, ты в мотеле». Кошмар вернул его обратно к пожару в тюрьме, но на этот раз одеяло, в которое было завернуто приземлившееся на него тело, при падении раскрылось и явило его взору обгоревший труп. Он сидел, пялясь на белые зубы, из-за сморщившейся кожи обнажившиеся в пародии на усмешку. Он все-таки опоздал. Ему не вынести этого. Он начал задыхаться.

Услышав стук в дверь, Малдер сел на постели еще до того, как толком проснулся, и сумел вдохнуть. О нет, был уже час дня. Без шансов, что ему удастся сегодня заснуть. Он открыл дверь перед Скалли, которая намеревалась поспать, а потому поставила будильник на одиннадцать. Она казалась отдохнувшей и опрятной, особенно в сравнении с его небритым лицом и одинаково взъерошенным состоянием волос и одежды. Он отошел в сторону, пропуская ее внутрь.

Скалли почувствовала себя ужасно, приглядевшись к напарнику. Он достаточно страдал от бессонницы, чтобы еще и так беспечно прерывать его сон. Когда она принялась извиняться, он остановил ее, взмахом руки и несколькими словами давая понять, что все нормально.

– У меня был кошмар, о котором Стивен Кинг может только мечтать. Извинения излишни.

Скалли тоже снился кошмар, который несколько раз разбудил ее этим утром. Ее сон воссоздал поиски в Баре Джей в какой-то странной и тревожной манере. Они с Малдером исследовали ульи изнутри. Она засунула в один из них руку и обнаружила, что он полон сочащихся медом сот. По какой-то причине мед на пальцах заставил ее запаниковать, так что Малдер предложил его вытереть. Он приблизился к ней и поднес ее липкую ладонь к своим губам, отчего с ней чуть не приключилась паническая атака, причем такая сильная, что ее разбудило бешено колотящееся в груди сердце. Она бы скорее поборолась с еще одним пожирателем печени, чем рассказала бы кому-нибудь об этом сне. Даже мысль о нем смущала ее. Разумеется, он стал следствием чтения жалкой рукописи.

Казалось, Малдер вглядывался в ее лицо с непривычным удовлетворением, и Скалли спросила себя, что оно отражало всего несколько секунд назад?

– Давай отправимся к шерифу через полчаса, – более резко, чем намеревалась, предложила Скалли.

– Хорошо, – удивленно отозвался он и поплелся в ванную, предоставив ее самой себе.

В душе Малдер обдумывал заявления, которые ему придется сделать относительно Бара Джей и Хансена. В общем и целом, проще будет опустить роль Дебби во всей этой истории. Если Скалли чего-то не знает, то и не станет переживать, будучи вынужденной держать это в секрете. Интересно, хватило ли Дебби здравого смысла, чтобы немедленно отправить улики по почте? С ее стороны было умно не брать чипы, когда их эвакуировали. Работников, вероятно, подвергали тщательнейшему досмотру и сканированию в качестве рутинной меры безопасности. И все же корпорация наверняка столь же пароноидальна, как и он сам. Как она отчитывалась о времени между своими заданиями, и станут ли они проверять ее липовую историю? В свете его собственного горького опыта он опасался раскрыть существование Дебби шерифу Рейнольдсу или команде агентов из Бойсе. Информация имела тенденцию утекать из правительственных офисов к заговорщикам со скоростью распространения слухов.

Вытираясь, он вспомнил, о чем подумал перед сном. Надо снова связаться с Флинном и посмотреть, что можно сделать с несколькими найденными пчелами.

Несмотря на отсутствие интереса со стороны Скалли, Малдер настоял, чтобы они остановились в закусочной Мардж для чего-то среднего между завтраком, обедом и ужином. Когда они сделали свои заказы, Малдер сказал Скалли, что им надо поговорить с Флинном перед отъездом, и сделал звонок Стрелкам, пока они ожидали еду. Он хотел получить от них телефон Флинна или звонок от него в заранее обговоренное время, после чего взялся за чизбургер, тогда как Скалли принялась есть свой бутерброд с индейкой. Поев, он снова позвонил им и договорился о встрече, которая устраивала бы Флинна. Пока он записывал полученные от того инструкции, Скалли расплачивалась по счету.

Дом шерифа больше не был заполнен следователями. Они с его новым помощником Энди Тревельяном изучали карты, планируя осмотр наиболее вероятных мест в округе, где мог бы прятаться Хансен. Тревельяну пришлось записать их показания, так что он был весьма благодарен им за краткость. Они все подписали и обсудили вероятность того, что Хансен все еще поблизости. Оба Скалли и Рейнольдс согласились, что Хансен сразу же после взрыва убрался подальше и взял себе новое имя, тогда как Малдер не был так в этом уверен. Учитывая сильную психопатическую составляющую личности Хансена, он мог почувствовать себя достаточно умным, чтобы рискнуть.

