Текст книги "Наследие титанов (СИ)"

Автор книги: B_Alex18

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Я в порядке, – хмуро процедил Перси. – Уилл, когда ты снимешь гипс?

– Через пару дней, – ответил Солас, а потом вдруг подозрительно покосился на Джексона.

– Ты ведь не думаешь о тренировках?

Сын Посейдона ничего не ответил, но Лука рядом весело хмыкнул.

– Только полегче, пожалуйста, – выдохнул лекарь, прекрасно зная, что Перси тот ещё упрямый тип.

– Не переживай, Уилл. Я присмотрю, чтобы он не сломал себе ещё больше костей, – сказал Лука.

Перси ничего не ответил.

Обеденный павильон сегодня был в хаосе. Старших в лице Хирона, Диониса и Аргуса не было, а потому все решили немного нарушить правила и садились кто куда. Уилл, Перси и Лука сели за столик к Джейсону и Аннабет, которые до этого занудствовали на тему храмов.

– О, Перси, ты как? – спросила Аннабет, тут же отвлёкшись на юношу.

– В порядке, – ответил он, садясь за стол.

Они уже приступили к обеду, и разговор съехал с храмов на более обыденные темы. Ребята старались вести себя как обычно, но Перси чувствовал, что они избегают говорить о том дне, когда на Лагерь напали. И не потому, что Хирон и Дионис запретили, они просто боялись задеть чувства Джексона. Тот изо всех сил улыбался и, если уж не шутил, то хотя бы вести себя менее напряжённо пытался.

Через пару минут к ним присоединились Гроувер и Пайпер и первым делом спросили, как дела у Перси. Кажется, у него вырабатывается рвотный рефлекс на этот вопрос. Но он заставил себя улыбнуться и ответить уже порядком поднадоевшей дежурной фразой «я в порядке».

За Гроувером тут же подошли Лео и Калипсо с тем же вопросом и присели рядом. Затем пришёл Нико, устало плюхнулся на скамейку и покосился на Перси.

– Я в порядке, не трудись спрашивать, – сказал сын Посейдона прежде, чем ди Анджело успел открыть рот.

Тот нахмурился.

– Я даже не собирался задавать этот вопрос. А то, что ты считаешь, что ты в порядке, что ж… Довольно оптимистично с твоей стороны так думать.

И с чертятами, танцующими сальсу в тёмных глазах, он обхватил своими тонкими пальцами стакан молока и выпил до дна. Перси на такой выпад мальчишки лишь усмехнулся.

– Нико язвит, потому что просто сегодня не выспался, – заметила Пайпер, отправляя в рот оранжевый кусочек морковки. Она весело подмигнула тут же покрасневшему ди Анджело, а потом посмотрела на Уилла, который как ни в чём не бывало помешивал чай. Только обычно это делают круговыми движениями, а он задумчиво вёл ложкой вверх и вниз. – Кстати, наш домик готовит небольшой конкурс…

Пайпер немного разрядила обстановку, и её голос успокоил и немного приободрил ребят за столом. Она говорила про планы на следующую неделю, но Перси не особо вслушивался в суть беседы. Ему хватало того, что он впервые за вечер не чувствовал себя полным неудачником.

Пока не появился Дионис.

– Меня тут просили напомнить, что у вас комендантский час наступает через… О, через час. А потому пошевеливайтесь и постарайтесь не заблудиться по дороге до своих домиков…

Ребята почти синхронно разочарованно выдохнули, а Дионис, вместо того чтобы исчезнуть, решил пройтись меж столиков.

– Я крайне недоволен тем, что вы позволили себе вольность со столиками, – заметил директор, подойдя к ребятам.

Перси решил игнорировать. Головная боль вернулась, а за ней на заднем плане пульсировал хор голосом, шепчущих «предатель».

– Джонсон, не знаю, передавали тебе или нет, но говорить эти слова мне слишком приятно, так что мне не лень повториться, – директор гаденько усмехнулся, а Перси нахмурился, покосившись на Бога. – Облажаться так с Минотавром мог только полный неудачник, как ты. Ты выдохся, Питер, просто признай это. Признай и отойди в сторону. Дай дорогу настоящим героям. И смойся, наконец, куда ты там собирался смываться?

