Текст книги "Веледар (СИ)"
Автор книги: Bastard92
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Пока наемник с кузнецом любезностями обменивались, священник подошел ко мне, спросил заботливо:
– Как ты, девица? Слыхал, что в лесу нашем с тобой беда приключилась.
– Уже хорошо, спасибо, – я натянуто улыбнулась, стараясь не смотреть в его добродушные глаза. А ну как на исповедь пригласит…
– Ох, кто бы нас от этого колдовства проклятого избавил, прости господи, – поп сплюнул через плечо и истово перекрестился. – Как же тебя угораздило-то? И раньше там люди блуждали, но до села нашего невредимыми добирались…
– Так животина какая-то лесная раскопала яму на перекрестке, а там дрянь эта лежит, – вступил в беседу бугровщик, за что я ему была благодарна.
– Дрянь? – живо заинтересовался поп, подался поближе, жестом поощряя Митю продолжать рассказ.
– Ага, из костей и волос. Гадость жуткая. Вот невестушка моя и хватанула ее голыми руками. С детства ведь любопытная была, везде свой нос совала. Уж я ее отговаривал, да где там…
Дмитрий говорил, а у меня в ушах шумело от злости. Невестушка?! То, что в бане за мной подглядывал, я простила. Но это уже чересчур. Ох, и поболят сегодня чьи-то зубы…
–… вы бы крестный ход какой туда снарядили, батюшка, – продолжал заливаться бугровщик. – Негоже это просто так оставлять, еще кто набредет да к праотцам отправится.
– Да-да, – закивал священник. – Прав ты, добрый молодец. Надо, надо.
– Освятить там все! – не унимался Дмитрий. – И табличку с предостережением повесить! И цепью оковать!
– Ох, батюшки, – поп хлопнул себя по высокому лбу. – Заболтался я с вами. Кузьма!
– Ага, – зычным басом отозвался кузнец, все это время беседовавший с Велем.
– У меня ж петля на храмовой двери лопнула. Исправить бы.
– Исправлю, отец. Сегодня же загляну, дай только с добрым молодцем дела закончить.
– Конечно, – кивнул священник. – Пойду я, обедня скоро. Благослови вас бог.
Осенив всех одним размашистым крестом напоследок, поп отправился восвояси, и мы остались вчетвером.
– Коней приводите, быстро управлюсь, – кузнец почесал в затылке мощной ручищей. – А вот с мечом сложнее. Не скуешь хороший меч за день, сами понимаете.
– Понимаем, – кивнул Вель. – Готовые есть?
– У нас село маленькое, воинов тут не водится, – развел руками Кузьма.
– И что же? – наемник неожиданно хитро прищурился и одарил кузнеца улыбкой. – Скажи еще, что ты оружие не куешь.
– Кую, – сказал, как покаялся Кузьма, склоняя большую голову. – Сам не ведаю, для кого, но люблю до смерти!
– Похвастаешь? – лез под кожу наемник. – Уж я смогу оценить работу истинного мастера.
– Эх, уговорил, велеречивый. Пошли! – и Кузьма повел нас в саму кузню.
Внутри душно было, как в бане, пылала печь. На верстаке рядом с ней заготовки разные разложены были, в том числе и стеклянные болванки, которые меня тут же заинтересовали.
– Так это ты, добрый человек, все село остеклил? – как бы между прочим поинтересовалась я.
– Я, – снова смутился кузнец. – Еще и бусы всякие девкам делаю и прочие безделицы. Они это дело любят, да и мне приятно со стеклом возиться.
– Знатный ты мастер, – протянула я задумчиво. – У нас в столице и то такого нет. Ярл из соседнего княжества стекло покупал. Я слыхала, для работы такой очень сильный жар нужен…
– А то как же! У нас тут печник живет – золотые руки! – принялся пояснять Кузьма. – Он мне горнило и сладил. Пышет – будь здоров!
Ты смотри, и кузнец-стеклодув тут у них, и резчик по дереву такой, что работой его залюбуешься, и чудо-печник… Прямо не приграничное село, а кладезь ремесленников.
– Вот, – кузнец тем временем содрал какое-то грязное покрывало, под которым оказалась стойка с оружием. – Все, что есть. Смотри, молодец, любуйся.
