Текст книги "Выхожу тебя искать (СИ)"

Автор книги: Bella_Black

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Как ты мог?! – отойдя от шока, взвизгнула Форбс и бросилась на вампира с кулаками. Губы её дрожали, глаза наполнились слезами при воспоминании о невинном, наивном Джесси, попавшем в переделку с вампирской кровью. Как и она когда-то, он стал лишь жертвой чей-то злой шутки или случайности.

– Ну, он напал на меня… Так что выбора у неё особо не было. И я сделал бы то же самое, если бы смог, – синева глаз Сальваторе сверкнула решимостью.

Елена прижала руку к губам.

– Деймон, что ты…

– Но ведь можно было поговорить! Вы с Кэтрин лучше других должны знать, каково это, когда ты не можешь справиться с жаждой крови, когда она толкает на убийство! Но вместо этого вы…

– Да, мы знаем. А ещё мы видели Стефана-потрошителя, – он скрестил руки на груди и поудобнее уселся на подоконник. Глупая блондиночка! Если бы не Кэтрин Пирс, кто знает, дожила бы она до утра! – Ты учила его, как быть вампиром, не так ли? – прищурившись, Деймон пристально всмотрелся в лицо девушки.

Она растерянно посмотрела на подругу, не понимая, куда клонит её парень. В голосе Деймона сквозили обвинительные нотки. Но разве не это она должна была сделать для новообращённого вампира? Разве Деймон сам не делал это для неё, для Елены? Разве они не делали этого для тех, кого считали друзьями? Да даже и для врагов – Кэролайн вспомнила о Кэтрин Пирс, нашедшей безвременный приют в особняке Сальваторе после всего, что было между ней и братьями.

Деймон вздохнул. Ничего-то она не понимала. Впрочем, чего стоило ждать от Кэролайн, которая стремилась доверять каждому, кроме него да Кэтрин? Он должен был всё объяснить им, но по взгляду вампирш понимал, что им будет сложно простить ему и Пирс убийство Джесси. Вампир криво ухмыльнулся: несмотря на явное осуждение Елены и её подруги, он был рад, что остался жив.

– Ты должна кое-что знать… Вы обе. Джесси не был обычным вампиром. Его существование угрожало бы и вам.

– Что за чушь?!

– Деймон, – Елена сдерживала свои эмоции, но она явно упрекала его, – я понимаю, что он рисковал обнаружить себя в колледже, но мы бы научили его, показали, как скрывать свою истинную сущность…

Нежелание девушек дослушать его вызвало в Сальваторе раздражение.

– К чёрту колледж! Он был опасен для вас! – они недоумевающе переглянулись, и Деймон поспешил заговорить прежде, чем они снова станут спорить с ним. – Уэс Максфилд давно ищет способ избавиться от вампиров. Не только в колледже. И не только он, – вампир поморщился. – Кэтрин ведь рассказывала про Братство Августина? Все эти Максфилды, Уитморы… Все эти люди стремятся уничтожить вампиров как вид уже много десятилетий, и для каждого поколения это – своего рода священный долг, унаследованный от предков, – жестокая улыбка скользнула по его губам. Ему не хотелось ранить Елену, но это тоже было частью правды. А они ведь так хотели, чтобы он был честен! – И твой отец был среди них.

– Это Кэтрин тебе сказала? – слова о её отце оказались болезненной неожиданностью. Елена знала отца как доброго, отзывчивого человека, талантливого врача, и даже представить не могла, чтобы он был замешан в чём-то столь ужасном, как общество истребления вампиров. Какая-то часть разума понимала, что, на самом деле, вампиры – кровожадные монстры, противные любому нормальному человеку, но она всё же не могла этого принять – ведь она сама, люди, которых она любила, были вампирами! И нашлись люди, которые сумели их полюбить, невзирая на то, что они питались чужой кровью. Нет, она не могла представить себе, что её отец вообще мог желать кому-то зла, даже монстрам.

– Про твоего отца – да. Об остальном я подозревал и сам, только не знал, какой способ они изберут.

