Текст книги "Веледар (СИ)"

Автор книги: Bastard92

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Мы подошли к воротам, где тот самый мальчишка, который вчера провожал меня к ярлу, держал под уздцы двух коней: моего да еще одного, вороного, с хитрыми глазами. Вадим тогда мотнул головой, отзывая меня в сторону. Наемник, заметив это, скривил губы, но промолчал.

– Селена., – начал стражник, когда мы отошли за частокол. – Я не знаю, куда ты едешь, но догадываюсь., – он замялся, теребя рукоять меча.

– Гадай на здоровье, Вадим, только про себя.

– Ты уверена, что этот человек не причинит тебе зла?

– Кто бы тебя слышал, знатно бы посмеялся. Причинить зло ведьме?

– Ты брось зубоскалить, – одернул меня стражник. – Я серьезно с тобой поговорить хочу.

– Ну, говори, выслушаю.

– Я могу с тобой поехать. Мне ты можешь доверять и без договора.

– Ты часом белены не объелся? У тебя жена дома и дочка маленькая.

– Так не было бы ни жены, ни дочки, если бы не ты. Долг платежом красен.

– Успеешь еще расплатиться, Вадим. Не дури. Ничего мне этот наемник не сделает, ты слышал наш уговор.

– У меня предчувствие плохое. В один конец ты едешь, – покачал головой стражник, не оставляя рукоятку меча.

– Предчувствие у него… Иди домой, помолись своему богу, обними дочь да жену приласкай. И не придумывай себе печалей лишних, тем более о ведьме. Не пропаду.

– Обещаешь? – Вадим вскинул голову, заглядывая мне в глаза.

– Если тебе легче станет…

– Нет, не так, пустых обещаний мне не надо.

– Значит, не будем понапрасну воздух сотрясать.

– А бежать ты не думала?

– Нет, Вадим, – я покачала головой. – Набегалась я уже. Да и Агвида ты знаешь. Достанет ведь из-под земли, черт рогатый.

– Тогда удачи тебе, – стражник неожиданно за плечи привлек меня к себе, обнял, не обращая внимание на мальчишку, который, увидев эту картину, тут же сплюнул через левое плечо и трижды осенил себя крестом.

– Спасибо, – прошептала я, отстраняясь.

Кони нетерпеливо топтали пыль, фыркая, и тянули поводья. Наемник, увидев, что я прощаюсь с Вадимом, ловко вскочил в седло и выжидающе на меня посмотрел.

– Едем, – коротко велела я, седлая своего коня и кидая последний взгляд на Вадима. Он улыбнулся мне, помахал рукой, а затем тишком, чтобы никто не заметил, одними пальцами меня перекрестил.

========== Глава 4. ==========

Солнце в зените нещадно пекло, плавя воздух, а над нашими головами будто задумчиво вился сокол. Наемник смотрел на него, не отрываясь, щуря глаза и скаля белые зубы. Кони после утреннего галопа по холодку сейчас уже шли вяло и прядали ушами, отгоняя назойливых слепней.

– Ведьма, а, ведьма? – не поворачивая головы обратился ко мне наемник. – Расскажи-ка мне про свое ожерелье.

Я тяжело вздохнула, вспоминая работорговца. Прав он был, молчать этот человек не умеет.

– Тебе какое дело?

– Встречал я дарокрадов. Вот только таких наглых, как ты, ни разу. Вас везде почти жгут сразу, как завидят. А кого не жгут, те ведут себя тише воды, ниже травы. А ты дары на шее таскаешь.

– С чего ты взял, что это дары? Украшение просто.

– Да ну? – хохотнул он. – Врешь, ведьма.

– Вру. Мне по долгу службы положено. Не суй свой нос в мои дела, если он тебе дорог.

– Отрежешь? – с неожиданно жадным любопытством спросил он.

– Сам отвалится. Есть болезнь одна…

– Ладно-ладно, не горячись, – рассмеялся он, а затем зажал поводья в зубах и принялся стаскивать свой доспех. Я против воли схватилась за булавку на своем воротнике, подавляя желание подъехать поближе и уколоть вороного коня. Пожалуй, без зубов наемник не станет раздражать меня меньше.

– Жарко, сил нет. И коней поить пора, – заметил он, крепя доспех к седельной сумке.

– Я скажу, когда пора. Нам к вечеру надо до деревни доехать и найти постой. Не улыбается мне в поле ночевать.