Дионис презрительно скривил губы, а потом просто ушёл, помахав ручкой. Вот теперь всё внимание Лагеря было приковано к Перси.

Ребята все вдруг замолчали, уставившись на их стол. Кто-то хихикал, кто-то, соглашаясь со словами Бога, кивал, другие просто разочарованно смотрели на Джексона. Нико хмуро уставился на носки своих ботинок, Уилл обеспокоенно посмотрел на Перси. Лео принялся гонять еду по тарелке, а Калипсо сжала в руках вилку, почему-то разозлившись. Аннабет протянула было руку к Джексону, но Лука, встретившись с ней взглядом, покачал головой, а потом перевёл изучающий взгляд на Перси. Джейсон уставился на свою тарелку, а Пайпер и Гроувер оба хотели что-то сказать, но не могли найти подходящих слов.

Внутри Перси сжимался тугой ком из ненависти и чистой ярости, и он готов был вот-вот выплеснуться праведным гневом. Даже дышать стало трудно, словно злость изнутри жгла весь кислород. Он даже понять не мог, как сумел сдержаться в тот момент и не натворить глупостей.

Перси просто встал под недоумевающие взгляды полубогов, развернулся и ушёл в свой домик.

На следующее утро все трубы в лагере оказались прорваны. Дети Гефеста чинили водопроводную систему весь день: все ванны и кухня оказались в критическом состоянии. А ещё шторм затопил весь пляж и снёс даже пару деревьев. Обломки море выплёскивало ещё весь следующий день, правда, из-за отсутствия воды в Лагере и, как следствие, критической ситуации, этого никто не заметил. А Перси ещё с раннего утра сам позаботился о том, чтобы вернуть пляжу его чистоту. Нужно было скорее с этим заканчивать и вернуться в лагерь, пока никто не заметил его отсутствия. Большего внимания к своей персоне юноше привлекать пока не хотелось.

Хватит с него. Хватит с него кошмаров и провалов. Пора собраться и сделать всё, чтобы стать сильнее. Он никому не позволит больше себя обыграть, никому не позволит себя победить и уж точно больше не позволит смотреть на себя свысока.

Перси, стоя на самом краю пирса, раскинул руки, чувствуя океан внутри себя. Волны стали больше, и ветер с моря подул сильнее, словно желая приободрить.

И у Океана это получилось. Перси вдруг почувствовал удивительное спокойствие и уверенность. А ещё у него появилась определённая цель – стать сильнее.

========== 13. Аннабет ==========

В последнее время на Аннабет навалилось куча всего: планы по отстройке Олимпа, совместный проект с Джейсоном по храмам в Лагерях, Перси, которому снились кошмары и который пострадал в борьбе с Минотавром, и Лука. Она не знала, что из этого разгребать в первую очередь, но время вновь расставило всё на свои места.

Ну и Афина, которая заявилась на второй день, после того, как в Лагерь прорвались Минотавр и Тартар, и невозмутимо сообщила о своём желании посмотреть наброски Аннабет.

Не то чтобы Чейз была в шоке. Скорее, в панике и в шоке, потому что, по правде говоря, с заботой о Луке она совершенно забыла о том, что у неё есть другие дела.

И теперь ей нужно было проделать просто огромную работу в максимально короткие сроки. Она даже не смогла нормально поухаживать за раненым Перси, и он был предоставлен самому себе и Уиллу.

Аннабет просто в этот раз не рассчитала свои силы. Что касается отстройки Олимпа, то у неё всегда были на этот счёт свои идеи. Она никогда не переставала думать о том, как можно улучшить архитектуру этого города, показать в зданиях всё величие, всю уникальность и вечность Богов. Оставалось перенести на бумагу и довести до совершенства, а вот что касается храмов… Джейсон, кстати, тоже вернулся в Лагерь, чтобы продолжить свою миссию понтифика, а это значило, что ему понадобится помощь Аннабет. Тут вообще была уйма работы. И это дело оказалось очень муторным: в первый день они успели лишь набросать список, грамотно скомпоновать Богов в храмах, потому что их количество оказалось просто слишком большим.

Аннабет тряхнула головой и потянулась к уже холодной чашке кофе. Ещё немного, и вместо крови у неё будет этот бодрящий напиток, но только так она могла закончить всё в срок.