– Откуда? – прямо спросила Кэролайн. Елена бросила на неё умоляющий взгляд. Какие тайны ещё хранил Сальваторе? О себе, о её отце? Форбс понимала, что подруге больно, но, возможно, эта боль поможет ей трезво взглянуть на Деймона. Не все вампиры были монстрами, но Деймон Сальваторе – определённо. – Ты не любишь Уитмор, не так ли? Ты никогда не оставался здесь, кроме этой ночи, сколько бы Елена тебя не просила…

– Это так, – настороженно, глухо подтвердила шатенка, не глядя на своего возлюбленного.

– Ты бывал здесь раньше, правда?

Не было смысла отрицать всё это, да Деймону и не хотелось. Он не слишком-то любил вспоминать тот ужасный отрезок своей жизни, но если этот кошмар мог спасти жизни этих глупышек и его отношения с Еленой – что ж, пожалуйста!

– Я провёл здесь больше года однажды. И, да, я ненавижу это место, – в голубых глазах вампира сверкнула лютая ненависть, заставившая девушек вздрогнуть. – А ты бы любила место, где чуть не умерла, и где бы погиб твой друг?

Кэролайн побледнела от его выпада. Похоже, ничего подобного она, в самом деле, не ожидала. Этого, возможно, вполне бы хватило для того, чтобы они перестали задавать ненужные вопросы, и приняли всё, что им пришлось сделать прошлой ночью, перестали винить его в тех вещах, которые он не мог исправить. Однако слова сами собой полились из уст Деймона, он рисовал им своё пленение в Уитморе во всех его ужасных красках. Рассказал им про Энзо, которого ему пришлось оставить в клетке на съедение безжалостному пламени, про то, что образ его товарища по несчастью до сих пор преследовал его во снах. Он говорил и говорил, и в голосе его звенела такая ненависть и боль, что Елена подобралась ближе к нему, прижалась к Деймону, положила голову ему на плечо, переплела свои пальцы с его, словно пытаясь забрать хоть частицу этой тьмы, что одолевала его. От Кэролайн всё это, конечно, не укрылось. Она была поражена и шокирована всем тем, что говорил Сальваторе, но и эти страдания до конца не обелили вампира в её глазах. Когда рассказ подошёл к концу, Деймон сидел, зажмурившись, тяжело дыша; под веками у него ещё бушевало пламя, как в тот жуткий вечер, а ноздри щекотал удушливый запах гари.

– Мне жаль, – проговорила Кэролайн, но голос её был не слишком сочувствующим. Елена оторвала взгляд от вампира и с удивлением взглянула на подругу. – Но это всё ещё не объясняет, почему Джесси должен был умереть.

Деймон медленно открыл глаза. Глупая! Он так много сказал, а она так ничего и не поняла. Порождения Уитмора опасны, они несут смерть вампирам, потому что их создали лишь для этого, но Джесси даже после его рассказа оставался для Форбс другом и невинной жертвой.

– Они создали его. Джесси был не обычным вампиром – он питался кровью вампиров. И, однажды попробовав даже каплю крови, он не мог остановиться, пока не иссушил бы его до дна. Эти вампиром могла стать ты или Елена. По счастью, – он кровожадно улыбнулся, но это было именно то, что он чувствовал сейчас, – Кэтрин не позволила ему распробовать вампирскую кровь, – Деймон видел, что Кэролайн собиралась спорить с ним. Он знал эту девушку: она была готова оспаривать свою позицию до хрипоты, а понятия о добре и зле у неё были слишком примитивны. Поэтому он воскликнул: -и нет, ты не смогла бы его спасти! Никто не смог бы! Уэс Максфилд создал монстра, которого невозможно было бы перепрограммировать на добро, и, что бы ты ему ни сказала, ни сделала для него, ты оставалась бы для него лишь тем, кого необходимо убить. Поверь мне: я знал Стефана-потрошителя. Он сам сделал себя таким, и справиться с его одержимостью смог тоже сам. Джесси не смог бы, потому что его воля была подавлена Братством Августина. Вот, кто на самом деле виноват в его смерти.

