Текст книги "Веледар (СИ)"
Автор книги: Bastard92
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Маина сидела, как ни в чем не бывало, будто не о ней разговор шел. Прихлебывала из кубка. И рожицу Вадиму скорчила, когда снова его взгляд на себе поймала. А Ратмир продолжил без всякого перехода:
– Собственно, за этим я к тебе и приехал, Агвид.
– Девицей своей похвастаться?
– Нет. Союз с тобой заключить хочу. И в доказательство своих честных намерений предложение тебе сделать.
– Какое?
– Присылай своих воинов в мой приграничный гарнизон. Мои дружинники их обучать будут. А может и сами чему научатся. Маину ты видел, и увиденное тебе понравилось, не отрицай. Я велю, и она лично твоих воинов пестовать станет.
Агвид молчал, сверлил соседа своим стальным взглядом да пальцами по столу постукивал, а Ратмир дальше соловьем заливался:
– Ты же слыхал, как у нас все устроено. Дети еще пешком под стол ходят, а уже сражаться умеют. У тебя большая армия. У меня – искусная. Представь, что будет, если мы объединимся!
– Ничего не будет, – отрезал Агвид, а затем улыбнулся натянуто, одними бледными губами. – Такие вопросы, уважаемый сосед, так просто не решаются. Пусть люди наши пьют, едят и веселятся. А мы пойдем, с глазу на глаз потолкуем.
Ратмир прищурился нехорошо, глотнул из губка, покатал вино во рту, а затем ответил:
– Будь по твоему, Агвид. Пойдем, потолкуем.
Вадим дернулся, было, с лавки вслед за своим ярлом, но тот качнул головой:
– Не надо. Здесь будь.
И ушел прочь из зала, уводя Ратмира за собой.
***
Народ веселился. Музыкантов в зале прибавилось, и гуслям теперь вторили лира да свирель. Лучшая Агвидова баятельница (3) пришла потешить гостей, затянула песнь какую-то, и разговоры в зале постепенно стихли. Почти все мужики были уже изрядно пьяны, а потому нежный девичий голосок, эхом порхающий у высоких сводов, разил их в самое сердце:
… и на третию ночь воин зверя сразил,
И умылся в крови, что как лед холодна.
И мечом он звериное сердце пронзил
Ночью темною, что как молоньица (4) зла…
Вадим вина не пил и песен не слушал. Сидел за столом, как на иголках, нахмурившись, ждал возвращения своего ярла, но тот все не шел. Стражник тешил себя мыслью, что разговор у Агвида с Ратмиром тяжелый да долгий, но это не помогало.
Чтобы отвлечься как-то, он принялся взглядом по залу водить: проверил выправку воинов своих, несущих пост; оглядел советников Агвидовых, которые все, как один, слушали баятельницу, затаив дыхание; пересчитал ступеньки, что к трону Агвидову вели, и свечи, что зажгли слуги, когда за окнами стемнело. Принялся людей считать. И не досчитался… Выпрямился на лавке, стремясь оглядеть весь зал поверх чужих голов, заглянуть во все темные углы. Ошибки не было. И Маины тоже.
Вадим уперся ладонями в стол, встал медленно, решая в уме, как быть. Мало ли, воительница Ратмирова по нужде отошла… Но беспокойство не оставляло его, ворочалось в груди стальным ежом. И он решил, что только дойдет до покоев ярла, только убедится, что все в порядке, и сразу вернется в зал.
Проходя мимо одного из своих стражников, Вадим остановился, спросил тихо, не видал ли тот, как беловолосая женщина выходила. Стражник видал, да толку? Она выскользнула за резные двери и растворилась в темноте коридора.
Баятельница все тянула свою печальную песнь, и мужики внимали:
… девы пламенной длань горячее огня,
И богаты дары, что у зверя в груди.
Дева зеленью глаз лишь коснется тебя,
Твоим именем страшной накличет беды…
Одни утирали скупую мужскую слезу, другие пытались подпевать грубыми, нетрезвыми голосами, и никто из них не обратил внимания на уход Вадима.