В прошлый раз её делом было просто не облажаться и отстроить Олимп. И она получила самую высшую похвалу: одобрение матери. А теперь ей предстоит перепрыгнуть через собственную голову.

Аннабет сделала глоток кофе. Холодный напиток немного приободрил, и она вновь принялась вносить поправки, а потом ей предстояло это всё перечертить на чистый лист.

– Боги, Аннабет, ещё такая рань!

Девушка вздрогнула от голоса Малкольма, сонно протирающего глаза. Он только проснулся, чтобы разбудить других, и нашёл Чейз за работой.

– Мне нужно закончить пару дел до того, как отправлюсь на Олимп… – пробормотала девушка, нахмурившись.

– Она просто хочет посмотреть на наброски, а это уже почти готовый план, – заметил староста.

– Я могу сделать лучше. Мне просто нужно время…

– Эй, спокойно. – улыбнулся юноша. – Ты хорошо потрудилась, так что всё пройдёт отлично.

Он ободряюще потрепал её по плечу и начал хлопать в ладоши, чтобы разбудить весь домик.

Аннабет с остальными на завтрак не пошла, хотя её желудок болезненно сжался, желая скорей подкрепиться в обеденном павильоне.

Но Чейз решила, что наградит себя едой, как только закончит с черновиками.

***

План визита к Афине был очень прост. Сначала заслуженный обед, затем сборы, пару часов езды на старенькой машинке с Аргусом, лифт до шестисотого этажа, а дальше скучная беседа Афины и Аннабет об архитектуре, пока сам Перси побродит по Олимпу и постарается за это время не нажить себе очередных врагов в лице Богов. Все вокруг желали Чейз удачи.

– Словно она тебе нужна, – хмыкнул Перси, услышав очередное пожелание от сводной сестры Чейз.

Та повернулась и вопросительно выгнула бровь, вперившись в Перси требовательным взглядом.

Тот, кстати, наконец избавился от гипса и даже возобновил тренировки, хотя и Уилл был против. Тем не менее, она сама видела, как Джексон тренируется: он не жалел себя ни на секунду и продолжал оттачивать удары на манекенах. И в каждый удар он вкладывал столько силы и злости, словно кому-то что-то пытался доказать.

– Что ты имеешь в виду, Рыбьи Мозги?

– Имею в виду, что у тебя всегда получается намного лучше, чем от тебя ожидают. И тебе не нужна удача, чтобы быть лучшей.

Аннабет шутливо пихнула его в бок, хотя сама не удержалась от улыбки.

– Дурак, – сказала она, и они пошли дальше.

После плотного обеда Аннабет и Перси, как и планировали, отправились в Эмпайр Стэйт Билдинг. Чейз совершенно не выглядела взволнованной, напротив. Её серые глаза уверенно смотрели вперёд, она держала осанку и расправила плечи. И для этой встречи надела даже серую рубашку и самые строгие тёмные джинсы, которые нашла в гардеробе. Свои светлые волосы она завязала в высокий тугой хвост, открывая красивое лицо.

Они стояли в лифте, когда Перси вдруг обнял её, прижимая к себе.

– Ты чего? – спросила девушка, удивившись внезапному порыву чувств юноши.

– Просто хочу убедиться, что ты рядом. Что всё в порядке, – тихо прошептал он.

Аннабет прижалась к нему в ответ.

– Ненавижу музыкальный вкус Зевса, – прокомментировал Перси чуть позже, когда из колонок тихо раздалась кантри-музыка из позапрошлого века. Девушка мягко от него отстранилась.

– Не вздумай только такое говорить на Олимпе, – сказала Аннабет, крепко сжимая в руках тубус.

– Спокойно. Я вообще не буду мешать вашему разговору, – хмыкнул Перси, обняв её за плечи. – Как раз пойду навещу Бесси.

– Ты помнишь, где он?

– Да. Посейдон в прошлый раз показал. По секрету, – прошептал он ей на ухо.

– Прости, что пришлось тебя сюда вытащить.

– Эй, Воображала, я ведь знаю, что тебе это важно. И потом всё равно других дел не было. И заодно навещу Бесси и побешу своим видом Зевса. Я вижу только плюсы.

