Текст книги "Наследие титанов (СИ)"

Автор книги: B_Alex18

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– Перси, нам надо поговорить.

Он нахмурился, и её тон ему уже не понравился. Потому со своими новостями он решил повременить.

– Давай. Нам есть что обсудить, – сказал он.

– Я… я всё думала над тем, что произошло, и… – Аннабет поджала губы и убрала рукой волосы с лица.

Она нервничала. Чейз никогда не нервничает. Только если не случилось что-то действительно ужасное. И, видимо, её парень, убивший офиотавра, подходит под это определение.

– Возможно, тебе лучше уйти из Лагеря, – выпалила она на одном дыхании.

Перси ушам своим поверить не мог. Нет, он собирался сбежать, но только когда она первая предложила ему это, он понял, как сильно хотел услышать других слов. Не то чтобы он позволил бы ей снова рисковать жизнью, но ему нужно было знать, что она рядом. А Аннабет… Аннабет бежала с тонущего корабля.

– Почему? – спросил он, скрестив руки на груди. – Бегут те, кто виноват. И своим побегом лишь доказывают свою вину. Мне нечего признавать. Я не убивал Бесси.

– Ты был там по локоть в его крови. Ты «ничего не помнишь», – Аннабет нарисовала воздушные кавычки. – Но Анаклузмос в крови, и кроме тебя не было там никого, Перси. Ни-ко-го.

– Я знаю, что всё выглядит именно так, но зачем мне его понадобилось убивать?

– Я не знаю! – девушка нервно взмахнула руками и сделала круг вокруг своей оси. – Не знаю, ясно? Ты.. тебе снились кошмары, ты выглядел уставшим, а потом появился Лука, и ты вовсе стал странным…

– Причём тут вообще Лука?

– При том, что он выиграл у тебя схватку и спас тебя от Минотавра!

– Да, и поэтому я решил убить офиотавра, – съязвил Перси. – Тебе самой не смешно?

– О, Перси, не поэтому, – отозвалась Аннабет. – Ты вёл себя странно, потому что я отказалась ехать в Новый Рим и… – тут девушка осеклась.

Но Джексон уже завёлся.

– И что? И что, Аннабет, говори? Я стал завидовать ему? Ревновать? Решил стать сильнее и настолько свихнулся, что убил Бесси?

– Потому что я не вижу другой причины! Я пытаюсь найти тебе оправдание, но…

– Не надо пытаться меня оправдывать, просто поверь, что я не совершал этого!

– Я не могу! – закричала Аннабет, из её глаз брызнули слёзы. – Не могу, Перси, потому что… Потому что я видела своими глазами… Я своими глазами видела тебя там всего в крови и….

– Не продолжай, – рявкнул Джексон, отвернувшись от неё.

Внутри просыпалась ярость, и ему стоило усилий, чтобы сдерживать её. С одной стороны ему не хотелось ссориться с ней, потому что он прекрасно понимал, что итогом будет лишь скандал. Но его так всё достало! И она была права. Перси ревновал её к Луке. Ради него она не просто наплевала на все дела и посвятила всю себя его исцелению после возвращения из ада. Ради него она наплевала на Перси и их совместное будущее.

И зря он пытался отрицать это.

– Может, попросишь Рейчел помочь, – наконец, сказала она, прервав напряжённую тишину. – Может, она что-то увидит, даст тебе какое-нибудь пророчество…

– Это то, чего ты хочешь? Чтобы я уехал?

– Перси…

– Почему ты не хочешь поверить, что меня подставили? – прервал её Джексон. Он старался держать себя под контролем, но голос выдавал всё его раздражение.

– Потому что это невозможно! Потому что Посейдон бы почувствовал, если бы кто-нибудь ещё там был, но… Перси… Я… я уже не знаю, что думать…

– И потому ты меня выгоняешь из Лагеря, – спокойно резюмировал он.

Он сам удивлялся, как ему удавалось держать всё под контролем, но краешком мозга понимал, что это лишь тишина перед бурей.

– Это лишь вопрос времени, когда Зевс обнаружит, что офиотавр мёртв, – сказала она.

– Тогда помоги мне! – сказал Перси, повернувшись к Аннабет. – Помоги, потому что… потому что я не знаю, что мне делать. Я не знаю, с какого края начать разгребать это дерьмо!