Длинные переходы дворца были безлюдны, все слуги суетились сейчас на пиру, и шаги Вадима гулко отдавались от стен. Он старался идти размеренно, но то и дело шаги его ускорялись, срывались на бег. Беспокойство гнало вперед злой плетью между лопаток, а рука сама собой тянулась к мечу на поясе…
Вадим резко остановился, заставляя себя успокоиться. Вдохнул глубоко несколько раз, а затем снова пошел вперед, ступая уже осторожно, почти неслышно. Нечего Агвиду знать, что он ослушался приказа оставаться в зале и шатался теперь здесь, движимый, как истеричная баба, какими-то глупыми предчувствиями.
Он крадучись преодолел последний переход перед покоями правителя, уже слыша невнятные голоса двух ярлов, повернул за угол… И нос к носу столкнулся с Маиной.
– Ты что здесь.., – но кончик кинжала уперся ему в горло, а белые глаза оказались так близко, что можно было бы рассмотреть их до мельчайших волокон в радужке, если бы не темнота.
Прошло несколько долгих секунд, и воительница чуть отстранилась, приложила палец к пухлым губам и кивнула на свой нож. Вопросительно приподняла белесые брови.
Вадим упрямо сжал рот, удерживая в себе рвущиеся наружу ругательства, но кивнул в ответ. С кинжалом у горла не повоюешь.
– Не серчай, стражник. Я все объясню, – шепнула ему женщина, пряча свое оружие в набедренные ножны.
– Уж постарайся, – прошипел Вадим.
– Я сюда пришла втайне от Ратмира. И я не покушаюсь на жизнь твоего ярла. Я просто хочу… услышать кое-что. Про ведьму. Не выдавай меня.
– Белены объелась? – начал, было, Вадим, но осекся. Уставился на Маину так, будто увидел впервые, переспросил: – Ведьму?
– Да. Иди сюда, слушай, – и она панибратски ухватила его за руку, потащила ближе к дверям в Агвидовы покои.
Вадим, конечно, должен был ее остановить, сдать с потрохами ее же ярлу или, на худой конец, отвести обратно в зал. Он должен был хотя бы возмутиться наглым поведением этой девки, но все эти долги перед правителем и самим собой были начерно перечеркнуты именем, которое донеслось до его слуха сквозь двери Агвидовых покоев:
–… Селена.
Стражник замер, как хищник, почуявший угрозу, не в силах совладать с собой, гадая, какого рожна Агвид обсуждает с Ратмиром Селену, если тот союз заключать приехал. А Маина уже приложилась ухом к дубу двери и жестом поманила его ближе. И Вадим пошел, как зачарованный.
– И что она? – донесся до его слуха голос Агвида.
– Да навела знатного шороху в твоем городе. У советника моего зуб в дороге заболел, вот мы и заехали небольшим отрядом, чтоб народ не пугать. Спросили за ведьму, а нам такое поведали.., – Ратмир рассмеялся бархатно и продолжил: – Местную ведунью старухой обратила и колдовского дара лишила.
– Вот как. Я ее с поручением послал, а она развлекается.
– Ты подожди ворчать. Я тебе главного не сказал, – Ратмир выдержал небольшую паузу. – Мы ведунью ту позже в окрестных лесах нашли.
– И что?
– Живую. Не обманул ты меня, Агвид…
Сердце Вадима подскочило куда-то в горло и забилось там, а в ушах звон поднялся. Черт его знает, зачем правители обсуждают это. Он услышал главное – Селена жива. И новость эта приятным теплом теперь разливалась по телу. Он выдохнул излишне громко, чем заслужил укоризненный взгляд от Маины. А ярлы продолжали свою беседу…
–… все сделал для твоего удобства. На самую границу его сослал. Предупредил, что на него нужны лучшие воины, – голос Ратмира теперь был слегка раздражен.
– Это и были мои лучшие воины! – а вот Агвид откровенно злился. – Он тринадцать человек положил!
– Что ж. Мой лучший солдат стоит тринадцати твоих лучших, – захохотал молодой ярл. – Да не куксись ты, Агвид. Знаешь же сам, что окупится все сторицей: ты дар получишь, а я от щенка избавлюсь. И разойдемся миром.
– Ко мне в столицу ты на кой приперся? Что еще за гарнизон? Какие еще тренировки?