В лифте раздался короткий звонок, оповещающий, что они на месте, и двери распахнулись, пропуская двух полубогов внутрь.

Даже разрушенный Олимп был ужасающе прекрасен. Сады напоминали трупы змей на голове Медузы, прекрасные музы, встречающие их ласкающими ухо песнями, теперь пытались восстановить то, что было разрушено, а сам Дворец напоминал огромную груду камней.

Перси плохо представлял, что от него могло остаться, потому что снаружи всё было отвратительно, и сомневался, что там можно найти место поговорить, но Афина назначила встречу именно во Дворце, а потому деваться было некуда. Да и для Бесси построили огромный аквариум под самим обиталищем Олимпийцев, и он мог только надеяться, что хоть этот милый офиотавр не пострадал.

Афина встретила дочь сдержанной улыбкой, а вот Перси окатила своим ледяным равнодушием.

– И я рад вас видеть, – натянуто улыбнулся юноша. – Ну, у вас есть важные дела, а я подожду тут… где-нибудь.

Афина ничего не ответила.

– Я всё ещё не понимаю, что ты в нём нашла, – сказала Богиня, даже не дождавшись, пока Перси уйдёт.

– Я всё ещё здесь и всё слышу, – как бы невзначай отметил Джексон, но заметив холодный взгляд Богини и надменно вскинутую бровь, попрощался и поспешил уйти.

– Мы хотели обсудить планы, – перешла к делу Аннабет. – Я набросала кое-что, посмотришь?

– А давай ещё лучше. Прогулка по Олимпу, а в процессе ты расскажешь мне все свои планы, – предложила Афина.

Аннабет довольно улыбнулась и расправила плечи. Весь путь в основном разговаривала только она – Богиня только периодически кивала головой и протягивала задумчивое «хм». Иногда они принимались обсуждать какой-нибудь вариант для храмов, и в такие моменты Аннабет казалась, что они делятся чем-то более сокровенным, чем размышлениями о том, борокко или готику взять за основную «тему» всего Олимпа.

В итоге Афина оказалась довольна планами дочери. Конечно, по пути Аннабет сама внесла кое-какие поправки, но теперь она уже чётче видела конечный результат, а в голове уже прикинула план своей работы. В среднем, ей понадобится ещё месяц, чтобы всё довести до ума. Это если не произойдёт ничего критического.

Обратно до Дворца, где Аннабет ждал Перси, мать с дочерью дошли, разговаривая просто о мелочах. Девушка спросила даже, где же Боги и что случилось в итоге с Аполлоном. Богиня тяжело выдохнула, но всё же рассказала. Боги были заняты восстановлением своих дворцов, большинство которых было за пределами Олимпа. Зевсу и вовсе было тяжелее всех: его две сущности пострадали больше всего, и ему нужно было время, чтобы восстановиться. А с Аполлоном… Он всё же решил простить его, но на ближайший век вход на Олимп ему воспрещён. А так… Все понемногу уже приходили в себя.

– Мне было приятно с тобой провести время, – ровно сказала Афина.

– Мне тоже. Спасибо, – девушка отвесила сдержанный полупоклон, а когда выпрямилась, Богини уже не было.

Аннабет глубоко вздохнула и выдохнула, привела мысли в порядок и, улыбаясь от уха до уха, поспешила к Перси, который обещал ждать её возле аквариума Бесси.

Посейдон показал им, где офиотавр, и им даже было позволено навестить его раз. Но Аннабет хорошо помнила дорогу к нему и быстро спустилась по лестнице.

За тяжёлыми дверьми должен был находиться длинный огромный аквариум, в котором Бесси резвился. Посейдон даже поселил сюда пару других морских обитателей, чтобы офиотавру не было скучно.

Аннабет с трудом открыла двери и, увидев, что там происходит, вздохнула и покачнулась, опёршись о стену, чтобы не упасть. Огромный аквариум был разбит. Рядом с дверьми стоял жертвенный костёр, который только догорал. Вода вся расплескалась по полу, дельфины и киты, которые были тут вместе с Бесси, теперь лежали на полу, дёргаясь. Чейз ближе подошла к аквариуму – офиотавра не было. И жертвенный огонь яснее ясного говорил о том, что произошло. А самое ужасное – Перси стоял рядом. Он с недоумением разглядывал свои руки, стоя в луже крови, и весь был запачканный ею же. Окровавленный Анаклузмос валялся рядом.