Аннабет отступила на шаг и поджала губы, покачав головой. Перси выпрямился и прищурил зелёные глаза.

– Что? Это не входит в твои планы? Хочешь остаться здесь?

– Я не могу уехать, Перси, не сейчас, и ты это знаешь, – тихо процедила она.

– Да ладно? Напомни, почему ты можешь уехать?

– Потому что Лука вернулся, я не могу его бросить!

– А как же я? Не ему, мне грозит опасность, когда Зевс узнает про Бесси! Не с него, с меня спустят шкуру, если я не найду того, кто меня подставил!

– Никто тебя не подставлял, просто ты зол на Луку, хотел доказать, что ты сильнее, и просто воспользовался шансом, когда мог! – выпалила она. – Ты до сих пор не можешь ему простить того, что было, а я знаю, что бывает, когда тебя злят.

– Замечательно! – нервно хмыкнул Перси. – Просто прекрасно! А я, по твоей теории, случаем не стал собирать остатки Кроноса по всему Тартару, чтобы свергнуть Богов, а с ними уничтожить Лагерь, только потому, что папочка в детстве не обращал на меня внимания и относился так, как вполне заслуживаю?

Аннабет отвесила ему пощёчину. В доме раздался громкий хлопок, и на пару минут повисло тяжёлое молчание.

Щека Перси тут же покраснела, и он осторожно коснулся пальцами своей кожи.

– Не смей так о нём говорить, ты понятия не имеешь, через что ему пришлось пройти, – процедила Аннабет. – У него не было беззаботного детства с заботливой мамой, Гермесу было на него плевать, и с ранних лет он заботился обо мне с Талией. У тебя же было и есть всё.

Перси даже не знал, что можно на это ответить.

– Я могу понять его злость на Богов. Но я никогда ему не прощу смерть друзей.

– Он… Он думал, что делал ради блага….

– Да как ты после всего того, что сама своими глазами видела, можешь продолжать его защищать?!

– Потому что это Лука, Перси! Он – моя семья! – в отчаянии воскликнула Аннабет.

– А я тогда тебе кто?!

В домике вновь повисла тишина, а Чейз отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

– Я смирился, когда ты решила повременить с Новым Римом, смирился, когда ты всё время проводила с ним, я даже смирился, когда ты наплевала на наши планы, чтобы остаться в Лагере из-за него, но ты… – Перси сжал губы, выдохнул и спокойней продолжил: – Кто я для тебя, Аннабет?

– Мы прошли вместе Тартар, – прошептала она.

– Это не ответ.

– Как ты можешь вообще спрашивать такое?

– Кто я для тебя, Аннабет?

– Я выбрала тебя, а не его.

– Уверена? Потому что сейчас всё наоборот.

– Многое поменялось, Перси.

– Ты про убийство, которого я не совершал?

– Перси… мне жаль.

Юноша ничего не ответил. Он вновь отвернулся от неё и надеялся, что она просто тихо уйдёт. Но она стояла на месте, обнимая себя руками, и смахивала ладошкой слёзы с щёк.

– Ты любила меня? – вдруг тихо спросил Перси. Ярость, которая бушевала в нём весь разговор, стихла так же быстро, как и появилась, вот только как и после любого другого шторма внутри остались обломки, грязь и полное опустошение. – Ты когда-нибудь любила меня так же сильно, как Луку?

Она ответила не сразу.

– Перси, – тихо прошептала Аннабет. – Между нами всё было по-настоящему, я любила тебя, – юноша хмыкнул, услышав этот глагол в прошедшем времени, а Чейз продолжила. – Но это Лука. Пойми меня правильно. Он был первый, кто протянул мне руку, кто помог мне добраться до Лагеря, а после заботился, как о самом родном человеке. Лука был рядом тогда, когда он мне нужен был больше всего.. А я даже не заметила, когда озлобленность в его душе толкнула его на страшную ошибку. Я всё думала, а что если бы я знала? Что если бы у меня получилось удержать его? Я так винила себя за то, что в критический момент меня не оказалось рядом с ним, а потом он вернулся, и я… Это мой второй шанс. Второй шанс не облажаться, и я его не упущу. Прости, Перси.