– Да ты изнеженная, – хмыкнул он, совсем бросая поводья и через голову стаскивая мокрую от пота рубаху.

Я окинула его торс мимолетным взглядом, отмечая про себя, что синяки и кровоподтеки уже сошли. Слишком быстро, даже с учетом моих отваров. Странно все это.

– Не в этом дело. За мной еще семь дней дух усопшего шляться будет. В избе от него куда проще защищаться.

– А сейчас он где?

– Рядом. Но они при свете солнца не показываются.

– Ты же ведьма. Что, с призраком не совладаешь?

– Нельзя, – сквозь зубы процедила я. – Отогнать могу, а все остальное запрещено. Человек дара своего лишился, но дух его нельзя трогать. Он упокоится сам.

– И как же ты его отгоняешь? – наемник принялся выжимать рубаху.

– Соль, железо. Ты крещеный?

– Крещеный.

– Вот ты и будешь отгонять.

– А сама чего не крестишься?

– Толку мне с этого? Я не верю в вашего бога.

– Почему не веришь, если против взбешенных духов это помогает? – он повернул голову и внимательно на меня посмотрел.

– А ты в Перуна поверишь, если я пальцами щелкну и сожгу тебя заживо?

– С огнем, значит, управляться умеешь? Не трудись, меня сейчас и так солнце спалит, если мы хотя бы на пару часов в тень не свернем.

– Свернем, – ответила я, прикладывая ладонь ко лбу ребром и всматриваясь вдаль. – Там поле впереди. Нельзя сейчас через него ехать. Тебе – так точно.

– Почему?

– Потому что полудница тебя прежде солнца спалит. Река по правую руку от тракта, сворачивай.

До места первого привала мы добрались за полчаса, остановились в тени небольшой прибрежной рощи. Я спешилась, погладила своего коня. Он радостно зафыркал и тут же потянулся к сочной траве, растущей под ногами.

– А что ты еще умеешь, ведьма? – не унимался наемник. – Я таких, как ты, прежде не встречал. И дары забираешь, и порчу наводишь, и с огнем балуешься.

– Шить хорошо умею. Будешь болтать попусту, рот зашью. Тебе лет сколько?

– Двадцать четыре весной минуло.

– Ты глянь, язык как помело, а вон сколько прожил.

– Меня убить сложно, – наемник тоже спешился и задорно на меня посмотрел. – Хотя многие пытались.

– Хорош трепаться. Коней напои, – велела я, доставая из седельной сумки хлеб. – И имя свое скажи, наконец.

– Что ты так к имени моему прицепилась?

– В деревню приедем, мне как к тебе обращаться? Наемник?

– Почему нет?

– Внимания не хочу привлекать.

– Боюсь, не получится, – он снова рассмеялся. – Ты же ведьма, да еще и камнями своими бряцаешь.

Я пожала плечами, сняла ожерелье и убрала за пазуху.

– Вот теперь совсем на ведьму не похожа, – еще больше развеселился наемник. – И кем прикинемся?

– Братом и сестрой.

– Мы с тобой совсем не похожи.

– Сводными.

Он ничего не ответил, только хмыкнул и повел коней к реке. Я же уселась на траву, заметила рядом вербену, потянулась машинально, но затем одернула руку. С травками-муравками в деревне точно лучше не светиться. Углубимся севернее, там можно будет. Потом, когда неделя пройдет, и отпадет необходимость по деревням и селам ночевать.

– А погоду ты заклинать умеешь? – от реки крикнул наемник. – Дождя бы…

– Я ведьма, а не шаман, – буркнула я себе под нос, ломая хлеб.

Наемник быстро и умело стреножил напоенных коней, отпустил на корм, а сам подсел ко мне, под тень ивы. Откинулся на руки и принялся откровенно меня рассматривать.

– А тебя Селеной зовут, значит, – молвил он. – Красивое имя, но нездешнее.

– Ты тоже нездешний.

– Да, я с севера. Ярл твой подать с моих земель требовал. А как получил от ворот поворот, напал. Сжег мой город… Ничего, я этого так не оставлю…

– Хорошо, что с севера, – я проигнорировала остальные слова. Моральный облик Агвида меня мало волнует, а слезливые истории я и сама рассказывать горазда, если приспичит. – Мы как раз в те края.

– Мне же нельзя знать, куда мы едем.

– Спрашивать нельзя. А так сам поймешь рано или поздно.

– Луна, значит (1), – задумчиво проговорил он, а затем неожиданно потянулся ко мне, смахнул с моего плеча ивовый лист.