Глаза Кэролайн расширились, но девушка упрямо покачала головой. Ей не хотелось верить в то, что говорил Деймон. Всегда была надежда. В каждом человеке она могла найти что-то хорошее. До каждого могла достучаться. Ей вдруг вспомнился Тайлер и вчерашний день, когда она потерпела поражение. Но это исключение лишь подтверждало правило, хоть и было чрезвычайно болезненным. Джесси был добрым, отзывчивым и испуганным, как и каждый из них после обращения; ему просто нужна была помощь, но Деймон и Кэтрин решили по-другому. Вампирша поднялась со своего места, пристально глядя на Елену. Конечно, она с удовольствием приняла версию Сальваторе и была благодарна ему за то, что он рассказал им это. Ещё два дня назад она тоже со смехом обучала Джесси скрытности и прелестям вампирского существования, но теперь, кажется, она также считала смерть его необходимостью. Этого Кэролайн не могла перенести.

– Мне нужно прогуляться.

– Кэролайн! – Гилберт подскочила, пытаясь остановить подругу, которая стремительно скрылась за дверью их комнаты. Деймон удержал её, сомкнув пальцы на её запястье.

– Пускай, – мягко сказал он, потянув Елену на себя.

Она вернулась на своё место и снова обняла вампира. Сердце гулко бухало в груди Деймона, и Елена содрогнулась, поняв, что только что он снова пережил весь тот кошмар длиною в год. Гилберт было неудобно от того, какой оборот приняла эта история из-за Кэролайн, и, безусловно, очень жаль Джесси, но, в общем-то, она понимала доводы Деймона и почти не беспокоилась о том, что во всём этом также была замешана и Кэтрин, которая всегда дурно влияла как на Деймона, так и на Стефана. Кэролайн отойдёт; она привязалась к молодому вампиру и, конечно, она всегда хотела помогать попавшим в беду… Это чувство было эгоистично, и девушка понимала это, но она не могла не радоваться тому, что Деймон жив, даже если кому-то другому пришлось заплатить за это своей жизнью. Поддавшись порыву чувств, она заглянула вампиру в лицо и поцеловала его в уголок губ. Сальваторе выглядел слишком спокойным, почти отстранённым, словно он был сейчас не с нею. Взгляд Деймона, когда она взглянула в его глаза, напугал и насторожил её: голубая радужка полыхала ледяным огнём ненависти. Сальваторе мгновение смотрел как будто сквозь неё, но затем моргнул, фокусируя взгляд на лице Елены, и раздвинул губы в вымученной улыбке. Она достаточно хорошо знала его, чтобы понять, что только что он был мыслями в ненавистном ему месте и с теми, кого ненавидел.

– А что было потом? – глухо спросила она.

Деймон вопросительно поднял брови. Он полагал, что Елене будет достаточно того, что он рассказал, он не ожидал, что она захочет узнать что-то ещё из этой чудовищной истории. Конечно, ответ ей не понравится, хотя, на взгляд вампира, он не совершил ничего такого, за что ему должно было бы быть стыдно. Он всего лишь мстил, а это было священное право каждого.

– Ты точно хочешь это знать?

– Мне нужно это знать, – дрожь прошла по телу девушки от взгляда, которым Деймон сопроводил свои слова. – Ведь твоим побегом всё не закончилось.

Он покачал головой.

– Конечно, нет. Как только я вернул свою силу, я вернулся в Уитмор. Конечно, – тут его голос упал, – о том, чтобы вытащить Энзо, не могло быть и речи – он погиб. Но те люди, которые сделали это с нами, всё ещё были здесь. Это было довольно приятно, – кровожадная улыбка родилась на губах вампира, и от этого кровь застыла в жилах Елены.

– Ты… ты убил их?

– Да. И постарался, чтобы перед смертью они вспомнили и меня, и моего несчастного друга. Чтобы они понимали, почему погибают. И почему погибнут их дети, внуки…

Елена отпрянула от вампира, не веря своим ушам. Не мог же он, в самом деле?.. Их пальцы всё ещё были переплетены, и девушка с удивлением уставилась на свою руку, лежащую в руке Деймона. На секунду ей показалось, что она связана прикосновением с совершенно чужим, опасным, страшным человеком. Или так и было на самом деле, а она просто расслабилась, зачарованная блеском его лазурных глаз, и позабыла об этом?

– Детей?.. – пробормотала она, пытаясь принять это. – Внуков… Ты же не?.. Аарон говорил, что его родители погибли при странных обстоятельствах… Нападение животного, – Елена быстро вскинула на Деймона взгляд, надеясь найти в его лице опровержение страшной догадке. Но Сальваторе только медленно кивнул.