Вель замер перед стойкой, деловито оглядывая представленный арсенал: пара мечей, несколько кинжалов, клевец, секира, шестопер… Я в этом была ни в зуб ногой, но выглядели железяки весьма искусно, украшены были узором тонкой ковки и притягательно поблескивали в печном свете.
– Что скажешь? – Кузьма сложил на груди руки и выжидающе смотрел на наемника, не выражая, впрочем, никаких сомнений в произведенном впечатлении.
– Я привык оружие в руках держать, а не разглядывать, – снова хитро прищурился Вель.
– Вот стервец, а?! – восхитился мастер. – Твоя взяла! Выбирай орудие по душе и ай-да во двор. Потягаемся с тобой, и, коль победишь, задаром отдам.
– Мы заплатим, мастер, сколько скажешь, – попробовала было вмешаться я.
– Не продается, – твердо заявил он, тряхнув косами бороды. – Я в него душу вкладывал и отдам только достойному воину.
Мужики… Я примерила на себя этот принцип: «Здравствуйте, уважаемые, вот ваш камень с даром умершего родственника. Докажите-ка теперь, что достойны!».
Бред…
– Не все в нашем мире купить можно, – добродушно протянул кузнец, заметив выражение моего лица. – Чтобы мое оружие в руках держать, талант нужен, а он не продается!
Ох, милок, продается, да еще как. Жил бы ты в столице, и твои дары уплыли бы родне через мои руки за энную плату…
– Не спорь, сестрица, – вступил Вель. – Неужели думаешь, что он меня одолеет? Без обид, Кузьма.
– Не знаю, не знаю, – хмыкнула я. – Дмитрий тебе тогда знатно в ребра приложил.
Бугровщик от моих слов не преминул гордо выпятить грудь.
– Так я же… пьяный был, – наемник посмотрел на меня с укоризной, затем, наконец, определился с выбором.
Со стойки был бережно снят меч в длину руки. Вель крепко сжал рукоять, крутанул пару раз кистью, затем изящно подбросил клинок и поймал плашмя на ребро ладони, взвесил. Судя по тому, что я увидела, баланс у оружия был идеальный. Наемник снова подбросил его, поймал за рукоять и лезвие к глазам поднес. Чиркнул по нему подушечкой большого пальца, и в воздухе тоненько запел металл, свидетельствуя об остроте меча.
– Хорош, – довольно улыбнулся Вель. – Ну, пошли, что ли? Потешу тебя боем в благодарность за меч.
– Экий ты быстрый, – заржал Кузьма, беря со стойки шестопер. – Одолей сперва, а потом благодарить будешь. И не надейся на легкую победу. У меня отец войну прошел, научил сына кое-чему.
Мужики, радостно галдя, повалили во двор. Я осталась в кузне, закатила глаза и вздохнула тяжело, впрочем, тут же закашлявшись от копоти и жара. Пришлось тоже на свежий воздух топать.
Вель с Кузьмой вышли чуть ли не на середину улицы, и селяне, занимавшиеся поблизости своими делами, тут же все побросали, уставились с любопытством.
– Хоть увижу, как братец твой мечом машет, – Дмитрий азартно потер ладони. – А то только разговоры одни.
Что верно, то верно. Мне самой интересно стало, хоть и тревожно. Все же кузнец – мужик здоровый. Да и шестопер у него немаленький. Таким один раз получишь – устанешь лечиться. Если вообще выживешь. Но с другой стороны, они же не всерьез?
Тем временем Кузьма стащил через голову рубаху, швырнул на траву и встал в стойку, крепко держа перед собой оружие. Вель, глядя на это, иронично приподнял хищную бровь, фыркнул:
– Даже потеть не собираюсь, – и снова крутанул меч, с металлическим свистом рассекая воздух острым клинком.
– Вот и правильно, – усмехнулся кузнец. – Я тебя быстрее достану, – и неожиданно резво для своей массы двинулся на наемника.
Шестопер ухнул в пустоту вместо плеча Веля, которое тот ловко убрал, ни шага в сторону не сделав, а затем меч наемника снова рассек воздух, метя в противника, но был встречен железом… Кузьма весьма ловко управлялся со своим тяжелым оружием.
Сила следующего удара была велика. Шестопер, встретившись с клинком, высек искры, но Вель даже не отступил, спокойно выдерживая натиск. Дернул рукой, отбрасывая вражеское оружие… А затем пошел полукругом, плавно перебирая ступнями, будто танцуя, водя перед собой мечом.