– Ты языкам обучен? – я дернула плечом с непривычки, но попыталась замаскировать это движение под обычное потягивание.

– Нет. Кормилица моя сказки рассказывала. Вот и запомнил. Красивое имя…

– Расскажи, что ты умеешь, – велела я. – Хоть про это послушаю, раз имя называть не хочешь.

– А что тебя интересует? – он подался ближе ко мне, вызывая у меня желание отсесть, тут же снова рассмеялся. – Да не шарахайся ты так. Или ты недотрога?

– Просто привыкла уже, что люди в большинстве своем меня боятся.

– Я не боюсь.

– Зря.

– Ты только у мертвых дар забирать можешь.

– Могу и у живых. Но только у зверей. А потеря дара не самое страшное, что я могу с тобой сделать.

– Я же тебе нужен.

– Еще не уверена. Убеди меня. Расскажи, что умеешь.

– Убивать умею лучше всего. Охотиться, по следу ходить. Танцую неплохо.

– Вот танцы меня точно не интересуют.

– Это ты меня просто еще не видела.

– Надеюсь, и не увижу.

Мы замолчали. Я рассматривала коней, пасущихся неподалеку, наемник продолжал рассматривать меня, а солнце слишком медленно покидало свой зенит, исподволь удлиняя тени.

– Ты знаешь, я вздремну пока, – зевнул наемник. – Нам же не меньше часа здесь еще сидеть?

– Вздремни, – кивнула я, поднимаясь на ноги. – Ночью, сам понимаешь, не до сна будет.

Он уже открыл рот, но благоразумно закрыл его обратно, наткнувшись на мой красноречивый взгляд.

– Понимаю, – хмыкнул, растягиваясь на траве, заложив руки под голову.

– Вот и чудно. Пойду воды наберу, – я направилась к своему коню, чтобы взять бурдюк.

– Эй, ведьма, – крикнул наемник мне в спину.

– Что? – я остановилась, оборачиваться не стала.

– Вель. Велем меня зови.

***

– Проездом, значит? – хмурился староста, оглядывая нас цепким глазом из-под лохматых бровей.

– Да. Брат мой по матушке решил отца родного повидать. Вот и едем, – я сложила руки на столе перед собой и светло улыбнулась.

– Доспех у него с гербом ярла, – староста покосился на Веля.

– А то как же, – радостно заулыбался тот, чуть не подпрыгивая на лавке. – Служу могучему Агвиду, дай бог ему здоровья. Отпустил с родней повидаться.

– Ну, раз так, – старик заметно подобрел. – Можете у меня остановиться, горница пустует. Старуха моя год назад богу душу отдала, один кукую.

– Не почти за дерзость, уважаемый, – покачала я головой. – Но нет ли в твоем селе пустующего дома? Мы ночь переночуем и на рассвете уйдем, не побеспокоим никого.

– Есть один дом, на окраине, – нахмурился староста. – Только чем вам моя изба не по нраву?

– Не в обиду сказано, – я обвела взглядом светлое жилище старика. – Дом у тебя чудесный. Стеснять не хотим. Братец мой храпит громко. А если не храпит, то во сне бродит.

– Ты поди, какая напасть, – цокнул языком старик. – А заговаривать не пробовали? У нас есть тут ведунья. Могу проводить.

– Упаси боже, – замахал руками Вель. – Меня ведьма как раз и прокляла, после того, как я ей голову вскружил. С тех пор я к этим чертовкам ни ногой. Глаза б мои не видели.

Я легонько пнула его под столом, но нахал даже бровью не повел, да еще и пнул меня в ответ.

– Раз такое дело, ступайте в тот конец села, – староста махнул рукой за правое плечо. – Как церкву минуете, повернете в сторону реки. Там дом, на отшибе. Семья зимой прошлой угорела. Не все, правда. Младшой самый в сенях под лавку забился… Его тетка родная потом к себе в город и забрала. Ну, да неважно. Ночуйте, коли не боитесь.

– Православному человеку нечего бояться, – с самым серьезным лицом заявил наемник. – Сестрица моя в городе в церковный хор ходит. Так молитвы поет, заслушаешься!

– Пойдем, – я решительно встала из-за стола и за шкирку выдернула Веля с лавки. – Темнеет уже, а мы с дороги умаялись. Спасибо тебе, добрый человек. Прими от души, – и я положила на стол пару серебряных монет. Староста воодушевился окончательно и даже кинулся нас провожать.