– Так представила это всё полиция, – бесстрастно проговорил он. – Все Уитморы, Максфилды и так далее погибали при весьма странных обстоятельствах.

– А мой отец?! – она вскочила, разрывая рукопожатие. Сейчас она не желала знать этого ужасного человека. А, может быть, она никогда и не знала его? – Ты не случайно оказался на том мосту, правда? Ты и ему… мстил? – выплюнула девушка.

– Нет. Не делай вид, что ты не понимаешь меня, почему я так поступил. Я не мог по-другому: призрак Энзо взывает ко мне из своей пылающей могилы. Но скоро, очень скоро всё закончится, – мрачно заключил он.

Девушка смотрела на вампира сверху вниз, разрываясь между жалостью и ужасом, между любовью и презрением. Она знала это всепоглощающее чувство жажды отмщения, она сама не раз испытывала его, теряя тех, кто ей дорог. Но она не могла представить, чтобы это чувство снедало её годами, десятилетиями, терзало так, что кровь поколений не утолит его. И ещё кое-что волновало её.

– Закончится? – с дрожью в голосе переспросила она. – Что ты имеешь в виду?

– Мы покончим с этим.

– Мы?

– Я и Кэтрин. Уэс Максфилд заплатит за свои чудовищные эксперименты. И другие тоже.

– Кэтрин? Какое ей дело до всего этого?

Деймон хмыкнул. В слабом, шокированном голосе Елены звучало недоверие, и он не осуждал её. Он никогда не полагался на Кэтрин Пирс, но только не сейчас. После того, что она сделала для него вчера, у Деймона совершенно не было причин сомневаться в ней.

– По-видимому, она хочет как-то отблагодарить нас… И, наверное, хочет искупить свои грехи перед скорой смертью.

– Убийством?!

– Спасением. Если мы не сделаем этого, ты и Кэролайн, и другие вампиры не будут в безопасности. Никогда. Если Максфилд добьётся своего, его чудовище уничтожит вампиров. Раз и навсегда. Послушай, – он снова взял её руки в свои, – ведь большинство из нас идут на обращение не из-за того, что мы злы; большинство даже не может сопротивляться судьбе, когда это случается, и это не подвластно нам. Зачастую мы не выбираем, умереть или стать вампиром. За нас выбирают, – он подумал о Кэтрин, которая добровольно пошла на этот шаг ради спасения собственной жизни. – И нас не имеют права наказывать за это смертью.

– Но, Деймон… – мрачное удовлетворение пополам с предвкушением, написанные на его лице, пугали и отталкивали её. – Так ведь нельзя… Можно придумать что-то…

Сальваторе начал злиться. Елена усвоила многие уроки выживания вампиров в жестоком к ним миру людей, но кое-что так и осталось за гранью её понимания. Эта истина, такая очевидная для Деймона, никак не желала укладываться у неё в голове: не все нуждались в спасении или прощении, не всех можно было спасти. И, когда вставал вопрос выживания, кое-кем, наименее ценным, наиболее чужим нужно было пожертвовать. Все жили так: люди, вампиры, маги, оборотни. Этот мир благоволил лишь тем, кто боролся за свою жизнь, вне зависимости от того, пили ли они человеческую кровь или подчиняли себе силы луны и солнца. Этот мир благоволил лишь тем, кто боролся.

– Ничего нельзя придумать! Максфилд и Братство не остановятся, пока не добьются своего. Сколько таких Джесси ещё будет в Уитморе? Который Джесси всё-таки принесёт тебе смерть? Я не желаю каждое утро просыпаться с вопросом, жива ли ты ещё, или очередное творение Уэса Максфилда разорвало тебе горло, слышишь?! Он должен был знать, чем рискует, когда шёл на всё это. Он должен был знать, ведь он знал, как кончили предыдущие.

Вдруг Елена подумала об Аароне, этом тихом, печальном юноше, который стал ей почти другом. Он ведь носил фамилию, которую Деймон выплёвывал всякий раз с таким отвращением, такой ненавистью…

– Аарон ведь не замешан в этом?

– Пока нет, насколько я знаю. Но, когда наступит время, Уэс посвятит в это и его, и у Аарона не будет выбора – ему придётся продолжить то, что начали его предки, когда выстроили этот колледж, а потом он войдёт во вкус и почувствует себя мессией, призванным избавить мир от вампирской скверны. Поэтому он тоже должен умереть.

С каждым словом Сальваторе необратимость грядущего всё чётче вырисовывалась перед Еленой. Этого человека с холодными глазами, с мрачной улыбкой, произносящего такие ужасные слова невозможно было убедить, бесполезно было просить. Его союз с Кэтрин ещё больше укрепил Гилберт в этой уверенности. Как она была глупа, когда думала, что он изменился? В каждом слове, в каждом обещании смерти жила его жестокая, кровожадная натура. Девушка была уверенна, что он сделает всё то, что обещал – и вскоре Уитмор будет залит кровью. Она знала, что не сможет остановить его – ни силой, ни уговорами, ведь сейчас он, казалось, жил одной этой жаждой мести. Но и принимать в этом участие, даже просто молча оставаясь рядом с Деймоном, она не желала, не могла.

– Если ты сделаешь это…

– Я сделаю это, – жёстко произнёс он, и последние сомнения Елены испарились. – Будь спокойна.

– Что ж, – она низко опустила голову, чтобы Деймон не видел вдруг набежавших на глаза слёз, – тогда я должна уйти. Я не могу остановить тебя, но знаю также, что не смогу быть рядом с тобой, если ты сделаешь это. Я даже не уверена, что могу быть с тобой после всего, что сегодня услышала. Прости. И прощай, – с этими словами она подобно подруге быстро выскочила из комнаты, оставляя вампира в одиночестве.

Она дождётся, пока он уйдёт, а потом наплачется вдоволь. И Кэролайн будет рядом с ней, чтобы поддержать её и утешить. И Кэролайн скажет ей, что она сделала всё правильно, что она не могла поступить иначе, что ей не место рядом с таким чудовищем, как Деймон Сальваторе. Кэролайн знает, что нужно говорить в таких случаях, Кэролайн всегда находит правильные слова. И, может быть, тогда её сердце перестанет так невыносимо разрываться от боли.

__________________________________________

* Я люблю тебя… немножко… сильно… страстно… вовсе не люблю. (фр.)

========== Глава 21. Год Кэт ==========

– Она скормила меня Сайласу, и я умер.

– Стерва.

– Потом она заставила меня врезаться в столб и оставила умирать. Снова.

– Дважды стерва.

Т/с «Дневники вампира»

– Елена не в безопасности в Уитморе. Так же, как и Кэролайн, и Бонни, по всей вероятности.

У Джереми Гилберта отвисла челюсть, когда он увидел на пороге своей холостяцкой квартирки Кэтрин Пирс и услышал от неё эти слова, сказанные не то пророческим, не то безумным тоном. У него на языке вертелось с полсотни вопросов, но неожиданно для себя самого он спросил лишь:

– У тебя всё нормально?

Она кивнула, но одного взгляда на Кэтрин хватило, чтобы понять, что это ложь. Эта прежде всегда эффектная девушка выглядела измождённой, тусклой и очень несчастной; сперва Джереми показалось, что она пьяна, но он не уловил запаха алкоголя, как ни принюхивался. Тогда он подумал, что Пирс ранена, и едва не набрал номер Деймона или Елены, когда увидел в руках девушки небольшую дорожную сумку. Секунды ему хватило, чтобы увериться, что потерянный вид Кэтрин и эта невесёлая ноша связаны напрямую. А следующий вопрос лишь подкрепил его подозрения.

– Я поживу у тебя немного?

Было видно, что отказа Кэтрин не ждёт и принимать не собирается. Едва дождавшись, пока Гилберт кивнёт, она перешагнула порог – теперь-то приглашение ей требовалось лишь для соблюдения правил хорошего тона – при этом неловко покачнувшись. Джереми пришлось поймать её и проводить в неприбранную гостиную, поддерживая её под руку. И в самом кошмарном и нелепом сне он не мог представить, чтобы Кэтрин Пирс искала убежища у него. Но это было не сном, а реальностью: Кэтрин тяжело опустилась на диван и горестно вздохнула. Взгляд девушки оставался пустым, блуждающим и ошалелым. Что-то произошло в особняке Сальваторе, что-то, что выбило почву из-под ног всегда такой уверенной и дерзкой Кэтрин.