– Меня раздражает то, что ему, возможно, все сойдет с рук: убийство, попытка убийства, поджог, нарушение клятвы офицера полиции, – сокрушался шериф Рейнольдс.

Он явно считал нарушение обещания, сделанного, когда Хансен вступал в должность его помощника, столь же тяжким преступлением, как и все остальные им упомянутые. Малдер сочувствовал огорчению шерифа, чувствующего себя преданным подлостью Хансена.

Покинув дом шерифа, Малдер поделился со Скалли планами на остаток дня. Флинн оказался настолько напуганным событиями прошлой ночи, что спрятался в тайном месте, о котором, кроме него, никто не знал. Получить от него номер не представлялось возможным. Он отказался звонить Малдеру в мотель или на его сотовый, мотивируя это тем, что телефоны недостаточно надежны, и согласился встретиться только на территории, которую счел безопасной. Они должны были ехать на юг до трассы 33 и затем на запад по ней, пока не достигнут последовательно гравийной и грунтовой дорог, что располагаются параллельно реке Литтл Лост. Их путь будет пролегать на север между двух национальных парков. Эта дорога пересекала другую реку, и именно там они и должны были встретиться с Флинном через час после заката. Расстояние от Диггера было небольшим, если ехать по прямой, но такого маршрута к месту встречи не имелось.

Лэнгли признался, что требования Флинна заставили его почувствовать себя рисковым экстравертом.

Солнце уже клонилось к горизонту. Скалли совсем не нравилась встреча на пустынной дороге, но она держала свои сомнения и тревоги при себе, так как им и вправду надо было поговорить с Флинном. Они ехали по дороге, на многие мили окруженной темными соснами с утопающими в тенях пиками. На ней не было других путников или дорожных служб – пустой бензобак или ливень здесь могли привести к серьезным последствиям.

Когда они достигли того, что, по их представлениям, и было местом встречи, машины Флинна поблизости не оказалось. Они снова проверили указания при свете фонарика, чтобы убедиться в правильности места – казалось, ошибки не было. Примитивный деревянный мост пересекал то, что сейчас представляло собой почти высохшее русло реки. Если бы пролилось достаточно дождя, чтобы наполнить реку и затопить мост, дорога в любом случае стала бы непроходимой. Скалли опустила стекло и прислушалась к возможным приближающимся машинам, но вместо этого до них донеслось далекое завывание волка, зовущего членов своей стаи. Древние воспоминания о роли добычи заставили волосы у них на затылках встать дыбом. Рациональные мысли о наличии у них оружия, скорости машин и страхе волков перед людьми не могли полностью заглушить эти инстинкты. Скалли попыталась максимально невозмутимо поднять стекло, но получилось у нее это чересчур быстро.

– Похоже, что дети ночи вышли на охоту. Как думаешь, у Флинна есть секрет покрупнее его связей с «Джошуа»? – полюбопытствовал Малдер.

– Когда мне было десять, этот фильм показывали на детском сеансе в кинотеатре на базе. Держу пари, многие родители потом здорово рассердились. Я не могла заснуть, пока не повесила на оконный шпингалет четки и не втерла головку чеснока в подоконник комнаты, которую мы делили с Мисси, – напряженно сообщила ему Скалли.

Малдер решил не развивать эту шутку.

– И как твоя мать отреагировала, когда проснулась от аромата итальянского ресторана?

– Просто заставила все отмыть. А вот Мисси была вне себя. Она думала, что было бы здорово заманить вампира в нашу спальню.

Она не смогла сдержать улыбку при воспоминании о таком типичном для Мелиссы поведении.

– Знаешь, волки никогда не нападают больше чем на одного человека, – поспешил успокоить ее Малдер, описывая волчьи повадки на основании собственных соображений и обрывков информации, почерпнутой на канале Discovery. – Их слышно за пятьдесят миль.

– Смотри, это, должно быть, Джимми, – сказала Скалли, указывая на пару фар, приближавшихся с противоположной стороны моста.

Они оба положили руки на оружие, когда машина пересекла мост и припарковалась рядом с их арендованной машиной. За рулем был Флинн, хотя в нем с трудом можно было узнать вчерашнего самоуверенного вояку. Сегодня он выглядел изможденным, а его глаза нервно бегали из стороны в сторону. Он был откровенно напуган.

– О чем вы хотели меня спросить? – напряженно осведомился он.

– Что будет с теми пчелами, что вы нашли? – спросил Малдер.