– Не трудись, отец, – Вель поклонился ему в пояс. – Сами дорогу найдем.

Село было довольно большое, сотня дворов, не меньше, и зажиточное: крепкие избы, при каждой – пристройкой хлев для скотины, и есть даже кузня, единственная окрест пару дней пути.

– И чем же дом старосты нас не устроил? – поинтересовался Вель, когда мы отошли уже довольно далеко, ведя за собой лошадей.

– Ты хочешь, чтобы дух и у него над ухом всю ночь стенал?

– Что, прям всю ночь? – поморщился наемник.

– Радуйся, что сейчас лето. На рассвете поспать успеешь пару часов.

– Хорошо. А что я должен буду делать?

– Подготовиться поможешь, одна боюсь не успеть, времени мало осталось.

– И все?

– А чего тебе еще? – обозлилась я. – Мечом потом успеешь помахать вдоволь, тем более, против духа это бесполезно. Тут скорее кочерга подойдет, в ней чистого железа больше. Вот придется в открытом поле ночевать, тогда проявишь себя.

Наемник что-то буркнул себе под нос, но я не потрудилась переспросить. Дальше мы шли молча.

Дом и правда стоял на приличном удалении от других дворов. Новый, из еще не успевшего потемнеть леса, а на пристройке даже стропила частично были некрыты и в закатном свете напоминали обглоданные ребра неведомого зверя. Мы постояли немного на тропе, осматривая место будущего ночлега.

– Пошли, – кивнула я Велю и сделала уже шаг по направлению к дому, как он схватил меня за руку.

– Стой.

– Что еще? – я раздраженно выдернула ладонь из его цепких пальцев.

– Дымом пахнет. Там уже кто-то есть.

– Это село. Здесь люди живут, и должно пахнуть дымом.

– Оставайся тут, я проверю, – уперся наемник.

Я возвела глаза к небу, а губы мои против воли уже нашептывали сглаз, но Вель не обратил на это никакого внимания, вынул свой меч и двинулся к избе, ступая неслышно. С весны не кошенная трава за ним выпрямлялась, не оставляя следов.

Прошло некоторое время, наемник давно скрылся за торцом дома. Где-то неподалеку вышел на свою службу околоточный, и ему тут же вторили лаем местные собаки. Я не выдержала, наскоро привязала коней к ближайшей березе и пошла в избу.

На крыльцо ветрами нанесло изрядно пыли, но следов Веля я в ней не обнаружила. По воздуху, что ли, летает, окаянный… Сперва мне показалось, что все тихо, и только потом моего уха достигли звуки возни. Я взлетела по высоким ступеням, дернула рассохшуюся дверь в сени и заморгала, привыкая к темноте. В нос ударил затхлый воздух нежилой избы, смешанный с горьким дымом.

Я ступила в помещение, слабо залитое тусклым светом из грязного окна, и снова прислушалась. Возня стихла, вместо нее послышались приглушенные всхлипы. Ругнувшись, я полезла в сумку за свечой.

Огонек весело вспыхнул на фитиле, задрожал, вытягиваясь, и озарил помещение теплым светом. Я огляделась, заметила приоткрытую дверь впереди, явно ведущую в жилые комнаты.

В горнице моему взору открылась чудесная картина: на полу, распластавшись, всхлипывал человек, а над ним тенью возвышался наемник, уставив меч в дрожащее горло незнакомца.

– В занятую избу мы с тобой заехать решили, – весело сообщил мне Вель.

– Староста не сказал ничего об этом.

– Я думаю, он и не ведал, – наемник отошел ближе ко мне и велел незнакомцу: – Встань.

Мужчина поднялся, с опаской косясь на нас и попутно отряхиваясь от пыли. Был он среднего роста, небогатырского телосложения, но недурен собой, с выразительными глазами и гладким лицом, обрамленным короткой черной бородой.

– Кто такой? – спросила я. – Что здесь делаешь?

– Могу задать вам тот же вопрос, – обиженным голосом отозвался незнакомец.

– Меч у меня, – мрачно напомнил ему Вель. – Так что и вопросы буду задавать я. Отвечай.

– Археолог я.

– Кто? – я удивленно подняла брови.

– Бугровщик он. Могилы раскапывает, – пояснил Вель. – И грабит.

– Ничего я не граблю, – оскорбился мужчина. – Изучаю просто, летопись веду.

– Еще скажи, найденным не приторговываешь.

– Жить на что-то надо, – развел незнакомец руками. – А мертвым их добро уже ни к чему.

– Ты смотри, и не смутишь его, – фыркнул наемник.

– Смущаться не обучен, ремесло не велит.

– Здесь что делаешь?

– Переночевать зашел. А так путь на север держу, к местам минувших битв. А вы кто будете?

– Да мы тоже, – хмыкнул Вель. – Переночевать. Только мы как белые люди со старостой договорились. А ты, похоже, без спросу влез.

– А кому от этого худо? Дом большой, места всем хватит, – неожиданно искренне улыбнулся мужчина.

И тут за окном завыло горько и безнадежно, а свеча в моей руке вспыхнула напоследок синим и погасла вовсе.

– Железо ищи, быстро! – рявкнула я Велю, пихая его в плечо, а сама бухнулась на колени и полезла в сумку, быстро начитывая заговор: – Встану, не благославясь, утром ранним, на восток взгляну – заря занимается. Не перекрестясь, обойду горницу, в красный угол головы не поворачивая…

Холщовый мешок с солью все никак не находился, только всякая дрянь ненужная под руку лезла. Вель заметался по комнате, чуть снова не сбив с ног незнакомца, потом хлопнул себя по лбу, бросился к печи.

– Выйду не дверьми, не окнами, вдаль пойду тропою змеиною, выйду в поле чистое-вольное, против солнца обернусь черным полозом…

Мешочек, наконец, попался под руку, но тесемка крепко запуталась. Не переставая читать заговор, я вцепилась в нее зубами.

– Как оставит полоз в траве шкуру змеиную, так и ты оставь мой дом, неприкаянный. Не выть, не стенать тебе под окнами, не тянуть ко мне руки бледные…

Загрохотали деревянные ставни. Вой влетел в комнату, завился под притолокой. Незнакомец, наконец, смекнул, что дело принимает дурной оборот, и растерянно закрутил головой, пятясь, почему-то, ко мне.

– Круг не топчи, недоумок! – рявкнула я на него, вновь и вновь выгребая соль из мешка горстями и рассыпая ее вокруг себя, вертясь волчком. – Замыкаю слова свои каменные замком железным запертым, а ключ брошу Перуну-батюшке…

Шею обдало холодом, дыхание перехватило, и прямо передо мной возник из ниоткуда дух усопшего. Я отшатнулась, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха… Соляной круг остался незавершенным, всего на ладонь не хватило.

Дух напирал на меня могильным холодом, душил, давил, воя на разные голоса. Рядом со мной на пол коленями бухнулся незнакомец, схватил меня за руку, будто желая помочь, но не зная, как именно, а у меня перед глазами уже плясали красные мошки…

За спиной незнакомца возник Вель, беспардонно отпихнул его к стене и взмахнул большим ухватом. Железо прошло через дух беспрепятственно, но тот почти мгновенно рассеялся, вой оборвался, давление на грудь исчезло. Я втянула воздух, захлебываясь, и захрипела, заканчивая заговор:

– Кто слова мои верные переможет, гореть тому синим пламенем. Посему пусть во веки веков и случается! – и повалилась на пол, судорожно сгребая ногтями соль, засыпая оставшуюся в круге прореху.

На мгновение в доме повисла тишина, а затем тяжелый ухват брякнул об половицы, и Вель кинулся меня поднимать.

– Жива? – он схватил меня за плечи, рывком ставя на ноги и заглядывая в глаза.

– Жива, – сквозь зубы процедила я, пытаясь его отпихнуть, но проще было упрямого коня с места сдвинуть: наемник будто врос ногами в пол.

– Это все? Он ушел?

– Ненадолго. Да отпусти ты уже меня!

– Извини, – он разжал пальцы, и я тут же пошатнулась, но устояла.

– Ну, дела., – протянул из своего угла незнакомец. – Это что сейчас было?!

– Не твоего ума дело, – отмахнулась я, подбирая с пола свою сумку.

– Ты ведьма! – странно, но прозвучало это радостно.

– А ты мародер.

– Археолог, – снова оскорбился он, поднимаясь на ноги и подходя ближе. – Так что это за напасть сейчас случилась, расскажете?

– Некогда разговоры разводить, а то вернется. Вель, огонь разводи. Молча только…

***

– И как скоро дух вернется? – спросил меня наемник, подбрасывая в печь очередное полено.

– Через пару часов. Может, быстрее.

– Слабоват твой заговор, – хмыкнул Вель.

– Заговор на отчий дом рассчитан. А я в этой избе не живу. Так что он отгоняет духа только на время.

– Ничего действеннее не придумала?

– Ничего действеннее и не надо! – зашипела я. – Достаточно подготовиться заранее, соль рассыпать, траву сжечь. Будет выть себе, а в горницу не сунется.

– Ну кто ж знал, что здесь этот… археолог, – покривился Вель.

– Меня вообще-то Дмитрием зовут, – прозвучало из угла, где мужчина решил устроить себе ночлег и уже расстилал какую-то дерюгу.

– Ой, дурак… – протянул Вель, орудуя ухватом вместо кочерги.

Печь пылала жарко, а вонь от скопившейся в трубе пыли почти выветрилась. Я подошла, разложила на шесток мяту, зверобой, крапиву, прошептала очередной заговор одними губами и швырнула травы в огонь.

– Пахнет приятно, – Дмитрий потянул носом.

– Ну, вот мы его и проверили, – хохотнул наемник. – Вроде, не нечисть.

– Иди, укроп развесь, – я кинула ему засушенную связку. – Над каждой дверью и над каждым окном.

– А ты сама-то выйти сможешь потом?

– Очень смешно. Пойдем в сени. Поговорить надо.

Вель вздохнул, отложил ухват и двинулся за мной следом.

После жарко натопленной горницы в сенях царила приятная прохлада, через пыльное окно едва пробивался лунный свет.

– Если это на счет случившегося с духом, то не благодари, – сказал наемник мне в спину.

Я замерла на полушаге, обернулась. Лицо его тонуло в темноте, но, кажется, он был абсолютно серьезен.

– Ты издеваешься?! Да тебя прибить мало! Меня чуть не придушили!

– Но я же вовремя вмешался, – вот теперь он уже абсолютно точно улыбался. Наглее улыбки я еще не видела.

– До этого вообще не должно было дойти!

– Я не виноват, что ты защиту свою сделать не успела. Расторопнее надо быть.

– Да ты., – нужные слова никак не находились, на язык просились одни проклятья.

– Не бушуй, ведьма. Я тебя спас. А мог просто в стороне постоять, а потом идти своей дорогой.

– Ты про договор забыл? Полюбовался бы, сложа руки, как меня душат, – сам бы немного погодя за мной следом отправился.

– Да, досада, – Вель печально понурил голову.

– Не переигрывай. Я Агвидову паяцу и то больше верила, а он самый бездарный по эту сторону моря.

– Жрать хочется, – неожиданно сменил он тему. – Ты как хочешь, а я пойду заморю червячка. Не могу ж я, как ты, святым духом питаться, – и он, рассмеявшись собственной шутке, удалился обратно в горницу, оставив меня с моим гневом наедине.

(1) Селена – происходит от имени греческой богини Луны Селены, которое дословно переводится как «луна».

Комментарий к Глава 4.

Дорогие читатели, впереди новогодние праздники, а это значит, что выход очередной главы немного задержится. Надеюсь на ваше понимание. Всех с наступающим, всем добра!

========== Глава 5. ==========

Огонь в печи постепенно угасал, только изредка еще потрескивало что-то среди тлеющих углей. Наемник сидел за столом и при свете моей свечи, сдирал старую кожу с рукояти своего меча, ловко орудуя цепкими пальцами. Лицо его было сосредоточено, непослушные пряди волос свесились на лоб. Я разглядывала его из-под полуопущенных ресниц, лежа на полатях.

– Ты на мне дыру прожжешь, ведьма, – кинул он, не отрываясь от работы. – Спала бы лучше.

– Не спится.

– Все на меня никак не налюбуешься? Ты уж извини, девка ты красивая, спору нет. Да вот только с поклонниками твоими, – он кивнул головой на печную трубу, в которой уже с час выл и стенал дух. – Связываться охоты нет.

– Больно ты мне дался, наемник. Поумерь пыл. Слишком часто ты в моем присутствии рот открываешь, так что за твоей болтовней я уже и не вижу ничего.

– А раньше видела, значит? – он оторвался от меча и кинул на меня хитрый взгляд.

– Шел бы ты лесом., – вздохнула я, отворачивая голову и принимаясь разглядывать потолок.

В половицы что-то грохнуло так, что пыль взвилась, и из-за печи как ошпаренный вылетел Дмитрий, бешено вращая глазами. Вель как-то неуловимо глазу оказался на ногах, сжимая меч, с рукоятки которого рваными лоскутами свисала истертая кожа.

Грохот повторился. Дмитрий звонко чихнул от поднявшейся вновь пыли и через половину горницы скакнул за спину наемника, пригибаясь, хотя тот и так был его на голову выше.

– А это еще что? – жалобно спросил он, кидая на меня взгляды из-за плеча Веля. – Дух?

– Нет, – устало вздохнула я. – Там за печью, где ты спал, видать голбец (1). Домовой лютует.

– Чего это он? – Вель как-то сразу расслабился, опустил меч.

– Поводов у него немало.

– Так может его задобрить чем? – робко поинтересовался бугровщик.

– Не задобришь. Не твой это дом, и домовой на тебя плевать хотел.

– А как нам спать-то? – возмутился Дмитрий.

– К вою в трубе привык, и к этому привыкай, – фыркнула я, переворачиваясь на другой бок.

– Ты же ведьма, – снова встрял Вель. – Может, заговор какой есть? Выгони его.

– Экий ты добрый, – рассердилась я, плюнув окончательно на попытки уснуть, и села на полатях. – У него хозяева заслонку печную рано закрыли, угорели, а он не уследил. Потом баба чужая приходила, дите оставшееся забрала, а его, домового, не позвала с собой. Селиться здесь никто не хочет, дом ветшает. Да еще и мы сюда влезли, у хозяина не спросясь. Ты бы на его месте как себя вел?

– Откуда ты все это знаешь? – бугровщик снова выкатил глаза, на этот раз от удивления.

– Я же ведьма, – передразнила я Веля.

– Может, с ним поговорить?

– Вот ты ступай и поговори.

– Я не ведьма, я археолог.

– Так это и хорошо. Он нашего брата на дух не переносит. А тебя, глядишь, стерпит. Тем более, ты сюда первый вломился.

– Да ну, – засомневался Дмитрий.

– Боишься? – фыркнула я.

– Вот еще! – бугровщик выступил из-за спины Веля и гордо выпятил грудь, но тут же шмыгнул обратно, когда в пол снова грохнуло так, что поленья из подпечка покатились.

– Я схожу, – заявил Вель, убирая меч в ножны и доставая из сумки ломоть хлеба.

– Вперед, – фыркнула я, вновь укладываясь на полати. – Болезнь наведет на тебя, лечить не возьмусь.

– Посмотрим, – отмахнулся наемник и зашуршал за печью в поисках входа в подполье.

После того, как Вель спустился вниз, закрыв за собой дощатую крышку, Дмитрий боком придвинулся ближе ко мне и спросил проникновенно:

– Ты за него совсем не переживаешь? Вдруг домовой его сожрет?

– Подавится, – мрачно хмыкнула я. – Да и не едят они людей. Ты откуда такой темный выполз?

– Я не темный. Не верю просто во всякую бесовщину.

– Что, до сих пор? – я изогнула бровь, иронично взирая на него сверху.

– Ну… Теперь даже не знаю, – смутился Дмитрий. – Я прежде нечисти не встречал.

– Домовой не нечисть. А ты везучий, видать, слишком. Могилы копаешь, и даже на упыря ни разу не натыкался?

– Я и ведьму впервые встречаю.

– Точно везучий, – вздохнула я.

– Ты смотри, – бугровщик кивнул в пол. – Тихо стало. Видать, договорился твой мужик с домовым.

– Он не мой мужик.

– Да? А я подумал… Вы бранитесь, как старые супруги. Точь в точь, как мои матушка с батюшкой.

– Я похожа на старуху?

– Нет-нет, – он быстро замотал головой, отступая под моим взглядом к столу в центре горницы, потом задумался на миг, улыбнулся и приосанился. – Значит, у тебя мужика нет?

– Прокляну, – сквозь зубы проговорила я.

– Понял. Не дурак.

Стукнула, откидываясь, крышка подпола, и в горницу вернулся Вель, уже без хлеба, зато со старой, изрядно выщипанной метлой.

– Неужели договорился? – прищурилась я.

– Да как делать нечего, – хохотнул наемник. – Я ему хлеб, он мне метлу.

– А зачем метла-то? – жадно поинтересовался Дмитрий.

– Я ему пообещал, что с первыми лучами солнца этой самой метлой ведьму проклятую отсюда и вымету.

На мгновение воцарилась тишина, а затем они с бугровщиком неожиданно дружно заржали, и смеялись долго, хватаясь за животы и утирая выступившие на глазах слезы. А я лежала на полатях, молчала и снова, уже в который раз, перебирала в уме все известные мне проклятья и сглазы.

***

Едва заря занялась, окрашивая нежно-розовым бревенчатые стены избы, ведьма зашевелилась, тихо соскользнула с полатей и вышла в сени. Вель не открывал глаз, но прекрасно слышал все ее перемещения, даже не смотря на раскатистый храп Дмитрия, который, уверившись в благожелательности домового, снова забился за печь и спал там всю оставшуюся ночь. Вель выждал немного времени для надежности, а затем бесшумно покинул свою лавку, не скрипнув ни одной половицей, и отправился следом.

Туман молоком заливал округу, просыпались и запевали первые петухи, безоблачное небо обещало, что грядущий день вновь будет жарким. Вель постоял немного на крыльце дома, с удовольствием потягиваясь, разминая тело после сна на жесткой лавке, а затем спустился на траву и двинулся по ведьминому следу.

Вот она шла по мокрой траве, огибая дом. Вот свернула немного, явно подходила к коням, гладила. Здесь зачерпнула узкими ладонями росу. А здесь присаживалась, рвала зачем-то клевер.

Ведьмин след вывел Веля к низкому речному берегу, поросшему ивами. Он услышал тихий плеск воды, а затем наткнулся взглядом на платье, лежащее комом на влажном песке.

Она стояла спиной к берегу, в середине небольшой речушки, почти по пояс в воде. Мокрые и от этого потемневшие волосы облепили ее плечи. Под бледной кожей спины, сходясь и расходясь словно крылья, двигались лопатки: ведьма умывалась, плескала речной водой на лицо и грудь. Вель невольно отметил про себя, что тело у нее почти как у ребенка, с тонкими птичьими костями и нежной кожей, покрывшейся мурашками от холодной влаги утра.

Он вышел из зарослей ивы на небольшой песчаный пляж, присел у кромки воды и нарочито громко заметил:

– Надо же, хвоста нет. А народ то болтает…

Ведьма замерла, и Вель почувствовал, что и все вокруг замерло вместе с ней: умолкли птицы, стих комариный писк, исчезло переливчатое журчание реки…

А потом зубы свело болью, будто кто-то ввинтил в каждую челюсть по раскаленному пруту. Он зажмурился до слез, задержал дыхание, сжимая кулаки, а боль все нарастала, зудела и жгла, а потом отступила так же внезапно, как и началась.

Вель, наконец, выдохнул и вдохнул вновь полной грудью, открывая глаза. Взгляд его уперся в лицо ведьмы, которое было совсем близко. В нос ударил запах диких трав и влажной кожи. С ее мокрых волос вода ручьями текла вниз, заливая ему рубаху, а глаза ее, обрамленные длинными, острыми ресницами, напоминали два капкана. Зеленый омут плескался вокруг расширенных зрачков, черных, вбирающих в себя утренний свет.

Ведьма моргнула – капканы захлопнулись.

– Доходчиво? – спросила она, и от ее голоса Вель сам покрылся мурашками.

– Весьма, – ответил он, почти не разжимая челюсти: память о боли была слишком свежа.

– Отвернись, – велела она, но он не стал. Просто снова зажмурился, прикрыл лицо ладонью и тут же почувствовал, что она отошла. Зашуршал песок под босыми ступнями, зашелестело платье.

Вель с опаской приоткрыл один глаз, и увидел, что ведьма уже оделась и теперь выжимает мокрые волосы на песок.

– Не думал, что тебя смутить так легко, – осторожно начал он. – Не побоялась же ты в одной горнице с двумя мужиками ночевать…

– То, что я ночую с двумя мужиками, вовсе не означает, что от меня должно пахнуть, как от мужика, – фыркнула она, скручивая волосы в узел на затылке.

– А чего ж ты тогда взбеленилась? Из-за хвоста, да? Я не скажу никому.

– Мне повторить? – мрачно спросила ведьма.

– Нет-нет. Я тебя обидеть не хотел вовсе. Откуда мне знать, может, у вас, у ведьм, отсутствие хвоста считается уродством… Стой, стой! – Вель поспешно вскочил с песка, когда губы ее беззвучно зашевелились, явно начитывая очередной сглаз. – Не сердись, пожалуйста! Может, я не рассмотрел его просто? Если ты позволишь снова взглянуть…