– П-перси, – побледневшими губами позвала она.

Она осторожно подошла к нему, чтобы не запачкаться кровью.

– Черт, Перси!

Аннабет уставилась на него, а потом перевела взгляд на жертвенный костёр, явно не зная, что сказать. «Ты убил Бесси?» – повис немой вопрос в воздухе.

– Это не я, – тут же прошептал он.

Аннабет даже ответить ничего не могла. Бежать – признать свою вину. Остаться – Зевс даже разбираться не будет, виноват Перси или нет. Она беспомощно огляделась вокруг, словно разбитый аквариум и умирающие животные рядом чем-то ей могут помочь.

– Что тут произошло?

Аннабет и Перси вздрогнули, повернувшись к гостю.

В дверях стоял сам Посейдон.

Мозг Перси отказывался принимать реальность. Он невидящим взглядом уставился на руки, запачканные чужой кровью, на лужу под ногами и на окровавленный Анаклузмос.

Голова вдруг показалась ему тяжелее неба, которое ему приходилось держать пару лет назад, и он поднёс было руки к вискам, но от резкого металлического запаха крови ему стало дурно.

Аннабет стояла в двух шагах. Он смотрел на неё, широко распахнув глаза, ища в ней хоть какую-то поддержку, надеясь, что она сейчас объяснит всё и скажет хоть что-нибудь! Но она молчала. Переводила испуганный взгляд с него на лужу крови и на жертвенный огонь.

– Я этого не делал, – прошептал он, даже ещё не понимая, чего конкретно он не совершал.

Аннабет открыла рот, но произнести ничего не смогла. Лишь покачала головой. А в следующую секунду дверь распахнулась и на пороге оказался Посейдон.

Первое, на что он посмотрел – Перси. Перед ним стоял его сын, запачканный кровью, а рядом с ним ещё не погасший жертвенный огонь. Перси ловил дрожащими губами воздух, силясь что-то сказать, но Посейдон поднял руку, заставив юношу замолчать. Огромный аквариум был разбит. Вода вся почти вылилась, но здесь на полу её расплескалось совсем немного. Бог махнул рукой, убирая беспорядок, и снова заполнил бассейн водой, чтобы обитатели внутри перестали дрыгаться в предсмертных муках.

– Где офиотавр? – ледяным тоном спросил Посейдон, первым нарушая тишину.

Его голос был подобен ледоколу, который пытается разбить огромную застывшую глыбу.

– Я не знаю, – прошептал Перси, сумев выговорить слова только с третьего раза.

Посейдон упорно игнорировал жертвенный огонь рядом. Достаточно большой. Настолько, что в нём вполне можно было сжечь органы офиотавра. И кровь повсюду… Он чувствовал, чья это кровь.

– Я это не делал, – прошептал Перси, поднимая окровавленные руки перед собой.

Посейдон почти заставил себя посмотреть на сына.

И впервые Перси испугался отца. Его глаза, в хорошее настроение цвета океана в штиль, теперь помутнели и покрылись толстой коркой холода и презрения. Губы были сжаты в тонкую полоску, а лицо непроницаемое, жестокое, словно он превратился в камень.

Перси, кажется, даже дышать не мог. Он чувствовал, как пытается удержаться на тонком льду, под которым его ждёт холодный океан и пираньи, готовые разодрать его на части.

А Посейдон даже не знал, что сказать. В голове никак не укладывался Перси, убивший офиотавра, и он никогда бы не поверил, если бы кто-то ему об этом рассказал, но он видел своими глазами собственного сына по локоть в крови рядом с жертвенным огнём.

– Ты убил офиотавра, – ледяным голосом процедил Посейдон.

Он не повышал голоса, не размахивал руками в гневе, но его ярость морозила душу похлеще всяких чар Хионы и Зевса, разбрасывающегося молниями.

Перси впервые чувствовал себя совсем беззащитным. Он даже слова не мог сказать в своё оправдание, потому что всё звучало бы глупо, когда он был весь в крови, и Анаклузмос был в крови, а в довершение ко всему от костра шёл ещё дым.