– Мы послали их нашему контакту в Центр по контролю и профилактике заболеваний с липовой историей. Они проверят их на предмет вирусов и бактерий.

– Нужно проверить их еще и на аномалии в ДНК. Люди, с которым мы имели дело, занимаются экспериментами по клонированию и манипулированием с геномом, – встряла Скалли.

– Она права, – согласился Малдер. – Вы выйдите на связь, когда результаты станут известны?

– Я свяжусь со Стрелками, если решу, что это безопасно. Я не соглашусь на дальнейшие попытки связаться со мной.

– Случилось что-то, что заставило вас принять подобные меры предосторожности? – озадаченно спросил Малдер.

– Господи боже! – воскликнул Флинн. – Прошлой ночью нас едва не поймали. Мы могли погибнуть в этих взрывах, произойди они раньше! Вы с вашей напарницей слишком храбры или слишком глупы, чтобы беспокоиться о подобных вещах? Нам придется залечь на дно, пока любая возможная ниточка, ведущая к нам, не оборвется. Как мы можем осуществить нашу миссию, если нас поймают или убьют?

Его слова напомнили Малдеру о выбранной им прошлой ночью стратегии. Он бы сказал почти что угодно, чтобы Скалли покинула Бар Джей без него до того, как произошли взрывы. Она не приняла его заявление о том, что любое действие приемлемо, чтобы убедиться в продолжении их миссии.

– Знаете, Флинн, иногда приходит время, когда, если не пойти на некоторый риск, миссия становится бесконечной петлей паранойи. Вам нужно выбирать случаи, при которых принятие правильных рисков вполне приемлемо. Весь мир вокруг вас в опасности.

Но Флинн лишь сердито покачал головой и отъехал назад, чтобы развернуть машину для обратной поездки.

– Для парня, который снисходительно назвал близость смерти от огня «волнующей эскападой», сегодня он что-то подрастерял весь свой мачизм. И он определенно заставил нас проделать долгий путь впустую.

– Мы забываем, сколько тревог и опасностей принимаем как должное, Малдер.

Малдер невольно спросил себя, а не добрался ли кто-нибудь до Флинна после прошлой ночи?

Они развернули машину и вернулись в мотель без происшествий. У них оставалось достаточно времени для того, чтобы написать свои отчеты до отхода ко сну. Напарники решили в семь утра отправиться в Диггер, чтобы последний раз повидаться с шерифом Рейнольдсом, а потом поехать в Айдахо Фоллс и одиннадцатичасовым рейсом вылететь в Вашингтон.

Малдеру надо было набросать собственный отчет и закончить рукопись Мелиссы. Он сомневался, что она займет его на все то время, что он бодрствует, но что еще ему оставалось? Малдер написал пару коротких абзацев, подытоживая информацию, которую, по его мнению, нужно было знать Бюро, и со вздохом взялся за старые печатные страницы.

Комментарий к Девятая часть

(1) – В оригинале cash, то есть наличные деньги.

========== Десятая часть ==========

– Роберто, проверь, что там за шум, – приказал Данджело.

Отец Мартин решил, что именно этот человек в ответе за появление дыбы. И сума его, по всей вероятности, вмещала иные инструменты того же ремесла. Отец Мартин подумал, что скоро эти люди заставят его пожалеть о том, что он появился на свет. Хотя единственным отличием между этим новым состоянием и его теперешним окажется физическая боль. Сдержит ли он крики, чтобы не доставить Данджело удовольствия мучить сестру Кэтрин? Ему почти наверняка откажут в кляпе, если он его попросит.

С десяток минут они с Данджело прождали возвращения Роберто, и напряжённое ожидание мучило сильнее, чем ясное понимание кошмарного будущего. Данджело заметно подрагивал от нетерпения. Веселья ради он раз за разом заносил руку, словно для удара, и в последний момент опускал, едва касаясь Мартина пальцами. В прикосновениях Данджело было нечто такое, от чего у Мартина по коже пробегали мурашки, и Данджело явно ощущал его неприязнь. На отца Мартина уже стало накатывать отчаяние, когда они вдруг услышали голоса снаружи камеры.

– Тут пусто.

– И здесь его нет. Да и этой бедняжке тут недолго осталось.

Данджело встал, протянул руку к двери – и та распахнулась, обнаруживая в дверном проёме мужчину в глубоко надвинутом на лицо капюшоне с прорезями для глаз.

– Он здесь! – крикнул кому-то через плечо мужчина в капюшоне. Непонятно было, к кому он обращался. Мужчина подошёл к отцу Мартину и разрезал верёвки.