– А ты думал, я к тебе в лапы и дар, и парня отпущу? Нет уж, вместе встречать будем. Так что собирай солдат. Пусть вон Вадим твой их возглавит, приглянулся он мне, толковый, вроде. По крайней мере, меч умеет держать…
Голос Ратмира внезапно стал приближаться, и Маина среагировала мгновенно: ухватила Вадима за плечо, дернула, увлекая за угол…
Скрипнули, распахиваясь, дубовые двери. Послышались неспешные шаги двух ярлов, разговор которых переключился теперь на какую-то отвлеченную тему, но стражник и воительница уже ускользали по темным переходам, и Вадим даже перестал задавать себе вопрос, зачем ему это надо было: укрывать ее да еще и самому чужие разговоры подслушивать. Он просто понял, что обо всем этом они оба молчать будут. И его это устроило.
Маина остановилась только у дверей в главный зал, и Вадим чуть не влетел в ее спину. Замахал руками, стремясь сохранить равновесие. А женщина обернулась к нему, пронзила хрустальным взглядом. Полные губы растянула насмешливая улыбка, которую она тут же указательным пальцем перечеркнула. И Вадим кивнул, соглашаясь на ее просьбу. Воительница впорхнула в зал, а стражник задержался, скользнув взглядом по ее доспеху.
И вспомнил, наконец, где он прежде такой же доспех видел.
(1) Козырь – стоячий, богато расшитый воротник.
(2) Сильная сторона меча – более широкая, ближе к крестовине. Ее зачастую даже не затачивали.
(3) Баятель – певец и сказитель у древнерусских славян.
(4) Молоньица или Молонья-царица – грозная владычица молний.
========== Глава 18. ==========
– Я слыхал много чего, в основном, конечно, ужасы всякие. Но это ж хорошо! Получается, никто туда сунуться не смел. А кто сунулся – того поминай, как звали. И все сокровища нетронутые лежат! – Дмитрий мечтательно закатил глаза, не переставая, правда, отчаянно цепляться за поводья своего коня.
Как выяснилось перед нашим отъездом, бугровщик лошадей недолюбливал и даже побаивался, предпочитал путешествовать на своих двоих или попутчиком на повозке какого-нибудь торговца. Но мы себе «роскоши» пешего похода позволить не могли, а потому уговорили парня ехать верхом, предварительно выбрав ему самого спокойного коня из всех предложенных. Платить, разумеется, мне пришлось.
– Так чего ж ты радуешься? – подивился Вель. – Они потому и нетронутые, что достать их невозможно.
– Это если напролом рваться, без ума, без верного подхода.
– А ты с подходом, значит?
– Конечно! – еще больше обрадовался бугровщик. – Я вообще парень не промах! Меня матушка-природа силой обделила, зато умом недюжинным наградила. И хоть хвастаться я не люблю, очевидное отрицать сложно.
Ямочки на щеках Веля обрисовались на секунду, но тут же исчезли. Наемник сдержал и улыбку, и свои извечные колкости, которые, я была уверена, так и рвались из него наружу. Это вызывало почти восхищение.
Дмитрий продолжал заливаться соловьем, припоминая свои самые славные походы за сокровищами, изобилуя невероятными подробностями, а Вель еще подзадоривал его, задавая уточняющие вопросы чересчур уж серьезным и заинтересованным голосом.
Шел уже третий день, как мы город покинули, продвигаясь на север, к границе государства, а истории у бугровщика все не иссякали. Трепаться он любил, и в этом они с Велем сошлись. Павда, наемник о себе не спешил рассказывать, все больше слушал, а Дмитрию, кажется, только того и надо было.
Я же больше отмалчивалась да размышляла о том, что сделать предстоит. По заверениям Дмитрия впереди было еще три-четыре дня пути до нашей цели, и чем ближе мы подбирались, тем тревожнее мне становилось.
Двадцать три года прошло с той войны. Агвид уже тогда был ярлом, а я ходить толком не умела. Так уж вышло, что сосед наш оказался заперт на полуострове, окружен морями, и единственный сухопутный выход в мир через наши земли лежал. Вот и пошли на нас войной. У ярла соседних земель армия была не чета нашей: каждый воин десятерых стоил. Но был один, могущественнее прочих. Говорили, что и не человек он вовсе. Что не сразить его было ни мечом, ни стрелой, и что в воде он не тонул да в огне не горел. И, наверное, победа осталась бы за соседом, но…
Агвид дураком никогда не был, даже по молодости. Правил мудро и, главное, ведьм привечал, в отличие от соседа. Они и помогали в той войне. И в их числе была моя мать.