Кузьма крякнул, замахиваясь для следующего удара, и одобрительно хмыкнул, когда наемник снова увернулся, изящно выгнувшись, как дикий кот.
– Драться будем или танцевать? – усмехнулся кузнец, передергивая плечами, готовясь для следующего удара. – У меня лишнего времени нет – обедня скоро.
– Что ж ты сразу не сказал? – Вель сделал шаг, другой, легко, будто даже не касаясь земли, и обрушил на голову Кузьмы меч.
Тот задрал свой шестопер, стремясь защититься, но клинок неведомым образом изменил направление движения, и мгновение спустя острие уже смотрело кузнецу точно в кадык.
– О как, – выдал тот, кося глаза на лезвие, отливающее серебром в свете солнца.
– Ну, что? – спросил Вель, не спеша убирать меч. – Довольно?
– Довольно.
Тогда наемник отвел острие, широко улыбнулся и протянул руку кузнецу. Тот пожал предложенную ладонь, рассмеялся радостно:
– Да уж! Неплох ты, добрый молодец! Где так научился? Неужели в столице?
– В детстве с пацанами палками махал, – притворно заскромничал Вель, чем вызвал новый приступ смеха у Кузьмы.
Я же оглядывала селян, которым тоже этот бой увидеть довелось. Выражения лиц у всех были радостные, веселые и… Жадные?
– Не зря твой братец языком трепал. Могет драться! – бугровщик ткнул меня локтем в ребра, но я даже внимания не обратила.
Что-то здесь было не так. Неправильно. Все эти дома красивые, люди улыбчивые, не берущие платы ни за постой, ни за оружие… Все это выпадало из моей картины мира, сидело оскоминой на языке, мешалось бельмом на глазу. Слишком зажиточное село? Я будто знала, почему так, но облечь в слова никак не могла.
– Забирай меч, заслужил, – Кузьма тем временем уважительно похлопывал Веля по плечу. – Заглянем в кузню, я для него и ножны сыщу.
– Спасибо, – искренне улыбался Вель. – Дивный меч. Лучшего я прежде в руках и не держал. Отличный ты мастер!
– Кто бы говорил, – ржал кузнец, уводя наемника обратно к своему дому. – Сам вон как дерешься! Экий одаренный. М-да, хороший у тебя дар…
Они еще обменивались какими-то любезностями, а позади скакал бугровщик, Веля поздравляя. Такой дружной компанией мужики и скрылись в кузне.
А я так и стояла почти на середине улицы, ибо от последней фразы кузнеца будто иглой в поясницу кольнуло.
И все в моей голове сразу же встало на места.
Комментарий к Глава 20.
Дорогие читатели! У меня опять случился довольно большой перерыв между главами. Это не моя лень и не отсутствие вдохновения. На самом деле, все эти дни фанфик писался, но не записывался. Я просто тратила время на рассуждения, обсуждения и споры, формируя окончательно сюжет. Да, теперь я точно знаю, чем все закончится, и в этой связи желаю вам терпения и душевного равновесия.
Также смею добавить, что в этой главе появляется персонаж, придуманный для меня Лордом Зари (https://ficbook.net/authors/3104189). Какой именно персонаж, пока говорить не буду, можете погадать, хотя и выбор невелик. В любом случае, я надеюсь, что смогу достойно реализовать задумку и вместе с тем удивить вас вот-это-поворотом, хоть я в таком и не сильна.
Не устаю повторять: спасибо, что читаете! Спасибо, что пишете отзывы, делясь впечатлениями. Это невероятно мотивирует! Всем добра и вкусных историй=)
========== Глава 21. ==========
Обратно мы шли под неумолчную болтовню Веля и Дмитрия. Наемник заинтересовался дощечкой, которую бугровщик все еще таскал в подмышке.
– Игра это такая, – пояснял Митя, потрясая доской в воздухе. – Шашечная. Не видал никогда?
– Видал, – кивал Вель. – Даже играл немного с мужиками в гриднице после отбоя. Просто…
Просто в его родных землях попы с одинаковым рвением охотились и на ведьм, и на тавлеи(1), но сказать об этом наемник не может, а то спалимся к чертям.
– Что «просто»? – поторопил с ответом Митя.
– Да странно немного в приграничном селе такую игру видеть, – выкрутился Вель. – Где ты ее достал-то?
– Поп местный подсунул, когда я к нему заходил благословения в дорогу испросить.
– Поп? – брови наемника вспорхнули, как птицы, почти исчезая в отросших волосах, которые, завиваясь золотистыми волнами, спадали на лоб.
Я легонько ткнула его локтем, чтобы в руках себя держал, но Дмитрий, хваставшийся своим приобретением, кажется, даже не заметил ничего.
– Ну, да. На деньги играть не велел, а так, на интерес, можно. Говорит, игра эта разум воспитывает, и я с ним согласен.
– Коли есть, чего воспитывать, то конечно, – хмыкнул наемник, отчего Митя раздулся, как индюк, едва сдерживая свое возмущение.
– Ну, знаешь! – наконец выдохнул он. – Мечом ты, может, и лучше меня машешь…
– Может? – уже откровенно потешался Вель.
–…но в шашки я тебя обойду, как делать нечего! – припечатал бугровщик и очами засверкал для острастки. – И победу эту я посвящу невесте своей… Ой! – он схватился за челюсть одной рукой, другой же слезы, на глазах выступившие, утирать принялся.
– Я понимаю, Митя, – зашептала я ему на ухо, пока его зубной болью гнуло. – Что сказанного не воротишь. Но давай о том, что я твоя «невеста», мы пореже поминать будем. Идет?
– Идет, – прохныкал бугровщик. – Отпусти только, мочи нет!
Я шевельнула украдкой пальцами, развеивая порчу, и строго посмотрела на Веля, который светился, как начищенный медяк.
– Что? – он смело встретил мой взгляд и улыбнулся ямочками.
– Лицо попроще сделай, – фыркнула я и пошла дальше, к показавшемуся уже в конце улицы дому знахарки, будучи почти уверенной, что мужики за моей спиной озадаченно переглянулись и плечами пожали, дескать «девки, кто их поймет».
Янина собиралась куда-то, платок на голове поправляла. Увидев нас, улыбнулась тепло, махнула рукой на стол:
– Отобедайте, чем бог послал. А я в храм пойду.
– Недурно у вас тут бог посылает, – Митя радостно потер ладони, оглядывая предложенные угощения, чем заслужил укоризненный взгляд от Веля.
– Бог милостив, – на полном серьезе заявился знахарка, пропустив хамство бугровщика мимо ушей. – Он с нами дарами своими делится, и нам делиться велит. У нас тут так принято – жить в согласии и помогать друг другу. Я лечу гончара, а он мне посуду несет. Лечу коровницу, а она мне – молоко да масло, и так во всем.
– То есть, у вас тут натуральный обмен? – прищурился Митя. – Денег не берете?
– А зачем они, милый? Разве деньги есть можно? И зимой холодной они тебя не согреют, а согреет печь, сделанная местным мастером, у жены которого я все роды принимала.
– А как же нам тебя за постой благодарить?
– Я от всей души вам помогаю и благодарностей не требую, но ежели ты умеешь чего руками делать…
– В этом я не силен, – покачал головой Дмитрий. – Я больше головой работаю.
– Особенно, когда дело до еды доходит, – не преминул поддеть Вель.
– Вот любишь ты все опорочить! – взъелся на него бугровщик под заливистый смех знахарки.
– Ешьте да об оплате не печальтесь, – вымолвила она, уже за порог выходя. – А как вернусь, беседой меня побалуете. Расскажете, как там в столице дела…
Мы остались в доме Янины втроем. Мужики накинулись на еду, а мне кусок в горло не лез. Я все обдумывала слова кузнеца, а теперь еще и знахарки.
– Эх, коли б я знал, что тут такое село замечательное есть, – Дмитрий откинулся на лавке и довольно похлопал себя по набитому животу. – Денег никто не берет, в кого ни плюнь – мастер… Вы бы их скотину видели! Лоснится так, будто сам Велес промеж рогов целовал.
Я слушала его сытые речи и решалась на важный разговор. Веля точно в известность надо поставить. Да и Митю, он же с нами теперь, не стоит от него такие вещи утаивать. Вот только что я собираюсь им сказать? Доказательств никаких, одни догадки, и зря воду мутить не хочется…
– Ну, что? Сыграем? – тем временем предложил Велю бугровщик, выкладывая на стол тавлею.
– Давай, – кивнул тот.