– Я этого не делал, – повторил он дрожащим голосом. – Я не…

– Закрой рот, – холодно прервал его Посейдон. – Я сделаю вид, что ничего не видел. Зевс вряд ли скоро вспомнит про офиотавра, а потому я не знаю, сколько у тебя времени, чтобы отправиться в поиск, в Подземное Царство, хоть снова в глубины Тартара, и доказать, что не ты убил офиотавра.

– Ты ведь знаешь, я бы не причинил вреда….

– Бесси был в порядке даже во времена войны с Геей! На него никто не покушался, но стоило тебе подняться на Олимп…

– Меня подставили! – в отчаянии пробормотал Перси. – Я бы ни за что не…

– И кто же тебя подставил, Персей? – процедил Посейдон, и каждое его слово стучало в голове юноши как удар молотка, выносящий приговор. – Кому это было нужно?

– Я не знаю, но…

– Закрой рот. Я ничего не хочу слышать. Ищи доказательства, потому что я и слова не скажу в твою защиту, когда пропажу офиотавра заметит Зевс.

– Я не…

– Убирайся! – закричал вдруг Посейдон, и Перси даже вздрогнул от низкого грубого голоса отца. – Прочь отсюда!

Аннабет, всё это время стоявшая как лучшая статуя Медузы Горгоны, дёрнулась от крика Бога. Она даже не решилась на него посмотреть. Но взгляд на Перси, замаравшегося в крови, тоже не могла поднять.

– П-пойдём, – только и сумела выговорить девушка дрожащим голосом. Но руки не протянула. – Пошли.

У Перси закружилась голова. Он чуть было не упал в лужу крови, в которой проснулся, но стена за спиной послужила ему опорой.

– Я сказал: убирайся! – повторил Посейдон.

– Перси, пошли! – настойчиво повторила Аннабет.

Она не боялась, что Бог тронет её. Он даже не обратил на неё внимания, игнорируя всё это время. Тревожней было то, что он мог сделать с Перси, и было даже удивительно, как Посейдон ещё не превратил собственного сына в какую-нибудь букашку и не раздавил.

Но юноша продолжал стоять, ссутулясь, и дрожащими руками держался за стену, потому что стоять на ногах он не мог.

Аннабет прочистила горло, сглотнула и попробовала снова позвать его, вложив в свой голос как можно больше уверенности. И ей пришлось на него посмотреть, но это стоило больших усилий.

– Перси.

Он не сразу посмотрел на неё, но когда всё же это сделал, Аннабет не выдержала мольбы в зелёных глазах. Он искал в ней поддержку, которую сейчас она была не способна дать. Девушка даже отвела взгляд, не в силах на него смотреть.

Перси медленно поднял Анаклузмос, с четвёртого раза попал пальцем в кончик меча и сунул ручку в карман.

Аннабет, увидев, что он наконец сделал к ней шаг, повернулась и вышла за дверь, желая поскорее отсюда выбраться. Выбраться, пока им обоим дают шанс.

Перси проходил мимо Посейдона, опустив взгляд. А тот даже не смотрел на него. Ему было противно смотреть на собственного сына. Он возлагал на него большие надежды, защищал перед Зевсом, поставив на кон свою честь, говорил, что Персей достойный герой. Он готов был до последнего стоять горой за своего отпрыска, а тут…

Юноша, оказавшись за спиной Бога, остановился. Хотел было ещё раз сказать, что он этого не делал, но Посейдон, словно услышав его мысли, даже не обернувшись, процедил:

– Убирайся. Убирайся!

Комментарий к 13. Аннабет

Спасибо за теории в прошлой главе) Надеюсь, мне удалось вас удивить) И был кто-то, кто допускал подобный поворот?

Ну, и конечно, главный вопрос: как по вашему, Перси убил офиотавра? Если не он, то кто его мог так подставить?

========== 14. Перси ==========

Перси отказывался принимать такую реальность. Даже для него всё это было слишком, а в голове уложиться не могло, как такое произошло.