А потом соседский ярл погиб в бою. Никто не знал, как. Но слухи такие ходили, что свои же, утомленные войной, предали, убили и его, и семью. На трон сел его советник, человек из другого рода, и с Агвидом предпочел не мечами махать, а заключать торговые договоры, зная, на что ведьмы его способны.
Война закончилась, ярла погребли там же, на границе. На поле боя курган возвели. И Агвидовы ведьмы окружили тот курган непроходимой магией. Место это страшное нарекли именем почившего ярла – Веледар.
Воин тот великий пропал без вести, как сквозь землю провалился. Никто о нем ничего больше не слышал, и люди стали уже сомневаться в его существовании.
А вот Агвид уверен, что воин этот покоится в Веледаре, и причин не верить в это у меня нет. Агвид был там, все своими глазами видел, ему известно даже имя воина и то, что на могиле его лежит черный морион. Почему сразу дар не забрал, и что это вообще за дар? Черт его знает, самой любопытно…
– Селена? – кажется, Вель звал меня уже не первый раз, а я за своими размышлениями не слышала, вот он и подъехал ближе, за руку тронул. – Все в порядке?
– Да, – я улыбнулась, отгоняя от себя тяжкие мысли. – Задумалась просто.
– Лес впереди, – махнул рукой наемник. – А день к закату. Я думаю, нам пора на ночлег устраиваться.
– Солнце только через пару часов сядет, – заспорил Дмитрий. – Можем успеть прилично продвинуться.
– Ты знаешь, после одного случая я еще долго в лесу ночевать не захочу, – Вель зябко передернул плечами.
– Какого такого случая? – немедленно заинтересовался бугровщик.
– Ой, лучше тебе не знать…
Мы посовещались еще немного, и я решила сворачивать с дороги ближе к реке, там заночевать, а с утра в лес идти. Дмитрий утверждал, что за день мы его пересечем, хоть и скакать галопом не получится: дорога через чащу есть, да старая, давно нехоженая.
Место для стоянки хорошее сыскалось: молодая березовая роща, почти вплотную подступающая к реке. Дмитрия за дровами отправили, Вель привычно принялся обхаживать лошадей, которые уже тянулись к нему, как к родному, а я на правах единственной девицы уселась на бережок бездельничать и ожерелье свое перебирать.
Когда людям нечем было расплатиться со мной за услугу, они дары свои завещали. А я забирала, хоть по закону и нельзя было. Самые разные ремесла были заключены в бусины из агата и авантюрина, но вот пригодится ли что-то из этого в кургане? Немало людей через мои руки прошло: рыбак, у которого рыба на голый крючок клевала; задира, лучше всех в своей деревне умевший кулаками махать; старик, который музыкальные инструменты делал; баятель, слезу у своих слушателей выбивавший; вдова, которая такой хлеб выпекала, что и к столу ярла нестыдно подать было…
Хороши дары, но в походе нашем бесполезны. Разве что бугровщика наделить способностью чужие носы ломать? Да кому? Нет там людей.
Тяжело вздохнув, я убрала бусы обратно в сумку. Мы уже близко к границе, и не то, что камнями, а даже обычными способностями ведьмы светить не стоит.
Дмитрий уже натаскал валежника и хвороста и теперь кострище обустраивал вполне умело. Я дождалась, пока он закончит, и привычно взмахнула рукой, разводя огонь.
– Ох, и хороша же ты, Селена, – подмигнул мне Митя, бороду свою то оглаживая, то пальцами завивая. – И умница, и красавица, и в хозяйстве полезная.
– Коней попридержи, – тут же раздался голос наемника от реки, где он лошадей поил.
– А чего? – тут же среагировал Дмитрий. – Ты, Вель, мужик хороший. Я еще лучше. Породнились бы.
– Да больно ты, Митька, ветреный, – наемник привел коней обратно, стал стреноживать. – Три дня назад еще Демиру любил, а теперь к моей сестрице клинья бьешь.
– Так то ж приворот был, – обиделся бугровщик. – И вообще, не напоминай! А сестрица твоя сама решит, гожусь я ей в пару или нет. Правда ведь, Селена? – он взглянул на меня исподлобья и заиграл бровями.
Мне смешно стало, и я рот ладонью прикрыла, чтобы Митю не обижать. Кивнула только, и он тут же приосанился, расправил плечи и с вызовом на Веля взглянул. Наемник фыркнул громко, но отвечать не стал. Присел рядом со мной, принялся силки свои распутывать.
Солнце закатилось, сменилось молодой луной. Мы поели давно и теперь сидели просто у костра, который уютно потрескивал, освещая наши лица. Дмитрий очередную байку травил, и мы с Велем искренне смеялись. Рассказывать он хорошо умел. Отдать ему, что ли, дар баятеля? Будет былины разные да песни сочинять, в могилах копаться бросит. Опасное это дело, а Митя – парень хороший. Жаль будет, если упырь сожрет.
Еще час пролетел незаметно, настало время спать ложиться. Вель в рощу ушел, силки свои ставить, а Дмитрий принялся тонкие березовые ветки ломать да лежанку для меня сооружать. Потом мы легли, не дожидаясь наемника, и бугровщик уснул почти тут же крепким сном человека, довольного своей жизнью. Захрапел негромко.
Я поворочалась немного, отчего-то не в силах заснуть. Встала и к реке двинулась, петляя между тонкими березовыми стволами, уходя чуть выше по течению, чтобы Дмитрия не будить.
В роще переговаривались ночные птицы, иногда рыба плескала, и течение журчало чуть слышно, натыкаясь то на береговые выступы, то на коряги. От воды, на поверхности которой серебрилась лунная дорога, тянуло теплом.
Вель, как всегда, подкрался неслышно. Я только его теплое дыхание на своей шее ощутила и не вздрогнула даже. Привыкла.
– Почему не спишь? – прошептал он.
– Не спится. Искупаться хотела. Смыть с себя…
– Что смыть?
– Следы колдовские. Нам, ведьмам, чиститься иногда надо, и лучше всего текущая вода подходит. А я за прошедшие дни немало колдовала. Одна Демира чего мне стоила…
– Ты же понимаешь, что я тебя одну тут оставить не могу? – от наемника тоже шло тепло, даже сильнее, чем от воды. Обдавало спину, стекало между лопаток, приятное, до гусиной кожи.
Я развернулась к нему, в глаза заглядывая, ища там остатки совести. Не нашла.
– Нахал.
– Ты раньше такие вещи мне убедительнее говорила. А теперь не злишься даже, – он шагнул чуть ближе, вынуждая меня голову запрокинуть, чтобы видеть его лицо.
– Толку на тебя злиться? Что против ветра плевать.
– Ты уверена, что причина только в этом?
Я не ответила, хотела отвернуться, но он до подбородка моего рукой дотронулся, замер…
А затем случилось то, чего со мной не происходило прежде. Вель коснулся меня только, словно ниточку между нашими телами протянул, а меня уже неведомой силой влекло к нему еще ближе, швыряло, колотило, и хотелось, чтобы лица моего касались не только кончики пальцев, а вся ладонь. Или острая скула. Или губы.
Я приоткрыла только рот, чтобы сказать что-то, нарушить затянувшееся молчание, но он не дал мне. Наклонился. Поцеловал. Невесомо совсем, будто бабочка мне на губы села и расправила свои жгучие крылья.
И это невыразимо прекрасное долгое-короткое мгновение все длилось и длилось, разорвалось сразу же, вспыхнуло искрами, обжигая мне лицо и шею. Сильные руки обняли меня, прижимая к крепкой груди, грея кожу, зарываясь в волосы. Вбирая в себя, превращая все тело в теплый воск…
Поцелуй из невесомого стал горячим, жадным, пьянящим, как молодое вино, кружащим голову и запускающим сердце в бешеный галоп по клетке из ребер.
И руки мои против воли и совершенно добровольно взлетели к его плечам, впиваясь в ткань рубахи, притягивая ближе…
Ближе…
И еще ближе…
Тонкий ствол березы врезался между лопаток, когда Вель шагнул ко мне, прижимаясь, прижимая… А мои пальцы уже зарывались в его отросшие за время похода волосы, очерчивали на шее границу горячей кожи и льняной ткани.
И когда он отстранился от меня, чтобы дать нам обоим отдышаться, я потянулась следом, как привязанная, еще раз касаясь его губ, не желая разрывать эту связь.
– Господи.., – прохрипел он, прижимая меня к себе, утыкаясь носом в висок. – Господи, как же я по тебе истосковался за три дня.
– Ты поэтому бога своего поминаешь?
– А что? Загоришься? – я не видела его лица. По голосу поняла, что он улыбается.
– Уже.
– Скажи мне, почему мы бугровщику про Веледар поведали, а про то, что ты мне не сестра, умолчали? Я ж с ума сойду…
– Тебе не привыкать.
– Так ты приворожила меня?
– А то как же! Первым делом, наемник.
– Ведьма, – выдохнул он, зацеловывая мое лицо. – Моя ведьма…
– Селена! – голос бугровщика где-то за спиной разорвал ночную тишину. – Вель! Вы где все?
Мы замерли испуганными зайцами, как прелюбодеи, застигнутые прямо на самом интересном месте. Переглянулись и заржали одновременно, только тихо очень, утыкаясь друг в друга, чтобы заглушить смех.
– Надо идти, – шепнула я.
– Подожди, – объятья Веля стали теснее. – Еще немного. Хоть минутку.
– Он сейчас искать нас пойдет, и, чего доброго, найдет. Или просто заблудится.
– Пусть, – отмахнулся наемник, прислонился своей щекой к моей, большим пальцем поглаживая мой подбородок. – По следам легко отыщу.
– Ага, если его не сожрет никто. С нашим-то везением.
– Ну, хорошо, – он закрыл глаза, еще раз поцеловал меня, быстро, жадно. – Но вместе ведь нельзя?
– Нельзя. Иди ты первым, ложись спать. А я все же искупаюсь.
– Ты правда веришь, что я уснуть смогу, зная, что ты тут… купаешься?
– Вернусь – сказку расскажу, – хмыкнула я. – Заодно и бугровщика потешу. А то ему тоже вон не спится…
И Вель ушел, будто во тьме растворился, оставляя мне на память ослабевшие колени и припухлые губы. И тепло своего тела на моей коже, которое не смылось даже речной водой.
Когда я вернулась к костру, Дмитрий снова похрапывал, свернувшись калачиком, трогательно спрятав ладони под бородатую щеку. Вель лежал на спине, тоже спал, кажется, разметавшись, откинув руку в сторону моей лежанки из березовых веток.
Я легла, потянулась и украдкой вложила в его полураскрытые пальцы свою кисть, и пальцы легонько сжались в ответ.
Комментарий к Глава 18.
У фанфика появилась обложка. Если кому интересно, вот ссылка – https://clck.ru/SzyMA
========== Глава 19. ==========
Вель украдкой разглядывал ведьму, слушая в пол-уха бугровщика, который снова заливался соловьем о Веледаре:
–…столько всего слышал! И уже несколько лет мечтал туда попасть. Как же мне с вами свезло, ребята!
– Я бы так не сказала, – Селена ехала впереди, и лица ее наемник не видел, но в голосе смутно ощущалась какая-то тревога.
– Почему же? – удивился Дмитрий. – Я бы один ни в жисть туда не сунулся. А с вами куда сподручнее. Ты ведьма, братец твой дерется неплохо. Авось сдюжим!
– Дерусь неплохо? – усмехнулся Вель. – Да, пожалуй, неплохо…
– А без меня вы бы туда и не попали, – бугровщик гордо выпятил грудь, но тут же обратно припал к лошадиной шее, вцепляясь в поводья, потому что конь его головой мотнул, отгоняя слепня.
– Почему это? – удивилась Селена. – Не ты, так другой проводник бы сыскался.
– Э-э-э, нет, – Дмитрий хитро прищурился. – Другой проводник бы вас до места довел, это да. А дальше?
– А дальше мы сами, – фыркнул наемник.
– Эх, не хотел говорить раньше времени… Думал удивить вас.
– Я и так постоянно удивляюсь, что тебя при твоем-то ремесле упыри не сожрали, – процедила ведьма. – Не иначе ты и им зубы заговариваешь, и они зарываются в землю обратно, от греха.
– Злые вы! Но я добрый, так что все равно скажу, – бугровщик замолчал ненадолго, нагнетая любопытство, а затем выдал: – Я секрет знаю, как в курган попасть.
– И как же? – спросила Селена.
– Экая ты хитрая. Раскрою, только как до дела дойдет. Я ж не пальцем деланый.
– Давай подробности твоего зачатия позже обсудим, – ведьма вдруг остановила коня, осмотрелась по сторонам.
Вокруг них тихо шелестел смешанный лес, птицы пели, где-то дятел постукивал. Пахло зеленью, влажной землей да грибами. Они ехали тихим лошадиным шагом по старой, полузаросшей дороге, на которой то и дело приходилось пригибаться к конской холке из-за торчащих веток.
Селена задрала голову, вглядываясь в небо, которое еще с утра затянуло сплошной пеленой серых облаков, затем снова огляделась, прислушалась к чему-то, но ничего не сказала. Тронула коня своего, который, пользуясь остановкой, уже протянул морду к низко висящей березовой ветке и радостно ее объедал.
– Случилось чего? – Вель поравнялся с ней, заглядывая в лицо, замечая тревогу.
– Не знаю пока, – ведьма покачала головой. – Лес какой-то странный…
– Лес как лес, – пожал плечами бугровщик.
– Ладно… Едем дальше.
И они поехали. Дмитрий снова какой-то рассказ завел, но никто его уже не слушал. Вель, до того всю дорогу любовавшийся на стройный стан ведьмы, тоже принялся теперь приглядываться и прислушиваться, стремясь понять, что ее так встревожило.
Довольно скоро они подъехали к развилке. Дорога дальше прямо шла, такая же нехоженая, как и прежде. Но в этом месте от нее ветвилась другая тропа – широкая, вытоптанная до голой земли.
– Нам прямо, – заявил бугровщик.
– Уверен? – повернулась к нему Селена, попутно снова коня своего одергивая, который косил карим глазом на разросшийся у дороги журавельник.
– Конечно. Не единожды выспрашивал людей про эти места и развилку эту знаю. Направо дорога ведет к селу какому-то, которое почти на самой границе. Можно через него проехать, но дольше. А прямо – самый короткий путь. По нему и выйдем в нужные места. А там еще пару дней пути вдоль границы, и мы на месте.
– Ладно, – протянула Селена. – Поехали тогда прямо. В селах ночевать нет нужды. Вель нас охотой прокормит.
– Да, я уже бока отъел на зайцах, – хохотнул Дмитрий, похлопывая себя по ребрам.
И снова дорога через лес. Снова байки бугровщика, запах грибов да стук дятла. Вель вдруг задался вопросом, как давно уже этот дятел стучит где-то у него за плечами? Или это другой уже?
Затянутое пеленой небо разродилось мелким, назойливым, дождем. Вель задрал голову, щурясь, силясь солнце отыскать. Не смог. Стал в уме прикидывать, сколько они едут уже, и где сейчас светило должно быть. Получалось, что чуть правее зенита, то есть почти над головой. Но небо, расчерченное ветками, было равномерно серым, как застиранная тряпка.
Вель натянул поводья, останавливая своего коня, позвал негромко:
– Селена.
Ведьма обернулась. На лице ее застыло такое выражение, будто она заранее знала, о чем он сейчас спросит.
– Что не так с лесом?
– Я… Не знаю, как объяснить, чтобы ты понял, – она замялась, тоже останавливаясь.
– Уж постарайся.
– Чувствую здесь что-то… чужое. Какие-то отголоски.
– Отголоски чего? Колдовства?
– Да.
Вель закусил губу, спешился. Дождь моросил, полз за шиворот. Дятел стучал за спиной. Дмитрий переводил непонимающий взгляд с ведьмы на наемника и обратно, но молчал, догадываясь, что сейчас лучше не лезть с расспросами.
– Здесь ждите, – Вель обошел коней обочиной и пошел вперед по дороге, под ноги глядя, ища следы. Довольно скоро его догнала ведьма, взяла за руку. Ладонь у нее была холодная и влажная от дождя, и наемник сжал ее, стремясь отогреть.
– Ты видишь что-то? – шепнула она.
– Да. Следы лошадиные. Вот тут трава примята…
– Кто-то до нас ехал?
– Похоже на то. И не один причем. Как минимум двое. И след свежий…
– Допустим… Могло ведь такое случиться, что не только мы тут проехать решили?