– С первого дня, как он появился в Лагере. Ты уже тогда поставила крест на наших совместных планах. Ты уже тогда решила остаться здесь ради Луки, – прошептал он, горько ухмыльнувшись.

Она ничего не ответила. И он больше не стал ничего говорить. Джексон продолжал стоять тихо, отвернувшись от неё к окну, и больше всего на свете хотел, чтобы она ушла. Потому что это всё слишком. Он не был готов услышать это и точно не хотел исчезать из Лагеря на такой ноте, но… Возможно, это всё к лучшему.

Дверь жалобно скрипнула и закрылась, и Перси обернулся, оглянув комнату, которая вдруг стала ему такой ненавистной. Рука привычно потянулась к бусинам на шее, но он ничего не нашёл. Джексон напрягся. Неужели он потерял своё ожерелье? Он хотел было на всякий случай поискать в домике, в шкафу, в испачканной кровью одежде, но его плану не суждено было сбыться, потому что в домик вошёл Хирон. Хмурый Хирон. И смерив Перси недовольным взглядом, он тихо сказал:

– Ты, Аннабет и Дионис отправляетесь на Олимп сейчас же. Зевс приказал привести вас.

========== 15. Боги-Олимпийцы ==========

Посейдон тщетно пытался вспомнить, когда это всё полетело к чертям. В тот момент, когда он встретил её или когда в её жизни появился он? Кажется, с тех пор как он повстречал Салли Джексон, все его поступки изначально были неправильными. И план, которому он следовал, изначально был провальным, но он решился. Несмотря на всё, он пошёл на это.

Океан в Монтауке бушевал. Шторм разыгрался не на шутку, и люди спешили скрыться от буйной стихии. Посейдон стоял на самом краю. Огромные волны бились о пирс, омывали древесину и возвращались обратно в океан для того, чтобы взорваться снова.

Буря в океане, хоть и устроенная не им, полностью отражала то, что было в душе Бога. Он задумчиво смотрел в даль, но перед глазами стояла иная картина: Перси, чьи руки и меч были в крови, у аквариума с офиотавром и рядом с жертвенным огнём.

– Ты всё ещё не можешь забыть это место?

Ни единый мускул на лице Посейдона не дрогнул.

– Прошло почти восемнадцать лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, – хмуро сказал Бог, повернувшись к появившемся собеседнику. Он всегда воплощался в мужчину средних лет с сединой среди тёмной копны волос, уложенных назад. Высокий и статный, с широкими плечами и точённой фигурой, которая выдавала в нём кого-то большего, чем просто человека. Чётко очерченные губы были сложены в холодной усмешку, а глаза… Глаза были цвета океана. То есть буквально цвета океана: тёмно-синие воды плескались в широких зрачках и расползались белой пеной. Само море бушевало в его глазах. – Здравствуй, Океан.

– Здравствуй, Посейдон, – кивнул он и сделал шаг вперёд, вставая вровень с Богом.

Буря продолжала бушевать, окутывая двух мужчин своими волнами и венчая белой пеной, и Океан поднял голову, вдыхая солёный воздух. И всё вдруг стихло. Волны тут же успокоились, и на смену шторму пришёл тихий штиль. Титан повернулся, чтобы осмотреть берег. Совсем рядом стоял маленький домишка, неровно выкрашенный в синий цвет. Сейчас он выглядел пустым и брошенным, но когда сюда возвращались хозяева, он в мгновение ока становился самым уютным местом на земле.

– Как быстро летят человеческие годы, – как-то брезгливо отозвался Океан.

– Почему ты здесь? – спросил Посейдон, но в его голосе были едва различимы нотки раздражения.

– Потому что дела стали принимать дурной оборот, – заметил Океан как нечто само собой разумеющееся.

– Тебя это никак не касается, – огрызнулся Бог морей.

Океан не отреагировал на такой выпад. Лишь краешек его губ дрогнул в холодной усмешке.

– Ох, Посейдон, тебе ли не знать, что меня это касается в первую очередь.

Бог лишь поджал губы, признавая правоту титана, и унёсся в свои воспоминания.

Посейдон любил Монтаук за то, что здесь всегда было спокойно, и только это место дарило ему чувство удовлетворённости и полного умиротворения. Ему нравилась здешняя самобытность и дикость. И даже люди, которые добирались сюда отдохнуть, относились бережливо к местности. Впрочем, тут была заслуга самого Посейдона, который в ответ на неубранный беспорядок насылал штормы и бури. И приезжающие сюда быстро поняли, что мусорить здесь нельзя.

Он помнил тот день, будто вчера.

Она смеялась над какой-то идиотской шуткой. Её заливистый смех сразу привлёк его внимание, и первое, что он хотел сделать – попросить их заткнуться, потому что они своей слишком громкой болтовнёй нарушали его покой и уединение, а потом он увидел её. Такую весёлую, жизнерадостную, живую. Она была молода и полна энергией. Яркий взгляд её ясных голубых глаз буквально сиял от восторга, когда она осматривала всё вокруг и общалась с друзьями. Копна каштановых длинных волос была собрана в неопрятный пучок, но пара непослушных прядей всё же выбилась, красиво ниспадая на хрупкие плечи.

Посейдон почувствовал себя мальчишкой, очарованный очень красивой женщиной. Бог прочистил горло и крепче сжал трезубец в руках. Он должен с ней познакомиться. Какие там сейчас есть способы начать разговор у современных людей?

Эта весёлая компания как раз проходила мимо, и Салли на минуту оказалась с краю. Этого хватило, чтобы Посейдон подставил трезубец ей под ноги, и она споткнулась и обязательно полетела бы лицом прямо в песок, но Бог, как истинный джентльмен, подхватил её, не дав осуществиться этой не совсем приятной встрече.

Салли уткнулась носом ему в грудь, но быстро встала на ноги, удивлённо смотря на Посейдона. Тот, кажется, дышать перестал, когда встретился с ней взглядом. И словно весь мир будто перестал вращаться, время остановило свой ход. Он открыл рот, силясь что-то сказать, но почему-то в этот момент решил пародировать рыб, чувствуя себя идиотом. Первой пришла в себя она. Девушка кашлянула и хотела было сделать шаг назад, чтобы отстраниться, но он всё ещё держал её.

– Спасибо, что помогли, но, может, вы меня отпустите? – произнесла она.

Голос у неё был мягкий. Плавный такой, как нежная мелодия. Посейдон почему-то вспомнил «Лунную сонату», одно из величайших творений Бетховена. Может, потому что её голос в тот момент показался ему самым прекрасным произведением, которое он слышал. Тогда он смотрел на неё, как на красивое создание: яркая, манящая внешность, так идеально гармонирующая с нежностью и мягкостью.

– Д-да, конечно, – Посейдон улыбнулся и сделал шаг назад, убрав руки. Трезубец, который сослужил ему в очередной раз хорошую службу, покоился у невысоких перил.

Салли улыбнулась ему и хотела было уйти, но вдруг остановилась.

Посейдон нахмурился и проследил за её взглядом. Неужели… неужели она видела его оружие?

– Это что, трезубец? – спросила она, а глазах её загорелось любопытство и восторг.

– Э-э-э, – лишь смог протянуть Бог. Очень редко кто из смертных был способен видеть сквозь Туман. Лично он в последний раз с этим сталкивался пару веков назад.

– Наверно, это лишь какая-нибудь бутафория, – быстро предположила она, почувствовав себя неловко.

«Бутафория… Бутафория! Ещё никто не называл мой трезубец бутафорией», – подумал Посейдон, ухмыльнувшись, а вслух сказал:

– Да, что-то вроде того. Не хотите встретиться сегодня вечером?

Салли с сожалением покачала головой.

– Не могу, вечеринка, но я тут задержусь ещё на пару дней.

Она многозначительно на него посмотрела, а он лишь нахмурился с одной стороны огорчённый её отказом, с другой – не понимал, к чему её дополнение о том, сколько дней она собирается здесь быть.

Салли покачала головой и натянуто улыбнулась, уже собираясь уходить, как Посейдон вдруг сказал:

– Давайте тогда завтра.

Девушка, пряча довольную улыбку, кивнула.

– Хорошо. Тогда до завтра.

– Ты вёл себя с ней как мальчишка, – заметил Океан. – И всё не решался сделать первый шаг.

– По крайней мере, я не использовал её, – парировал Посейдон жёстко. Он и не думал, что даже после стольких лет лишь разговор о ней способен пробудить в нём ярость.

– Ей нужен был мужчина. А ты лишь любовался ею.

Пару дней затянулись на долгий месяц. Её друзья уже уехали, но она осталась. Осталась ради Посейдона.

Они гуляли долгими вечерами по берегу. Это был их обязательный ритуал перед тем, как разойтись по своим домам: Салли отправлялась в маленький домик, а Посейдон – в океан. Как-то они плавали вместе, и он устроил только для неё целое представление с участием дельфинов и даже одного огромного кита. Правда, когда она любовалась их ловкими пируэтами, он не мог отвести взгляда от неё. Такая восхищённая и увлечённая, в её глазах читался живой восторг.

Посейдон был очарован ею. Ему нравилось проводить с ней время, нравилось держать её за руку, нравилось разговаривать часами напролёт, узнавая её всё с новых сторон. И казавшаяся на первый взгляд мирной, она оказалась настоящей бунтаркой. Взять хотя бы тот случай, когда она спихнула Посейдона с пирса прямо в воду. И это когда он решил принарядиться! Она ни на минуту не давала ему скучать, а он не переставал её удивлять.

– Согласись, Посейдон, у тебя просто не было шансов, – хмыкнул Океан.

– Ты разбил ей сердце.

– Я подарил ей самый ценный подарок, – парировал титан.

Посейдон проклинал Зевса с его «СРОЧНЫМИ КРИТИЧЕСКИМИ ДЕЛАМИ, ПОСЕЙДОН, ГЕРА ПОЙМАЛА МЕНЯ НА ИЗМЕНЕ, МНЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ». Потому что ему пришлось уйти. Уйти без предупреждения, на целых два месяца, а когда он вернулся в середине сентября… Сначала он подумал, что она уехала. Учебный год был на носу, а она была из тех студенток, которые с головой погружались в студенческие будни, а после посвящали себя семье. У неё был, кажется, дядя.

Монтаук вдруг потерял всю свою привлекательность, и Посейдон собрался было уходить, когда услышал знакомый смех. Но радость буквально за секунду сменилась полным разочарованием. Она была с другим. Он тогда не понял, кто именно это был, но с ним она казалась другой. Более нежной, более ласковой. Салли была влюблена в него. Это было видно невооружённым взглядом: она краснела, смущалась, опуская взгляд, то и дело кусала губу и поправляла свои длинные волнистые кудри. В любой другой ситуации Посейдон просто уничтожил бы соперника, но с ней… С ней он так поступить не мог. Ради неё он готов был отступить.

Посейдон в последний раз взглянул на счастливую пару, которые хорошо проводили время вдвоём, как она вдруг его окликнула. Бог повернулся, удивлённо на неё посмотрев, а она помахала рукой, подзывая к себе.

Тогда она представила его как своего друга, но это уже не имело значения, потому что когда Посейдон, взглянув в глаза её кавалеру, понял, кто стоит перед ним.

Мужчина выпрямился во весь рост, расправив широкие плечи, и протянул ему руку. Его ясное лицо даже на взгляд Бога было идеальным и величественным, а взгляд его тёмно-бирюзовых глаз смотрел с уверенностью и надменностью.

Салли смерила обоих странным взглядом. Вполне возможно, она догадалась, что в представлении они не нуждаются.

– Кстати о подарках и, собственно говоря, о сюрпризах… Как тебе тот, который преподнёс… Чёрт, я забыл, как вы его решили назвать…

– Персей, – ровно отозвался Посейдон.

– Ах да, Персей, – Океан ещё раз повторил его имя, словно пробуя на вкус, а потом посмотрел на Бога. – Правда думаешь, что это он убил офиотавра?

– Я не хочу об этом говорить.

– Кто бы это ни сделал, он предельно опасен. Сила офиотавра очень велика. Обладающий ею вполне способен свергнуть Богов, а если ею завладел такой полубог, как Персей…

– Тебе ведь это было бы только на руку…

– Только если бы он осознавал это и точно знал, что с ней делать. А так он лишь помеха.

Посейдон сморщился. Как он смеет говорить о Персее в таком тоне?

– Не делай такое лицо, – небрежно отмахнулся Океан, ухмыльнувшись. – Кажется, мне придётся вмешаться.

– Ты забыл про наш договор?

– А ты сможешь сдержать своё слово? – с сомнением спросил титан.

– Только если мы немного изменим наш договор. Мне придётся раскрыть… кое-какие детали той осени. Но если Зевс узнает о тебе…

– Зевс… Кронос… Фу! – Океан брезгливо сморщил лицо. – Знаешь, почему я обратился к тебе? Потому что ты единственный из Богов способен трезво оценить всю ситуацию, единственный из Богов, кто понимает необходимость того, что я совершил и собираюсь совершить. А что касается Зевса… Пусть его задница продолжает греть трон, пусть он радуется, что ему разрешают править, как в своё время разрешали Кроносу. Мы с тобой оба прекрасно знаем, чего на самом деле стоит бояться, а пока… Пока я буду внимательно наблюдать за тем, что происходит, и вмешаюсь, когда сочту это необходимым. И Персей не убивал офиотавра. Но ты это и сам знаешь. А вот что скрыто от тебя, так это кто на самом деле совершил столь кровожадное преступление, – Океан для большей драмы выдержал паузу, с неприкрытым удовольствием наблюдая за недоумением с примесью гнева на лице Посейдона. – Кажется, свою семью знаешь со всевозможных сторон, но порой они всё равно продолжают удивлять.

И оставив Посейдона в ещё большей растерянности, чем минуту назад, Океан взорвался миллионами мелких солёных капель, унёсшихся прямо к воде.

Посейдон видел её разбитой и подавленной только раз. Когда она узнала, что ждёт ребёнка, а Океан благополучно свалил с концами. Он хотел последовать его примеру, но когда увидел её, одинокую и испуганную, не знающую, что теперь делать со всем, что навалилось на неё, он просто не смог уйти. Посейдон с удивлением обнаружил, что внутри всё сжимается. Словно все органы сдавливает в тиски, и только минутой позже он понял, что это сострадание к любимому человеку. Он даже коснулся места, где обычно располагалось сердце. Это было… странное чувство. В новинку для Бога, для которого человеческая жизнь не представляла особой ценности и любое похождение со смертными было не больше, чем приключением, но с ней… с ней всё было иначе. И Посейдон не мог оставить её. В тот день он впервые видел плачущую Салли и тогда же понял, что это, наверно, ода из самых ужасных вещей, которая с ним происходила. Она проплакала весь вечер, а он молча подставил своё плечо, не проронив ни слова.

На утро она проснулась совсем другим человеком. Вновь нежная улыбка, бодрый взгляд и куча энергии жить. О вчерашнем оба ни словом не обмолвились. А Посейдон только восхищённо на неё смотрел: столько силы в одной кажущейся только на первый взгляд хрупкой девушке. Она твердила, что всё в порядке даже тогда, когда её рвало без перерыва порой днями напролёт. В какой-то момент Посейдон сильно обеспокоился её состоянием: она выглядела слабой и осунувшейся, но её голубые глаза были полны решимости преодолеть и эту трудность.

И каждый раз, когда ей было так плохо, он проклинал Океана.

Посейдон никому не сказал о том, что титан вдруг появился среди смертных. С Океаном у него были достаточно доверительные отношения, учитывая, что он сам отдал власть над всеми водами почти добровольно, когда Зевс свергнул Кроноса.

Но Океан нашёл его сам.

– Ты ведь должен был сгинуть в пучине вод безвозвратно, – заметил Посейдон, чувствуя, что злится. Слишком быстро, слишком легко.

Словно подросток, которого подначивают к драке.

Титан, заметив это, лишь ухмыльнулся.

– К сожалению, я должен был вернуться. Я знаю, что отдал тебе всю власть над тем, что было у меня. И я не собираюсь забирать это обратно, но ты должен выслушать меня.

Посейдон поджал губы, напомнив, что Океан не из тех, кто появляется и делает что-либо просто ради забавы. И он выслушал. Выслушал всё, что ему сказали.

Правда, после мини-монолога титана единственное, что волновало Посейдона, это…

– И из всех девушек ты выбрал именно её.

– Потому что я видел, как ты на неё смотришь, – невозмутимо ответил Океан. – Потому что ты поможешь ей. И защитишь её ребёнка.

– Ты слишком самонадеян, – прорычал Посейдон, хотя понимал, что на самом деле он прав.

– Я залягу вновь на дно, – вдруг сказал титан. – Мой маленький отпуск на земле никто не заметит, ты продолжишь властвовать на вверенной тебе территории, но Посейдон… Я прошу, прошу выполнить мою просьбу.

Посейдон был готов ненавидеть себя за то, что согласился тогда на сделку с Океаном, но ему удалось убедить Бога пойти на такой шаг. Возможно, потому что Океан не разбрасывался своими словами, не угрожал, если не мог наверняка выполнить обещанное, и он был из числа тех титанов, к которым Посейдон питал уважение. Зевс же считал их всех пережитком прошлого и бесился всякий раз, когда об этом заходила речь. Впрочем, это была одна из причин, почему Океан обратился именно к среднему из братьев.

Посейдон тяжело выдохнул. Зевс каким-то образом узнал, что случилось, и собрал срочный совет. И здесь не нужно было иметь способностей оракула, чтобы знать наверняка – это будет не совет. Это будет суд. С криками, с дополнительными эффектами в виде урагана и молний и с одним судьёй, обвинителем и прокурором в одном лице громовержца.

Кто-то напел на ушко Царю Богов, что офиотавр убит.

========== 16. Боги-Олимпийцы ==========

Посейдон вошёл в Тронный Зал с тяжёлым сердцем. Он явился одним из последних, и, судя по всему, его появления ждали с особым терпением. Из двенадцати тронов пустовал только один, к нему и направлялся Владыка морей и океанов, игнорируя презрительно-изучающий взгляд младшего брата.

Судя по виду других Богов, они не совсем понимали, что делали ещё в полу разрушенном Олимпе, но и ослушаться Царя Богов никто не решился. Афродита выглядела скучающей. Она подпирала рукой щёку, вырисовывая какие-то узоры на своём колене. Арес подкидывал свой шлем или вертел его на пальцах, Артемида обводила зал раздражённым взглядом и старательно избегала смотреть на отца. Зевс до сих пор держал взаперти Аполлона, и что он с ним собрался делать, никто не знал. Афина что-то читала, и при этом у неё был такой вид, словно всё окружающее не имело никакого значения, а Аид рядом с ней хмуро уставился на свои ботинки. Гера, сидевшая рядом со своим супругом, изредка кидала на него обеспокоенные взгляды. Посейдон, как только занял своё место, только заметил, что ещё одно место пустует. Место Диониса.

Афина отложила книгу и требовательно уставилась на Зевса:

– Теперь мы можем начинать или подождём, пока протрезвеет Дионис?

– Придержи своё ехидство, Афина, – жёстко осадил её громовержец.

Богиня вопросительно выгнула бровь и выпрямилась на троне. Зевс снова замолчал и обвёл всех долгим выжидательным взглядом. Особенно пристально он посмотрел на Посейдона.

Всё, что интересовало Владыку морей и океанов – какая сволочь рассказала Зевсу про офиотавра. Если верить Океану, это кто-то из семьи Посейдона, но кто это мог быть, Бог понятия не имел. Учитывая, что кроме него, Перси и Аннабет в аквариуме Бесси больше не было никого. Видимо, он ошибался. Потому что сам Зевс просто так не стал бы навещать офиотавра. Ему не было дела до него уже как лет пять, с чего бы сейчас ни с того ни с сего ему интересоваться сохранностью Бесси?

– Дело срочное. И давайте от прелюдии сразу к делу, – хмуро начал Зевс, и его строгий голос буквально рубил тяжёлое молчание, воцарившееся в Тронном зале. – Офиотавр убит.

Аид поднял взгляд от своих ботинок и удивлённо посмотрел на громовержца, а потом на Посейдона, который просто опустил голову и принялся потирать виски. Афродита, наконец, оживилась, и даже Арес хмыкнул, перестав играться со своим шлемом. Гермес, который сидел поодаль, отвлёкся от своих мыслей и уставился на Зевса, Артемида выглядела шокированной.

– И я даже знаю, кто его убил.

Тут даже Посейдон посмотрел на брата. А Зевс вперил взгляд своих яростных голубых глаз на Владыку морей и океанов.

Вот к этому он не был готов.

Остальные Боги проследили за взглядом громовержца, и теперь выглядели сбитыми с толку. Только Арес и Афродита выглядели так, словно всё ждали, пока им дадут огромную миску с попкорном.

Никто не решился нарушить молчания. Все с нетерпением переводили взгляд с Зевса на Посейдона.

– И что скажешь на это ты, брат? – последнее слово громовержец произнёс с особым презрением.

– Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты, – процедил Посейдон.

– Ой ли? А что ты ответишь на это?

Зевс швырнул в ноги Посейдону ничем не примечательно ожерелье. И ему даже не нужно было приглядываться, чтобы понять, чьё именно это ожерелье. Бог мысленно отругал себя за столь глупое упущение.

– Ты знал, – вдруг сказала Афина, пристально осмотрев Посейдона. – Ты не выглядишь удивлённым.

Зевс поджал губы.

– Как ты это объяснишь?

– Такие подвески есть у каждого, – осторожно заметил Гермес.

– Да, – согласился громовержец. – Вот только один из них знал, где аквариум. Посейдон, ты поклялся, что он не причинит ему вреда, а он убил его.

Зевс не повышал голоса, но его холодный тон буквально морозил кожу. Температура в зале упала на пару делений.

Посейдон тяжело вздохнул:

– Он этого не делал, Зевс.

– Раз в этом ты уверен, то, может, ты скажешь, кто на самом деле это сделал?

Посейдон крепко сжал подлокотники. Он изо всех сил сохранял спокойствие и пытался не чувствовать себя нашкодившим мальчишкой, которого теперь призвали к ответу перед старшим. Ах, если бы Зевс только знал… Но даже если бы он знал, его чрезмерная гордость не позволила бы ему взглянуть на всё трезвым взглядом.

Но он обещал Океану молчать. И сейчас сохранить ту тайну было просто необходимо. А ещё он вспомнил слова титана о семье. Боги, сколько всего навалилось и всего за один день!

– Я не знаю. Меня там не было, но не смей обвинять моего сына в таком ужасном преступлении, – процедил Посейдон.

– Это не какая-то зверушка, это офиотавр, органы которого он принёс в жертву. Это огромная сила, которая теперь в его руках!

– Я не хуже тебя понимаю, Зевс, что это может значить, но не смей обвинять Персея в том, чего он не делал.

– А с чего мне не думать так, Посейдон? Может, твоя зависть ко мне так начала душить, что ты решился на такой шаг, – с вызовом заявил Зевс.

Посейдон только чудом не взорвался здесь праведным гневом.

– Если бы я задумал воевать с тобой, брат, я бы не стал идти окольными путями. Я вполне способен победить тебя без всяких подлостей, поэтому держи свои пустые обвинения при себе.

– Тише, – перебила их Гера. – Зевс, то, что ты говоришь об убийстве офиотавра, это правда?

– По-твоему, я собрал здесь всех ради шутки?

– И ты веришь в причастность Перси Джексона к этому? – уточнила Артемида.

– У аквариума была его подвеска, только он из всех других полубогов знал, где прячут офиотавра, что ещё мне нужно сделать? Допросить дельфинов? – съязвил Зевс.

«А это идея», – подумал Посейдон, но промолчал, вспомнив слова титана о том, что в этом может быть замешана его семья. Если он оказался прав, а Океан словами не разбрасывался, то вмешивать своих братьев Бог станет в последнюю очередь.

– Сомнительно, что этот юноша решился на такой шаг, – подала голос Гестия, до этого тихонько сидевшая с краю.

– Я не удивлена, – сказала Афина. – Этот герой… хоть он и выступал за Олимп, но в нём слишком много бунтарства, нахальства, он непредсказуем.

– Мы здесь не для того, чтобы разбирать его мотивы, – рявкнул Зевс.

– Напротив, мотивы иногда очень важны, – вмешался Гермес. – Иногда мы все, не только полубоги, но и Боги, совершаем ужасные вещи, но изначально побуждения были добрыми.