– Кто ты? – спросил отец Мартин, когда незнакомец попытался помочь ему подняться. Ноги у него потеряли чувствительность, и он рухнул наземь, едва лишившись поддержки. Данджело подался вперед, словно желая покинуть камеру, но незнакомец преградил ему дорогу и угрожающе повёл ножом.

– Ты от… – начал было отец Мартин.

Человек в капюшоне поднёс палец к месту, где под тканью скрывались его губы, и многозначительно мотнул головой в сторону Данджело. Подхватив верёвки, которыми ранее был связан отец Мартин, и подталкивая перед собой Данджело, он вышел за дверь и снова заговорил с кем-то снаружи:

– Он не может идти. Я позабочусь о монсеньёре, после чего вы расскажете ему, что происходит.

– Он пострадал от рук этой падали? Никогда не прощу себе, что столько медлил, – раздался поблизости знакомый голос. Воспользовавшись стеной для поддержки, отец Мартин поднялся на ноги, проковылял к двери и обнял другого стоящего за порогом человека в капюшоне.

– Я тебя уже и не ждал, Эдгар.

– Никогда не теряй веру в меня.

Теперь, когда место оказалось расчищено от Данджело и его солдат, Эдгар откинул капюшон.

– Каков твой план, Эдгар? У тебя ведь всегда есть план. – Мартин не медля повёл Эдгара к камере сестры Кэтрин.

Из коридора выглянул высокий, мрачного вида мужчина. Завидев Мартина, он широко улыбнулся.

– Дрю, твоя борода стала длиннее с тех пор, как я в последний раз тебя видел, – поприветствовал его отец Мартин.

– Будь почтителен, Мартин. Дрю теперь мой военный советник. Он занял место Грегори, когда тот оказался слишком стар для подобных дел, – в шутку пожурил его Эдгар.

– Данджело и его люди связаны по рукам и ногам во внешней комнате, – отчитался Дрю.

– Мы должны уйти отсюда через четверть часа, – сообщил Эдгар.

Дрю отправился выполнять другие поручения, а Мартин уверенно подвёл Эдгара к камере Кэтрин.

– Мне нужно её чем-то укрыть, – оказавшись снова рядом Кэтрин, сказал Мартин.

Эдгар молча протянул ему плащ и рассказал, в чём заключался его план:

– К ночи мы доберёмся на лошадях до охотничьего домика между Гедлингом и Ноттингемом. С утра мы с тобой и ещё несколькими из моих людей отправимся на запад, к побережью. Из Бристоля ты сможешь сесть на корабль до Ирландии. Когда память о твоих “прегрешениях” сотрётся из людской памяти, отец покончит с твоим изгнанием, заплатив требуемое по закону, чтобы ты мог вернуться.

Пока Эдгар расписывал детали плана, отец Мартин аккуратно укутывал сестру Кэтрин в плащ. Она открыла глаза, и было ясно, что она его узнала, но не проронила ни слова.

– Ты предлагаешь отправиться верхом? Но Кэтрин не удержится на лошади. У тебя есть повозка?

Эдгару почувствовал неловкость.

– Мартин, она с нами отправиться не сможет.

– Она поедет.

– Послушай, нельзя допустить, чтобы меня поймали на вмешательстве в дела официальных представителей Папы Римского. Это может кончиться нарушением особой договорённости между отцом и Ватиканом. Единственная причина, почему он вообще меня отпустил, это то, что тебе что-то угрожало. Я нарочно дал отцу это понять. И он запретил мне вмешиваться ровно до тех пор, пока твоя жизнь не окажется в настоящей опасности. Я не могу всё усложнять, взяв с собой околдовавшую тебя монашку.

Герцог постарался донести до Эдгара сложность ситуации самыми простыми словами. Уже тогда Эдгар подозревал, что всё окажется сложнее, чем описывал ему отец. Теперь же, наблюдая за тем, как нежно прикасается Мартин к щекам сестры Кэтрин, проверяя нет ли у той жара, он окончательно понял, что придётся отойти от заранее продуманного плана. Это выражение лица Мартина было знакомо Эдгару ещё с детства. Он ни за что не уступит в подобном состоянии.

– Она меня не околдовывала. Это всё вздор. Она не виновата в колдовстве, – Мартин вдруг замолчал, о чём то задумавшись. – Так ты хочешь сказать, что неделями следил за этим местом до того, как меня взяли под стражу?

– Мы расположились в охотничьем домике, о котором я уже говорил. Охота была славной. Я платил двум слугам, которые каждый вечер оповещали моего человека обо всём, что происходит. Сюда я прибыл как только смог, когда узнал, что эта недоразвитая свинья обвинила тебя и бросила в камеру.