– Что случилось в Уитморе? Почему Елене и Кэролайн грозит опасность? – он присел рядом с девушкой. Судьба сестры волновала его куда больше, чем драма Кэтрин.

– В Уитморе много лет и даже десятилетий существует некое Братство Августина – охотники за вампирами. Твой отец также состоял в нём, – она посмотрела на него с вызовом, а в голосе неожиданно прозвучало обвинение. – Возможно, его кровь говорила в тебе, когда ты стал охотником. Братство безжалостно к вампирам настолько, что создало своего монстра, чтобы уничтожить их.

Слова об отце задели Джереми, но он постарался отогнать от себя эту мысль. Он подумает об этом позже – его отец мёртв, а Елена ещё жива.

– Откуда ты знаешь?

– Уэс Максфилд принял меня за твою сестру, – девушка усмехнулась, – и выболтал все свои секреты. А затем мы с Деймоном встретили его детище и имели возможность убедиться в том, что он не солгал.

– Значит, ей ничего не грозит? – непонимающе спросил Джереми.

Кэтрин посмотрела на него так, что Гилберт почувствовал себя малым несмышлёным ребёнком или идиотом.

– Их созданию плевать, что думает Максфилд. Оно чует вампиров – и убивает их.

От слов девушки Джереми бросило в дрожь. Он всё ещё не мог понять, что же это: игра, ловушка или сумасшедший бред.

– Почему ты говоришь это мне сейчас? Почему не им? Ведь они там, в Уитморе, в опасности… а ты приходишь ко мне!

Она поморщилась.

– Разве они послушали бы меня? Для них я всё ещё враг, поверженный, а, значит, не стоящий внимания. Деймон знает – знает не хуже меня, и, может быть, у него получится убедить их бросить всё и уйти, пока они живы. Но Кэролайн презирает и Деймона тоже – и так сильно хочет этой нормальной, – она усмехнулась, – жизни, что, возможно, готова рискнуть и не поверить нам. Но ты готов? Ты готов рискнуть своей сестрой, своей ведьмочкой, м? Ты готов сидеть и надеяться на лучшее, Джереми Гилберт?

Боль и злость – больше ничего не было в её взгляде, но никогда ещё Кэтрин не казалась Джереми такой неживой. Он хорошо помнил те дни, когда на его плечи легла забота о её жизни, но тогда, в шаге от смерти, Кэтрин была куда более сильной, яростной, решительной; тогда, в шаге от гибели, у неё были силы и желание бороться и победить. Теперь всё это ушло из неё.

– Если это так… Мне понадобится помощь. Ты говорила Стефану? – вот, кто всегда готов был придти им на помощь.

Улыбка девушки сломалась, искажая красивое лицо страданием.

– Скажи ему об этом сам. Если он узнает, что Елена в опасности, он ни за что не останется в стороне, – горечь этих слов поразила Джереми.

Некоторое время они сидели молча. Гилберт думал о сестре, находящейся в опасности в Уитморе, но, в то же время, мысли о Кэтрин, притихшей рядом, не оставляли его. Он не представлял, что на свете может быть что-то такое, что заставит взгляд этой девушки, всегда воинственной, всегда готовой спасаться и нападать, драться до последней капли крови – не важно, своей или чужой – потухнуть. Она выглядела так, словно из Кэтрин вынули душу. Но, если всё сказанное ею было правдой, больше об этом опасном Братстве и его участниках не знал никто, и, если Джереми хотел спасти свою сестру и Кэролайн с Бонни, которые ни за что не бросят Елену, ему нужна была и помощь Кэтрин.

– Почему ты здесь? Почему не в особняке Сальваторе? Что произошло, Кэтрин?

Она мотнула головой.

– Какая разница?

– Я должен знать. Быть может, ты что-то натворила, из-за чего Деймон или Стефан захотят прикончить тебя, а заодно и меня за то, что я дал тебе приют, – он улыбнулся, пытаясь перевести всё в шутку, но Пирс явно этого не оценила.

– Может, и натворила, – поморщилась девушка. – Например, посчитала, что прошлое не может стать преградой для настоящей любви, и попыталась убедить в этом кого-то ещё.

Ей не нужно было называть имя, чтобы он понял. Джереми всегда смущало то, как безоговорочно она доверяла Сайласу под личиной Стефана Сальваторе – это Кэтрин-то, чуявшая опасность самим своим нутром! Эта доверчивость едва не стоила ей жизни, и Гилберт до сих пор не любил вспоминать тот день и то, что за ним последовало; они вернули Бонни, и, казалось бы, его не должна была волновать цена, особенно когда ею была жизнь Кэтрин Пирс. Но это было не так: он понимал, что по-иному нельзя было поступить, но очень бы хотел, чтобы у них был ещё какой-то выход. Не то, чтобы он привязался к Кэтрин… нет, какой-то частью своей души он по-прежнему презирал её и ненавидел за всё то зло, которое она причинила им просто ради спасения своей шкуры. Но другая часть его жалела девушку, потерявшую всё. До недавних пор к жизни её привязывал, похоже, лишь Стефан и надежда всё-таки обрести его любовь. Теперь у Кэтрин не осталось и этого, иначе она не появилась бы на его пороге.

– Это из-за Стефана ты решила придти ко мне и таким образом спасти Елену? Потому что думаешь, что она ему дорога? – судорога прошла по лицу девушки при этих словах, и Джереми запоздало осознал, какую боль причинил ей только что. – Потому что знаешь, что он хотел бы, чтобы она жила?

Внезапно Кэтрин повернулась к Джереми всем корпусом. Карие глаза её впились в его зрачки, и парень не сумел отвести взгляда. Взгляд её ожил: в нём теперь бушевали страсть и ненависть, любовь, зависть, сострадание и мука.

– Я знаю, как ценна для него Елена! Что бы ни делал Деймон, как бы он ни пытался… Вселенная сводит двойников вместе. Иногда мне казалось, что Вселенная предназначила меня Стефану, а его – мне, но я ошиблась. Ничто не в силах вернуть ту любовь, которую когда-то он испытывал ко мне. И, если бы я могла, я бы придушила твою сестру собственными руками. Я бы сделала это, даже невзирая на смертельную опасность для себя – больше я смерти не боюсь, а жизни не желаю, – отрезала она. – Но я хочу сделать что-то хорошее перед смертью, которая, я чувствую это, ходит уже рядом. Никогда прежде она не была так близка. Хочу, чтобы вы вспомнили о том, что я спасла жизнь кому-то из вас, когда захотите меня ненавидеть. Стефан будет помнить, что благодаря мне он ходит по земле, а не захлёбывается на дне карьера, – в голосе Кэтрин отчётливо звучало ожесточение, и никто, услышавший эти слова, никогда бы не подумал, что она любила человека, о котором говорила. – Деймон будет помнить, что я спасла его от смерти от клыков вампира. Если ты сделаешь всё правильно, ты будешь помнить, что твоя сестра и её подруги живут лишь благодаря тому, что я вовремя появилась у твоих дверей. И они будут помнить об этом – не смогут забыть, как бы ни хотели. Вы всё хотели бы меня ненавидеть – ненавидеть и забыть, но у вас ничего не выйдет, ведь всякий раз, как вы захотите помянуть Кэтрин Пирс как эгоистичную суку, вам вспомнится, что вы были бы мертвы, если бы не она.

Джереми хотел с ней поспорить. Кэтрин никогда не была другом, никому из них, она всегда была их врагом. Но поверженный враг уже не страшен, он жалок, но жалость, которую он испытывал к этой девушке, отчего-то не была презрительной и насмешливой. И к этой жалости уже теперь примешивалось кое-что другое: отчего-то Джереми Гилберт уже сейчас ощущал себя виноватым перед ней.