– На что играть будем? Просто так ведь не интересно.
– А на что ты хочешь?
– Ну.., – Дмитрий скосил на меня блестящие глаза. – Ежели выиграю, сестрица твоя меня поцелует.
Я под столом быстро положила руку на колено наемника, а то он уже с лавки привставать начал, и предложила Дмитрию другую награду:
– Выиграешь – я тебя в жабу обращать не стану. Как тебе такое поощрение?
– Тьфу на вас, – опечалился Митя, но все равно принялся фигурки на доске расставлять.
А фигурки эти были знатные, кто бы сомневался. Выточены из дерева с соблюдением самых мелких деталей, да раскрашены даже: ярл в богатых одеяниях, пешие с маленькими мечами, гордый воевода с секирой…
– Отдаю тебе право первого хода, – Дмитрий щедрым жестом обвел доску и выжидающе уставился на Веля.
– Давненько я не играл, – наемник потер подбородок, а затем двинул вперед на две клетки ярлова пешего.
– Рано ты оправдываться начал, – хмыкнул бугровщик, повторяя за ним ход. – К тому же, я тоже давненько за доску не садился.
– Насколько давно? – наемник двинул своего витязя на одну линию с пешим.
– Да почитай с зимы. Я этим раньше зарабатывал неплохо в трактирах.
– Чего ж перестал? – Вель взялся за фигурку воеводы, нагнетая игру.
– Охоту отбили, – поморщился бугровщик, ставя своего воеводу перед ярлом и тем самым рубя хитрый замысел Веля на корню. – Мужик один как-то упер с доски мою вешу, когда я отвернулся. Думал, не замечу. А я заметил на свою беду. Говорю ему, мол, верни на место! А он спорит. Ты, говорит, никак пьян, съел я твою вешу тремя ходами ранее.
– Ну-ну, – подбодрил его наемник, поддерживая своего воеводу конным.
– Что «ну-ну»? Я ему отвечаю, мол, ты, добрый человек, мою вешу с сухарем, видать, перепутал… А дальше слово за слово, кулаком по столу… И разбили мою доску об мою же голову, – Митя выдвинул еще одного пешего, нападая на воеводу Веля.
– Вот печаль-то, – посочувствовал наемник, задумчиво глядя на доску, понимая, что от напора бугровщика никак не защититься. В итоге он вынужденно отодвинул своего воеводу в безопасное место.
– Еще какая, – согласился Митя, съедая конным беззащитного пешего.
После этого хода Вель уставился на доску, оценивая свое положение. Дмитрий шашки свои хитро расставил, через несколько ходов явно рассчитывая захватить вражеского ярла, и его пешие напоминали толпу крестьян с вилами и факелами, окружившую высокую особу.
Наемник страдал и кручинился, тщась отыскать уязвимое место во вражеском строе фигур, но каждый следующий ход сулил ему только новые беды. Бугровщик же сидел с самым довольным видом, степенно бороду свою наглаживая, и улыбался во все зубы, глядя на потуги соперника.
– Нечего было давеча грозиться мне зубы выбить, – заявил он, свысока глядя на сгорбившегося над доской Веля.
А в моей голове, наконец, мысль одна интересная созрела, которую мне немедля захотелось поведать, поэтому я решительно встала из-за стола.
– Бьешь конным вот этого пешего, – указала я Велю на доску. – Затем витязем – вежу. А следом захватываешь Митиного ярла вот этим конным и воеводой.
Наемник плавно перевел взгляд свой с доски на меня, будто уверен был, что слова мои ему померещились. Заморгал часто, переспросил:
– Чего?
– Да вот так же! – рассердилась я и принялась быстро фигуры на доске переставлять. – Вот и все, делов-то. Некуда теперь Мите ярла своего уводить.
– Это как так-то?! – опешил бугровщик, тоже на доску уставившись. – Да ты… Ведьма!
– Спасибо, конечно, но ведьмовство мое тут ни причем. Я просто играла иногда… С Агвидом.
– Но так нечестно! – Дмитрий пылал праведным гневом. – Я бы у него выиграл, если бы ты не помогла!
– Награда все равно тебе достанется, не переживай, – хмыкнула я. – Жабой не станешь. Пока. И вообще, потом повоюете, а сейчас обсудить кое-что надо прежде, чем знахарка вернется.
***
Мужики молчали так задумчиво, как только мужики и умеют. Будто претворяли в жизнь известное правило: не ведаешь, что бабе ответить, делай вид, что думу думаешь, авось, за умного сойдешь.
– То есть, – Митя растягивал слова, скрывая отсутствие в них особо смысла. – Ты думаешь… Они тут чем-то таким промышляют?
– Я не думаю. Я просто обратила внимание на некоторые странности, коих в этом селе немало. Ты же сам удивлялся, что тут везде одни мастера, в кого не плюнь. В любом случае, у меня предчувствие нехорошее. Надо убираться отсюда как можно скорее.
– Раньше утра не получится, – вступил Вель. – И лошадей надо к кузнецу отвести. Он обещал ими заняться, как с обедни вернется.
– Сама отведу, – отмахнулась я. – Ты здесь будь.
– Одну никуда не пущу, – завел старую песню наемник, но я только головой покачала.
– Ты не понимаешь, Вель. Они все тут ремесленники дай бог каждому, и это неспроста. Я думаю, есть здесь дарокрад, который тоже по доброте душевной селян награждает направо и налево. Ну, как у них тут принято: ты – мне, я – тебе.
– Тем более не пущу, – заупрямился наемник, а Митя согласно бородой затряс.
– За меня бояться не стоит. Я в их глазах – девица обычная, каких сотни. Да и Дмитрий наш за простого балабола успешно сходит. Один ты талантом своим блеснул.
– А с чего ты взяла, что они на этот самый талант покушаться станут? Может, и есть у них тут дарокрад, но ты разве не тем же самым занималась в столице?
– С разрешения ярла, – отчеканила я. – И плату брала, положенную по закону. И в казну подать отстегивала.
– Вот нам делать больше нечего, как других дарокрадов за руку ловить, – Вель раздраженно лицо свое потер, и я вспомнила, что он не спал толком уже больше суток.
– Никого ловить не будем, не переживай. Ноги бы унести. В лесу та ловушка неспроста стояла. Она людей сюда гонит разных… Ладно, не важно. Может, это и домыслы просто.
Я замолчала, снова размышляя, как дальше быть, а наемник уже откровенно зевал. И решение пришло само собой.
– Знаешь, что, братец? Ложись-ка ты спать. А мы с Митей до кузнеца прогуляемся, коней отведем. Вдвоем нас не тронут.
Вель, конечно, заспорил, а Митя принялся миротворствовать, вызывался сам коней вести.
– Ты же с ними не управишься, с тремя-то сразу, – не соглашался наемник. – Или твой страх перед лошадьми прошел уже?
– Прошел, ага, – кивнул бугровщик. – Аккурат в ту ночь, когда ты меня одного в лесу проклятом бросил.
Вель стушевался, замолчал, а я погладила его по плечу и молвила:
– Не спорь, ложись отдыхать. Митя сходит, справится. Я ему травку заговорю, кони сами пойдут. А мы с тобой, так и быть, в избе останемся…
Наконец, наемник сдался под тяжестью наших совместных с Дмитрием уговоров. Я послала бугровщика во двор отыскивать журавельник для коней, а Веля кулаками в поясницу оттолкала к лавке, велела укладываться.
– Может, ты мне сказку расскажешь? – сонно улыбнулся он, устраиваясь поудобнее.
– Я тебе не баятельница.
– А про полудницу здорово рассказывала, мне понравилось, – он за руку притянул меня к себе, заставляя сесть на лавку рядом.
– Могу колыбельную спеть, – я наклонилась к нему, по волосам погладила. – Глазки закрывай, баю-бай.
– Так просто не отделаешься, – он все же закрыл глаза, блаженно улыбаясь от моих поглаживаний. – Давай как положено, с выражением.
– Ладно, сам напросился…
И я запела тихо, склонившись к самому его уху, и пела, пока дыхание его не стало ровным и глубоким, а подрагивающие ресницы не замерли. Откуда ж ему, простому воину, колыбельную от заговора на сон отличать?
Скрипнул дверью, возвращаясь, Дмитрий. Заметил, что Вель спит, и уже на цыпочках ко мне подкрался, вручил небольшой букет из журавельника.
– Заговаривай, и я пошел, – шепнул мне тихо.
– Нет, Митя, – я покачала головой, беря растения из его рук. – Пойду я, а ты здесь останешься и с брата моего глаз спускать не будешь.
– Чего это? – возмутился он.
Я вздохнула тяжело и встала. Пошла в сени, поманив бугровщика за собой. Мы плотно закрыли дверь в горницу, и можно было уже не шептаться.
– Понимаешь, Митя, мне кое-что проверить надо. Только я это могу. Но и Веля одного оставлять нельзя. Посиди с ним, будь другом. Я мигом обернусь. Просто убедиться хочу, что нам ничего не угрожает.
– Если он проснется, а тебя нет… Я точно в зубы получу.
– Раньше, чем через три часа не должен, если не будить. А если и проснется, передай, что я не велела тебе зубы портить. Но я быстро туда-сюда обернусь, ты и глазом моргнуть не успеешь. Мне лучше сейчас идти, пока у селян обедня. Лишние свидетели ни к чему.
– Ладно, – кивнул Митя и зевнул сладко. – Уповаю на твое милосердие. Не задерживайся, коли не хочешь на моем лице красивом побои узреть…
– Не наговаривай, – усмехнулась я. – Вель болтает много, но еще и пальцем тебя не тронул, хотя за иное убить мало.
– Но-но! – бугровщик отступил от меня, нащупывая дверь в горницу. – Иди давай. Одна нога здесь, другая – там.
***
Улицы села действительно были почти пусты, лишь изредка мне люди встречались, улыбались и здоровались, не замечая ничего подозрительного в девушке, ведущей за собой трех коней по направлению к дому кузнеца.
Лошади шли степенно, ведомые заговоренным журавельником, лишь иногда отпихивали друг друга носами, норовя урвать лакомство. Особенно жеребец Веля старался и пару раз даже почти умудрился ухватить траву из моих рук, за что я подло дула ему в мягкий нос, заставляя отфыркиваться.
До дома кузнеца я быстро дошла, постучала, покричала, но никто не вышел. Видать, мастер со всем семейством на обедню отправился. Тогда я заприметила у кузни коновязь в тени большой березы и животин своих туда определила, поровну разделив между ними желанный журавельник. Рядом кошель с серебром привязала, в уплату, а затем, воровато оглядываясь, пошла к запримеченному ранее проулку.
Небо успело затянуть серой хмарью, и даже дождь заморосил, колючий и противный. Камень с руной, окропленный мелкими каплями, стоял на прежнем месте. Я оглядела его еще раз задумчиво, хотела обойти, но не смогла. Будто в невидимую стену уперлась.
Ясно все. Не от заблудшей скотины этот знак нарисован…
Я приклонила перед камнем колени и провела пальцами по его шершавой поверхности, счищая с истершейся руны пыль, песок и мох. Задумалась снова, а потом решительно встала на ноги и отломила от ближайшей калины ветку потолще, прижгла слом пальцами и получившимся углем замарала руну. Вот теперь у меня получилось мимо камня прошмыгнуть, и я двинулась вглубь проулка, раздвигая руками ветки бурно разросшейся на всем его протяжении калины.
Шла, шла, а проулок все длился, будто вытягивался передо мной, стараясь скрыть то, что в конце. А в воздухе ощутимо веяло колдовством, словно у меня перед лицом натянули прозрачные струны, которые теперь тоненько дрожали от любого дуновения.
Наконец, я отодвинула с пути последнюю, особо упрямую ветку и чуть не осела в мокрую траву от открывшейся картины…
В паре шагов от меня вырастал из земли деревянный идол, отбрасывая перед собой неестественно черную для пасмурной погоды тень. Высокий, в две сажени, не меньше. Я опасливо подняла взгляд, всматриваясь в кумира (2).
Грубо вытесанное лицо будто уставилось на меня в ответ. Голова с бычьими рогами покрыта была звериной шкурой, а в руках идол держал сучковатый посох.
Велес…
Увидеть зверобога в селе, где во Христа веруют, – это уже странее некуда, но…
У основания идола камни были сложены, и не обычные, какой на входе стоял. Агаты, авантюрины, лабрадориты, аметисты даже и турмалины. Мелкой крошкой, и бусинами, и булыжниками все это укрывало немаленькие ступни зверобога. Я даже думать боялась, что это, хотя уже знала…
Подошла ближе, как завороженная, опустилась на колени и протянула руку, захватив в горсть несколько камней. И почувствовала…
Плавать хорошо умею, как рыба!
А я ткать могу полотно искусное!
Я пряжу быстро верчу, что твой паук!
Скотину так могу обхаживать, что молоко рекой литься будет!
Травы ведаю…
Лечить умею…
Колдовство творю…
Я отшатнулась, роняя камни, и в ужасе уставилась на Велеса. А он смотрел на меня из-под грубо выточенных бровей, будто с укоризной. Будто спрашивал, на кой я сюда влезла? Узнать хотела? Узнала. А что с этим знанием делать теперь буду?
Я снова перевела взгляд на гору камней, не сомневаясь, что все они дарами заполнены. И много их тут, на три таких села хватит, и еще останется. Даже если есть у них дарокрад, который от родни к родне дары передает, откуда тогда это все? Зачем?
Известно, зачем. Жертва зверобогу…
Сердце мое заколотилось бешено где-то в горле, когда я вновь вспомнила, как Кузьма нахваливал Веля за умение мечом махать. И как знахарка выспрашивала у Дмитрия, что тот делать умеет…
Не глядя больше на кумира Велесова, я вскочила и со всех ног бросилась вон из проулка, продираясь сквозь хлещущие по лицу ветки, не обращая никакого внимания на получаемые синяки и царапины…
И быстро вывалилась обратно на улицу, прямо в руки кузнецу.
– О-па, – крякнул он, заботливо ловя меня под локти и удерживая от падения. – Ты чего это, девица? – взгляд его упал на рунный камень, испачканный сажей, а затем перетек на мои почерневшие от угля пальцы.
– Я коней привела. Подковать, – прозвучало так жалко…
– Коней, значит, – хмыкнул Кузьма, отпуская мои локти и тут же перехватывая запястья. – Ну, пошли тогда, разберемся с конями…
Он потащил меня по направлению к кузне, не обращая никакого внимания на мое сопротивление. Дождь разошелся, и, наверное, именно поэтому улица была пуста. Серая хмарь на небе успела пуще прежнего набухнуть, почернеть, и день поблек, превращаясь до времени в летние сумерки.
– Пусти! – брыкалась я, чувствуя, как болят зажатые запястья. – Пусти немедленно, а то хуже будет.
– Ой ли, – Кузьма рассмеялся все так же добродушно, как и раньше, и было это настолько неправильно, что пугало до чертиков. – Что ж ты мне сделаешь?
Я хотела, было, ответить, что сожгу на месте, но язык прикусила. Не дай Перун проговорюсь про дары свои – убьет ведь тут же и забрать их захочет… Надо время потянуть да улучшить момент.
Мастер тем временем заволок меня в душную кузню, перехватил мои запястья одной своей ручищей, а другой принялся что-то на верстаке отыскивать.
– Меня брат ждет, – снова попробовала я надавить. – Не дождется – придет сюда. Ему ведомо, где меня искать.
– И не ждет, и не придет, – молвил кузнец, извлекая из кучи заготовок своих кандалы с массивной цепью. – Им уже Янина занимается. Хоть кто-то из вашей троицы сгодится нам. Хороший дар у твоего братца. Велес доволен будет. А впрочем… Ты, небось, тоже умеешь что-то? Про руну ведь сообразила.
– Шел бы ты лесом, – сквозь зубы процедила я, пока он руки мне сковывал. – Ты же во Христа веруешь, в храм ходишь!
– Одно другому не мешает, – кузнец добродушно пожал плечами и перехватил цепь, соединяющую кандалы. – Я обоих богов ублажить могу и жить от щедрот их припеваючи, – он натянул цепь резко, чуть руки мне из плеч не выворачивая, и пришпилил ее к стене над моей головой одним из своих искусных кинжалов.
– И часто ты так промышляешь? Ловушка в лесу – твоих рук дело? Или Янина помогала?
– Я с тобой поболтаю с радостью, – улыбнулся Кузьма. – Но сперва ты на мои вопросы ответь. Имя твое знахарка выведала, а теперь мне знать нужно, что ты умеешь.
– Плевать могу далеко, на две сажени, – и я плюнула. Удачно попала, прямо в морду добродушную.
– Ладно.., – кузнец, ничуть не раздосадованный моей выходкой, вытер лицо и взял с верстака железный прут. Сунул одним концом в печь. – Не хочешь по-хорошему, мы иначе побеседуем. Может, про жениха своего расскажешь, пока железо греется? Авось он чего умеет.