Отмывая на первом этаже Эмайр-Стейт Билдинга в мужском туалете свою футболку, руки и меч от крови, он тщетно пытался вспомнить, что случилось наверху в бассейне. Он спустился в аквариум, и только стоило ему подойти к стеклу, как Бесси подплыл к нему, виляя своим огромным хвостом. Он улыбнулся ей и попросил подождать всего минутку, чтобы Перси смог пробраться в аквариум. Но вот он нырнул в воду, подплывая к офиотавру, который радостно его поприветствовал, и с этой секунды его воспоминания обрываются. Ему тогда показалось, что его клонит в сон, а потому он вырубился прямо в воде, а на деле… На деле произошло ужасное убийство.

Перси посмотрел на свои руки. Он уже добрых минут десять их тёр, и крови уже нигде не было, но он продолжал её видеть везде: на руках, на футболке, на мече, хотя тот уже блестел.

Желудок весь сжался, и он кинулся в одну из кабинок, грохнувшись прямо на колени рядом с унитазом. Он выблевал весь свой обед, но его продолжало тошнить, а внутри всё сжалось в один большой тугой ком. Его мучили рвотные позывы, он помнил вид и запах крови офиотавра на своих руках, и от этого спазмы становились ещё сильнее.

У Перси в глазах потемнело. Он схватился за стенки унитаза, чтобы не свалиться на бок, и его начало мелко трясти, а живот всё скручивался в один тугой узел. И он даже не слышал звук открывающейся двери и голос Аннабет, которая втирала кому-то о технических работах в туалете и отправляла на другой этаж.

– Боги, Перси!

Она легко нашла юношу, сидевшего у унитаза на коленях. Его футболка валялась мокрой у раковины, а сам он, обнажённый по пояс, судорожно открывал рот, мучаясь рвотными позывами.

Аннабет не рискнула подойти к нему сразу. Его ботинки и низ джинсов всё ещё были испачканы в крови, и девушка сделала себе мысленную заметку, что нужно и их помыть, прежде чем они вернутся в Лагерь.

Перси вновь сдавленно застонал. Аннабет осторожно коснулась его плеча.

– Перси, вставай, нам нужно идти.

Он никак не отреагировал. Его всего трясло от шока, и Аннабет пришлось немного на него прикрикнуть и приложить усилия, чтобы поднять на ноги и заставить его на себя посмотреть.

– Послушай, Перси, нам нужно вернуться в Лагерь, – сказала она, пытаясь контролировать свой голос.

И ей мастерски удавалось оставаться спокойной, хотя внутри её трясло не меньше, чем Джексона.

– Я не хочу туда возвращаться, – пробормотал он, а в голове вновь поднялся вой голосов и дружный хор «предатель».

– Никто не знает, – произнесла она ровно. – Никто не знает, что произошло. А Посейдон дал время разобраться.

– Ты… ты правда думаешь, что со всем этим ещё можно разобраться? – спросил юноша, недоверчиво смотря на Аннабет.

Та отвела взгляд и покачала головой. Она хотела соврать, но не могла.

– Я не знаю, Перси, – призналась она.

– Что значит «не знаешь»? Ты ведь не думаешь, что это я….

– А что мне думать, Перси?! – неожиданно резко вскрикнула она, повернувшись к Джексону. – О том, где Бесси, даже не все Боги знают! Олимп ещё закрыт, пустили туда только нас, и в этот день в аквариуме, о котором ты знаешь, произошло убийство. А тебя нашла я в луже крови и рядом с потухшим жертвенным огнём. Так скажи мне что-нибудь, дай мне хоть за что-то зацепиться, чтобы я могла поверить, что это не ты! Может, ты кого-то видел? Что-то почувствовал, не знаю… Хоть что-нибудь!

Аннабет на долю секунды посмотрела на Перси, и в её серых глазах за столько времени впервые он видел такую беспомощность, мольбу и…. страх. В последний раз она так смотрела на него в Тартаре, когда он душил Ахлис её же ядами.

Перси даже не знал, что думать. Он оказался в самом центре урагана, а вокруг происходили просто немыслимые вещи: смерть офиотавра, обвинение отца, а теперь Аннабет, которая определённо не верила в невиновность Перси.

Сама Чейз отвернулась от него и упёрлась руками в края раковины, пытаясь привести свои чувства и мысли в порядок. Она включила холодную воду, вымыла руки и протёрла лицо.