– Могло. Но в таком случае ночью они мимо нас прошмыгнули, – Вель присел на корточки, увлекая ведьму за собой. – Видишь разрыв-траву? Коробочка лопнула, а створки свежие совсем (1).
– Заяц какой задел, – неуверенно протянула она.
– Зайцы спят днем. Да и следов других, кроме конских, я тут не вижу.
– Ребята, вы чего там перешептываетесь? – крикнул Дмитрий со своего коня. Пока еще он не решался спешиваться без помощи Веля. – Случилось чего?
– Надо дальше ехать, – Селена не обратила внимания на вопрос бугровщика. Выпрямилась. – Поскорее убраться хочу из этого леса, – развернулась, пошла обратно.
– Подожди.., – наемник рванулся за ней, не заметил низкую ветку, которая тут же подло по лицу царапнула. Он отвел ее рукой раздраженно, да так и замер…
Ветка была березовая. Объеденная. Слом свежий.
Вель замер, покосился на коней. Двое рвали траву под ногами и ушами прядали от моросящего дождя. А ведьмина животина сошла с дороги и объедала молодую березку, растущую на обочине.
– Может, поедем уже? – бугровщик не скрывал раздражения в голосе. – Хотите по лесу погулять – выберете более удачный момент.
Никто ему не ответил. Вель с Селеной молча оседлали лошадей, переглянувшись еще раз тревожно. Тронулись в путь.
Через полчаса впереди снова показалась развилка. Заросшая, нехоженая дорога – прямо, и вытоптанная до голой земли тропа, уходящая вправо и скрывающаяся в тени деревьев.
– А теперь что скажешь? – Вель с любопытством посмотрел на бугровщика, но тот на развилку во все глаза уставился и только губами беззвучно шлепал. – Снова прямо поедем?
– Это как так? – пробормотал, наконец, Дмитрий, закидывая руку и недоуменно почесывая свой затылок.
– Ну что, сестрица. Ты у нас в этих делах сведуща. Просвети, будь добра, что за чертовщина здесь творится?
Ведьма держалась в седле излишне прямо, поджимала губы и брови хмурила. На вопрос отвечать не спешила. А Вель тем временем спрыгнул с коня, отвязал свой топорик от седельной сумки и пошел зарубки на ближайших деревьях ставить. Хотя толку-то? И так ясно все. Но пусть будут, для уверенности. Что-то ему подсказывало, что они сюда еще вернутся.
Так и вышло. Они снова поехали прямо. На этот раз Вель прекрасно, даже не спешиваясь, видел и конские следы, и обглоданные березовые ветки. Скоро и зарубки свои снова узрел: они вернулись к той же развилке, и часа не прошло.
– Что-то мне это уже не по нраву, – жалобно протянул бугровщик. – Что происходит-то?
– Водит нас, – ответил наемник, так как Селена отвечать не спешила.
– К-кто в-водит? – прозаикался Митя.
– Известно, кто. Хозяин лесной, – пожал плечами Вель. – Хотя мы его задобрили, вроде. Я прав?
– Нет, – неожиданно резко ответила Селена. – Это не хозяин. Не его здесь вотчина…
– Как это – не его? – удивился наемник. – Мы же в лесу.
– Я же говорила, лес какой-то странный. Будто его из мира выдернули, окружили преградой… Зайти можно, выйти нельзя.
– А сколько мы здесь уже бродим? – наемник снова задрал голову, силясь разглядеть солнце, но снова увидел только серое полотно облаков.
Дождь все также мелко моросил с неба, успев промочить его рубаху насквозь. Волосы напитались влагой, которая стекала теперь мелкими ручейками по вискам и шее, раздражая. Еще больше раздражал дятел, который по-прежнему размеренно стучал где-то за спиной.
– Что делать будем? – мрачно спросил Вель, ни к кому конкретно не обращаясь. – Направо свернем?
– Ему только того и надо, – покачала головой Селена.
– Ты о чем? – бугровщик скосил на нее свои выразительные глаза, как на любимую матушку, которая вдруг вместо добрых сказок страшную повествовать начала.
– Кто-то сильные чары на это место наложил. Не выпускает нас. И не мы первые, очевидно, в эту ловушку попали. Уж больно направо тропа натоптанная…
– Ты же ведьма, – Дмитрий даже обрадовался, мол, нагнетают тут, а делов-то. – Развей их.