Громкий, тревожный стук в дверь разбудил Джереми. Была ещё ночь, и такая настойчивость того, кто стоял за дверью, ещё больше насторожила парня. Он выбрался из постели, на всякий случай прихватив заряженный арбалет. Проходя через гостиную, он глянул на диван, на котором расположилась его гостья: в темноте угадывались лишь очертания груды одеял, под которыми затихла Кэтрин. Не было никакого движения, и Джереми подивился, как это она не проснулась от устроенного ещё одним незваным гостем грохота. А, возможно, она и не спала сейчас, просто притаилась. Быть может, тот, за дверью, был её сообщником, а слёзы и печаль Кэтрин были лишь спектаклем, ловушкой, приманкой – с этой девушкой никогда ни в чём нельзя было быть уверенным. Ему бы вытащить Кэтрин из-под одеял и поставить рядом с собой, когда откроет дверь – как щит, быть может… Но он оставил её в покое, и уже через мгновение, подкравшись бесшумно, рывком открыл дверь. Предупреждая ночного гостя, он выставил перед собой арбалет… и наконечник арбалетного болта упёрся точно Деймону Сальваторе в грудь.

– Так-то ты встречаешь старых друзей? – вампир насмешливо поднял бровь.

Джереми поспешно отодвинул оружие. Бросив взгляд на тёмную гостиную, он тихонько застонал:

– Я так и знал, что она что-то натворила.

– А! Так Кэтрин у тебя?! Славно! А я-то её обыскался, – с этими словами Сальваторе отодвинул парня плечом, проходя вглубь квартиры.

Только тут Гилберт понял, что смутило его в облике Деймона: шальной, словно пьяный взгляд голубых глаз, не суливший никому ничего хорошего. И радость вампира была неестественной, натянутой, словно под ней он скрывал нечто куда более тёмное. Перехватив арбалет поудобнее, Джереми поспешил за вампиром; если тот собирается расправиться с Кэтрин, ему придётся объясниться с ним, а, кроме того, поискать другое место для этого. Не то, чтобы Пирс была слишком дорога Джереми, но всё же, впустив её под свою крышу, он вроде как взял на себя некие обязательства перед ней. Он опоздал на несколько мгновений: когда Джереми вошёл в гостиную, Деймон уже зажёг свет и бесцеремонно сдёрнул с Кэтрин одеяла. Девушка сидела на диване, сонно и недовольно щуря на вампира карие глаза.

– Чего тебе? – безо всякой доли приязни осведомилась она.

– Что ты здесь делаешь? – пытливо поинтересовался вампир. – Ты должна быть в особняке, там ты в безопасности.

– Думаю, в безопасности я или нет, уже всем наплевать, – язвительно парировала девушка. – Твой брат любезно предложил мне пожить у вас, пока… он не уточнял, но, думаю, Стефан полагает, что смерть моя уже близка, и в высшей степени не по-джентльменски будет выставлять умирающую из дому. Так вот, у меня на сей счёт иное мнение. Даже если я уже наполовину мертва, гордость у меня ещё есть.

– Поэтому ты пришла поискать приюта у Джереми? – тон вампира был таким же язвительным, как и у Кэтрин, но ещё в нём сквозило нетерпение. Джереми позволил себе немного расслабиться, рассудив, что, если бы Деймон желал прикончить девушку, то не стал бы тратить время на перебранку с нею.

Кэтрин бросила быстрый взгляд на Гилберта.

– Я заплатила свою цену за ночлег.

Деймон, в свою очередь, тоже посмотрел на Джереми – взгляд его был насмешливым и оценивающим и заставил парня покраснеть. Вампир прищёлкнул языком и покачал головой, словно отметая какие-то собственные мысли.

– Это чем же?

– Я дала ему шанс спасти его сестру, – Кэтрин прищурилась, вглядываясь в его вмиг изменившееся лицо.

Маска саркастического веселья тотчас спала с Деймона, и Кэтрин увидела в его глазах напоминание о том, что она предложила ему, когда между ними остывал труп вампира Джесси. И поняла, что за этим он и явился в ночи. Но что-то было не так, ведь, по её мнению, зная о грозящей Елене опасности, Сальваторе должен был день и ночь быть с нею, чтобы защитить. Она вгляделась в его лицо повнимательнее и увидела тонкие морщинки, расчерчивающие лоб Деймона – верный признак того, что вампир испытывал боль. Она хорошо знала это, как и то, что немного было людей на свете, которые могли ранить Деймона Сальваторе. Разгадав взгляд Кэтрин, он быстро отвернулся, но это уже не могло скрыть правды от Пирс.