– Так, слушай, – уже ровно сказала она и буквально заставила себя посмотреть на Перси. – Нужно вернуться в Лагерь. Никто, кроме тебя, меня и Посейдона, не знает о случившемся. Он дал фору, и нужно… Я не знаю, что нужно. Давай просто… просто вернёмся в Лагерь. Я нашла тебе чистую одежду, – девушка кивнула на пакет, стоявший у двери. – Надень, что там есть, а свою грязную одежду брось туда. А то нам никогда не объяснить, что делает окровавленная одежда в мусорном ведре Эмпайр Стейт Билдинга.

Сказав это, Аннабет вылетела из мужского туалета, снова оставив Перси одного.

Кажется, на этот раз в навалившемся дерьме придётся разбираться ему самому.

***

Весь следующий день Аннабет его игнорировала. А Перси, кстати, отправился спать в лазарет. Возвращаться в домик Посейдона ему совсем не хотелось. Уилл и Нико, дежурившие той ночью, странно на него покосились, но пустили.

И впервые за долгое время извечный кошмар ему не приснился. Что Перси посчитал жестокой насмешкой. Первая часть кошмара уже стала явью. Сколько времени пройдёт, прежде чем исполниться вторая часть, он не представлял, но и дожидаться не собирался.

Правда, что делать и куда податься, он до сих пор не знал. А рассказывать о том, что случилось во время его визита на Олимп, он совсем не хотел. Аннабет его избегала. И она не просто не хотела с ним говорить. Она делала всё, чтобы даже не пересекаться с ним взглядом.

Перси чувствовал себя отвратительно. «Дай мне хоть за что-то зацепится, чтобы я могла поверить, что это не ты!» – просила она вчера, а в её серых глазах так и читалась ничем не прикрытая мольба вперемешку со страхом.

Он понимал, что Аннабет не верит ему. И если вчера он готов был из-за это рвать на себе волосы и кричать, что она не права, то сейчас, немного остыв и придя в себя, он понял, что не имеет права на неё злиться. Застань он её в таком положении, смог бы поверить, что к этому она не имеет никакого отношения?

Перси даже размышлять не нужно было. Даже если все подряд её бы обвинили, он был бы тем единственным человеком, который продолжал верить в Аннабет и поддержал бы в любом случае. А может, он судит слегка субъективно.

В общем, день был прожит зря. В домик он не вернулся, к океану не подходил – ничего, что лишний раз напомнило бы о Посейдоне. Хотя его взгляд, полный презрения и ненависти, так и преследовал его, а наполненный злобой и отвращением голос… Перси на каждом шагу слышал его яростное «Убирайся!», а на подпевке хор «Предатель!».

К этой какофонии в голове он привык аж на следующий день. И проснулся он с мыслью, что надо смываться. Нужно уходить, пока его не нашёл Зевс, сделать хоть что-нибудь, чтобы выяснить, что произошло тогда в аквариуме, но как назло у него не было буквально ничего. Ни единой подсказки, которая помогла ему хотя бы начать поиски.

Перси уже даже вытащил свой старый рюкзак. У него есть время до того, как Зевс заметит пропажу офиотавра. Посейдон больше ни слова не скажет в его защиту, а значит остаётся полагаться лишь на себя.

Перси открыл сумку и уставился на неё хмурым взглядом. Неужели это всё правда происходит?

В дверь постучали, и он быстро спрятал рюкзак под одеяло. Про его побег желательно никому не знать.

– Войдите, – сказал Перси.

Дверь открылась, и на пороге его комнаты появилась Аннабет. Светлые волосы были собраны в небрежный низкий пучок, выбившиеся волнистые пряди падали на лицо. Он заметил, что глаза у неё покраснели и под ними пролегли чёрные круги. Словно она проплакала всю ночь напролёт. А учитывая ею пережитое, это вполне могло оказаться правдой.

Перси выдохнул, увидев её. Он хотел поделиться с нею планами, рассказать, что собирается делать, потому что в конце концов, она осталась единственным на всей этой планете человеком, которому он по-прежнему мог доверять. Может, она обдумала всё и решила поверить ему на слово. Он не виноват. То жестокое убийство ради жертвоприношения совершил не он, но все его надежды рухнули, когда она сказала нервное: